Текст книги "Чужая игра"

– Подключите к поисковой операции местное десантное училище, – посоветовал Савченко.

– Мы уже подумали об этом. Час назад я связался по телефону с начальником училища генерал-лейтенантом Малюгиным, и тот дал согласие на участие курсантов старшего курса в патрулировании районов, прилегающих к Рязани. Они будут взаимодействовать с местным ОМОНом.

– Хорошо, действуйте. Буду ждать вашего доклада вечером.

Савченко положил трубку. Затем он вызвал к себе помощника и попросил связаться с приемной одного из первых замов министра обороны, который по рангу был выше генерала Степанова, и выяснить, сможет ли первый зам принять его со срочным докладом.

– Извините, товарищ генерал... – замялся помощник, – у меня обязательно спросят, о чем вы собираетесь докладывать... Что мне ответить?

– Скажешь, что доклад особой секретности по форме А и я могу говорить об этом только лично с министром и наедине... Постарайся внушить его секретарям, что это очень срочное и безотлагательное дело. Если они упрутся, скажи, что в нашей службе произошло ЧП, о котором сведения есть пока только у меня. Но лучше бы о ЧП без особой нужды не распространяться... Ты все понял?

– Так точно.

– Давай действуй. Я пойду приведу себя в порядок – после такой ночки это просто необходимо.

Помощник вышел, а Савченко отправился в комнату отдыха, где у него была персональная душевая. Он постоял под холодным душем, пока совсем не замерз, энергично растерся грубым полотенцем, побрился, побрызгал на лицо дешевым одеколоном (он не уважал фирменный парфюм) и, надев свежее белье и новую рубашку, выглянул в приемную.

Помощник сидел на своем рабочем месте с трубкой в руке, прижатой к уху.

– Хорошо, Владимир Сергеевич... да, генерал готов... все понял, спасибо! – Помощник повернулся к Савченко и сказал: – У первого зама есть полчаса для вас. В одиннадцать у него встреча в правительстве, так что надо идти к нему немедленно...

– Молодец, Николай! – похвалил генерал. – Машину вызвал?

– Да, еще перед звонком...

– Тогда я поехал на Арбат.

– Вы вернетесь к себе?

– Не знаю, это зависит от того, к кому я иду...

Савченко надел фуражку, посмотрелся в зеркало и быстрым шагом пошел к выходу. Леонид Иванович сильно волновался, но старался не выдать этого – сейчас вся его дальнейшая судьба зависела от предстоящей встречи. И только в машине, несущейся по Садовому кольцу с включенными мигалками, генерал взял себя в руки и внутренне подготовился к важной встрече.

* * *

Заместитель встретил Савченко по-деловому:

– Ну что там у вас случилось, генерал? – спросил он. – Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, Леонид Иваныч, в ногах правды нет...

– ЧП, товарищ генерал армии... На полигоне «Гамма» группой террористов украден один из контейнеров с бактериологическим оружием. Поиски контейнера ведутся, но не исключено, что террористы успеют воспользоваться содержащимся в контейнере штаммом бубонной чумы для проведения широкомасштабного террористического акта...

– Откуда на полигоне взялся этот контейнер? – поразился первый зам. – Разве мы не уничтожили все запасы этого оружия?

– На «Гамме» по приказу генерала армии Степанова был законсервирован НЗ трех видов штамма...

– Это новость для меня... Почему я ничего об этом не знаю?

– Не могу знать, товарищ генерал армии... Мне казалось, что генерал Степанов информировал вас о хранилище на подчиненном мне полигоне.

– Где расположен этот полигон?

– В Поволжье.

– Начальник округа был в курсе того, что у вас хранится?

– Не знаю... Скорее нет, чем да: если генерал Степанов скрывал эту информацию даже от вас, то вряд ли он стал информировать об этом еще кого-то...

– Что он себе позволяет?! – возмутился первый зам. – Ну и как вы думаете, Леонид Иванович, для чего Степанову понадобилось скрывать факт наличия на полигоне запасов бактериологического оружия?

