Текст книги "Про горы с улыбкой"

В ассоциации гидов Червинии около 30 действующих. Услуги их не дёшевы (хоть и дешевле, чем их коллег из Швейцарии). В зависимости от категории трудности и времени на маршруте один день работы гида стоит от 200 до 300 с небольшим евро.

Под Монбланом и под перевалом Сен-Бернар – тоннели. Если хочется перебраться в Шамони, то надо вернуться в Шатийон, добраться до Аосты или до Курмайора, оттуда автобусы идут в Шамони. Вокруг исторические достопримечательности. В Шатийоне в хорошем состоянии средневековый замок, помогавший контролировать вход в ущелье. А в Аосте, кроме средневековых памятников архитектуры, есть остатки крепостных сооружений, театра и бань периода Римской империи. Очень красиво смотрятся на фоне заснеженных гор.

Ну, а Маттерхорн? Он будет стоять и дальше. И, Бог даст, ещё раз попытаюсь подняться – при более удачном стечении обстоятельств…

А в сущности, и Монблан. В другом месте я писал про историю покорения Монблана. Покорение Монблана – это драматическая история.

В какой-то мере это история начала альпинизма.

А теперь за год на Монблан заходят тысячи. Все пути пробиты. Стоят хижины. И есть много гидов, которые могут помочь зайти на Монблан. Есть несколько ассоциаций гидов, самая большая и известная находится в Шамони.

Но… есть и обратная сторона. Если заходят тысячи, начинает работать статистика. К сожалению, есть статистика несчастных случаев и при восхождении на Монблан.

По пути на Монблан через Дом де Гутер (самый простой путь) есть так называемый кулуар смерти. В сущности, таких кулуаров на Памире, Тянь-Шане и Кавказе тысячи. Обычный кулуар, временами простреливаемый камнями. Да, но когда в сезон через него в день проходят сотни человек… И когда перед тобой очередь, и ты должен ждать, но и за тобой очередь, и ты не должен задерживать…

Путь через Агюй де Миди посложнее, это вершинный траверс, и в начале идет по ледопаду. Уж вроде бы все известно и просчитано до мелочей и минут, когда надо выйти, где застраховаться. Да, но вот на ледопаде «се– раки» – глыбы льда, временами обваливаются, и никого не спрашивают, предусмотрено это расписанием или нет. Увы, такое тоже бывает.

И не случайно вертолетная площадка для вертолетов спасателей в Шамони совсем рядом с поселком. Одним словом, на таких популярных классических маршрутах весь наш опыт, накопленный в горах Тянь-Шаня, Памира и Кавказа не очень вписывается. Тут дело каждого, но, может быть, лучше ориентироваться на проводника даже квалифицированным людям.

Путь на Монблан с Агюй де Миди

Потому что случаев, увы, немало. Слышал историю про захотевших романтики девчонок из Латвии, проводником у них вызвался быть крутой турист, ходивший аж в «четверку» на Тянь-Шане, и ни разу на Монблане не бывавший. В конечном итоге история со счастливым концом, хоть в ходе восхождения романтики потеряли путь и вышли на итальянскую сторону, а тут непогода и началась. Как я не раз говорил, господь иногда к дуракам относится внимательно, и им удалось попасть в «укрытие» маленькую неотапливаемую хижину на итальянской стороне Монблана, и это было их спасение, потому что палатки у них не было. Но до реального спасения было далеко, потому что романтики нигде не зарегистрировались, и итальянцы не знали, что к ним с французской стороны забрела группа и замерзает у вершины Монблана. Добавьте проблемы с роумингом, знанием языка, незнанием своего местонахождения, отсутствием еды, воды, горелок, газа…

Дело, в конечном итоге кончилось хорошо, родители одной из девчонок дозвонились до посольства, сотрудник посольства дозвонился до спасателей, сначала французских. Французские спасатели прикинули, где романтиков можно искать, и связались с итальянскими спасателями. К тому времени батареи в мобильниках давно сели, а непогода не унималась, но на шестые сутки итальянские спасатели романтиков сняли.

