Текст книги "Файролл. Снисхождение. Том 2"

– Вру, – снова согласился я. – Люблю. Лифт пришел.

– Врушка, – Марина втолкнула меня в кабину. – Как не стыдно!

Она прижала меня к стенке и провела ладонью по щеке.

– Сцена из плохого дамского романа, да? – иронично спросила она у меня. – Лифт, тишина, он и она.

– Вообще-то это я тебя сейчас должен зажимать, – здраво возразил я ей. – А никак не ты меня. Там обычно так бывает. Ну, «мускулистой рукой он провел по ее бедру» и все такое.

– Кто крепче стоит на ногах, тот и доминирует, – глаза Марины оказались вровень с моими. – Целоваться будем?

– Лифт – средство повышенной опасности, – предупредил ее я. – В правилах написано, что нужно его использовать исключительно по прямому назначению.

– Про то, что в нем нельзя целоваться, в правилах не написано. Что не запрещено – то разрешено.

Не зря меня предупреждали о том, что эта женщина всегда получает желаемое. И в этот раз случилось именно так, хотя, ради правды, я не сильно и сопротивлялся. В конце концов, бежать от красивой женщины, которая еще полгода назад на тебя даже не посмотрела бы – это ерунда какая-то. Это как медаль получить и в кармане ее носить.

– Не будем спешить, – сказала она мне, когда лифт, задорно звякнув сигналкой, остановился на первом этаже и мы его покинули. – У нас впереди две ночи и Злата Прага. Лучшего места для красивого романа не придумаешь.

– Отличная перспектива, – согласился я, икнув и прислонившись к стене рядом с сомкнувшимися дверями, и не спеша выходить в холл. – Вот только я не стал бы строить поспешные планы. Нас туда не просто так дернули, кто знает, что там может случиться? Не исключено, что у нашего работодателя свои планы и на дни, и на ночи. И на все остальное.

– Это да, – Марина запечалилась, встав рядом со мной и уперев каблучок правой туфли в мрамор стены. – С одной стороны – великая честь, с другой – страшно до усрачки. Туда улетим, а вот обратно… Ты-то у нас недавно, а я помню, как начальники департаментов вот таким же образом – кто в Буэнос-Айрес, кто в Будапешт, кто в Силезию отправлялись – и все, с концами. Официальная версия – переведен в филиал другой страны, а так это или нет – кто знает? Но ты же, если что, за меня слово замолвишь?

– Мое слово не весомей того снега, что за окном летит, – усмехнулся я. – Чего оно стоит?

– А вдруг? – Марина уставилась в потолок. – Вдруг именно твое слово сможет спасти меня. И что – скажешь его?

– Почему нет? – удивился я. – Не чужие же люди.

Вопрос только в том, чего лично мне будет стоить это слово. Сначала надо будет узнать цену, а потом о чем-то говорить, я уже дано понял, что здесь каждое действие имеет свои последствия. Но это рассуждение – не для того, чтобы его произносить вслух.

– Ну пока еще и не совсем родные, но за этим дело не встанет, – Марина невероятно изящно повела плечами. – Ты перстень только не забудь в Москве. А лучше всего – надень его на палец прямо сегодня и больше не снимай.

А, да, перстень, подарок Старика. Тут она права, надо будет непременно захватить его с собой, неровен час он спросит: «А чего это товарищ Никифоров мой подарок не носит? Или он не по душе ему?». Нет уж, не надо мне такого.

– Эй, вы, – Марина вышла в холл и помахала рукой девушкам на ресепшен. – Кто-нибудь сюда пусть подойдет.

– Да ты затейница, – я отлепился от стены и покачнулся. Голова была более-менее светлая, а ноги подвели. – Амур де труа? Сразу говорю – ты меня сейчас переоцениваешь, я не в форме.

– Какой «амур»? – рассмеялась Вежлева. – Хочу тебе дать выспаться, а для этого надо избежать истерик некоей колхозницы.

– Марина, хорош уже, – я поморщился – коньяк вещь хорошая, но отрыжка от него невыносима. – Тебе она не нравится, я это давно знаю, но то, что ты ее то и дело называешь «колхозницей» и «дояркой»…

– «Буренкой», – поправила меня Вежлева.

