Текст книги "Про горы с улыбкой"

Про Юрия Визбора

Юрий Визбор родился 20 июня 1934 года. В 60-е – 80-е годы был популярен как бард. Но кто же в те годы мог предполагать, что спустя много лет в день его рождения в Кремлевском Дворце Съездов будут проводить концерты, состоящие из его песен? При жизни его в нормальные концертные залы не пускали, в лучшем случае в залы районных Домов Культуры. Он умер в 1984 году, достаточно молодым – в возрасте пятидесяти лет. Это я к тому, что поживи он подольше, сколько всего он мог бы написать!

Причудливо проявляется во времени талант! Конечно, этим проявлениям таланта помогают друзья, поклонники и родственники. Все так! И все же… Кто бы мог предположить в восьмидесятые!

Конечно, Юрия Визбора при жизни любили. Но любили его в достаточно узких кругах. А вот поди ж ты! Теперь на фасаде здания, где он жил, установлен барельеф. А записи концертов песен Юрия Визбора из Кремлевского Дворца Съездов регулярно крутят на канале «Культура». И их смотрят. И есть что смотреть!

Профессиональные актеры раскрыли новые грани его мастерства. Прекрасно выглядят мини-спектакли, созданные из песен-диалогов Визбора. Особым хитом сейчас стала песня про технолога Петухова:

 
Но все ж мы делаем ракеты,
Перекрываем Енисей.
А также в области балета
Мы впереди планеты всей!
 

В Кремлевском Дворце Съездов теперь этот мини-спектакль разыгрывают не только два актёра, но и артистки балета! Один актёр изображает заезжего гостя из Африки, пытающегося хоть что-то понять в России, другой технолог Петухов, типичный человек из народа, весьма лукавый патриот.

А какой Юрий Визбор был обаятельный! В сущности, он был хорошим актером. Как, искрясь добродушием, он сам пел когда-то «Но всё ж мы делаем ракеты!» Живи он сейчас, на конкурсе мастерства исполнения его песен еще посмотреть бы было надо, кто лучше исполняет его песни, он или актёры.

На концертах в Кремлевском Дворце Съездов раскрылись совершенно цыганские струны души барда. Все-таки «Баллада об укушенном» раньше была мало популярна даже в среде альпинистов и путешественников, из которой Визбор вышел.

 
Ах, жертва я доверия,
Беды своей родитель!
 

Тут прямо переборы цыганочки надо наигрывать для монолога улыбающегося до ушей Визбора, изображавшего в своей песне незадачливого влюбленного! Надо было видеть эту стыдливо ухмыляющуюся рожу!

 
Я вышел в ночь столичную с огнями по краям:
Такая симпатичная, не думал, что змея!
 

М-да… странно во времени раскрывается талант. Профессиональные поэты того времени на него просто внимания не обращали. Да и было из-за чего! Его и за поэта не считали. Рифма у него частенько страдала, стихосложение изяществом не отличалось…

А с другой стороны, его работы в жанре песен-монологов и песен– диалогов востребованы и сейчас. Он ведь отразил эпоху! По крайней мере, определённый срез этой эпохи. Ценят его военные песни, ценят и его бытовые зарисовки. Больше всего его любят туристы, альпинисты и люди суровых профессий – летчики, моряки, геологи.

Мне повезло. Мой отец, сам инструктор горного туризма, затащил меня на концерт Визбора в районной библиотеке – в большие залы Домов Культуры его тогда ещё не пускали. Мне было девять или десять лет, соответственно, это был 1966–67 год, а Визбору тогда было тридцать два или тридцать три года. Он еще был совсем молодой. Более того, он тогда еще не начал ходить в горы. Именно поэтому мне запомнилось, как он пел про летчиков и моряков.

Та же песня про Серегу Санина «С моим Серёгой мы шагаем по Петровке». Да её за рифмы закритиковали бы и тогда – в шестидесятых годах, – и сейчас. А ведь какая мастерская зарисовка! К тому же поют её и сейчас – через шестьдесят лет. Слава богу, что критики эту песню тогда просто не заметили.

