Текст книги "Про горы с улыбкой"

Я спустился к леднику около в начале вечера. На Баран-Коше паслось довольно много туров, но людей не было. Я облюбовал себе большой камень с нависанием для защиты от дождя. Когда я начал обустраиваться на ночлег, то понял, что обычно это защищённое от дождя место для ночлега используют туры (были видны клоки шерсти в углублениях между камнями). Когда начал накрапывать дождик, они и появились. Место было занято, а они укоризненно смотрели на захватчика – метров с пяти – шести. Стояли и не уходили. Смотрели своими прямоугольными зрачками, и бог весть что было написано на их козлиных мордах.

Расставаться с этим местом в мои планы не входило (к тому моменту уже стало темнеть, но накрапывать не перестало). Противостояние продолжалось минут сорок. Просто так ложиться и засыпать? Вроде они и не хищники, а рога-то вон какие конкретные. Ну как вожак захочет самоутвердиться в глазах стада?

Тут мне в голову пришла мысль, поначалу показавшаяся спасительной. Я вспомнил, как в книге Ф. Моуэта описывается, как можно обозначить свою территорию, если находишься среди диких животных. По заданию канадских властей Ф. Моуэт высадился на севере Канады в местах обитания оленей и волков и провёл там два года. Задачей было по возможности доказать, что не волки являются причиной уменьшения поголовья оленей.

Поначалу Моуэта раздражало и пугало то, что волки, не проявляя к нему никакого интереса, ходят в самой непосредственной близости от его палатки. Он мысленно очертил территорию радиусом примерно в двадцать метров вокруг палатки, выпил чайник чая и стал метить (своей мочой) свою территорию. Сработало! Волки восприняли это как знак, тут же пометили эту границу со своей стороны и в дальнейшем оббегали палатку, на территорию Моуэта не вторгаясь.

Вот я и решил отметить свою территорию… Что тут началось! Поначалу с перепугу я даже не понял, что туров привлекала соль. Им по фигу были мои метки моей территории, их привлекала только соль. Они рогами теснили конкурентов в борьбе за соль. Они дрались. Раздавался стук рогов! Они перевернули большие камни, они выели весь гравий, на который хоть частично попала подсоленная водичка. Они были заняты этим минут двадцать. Но всё хорошее кончается, и тут они устремили свои взоры на меня. Кажется, они догадались, кто являлся источником благодати. Кольцо стало уже – оно уменьшилось до трех метров.

Да простят меня защитники животных (я на самом деле животных очень люблю), но я испугался уже не на шутку. Я стал прицельно кидаться в туров большими камнями и всё же их отогнал. Очень недовольные, они удалились… А дождик всё капал, и мне было стыдно…

Эльбрус – несложная гора… Если идёшь по классическому пути, то даже ледоруб не нужен. Ежегодно число людей, совершивших восхождение на Эльбрус, исчисляется сотнями. Западные гиды из агентств экстремального туризма регулярно заводят на Эльбрус людей, никогда в горы не ходивших, да и спортом не занимавшихся.

Но ежегодно на Эльбрусе гибнут люди. Часть – это молодые горнолыжники и сноубордисты, которым законы не писаны. А вот часть… а вот другая часть… которые хотят совершить восхождение на Эльбрус… Впрочем, именно привлекательные и относительно несложные горы собирают подобную дань не меньше, за зачастую и больше сложных гор, к которым надо серьёзно готовиться.

Я помню наставление одного из моих первых инструкторов: «Ребята, с горами всегда надо быть на Вы. Горы не переносят чересчур фамильярного обращения и панибратства». Эти слова я вспоминал не раз и не два раза. Да вот не все так думают.

Это сейчас я знаю, что Доброе и Уважительное отношение ко всему вокруг тебя (ну и к горам, конечно) – это безусловный Закон Жизни. Маленькое следствие из этого закона: «Подумай, а так ли тебе надо идти в непогоду в горах?»

Оно понятно, что временами надо – никуда не денешься. Особенно если непогода застала на спуске или несложных перевалах и восхождениях.

