Текст книги "Файролл. Снисхождение. Том 2"
Автор книги: Андрей Васильев
Жанр: Героическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)
– Вот-вот, – поддержала его Марина. – Они нам вообще сразу, еще до взлета, должны были предложить прохладительные напитки.
В этот момент Валяев вторично испортил воздух, причем, как только он это сделал, в салон вошла миловидная девушка в форме.
– Фига себе. Он что, маг? – практически без иронических ноток поинтересовался у Зимина я. – Один раз – случайность, два совпадение. До закономерности остался один… э-э-э-э-э… Раз.
– Никита полон сюрпризов, – флегматично сообщил мне Зимин и прервал девушку, которая начала вещать на тему того, что она рада видеть нас у них на борту. – Милая, мы все знаем. Нам бы коньячку, и поприличнее. Да – сразу бутылку несите, и лимончика нарезанного. Знаю, что не положено, но что мы вас гонять будем с бокалами, правда? А винную карту мне не надо, я и так знаю, что там есть.
– Плюс бокал белого вина и хорошего сыра к нему, – попросила Вежлева. – Сорт вина на ваше усмотрение.
– И шоколадку, – я посмотрел на Танюшу. – Даже две.
– Мне одной хватит, – пискнула девушка.
Зимин и Вежлева переглянулись и вздохнули.
– Я же говорю – дети, – произнес Зимин. – Танюша, вы что пить будете? Может – шампанского?
– Ой, нет, – окончательно сникла девушка. – У меня от него голова болит. Я подумаю еще.
– Все принесу сразу после того, как мы поднимемся в воздух, – покладисто сказала стюардесса. – А сейчас – пристегнитесь пожалуйста.
Самолет двигался все быстрее, потом замедлился, как это обычно бывает перед тем, как он возьмет разбег.
– Терпеть не могу, – страдальчески сморщился Зимин. – Все-таки поездом передвигаться куда лучше.
– Конфеток не дали, – расстроенно шепнула мне Танюша. – Леденцов.
– Да, это повод для грусти, – признал я. – О, на взлет пошли!
Что мне больше всего не нравится в полетах – так это то, что уши на взлете закладывает. И еще я никогда не смотрю в иллюминатор в этот момент. Потом – что, потом все однообразно – над тобой небо и солнце, под тобой – облака. А вот когда земля становится безликой, похожей на контурную карту – это мне не нравится. Летом она хотя бы зеленая, яркая, а зимой и вовсе все печально.
Самолет набрал высоту, раздался мелодичный звук, означающий, что можно расстегнуть ремни.
– Ффух, – Зимин, изрядно побледневший, щелкнул пряжкой. – Ну, и где мой коньяк?
– Ты Валяева потереби, – посоветовал я ему и зевнул. Меня всегда тянет в сон в полете – Он ка-а-а-ак… Ну ты понял. И все будет.
– Ха-ха-ха, как смешно, – язвительно отреагировал на мои слова Зимин. – Нет, серьезно, что такое? Это бизнес-класс или нет?
И он вдавил кнопку вызова стюардессы. Причем она как будто этого ждала, тут же появившись в салоне с подносом, на котором было все, что мы заказали. И даже чуть больше – она нам еще и меню вручила, по которому мы могли заказать себе обед. Не «мясо или рыба», а вполне себе настоящий обед, даже с мороженым.
– Давай, – Зимин набулькал коньяка себе и мне. – Для нервов полезно.
– За то, чтобы долететь туда, куда мы направляемся, – произнесла Марина, поднимая бокал с вином.
– Тогда уж лучше за то, чтобы там хорошо приземлиться, – скорректировал я ее тост.
– Оба неправы, – Зимин подцепил зубочисткой ломтик лимона. – За то, чтобы обратно вернуться.
И мы выпили.
– А что, может случиться так, что мы все останемся там? – изумилась Танюша. – Я больше чем на две недели не могу, у меня потом преддипломная начнется.
– Тебе беспокоиться не о чем, – заверил ее Зимин. – Можешь мне поверить. Кто-кто, а ты точно вернешься домой. Причем целой и невредимой, это я тебе гарантирую.