Ну и конечно, песни про горы. Визбору принадлежит фраза «Горы для того и созданы, чтобы показать человеку, как выглядит мечта!». Это девиз. А вот, например, его лирическая песня про горы:

 
Я помню тот край окрыленный,
Там горы весёлой толпой
Сходились у речки зелёной,
Как будто бы на водопой.
Я помню Баксана просторы,
Долины в свету золотом.
Ой, горы, вы синие горы!
Вершины, покрытые льдом
 

Визбор выполнил норматив второго разряда по альпинизму, а дальше – слишком он был увлечён своей Музой, или даже точнее, музами. Все-таки, чтобы становиться мастером по альпинизму или хотя бы кандидатом в мастера спорта, надо от многого отрешиться. А ему не хотелось. Слишком много всего было интересного ещё. А вот к альпинистам тянуло. В общем, Визбор оформлял творческую командировку от журнала «Кругозор», в котором какое-то время он работал. И ехал на сборы московского Спартака, с командой Владимира Кавуненко (взявшего руководство командой у самого Виталия Абалакова).

Вот так и рождались песни «Однажды весной вдохновенной, в одной из московских квартир, собрались совсем не худые спортсмены, и речь у них шла про Памир!».

Еще песня про горы:

 
Вот это для мужчин, рюкзак и ледоруб,
И нет таких причин, чтоб не вступать в игру.
Но есть такой закон – движение вперёд!
И кто с ним не знаком, навряд ли нас поймёт!
 

Грубовато? Пожалуй! По крайней мере, излишне прямолинейно. Но с другой стороны, сразу же раскрывается кредо! А вот что дальше:

 
Прощайте вы, прощайте! Писать не обещайте.
Но обещайте помнить, и не гасить костры!
До после восхождения! До будущей горы!
 

Тут воспевается старинная, уже ушедшая традиция, когда, в эпоху отсутствия связи, группа сопровождения отправившихся на сложное восхождение альпинистов постоянно жгла костёр. Костер не гасили, пока группа не возвращалась. Да, такая традиция. Красивая. Ушедшая. А не упомяни её Визбор в своей песне, может быть, сейчас про неё никто и не помнил.

А как Юрий Визбор воспевал свое одиночество! Это при трёх жёнах!

 
Снег над лагерем валит,
Гнет палатки в дугу.
Я в долгу перед вами,
Словно в белом снегу,
Я все память листаю
Завалясь на кровать,
Я в Москву улетаю,
Чтобы долг свой отдать.
 

Заметим при этом, что кто была «Милая моя! Солнышко лесное!» так и осталось загадкой!

Что ж, творческие люди всегда одиноки. Хотя бы отчасти. С моей точки зрения, одна из лучших песен Визбора – про закрытие горнолыжного сезона в горах:

 
Ах, какая пропажа! Пропала зима!
Ну не гнаться ж за нею на Север.
Умирают снега, горы сходят с ума,
И апрель свои песни посеял.
 
 
Ну а что до меня, это мне не дано,
Не дари мне ни осень, ни лето.
Подари мне февраль – три сосны под окном
И закат, задуваемый ветром.
 

А дальше и следуют лирические переживания неприкаянного человека:

 
Полоса по лесам золотая легла,
Ветер в двери скребёт, как бродяга.
Я тихонечко сяду у края стола.
Никому ни в надежду, ни в тягость.
 

Творческая натура на гулянке по поводу закрытия горнолыжного сезона ищет и мечется:

 
Ах, как мало я сделал на этой земле!
Не учен, не крещён, не натружен.
Не опасен врагам. Не подобен скале
Только детям и матери нужен!
 

Жалко только, что этот монолог во Дворце съездов не исполняют пока профессиональные артисты. Хорошая песня! И конечно, заканчивается на оптимистической ноте:

 
Дорогие мои! Не виновно вино,
На огонь не наложено вето,
А виновен февраль – три сосны под окном
И закат, задуваемый ветром.
 

Он ведь действительно был очень многогранным. Он писал не только песни и стихи, и был актёром. Он пытался писать повести. пьесы и повести.

Кое-что получилось. Но по большому счёту, повести у него были неважные. Но ведь это было только начало! Ушёл-то он рано. Поживи он еще лет пятнадцать– двадцать, были бы у него хорошие пьесы и повести. Но остался он только как автор песен. Зато очень хороших!