А вот в Больших Горах встретился я как-то раз с командой, которая исповедовала принцип, что идти на гору надо только в непогоду, преодолевая все трудности. Не знаю, насколько распространена такая идеология (порочная по сути, но соответствующая многим принципам современного менеджмента), а только кончилось всё для той команды печально и трагически.

В последнее время стали появляться легенды, что Гитлер отдал приказ установить штандарт со свастикой на вершины Эльбруса, потому что его консультанты-мистики говорили, что Эльбрус доминирует и над европейской частью, и над азиатской частью России. И если свастика будет на Эльбрусе, то нацистский миропорядок установится над Россией.

Эльбрус с севера

В том, что горы – не просто куча снега, льда и камней – я не сомневался никогда. Горы – они не то чтобы живые, они – одухотворённые. Но только не верится мне, что Эльбрус мог стать проводником таких идей и влияний. Горы выше мелких людских страстей. Уж скорее старина Эльбрус симпатизировал тем, кого послали снимать с вершин штандарт со свастикой. И то только потому, что это – свои (в данный период времени). И он не раз позволял им совершать восхождения (не забирая их в жертвы).

С началом перестройки многие альпинисты и горные туристы перешли в туристический бизнес, полагая, что западные альпинисты только и ждут, чтобы вкусить дикой и полной опасностей жизни в красивых и неизведанных горах бывшего Советского Союза. Появилось много маленьких фирмочек и агентств, предлагавших услуги по путешествиям и восхождениям в горах и рассчитывавших серьёзно заработать на западных любителях приключений. 90 % этих фирм позакрывалось или стало заниматься чем-то другим. Не хочется описывать все причины – они известны. Это и плохие гостиницы, и отсутствие безопасности, и не налаженная инфраструктура, и абсолютно неподготовленные гиды (по западным понятиям), и отсутствие правил и законов… да и многое другое. Однако некоторые фирмы всё же уцелели, сумели наладить связи с Западом (приток клиентов) и стали водить европейцев на наиболее популярные маршруты.

Как-то раз я набился в гиды к приятелю, с которым немало ходили в горы. У приятеля неплохо получалось водить европейцев на Эльбрус и на Северный полюс, и это составляло неплохую долю его доходов. У меня лето не складывалось, отпуск небольшой, все знакомые группы уже с планами, а ему был нужен помощник.

Очередная его группа состояла из одного опытного альпиниста, выполнявшего программу восхождений на высшие точки континентов Мак-Кинли в Северной Америке, Аконкагуа в Южной Америке, Эребус в Антарктиде, Килиманджаро в Африке, Эверест в Азии… вот и нужно было ему восхождение на Эльбрус, который на протяжении многих лет соперничает с Монбланом за звание высшей точки Европы (дело тут, конечно не в измерении высоты – Эльбрус выше Монблана примерно на 800 м, а в том, как провести граничную линию между Азией и Европой – споры всё не утихают).

Все остальные члены группы в горы не ходили никогда и собрались на Кавказ, получив деньги на съёмку фильма этнографической направленности. Ну и заодно, почему бы не зайти на Эльбрус?

По замыслу моего приятеля, он будет опекать опытного альпиниста, а я – всех остальных. На объяснения, что надо клиентам готовить, как их опекать и развлекать, и вообще, что клиентам надо готовить пищу времени у него не хватило. Встреча была назначена в «бочках» (приют на высоте 3380 м, бочки – четырёхместные хижины без удобств в виде разрезанных пополам цистерн), поскольку эта группа выезжала на Кавказ неделей раньше, чтобы снимать фильм. Поднимаюсь к «бочкам», встреча, меня представляют. Назначаем на завтра «акклиматизацию» примерно до 4000 м. Приготовление пищи Серёга им сократил до минимума – он обеспечивает их кипятком, а наши клиенты самостоятельно (!) заваривают чай и кофе и каши быстрого приготовления, а также отрезают сыр и колбасу. Зато милое общение, даже песни…

Назавтра непогода… никуда не идём, продолжается милое общение, клиент вроде бы доволен. Ещё через день погода не улучшилась, и «гималаец» начинает проявлять беспокойство – ему нужна вершина в актив программы. Под вечер погода улучшается, и начинаются киносъёмки: снега, как набирают воду из ручья в леднике. Про акклиматизацию никто не вспоминает. Клиент вроде бы доволен.