А с другой стороны, очень хорошая тетя на Монблан зашла в одиночку через Дом де Гутер. Зашла в межсезонье, когда обычные группы не ходят, тем более с гидами. Ну, хотелось тете отметить свое семидесятилетие восхождением на Монблан, вот и пошла. Правда, опыта у нее было хоть отбавляй.

Тянь-Шань. По Киргизскому хребту

Я бывал на Киргизском хребте много раз. Красивое место. Но, может быть, это не самое главное. Главное – уж очень удобно добираться. Сел в пятницу в самолёт на вечерний рейс «Москва – Бишкек», и в 5 часов утра в субботу ты уже в аэропорту «Манас». Визы не нужны. Час на пограничный контроль и получение багажа. И на 6.30 можно смело заказывать трансфер или попросту брать такси и двигаться в горы. Регистраций в Киргизии сейчас никаких нет. Если все проблемы с продуктами, газом и бензином решены заранее, то можно сразу из аэропорта ехать на маршрут.

Бишкек – столица Киргизии – расположен в семидесяти-восьмидесяти километрах от Киргизского хребта. То есть при благоприятном раскладе и продуманных заранее мелочах в субботу в 8–9 часов утра в субботу ты уже в горах, и можно начинать двигаться по маршруту, или просто наслаждаться горными видами: альпийскими лугами, горными реками, ручьями и водопадами. Тянь-Шань красив!

Наиболее популярные ущелья для заезда и начала маршрута – долины рек Иссык-Ата, Аламедин и Ала-Арча. Всюду есть автобусное сообщение. На такси доехать от аэропорта до одного из ущелий стоит 1000–1200 сом (1 сом примерно равен 1 рублю). В ущелье Иссык-Ата есть сохранившийся с советских времен курортный посёлок Иссык-Ата, в ущелье Аламедин – курортный посёлок Тёплые Ключи (с пользующимися популярностью горячими источниками), в ущелье Ала-Арча – альплагерь «Ала-Арча» и растущий курортный посёлок. Маршруты можно начинать также в ущельях Кегеты, Токмак и других.

И вот мы в горах! Быстро и легко! Не могу не высказаться о возможности трекинга. Трекинговый туризм в нашей стране, с одной стороны, был всегда. С другой стороны, он сейчас только начинает развиваться, и хороших маршрутов мало. Ну разве что в Крыму. Да и над крымскими трекинговыми маршрутами ещё работать и работать. А двух-трехдневный трекинг по ущелью Аламедин Киргизского хребта просто великолепен!

Аламедин – ущелье длинное. Приезжаешь в субботу утром в посёлок Тёплые Ключи (высота 1700 м), и идёшь по красивейшим местам. Можно дойти до системы очень красивых горных озёр в верховьях ущелья (высота около 2700 м), можно пройти даже немного выше – до самых верховий ущелья (высота 2900–3000 м). Только аэрофлотовский рейс в воскресенье в Москву – в 16 часов. То есть такси из Тёплых Ключей в аэропорт надо заказывать на 12 часов дня. Но перед этим надо будет сделать выбор: или просто пройтись по Аламедину с одной ночёвкой, не доходя до озёр, и успеть на аэрофлотовский рейс в воскресенье (в сущности, есть рейсы и других компаний), или прихватить ещё один день и возвращаться в Москву в понедельник, но всё же дойти хотя бы до первого озера. Второй вариант полноценнее.

Виды потрясающие! Ручьи, эдельвейсы, суслики! Есть ещё редкий цветок – эдельвейсовая ромашка! Горного козла вряд ли встретишь (они тут есть, но пугливые). Для трекинга никакого специального альпинистского снаряжения не надо – палатка, газовая горелка да лыжные палки.

В Киргизии также зарождается трекинговый туризм. Местные предприниматели стоят приюты, где можно провести ночь. Другое дело, что они заботятся не только о туристах, даже в основном не о туристах. При этих приютах и хижинах обычно теперь есть небольшое кафе, запруженная дамбой речка, а в образовавшемся водоёме – форель для рыбалки. Те есть всё для пикника.