Танюша явно начала нервничать. Ее можно понять – нанималась она в переводчицы к респектабельной даме, которая не вызывала никаких опасений. И тут – на тебе. Странные попутчики, странные разговоры. При таких раскладах любой человек душевный покой потеряет.
– Не психуй, – сказал я, развернул шоколадку и протянул ей. – На, погрызи, успокаивает. Прага – не Мельбурн, туда лететь всего ничего, пара часов. Сейчас мы еще выпьем, потом нас покормят – и все, мы на месте.
– Да меня не полет беспокоит, – жалобно сказала девушка, хлопая ресницами. – Я ничего не понимаю.
– Ну-у-у-у, – протянул я и цапнул бокал, который вновь наполнил Зимин. – Это нормально. Я давно уже потерял нить событий, потому в нужные моменты просто поддакиваю или говорю: «Вот-вот». И ничего, вот сижу здесь, пью коньяк. Так что – не переживай.
– Нагло врет, – заявил Зимин, чокаясь со мой. – Все он понимает. И много чего знает. Причем многое из того, что он знает, следовало бы рассказать и нам, но этого наш друг Киф не делает. Несомненно, исключительно из-за нехватки времени или рассеянности. Например – почему вчера… Хотя нашим дамам наверняка это неинтересно. Пойдем-ка вон туда, пошепчемся.
Марина хотела что-то сказать, скорее всего – возразить, но Зимин уже встал, прихватил бутылку и направился к креслам, расположенным у самой стены небольшого, по сути, салона бизнес-класса.
– Скажи мне, дружище Киф, – задушевно спросил у меня он, как только мы сели в кресла. – Что это вчера случилось с троллями на плато Фоим? Отчего они воспылали к тебе любовью? Это, знаешь ли, противоестественно. Тролли – и кого-то не сожрали. В первый раз вижу такую доброту от этого племени.
– Да по той же, что в свое время мне темные дварфы помогли, – на голубом глазу, даже не моргнув, ответил ему я. – Страннику спасибо.
А что теперь врать? Если уж попал – так попал, все равно до правды докопаются. И если во лжи уличат, то только хуже будет. Я это еще вчера просчитал, потому к данному вопросу был готов. Правда, с темными дварфами все случилось немного по-другому, я там предмет активировал, но и на этот счет у меня заготовочка имелась.
– Ну вот, я же говорил, – Зимин удовлетворенно хохотнул. – А Костик мне: «Это какой-то глюк, надо программный код проверять». Меня не проведешь.
– А кто тут кого проводить собирался? – даже вроде как обиделся я. – И в мыслях не было. К тому же это получилось полностью случайно. Если бы знал, что так все сложится, то и к помощи наемников прибегать не стал, нафиг они мне тогда бы сдались? Когда тот здоровенный тролль на меня упал, а потом проявил дружелюбие, то я сам крайне удивился. Потом понял – он каким-то образом учуял, мы со Странником не враги.
– Учуял он, – Зимин помрачнел. – Это в игру Ставрос, паскуда, заложил. Почти все темные расы, за редким исключением, автоматически считают Странника своим повелителем. Нет, ему, конечно, тоже надо что-то делать для укрепления авторитета – репутацию зарабатывать, какие-то задания выполнять. Но при этом они изначально расположены к нему, а это серьезный благоприятный фактор. Уж как мы только ни пытались программу скорректировать – и все без результата. Есть только два варианта, и оба практически невозможно реализовать. Первый – откатить игру к тому моменту, когда изменения Ставроса вступили в действие. Второй – полностью заменить ядро программы.
– Я не специалист, но сдается мне, что оба варианта ведут к тому, что может накрыться сама игра, – уставился я на собеседника. – В первом случае, с прогрессом всех игроков за длительный период, во втором – вообще. Или это не так?
– То-то и оно, что так, – Зимин снова взялся за бутылку. – Нет, наши умники говорят, мол, можно что-то сохранить, потом все откатить, а после на откаченное по новой сохраненное залить. Но при этом у них вид достаточно неуверенный, а в голосах сомнение есть. Я распорядился, чтобы они это в тестовом режиме проделали и результат мне показали, так они глаза отводят. Оказывается – они до этого и без моей команды додумались.
– И что? – с интересом спросил я.