«Сергей, наклонись с ведром к ручью пониже. Теперь выпрямись, а теперь задумчиво посмотри на вершину! Давай-ка повторим кадр!» гид, записанный в киноактёры, терпит, клиент вроде бы доволен.

Наутро назначили выход, точнее выезд, поскольку до скал Пастухова за определённую плату везёт «ратрак» – вездеход для снежных полей. Встаём, собираемся. Чай и каши быстрого приготовления.

«Сергей, а ну-ка возьми эту бутылку с водой к себе в рюкзак, а то вдруг мне пить захочется», – слышали б это инструктора альпинизма в 80-х годах! Но собрались, рассаживаемся, едем. По дороге промерзаем, поскольку холодно, ветер, а мы без движения. Высадились. Задувает сильный ветер, руки промерзают моментально. Серёга со своим гималайцем быстро убегают вверх по «косой», а мне первый сюрприз – кошки у моих клиентов не подогнаны настолько, что просто не держатся на ботинках (и это после трех дней валяния дурака, а ведь кругом был лёд – можно было хоть попробовать!).

Мне в голову не приходило, что мои клиенты настолько ничего не понимают. Пальцы на моих руках почти не шевелятся, тут двигаться надо! Предлагаю пока идти без кошек (которые в тот момент вообще не были нужны – их надевают в этом месте, чтобы потом не думать и не нести их в рюкзаке). Клиенты растеряны – гид отказался делать так, чтобы кошки держались у них на ногах! Смолчали. Пошли, но затаили. Уже и воду из моего рюкзака пьют с подозрением.

Под ногами снег слегка проскальзывает. Это даже проскальзыванием назвать нельзя. Снег иногда перемещается под ногами на 5–10 см на склоне с уклоном 20ş это совершенно не опасно. Как выяснилось потом, один из клиентов решил, что гид пренебрегает их безопасностью, и решил выйти на скалы, раз кошки гид ему закрепить отказался. Ну, может ли прийти в голову сойти с хорошо пробитой снежной тропы наверх на довольно крутые скалы, набирая 300 м высоты?

Оказывается, может, да только понял я это поздно. Кричу на всех языках, которыми владею. Бесполезно. Побежал вдогонку, думал – сердце выпрыгнет. Догнал у самых скал… и опять прокол – не имеет права гид на всех языках, которыми владеет, высказывать всё, что думает. Слава богу, оставшиеся клиенты мирно ждали на тропе. Дошли до седловины, можно и кошки надевать, если наверх идти – но опять незадача. Один клиент говорит, что ему надо на гору, другой (которого я догонял), что он больше не пойдёт на гору (раз его ведёт такой вредный гид). Ну а мне-то что делать? Отправить этого камикадзе вниз одного? Так ведь и не такие дураки пропадали на спуске с Эльбруса…

По счастью, к тому моменту с вершины появился Серёга со своим гималайцем, оценил ситуацию, и скоренько побежал опять на западную вершину с тем, который желал наверх. А мы втроём пошли вниз. М-да… нелёгкое оно, это ремесло гида…

Эльбрус – несложная гора… Кажется. Ее сейчас вообще «единичкой» сделали. А жизни-то он забирает каждый год. Несложная гора. Пока погода хорошая, и маршрут виден. А от когда погода портится, и ничего не видно… Эх, сколько людей на спуске теряло путь и уходило на ледосбросы и разорванный ледник.