Но вернемся к нашей теме – есть варианты хождения между ущельями по некатегорированным перевалам без верёвок и крючьев. То есть в Киргизском хребте можно заниматься трекинговым туризмом.

Эдельвейсовая ромашка

А теперь, наконец, к горному походу. Мы стартовали из Тёплых Ключей и шли по Аламедину. Через несложные снежно-осыпные перевалы Аламедин Вост. и пер. Иссык-Ата (он же Минжилки) перешли в долину реки Зап. Каракол и далее двигались до слияния с рекой Ала-Арча. С заброской (которая должна была ждать нас на слиянии рек Западный Каракол и Ала-Арча) вышли небольшие приключения, которые, по счастью, почти не испортили план-график. К слову сказать, ещё одно достоинство района в том, что в Бишкеке теперь есть небольшие фирмы, которые готовы доставлять вашу заброску. Но не совсем куда угодно, а в пределах разумного – в точку автомобильной дороги, отмеченную на карте.

Только, ребята, очень внимательно работайте с картой, когда договариваетесь о заброске! А ещё лучше – отправьте фирме свою карту. У нас трудность возникла из-за того, что на нашей карте река называлась АлаАрча. Водителю же фирмы, которая осуществляла заброску, дали карту, где эта река называлась Беш-Аларчу.

В общем, заброска к нам всё-таки приехала, и мы пошли дальше: перевал АкДувал, перевал Шестерых. Далее спустились по леднику Манас до заброшенной горнолыжной базы. Когда-то тут была жизнь. И очень красивая, потому что место весьма вдохновляющее, и вокруг горы. Сейчас здание базы стоит, и во вполне приличном состоянии. Можно ночевать в комнатах, довольно уютно, даже матрасы остались. Эта горнолыжная база неразграбленная, но, увы, в данный момент никому не нужная.

На перевале Именинников повесили три верёвки на снежно-ледовом склоне. Спустились по осыпному, переходящему в снежный склону (можно без верёвок), и далее по закрытому леднику подошли к несложному снежному перевалу Молодая Гвардия. Затем прошли несложные снежно-осыпные перевалы Широкий, Проходной и Озёрный, после чего спустились в долину реки Ала-Арча. Совет будущим руководителям: на перевал Озёрный есть два пути подъёма, один из них очень неприятный и камнеопасный. Без нужды туда лучше особо не соваться, а особенно начинающим туристам.

У нас было несколько ночёвок на ледниках. Как правило, ночлег на леднике летом – это не так и холодно, в пределах минус 10 °C. Однако, если повезёт, – очень величественно. Особенно, если ночлег оказывается в цирке ледника, окружённом вершинами! Когда начинает смеркаться и наступает безмолвие, а вокруг – тишина и вершины! Рериховские пейзажи! И никого!

На леднике

Суслик (мармот)

Того и гляди, дух какой-нибудь с рериховских полотен возникнет неподалёку! Да, ради такого стоит ходить в горы!

С другой стороны, как же хорошо выходить с ледников, где строго и пустынно, в зону альпийских лугов, где пышное разнотравье, свистят суслики, перекликаются улары и всё радуется солнцу! Да, ради такого стоит ходить в горы!

В ущелье Иссык-Ата и Аламедин елей почти нет, там растут в основном арчовые породы деревьев. А вот в ущелье Ала-Арча много настоящих тянь– шаньских елей! Они – своего рода визитная карточка Тянь-Шаня и очень красивы. Стройные величественные деревья по обоим сторонам ущелья.

Вокруг самого альплагеря «Ала-Арча» вершин немного. Все альпинисты уходят на поляну Рацека. А там – альпинистская Мекка! Тут и пик Корона, и пик Свободная Корея, и пик Семенова-Тяньшанского (4875 м) высшая точка Киргизского хребта. Маршруты любой категории сложности.

В сущности, с названием «поляна Рацека» дело было так. Поляна Рацека (стоянка Рацека) в ущелье Аксай (боковое ущелье в долине реки Ала-Арча) обрела такое название, поскольку там когда-то проводились армейские альпинистские сборы под руководством Владимира Рацека. На поляне были построены две хижины.