Барельеф в Панкратьевском переулке на здании, где жил Юрий Визбор

А теперь ещё немного про признание. Да, в Кремлёвском Дворце Съездов (или во Дворце Эстрады) ко дню рождения Визбора приурочены концерты его песен. Но каждый год 20 июня, в день рождения Визбора, в воспетом бардом Сретенском дворе собираются люди, и начинают петь песни Визбора. Народу не очень много – около двухсот человек (не считая того, что кто-то подходит, кто-то уходит). Этот стихийный концерт длится около четырёх часов. Кто-то просто заходит минут на двадцать посмотреть на людей и отдать дань памяти. А кто-то слушает и поёт всё время.

Поют под гитару. Сменяют друг друга. Как правило, зрители подпевают, и это приветствуется. Жильцы этого дома не протестуют – народ– то собирается хороший. Строго говоря, поют не совсем у дома, где жил Визбор, а метров семидесяти от этого дома.

Одно время были попытки противопоставлять концерт в Кремлевском Дворце Съездов и концерт в Сретенском дворе. Типа, те, кто поёт песни Визбора в Сретенском дворе – более настоящие ценители творчества Визбора, а сам концерт – более народное признание.

А мне кажется, это просто разные аспекты признания и народности. А попытки противопоставления мне не нравятся. Всюду хорошо!

Не хватает нашему приземлённому времени чувств, так чтобы кружилась готова. И вот вам:

 
– У дороги корчма. Над дорогой метель.
На поленьях зола. А в глазищах – апрель!
А в глазищах судьба уготована мне.
То ль курная изба. То ли губы в вине!
…
А в горячей золе застывают дожди.
А у Па-де – Кале – незнакомка сидит!
Незнакомка сидит со вчерашнего дня.
Грустно в море глядит. Ожидая меня.
Завалите меня антарктическим льдом.
Но верните меня в этот сказочный дом!
– У дороги корчма. Над дорогой метель.
На поленьях зола. А в глазищах – апрель!
 

А вот другая лирика – но тоже неприкаянных людей, в этот раз про подводников-североморцев:

 
– А мы сидим и просто курим.
Над океаном снег летит.
Мы перешли такие бури,
Какие вам – не перейти!
Мы сквозь такие мчались беды,
Что оторвались от земли.
Мы не попали в домоседы,
Но и в пираты не пошли.
 

Идут сухие откровения почти обычных людей, не нашедших себя в обычной жизни.

 
Не утонуть бы нам сегодня,
Стакан грохочет о стакан,
И, как подвыпивший подводник,
Всю ночь рыдает океан.
 

Первые строки строфы у Визбора частенько рубленые и ударные, а вот две вторые строки Визбор обычно пел напевно и лирично.

Думаю, что кредо свое он изложил в одной из ранних песен.

 
Так вот моё начало, вот сверкающий бетон
И выгнутый на взлёте самолёт.
Судьба меня качала, но и сам я не святой,
Я сам толкал её на поворот!
Я сам толкал её на поворот!
 
 
Иссеченные ветрами и сбоку, и в упор,
Приятели из памяти встают.
Разбойными корветами, вернувшимися в порт,
Покуривают трубочки – «Салют!»
Покуривают трубочки – «Салют!»
 

Да, тут и про него (его лирического героя), и про его друзей – альпинистов, летчиков и моряков.

Еще немного об особенностях стихосложения и песенной ритмики Юрия Визбора. Вот одна из его старых песен из кинофильма «Июльский дождь» Марлена Хуциева.

 
Спокойно, товарищ, спокойно,
У нас еще все впереди,
Пусть шпилем ночной колокольни
Беда ковыряет в груди,
Не путай конец и кончину,
Рассветы, как прежде, трубят,
Кручина твоя не причина,
А только ступень для тебя.
…
Спокойно, дружище, спокойно,
И пить нам, и весело петь,
Еще в предстоящие войны
Тебе предстоит уцелеть,
Уже и рассветы проснулись,
Что к жизни тебя возвратят,
Уже изготовлены пули,
Что мимо тебя просвистят.
 

Я слышал эту песню в разных вариантах. Насколько я в курсе, первый и последний куплет Визбор не менял. А вот второй и третий куплет вариантов было много. Да и сам Визбор пел эту песню, то как марш (мужественно, строго), то как лирическую песню – с переборами гитары.