– Да, – кивнул я. – Так вот – тебя это не красит, а меня раздражает. Причем я тебе про это уже как-то говорил. Давай все-таки уважать… Э-э-э-э….

– Друг друга в данном случае не подходит, – иезуитски улыбнулась Вежлева. – Ладно, договорились. Я буду звать ее «твоя подружка». Так тебя устроит? Прости, другого применения для нее я придумать не могу.

– Устроит, – кивнул я.

– Правда, она меня «шлюхой» называть не прекратит, разумеется, но мне на это плевать.

– Не припоминаю такого, – совершенно искренне сказал я. – Вот ни разу.

– Это потому, что я не мелькаю у вашей пары перед глазами, – пояснила Марина. – Но как только она узнает, с кем ты едешь в Прагу, то ты столько всего про меня сразу услышишь и узнаешь! Эй, вы там заснули? Мне долго ждать?

– Я здесь, – цокая каблучками, к нам подбежала стройная золотоволосая девушка.

– Сопроводишь Харитона Юрьевича до его апартаментов, – не подразумевавшим возражений тоном сказала Марина. – Сдашь с рук на руки его подружке. Вопросы?

Вопросы имелись.

– Что за ерунда? – поинтересовался я. – На кой этот цирк? Я уж молчу о том, какой вой поднимется, когда Вика увидит меня пьяненького с вот этой чаровницей.

На лице девушки сначала появилось удовлетворение от признания ее красоты, но оно довольно быстро сменилось обеспокоенностью.

– Соображаешь, – гордо заявила Вежлева. – Должны же быть в жизни какие-то радости?

– Но не за мой же счет? – резонно заметил я. – Тебе весело, а мне? И вот ей?

Я показал на девушку, лицо которой окончательно омрачилось. Несомненно, она знала, что подобные забавы руководства обычно ведут к возникновению проблем у младшего персонала.

– Какой ты нудный, Никифоров, – недовольно нахмурилась Вежлева. – Ужас. Ну и пес с тобой, иди домой сам, не хочешь приключений – не надо. Меня только до моего этажа проводи – и проваливай.

Женщина покачнулась, чуть не упав – похоже, коньяк добрался-таки до цели. Она вообще опьянела буквально на глазах. Я даже задумался – а не масла ли сливочного она наелась, перед тем как идти к Зимину? Очень похоже просто, я такое не раз видел. Сначала человек пьет и не пьянеет, потому как все спиртное у него в животе, как в коконе. А потом кокон лопается – и все, сразу в зюзю.

Хотя – больно сложно для Марины это. И потом – чтобы она со своей фигурой пачку масла слопала? Да ну, не верю, они все тут повернуты на диетах и лишних граммах. Скорее всего, химии какой-то нажралась, а та в результате ее подвела.

– Как вас зовут? – спросил я у работницы ресепшен, подхватывая Вежлеву под локоток.

– Анна, – девушка почему-то с сочувствием посмотрела на меня.

– Планы меняются, Аннушка, – я чуть тряхнул Вежлеву, которая, похоже, нацелилась уснуть прямо здесь. – Вести вам домой вот эту даму. И еще просьба – разденьте ее там, уложите в кровать, только не на спину. Тазик, может, какой найдите, рядом поставьте. И совсем хорошо будет, если вы с ней пару часов посидите – мало ли. Джимми Хендрикса вот так оставили одного – и чем дело кончилось?

– А чем дело кончилось? – заинтересовалась Анна, цепляя Марину, которая что-то бормотала себе под нос под другую руку. – И кто такой Джимми Хендрикс?

Мне стало грустно. Что за поколение, великих музыкантов не знают. Хотя, с другой стороны, если бы не мой батя, который уважал старый рок, то и я бы про Джимми Хендрикса ничего не знал.

Когда я вышел на своем этаже, то облегченно вздохнул. В лифте у Вежлевой случилась неожиданная вспышка активности, она довольно шустро, так, что я ее даже остановить не успел, обслюнявила мне щеку, успела расстегнуть брючный ремень и чиркнуть молнией ширинки. Отдельно замечу – отменно ловко она последнее сделала, сразу виден немалый опыт. Еле-еле мы с Анной ее угомонили. Напоследок она назвала меня «mein favorit Helmut», чем немного примирила с действительностью. На уме у пьяненькой Вежлевой был некий Гельмут, надо полагать – нордический красавец с квадратной челюстью и всеми остальными признаками юного бога. А я-то уж о возомнил о своей потрепанной личности! Ну и хорошо, пусть она с какой-нибудь белокурой бестией романы крутит, так всем лучше будет.