– А ничего, – Зимин аппетитно выпил. – Все просто не работает. Какой-то там конфликт происходит у игры внутри. Хотя даже случись такое, что все удалось довести до ума, то все равно Старик не дал бы нам этого сделать.
– Почему? – изумился я.
– Тоже конфликт получился бы, – Зимин снова взялся за бутылку. – И тоже в каком-то смысле внутри. Правда, уже не игры.
– Дела, – дипломатично заметил я, догадываясь, о чем идет речь.
– Они, – вздохнул Зимин. – Вот и выходит, что лучше пусть остается все как есть, чем мы начнем что-то менять. Лучшее – враг хорошего. Слишком много всего на кон поставлено, и эксперименты тут ни к месту. Да и толку в них? С того момента, как выяснилось, что именно происходит, всем понятно – самым разумным и действенным решением будет все начать с самого начала. То есть – вернуться на точку «зеро». Убить игру и воскресить ее снова, с нулевой точки. Только это даст гарантию того, что будут уничтожены все последствия вмешательства Ставроса.
– Плохая идея, – я недоверчиво посмотрел на Зимина. – Очень плохая. С одной стороны, вы игру этим воскресите, с другой – убьете ее нафиг.
– Вот то-то и оно, – Зимин протянул руку и потрепал меня по голове. – Кто нам даст такое сделать? Да и не так все страшно. Это все муторно, это привносит в нашу работу некий дискомфорт и элемент непредсказуемости, но не страшно. Ну да, есть теперь в игре «мертвые зоны», которые нам неподконтрольны. Что еще? Иногда вылезают какие-то квесты, о которых мы понятия не имели, это вообще пустяки, тем более что они не массовые, а скрытые, их еще поди возьми. Изменился ряд старых квестов, но опять же не простых, а редких, которые не всякому игроку по зубам. Все это неприятно, но не смертельно. А что до Странника – раньше или позже мы его все равно прищучим, никуда он, сволочь такая, не денется.
– Наделал делов этот Ставрос, – заметил я. – Наворотил, понимаешь.
– Он был гений, – печально сказал Зимин. – Из тех, что человечество рождает не каждый год и даже не каждый век. И у него были обычные для гениев недостатки – гипертрофированное ощущение того, что именно он сам выбирает ту дорогу, по которой идет в этой жизни, и уверенность в том, что все получится именно так, как он задумал. Гении в большинстве своем наивны как дети, это их слабое место. Вот, в результате, все и вышло как обычно.
– Иллюзии сократили ему жизнь, – утвердительно произнес я.
– Именно, – кивнул Зимин. – Ну и изношенная сердечная мышца, разумеется. Не берег он себя, не берег.
– Само собой, – я поднял бокал. – Не чокаясь.
Мы выпили.
Наивны гении или нет, но Ставрос-то в итоге вас переиграл, поскольку получилось все именно так, как он задумал. И ничего вы сделать не можете, поскольку вариант у вас есть только один – полностью удалить игру. А этого игроки вам не простят, и «Файроллу» настанет если не конец, то что-то вроде того. Я уж молчу про вой в сети, погубленную репутацию и прочие радости подобного локального постапокалипсиса.
И – да, Старик, кем бы он ни был, такого не простит.
Вот интересно – он вообще всю правду про сложившуюся ситуацию знал? Вот так, чтобы всю?
А если – не знал, но узнал? Скажем, от одной очень амбициозной сотрудницы, решившей сыграть не на стороне команды? Вполне логично, что с этого момента сотрудница сразу стала неприкасаемой, то есть – словом ее уколоть можно, а чем-то другим – ни-ни. Один из функционеров, тот, что умеет держать себя в руках, он кое-как с ней общается, а второй, тот, который поимпульсивнее, предпочел нахрюкаться вусмерть, лишь бы ее не видеть.
Не исключено, что сотрудница эта донесла до руководства не все, а только то, что знала, а потому было решено вызвать на ковер не только ее и функционеров, но и некоего человека, который тоже в курсе ситуации. Как свидетеля вызвать.
Очень может быть, что все не так. Но в принципе – выглядят эти выкладки более-менее логично. И объясняют некоторые странноватые фразы из разговоров моих спутников.
– Эй, ты еще со мной? – отвлек меня от раздумий Зимин. – Еще коньяку?