Кстати, в самом фильме «Июльский дождь» Юрий Визбор играл Алика – барда и участника войны, любителя женщин, собиравшегося жениться на Лене, дочери профессора. Лену играла актриса Евгения Уралова. По сценарию фильма она отказалась выходить замуж за Алика. А вот в жизни получилось все по-другому. В жизни Евгения Уралова, в ту пору – эталон красоты советского экрана, согласилась выйти замуж за Юрия Визбора, стала его второй женой, и у них родилась дочь Анна.

Насчет музыкальности ритма – очень многие песни Визбора имеют ритм марша. Но сам Юрий Визбор использовал это редко, а последователи и вовсе не замечали. Вот, например, еще песня из жизни столь милых сердцу Визбора подводников:

 
Задраены верхние люки,
Штурвала блестит колесо.
Ввиду долгосрочной разлуки
Всем выдан Абрау-Дюрсо.
 
 
Прощайте, красотки, прощай небосвод,
Подводная лодка уходит под лед,
Подводная лодка – морская гроза,
Под черной пилоткой стальные глаза.
 

Типичный марш. Хоть при этом все, как это часто у Визбора, окрашено мягким юмором:

 
Под грустную музыку Верди
Компа´сы дают перебой,
Голодные бродят медведи
У штурмана над головой.
 

Борьба между неприкаянностью и каким-то высшим чувством справедливости и правильности была и в самом Визборе. Он был автором пьесы «Автоград – ХХ1», поставленной в Ленкоме Марком Захаровым. Тема спектакля – строительство АВТОВАЗа, в ту пору главной стройки СССР. В спектакле было много песен Визбора. И мятущаяся душа главного персонажа (его играл молодой Олег Янковский) разрывалась между желанием построить лучший завод в стране и желанием все послать и уехать куда-нибудь на край земли.

 
– Ищи меня сегодня среди морских дорог
за островами, за большой водою
На синем перекрёстке двенадцати ветров
За самой ненаглядною зарёю.
…..
Держись, моя столица, зелёный океан
В двенадцать ветров синий перекрёсток.
 

Ансамбль «Песни нашего века очень любит прощаться со зрителем песней:

 
Вот, как будто бы сначала
Начинается судьба,
У бетонного причала,
У последнего столба,
Здесь вдали остались буи,
Здесь земля уже близка,
Здесь косынку голубую
Я, прищурившись, искал.
 
 
И забудутся, едва ли
Эти несколько минут
Здесь меня когда-то ждали,
А теперь уже не ждут.
Белой пеной, мягкой лапой
Бьются волны о маяк.
Я схожу себе по трапу,
Я схожу себе по трапу —
Независимый моряк.
 
 
Но все время призывают
Отдаленные моря,
Все куда-то уплывают,
Выбирая якоря,
Так и мы от чьих-то судеб,
Как от пирса, отошли,
Так от нас уходят люди,
Словно в море корабли.
 
 
До свиданья, дорогие,
Вам ни пуха, ни пера,
Пусть вам встретятся другие
Лишь попутные ветра!
Море синее сверкает,
Чайки белые снуют,
Ни на что не намекаю,
Просто песенку пою…
 

К форме песни-монолога исполнители обращаются довольно часто. И поэты, и барды. Монолог накладывает дополнительную ответственность на искренность – это с одной стороны. А с другой стороны, чтобы монолог слушали, автор монолога должен или очень органично вписываться в образ лирического героя, и действительно быть очень интересным человеком.

О да, у Визбора это было. Он и сам был личностью. Но с другой стороны, он писал монологи и от имени своих лирических героев, (и частенько на концертах просил не отождествлять его – исполнителя и автора, с его лирическими героями. «А то мало ли что подумают», – улыбался он на концертах).

Начнем с простенького. Вот монолог «маленького» влюблённого человека:

 
Разрешите Вам напомнить о себе,
О своей незамечательной судьбе,
Я как раз на верхней полочке лежу,
В данном случае бездельничаю, – жуть!
 

К теме «маленького» человека обращались и обращаются многие. Чем мне близок Визбор, так это тем, что он очень по-доброму говорит от имени своих «маленьких», незадачливых людей. Можно сказать, что это – его кредо (про которое он нигде не говорил). Он просто был добрым.

