Текст книги "Сон, ставший жизнью"

Я обязан помочь ему! Обязан спасти того, кто без промедления бросился за мной в огонь и воду. Если бы не его присутствие рядом, я бы давно уже погиб. И теперь его жизнь зависит от того, что я предприму.

– Посмотри на свои руки! На руки! – борясь с оцепенением заворочал я кое-как языком. – Воспользуйся советом прадедушки!

– Я не могу, Макс, – натужно прокричал в ответ Степан. – Я ничего не вижу и не чувствую боли. Похоже, это существо отравляет меня ядом…

А ещё я помню, что говорил мне ты, Домовой. Но я не могу не рассказать о том, что прочитал в книге другу. Пусть он услышит эти строки и попробует выбраться из пасти чудовища. Полагаю, настало время нарушать правила.

– Степан, слушай внимательно, – успокаиваясь и переходя на низкие ноты произнёс я. – В той книге, что давал прочитать Домовой, содержались определённые советы, как выбраться из кошмарного сна. Я сейчас перечислю тебе их. Ты попробуй применить что-нибудь. Я уверен, что тебе удастся найти верное решение. В первую очередь, ты можешь попытаться просто ничего не делать. Не сопротивляйся. Вероятно, кошмар хочет от тебя борьбы за свою жизнь. И не получив её, видение улетучится…

Сказал я и усмехнулся сам себе. Степан и так не в состоянии бороться с тварью. Она прочно держит его острыми зубами и отравляет ядом. Удивительно, что он ещё смог мне что-то ответить.

– Я знаю, ты слышишь меня, – не сдавался я. – Буду перечислять тебе то, что написано в книге дальше. Только что мы прошли испытание с гробами. В томике Домового и на тот счёт содержалась подсказка. Строки гласили о том, что в любом кошмаре есть вырванные составляющие. Если найти их и слиться с ними, то ночная фантазия разрушится. Да, ты не можешь видеть, но попробуй нащупать что-нибудь. Вдруг на голове этого существа есть подозрительные части, которые и являются ключом к бегству от кошмара.

– Макс, перестань, – осёк меня Степан. – Лучше ты меня послушай…

Червяк в этот момент затряс головой, пытаясь ухватить новую часть моего друга. Степан сопротивлялся как мог, держась за выступы на голове слабеющим руками. Пальцы скользили, но у нас оставалось ещё несколько минут.

– Когда ты читал книгу, Домовой поведал мне кое-что очень важное. Он тогда всё шутил, что ты себе места не найдешь, размышляя над тем, что он мне такого сказал. Так вот, сейчас я тебе открою эту тайну. Он говорил мне, что рано или поздно случится нечто подобное. Рыжебородый дед захочет вывести меня из игры… Да и ты сам недавно это подтвердил, изложив мне очередную часть своего главного кошмара. Ещё Домовой утверждал, что ты запаникуешь и не выдержишь, решив сообщить мне о прочитанном в книге. Но он просил меня не поддаваться твоим просьбам и не искать путей выхода из кошмара. Я могу навредить тебе, воспользовавшись услышанными советами. Да, наши страшные сны накладываются друг на друга. И кажется, что всё будет безопасно. Но изначально рыжебородый дед задумывал испытание только для тебя. И сейчас легко разорвать нити, которыми он сшил кошмары. Тогда уже до конца самого страшного сновидения не доберётся никто… Пока всё складывается ровно так, как и предрекал Домовой в приватной беседе. Рыжебородый дед не простил твоего ослушания. Он вывел меня из игры. Дальше тебе идти одному. Прости, Макс, что не сказал раньше. Я знал о своей участи в этой истории. Но открыть её тебе не мог. Дойди до конца и обмани рыжебородого. Он не должен праздновать победу.