– С тобой, – сказал ему я. – Будь уверен.
– Я в этом и не сомневался, – Зимин улыбнулся. – Ты не гений, а потому точно знаешь, что лево – это лево, а право – это право. И ты всегда сделаешь правильный выбор, исходя из логики событий, а не каких-то мифических велений сердца.
– Это так, – подтвердил я. – А что, гении не знают, где «лево» и где «право»?
– Теоретически знают, – Зимин снова налил в бокалы коньяку. – Но поскольку они привыкли все подвергать сомнениям, то иногда им кажется, что все не так, как есть на самом деле.
Эту фразу я до конца не понял, а потому, распив с Зиминым еще один бокал, перебрался на другой ряд, закрыл глаза и моментально провалился в сон, глубокий и крепкий. Меня даже Танюша не смогла разбудить, когда принесли очередную еду, кормили здесь как в санатории. Она, заметим, сама мне что-то заказала и теперь деликатно трясла меня за плечо, но я просыпаться и не подумал.
Впрочем – кто так будит? Вот когда мне зажали нос пальцами, то это оказало необходимый эффект, я сразу проснулся.
– Вставай, боец, – дружелюбно просипел Валяев, нависнув надо мной и источая крепкий запах перегара. – Все, мы на земле Чехии, только что приземлились.
– Да отпусти ты, – я отцепил от своего носа его руку. – Все, уже не сплю.
– Это хорошо, – одобрил он. – Скажи Максу, чтобы он мне похмелиться дал. Может, он тебя послушает? Этот ферт бутылку зажал и стюардессе велел мне ничего не подавать, кроме минералки. И она его послушалась, представляешь? Слушай, давай даже так – ты закажешь «соточку», а выпью ее я.
– И не подумаю, – я потер глаза. – Во избежание. Там, дома – еще ладно, а здесь лучше повременить.
– Вы что, сговорились что ли? Одно и то же у всех на языке, – насупился Валяев. – Ох, изменился ты, Киф, изменился. Раньше-то по-другому себя вел, опасливо, а сейчас – откуда что берется. Волю почуял?
– Крайним быть не хочу, – и не подумал пугаться я. – Это все ваши дела, мне в них лезть резона нет. И еще – не знаю, накой нас сюда вытащили, но с тобой похмельным мне будет все равно спокойнее, чем с пьяным. Ты знаешь, что нас сегодня ждет? Вот и я нет. Может выйти так, что нам друг друга поддержать надо будет, а значит, понадобится трезвый рассудок. У каждого.
Валяев тяжело вздохнул.
– Потому и выпить хочется, оттого что непонятно, чего ожидать, – он потер подбородок. – Сказали, чтобы летели сюда, а что, как, почему – никто не объяснил. Ладно, скоро узнаем. Да, слушай, что это за синеглазка с Вежлевой сидит? Хорошенькая!
– Она с ней, – поспешно сказал я. – И еще – я уже положил на нее глаз. Кто поспел, тот и съел.
– Смешной ты, – Валяев легонько хлопнул меня ладонью в лоб. – Наивный. Когда меня такое останавливало? Другой разговор, что она с Мариной, вот это аргумент. По крайней мере – пока.
Самолет остановился, до нас донеслись аплодисменты из салона эконом-класса. В этот же момент подал голос телефон Зимина, который он, судя по всему, и не подумал отключать.
– Да? – сказал он, поднеся его к уху. – Хорошо. Хорошо. Понятно.
На этом разговор, собственно, и закончился.
– Насколько «хорошо»? – спросил у него Валяев. – Более-менее «хорошо» или так «хорошо», что только пойти и повеситься в туалете?
– Сложно сказать, – ответил Зимин. – Судя по тому, что сначала нас отвезут в отель, то более-менее. Но с учетом того, что велено к вечеру ожидать дальнейших указаний, то все не так и радужно.
– Твою-то мать! – Валяев глубоко вздохнул – Ладно, нет повода не побриться и даже душ принять.
Мне стало не по себе. Танюше явно тоже. Влипла девчонка с нами за кампанию, а ведь она даже не при делах.
– Все, пошли. Время дорого, у нас его осталось не так и много, – Зимин поднялся с кресла. – Машина ждет.