 
Я-то думаю, что думаете Вы,
Как Вы были замечательно правы,
Рассказав мне поучительный рассказ,
Что не нужно больше думать мне о вас,
 
 
Что любовь ненастья быстренько сотрут,
Что единственное счастье – это труд,
Я, ей-Богу, понимал Вас в этот час,
Но, представьте, я-то думал всё о Вас.
 

А женские монологи… Героини, несмотря на тяготы и неустроенность – добрые. Добрые, не очень счастливые женщины, которым, конечно же, хочется посочувствовать. Вот неологизм Визбора, когда эта самая не очень счастливая женщина, бывшая спортсменка, только что отстоявшая при встрече с нахальным прохожим свой маленький семейный уют, обращается уже дома к своему в очередной раз нетрезвому мужу: «Нелюбимый, нелюбимый… нелюбимушка моя!»

Тема гор – ну, тут у Визбора очень много монологов!

«Я помню тот край окрылённый, там горы весёлой толпой…», «Своё сердце оставил я в Фанских горах», «Ты как хочешь, пиши – не пиши», «Спартак на Памире» –

 
Окончился путь некороткий
Гора перед нами встаёт
Присутствие чая, отсутствие водки
Да разве ж тут трезвый взойдёт?!
… Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша,
И самый задумчивый я».
 

Про горы, про начинающих альпинистов, парня и девушку, которые в течение смены в альплагере ходят в одной альпинистской связке (связанные одной верёвкой), написана простенькая, очень добродушная песня:

 
Ты ножкой двинула
Чуть на вершок,
Какао вылила
На мой мешок.
 
 
Связал нас чёрт с тобой,
Связал нас чёрт с тобой,
Связал нас чёрт с тобой
Верёвочкой одной!
 

Любил Юрий Визбор горы. Еще больше он любил альпинистов, про которых в эпоху социализма говорили: «Альпинисты – это обычные люди, только на 5 % лучше». К ним Визбора и тянуло. А еще его тянуло к горнолыжникам. Он и сам был одно время инструктором по горным лыжам. А еще снялся в одной из главных ролей, в роли тренера по горнолыжному спорту в фильме «Миг удачи». Вот и написал:

 
Там, где лыжники летят по снегу, где неистовое солнце
О щеку красотки трется щекой,
Там однажды сочинился, сам собой ко мне явился
Вот мотив какой…
 

Военная тематика Визбора. Как же без неё? Вот песня-монолог «Рассказ ветерана», тоже характерная для барда и поэта:

 
Мои года, как поезда, проходят,
Но прихожу туда хоть раз в году,
Где пахота заботливо обходит
Печальную фанерную звезду,
Где солнце жарит, чтоб оно пропало,
Где не было судьбы у нас другой.
И я шепчу: «Прости, Виталий Палыч,
Прости мне, что я выжил дорогой».
 

Песня «Рассказ технолога Петухова», которая в наше время получила новую жизнь, имеет интересную историю. Песня Юрия Визбора имела резонанс и вызвала недовольство околовластных структур. В очередной раз подвергся остракизму за эту песню Визбора Владимир Высоцкий, который к этой песне не имел никакого отношения, и никогда не исполнял. Но, в 1968 году песня была на слуху, ее пели в компаниях, на кухнях и у костров. Песня была чудесным штрихом эпохи развитого социализма. Визбор очень по-доброму относился к офицерам военно– морского флота, к строителям Саяно-Шушенской ГЭС. Он не издевался, когда писал:

 
Зато, говорю, мы делаем ракеты
И перекрыли Енисей,
А также в области балета,
Мы впереди, говорю, планеты всей,
Мы впереди планеты всей!
 

Но попахивало от этой песни нонконформизмом. А кто автор? Ну, не разобрались блюстители морали. Перепутали.

И вот газета «Советская Россия» публикует статью «О чём поёт Высоцкий?» и, помимо обвинений в безыдейности и обывательщине ругает автора за издевательство над достижениями советского народа, за то что «… мы делаем ракеты, перекрываем Енисей». Эстафету ругани в адрес технолога Петухова подхватила «Комсомольская правда», «Тюменская правда», «Комсомолец Кубани».

Высоцкий сумел доказать, что он не при чём. По слухам, он даже письмо написал в ЦК ВЛКСМ. И только тогда травля прекратилась. А Визбора грозы миновали (разрядившись на Высоцком).