Эти слова стали последними для моего друга. Червяк пошире открыл пасть и целиком проглотил Степана. Я закричал, надрывая горло. Чудовище задрожало и погрузилось обратно в лесную землю. Блестящие пылинки отпрянули от моих рук и ног, вместе с тем пропала и усталость. Я снова мог двигаться. Опрометью я бросился к тому месту, где минуту назад находился мой друг. Упав на колени, я стал ощупывать землю сантиметр за сантиметром. Но земля под моими пальцами была всего лишь землёй. Могу ли я вернуть его обратно? Всё нутро моё клокотало и требовали действий. Я искал вырванные части, просеивал засохшую хвою между пальцев, рассчитывая таким образом вернуть друга. Но всё было тщетно…

Макс, возьми себя в руки! Его уже не вернуть. Он знал, на что шёл, в отличие от тебя. Знал, и всё равно был с тобой до самого конца. Не свернул с пути и не отошёл в сторону. Тебе тоже нужно быть сильным. Ты обязан выбраться из этих кошмарных снов. Вдруг всё это неправда? Ведь ты так до конца и не знаешь, спишь ты или нет. Да и не стоит забывать, что всё вокруг создано новогодним шариком, оставленным детьми старухи Анны. Пока не найдёшь бабу Юлю и не вернёшься обратно, нечего падать духом и опускать руки.

Мысленное внушение худо-бедно сработало. Я поднялся на ноги и медленно побрёл по направлению к домику Гаврилы. А если все-таки Степана на самом деле больше нет? Как мне смотреть в глаза его родным? Как сказать тёте Наде, куда делся их добрый и отзывчивый сын?

Степан был не просто моим другом и хорошим знакомым. Он был моим лучшим другом. Такое определение подходит далеко не для каждого. У некоторых людей вообще никогда не бывает лучших друзей. Степан всегда выручал меня в любой ситуации. Когда не мог помочь сам, находил того, кто решал мои проблемы. У него в любое время для и ночи была минутка для меня. Он мог работать без отдыха сутки, явиться домой и сразу же пойти ко мне, если я просил. Мы дружили с детства. Где-то в городской квартире даже была фотография, где мы сидим на лавке и держим один футбольный мяч. Там нам около пяти лет каждому.

И все же лично для себя я выделяю некоторую отправную точку, после которой наша дружба стала намного крепче. Нам было около десяти лет. В деревне тогда открылся кружок карате, который вёл какой-то заезжий студент из города. И Степан сразу же побежал туда. Он грезил соревнованиями и медалями, мечтал заниматься чем-то ещё, помимо огорода и домашних дел. Он целый ход ходил на кружок и старательно выучивал всё, что показывали и задавали. Каждые выходные рано поутру бежал десять километров до озера, плавал тридцать минут и возвращался обратно. Всё для того, чтобы поскорее достичь той физической формы, которая позволила бы ему добиваться хороших результатов. Увы, студента через год отчислили, и он больше к нам не приезжал, уехал к себе домой, куда-то далеко. Степан очень переживал, не хотел заниматься ничем другим. Я много времени проводил с ним, поддерживая и предлагая различные занятия. Так, кстати, мы коснулись удивительного мира настольных игр и решили основать рыцарский клуб. Впрочем, это случилось уже после той истории, которую я хотел вспомнить.

Каратистов в нашей деревне почему-то очень не любили. Может, из-за зависти, что люди занимаются чем-то другим, не похожим на обычные занятия, или от обиды, что взяли на кружок далеко не всех… Мне трудно было понять и объяснить ненависть старших мальчишек. Степана постоянно дразнили и задирали. Пару раз его поджидали вечером у магазина, чтобы избить, но ему всегда удавалось убежать. Всегда, кроме одного раза. Мы вместе тогда возвращались поздно вечером из домика Гаврилы, где впервые играли в привезенную мной «Монополию». Старшаки, завидев нас, в мгновение ока окружили меня и Степана и принялись задирать моего друга. Он попытался дать отпор, отмахнувшись от самого высокого, но тут же получил удар в лицо. Степан упал, а я бросился на обидчиков, которые собирались бить ногами лежачего. Ко мне у них претензий не было, но тот факт, что я решил заступиться за каратиста, вывел старшаков из себя. Отметелили они меня тогда знатно. Нос не сломали чудом, наградив двумя фингалами и кучей ссадин на лице. Ещё сильно отбили почки. Я тогда по врачам пару месяцев катался и на обследованиях лежал. Степан не получил в той стычке больше ни одного удара. Оценив мой поступок, друг никогда не забывал его и всегда говорил, что рано или поздно вернёт мне должок. Получается, что сейчас он рассчитался со мной… Эх, Степа, Степа…