Хотя в Праге, если сложится, все-таки с ней грехопаду. Правильно мне тогда сказали – отдать ей себя в качестве трофея и забыть об этой проблеме навсегда.

Все эти приключения меня взбодрили, разогнав коньячные пары, и в свой номер я вошел уже в почти приемлемом состоянии.

– Коньяк – это понятно, – Вика, которая не спала, несомненно, ожидая меня, повела носом и привстала на кровати. – Но духи? Никифоров, хотелось бы разъяснений.

Тон был на удивление спокойный, визгливых ноток в нем не чувствовалось. Я удивился.

– Вежлева, – решил не мудрить я и последовать своему обычному правилу – если есть возможность не врать, то лучше этого не делать, особенно если речь идет о личных вопросах. Это в профессиональной плоскости ложь – мой рабочий инструмент, там без него никак. А тут – либо молчи, либо правду говори. Враки потом раз в пять дороже обойдутся. Или в десять. – Она с нами выпивала. Потом ее с девушкой Анной до лифта тащил, Марина очень здорово набралась.

– Кто есть девушка Анна? – профессионально-пытливо решила докопаться до полной ясности Вика.

– С ресепшн барышня. Добрейшей, замечу, души, она и поволокла нашу красавицу домой, – я стянул портки, присев на кровать. – Уффф, как я устал. В душ пойду.

– Не уснешь там? – Вика с сомнением посмотрела на меня. – Или того хуже – навернешься еще на мокром. Завтра сходишь. И про Вежлеву завтра расскажешь, какого лешего эта проститутка в вашу компанию затесалась. А сейчас – спи. И не хватай меня руками, от тебя перегаром пахнет. Спи!

Не угадала Марина, – подумал я засыпая. Не «шлюха», а «проститутка». Последнее звучит более возвышенно и означает профессию, а не образ жизни. А это – серьезная разница!

Когда я проснулся, рассказывать о вчерашнем было некому. Вика отбыла на работу, то ли не добудившись меня, то ли пожалев и решив дать мне шанс отоспаться. Меня, если честно, устраивал любой вариант. На работе ничего экстренного не было, так что можно было ее задвинуть, опять же похмелье еще немного гуляло по телу. Ну и – в игру надо сходить, а то на штрафные санкции по клану налететь можно. Да и плато Фоим ждет. День только начался, время есть.

Правда, не факт, что в наличии будет Трень-Брень – утро на дворе, а у студентов, к которым она вроде относится, сейчас сессия. Она у нас егоза, конечно, редкостная, но не совсем же дура? Игра – игрой, а учеба – учебой, приоритеты ясны. Так что – вряд ли она в замке в такую рань ошивается. Да и ладно. В любом случае – письмо магистра насчет феи у меня, так что того же Гунтера заставить перенести меня в нужную область проще простого. Надо поглядеть на то место, куда дочь собираюсь законопатить – вот и все. С моей репутацией у Ордена это не может не сработать. Правда, придется для очистки совести в этот монастырь заглянуть, но это ничего, переживу.

Только это не означает, что фея легко отделалась. Квест принят и выполнять его надо, а то фон Ахенвальд осерчать может. А ей вперед наука будет, как мне на хвост падать.

В замке было тихо и благостно. Феи, как и предполагалось, там не оказалось, не было и Кролины – об этом мне сразу же поведала Сайрин, сидящая под навесом во дворе и смотрящая на то, как Флоси на пару с Манияксом ремонтируют телегу, которая моему туалетному служит домом. Спит он под ней. Судя по всему, ее порядком раздолбали во время затянувшегося празднования.

– Давно гульба закончилась? – спросил я у магички, присаживаясь рядом. – И что вообще в мире происходит?