Северная тематика, и тут у Юрия Визбора много монологов. Одна из самых популярных песен – «Серега Санин», но есть «Маленький радист большого корабля», «А море серое», есть еще и «Полярное кольцо», есть подзабытая песня-монолог «Остров Путятин»

 
Плаваем мы не от скуки,
Ищем не просто тревог,
Штопаем раны разлуки
Серою ниткой дорог.
 

Можно вспомнить и песню-монолог «Тост за Женьку!», посвященную недавно ушедшей актрисе, второй жене Визбора Евгении Ураловой. Ах, как написано! Прямо завидно становилось!

 
Но все же напились порядком,
И каждый из вас толковал:
Ах-ах, молодая дворянка,
Всю жизнь я такую искал.
 
 
Ну, вспомнили? То-то, и верно,
Ни разу с тех пор не встречал
Я женщину более верных,
И более чистых начал.
 

Но в конце этого тоста за Женьку автор/лирический герой, будто бы случайно вспоминает «…по привычке нахмурясь, я вышел из прошлого – прочь». Ну да, но то были причины.

Ну и, может быть, одна из вершин в творчестве Визбора – песня «Ты у меня одна». Ее пели, поют и будут петь. На киноэкране впервые она прозвучала в фильме «Городской романс» в 1970 году. Ее пел Визбор, пели Сергей и Татьяна Никитины, пел Николай Караченцев, в 1993 году эту песню пел Александр Збруев в фильме Дмитрия Астрахана «Ты у меня одна» (где эта песня проходит лейтмотивом всего фильма), пел Олег Митяев, поют Варвара Визбор и Евгений Дятлов.

 
Ты у меня одна,
Словно в ночи луна,
Словно в степи сосна,
словно в году весна.
Hету другой такой
Ни за какой рекой,
Ни за туманами,
Дальними странами…
 

Премия «Хрустальный пик». Про Петера Хабелера

На очередную церемонию награждения премии «Хрустальный пик» в Москву приехал Петер Хабелер! Кто он такой? О-о, про него можно говорить много! По мнению людей, ходящих в горы, это человек-легенда!

Началось все с того, что в шестидесятых-семидесятых годах Петер Хабелер был просто хорошим альпинистом, и проложил в своих родных Альпах много новых красивых и сложных маршрутов. В частности, Петер Хабелер и еще более легендарный Рейнголд Месснер в связке впервые прошли северную стену Эйгера на один день.

Что такое северная стена вершины Эйгер? (Eiger – в немецком произношении – Айгер). По современным понятиям – это категория 6 «б». Для не очень посвященных – перед совершением восхождения или похода шестой категории трудности – «шестёрки», считается правилом хорошего тона написать завещание. Так, мало ли чего…

Так вот прошли Хабелер и Месснер северную стену Эйгера в 1975 году, и стали известными в узком кругу горных гидов Европы. Но знаменитыми в широких кругах они стали после восхождения на Эверест без кислорода. Они были первыми, кто зашёл на вершину Эвереста без кислородных баллонов. Да, это был прорыв! И слава. А было это в 1978 году.

О’кей, первое восхождение на Эверест без кислорода, слава, героизм… А что дальше то делать с этой славой? Как жить герою и звезде? Петер Хабелер жил, как жил. Работал горным гидом. Работал горнолыжным гидом. Стал главой курса по альпинизму и горным лыжам в школе альпинизма, в конце семидесятых открыл собственную горную школу альпинизма. Он уже был известный альпинист, известный горный гид, но он стал и хорошим учителем. Народ к нему шел, его друзья стали отдавать ему на учебу своих детей. И Петер Хабелер открыл отдельно детские классы школы альпинизма и скалолазания.

Как-то раз ему вообще привели пятилетнего ребенка! Вообще-то брать дитя в школу альпинизма не следовало. В таком возрасте ребенку в детский сад надо ходить! Но друзья попросили, и Петер взял. А было ему в ту пору уже пятьдесят лет. Со временем Петер стал выделять этого паренька. Парень прекрасно лазил по скалам, но, самое главное, понимал горы.

Как это иногда бывает между учеником и учителем, дружба продолжилась и далее. Парень стал горным гидом. Потом он стал хорошим горным гидом. Потом он стал известным горным гидом.