– Генерал Степанов постоянно требовал от меня соблюдения строжайшей секретности, поэтому полигону «Гамма» была присвоена высшая категория секретности. Насколько я знаю, о содержимом контейнеров известно очень ограниченному числу людей: мне, начальнику полигона и нескольким офицерам из охраны объекта. Мне кажется, что генерал Степанов не докладывал о хранилище на «Гамме» вам и высшему руководству страны исключительно по политическим соображениям: возможно, ждал вполне определенной ситуации, когда обнародование подобного факта могло сыграть ему на руку...

– Да, задали вы мне задачку... – По лицу могущественного генерала было явно заметно, что он очень встревожен тем, что узнал от Савченко. – Как ушат воды на голову вылили...

Савченко понимал всю тяжесть положения, в котором оказался первый зам министра. Буквально через пятнадцать минут ему надо было ехать на доклад в правительство – и за этот короткий промежуток времени генералу надо было сориентироваться и занять правильную позицию, то есть решить: докладывать о случившемся немедленно (а значит, брать вину – пусть частично – на себя) или прежде попытаться отложить доклад и разобраться со Степановым...

Прошло несколько минут. Первый зам молча ходил по кабинету, обдумывая ход своих дальнейших действий. Леонид Иванович тоже дипломатично молчал, ожидая, когда генерал примет решение.

Наконец первый посмотрел на сидевшего в ожидании Савченко и произнес:

– Спасибо, Леонид Иванович, за информацию. Можете быть свободны. – Савченко встал и направился к выходу из кабинета, но генерал армии неожиданно остановил его: – Или нет, постойте! Вот что, свяжитесь с генералом Тимофеевым и расскажите ему все об этой истории. Скажите от моего имени, чтобы он принял все меры к поиску контейнера.

– Товарищ генерал армии, я еще не успел вам доложить... Начальник полигона «Гамма» захвачен в качестве заложника и увезен похитителями вместе с контейнером...

– Тем более! Введите Тимофеева в курс дела и помогите ему организовать поиск. Все, идите...

Савченко вышел из кабинета первого в полной уверенности, что генералу Степанову недолго осталось сидеть в своем кресле. Ну что ж, это намного увеличивало его шансы выйти победителем в затеянной им игре. Но контейнер-то надо было искать в любом случае. И Савченко отправился к генерал-лейтенанту Тимофееву, который в Министерстве обороны курировал армейскую контрразведку.

Тимофеев принял Савченко незамедлительно. Леонид Иванович вкратце рассказал ему ту же версию случившегося, которую только что выдал первому заместителю министра. Тимофеев был офицером с большим опытом работы в самых сложных и запутанных ситуациях – именно поэтому первый решил возложить контроль за поиском контейнера на него. Выслушав Савченко, Тимофеев немедленно вызвал к себе майора Жукова, который в его управлении командовал одним из лучших отрядов спецназа.

– Поступаете под командование генерал-лейтенанта, – сказал Тимофеев майору. – Берите своих людей и действуйте. Леонид Иванович введет вас в курс дела.

* * *

Савченко и Жуков вышли из кабинета Тимофеева и поехали на Фрунзенскую набережную к Леониду Ивановичу. За время, которое ушло на перемещение из одного генеральского кабинета в другой, генерал-лейтенант выдал майору всю информацию, какую счел нужным рассказать.

Со слов Савченко выходило, что пятеро неизвестных террористов славянского происхождения, захватив генерала Иконникова и контейнер со штаммом, приближаются к Москве с целью то ли совершения террористического акта, то ли перепродажи контейнера другим террористам. Все пятеро вооружены и подготовлены как профессиональные диверсанты, в силу этого они исключительно опасны, поэтому особо церемониться с ними нет смысла. Единственное, о чем надо помнить во время их ликвидации, что нельзя ни в коем случае повредить контейнер и что по возможности следует постараться освободить Иконникова...