– Праздновать закончили вчера, королева всех разогнала, – меланхолично сообщила мне Сайрин. – Тут было затеяли большой костер запалить, так она как про это услышала, такой ор подняла! Вы, говорит, меня по миру решили пустить! Весь замок настолько проспиртовался, что даже камни могут загореться. Ну и много чего еще. На этом праздник и закончился. А, еще она на Флоси ведро воды вылила. Ох, он и ругался!

– Ну, это понятно, – оценил я фантазию Эбигайл. – Если его побить, то ему хоть бы хны, но если помыть… Это да, это он не любит.

– Еще Кролина здорово повздорила с каким-то Сайрусом, который тебя искал, – продолжала Сайрин. – Он вчера сюда пожаловал, так ее как с цепи сорвало. Даже неловко было за клан.

Тоже новость. Надо будет извинительное письмо ему отписать, все-таки не чужие люди. И узнать, какого лешего ему было от меня надо.

– Гедрону король земли выдал, – Сайрин махнула рукой в сторону реки. – Где-то на том берегу. Сначала хотел долину отдать, где мы рубились накануне, но потом они выпили, песни попели, и король по доброте душевной выделил ему участок у реки. Гедрон там замок на днях начнет строить. Он бы и раньше за это взялся, да к Глену намылился. Кстати, Глену король тоже земель немного подарил – надо же ему где-то жить?

– В каком смысле – «где-то жить»? – не понял я. – У него же замок на Севере был?

– Был да сплыл, – Сайрин вытянула руку вперед и поймала ладонью крупную снежинку. – Его вчера с землей сровняли, пока он тут выпивал. «Двойные щиты» постарались.

О как.

– Так с этого надо было начинать! – упрекнул я магичку. – Это же самая что ни на есть важная информация.

– Уже нет, – возразила мне Сайрин. – Она устаревшая. Вот то, что «Гончие смерти» и все кланы, которые пошли под их руку, использовали это как повод, и на этом основании объявили войну «Двойным щитам» и их приспешникам – это да, это важная информация. Мне про это Лирах рассказал час назад, он был в Эйгене, когда Седая Ведьма бросила официальный вызов лидеру «Щитов». Говорит, все это было очень зрелищно обставлено. Ох, теперь дела закрутятся какие!

Значит, все-таки грянуло. И что мне теперь делать?

Глава десятая
в которой чего-то много, чего-то мало

Ответ пришел как будто свыше – а ничего не делать. Вот совсем. С чего бы? Мне Седая Ведьма формально никто, я ей тоже никто. У нас нет военного союза, не сложилось с ним. Так что её война – она не моя.

Глен – другое дело, он наш, он свой. Если понадобится встать под его знамена – встану, не вопрос. Более того – непременно ему напишу о том, что надо переговорить, и при встрече заверю в том, что он может рассчитывать на клан Линдс-Лохенов в любой передряге. Правда – не сейчас напишу, потому как в данный момент он наверняка у Ведьмы, и может позвать меня туда. Вилять и придумывать отговорки я не хочу, это может быть неверно истолковано, потому сделаю это попозже.

А Седая Ведьма пусть себе сама развлекается, без меня. Нет, она и не заметит, что рядом с ней нет горсточки людей, из которой состоит мой клан, это да. Но при этом, случись заварушка на землях Пограничья – подмоги от НПС ей не дождаться, а это уже серьезный аргумент. Нет, все-таки бог не фраер, правду видит.

– Эй, – перед моими глазами мелькнула ладонь. – Хейген! Может, надо на какую-то кнопку нажать, чтобы ты отвис?

– Не надо, – ответил я Сайрин. – Ты здесь еще долго будешь сидеть?

– Не знаю, – эльфийка посмотрела на небо. – Может – час, может – три. Здесь думается хорошо, потому побуду пока. Мне диплом писать надо начинать, вот я тут о нем и размышляю. Дома то телефон звонит, то к брату друзья притащатся и давай музыку слушать да про «своих телочек» друг другу врать. А здесь – снежок, тишина, и всегда есть на что поглазеть. Вон, вон, смотри!

В этот момент Флоси чихнул и отпустил телегу, которую он держал на весу, пока Маниякс надевал колесо на ось. Колесо вырвалось у гнома из рук и упало ему прямо на ногу.

– Бли-и-и-ин! – взвыл Маниякс. – Что же ты такой криворукий?!