Перед тем, как отправиться к выходу, я залез в рюкзак, нашел там коробочку, достал из нее перстень с черным камнем и надел его. Не знаю, насколько он будет действенен здесь, но лучше с ним, чем без него. Спокойней как-то.
Глава восемнадцатая
в которой герой мало говорит, поскольку от него ничего и не зависит
Я, если честно, думал, что машина нас ждет у трапа. Ну, Зимин так уверенно это произнес, я даже подумал, что это будет прямо как в фильмах показывают. Ну вы меня поняли – черный «Бентли» на взлетном поле, мы к нему подходим, я еще разок шлепаю Вежлеву по попке, на этот раз на глазах у пассажиров. Пусть завидуют – у меня и «Бентли» есть, и вот такая женщина. Правда, в картину не до конца вписывались Валяев с Зиминым, но это не страшно. Мечты же? В них можно и без этой парочки обойтись.
Не-а, ничего такого. Собственно, и на взлетное поле нас никто не выпустил – мы по «рукаву» в здание аэропорта прошли.
Хороший в Праге аэропорт, уютный, не то что в Барселоне, где можно марафонские забеги устраивать. Впрочем, в Чехии есть еще приятственнее аэропорты. Например – в Пардубице. Там вообще все по-домашнему – само здание размером где-то со среднестатистический московский магазин, если не меньше, и вокруг него березки растут. Я под ними как-то раз спал полдня, поскольку рейс задержали капитально. Собственно, я как раз тогда в Праге и побывал в первый и единственный раз. Меня на какой-то хоккейный чемпионат отправили, событие освещать. Просто спортивная редакция накануне мероприятия дружно в алкогольный клинч ушла, двоих даже госпитализировали с перепоя, и в результате Мамонт откомандировал репортаж делать именно меня. Он, вообще-то, сам хотел поехать, но у него то ли с паспортом не сложилось, то ли с визой.
Ох, «спортивники» потом на меня злы были! Даже побить хотели, но – не поймали. Я в моменты серьезной опасности знаете, каким ловким и быстрым становлюсь!
С «Бентли» тоже не сложилось. Нас встретил славный микроавтобус, очень комфортный внутри. Мы с Танюшей это восприняли даже где-то с радостью, а вот Зимин и Вежлева нахмурились. Как видно, рассчитывали на что-то более статусное.
– Безобразие, – ворчал Валяев, усаживаясь в кресло. – Докатились!
– А чем он недоволен? – шепотом спросила Танюша, усаживаясь рядом со мной на заднем ряду. – Удобно же. И все поместились.
Она старалась держаться рядом со мной, видимо, насмотревшись на наших спутников во время полетов и наслушавшись их малопонятных для постороннего человека разговоров. Я, судя по всему, вызывал у нее наибольшее доверие из всей нашей дружной компании. Впрочем, разрешения сесть рядом со мной она все-таки у Вежлевой спросила.
– Кто его знает? – пожал плечами я. – Может, его в микроавтобусах укачивает?
– Да? – Танюша посмотрела на потного краснолицего Валяева, которого несомненно начинало мучать похмелье. – Какая неприятность. А у меня таблетки с собой есть от укачивания, может, предложить?
– Погоди пока, – посоветовал ей я. – Успеется.
Микроавтобус тронулся с места, и я уставился в окно.
Мне нравился этот город. Не так, как Стокгольм или Мадрид, но нравился. Строгая архитектура, узкие улочки Старого Города, обилие мест, где можно вкусно поесть, опять же – зоопарк тут хороший, даже с фуникулером.
– А куда мы едем? – подергала меня за рукав Танюша. – Просто Марина Александровна ничего по этому поводу мне не сказала, хотя я у нее спрашивала. В отель едем или еще куда-то?
– Да и сам не знаю, – повернулся к девушке я. – Но ты не сомневайся, на улице спать не будем, это уж точно. Хочешь к окошку сесть?
Бедняжке явно было маятно, было заметно, что она уже сожалела, что вообще пустилась в это путешествие. Пусть отвлечется немного.
– Да нет, не надо, – Танюша грустно вздохнула. – Вдруг я Марине Александровне понадоблюсь, чего туда-сюда скакать?
Собственно, так и вышло.