Увы, в трещины на Эльбрусе люди попадают нередко. Естественно, это происходит с теми, кто сбился с пути. Увы, в трещинах люди погибают. Но все же относительно регулярно происходят случаи чудесных спасений, когда попавшие в трещины люди сами умудряются выкарабкаться из трещин. Да, таких случаев немного. Главным образом, потому, что так бороться за жизнь способны немногие. Однако вот в 70-х годах один человек с переломанной ногой умудрился выбраться из трещины на Эльбрусе.

Эльбрус стал культовой горой. Это уже навсегда.

Всегда люди будут хотеть зайти на вершины Эльбруса. Другое дело, что именно здесь коммерческий альпинизм развернулся во всей своей красе.

Подходов тут несколько:

– я хочу зайти на Эльбрус, я буду тренироваться и в хорошо подготовленной группе хорошо знакомых мне людей зайду на Эльбрус.

Эх, если бы все так делали!

Не обсуждается подход:

– Да что там! Я сильный и выносливый! Чего только я не пережил! Я ведь даже подводной охотой занимался и на сейнере ходил. Я рукопашным боем занимался! Да что там Эльбрус! Зайду! Запросто!

Трещина на леднике

Наиболее непросто сейчас с, в общем, правильным подходом типа: – Я хочу зайти на Эльбрус. Я понимаю, что у меня для этого мало опыта, и я хочу заплатить деньги, чтобы или влиться в группу на Эльбрус. или чтобы гид помог мне на Эльбрус зайти. А гидов-то сертифицированных нет! Фирмы, обещающие восхождение на Эльбрус, есть. Полбеды, что они могут на Эльбрус и не завести. Беда в том, что они и безопасность клиенту не гарантируют!

Ну, ладно, вот прибаутки от спасателей с Эльбруса, когда они отловили какого-то отдыхающего, которого привезли на ратраке до Косой полки, а дальше он помахал всем рукой и пошел на Эльбрус в рубашечке и кроссовках. Это счастье, что этот индивид попался на глаза профессионалу. Но и этому профессионалу стоило немалого труда убедить крутого парнягу сфотографироваться на фоне вершины и пойти вниз.

Другой случай, когда спасатели остановили за «бочками» какого-то деда, в кроссовках и с авоськой, словами:

– Дедушка, у Вас маловато снаряжения, чтобы идти на Эльбрус! Может, не стоит…

В ответ они услышали:

– Хлопчики, та какой-такой Эльбрус! Та я ж только он на те холмики залезть хочу. Какой такой Эльбрус…Сейчас трошки пройдусь. Мне дюже на те холмики что-то захотелось!

И рукой дед показал на Западную и Восточную вершины Эльбруса.

В Приэльбрусье тоже есть своя дева. Только в отличие от Домбайской девы она недобрая. С ней лучше не общаться. Впрочем, она особо никого и не спрашивает. Появляется, и все.

Вариантов легенды много. И девушка из местных, потерявшая своего жениха, и невеста из альпинисток, потерявшая своего возлюбленного, и даже будто бы военнослужащая дивизии «Эдельвейс» в годы войны, также потерявшая своего возлюбленного (из дивизии «Эдельвейс», естественно). Объединяет эти легенды то, что начинается вся эта мистика в непогоду, и происходит, как правило, не с группой, а с одним человеком. Наоборот, появление второго человека вроде как эти галлюцинации прекращает.

Оно, конечно, мистика. Но уж слишком серьезные и бывалые люди иногда делились своими воспоминаниями, и то втихомолку.

Практический вывод – не ходите в горах в одиночку, особенно в непогоду. Может, что-то за этим и есть. В сущности, и «черный альпинист» появляется, как правило, в непогоду, и особенно перед резкой переменой погоды.

Я видел легендарного альпиниста Иосифа Кахиани, старшего товарища и иногда напарника по связке легенды альпинизма Миши Хергиани – только раз, и то со спины. Это было в Приэльбрусье. Иосиф Кахиани реально был профессиональным альпинистом тогда, когда профессионального альпинизма у нас в стране не было. Он долгое время работал начальником контрольно-спасательной службы Приэльбрусья.