А Петер становился все более и более известным и уважаемым. Ему присвоили звание профессора гор за его многолетнее преподавание горной подготовки. Профессор – так к нему теперь и стали обращаться.

В честь его семидесятилетия в Майерхофене проложили красивый недельный маршрут. Вероятно, про Майерхофен – популярный австрийский горнолыжный курорт – родину Петера Хабелера, многие слышали, многие в Майерхофене бывали и катались на горных лыжах.

Но думаю, немногие слышали, что вокруг ущелья Майерхофен по вершинам хребтов проложен популярный маршрут – в узких кругах этот маршрут зовут «тропа Хабелера». Заходишь из долины на хребет с одной стороны ущелья, доходишь за три дня до начала ущелья (где оно замыкается главным хребтом), переходишь на другой борт ущелья. И через неделю выходишь к началу своего маршрута – только с другой стороны. Никаких сложностей, никаких верёвок и ледорубов. Идёшь по альпийским лугам вблизи вершин хребтов, временами заходя в леса, и чувствуешь жизнь горного Тироля. Теперь по маршруту стоят приюты-хижины, где можно ночевать (за деньги, конечно). Но палатку с собой тащить не надо. Так ведь не случайно маршрут по Циллертальским Альпам зовут «Тропой Хабелера»! Маршрут очень популярен. Места в приютах бронируют за три-четыре месяца.

Годы идут. Отпраздновали семидесятилетие Петера открытием туристического маршрута. А зимой 2017 года тот самый горный гид, которого отдали в горную школу Петера Хабелера в пятилетнем возрасте, подошел к учителю, будучи уже тридцатилетним, и спросил:

Петер Хабелер в 2017 году

– Петер, что бы ты хотел на свой день рождения?

– Северную стену Эйгера! ответил он.

Давайте посчитаем. Сколько у нас получится лет Петеру Хабелеру в 2017 году? Да, правильно!

Семьдесят пять!

Ребята, это надо быть Петером Хабелером, чтобы попросить себе такой подарок в честь своего семидесятипятилетия!

Что такое семьдесят пять лет? Это одышка, когда поднимаешься по лестнице, давление, ломота в ногах, хруст в коленках. Когда врачи на ваши вопросы отвечают: «семьдесят пять лет – чего же Вы хотите!», и деликатно намекают, что надо беречь оставшееся здоровье!

А тут восхождение на более чем полуторакилометровую шестерочную стену, да еще зимой! Это на пределе человеческих возможностей для тридцатилетнего тренированного восходителя!

Эйгер – красивая гора. Но при этом надо помнить, что северная стена Эйгера – это более пятидесяти унесённых человеческих жизней. Увы, таков альпинизм.

Да, таков альпинизм, и в начале марта 2017 года Петер Хабелер и Дэвид Лама пошли на северную стену Эйгера. Лидировал в основном Дэвид, но много сложных участков прошли с одновременной страховкой (вообще-то так делают только альпинисты высшей квалификации). В тот раз пройти стену за один день, как сорок два года назад, не удалось. Ночлег на стене на трёх тысячах восьмиста метрах зимой…Эх! Гак говорил Петер, было очень холодно! Однако, когда рассвело, альпинисты продолжили восхождение. Зашли на вершину.

Такая вот сказочка с хорошим концом про учителя и ученика, и про мужскую дружбу!

Про всё это Петер Хабелер рассказывал на вечере – церемонии награждения премией «Хрустальный пик». Стройный, подтянутый, элегантный, постоянно улыбающийся чуть седеющий джентльмен с приятными манерами. Даже по тому, как он передвигался на сцене, было понятно, как мягко и пластично он ходит по горам, как ловко спускается на горных лыжах. К сожалению, два года спустя после этого вечера Дэвид Лама погиб в лавине. Увы, в горах это случается…

А потом, когда все послушали человека-легенду, началось награждение победителей конкурса «Хрустальный пик»!

Кстати, что такое «Хрустальный пик»? Привожу выдержку из положения о премии.

Цели и задачи премии «Хрустальный пик»

• Информирование о самых интересных восхождениях, экстремальных проектах, сильнейших походах и важнейших социальных инициативах в аутдоре.