Владимир Рацек был организатором альпинизма, организатором экспедиций и просто очень хорошим человеком. Иначе не дошло бы до нас уж совсем домашнее название – «хижина дяди Володи». А почему нет? В Альпах с итальянской стороны Маттерхорна есть приют Герцогов Абруццких. Много представителей поколений этого знатного рода не только ходили в горы, но и поддерживали инфраструктуру гор, поддерживали приют. Имя осталось, и приют так и носит имя герцогов Абруццких. Вот и в Ала-Арче есть хижина дяди Володи!

Рацек ходил в Заилийском Алатау, на Большом Памире, в Терскее. На Киргизский хребет заглядывал временами. И то, что народная альпинистская память сохранила его имя в виде географического названия и названия хижины, – да лучше памяти и не придумаешь!

Дай Бог каждому такую память о себе оставить. Ходили по горам люди до нас, будут ходить и после нас. А об отдельных запоминающихся личностях пусть напоминают такие вот названия. Вы только представьте – «Хижина дяди Володи»!

Этот район привлекает всё большее внимание иностранцев. В Бишкеке мы жили в хостеле «Apple», где русская речь вообще почти не была слышна, разве что нашей группы. Горы здесь красивые, а Киргизия весьма дружелюбная к приезжающим страна. Удобные подъезды и подходы, удобная логистика.

Про дружелюбие. Общеизвестен закон, что чем выше в горы, тем патриархальнее, тем больше доброжелательности среди местного населения. Гостю – почёт, гостю – уважение, гостю – помощь. Всё это здесь есть. Только надо очень тактично относиться к местным чабанам, предлагающим чай и лепёшки. Всё-таки вы в гостях. Если совсем высоко, то деньги за кумыс, айран и лепёшки хозяева могут и не взять. А вот конфеты, которые вы им предложите, возьмут с удовольствием! А уж если вы найдёте время послать им фотографии, которые сделали тут на память, не забыв записать их адрес, вам вообще цены не будет!

Да, скотоводство здесь развито. Вот и кочуют по летним пастбищам стада овец, а с ними – киргизы-пастухи. Но не расслабляйтесь! Люди разные, да к тому же, чем ниже, тем сильнее чувствуются бизнес-отношения. Если поставите палатки на лугу совсем близко к посёлкам, с вас наутро запросто могут попросить деньги за ночлег на лугу. Увы, бывало такое. Лучше от цивилизации поскорее уходить в горы!

Ну а я, первый раз попавший в горы Киргизского хребта в 1987 году, а с тех пор побывавший в этих замечательных горах то ли пять, то ли шесть раз, тоже радовался красоте гор. Да и вообще Тянь-Шань красив. Ведь есть еще и замечательный Заилийский Алатау, есть Терскей, есть Каракол, есть хребет Кок-Шаал. И всюду здорово!

Да, тогда, в 1987 году в киргизском хребте у нас было крутое мероприятие. Как раз я, все же стараясь не завязывать с альпинизмом, стал переходить на горный туризм. Впечатлений было масса! Вопросы «Кто больше видит горы – альпинист или горный турист?» занимали меня всегда.

Вот бы совместить все это, только не тащить неподъемный рюкзак, но быть полностью автономным и видеть то, что не видят другие!

Странно устроен человек. Радуется и встречам в горах, радуется и отсутствию встреч. Ну да ладно.

Позднее, в одном из походов по Киргизскому хребту мой старый товарищ написал несколько песен. Тогда нам почему-то особенно часто пришлось переходить вброд горные реки. Оно, конечно, естественно. От переходов через горные реки в горном туризме не уйти. Тем более, именно в Киргизском хребте, когда все маршруты построены на пересечении боковых отрогов. (один из вариантов перехода через реку – «стенкой», когда все встают в шеренгу, плотно сцепляются руками, причем по краям ставят самых высоких, потому что меньше вероятность, что их снесет течением). Только уж больно холодная вода в ручьях и реках! Вот и родились у него строчки;

 
Кто придумал названье – «стенка»
Тот, конечно, имел в виду
Частокол из мужских коленков
Погружающийся в воду´!
 