Под старость он был оформлен на работу старшим лаборантом лаборатории гляциологии. Но даже со спины он – в свитере грубой вязки и сванской шапочке, мне показался похожим на рыцаря. А может быть, это опять ореол легенды, которых так много в горах, смутил моё воображение.

К радиосвязи в горах отношение трепетное. С появлением радиосвязи исчез красивый обычай жечь костёр до возвращения группы с восхождения. Но насколько же стало легче передавать сведения о состоянии группы. Это уважительное отношение к радиосвязи остаётся и сейчас, в эпоху мобильников и спутниковых радиотелефонов.

У каждого альплагеря был свой позывной. Этот позывной не менялся с годами. Луч, Электрон, Заря, Мир, Ландыш, Сатурн – эти позывные многие помнят и по сей день. Это я перечисляю позывные альплагерей, в основном, Баксанского ущелья. Группам, выходившим на восхождения, давались позывные Луч-1, Луч-2 и так далее по мере выхода на маршрут.

В выездных лагерях позывные не были постоянными и, вероятно, отчасти зависели от фантазии местных властей и начальников контрольно– спасательных пунктов. Позывные «Ежевика, Ромашка, Земляника»… уже как-то по другому звучит…

Вспоминаю показавшийся мне смешным эпизод, когда мой напарник и руководитель С.Г. после двух минут неудачных попыток всё же был услышан базой и начал очень горячо утверждать: «…Ромашка!.. Я Ромашка-семь! Я Ромашка-семь!», «Я – Ромашка – семь!», «База! Как слышишь меня?»

Двадцатидневная щетина, обгоревшая физиономия, так что куски кожи отслаивались на щеках (тогда ещё не было хороших кремов от солнечных лучей), распухшие, запёкшиеся и даже кровоточащие губы и слегка шальной взгляд голубых глаз коротко стриженного мускулистого блондина… всё это сильно не совпадало с утверждением: «Я – Ромашка-семь!» Серега был просто прекрасен!

Название «пик Вольной Испании» появилось в 30-х годах, когда в Испании был мятеж генерала Франко, а Советский Союз активно поддерживал республиканские войска. Войска Франко победили, а гора на Кавказе осталась стоять с этим романтическим названием. В какой-то мере это было провидение, потому что Франко ушёл, в Испании – демократия, остатки королевской династии Испании мирно уживаются с премьер-министром и парламентом. Чудесная страна, её ни с какой другой страной не перепутаешь.

Я не слышал, чтобы кто-то ёрничал над этим названием, или как-то пытался его исковеркать (так же и с названием «пик свободной Кореи»).

А вот другим названиям гор (времён советского периода) доставалось…

Простите великодушно, но на альпинистском жаргоне совершить восхождение на пик сорокалетия Советской Татарии – звучало «влезть на сорокалетнюю татарку».

Советский альпинизм был массовым. Одно время в погоне за массовостью начали организовывать массовые (до ста, до двухсот человек) восхождения на разные вершины. Организованное Мишей Хергиани массовое восхождение на Ушбу жителей Сванетии иначе как подвигом не назовёшь. Ведь более сорока человек зашло!

Но в целом это выглядело не очень привлекательно (впрочем, где грань между массовостью и спортом?). Массовые восхождения (по созвучию с олимпиадами) начали называть альпиниадами. Как правило, порядка там было немного. Даже если руководство республик ставило во главе таких альпиниад квалифицированных спортсменов, всё равно за этим читалось желание руководителей этих республик отчитаться звонким мероприятием. Иногда происходили и несчастные случаи, причем тоже массовые. На альпинистском жаргоне альпиниада, проводимая Кабардино-Балкарской АССР, звалась «кабардакиада».

Как-то раз после смены в альплагерях мы отправились побродить по Кавказу – с выходом на море. Из Баксанского ущелья пошли через перевал Бечо через Главный Кавказский хребет – в Грузию. Забрели в столицу Сванетии посёлок Местия, потом (немного подъехав) пошли на перевал Басса (тот самый, из военной баксанской песни). В ту пору на перевале были неплохо сохранившиеся дот и остатки стрелкового оружия (там проходила линия обороны в войну).