За плечами Жукова был не один десяток боевых и диверсионных операций, проведенных и на территории нашей страны, и за ее пределами. Он был профессионалом до мозга костей, и еще ни одна операция с его участием не была провалена. Этот коренастый, молчаливый человек сорока пяти лет от роду командовал людьми, каждый из которых был похож на своего командира и так же, как и он, не любил задавать лишних вопросов. Выслушав Савченко, он сделал всего одно уточнение:

– Что для вас важнее – контейнер или генерал?

– Если такой вопрос встанет, то... я хочу, чтобы вы это знали наверняка... – Савченко сделал многозначительную паузу, – безопасность десятков мирных жителей много выше жизни одного генерала... Поэтому конечно же в первую очередь контейнер. Добыть любой ценой... Любой!

– Я все понял, – кивнул Жуков. – Разрешите приступать?

– Конечно. Я буду на связи.

Майор отдал честь и покинул кабинет Савченко. Он немедленно отправился на свою подмосковную базу, где уже ждали его приезда десять офицеров из его группы специального назначения. Приехав на базу, Жуков переоделся в привычную камуфляжку и вместе со своим отрядом погрузился в вертолет, немедленно вылетевший в сторону Рязани.

Теперь, когда Жуков ставил задачу своим людям, она выглядела просто и конкретно, без всяких оговорок: уничтожить террористов и любой ценой захватить контейнер.

Итак, Пастухову и его ребятам предстояло противостояние с самыми лучшими бойцами, служившими на этот момент в российской армии. И такая проверка на прочность при определенных условиях вполне могла стать для отряда Пастухова последней...

7

В самом центре Москвы с незапамятных времен красуется небольшой старинный дворянский особняк, в плане напоминающий подкову. В небольшом круглом садике перед его двухэтажным, недавно отреставрированным фасадом расположен бездействующий фонтанчик, изображающий резвящихся купидонов. От улицы дом и садик с фонтаном отгораживает высокая кованая решетка. Наблюдательный человек обязательно заметит, что такие же кованые, тяжелые ворота с калиткой оборудованы охранной сигнализацией по последнему слову техники, а во дворе всегда прогуливаются двое хорошо одетых молодых людей со спортивной осанкой. На фасаде дома висит скромная табличка, извещающая, что в особняке располагается одно из многочисленных информационно-аналитических агентств с мало кому знакомым названием «Контур».

Многочисленные прохожие, пробегающие мимо особняка, окруженного решеткой, даже не подозревают, что проходят рядом со штабом самой секретной спецслужбы России – УПСМ (Управлением по планированию специальных мероприятий), которое с самого начала своего образования, в 1991 году, подчинялось только президенту России.

О существовании УПСМ знают очень немногие, сама деятельность управления покрыта тайной за семью печатями, поскольку в ведении управления – самые важные государственные тайны. Специфика его заданий такова, что сотрудники управления могут пользоваться любыми документами прикрытия, но только не своими, поскольку в официальных бумагах УПСМ нигде не упоминается. Вначале УПСМ создавалась как аналитическая служба, но со временем в ее структуре возник небольшой оперативный отдел. Сотрудникам этого отдела приходилось выполнять самые деликатные задачи, и только те, которые не могли быть решены ни одной из официальных силовых структур государства.

Вот уже несколько лет оперативным отделом УПСМ бессменно командовал кадровый военный разведчик генерал-майор Константин Дмитриевич Голубков. Всей пятерке Пастуха уже не раз довелось работать на суперсекретную контору генерал-майора, и между ними еще с самой первой их встречи в Чечне – и Пастух со своими ребятами, и Голубков служили тогда в армии – завязалась крепкая мужская дружба.

* * *

..."Форд" стоял в лесу на подъезде к Рязани. Было хорошее, солнечное, весеннее утро. Неподалеку, метрах в пятидесяти, шла магистральная трасса «Урал», с которой до них изредка доносился рев большегрузных машин. Но шум быстро растворялся в чистом, прозрачном воздухе, и можно было снова услышать лесные шорохи и веселый утренний щебет птиц. Ребята, выложив на траву немудреную снедь, завтракали. Пастух посмотрел на часы, решительно отложил в сторону недоеденный бутерброд, поднялся и отошел от импровизированного стола подальше. Он достал из кармана все тот же трофейный мобильник и набрал номер Голубкова.