Эх, озноб пробирал, когда Володя завершал свою песню дущераздирающим воплем:

 
В теплых струях Аламедина
И на скользких его камнях
Слева, справа стоят мужчины
Очень нежно держа меня!
 

«Пятерку» (то есть поход пятой категории трудности) мы тогда не прошли. Впрочем, по моим представлениям, непройденные «пятерки» частенько стоят тоже дорого. Ведь упирались, как могли. Но обстоятельства оказались сильнее.

И в завершение этого мероприятия я решил сделать что-то такое, чтобы скрасило наш прощальный ужин на берегу Аламедина. По «должности» в походе я был «медик», и, конечно же, у меня был спирт. Немного спирта осталось на завершающий ужин. А на «зеленке», где мы поставили палатку, было немного земляники.

Я собрал землянику, размял ягоды. Я развел спирт водой из реки Аламедин, всыпал раздавленные ягоды в жидкость, и начал болтать и трясти.

В теплых струях Аламедина

Получилось что-то мутное, непонятного грязно-красного цвета. Из туалетной бумаги я как-то смастерил фильтр, и сделал фильтрацию раствора. Вышло неплохо, но все же муть в растворе осталась. Тогда я сделал еще один фильтр, потоньше.

Мои товарищи на меня уже орали, что у них уже давно, как у собаки Павлова, выделилась вся слюна, а я тут занимаюсь какой-то хренью и лишаю их законного ужина.

Но все же я вторую фильтрацию провел и принес в бутылке прозрачный напиток розового цвета.

– Аламединское розовое! – только и сказал я.

И мне все простили! И мы произносили тосты про горы, что мы обязательно вернемся (так и получилось), вспоминали ночлеги на ледопадах и то, как мы эти ледопады преодолевали.

А «Аламединское розовое» вспоминаем много лет!

Немного про спасение в горах

«Пока люди ходят в горы – в горах будут происходить несчастные случаи», – любил говаривать один знакомый начспас (начальник спасательного отряда). Мудрость не бог весть какого высокого порядка, однако как нельзя лучше отражающая существующий порядок вещей.

А всё же жаль, и людей этих жаль, и жаль, что происходят эти самые несчастные случаи… ведь в горах так красиво. И люди в горах собираются хорошие, и очень особенные. И хоть бы с ними пореже эти несчастные случаи происходили!

Может быть, лучше говорить: «Пока стоят горы, в горы будут ходить люди»…?

А вот про горноспасателей я все же немного расскажу. Всегда спасение в горах было овеяно ореолом романтики и мужества!

С чего все началось?

Ну, тут можно поспорить и подискутировать. Вот лично мне на память сразу же приходит покровитель альпинистов и горноспасателей Святой Бернар! Именно его хочется назвать первым горноспасателем. Но о нем чуть попозже. Все же это глубокая история.

А если говорить про наши дни, то более-менее организованная структура была организована в Австрии в 1861 году. Называлась она «Альпийский спасательный комитет города Вены». Потом этот комитет трансформировался в Австрийскую горную спасательную службу. По примеру Австрийской спасательной службы стали возникать подобные службы во Франции, Германии, Италии и Швейцарии.

Здание отряда горной жандармерии в Шамони

В каждой стране организация спасательных служб происходила несколько по-разному. Отряд горной жандармерии peloton gendarmerie haute montagne во Франции был создан в 1958 году. Про профессионализм и мужество жандармов-горноспасателей ходят легенды. Случайных людей здесь нет! Впрочем, горноспасатели любой страны – достойные люди.

У нас в стране горноспасательной службы вначале не было. Не было хороших веревок, не было ледорубов, не было раций, да и много чего еще не было. И ходили в горы мало.

В те незапамятные времена, в эпоху героического альпинизма, когда любое восхождение «четвёрку» (вершину четвёртой категории трудности) и даже «тройку» было событием, одним из правил было жечь на бивуаке под горой костёр силами группы поддержки, пока альпинисты не спустятся с вершины. Вот и все организация спасения. Об этом правиле в одной из своих песен поет Юрий Визбор.: «…но обещайте помнить, и не гасить костры! До после восхождения, до будущей горы!»