– А чего? – замычал Флоси, выпятив нижнюю челюсть вперед. – Ты вот подержи эту телегу, подержи! Она знаешь какая тяжелая!

– Это не она тяжелая, это у тебя руки с бодуна трясутся, – справедливо заявил гном. – Пить надо меньше.

– Надо, – согласился Флоси, снова берясь за край телеги. – Мне и родитель говорил – пей, да меру знай. Правда я его никогда не слушал, натура у меня такая. Ну, продолжим?

– Само собой, – поднял колесо Маниякс. – Давай – и-и-и-и – раз!

– В пятый раз уже спорят, – Сайрин тихонько засмеялась. – То одно, то другое. Поорут с минуту друг на друга – и дальше работают. Мне вот интересно – подерутся в результате или нет?

– Нет, – уверенно сказал я. – Я их обоих знаю, им делить нечего. Слушай, у меня к тебе просьба.

– Мммм? – Сайрин перевела взгляд на меня.

– Если Кролина появится, передай ей, чтобы она не лезла ни в какие переговоры без меня, – очень серьезным тоном произнес я. – Вообще ни в какие и ни с кем. Скажи, что это тот редкий случай, когда я не прошу, а приказываю.

– Орать станет, – со знанием дела предрекла эльфийка. – Наверняка. У нее характер такой, сам же знаешь. Максимализм, помноженный на девиантное поведение. Я сама такой была когда-то.

– Ты? – усомнился я.

– Может, и не совсем такой, – поправилась Сайрин. – Но тоже бунтовала и авторитетов над собой не признавала.

– Эти крайности все мы проходили, – согласился я. – Ты меня в юности не знала, я такое, случалось, учудить мог – что ты! Главное – со временем ума-разума набраться, а не бегать до седых волос по клубам, народ не смешить.

– Это да, – Сайрин кивнула. – Короче – я передать передам, но за результат не ручаюсь.

– И не надо, – одобрил я. – Главное – слова мои до нее донеси.

Телега неподалеку от нас скрипнула, и Флоси удовлетворенно ухнул.

– Готово, – послышался голос Маниякса.

– Здравствуй, здравствуй, милый дом, – радостно пропел мой туалетный. – Слышь, гноме, давай ее вон к стене замковой оттащим. И мешаться никому не будет, да и сквозняк поменьше.

– А не проще в замке спать? – поинтересовался я у своего соратника. – Что, король тебе комнату не выделит?

– В четырех стенах – не жизнь, – бойко ответил Флоси. – Дышать нечем и тесно. Я лучше тут.

– Привет, Хейген, – помахал мне рукой Маниякс. – Рад видеть.

– А я-то, – не удержался от ненужной в данной ситуации иронии я. – Ты моего приятеля не балуй, хорошо? Не доведет тебя это до добра. Он ведь парень хитрый и ему постоянно собутыльник нужен, Флоси у нас один не пьет. Так что – сначала обмоем ремонт, потом начнется: «Пей, не рушь компанию», а потом все, цирроз печени.

– Наговариваешь ты на меня, ярл, – проворчал Флоси.

– Какие планы, командир? – Маниякс упер руки в бока. – У меня времени вагон, а делать нечего.

– Давай сначала телегу перенесем, – предложил я ему. – Еще и вправду протянет этого бедолагу на сквозняке.

Гном показал себя хорошим бойцом, но я не был уверен в том, что стоит тащить его с собой. Хотя… Ничего особо неожиданного или секретного в нынешнем походе не предвиделось. Обитель, проклятая роща. Ничего такого.

Правда, там еще болота. Не люблю я их, ох, как не люблю. Верховная вилиса вряд ли сменила гнев на милость и прониклась ко мне добрыми чувствами, это не в ее стиле. То есть – наверняка попытается меня прищучить, как только я сунусь на ее территорию, так что лучше будет, если я их вовсе стороной обойду.

А может – и нет. Что там дед Торч тогда говорил? Болота были совсем рядом с той норой, в которой он окопался, отсиживаясь в своем изгнании, то есть – оно самая короткая и верная дорога к искомому месту. Вот только не всегда короткой дорогой можно быстро до цели дойти.