– Дежурный слушает, – раздался в трубке мужской голос.

– Могу я поговорить с Константином Дмитриевичем? – спросил Сергей. – У меня для него очень срочное сообщение...

– Представьтесь, пожалуйста...

– Сергей Пастухов. Думаю, этого достаточно.

– Минуту...

Голос Голубкова возник в трубке гораздо быстрее, чем Пастух ждал, – не прошло и десяти секунд.

– Здравствуй, Сергей. Рад тебя слышать! Рассказывай, какими судьбами?..

– Я могу говорить прямым текстом? – уточнил Пастухов.

– Конечно.

Сжато, по-военному четко Пастухов начал рассказывать. На то, чтобы выложить все, что произошло с ними за последние трое суток, ему хватило примерно трех минут. Закончив, он спросил:

– Что вы посоветуете нам делать, Константин Дмитриевич?

– Честно скажу тебе, Сергей... – голос у Голубкова был явно встревоженный, – пока не знаю. Пока. Могу так вот, с ходу, сказать только, что вас обязательно вычислят и найдут, даже если вы разбежитесь поодиночке во все стороны. Это всего лишь вопрос времени.

– У нас есть фора в несколько часов, до сих пор нам ее хватало, чтобы владеть инициативой... – возразил Пастух.

– Не забывай, что пока вы передвигались по достаточно спокойным местам, – мягко парировал Голубков. – Начиная с Рязани плотность милиции и остальных силовых структур резко возрастет. Действовать в прежнем ключе – значит не иметь ни единого шанса; напролом не пробиться, даже если вам этого очень хочется. Ты что, в самом деле думаешь, что в ФСБ или в армейской разведке сидят одни безмозглые идиоты? А я думаю, что вами будут заниматься и те, и те.

– Нет, Константин Дмитриевич, но...

– Вас же видели в лагере, – как несмышленого ученика, перебил его Голубков, – значит, составят портреты, вычислят вашу машину... Возможно и то, что уже сегодня в Затопино заявятся по твою душу. Вам надо быть готовыми ко всему. Да ты всю эту кухню сам прекрасно знаешь, просто у тебя, похоже, не было времени об этом подумать.

– Можно подумать, что я на вражеской территории, что это я, а не чеченцы захотели применить бактериологическое оружие! – зло сказал Сергей и тут же оборвал себя. – Так что же нам делать? – устало спросил Пастух, понимая справедливость генеральских предостережений. – Сдаться на первом же посту милиции и ждать, когда все выяснится?

– А вот этого делать не советую... – серьезно сказал Голубков. – Как только вы это сделаете, ни вас, ни даже ваших следов не останется. Армейские не будут с вами церемониться. Им вряд ли захочется, чтобы эта история раскрылась в истинном свете.

– Тогда, может, вы нас арестуете, коли без этого нельзя? – полушутливо спросил Пастух.

– Для вас это было бы лучшим вариантом, – не принял шутки генерал. – Но, боюсь, пока я не в силах это осуществить – запаса времени не хватает.

– И все же что нам делать? – в который раз спросил Пастух.

Генерал не отвечал так долго, что Пастух испугался, не сел ли у него аккумулятор в телефоне.

– Сделаем так, Сергей... – снова прорезался голос Голубкова. – Начнем движение навстречу друг другу. Двигайтесь по Рязанскому шоссе, я постараюсь перехватить вас у Воскресенска, есть там одно удобное место, ты сразу поймешь, что я имел в виду... Попробуйте добраться до девяностого километра, я вас там встречу. Со мной у вас по крайней мере будет гарантия, что вас не расстреляют на месте как диверсантов. А я сейчас попытаюсь собрать всю информацию о твоем деле, без этого я тебе помочь не смогу. Попробую также через нашего Нифонтова спустить ваше дело на тормозах, хотя подозреваю по некоторым признакам, что ничего из этого не выйдет. На все на это уйдет час-полтора. Еще час, чтобы добраться до тебя. Так что тебе надо продержаться еще часа три...