Перевал простой, наверху – небольшой плоский снежник, и дальше разнотравье. Для спуска вниз я разделся до шортов, не разглядев, что спуск проходил по крупноблочной морене, покрытой зарослями рододендронов. На одном из рододендронов я (да и не я один) поскользнулся, и проехал метра два вниз, основательно расцарапав спину почти до самой шеи. После этого мы потеряли тропу в зарослях ежевики (длинные брюки я так и не надел). После этой самой ежевики создавалось впечатление, что я дрался по крайней мере с двадцатью кошками.

В довершение всего, когда мы ехали вниз на открытой бортовой машине, я попытался сорвать несколько яблок с ветвей, свисающих над дорогой, и получил яблоком под глаз. Получился великолепный синяк с классической кровоточащей ссадиной. Добавьте двадцатидневную щетину.

Эх, и хорош же я был на пляже в Сухуми!

В Сванетии народ жил и живет по несколько более патриархальным обычаям. В начале августа в Сванетии отмечается праздник Сванетии – что– то типа неофициального дня нации. Сваны – народ гостеприимный. Праздник в Сванетии – дело серьезное. За один день он не проходит. Бывает, что праздник затягивается и на третий, и на четвертый день. Этикет требовал звать на праздник представителей альплагеря. Вот в очередной раз приехала делегация из деревни – местного районного центра. И пригласили. Но начальник учебной части праздновать был не большой любитель, да и статус его был не такой, чтобы несколько дней праздновать со сванами. Инструктора – да вроде бы только начало сезона – такой праздник выбьет из колеи. Им же на горы ходить. Но кого-то послать надо – этикет такой.

А надобно сказать, что в альплагерь приехали три чеха. Тогда это было в диковинку, с ними носились, сначала даже на них заискивающе смотрели, пока не разобрались, что ребята совсем зеленые. И что им скорее экзотика нужна, а маршруты им нужны даже не средней трудности, а самые простые.

Вот и было принято решение послать на праздник этих самых чехов, а с ними – прикомандированного к чехам инструктора А.Р., веселого разбитного неустроенного мужика. При этом А.Ф., начальник учебной части альплагеря, строго наказал шоферу, чтобы командируемых сваны привезли на второй день.

Их действительно привезли, в конце второго дня. Прикомандированный к чехам инструктор из кабины попытался выбраться самостоятельно, но это ему не удалось. Ну ладно, помогли. Но самое главное – а где еще один чех?

Инструктор А.Р. попытался утверждать, что у него полный комплект чехов. После тщательного пересчета (который занял минуты три) он все же стал утверждать, что при посадке в машину у него был полный комплект чехов.

Задавать ему вопрос: «А где еще один?» – было бессмысленно. Поехали назад, к тому самому высокогорному селению, в котором проходил праздник. Нашли недостающего, не доезжая двух километров до селения. Чешский искатель приключений был усажен у дороги, так чтоб ему было удобно и чтобы он не мог упасть. Скорее всего он просто удачно вывалился из кузова, был подобран и приготовлен вот в таком виде к дальнейшей транспортировке – к гостям сваны очень внимательны.

Впрочем, чешские альпинисты были в конечном итоге очень довольны – ведь они действительно приехали в горы Сванетии за экзотикой.

Неожиданный эпилог. Когда эту историю один из свидетелей произошедшего через год рассказал в международном альплагере в 70-х годах в другом месте Кавказа группе немецких альпинистов, никто не засмеялся. Наоборот, все немцы очень встревожились и напряглись. Рассказчик ожидал смеха, а тут напряженная тишина. Он решил повторить окончание рассказа, как недостающего чеха нашли прислоненным к придорожному дереву. Слушатели тихо молчали. Наконец старший группы тихо и осторожно, почти с дрожью с голосе, спросил: «А нам это тоже предстоит?»