Так. Интересно, а как можно проверить – не сглазил ли меня кто? Я сейчас на полном серьезе, в свете того, что вокруг меня в последнее время творится, подобный вариант исключать никак нельзя. Ну не может же так быть – всю жизнь был если не умным, то хотя бы башковитым, это без лишней скромности, а в последнее время начал вот так нереально тупить. Сначала кладбище с годи, теперь это. Точнее, если рассматривать хронологически – сначала это, потом кладбище. Но суть-то не меняется, все я ищу какие-то кривые тропы.

Всё же совсем просто. До невозможного просто.

Извини, Маниякс, ты славный парень, но я тебя с собой не возьму. Возможно – в следующий раз, но не сегодня, не надо тебе видеть то, что для твоих глаз не предназначено.

А насчет сглаза – надо будет подумать. Может, даже Азова подключить. И Костика – вдруг меня тут, в игре, сглазили, и висит на мне некий дебаф, который я распознать не могу.

Самое же обидное – все равно в обитель теперь придется завернуть, слово сказано, письмо написано, квест получен, пусть даже и не мной – куда деваться? А можно было обойтись и без этого всего. Запросто причем.

– Флоси, ты Гунтера не видел? – спросил я у туалетного, в надежде, что наш бравый рыцарь уже вернулся в замок. Пара его соратников по ордену совсем недавно куда-то деловито прошагала мимо меня, из чего я сделал вывод, что ограниченный контингент служителей ордена Плачущей Богини снова пожаловал в замок.

Когда я съеду отсюда обратно в Эринбуг, туда, где плещут волны озера Линдс-Лохэн, я заберу их с собой. Пусть форпост на моих землях возводят, как и собирались. И им хорошо, и мне.

Но будет это не сегодня и не завтра. Война – штука такая, непредсказуемая. А еще – она все спишет. Осаждать этот замок не рискнет ни один игровой клан, все понимают, что дело это хлопотное, небыстрое, чреватое неприятностями и с неясным итогом. А вот спалить поселение очень несложно. Понятное дело, что моих НПС они не тронут, штрафы за это дело никто не отменял, но бегать по пепелищу потом – радость невелика. Так что пусть тут пока поживут. Опять же – экономия какая на продуктах, они же из королевского котла питаются. И мне удобно, башка ни о чем не болит.

– Вроде он к королю отправился, – почесавшись, ответил мне Флоси. – Сходить, поискать? Мне не сложно.

– Нет уж, – сообразив, куда гнет этот прохиндей, отказался я. – Хорош уже пить, нам сегодня еще кое-куда наведаться надо.

– А, – понятливо закивал Флоси. – Тогда пойду к кузнецу, я ему топор еще два дня назад отдал, лезвие заточить, после битвы оно все в зазубринах. Крепкие кости у Мак-Праттов, скажу я тебе.

Кузнец. Кузнец мне тоже нужен, надо бы амуницию починить, а то уже не помню, когда в последний раз его навещал. Если это дело сильно запустить, то в один прекрасный момент ты можешь оказаться в довольно забавной ситуации – твое снаряжение просто развалится на составные части или опадет на землю ржавчиной. И всё, восстановлению потом оно не подлежит.

– Он у короля, – сообщил мне Назир, как всегда, появившийся будто из-под земли. – Флоси прав.

– Это хорошо, – я потер руки. – На ловца и зверь бежит. Флоси, чтобы до кузнеца и обратно. И никаких опохмелов, а то здесь тебя оставлю.

– Напугал, – взъерошил северянин свою и без того растрепанную бороду. – Ну, оставишь. И кто тебя прикроет в нужный момент?

– Я, – лаконично ответил ему Назир.

– Кхм, – насупился Флоси. – Это ладно. А совет кто путный даст?

– Я, – это уже был брат Мих, которого я как-то до того не замечал, а он, похоже, слышал весь разговор. – Не скажу, что рвусь в очередное приключение в вашей компании, но куда вы без грамотного счетовода?

– Про ум, честь и совесть даже не заикайся, – не удержавшись, дал Флоси совет я. – Для подобного у нас есть Гунтер.

– Зато со мной не скучно, – немного обескураженно произнес туалетный.

– Ты про Трень-Брень забыл, – присоединилась к беседе Сайрин. – В вопросах хаоса и безобразий ее не обгонишь.