– Всего-то? – хмыкнул Пастух.

– Не говори гоп, пока не перескочишь... Вот когда за тебя очень скоро возьмутся всерьез, помянешь старика добрым словом...

– Хорошо, Константин Дмитриевич, я все понял. Мы сейчас же выдвигаемся...

– Да, вот что, постарайся как-нибудь машину сменить, а то тебя быстро тормознут.

– Это мы еще посмотрим... Ну до встречи!

– Надеюсь, что скоро тебя увижу, Сергей... – Генерал положил трубку.

Пастух вернулся к ребятам.

Те, как будто за ними не гнались по пятам, непринужденно болтали, обсуждая, какая российская группа лучше. Муха утверждал, что «Чайф», Боцман настаивал на «Любэ», Артист отдавал предпочтение мало кому известной, но не менее значимой московской группе «Бахыт-Компот». Док, оказывается, предпочитал петербургский рок, в частности «ДДТ». Сам Пастух когда-то много слушал «Машину времени», но теперь до современной музыки у него руки никак не доходили. Так, что гоняли по радио, то и было на слуху: Земфира, «Мумий Тролль», «Серьга»... Но все это для него и в спокойной обстановке было каким-то чужим, казалось фальшивым. Поэтому он не стал участвовать в общем споре.

– Сворачиваемся, быстро! – сказал он.

– Дозвонился?.. – полуутвердительно спросил Док, сразу позабыв о предыдущем разговоре.

Пастух коротко кивнул, запихивая в рот остатки бутерброда.

– Почему такая спешка?

– Генерал, отойдите-ка на минуту в сторонку! – приказал Пастух. – Мне с друзьями пошептаться надо.

Недовольный Иконников грузно поднялся с земли и побрел левее того места, где они расположились. При этом он не забыл прихватить с собой пару бутербродов и бутылку с нарзаном.

– Нам обещано, что в самое ближайшее время у нас начнется такая свистопляска, что шансов в ней уцелеть практически не будет... – мрачно сказал Пастух, как только генерал отошел метров на двадцать. – У нас две задачи: при первой же возможности поменять наш транспорт и через три часа оказаться на Рязанском шоссе неподалеку от Воскресенска, в районе девяностого километра...

– А что Константин Дмитриевич? – спросил Артист, усаживаясь в машину. – Обещал он помочь или отделался полезными советами и рассказами о грозящем нам Апокалипсисе?

– Он нам поможет. Но только через три часа. Хорош болтать, дело надо делать! – обрезал его Пастух. – Олег, заводи!

Они уселись в «форд» и выехали из леса на трассу. Уже через десять минут Пастух убедился в точности генеральского предвидения: за них действительно взялись очень основательно...

* * *

«Почему наша служба ничего не знает о существовании полигона „Гамма“?.. – думал Голубков, набирая номер своего шефа, начальника УПСМ генерал-лейтенанта Нифонтова. – В чьих силах была такая возможность: скрыть на многие годы в поволжских степях солидный запас оружия массового поражения и сохранить этот факт в тайне, да так, что даже президент не был в курсе?..»

Нифонтов, выслушав доклад Голубкова, оценил ситуацию как очень серьезную.

– Это все мог устроить только кто-то имеющий ранг не ниже заместителя министра обороны... – сказал он – Попробуем его вычислить и прощупать. Я сам займусь этим. А что думаешь делать ты?

– Надо выводить ребят из-под удара, – ответил Голубков, – разрешите, Анатолий Федорович, я оформлю бумаги, которые дадут подтверждение, что группа Пастухова работает на мой отдел...

– Давай действуй. Только бумаги не от нас, конечно. Сделаешь им прикрытие от ФСБ – что-то вроде того, что они выполняют спецзадание, исходящее от председателя Совета безопасности... Я немедленно свяжусь с ФСБ и предупрежу об этом секретаря. Что еще?