Валяев, грустно провожавший глазами многочисленные вывески ресторанчиков, пивниц и пабов, вдруг что-то рявкнул на незнакомом мне языке.
– Это по-чешски, – верно истолковала мой взгляд, брошенный на него, Танюша. – Он сказал, что не худо было бы припасть к истокам местной культуры.
– Проще говоря – похмелиться, – хмыкнул я.
Водитель невозмутимо что-то ответил, после чего Валяев совсем уж помрачнел.
– Говорит, что остановки в пути не предусмотрены, – немедленно перевела Танюша. – Кстати, водитель не чех, явный немецкий акцент есть.
– Танюша, садись рядом со мной, – вроде как предложила Вежлева, но при этом в ее тоне ясно был слышен приказ. – Что ты там все с Никифоровым трешься? Он не лучшая компания для такой девушки, как ты. Он тебя плохому научит.
– Да-да, – переводчица немного жалобно посмотрела на меня и перебралась к Марине.
Наверное, надо было бы уточнить, чему именно плохому я могу научить это безобидное создание, но я не стал. Надоели мне уже словесные пикировки за сегодня. К тому же, еще неизвестно, что нас всех ждет в ближайшем будущем, не исключено, что придется действовать сообща, так что потенциальные конфликты лучше оставить до возвращения домой.
А еще в этот момент я ощутил дикую тоску по своему родному городу. Как правило, со мной в командировках такого не случалось, потому что разъезды часть моей профессии. Незнакомые города, гостиницы, мотели, столовые – это моя нормальная и привычная среда, чего грустить? Но там я был при деле, точно знал, куда еду и зачем. Даже в таких местах, где можно было головы лишиться, подобного не случалось, причем все по той же причине – это была моя работа. Не самая лучшая, не самая чистая, но работа.
Здесь же все было по-другому. Нет цели, нет права на выбор маршрута. Ничего нет. Даже понимания того, куда меня везут – и то нет. Зато есть чужой город, находящейся в чужой стране.
Да еще Танюша эта, которую теперь со счетов не спишешь. Русские на войне своих не бросают – это закон. Случись чего, она же мне до конца дней сниться будет. Я не лучший из людей, дерьма во мне по горлышко налито, но детей сроду не обижал и в обиду не давал.
Обуреваемый этими мыслями, я то и дело издавал печальные вздохи, что заметил Зимин.
– Чего запечалился, Киф? – бодро поинтересовался он.
– А чего веселиться? – вопросом на вопрос ответил я. – Я здесь, а дома дела стоят. Опять же – куда едем, зачем едем…
– Кстати – поддержу вопрос, – оживился Валяев. – А куда едем, Макс? У меня была уверенность в том, что мы поселимся в «Карлтоне», как всегда. Не самый пафосный отель, но сколько вокруг чудных пивных заведений! Однако вот, мы вообще в другую сторону едем. Я этот город как пальцы на руке знаю, могу понять, что к чему.
– Мне это стало ясно еще пять минут назад, – без малейшей иронии ответил ему Зимин. – Если очень интересно, спроси у водителя, только сомневаюсь, что он тебе скажет что-то кроме: «У меня нет инструкций на данный счет». Никита, включай мозги. Нас сюда позвали не отдыхать, а потому и не станут селить в «Карлтон». За окно посмотри! Вправду не понял до сих пор, куда мы едем?
– А-а-а-а, – протянул Валяев, с минуту посмотрев в окно. – Ясно. Тьфу, страху нагнал. Чего столько трагизма в голос добавлять? Можно подумать, что мы в Париже и едем на Гревскую площадь. Всего лишь Прага, всего лишь Мотол. Будто мы там не были никогда. Да я его улочки и виноградники с детства помню.
– Мне бы твой оптимизм, – сказал Зимин и замолчал.
Я из этого диалога мало что понял, Марина, похоже, тоже, поскольку она немедленно что-то очень тихо спросила у Танюши, а та в ответ начала ей нашептывать в ухо. Интересно было бы послушать, что именно.
Да еще, как назло, выяснилось, что разрядился мой телефон, так что интернет не пришел мне на помощь.