Потом, где то с конца 30-х годов, организацией спасательных работ стали заниматься и в нашей стране. В основу организации спасательной службы положили австрийскую систему. Почему австрийскую? Да потому что организовывал спасательную службу выходец из Австрии альпинист Фердинанд Кропф. То, что он знал, он и предложил в качестве основы.

Отсюда – тросовое снаряжение, специальные лебедки и зажимы, чтобы натягивать из десятимиллиметрового стального троса полиспаст для подъема пострадавшего, и прочее.

Потом в мире все же победила французская система, а не австрийская, где для подъема и спуска пострадавшего использовали веревки, а не тросовое снаряжение. Однако основы спасательной службы, спасательного снаряжения и подготовки горноспасателей были заложены.

Никогда спасательные службы не стремились к прибыли! Никогда спасательные службы не были коммерческими организациями! Всегда спасательные работы в горах, так или иначе, основаны на энтузиазме и стремлении помочь попавшему в беду товарищу! Да, вот только вертолёт-то стоит недешево. И если речь идет о квалифицированном спасении, то нужны профессионалы, которые ничем другим не занимаются. А эти профессионалы должны на что-то жить!

Так что всегда при проведении спасательных работ в горах вперемешку – стремление спасти ближнего, помочь ближнему, и разбирательства насчет стоимости проведения спасательных работ, вертолетов, медицинских страховок и пр.

Альпинизм в СССР был делом государственным. Отчасти предтечей Современного МЧС был всесоюзный спасательный отряд. Система спасательных работ была организована следующим образом. В Советском Союзе было около 12 контрольно-спасательных пунктов (КСП), все они находились в наиболее популярных горных районах, как правило, вблизи альплагерей (иногда просто на территории альплагеря).

В Баксанском ущелье было 6 альплагерей, но КСП был один. Основной задачей контрольно-спасательных пунктов была координация и руководство проведением спасательных работ (были конечно, и другие задачи). Существовали две штатные единицы – начальник КСП и инструктор КСП – они были профессионалами и получали за работу деньги.

Все остальное было на полуобщественных началах. Существовала система подготовки спасателей. На обучение направлялись альпинисты не ниже первого разряда. Одно время наличие удостоверения члена всесоюзного спасотряда было обязательным для получения звания кандидата в мастера спорта. Зачисленные в члены всесоюзного спсотряда награждались удостоверением – красной книжечкой и жетоном «Спасательный отряд».

Жетон спасательного отряда

В удостоверении было написано, что член спасательного отряда №… имеет право организовывать и руководить спасательными работами, проверять готовность групп к маршруту и на маршруте, отстранять от восхождений и пр. Жетон был очень красивый, 3х3 см, с изображением Ушбы, на обратной стороне был выбит номер жетона и удостоверения.

По первоначальным замыслам члены спасотряда в случае необходимости должны были сниматься с работы, ехать в горы и выполнять спасательные работы. На практике так было всего один раз в 1955 году во время трагедии на Пике Победы. Однако участие в спасательных работах было овеяно ореолом романтики и святости. Случаи отказа от спасательных работ были крайне редки. В случае несчастного случая в горах по первому распоряжению начспаса (а иногда и без распоряжения) группы прекращали свои восхождения и готовились к участию в спасательных работах.

Подготовка на горноспасателя всегда была суровая. Надо было обучиться и продемонстрировать много сложных навыков и недюжинное физическое здоровье. Ну а потом были экзамены – и теоретические, и практические. И всем сдавшим давали жетоны. И удостоверение горноспасателя.

Сейчас на смену жетону «Спасательный отряд» пришел жетон «Спасение в горах». Картинка Ушбы на значке осталась прежняя. И, чтобы подчеркнуть преемственность, Федерация альпинизма приняла постановление, что все обладатели жетона «Спасательный отряд» (а его прекратили выдавать с развалом СССР) обладают такими же полномочиями, как и обладатель жетона «Спасение в горах». То есть если обладатель жетона «Спасательный отряд» еще в состоянии добраться до гор, то дальше его компетенция не подвергается сомнению. Приятно!