Бесспорно, помимо того случая в наших жизнях было много достойных поступков. Когда я расстался со своей первой девушкой и страдал на протяжении нескольких недель, именно Степан своим присутствием вернул мне радость жизни. Он тогда увлекался чтением книг, а я же ненавидел все эти чёрные буковки. Но он подобрал такие произведения, которые не смогли оставить меня равнодушным. И я понял, что в жизни много всего интересного. Надо только уметь замечать такие вещи и никогда не опускать руки. Если ты двигаешься вперёд, то и сама жизнь открывается и идёт к тебе на встречу. Я благодарен Степану за то, что он помог мне это увидеть и понять.

В свою очередь, я всегда брал Степана в свою команду в футбольных матчах. Он играл плохо, и никто не хотел видеть его на поле. Степан очень старался, но никак не мог научиться хорошо обращаться с мячом. Я же был одним из лучшим в деревне и использовал свой авторитет, грозясь вообще не играть с пацанами, если они не будут брать моего друга. Им приходилось уступать мне и терпеть корявые касания и постоянные выноса мяча в ауты.

Можно много чего ещё вспомнить, но вывод из всего этого один: я не представляю, что мне делать, если Степана на самом деле больше нет…

Внезапно мои размышления прервал странный звук. Он доносился откуда-то справа от дороги и был совсем близко от меня. Земля в том месте содрогалась и шла волнами. Бежать? Уже поздно, я не успею удалиться на безопасное расстояние. Я постарался принять максимально боевую стойку, согнув ноги в коленях, а пальцы сжав в кулаки, и принялся ждать то, что должно было вот-вот появиться из-под земли. Мощный толчок выбросил на три метра вверх фонтан высохшей хвои. Над головой пролетел филин, истошно ухая и сверкая глазами. Рядом с левой ногой пробежал ёж, скрываясь от непонятного природного эффекта. Земля ещё несколько раз громко чавкнула и набухла огромным пузырем. Ёлка, что стояла рядом, зашелестела и, мотнув кроной, бросила толстую ветку прямо в верхушку странного полукруга. Тот лопнул, и земля начала осыпаться вниз. Моему взору открывалась невысокая избушка. В лунном свете трудно было понять, какими цветами разукрасили рамы и стены, но то, что домик походил на избушку из новогоднего сувенира, было очевидно. Тут и там неизвестный художник оставил звёздочки, шарики, зажжённые бенгальские огни, очищенные мандарины и множество прочих атрибутов, присущих главному семейному празднику. На крыше блестела белая вата, имитируя зимний снег. Домик немного осел, а в голове вертелась глупая версия о том, что на самом деле передо мной стоит избушка на курьих ножках. И ножки она поджала, закопавшись в лесную хвою.

Опасности от домика не исходило, потому я опустил сжатые кулаки и разогнул колени. В окнах горел свет, а из трубы шёл серо-белый дым. Внутри, без сомнений, кто-то находился. Я подошел поближе и прильнул к стеклу, надеясь разглядеть хозяев. Простоял в такой позе я достаточно долго, но никто перед окном так и не появился. Тогда я решил подойти к двери и постучаться. Вот только дверь открылась сама, а на пороге возникла… баба Юля.

– Привет, Максим, давно я тебя жду. Проходи давай, не стой на пороге.