– Да тьфу на вас! – не выдержал сын фьордов, смачно сплюнул и отправился в сторону хозяйственных построек.

– Надо было про запах сказать, – подсказал нам Маниякс. – Тут он лидер, без дураков.

– А я уже как-то даже и принюхался к нему, – брат Мих поплотнее завернулся в свою черную рясу, сегодня было немного морозно. – Уже внимания не обращаю на это.

– Такая же ерунда, – поддержал его я. – Тем более, что он и пахнет уже куда меньше, чем когда мне его подарили. Сейчас в его сложной гамме ароматов больше перегара, нежели чего-то другого.

– А вы куда собрались? – без особого стеснения спросил Маниякс. – Повторюсь – я свободен как стрела в полете. Может, я с вами? Не подведу, ты же знаешь.

– Знаю, – кивнул я. – Но – нет. Не обижайся только, но тут дело на одного, понимаешь? Но как только будет что-то на группу – даю слово, что ты по любому со мной пойдешь.

– Какие обиды? – пожал мощными плечами, затянутыми в сталь, гном. – Игра, я все понимаю.

Вот таких ребят мне бы еще десятка полтора – и можно начинать завоевывать континент. Тем более, что очень скоро это будет не так и сложно сделать. Кланы-гиганты сцепятся друг с другом, выжимая из самих себя все соки, и в результате порядком измотают друг друга, открывая оперативный простор для действий молодым, наглым и беспринципным. Так всегда бывает, и не только в играх. Точнее – в жизни почти всегда так бывает. Грызутся двое, а сливки в результате снимает кто-то третий, тот, который, выждав тот момент, когда один силач уничтожит второго, добивает обессилившего победителя.

Так что уже очень скоро карта владений сильнейших кланов потерпит серьезные корректировки.

А может, и нет, может, ошибаюсь я. Это же не первая и не вторая клановая война, до этого наверняка такое уже случалось, а те же «Гончие» – они и по сей день во главе топовой таблицы.

Ладно, шут с ними, со всеми, пусть хоть поубивают друг друга совсем. А я пойду за Гунтером.

Впрочем, никуда идти не пришлось – он вышел из дверей замка мне навстречу, как только я поднялся по лестнице.

– Хейген, брат мой, – немного печально улыбнулся рыцарь. – И ты тут.

– А где же мне быть? – резонно заметил я. – Клан мой тут проживает, все друзья – тоже. Почти дом родной.

– Это да, – Гунтер посмотрел вниз, где Флоси, невесть как успевший уже вернуться от кузнеца, показывал заточку своего боевого топора Манияксу. – Я так понимаю, ты наших приятелей с собой в обитель Неумолчных плакальщиц собираешься взять?

– Угадал – подтвердил я – Говорят, что места там лихие, лишние люди не помешают. Тем более – проверенные.

– Значит, еще куда-то оттуда направимся, – отметил проницательный рыцарь. – Брат мой, когда ты уже угомонишься? Все несет тебя в какие-то медвежьи углы, подземелья и прочие места, куда приличные люди не ходят.

– Судьба такая, – мне оставалось только развести руками. – Сам бы рад сидеть в кресле, пить какао и заедать его вафлями, да судьба покоя не дает. Как видно – планы у нее на меня.

– Причем планы эти все больно какие-то крученые да опасные, – попенял мне Гунтер. – Одно хорошо – в последнее время они лежат в стороне от большой политики.

– Зато жить нескучно, – я внезапно вспомнил начало нашего знакомства. – Знаешь, что говорят по этому поводу на Востоке? Путь чести – это прежде всего понимание, что ты не знаешь, что может случиться с тобой в следующий миг. Вот мы так и живем, разве нет? И если мы не умрем в одном из странствий и умудримся состариться, то нам точно будет что вспомнить, в отличие от тех, кто просто всю жизнь просидел в четырех стенах.

– Но прежде мы съездим на Восток, – фон Рихтер хлопнул меня по плечу. – Я туда давно собираюсь наведаться и побеседовать с теми мудрецами, о которых ты говоришь.

Да, только сыщи их там, мудрецов-то. Разве что только к Бахрамиусу его отвести? Этот такую тень на плетень наведет – что ты!