Что за «Мотол» такой, где он находится? Мои познания в географии Праги были не настолько хороши, кроме Вацлавской площади да еще нескольких достопримечательностей, ничего опознать не смогу. Опять же – я сюда приезжал летом, а сейчас зима. Ну да, улицы всё те же, но при этом чужой город зимой и летом выглядит по-разному.
Впрочем – какая разница? Меня все равно никто не спрашивает о моих желаниях. Везут и везут, куда-то да доедем. А там видно будет.
Собственно, так оно и случилось. В какой-то момент широкие дороги сузились, мы попетляли по каким-то улочкам, застроенным домами, навевавшими мысли о средневековой Европе, а после мы добрались до того места, куда направлялись.
Микроавтобус остановился, водитель бросил какую-то фразу.
– Приехали, – сообщила мне Танюша, повернувшись.
– Ну и славно, – Марина поправила волосы. – Знать бы еще, куда.
– Это Мотол, – ответил ей Валяев. – Один из старейших районов Праги.
– А если точнее? – в голосе Марины не было ее привычной уверенности, что меня немного удивило.
– Тебе координаты назвать, что ли? – немного раздраженно сказал Валяев. – Широту с долготой?
– Что здесь? – Марина ткнула пальцем в окно. – Отель или что-то другое? Название района мне ничего не говорит.
– Это, скорее, семейная гостиница, – Зимин натянул перчатки – Знаешь, из тех, что стоят на одном и том же месте веками, и постояльцы которой уже не столько гости, сколько члены семьи. Из года в год, из века в век они останавливаются здесь – сначала отцы, потом дети, потом внуки. Это атмосферное место – уют, традиции, запах старины. Тебе тут понравится, поверь. Настолько, что, возможно, ты даже захочешь здесь задержаться надолго. В этом славном доме каждый найдет для себя то, что придется ему по душе.
– У меня слишком много дел в Москве, – насторожилась Марина. – Мне не до отдыха. И так пришлось график менять.
Валяев открыл дверь микроавтобуса и вылез наружу, за ним последовал Зимин.
– Киф, у тебя сигарета есть? – донесся до меня голос Валяева. – Пива не выпил, так хоть покурю.
– Сейчас, – я поднялся с кресла и спросил у Вежлевой, которая, казалось, не собирается покидать микроавтобус: – Марин, ты идешь?
– Иду, иду, – сердито произнесла та. – Куда я денусь? Вот скажи мне – зачем нам этот отель? Знаю я такие, доводилось мне в них жить. Горячая вода только три часа в день, сквозняки и везде пахнет пылью. Почему не «Барсело» или не «Гранд Марк»?
– Ты у меня спрашиваешь? – удивился я. – Нашла у кого. Да и потом – не все ли равно? Сквозняки, велика ли беда?
– Дурак ты, Никифоров, – Марина выбила пальчиками руки дробь по подлокотнику сиденья. – И уши у тебя холодные.
– Дурак, – согласился я. – Причем – безынициативный. А потому – безобидный, никому не мешающий и не желающий идти по головам. И не создающий проблем себе и другим. Давай-давай, нас ждут.
Ну вот – не удержался. Но в самом деле – она уже краев не видит. То дурак, то лысею я. Последнее, кстати, вообще гнуснейший поклеп.
– Киф, – снова окликнул меня Валяев, и я покинул салон.
Протянув ему пачку с сигаретами, я огляделся.
Да, здесь и вправду ощущается некая старина. Забор из красных кирпичей, высоченный, в два человеческих роста, если не больше, надежно закрывал просторный двор от взглядов зевак, если тут такие вообще есть. Еще имелись массивные черные ворота, которые сейчас закрывал водитель микроавтобуса. И в самом деле – все по-семейному.
Но двор и ворота – это ладно. Главной изюминкой являлся дом, в котором, похоже, мы и будем жить. Это даже не дом, слово не то. Скорее, это был миниатюрный замок, замаскированный под дом. Ей-ей – на шпили пару флагов и все, можно брать его штурмом.
Первый этаж у него был капитальный, с несколькими витражными окнами, а вот второй и третий больше напоминали замковые башни.