Она вытерла руки о передник и жестом пригласила войти. Я огляделся по сторонам, осмотрел саму знахарку с ног до головы, не веря, что передо мной на самом деле она. Женщина была очень похожа на бабу Юлю. То же суховатое лицо, те же голубые глаза, брови с проседью и та же интонация. Либо новогодний шарик хорошо копирует деревенскую знахарку, либо…

– Да я это, я, заходи уже давай, – она высунула голову на улицу и посмотрела по сторонам. – Тут и так неспокойно, а ты медлишь.

Хорошо, уговорила. Я быстро зашел в избушку, а баба Юля со скрипом закрыла входную дверь и задвинула внутренний засов. Внутри была одна большая комната, точно в летнем домике Гаврилы. Правда, здесь было куда больше разнообразной утвари. Белая печка стояла по правую руку, по левую находился прямоугольный стол, со стульями и табуретками. Рядом с окном располагалась застеленная покрывалом кровать, у изголовья которой я заметил письменный стол с зажжённой керосиновой лампой. Все стены были увешаны новогодними картинками. На одной Дед Мороз вёз подарки детям, сидя в разукрашенных санях, запряженных четверкой лошадей. На другой красовалась наряженная ёлка. На третьей дети водили хоровод вокруг Снегурочки, а на остальных были изображены коробки разных форм и размеров, перевязанные разноцветными лентами с бантиками. На прямоугольном столе располагался дымящийся самовар. Баба Юля покопалась рядом с печкой, извлекла из-под белого полотенца две кружки и поставила их рядом с самоваром. В самом центре стола красовалось блюдо со свежеприготовленными румяными пирожками. Ещё пяток прямо сейчас доготавливался в печи. Баба Юля снова подошла к печке, опять развернула белое полотенце, отыскала две чайные ложечки и сахарницу и поставила их на стол. Развернувшись лицом к печи, она постояла несколько секунд на одном месте, точно вспоминая, всё ли сделала, щёлкнула пальцами и с довольным лицом уселась за стол.

– Угощайся. Чаю с пирожками отведай. Отказа я не приму, – с улыбкой произнесла баба Юля.

Я рад был перевести дух и поговорить с ней. Тем более в душе загорелась надежда, что теперь мы вернёмся обратно, а знахарка, возможно, ответит хотя бы на часть вопросов, мучивших меня. Баба Юля поднесла мою кружку к самовару и наполнила её горячим чаем. Пирожки она пододвигать не стала, а просто кивнула в их сторону. Я зацепил самый верхний и откусил. Пирожок был с капустой. Достаточно вкусный, даже на мой привередливый взгляд.

– У меня столько всего в голове…

– Понимаю, – баба Юля подула на чай и размешала ложкой сахар. – Постараюсь ответить на твои вопросы, если смогу.

– Степан… Что с ним? Он жив? – начал я с самого главного, того, что когтями рвало мою душу и болью щемило сердце.

– Мне грустно это говорить, – знахарка повернулась ко мне и заглянула в мои глаза, – но он умер, Максим. Это была жертва, без которой мой дом никогда бы не открылся. Твой друг знал, на что шёл. И своё бремя Степан нёс очень стойко.

В глубине души я понимал, что увиденное случилось на самом деле, но всё равно во мне теплилась надежда. Мы, люди, всегда склонны верить в лучшее, даже если зашли слишком далеко, даже если обратной дороги нет. Так мы устроены. Сейчас вера не помогла. Она резанула сразу по всем нервным окончаниям и засмеялась голосом рыжебородого деда, наполняя его хрипами голову… А ещё в голове промелькнул недавний момент с верзилой, разрывающим призраков. Степан паниковал, когда нужно было ложиться в гробы. Теперь я точно знал, что он волновался не за себя, приплетая примету, а за меня. Вдруг я бы умер первым?

– Домовой на самом деле живет у вас в хате? Ему можно доверять, – собравшись с мыслями, выдавил из себя я следующий вопрос.

– Конечно, – баба Юля погладила меня по плечу и пододвинула поближе блюдце.