Существует легенда, что только две народности, которые живут в горах, ходят в горы – это шерпы в Гималаях и сваны на Кавказе. Легенда красивая, да и правдивая.

Что правда, то правда, живущие прямо в горной местности сельские жители на спортивные восхождения не выходят. Заниматься альпинизмом и горным туризмом – удел жителей городов. Тем радостней встретить мастера спорта по альпинизму великого князя сванов Дадешкелиани в качестве командира отряда значкистов. Действительно, среди сванов (в Сванетии городов нет, там только посёлки) раньше было много альпинистов. В краеведческом музее посёлка Местия (столице Сванетии) – состоящем из трёх больших комнат, одна из комнат посвящена Мише Хергиани – действительно выдающемуся альпинисту-свану.

Исключений из этого правила немало:

– я встречал альпинистов и среди балкарцев, и среди карачаевцев, среди таджиков и узбеков.

– С развитием коммерциализации альпинизма среди местного населения развелось большое количество гидов, предлагающих своим услуги при восхождении на Эльбрус (я не уверен, что их следует причислять к альпинистам).

– В Непале процесс по оказанию услуг при восхождении начался намного раньше, а первовосходитель на Эверест – Тенцинг был скорее исключением из правила. Для членов многочисленных ассоциаций носильщиков в Непале подтаскивать грузы для экспедиций в горах – это работа.

Именно поэтому как чудесно вспоминается один из вечеров в ущелье реки Ингури – это южный склон Главного кавказского хребта. Это ущелье в самом верху закрывает огромная снежно-скальная стена Шхары – части Безенгийской стены. Горы поменьше обрамляют ущелье. В верхней части ущелье довольно широкое и относительно плоское, зелёное и весьма живописное. У входа в ущелье располагалось одно из самых высокогорных селений Кавказа – Ушгули. Мы выехали в это ущелье на две недели. Мы – это команда из двадцати человек, и выехали мы, чтобы совершать довольно приличные восхождения.

На второй вечер в базовый лагерь пришли гости из Ушгули. Пришли с бурдюком вина. В Сванетии своих виноградников мало, скорее всего, это вино было из более тёплых районов Грузии. Вино было чудесное и способствовало быстрому сближению наших трёх горских гостей и нас – трех парней, оставшихся в лагере и являвших собой спасотряд (все остальные разбежались на восхождения).

После дежурных фраз знакомства и пожелания благополучия мы стали спрашивать, а правда ли, что в Сванетии много альпинистов. Нам отвечали, что правда. Что жители селения больше ходят по горам, чтобы охотиться на козлов. Но в селении есть два человека, которые поднимались на Шхару. И что ими гордится всё селение.

Я не знаю, правда это или нет. Однако когда седой старик сказал: «А теперь выпьем за тех, кто идёт на Шхару!», все мы дружно встали и осушили кружки до дна.

Как правило, названия больших, отдельно стоящих гор, хорошо видных издали – традиционны (Домбай, Ушба, Эльбрус, Шхара, Шхельда, Гестола…). Вершины с традиционными названиями обычно не переименовывают. Иное дело, когда альпинистская экспедиция или туристская группа попадает в новый труднодоступный район, где местные жители бывают редко. Тут раздолье фантазий… вот и появляются пик Блюхера, пик Щорса, пик Космонавтов, пик Дочерей, пик Матерей, вершина ВИА– тау (пик Военно-Инженерной Академии), и многое, многое другое…

Бывают и совпадения – ну, как объяснить, что вершина Эрцог в домбайском районе названа не в честь первовосходителя на Аннапурну Мориса Эрцога? Я знал в горах одного весьма прагматичного человека – в ту пору ему было около шестидесяти лет. Как же был удивлён, когда узнал, что именно он в возрасте двадцати пяти лет совершил восхождения на две красивые вершины на Кавказе и назвал их Белая Незнакомка и Чёрная Незнакомка.

Исследователь Памира топограф Корженевский назвал красивый семитысячник на Памире в честь своей юной жены – пик Евгении. Правда, спустя некоторое время он всё же решил внести ясность – так на карте эта вершина стала уже называться пик Евгении Корженевской.