– Все та же славная компания, – громко сказал Гунтер, спускаясь вниз по ступеням. – Ей-ей, я вижу вас чаще, чем моих соратников по ордену.

– Как родные стали, – подтвердил Флоси. – Кабы у меня была жена и она бы мне детишек рожала, то я точно знал бы, как их назвать.

– Кабы, кабы, – протянула Сайрин, так и сидящая под навесом. – Только это «кабы» от вас и слышишь.

– Кхм, – Флоси плотоядно оглядел эльфийку, выкатил грудь колесом, попытался втянуть живот и даже пригладил волосы. – Как дела, красотка?

И все бы ничего, да вот гулкое икание, последовавшее за словом «красотка», все испортило.

– Гунтер, вот свиток портала, – подавил я смех. – Давай, сначала в обитель, а потом видно будет.

– А твоя дочь? – удивился рыцарь. – Разве мы ее с собой не возьмем?

– Где? – переполошился Флоси и завертел головой. – Где она?

– Пес с ним, – топнул ногой брат Мих. – Лучше пусть в подземелье заточат, но я с этой головной болью… Прости уж, Хейген, я знаю, что она твоя дочь, но…

– Открывай портал, – спокойно попросил я Гунтера. – Я ее потом туда сам доставлю, если что. Я пока хочу глянуть – что за место такое и можно ли туда Трень-Брень вообще отправлять.

– А, это другое дело, – успокоились мои спутники. – Так что, так-то верно. И то – дочь все-таки, надо проверить. Главное – чтобы без нее.

Как ни крути, а наша Тренька – сила. Ведь эти бойцы ничего не боятся – ни богов, ни демонов. А маленькую феечку – как чумы, не сказать по-другому.

Вот же – опять я к кузнецу не попал, досада какая. Но поздно – Гунтер уже взмахнул свитком.

Место, в которое нас привел портал, было унылое до невозможности. Вокруг проплешины земли, которые не закрыл снег, чахлая растительность, вроде низкорослых кривых березок и облезших елей, да болота, сколько глаза хватает. Они начинаются не слишком близко от того холма, где мы стояли, но и не так уж далеко. Сдается мне, напутал что-то брат Юр. Как он тогда сказал про это место – «Находится оно на г-границе Западной и Южной м-марок, между плато Ф-фоим и б-болотами». Между. Какое же тут «между». Вон – и слева топь, и справа трясина. Зима, а они даже и не подумали замерзать.

Да и обитель веселья не добавляла. Сложенная из огромных каменных глыб серого цвета, достаточно высокая и с узкими окнами-бойницами, она выглядела невероятно монументально и так же уныло. Как тут вообще люди живут?

И еще – не сильно-то она похожа на женскую обитель. Скорее – на рыцарский замок или что-то вроде того.

– Я бы тут обитать долго не смог, наверное, – как видно, брата Миха посетили те же мысли. – Мерзко как вокруг. Муторно. Болота эти еще.

– А они живут, – наставительно произнес Гунтер. – Так, ждите нас здесь. Нет, Назир, и ты в том числе. Все понимаю, но обитель – женская, туда пойдем только мы с Хейгеном.

– Чего это вам можно, а нам нет? – возмутился Флоси. – Где справедливость?

– На том свете, – даже не стал что-то объяснять я. – Раз сказали стой, значит, стой.

– Я рыцарь ордена Плачущей Богини, – Гунтер решил никого не обижать и пустился в объяснения. – Мы – духовные наставники данной обители, точнее – создатели, так что меня пустят внутрь без лишних вопросов. Хейген – отец будущей послушницы, он в своем праве. Да к тому же, все одно дальше внутреннего двора нам хода нет. Фру Клаудия, мать-настоятельница, женщина очень сурового нрава, это у нас все знают. У нее и принципы железные, и рука тяжелая.

– Какое место – такие и люди, – Флоси выбрал местечко, где не было снега, и плюхнулся на желтую высохшую траву. – Одно хорошо – зима, комарья нету. Представляю себе, что тут творится летом, стаями небось эти твари летают.

– Даже представлять не хочу, – мрачно сказал брат Мих. – Вот честно – лучше еще раз по канализации Эйгена прогуляться, там и то веселее.