Я налил в него горячий чай и снова принялся за пирожок. В печке трещали угли, с люстры со свечами капал воск. В домике было спокойно, а на душе очень тоскливо.

– Ему НУЖНО доверять, – выделила второе слово деревенская знахарка. – Он давно живёт у меня в хате и помогает в различных делах. Ты и так знаешь сферу его деятельности, мама тебе многое рассказывала…

Я кивнул и не стал уточнять, откуда она осведомлена о таких нюансах. Да и какая разница? Может, ей рассказала сама мама, может, она увидела это через свои способности. Я пришёл за ответами и за возвращением из новогоднего шарика, а не за спорами и пререканиями.

– Мой Домовой несколько отличается от других своих сородичей. Он олицетворяет собой некую силу, назовем её добро. Каждый день добро и зло ведут неустанную битву за каждого человека, все хотят заполучить тебя на свою сторону. Зло часто маскируется под добро. Люди верят прислушиваются, идут следом, а когда понимают – обратного пути уже нет. Время меняется, Максим. Добро тоже начинает использовать методы зла, правда, сглаживая углы, не копируя точь-в-точь. Иначе битва за людей будет проиграна. Поэтому тебе показался странным Домовой. Поэтому ты сравнивал его с тем рыжебородым дедом, который придумал для тебя всё это испытание. Ты искал одинаковые фразы в их речах, схожие интонации. И ошибался. Домовой на твоей стороне.

– Вам знаком рыжебородый дед?

– Да, – с тоской на лице ответила баба Юля. – Но открыть эту тайну я не могу. По крайней мере, в этом мире. Его сила здесь практически безгранична. Когда вернёмся обратно, я тебе всё расскажу и покажу, как ему противостоять.

Это внушает доверие. Значит, не всё кончено, и я смогу досмотреть до конца свой самый страшный кошмар. А вот Степан… Я ударил себя по бедру, прогоняя прочь тоскливую мысль. Баба Юля заметила это действие, но не стала ничего говорить.

– Баба Юля, скажите, – я доел пирожок и отряхнул от крошек руки, – вы же знахарка, как так получилось, что вас упрятали в этот новогодний шарик?

– О, Максим, я понимаю, к чему ты клонишь, – она забросила ногу на ногу и тоже взяла пирожок с тарелки. – Я давно уже как кость в горле у чёрных сил, как бы это ни казалось иначе со стороны. В том числе и у отпрысков старухи Анны. Они готовились к своему ритуалу достаточно долго. Я знала точный день и час, когда они придут. Но также чувствовала, что в деревне творится что-то неладное. В воздухе пахло злом. Правда, не понимала кто и с кем хочет сотворить нехорошее. Я знала, что мне нужно попасть в этот шар, чтобы помочь потом какому-то человеку. Им оказался ты, Максим.

– А как эта кровь, эта магическая звезда… – начал было я, но знахарка резко подняла руку вверх, приказывая мне замолчать.

– Не продолжай дальше. Ты уверен в том, что ты видел? Это точно была правда? Или это было лишь то, что тебе хотели показать чёрные силы, отпрыски старухи Анны? Как я тебе уже сказала, добро и зло каждый день ведут борьбу за наши души. Идут на любые ухищрения, чтобы перетащить нас на свою сторону. Я не знаю, что ты видел, и не скажу, что явили отпрыски старухи Анны мне. Слова играют очень большую роль. Пока ты не произнёс вслух то, что видел, оно не имеет никакой силы. Но, сказав, ты можешь отсечь любые другие варианты и сделать верным только свой. Мы вернемся обратно и сами решим, что случилось в моей хате.

Она бросила короткий взгляд на печку, прикинула что-то на пальцах и подошла к готовящимся пирожками. Взяв в руки ухват, она достала железный поднос, поднесла его к столу и ссыпала содержимое в тарелку.

– Пока я обратно ухват поставлю, ты ещё вопрос задавай. Вижу же, что не всё узнал, что хотел. И пирожок обязательно отведай свежий.