А потом над этим названием снова нависли тучи. Один энергичный альпинист искал способы добыть финансирование для экспедиции на Памир. Денег не давали. Внимательно посмотрев на карту, он решил, что вершина и так слишком долго носит имя ничем не выдающейся женщины (которая представляет значение лишь для одного человека – её мужа, к тому моменту уже умершего). И начал пробивать экспедицию на пик Корженевской, чтобы в честь 60-летия СССР переименовать пик Корженевской в пик 60-летия СССР. По счастью, добыл он деньги на экспедицию каким– то другим способом. А Евгения Корженевская, к тому времени уже старушка, и не знала, что гору её имени хотят переименовать.

Я впервые попал в Сванетию, когда мне было восемнадцать лет. Ничего не понимающий мальчик, я оказался кем-то типа командира группы (мы шли к морю после альплагерей, но не напрямую, а с заходами в Местию – столицу Сванетии – и в некоторые интересные ущелья). Сколько сказок рассказывали про сванов! И то, что это самый благородный народ на свете, и то, что это безжалостные убийцы!

Спускаемся с Бечо, входим в селение. Навстречу усатый мрачный сван с ружьём за плечом. «Ну, думаю, – вот и всё. Отходился». Вымучиваю на лице жалкое подобие улыбки, почти шёпотом говорю «Здравствуйте».

Сванетия. Ушба

У свана улыбка растягивается до ушей, и он радостно произносит: «Здравствуйте!» И куда сразу же унеслись все страхи!

Потом я понял, что все сказки и легенды про рыцарскую честность сванов и про криминальные наклонности сванов имели под собой основание. Всё это так и было – вперемешку. Советская власть пришла в Сванетию в 1935 году в виде генерала Красной армии (свана по национальности), который приземлился, спрыгнув с парашютом из самолёта. Введение новых порядков среди населения, которое свою личную независимость ставило превыше всего, пошло плохо. В начале Второй мировой войны сваны не то чтобы встали на сторону немцев, но разрешали немецким колоннам и егерям проходить через перевалы Сванетии. В конце войны немецкий порядок сванам не понравился тоже, и они закрыли перевалы и для немцев. От депортации их спасло полное отсутствие дорог. Бывалые люди говорили, что в послевоенные годы мелкие вооружённые группы сванов ходили по всему Кавказу и добывали пропитание как получится. Но рыцарская частность, отношение к гостю, как к самому дорогому человеку – это тоже было.

Воспоминания о Сванетии того же периода. Мы уже спустились с перевала на дорогу. Городской мальчик, я жил по понятиям города. Я даже не пытался останавливать открытые грузовые машины, не оборудованные для перевозки людей. Тащились мы с рюкзаками по пыльной горной дороге, мимо нас ехали грузовики.

Наконец, один грузовик притормозил, хоть ему никто и не голосовал. Оказалось, что по Сванетии (впоследствии оказалось, что не только по Сванетии), можно распрекрасно ездить в кузове грузовых машин, не приспособленных для перевозки людей. Военный ЗИЛ-131 с места развил большую скорость, на поворотах почти не притормаживал. Пятеро молодых балбесов и пять рюкзаков катались от одного борта к другому. Балбесы пытались удержать рюкзаки и хоть как-то удержаться сами. Так что смотреть на пейзажи и на родовые башни, которых так много на подъездах к Местии, времени не оставалось. Думаю, что шофёр пошалил, что вёз нас на большой скорости. В столице Сванетии – поселке Местия мы вылезали из грузовика и пошатывались, оказавшись на твёрдой земле. Денег шофёр с нас не взял.

И каких только с тех пор способов передвижения я не испытал…

Как-то раз (тоже в Сванетии, но уже значительно позже) мы ехали на бензовозе. Оказалось, можно. Самое сложное было удержать рюкзак на поворотах он пытался ускакать с узкой площадочки вокруг цистерны.