– Прежде чем действовать, я хочу выяснить, насколько далеко зашла эта история. Вы сами знаете, бывает, что инерция движения настолько сильна, что, даже уже остановленная, она по-прежнему продолжает крушить все вокруг себя... Если за Пастухом «хвост» пока только милицейский или ФСБ – это полбеды. Но боюсь, к делу уже подключили спецназовцев генерала Тимофеева, они же специалисты по таким ситуациям. Мы оба немало послужили и знаем, как быстро и эффективно может действовать эта служба. А дров в этой конкретной ситуации они могут наломать порядочно. Посудите сами: генерала в плен взяли, бактериологическое оружие выкрали, противников устраняют сверхпрофессионально... Представляете, какой соблазн объявить Пастухова и его людей шпионами, диверсантами? Ну а с диверсантами разговор короткий...

– Хорошо, я все понял, не надо меня агитировать... – Нифонтов уже хотел положить трубку, но Голубков остановил его:

– Анатолий Федорович, еще секунду... Вы проинформируете президента?

– У президента сегодня несколько официальных приемов. Боюсь, у него не будет времени, чтобы принять меня. Во всяком случае, я постараюсь передать ему информацию через начальника службы безопасности.

– Спасибо, это может помочь ребятам...

– Думаю, что по-настоящему помочь им сейчас могут только они сами... – хмуро сказал Нифонтов и положил трубку.

Голубков вызвал к себе помощника:

– Саша, быстро мне все оперативные сводки за прошедшую ночь. Обрати особое внимание на Поволжье, Пензенскую и Рязанскую области. Затем свяжись с кадровым отделом Минобороны – у тебя, кажется, есть там знакомые? – и между прочим поинтересуйся, не было ли к ним запросов в архив. Если были, то на кого.

– Хорошо, Константин Дмитриевич, сейчас сделаю, – кивнул помощник.

– У меня срочные дела в Министерстве обороны. Я буду там примерно час. Если возникнет что-то срочное, найдешь меня через секретариат министерства.

– Хорошо, Константин Дмитриевич.

– Сводки и ответ от кадровиков жду от тебя через час! – уже на ходу кинул Голубков и вышел из кабинета.

* * *

В Министерстве обороны Голубков надеялся пообщаться со своим давним знакомым – можно сказать, приятелем – Василием Ивановичем Кузнецовым. Лет пять назад, во время первой чеченской кампании, они бок о бок работали в армейской разведке. Война быстро сближает людей: даже после того как Голубков попал в УПСМ, а Кузнецова перевели в центральный аппарат министерства, где он с некоторых пор служил в управлении разведки, они не перестали время от времени встречаться и обмениваться новостями и мнениями о текущих событиях в стране. Сейчас Голубков очень надеялся, что полковник Кузнецов поможет ему получить кое-какую информацию, которая могла быть связана с историей Пастуха...

Кузнецов оказался на месте. Его порученец, знавший генерала в лицо, доложил шефу о приходе Голубкова, и полковник лично вышел к дверям, чтобы встретить своего давнего знакомого.

– Каким ветром тебя к нам занесло, Костя? – обрадовался Кузнецов. – Проходи, садись. Чаю выпьешь?

– Давай, – согласился Голубков, он старался вести себя как можно непринужденнее. – Вот бегаю все – дела, дела...

– Ну полчаса-то ты для друга найдешь? – спросил Кузнецов.

– Найду... – Голубков сел, отложил в сторону папочку, которую взял для отвода глаз, и, подождав, когда помощник поставит перед ними чай в красивых серебряных подстаканниках, спросил: – Ну а ты как, Вася? Надеюсь, все в порядке?

– У нас в разведке, сам знаешь, спокойной жизни не бывает, – по-будничному откликнулся полковник, – то одно, то другое... Иногда даже приходится за другими говно подчищать. Представляешь, не далее как сегодня дали директиву о посылке отряда наших бойцов под Рязань. Фээсбэшники лопухнулись, упустили отряд террористов. Дико слышать – в центре России отряд террористов!