Я потянулся за горячим пирожком, обдумывая тот вопрос, который хотел задать бабе Юле. Она была права. У меня оставалась одна непроясненная деталь. Я подул на горячий пирожок и аккуратно откусил от него небольшой кусочек.

– Как мы вернемся обратно? У Домового получилось найти ответ на эту загадку? Он мне ещё короткий путь обещал, – нечетко произнёс я, жуя горячий пирожок.

– О да, – она вернулась за стол, схватила свежий пирожок и разломила пополам. – Он все разгадал. Правда, про короткий путь ничего не говорил… Может, он автоматически это учёл при обратном перемещении. Или уже на месте скажет, как быть дальше.

– И как мы вернёмся обратно? – решил уточнить я.

– А ты думаешь, зачем я все эти пирожки готовила? – она откусила от отломленной части и запила чаем. – В этом и заключается обряд перемещения. Есть ещё, конечно, скрытые нюансы в рецепте пирожков, но ингредиенты я тебе уже не расскажу. Это наши секреты с Домовым. Ты уж извини…

Она вложила в мои руки блюдце с остывшим чаем и жестом показала отпить из него. Я беспрекословно повиновался просьбе бабы Юли. В следующее мгновение я почувствовал, как голова тяжелеет, а картинка в глазах пускается в пляс. Лицо бабы Юли растянулось и отдалилось куда-то на задний план. Свечи под потолком соединились в одно большое жёлтое пятно. Другие краски в доме тоже задрожали и потянулись друг к другу, собираясь в большой пёстрый ком. Я выбросил вперёд правую руку, пытаясь ткнуть в разноцветную кляксу, но она шустро отпрянула и взорвалась чёрным цветом, залившим все вокруг и погрузившим меня в ватную пустоту…

Глава 4. Самый главный кошмар

Глаза открываться не хотели. Я как будто летел над чем-то бесконечным и бездонным. Вокруг мельтешили жёлто-красные пятна. Я силился заложить какой-нибудь вираж или остановиться, но упрямый ветер тащил меня вперед, задувая в несуществующие крылья. В первый раз перемещение прошло без последствий, а теперь… Интересно, Степан видел нечто такое?

В какой-то момент я понял, что больше не продвигаюсь вперёд. Я завис над одной точкой. Жёлто-красные пятна замедляли свое хаотичное мельтешение. Они замирали на несколько секунд и сливались с той кромешной темнотой, в которой я находился. Когда пропала последняя точка, я понял, что начинаю падать. Вместе с падением сознание наполнили чьи-то незнакомые голоса. Среди них я различал женский плач, частые всхлипывания. Какой-то мужчина с гнусавым голосом говорил о том, что умерший был хорошим человеком и что ему жаль, что он нас покинул. Я летел и никак не приземлялся, по-прежнему не видя ничего вокруг. И вот постепенно пространство вокруг меня начало светлеть. Появилось ощущение, будто я бегу в тёмном тоннеле, ориентируясь на слабые солнечные лучи. Я даже задвигал ногами, поддаваясь тому, что рисовало сознание у меня в голове.

Темнота отступала нехотя. Картинка в глазах рисовалась обрывочными кусками, и первое время невозможно было ничего понять, пазл упорно не собирался в единое целое. Но по мере того, как фрагментов становилось больше, я получал всё новые и новые пояснения, где нахожусь. Сперва до конца составилось небо. Голубое, без единого облачка. Сколько раз вы вообще видели такое небо? Всегда есть хоть что-то белое. Я за свои двадцать восемь лет, наверное, раз десять видел такое небо. Солнце немилосердно жарило, обжигая лицо и заставляя слезиться глаза. Я проморгался и принялся дальше изучать появляющиеся кусочки картинки. Вслед за тонкой полоской горизонта выплыли очертания массивного леса. Зелёные ели величаво качали кронами, изображая какой-то монотонный танец. Появлялись какие-то люди. Женщины в чёрных платках коротко махали мне руками и закрывали лица ладошками, тут же скрываясь из поля зрения. Их глаза были красными, а крупные слёзы стекали по щекам. Мужчины, которых я видел, держались чуть лучше. Они сжимали кулаки и трясли их передо мной, говоря какие-то грубые слова, которые я не мог разобрать.