• Выбор лучшего восхождения, аутдор-проекта, похода и социального проекта.

• Награждение самых ярких представителей аутдор-сообщества.

Награды «Хрустального пика»

Это премия не совсем обычная. Это, если угодно, народная премия, потому что присуждается она по результатам «Народного голосования». На конкурсе «Хрустальный пик» за номинантов могут проголосовать все, зарегистрировавшиеся на сайте Risk.ru. Вот премия и становится народной. Во многом призеры первенств чемпионатов по альпинизму и спортивному туризму с призерами «Хрустального пика» совпадают. Но отчасти – нет.

К тому же в «Хрустальном пике» есть номинация на лучший социальный проект в области приключений, туризма и альпинизма. Есть номинация «Человек года».

Так что все собравшиеся на объявлении результатов конкурса (организаторы держали интригу до последнего момента) и вручения призов были в восторге и от интриги награждения, и от выступления Петера Хабелера и других искателей приключений, и от возможности пообщаться с человеком-легендой. Интересное было сборище!

* * *

А через год церемония награждения премией «Хрустальный пик» прошла еще раз. Опять собрались альпинисты, горные туристы. скалолазы, парапланеристы, бейсджамперы, вингсьютеры, каякеры и прочие любители рисковать.

В номинации «Человек риска» победителем был объявлен альпинист, альпинистский врач и писатель Борис Абрамов. Уж очень популярной стала его книга об альпинистской молодости.

Борис Абрамов в течение пятнадцати лет был врачом сборной команды Узбекистана по альпинизму. Он не только совершал восхождения. но он спас жизни многим альпинистам. Чего стоит, хотя бы, операция при помощи тупого ножа, проведенная на снегу, на подстеленном коврике, на высоте 5600 метров!

Борис Абрамов, теперь уже живя в США, написал прекрасную книгу. Он описывает сборную команду Узбекистана, уникальную команду альпинистов – высотников Вадима Эльчибекова… Ему удалось пронзительно передать атмосферу этих привыкших постоянно рисковать людей, Эту атмосферу дружбы и постоянной взаимовыручки, атмосферу предельной честности команды уникальных людей с честными сердцами и чистыми душами. В каждом рассказе при чтении захватывает дух, и хочется немедленно узнать, чем заканчивается очередная новелла, и что будет с героями рассказа.

Два тиража книги Бориса Абрамова «Записки альпинистского врача» за полтора года разлетелись. Сейчас готовится третье переиздание книги. Его цитируют, его приглашают на встречи. Вот почему Борис Абрамов стал обладателем премии «Хрустальный Пик» и победителем в номинации «Человек Риска».

Интрига – кто из номинантов будет объявлен лауреатом премии, поддерживалась до самого последнего момента. Когда победитель был назван, ведущая вечера журналистка и главный редактор сайта «Риск» Елена Дмитренко прямо на сцене набрала по телефону Бориса Абрамова и поздравила, как лауреата премии.

В ответ – по громкой связи, все услышали слова Бориса:

– Я даже как-то не ожидал, ведь я стоял между двумя чемпионами мира…

Действительно, кроме Бориса Абрамова номинированы были Владимир Шатаев – в прошлом начальник сборной команды России по альпинизму Госкомспорта РФ, и Ирина Бакалейникова, многократная чемпионка по альпинизму и скалолазанию – очень уважаемые люди в мире гор и путешествий.

– Знаете, это очень неожиданно, большое спасибо за всё, – продолжил Борис, – Я отношу эти поздравления ко всем членам той уникальной команды, той команды чудесных людей, которых я описывал в книге.

Церемония награждения продолжилась.

Мастер спорта по скалолазанию Галина Терентьева рассказывала про свои родные Красноярские столбы и про дух свободы, царящий среди столбистов во все времена. Столбизм – это философия и образ жизни. На Столбах работает одна из самых сильных школ скалолазания России.

А потом она рассказала, как именно за этим духом свободы поехала интернациональная команда скалолазов на скалы Якутии, этак примерно на тысячу километров севернее Якутска. Добирались на самолете, вертолете и пешком. Цель была – полазить по новым, нехоженым скалам массива Улахан-Сис – примерно 100 км не доходя до Северного ледовитого океана. Да, разные бывают причуды у людей для проведения отпуска.