– Понравилось? – Валяев затянулся сигаретой и приобнял меня за плечи. – Мы с Максом тут в детстве частенько бывали. Вон, видишь, окно на втором этаже слева открыто? Это наша спальня. Макс, помнишь, как мы с тобой тогда ночью оттуда сбежали, чтобы к тем сестричкам в Дейвице сбегать? Еще по вьюнам спускались, чуть не навернулись? Как же их звали-то…
Валяев задумчиво начал постукивать пальцами по моему плечу.
– Я вообще детство и юность не очень хорошо помню, – Зимин потер щеки. – Однако – подмораживает. Марина, тебя долго ждать?
– Нет, не помню, – расстроенно сказал Валяев. – Ну да и ладно.
– Внушает, – я тоже закурил. – Сколько же этому дому лет? На глазок – сто с лишним, если не больше.
– Больше, – усмехнулся Зимин. – В этой части Праги вообще новых домов немного. Если только магазины или больницы. А жилые дома все старые. И многие из них стоят на фундаменте еще более древнем. Вот этот дом – точно, можешь мне поверить. Тот, кто его строил, знал, что именно будет служить основой новому жилью, а потому оно и выглядит таким образом.
– Почти ничего не понял, но впечатлен, – привычно не соврав ни словом, сказал я. – А что там за фундамент такой?
Ответить Зимин не успел, из автобуса показалась Марина, которой он галантно подал руку.
Тем временем водитель закрыл ворота, достал вещи наших спутниц и понес их ко входу в дом.
– Красиво, – милостиво заявила Вежлева, обозрев наше новое пристанище. – Надо будет селфи сделать и в «Инстаграм» выложить.
– Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, – посоветовал ей Валяев.
– Согласна, – Марина достала телефон и подмигнула мне. – Нет желания запечатлеться?
– Ни малейшего, – отказался я. И годы мои не те, и потом – страшно представить, что будет, если Вика увидит это фото. – Вон, с Танюшей сфоткайся. На нее в любом случае приятнее смотреть, чем на меня, с моей-то лысиной.
– Какой лысиной? – не понял Валяев, запустил руку в мою шевелюру и подергал ее. – Ты ж волосат как пещерный человек.
– А она сказала, что я лысею, – тут же накляузничал я.
– Врет, – успокоил меня Валяев. – Интересничает, цену себе набивает. Мол – ты старый и плешивый, радуйся, что к тебе такая нимфа, как она, в объятья падает.
– Дурак – возмутилась Марина, только что сделавшая снимок – Ты чего несешь? Ты ни с кем меня не спутал? Например, со своими шлюшками, которых ты пачками снимаешь на ресепшен?
– Не-не-не – замахал руками Валяев – Как вас спутаешь? Там девчонки молодые, крепкие, все при всем, все свое. А ты уже… Э-э-э-э-э… Скажем так – набрала женский сок, сформировалась полностью. Опять же – где-то врачи поработали, где-то время… Но оно было к тебе благосклонно!
– Все, пошли – прервал их беседу Зимин, заметив, что Вежлева начала закипать – Надо узнать, что к чему и чего следует ждать сегодня. И я очень надеюсь, что нас нынче ждет только ужин в узком кругу, то есть на нем будут исключительно те, кто сейчас присутствует здесь. Устал я что-то, хоть денек бы передохнуть.
– Не забуду, – сузив глаза, пообещала Валяеву Марина и направилась за Зиминым, бормоча себе под нос: – Нахал. Время, врачи! Наглец!
– Это он тебе еще про волосы не сказал, – сообщил ей в спину я. – А там тоже не все благополучно!
Я не мелочный, но тут не пнуть ее было нельзя. И поделом – не рой другому яму, сам в нее упадешь!
Внутри здание поражало не меньше, чем снаружи. Если коротко – дерево, позолота и полумрак. Серьезно, вот такое сочетание. Причем было видно, что все здесь жутко старое. Стойка, к которой мы подошли, миновав узкий коридорчик, начинавшийся от дверей, была сделана из дуба, так вот она была настолько отполирована локтями постояльцев, что диву можно даться. Ну или плотник, сработавший ее, был гений в своем ремесле.
А еще – запах внутри был такой… Это даже была целая гамма ароматов, какая иногда встречается в букинистических лавках. То ли пылью пахнет, то ли бумагой, то ли временем. Плюс здесь к этому всему примешивался почему-то аромат роз.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.