Самым последним изображение нарисовало подошедшего ко мне деда с рыжей бородой. Я попробовал пошевелить руками и ногами, приподняться, но у меня не получилось. Я был скован и не мог двигаться. Мне удалось лишь немного повернуть голову. Посмотрев вправо, я понял, что лежу в том самом гробу, в котором видел себя в первой части кошмарного сна с рыжебородым дедом…

– Вот и пришла пора прощаться, Максим, – весело проговорил он. – Тебе не удалось прожить все кошмары. Ты не успел. И ничего возвращать назад я не буду. Никакого второго шанса.

– Кто ты такой? – с трудом разлепил я губы.

Я говорил через боль. Плохо работала и голова. Я с трудом подбирал слова, которые хотел произнести. Как и прежде, кроме рыжебородого деда меня никто не слышал. Только что подошла ещё одна пожилая женщина. Она склонилась ко мне и поцеловала в лоб. Я открыл рот в немом крике, но она развернулась и быстро зашагала прочь.

– Думаю, теперь я могу открыть тебе всё. Максим, за долгие века своего существования люди так и не перестали быть злыми и самодовольными. Все вы очень завистливы и мстительны, часто желаете зла своим ближним. Конечно, большую часть вы произносите в сердцах. Но то, что скрыто внутри людей, может оказаться очень ужасным. Многие желают смерти тем, кто их обидел, проклинают друг друга. Все эти слова накапливаются на протяжении жизни. Они прирастают к каждому человеку, создавая эдакий купол из негативной энергии. Я понимаю, что за окном давно уже не Средневековье. Там, за стеклом, ездят машины, звонят мобильные телефоны, работают компьютеры и взлетают космические корабли, но потусторонний мир никуда не делся. Веришь ты в него или нет. Мы живем бок о бок с бесами, чёртами и прочими персонажами фольклора, как ты сейчас думаешь в голове, – он с легкостью прочитал мои мысли и не постеснялся это показать. – Ты сам долго притягивал к себе всё потустороннее: вызывал Пиковую Даму, писал о смерти, пару раз в сердцах желал несчастий тем, кто нехорошо с тобой обошёлся… Можно долго перечислять все то, что сближало тебя с потусторонним миром… Впрочем, давай ближе к делу. Смотри, Максим, я тебе сейчас кое-что покажу. Одно воспоминание, которое ты нарочно забыл. Словно и не было его вовсе. Запретил себе о нём думать. Потому что понял, что неправильно поступал. Но повернуть время вспять никому не под силу. Во многом из-за этого всё и заварилось. И теперь ты находишься там, где находишься…

Голова зазвенела и запульсировала, а перед глазами вспыхнула яркая картинка того, как я за глаза издевался над детьми старухи Анны. Я придумывал про них небылицы, рисовал отвратительные шаржи, приделывая её внукам козлиные копыта и рога. Я даже ярко выделил несколько случаев в своей тетради. Но потом вырвал страницы и сжёг, чтобы, как сказал Домовой, навсегда забыть некрасивые поступки. И ведь получилось…