– Это те, что генерала в заложники взяли? – невинно спросил Голубков. Он был уверен, что полковник не станет задавать ему вопросов, связанных с его источниками информации: Кузнецов был один из немногих, кто знал, где генерал работает.

– А, ты уже знаешь эту историю? Точно, те самые... У этих террористов, если ты в курсе, есть кое-что покруче, чем генерал-заложник. Как я понимаю, как раз из-за этого Минобороны и всполошилось. Мало им, что они Рязанское десантное училище на уши поставили!.. Представляешь, утром к нашему шефу прибежал взмыленный генерал Савченко и от первого заместителя министра потребовал дать ему в помощь наших спецназовцев.

– Ну Савченко – известный перестраховщик... Вася, скажи, а вы знаете, где сейчас находятся террористы?

– Нет в общем-то. Есть ориентировка, что где-то под Рязанью: там сейчас весь район оцеплен. Наши должны вступить в дело, как только засекут тот отряд. А почему ты спросил?

– Я уже пробовал делать анализ этой ситуации... Она действительно серьезна. Но мне показалось, что эта группа вряд ли пойдет на Рязань. Там Москва слишком близко, милицейских постов напихано – дорог без их присмотра почти нет.

– Да? А у нас была информация, что их конечная цель – Москва...

– И дал вам эту информацию наверняка Савченко... Но что он может знать? – возразил Голубков. – Ну сам посуди, навряд ли эти диверсанты станут совать голову в петлю; ясно же, что в Москву теперь, когда момент внезапности отсутствует, им ни за что не пробиться... Вася, послушай меня: им надо где-то лечь на дно, чтобы набраться сил – они уже вторые сутки в движении. Их надо искать где-нибудь в деревне рядом с дорогой или в маленьком городке типа Касимова...

Голубков, с удовольствием прихлебывая чай, продолжал гнуть свою линию, находя все новые аргументы. Минут через пятнадцать ему наконец удалось убедить полковника в своей правоте.

– Кажется, у тебя по утрам голова варит лучше, чем у меня, Костя... – задумался Кузнецов. – Наверное, ты все-таки прав с этими террористами. Эх, была не была!.. – Он нажал кнопку селектора.

– Слушаю, Василий Иванович, – отозвался помощник по громкой связи.

– Дай мне связь с отрядом майора Жукова, – приказал полковник.

– Сейчас...

Связь с приемной отключилась, затем спустя несколько секунд на пульте раздался зуммер и Кузнецов поднял трубку.

– Жуков. Прием! – сквозь шум вертолета донесся до полковника голос командира спецназа.

– Слушай, майор, анализ ситуации говорит о том, что террористы вряд ли пойдут сейчас через Рязань. Отработайте дальние подъезды к городу. Особое внимание обратить на заброшенные деревни. А под Рязанью и без вас разберутся.

– Есть отработать дальние подъезды к Рязани!

– Свяжитесь со мной через двадцать минут, получите конкретные уточнения по маршруту для вашего штурмана, – сказал Кузнецов и положил трубку. Он повернулся к Голубкову, который все так же спокойно прихлебывал крепкий чай: – Ты извини, Костя, но есть срочная работа... Спасибо за компанию!

– Не стоит... – Голубков отставил от себя стакан и поднялся с места. – Мне тоже уже пора, дела не ждут.

– Ладно, увидимся...

Генерал видел, что Кузнецову не терпится немедленно пойти к своим аналитикам, чтобы с картой уточнить примерные точки вероятной «лежки» группы, и внутренне усмехнулся: его ложная наводка повышала шансы Пастуха на возможность прорыва к Москве. То, что он фактически обманул своего старого приятеля и помешал ему выполнить поставленную перед ним задачу, не удручало генерала: Голубков посчитал, что, отведя отряд Пастуха от встречи с людьми Жукова, он просто исправил ошибку, которая могла привести к самым трагическим последствиям. «Потом Вася мне еще спасибо скажет, когда все выяснится...» – подумал он.