– Да, Максим, ты всё верно вспомнил, – рыжебородый дед скривил лицо в странной гримасе и замолчал на несколько секунд, находя правильные слова для продолжения своего монолога. – Твои шутки и картинки расползлись по всей деревне, подобно заразе. Дети издевались над ними, подражали твоим якобы смешным шаржам. Ты старался абстрагироваться ото всего, точно рисунки и шутки возникли сами собой. А отпрыски старухи Анны всё больше отдалялись от других детей и замыкались сами в себе. Каждый человек, Максим, заслуживает быть понятым. Но твой поступок не оставил им такого шанса… Впрочем, дело не только в этой истории. Глупо было бы затевать всё это, – он обвёл рукой вокруг себя, – из-за одного случая. Как я тебе уже сказал, тут целый комплекс. Да и надо быть честным до конца. Тебе ещё и порядком не повезло. Кубик судьбы выбрал тебя. Случайным образом. Так бывает, Максим. Отпетым мошенникам и убийцам везёт, и их не ловят полицейские. А мелкого воришку, решившего первый раз ограбить палатку с фруктами, сразу же находят. Но давай вернёмся к твоему вопросу. Кто же я такой… Умирая, старуха Анна решила сторицей вернуть всё то, что ей желали в сердцах и на словах на протяжении всей её жизни люди. Да, она обладала определёнными способностями, но не такими мощными, как вы в деревне ей приписывали. И вот эти способности решили ответить ей перед смертным одром, многократно усилившись. И это тоже своего рода случайность. Так совпало. В итоге, каждому воздалось по заслугам. Ты, Максим, получил своего персонального… эмм… беса, демона, чёрта. Называй, как тебе больше нравится. Я должен был превратить твою жизнь в сущий ад. А после всех мучений отправить на тот свет, – он пожевал губами и поднял голову, смотря на яркое солнце. – Только знаешь, наблюдая за тобой, я пришел к выводу, что жизнь – это чертовски, прости за каламбур, приятная штука. Я хотел бы получить в награду за выполнение задания старухи Анны такое существование. Как думаешь, Макс, наградят меня или нет?

Рыжебородый дед схватился за живот и захохотал. Он задыхался, каркая и кашляя, вытирал непрошеные слёзы и долго не мог остановиться. А я лежал и терял всякий интерес к нему. Все его слова были похожи на какой-то чудовищный розыгрыш. Да не верил я ни в каких бесов и демонов! Это все выдумки голливудских фильмов и эзотерических книг. Потому не мог смириться с тем, что расстанусь с жизнью после встречи с таким персонажем. Наконец он успокоился, вытянулся по стойке «смирно» и постучал кулаком себя по груди, выгоняя оттуда остатки кашля.

– На самом деле, мне все равно, наградят меня или нет. Это было хорошее задание, и я получил колоссальное удовольствие, наблюдая за твоими потугами спастись, разорвать замкнутый круг. Но нам пора прощаться, Максим. Твоя история подходит к концу. Свой последний кошмар ты не переживёшь.

Рыжебородый дед опустил руку в боковой карман, достал оттуда шапку-козырёк, напялил её на голову, развернулся и стал медленно удаляться из поля моего зрения. Я силился подняться, но оковы так и не падали. Через минуту в моих глазах возникли четыре человека. Они поплевали на руки, подняли крышку гроба, обитую изнутри бардовым бархатом, и поставили надо мной. День снова сменился ночью. Мне сразу же стало не хватать воздуха. Я слышал, как четыре человека взяли молотки и принялись забивать гвозди. Покончили с этим делом они достаточно быстро. После этого гроб задрожал и опустился в яму. А потом я услышал, как сухая землю стучит о деревянную крышку. Я закричал. Громко и пронзительно. Казалось, меня не могли не услышать. Мне даже повиновались руки. Я поднял кисти и со всей силы задолбил по крышке гроба. Но время шло, а земля так и продолжала падать: стук-стук, стук-стук.

Воздух заканчивался. Я набрал полную грудь и затаился, всё ещё надеясь, что меня достанут обратно, и затянувшийся розыгрыш закончится. Неожиданно я почувствовал, что меня тряхнули за плечи. Странное ощущение. Я повернул голову вбок, но перед лицом было лишь безжизненное дерево. В следующее мгновение меня снова тряхнули. Изображение в глазах задрожало. Кто это делает? А самое главное – как? Покажись, кто бы ты ни был!

После третьего встряхивания сознание померкло…