Голубков вышел из разведуправления довольный: теперь он мог действовать не вслепую, а более осмысленно. Вернувшись к себе, он получил от помощника оперативные сводки и копию запроса следователя военной прокуратуры в архив кадрового отдела Минобороны, к которому прилагались довольно похожие фотороботы всей пятерки Пастухова. К запросу прилагалась и копия ответа из архива: помощнику удалось через своего знакомого добыть и это. Голубков, прочитав ответ архивщиков, усмехнулся: как он и предполагал, на ребят Пастухова в архивах ничего не было. Их досье лежали только в его личном сейфе – еще с самого первого дела, которое он поручил Пастухову и его гвардии...

Теперь Голубков знал почти все, что ему было необходимо знать: что сейчас Пастух играет в прятки с рязанской милицией, что всех членов его отряда знают в лицо и что это не мешает им по-прежнему оставаться невидимыми для контрразведки. Знал он и главное: пока он не перехватит Пастуха и не возьмет под свою опеку, над ним будет висеть карающий меч спецназа армейской контрразведки.

Взяв с собой парочку нужных ему документов прикрытия, Голубков вышел во двор. Он сел в служебную «Волгу» управления со спецсигналами на крыше и тремя нулями на номере, завел ее, газанул, проверяя работу форсированного двигателя, и выехал за ворота УПСМ.

Стояло время утреннего часа пик: центр Москвы был запружен автомобилями до предела. Но генерал предусмотрел и это: он специально сел в служебную машину управления, а не в собственную иномарку. Включив мигалки и время от времени подсигналивая сиреной, Голубков за пять минут выбрался на Садовое кольцо, спустился по нему к Таганке, затем, игнорируя красные сигналы светофоров, вылетел на Волгоградский проспект, а еще через десять минут генерал уже несся по новому Рязанскому шоссе. Единственное, о чем он думал в эти минуты, было: «Лишь бы Пастух прорвался под Рязанью. Дай-то бог, чтобы все обошлось без жертв...»

* * *

Муха затормозил «форд» прямо посреди трассы. Впереди загораживал дорогу блокпост, охраняемый солдатами, одетыми в камуфляж и голубые десантные береты. У блокпоста скопилось несколько машин, ожидающих своей очереди на проверку. Я вспомнил предупреждение Голубкова о том, что нашу машину наверняка уже вычислили, и понял, что к блокпосту никак нельзя: нас тут же повяжут.

– Олег, давай к лесу! Живо! – крикнул я.

Муха рванул «форд» с места и направил его к еле заметной тропинке, ведущей прямо от обочины в глубь леса. Я оглянулся – посмотреть, заметили на блокпосту наш маневр или нет, – но, кажется, нам в очередной раз повезло: никто нас преследовать не стал. Мы, нещадно трясясь на кочках и выступающих на поверхность корнях, несколько минут ехали по тропе, потом Муха по моему приказу свернул налево и, объезжая деревья, повел машину параллельно трассе. Сейчас мне ничего так больше не хотелось, как чтобы наша иномарка не застряла в какой-нибудь выбоине. Но, как оказалось, это было не самое страшное, что могло с нами случиться: буквально через несколько сотен метров Муха снова резко затормозил и сразу же заглушил мотор.

– Слезай, приехали!.. – хмуро произнес он.

– Что там? – спросил Боцман с заднего сиденья.

– Кажется, на нас целую армию двинули... – ответил Муха. – Впереди сплошная цепь из ОМОНа. Они тут весь лес обложили, незаметно нам не пройти. Что делаем, командир?

– Надо разделиться, – сказал я. – Двое отвлекут внимание, возьмут погоню на себя. Остальные на машине попробуют прорваться в образовавшееся окно. Затем встретимся где-нибудь за Рязанью на шоссе, – скажем, на пятнадцатом километре в сторону Москвы...

– Я пойду с тобой! – сказал Боцман.