Обычно в альплагерях из самых опытных инструкторов формировался первый спасотряд (шесть человек), из числа просто крепких и опытных инструкторов – второй спасотряд.

Сперва выходил головной спасотряд, затем при необходимости с некоторым интервалом – второй спасотряд.

Иногда – по усмотрению начспаса, на помощь группе, в которой произошел несчастный случай, выходил не полностью сформированный первый спасотряд, а два альпиниста – врач и самый-самый забойщик, которому не нужны страховки, у которого немерено сил, и который проведет врача к пострадавшему без всяких перил.

Задачей этой двойки было оказать первую врачебную помощь. Задачей первого и второго спасотряда – спустить пострадавшего туда, где можно будет нести его на носилках.

Частенько потом начспас формировал транспортировочный отряд из разрядников. С появлением вертолетов в горах стало, конечно, немного попроще. А в принципе все так же. Вертолет может сесть только на ровную площадку, а до нее пострадавшего надо донести. Да и летает вертолет не всегда.

К жетону спасотряда выдавали два значка с таким же изображением Ушбы, но поменьше – примерно 1х1 см. Иногда такие значки носили на шапке. Когда нам пришла пора обмывать свежеполученные жетон и значки, наиболее крутые в кружки налили неразведенный спирт, менее крутые спирт развели. В кружки поместили жетоны и значки. Но жетон большой – его не проглотишь, а вот проглотить значок опасность существовала реальная. Поэтому жидкость цедили сквозь зубы. Ох и непросто это – тянуть сквозь зубы неразведенный спирт.

В числе всего прочего в положении о Спасательном отряде было написано, что член Спасательного отряда всегда должен носить жетон в горах. Далее было написано, что человек, носящий жетон спасотряда, не имеет права совершать действия, порочащие члена спасотряда. Прямо порочный круг какой-то…Это что ж, и рюмку поднять нельзя, получается…

Как правило, большинство членов спасотряда свои жетоны носили. Для молодых это было предметом особой гордости, знаком приобщения к особой касте приобщенных… Ещё жетон был своего рада знаком различия, если люди друг друга не знали. Никаких сомнений в том, что человек с жетоном имеет солидный опыт хождения в горах, не возникало.

Если встречались незнакомые ранее люди, жетон служил своеобразным знаком отличия. Да и пожилые альпинисты, сидящие в альплагерях на административных должностях, с удовольствием носили жетоны на границе окончания груди и начала весьма объемистых животов.

Я положил на полочку жетон, когда мой старший тренер Ю.Е., как бы глядя в сторону и обращаясь не ко мне, задумчиво произнес: «Я в горах много лет, и мне приходилось участвовать в спасательных работах немало раз, а вот жетона я не ношу».

Про спасательные работы в горах написано много. Они овеяны романтикой. Но, как правило, спасработы – это очень тяжело. Тяжело физически, тяжело психологически, особенно если случай сложный, – потому что иногда во имя спасения жизни пострадавшего приходится пренебрегать правилами и страховкой, а это тоже может привести известно к чему…

Не за наградами люди идут на спасработы. Но в последнее время МЧС иногда стало награждать горноспасателей медалью «За содружество во имя спасения». За что? Ну вот, например.

Я уже писал, что в последнее время горные туристы стали делать восхождения и прохождения вершин и перевалов. совершенно немыслимых для альпинистов, во всяком случае для альпинистов эпохи 70-90-х и ранее. В китайских горах, на Памире, после восхождения на пик Кунгур (7700 м) на высоте 6200 метров у одного из участников случился инсульт. Вдумайтесь! Спустить живым, с высоты шесть тысяч двести метров. в условиях автономки, неподвижного человека, без вспомогательного отряда! Группа состояла из шести человек. То есть спасали впятером. На пятые сутки группа донесла человека живым к машине скорой помощи, которую прислали китайцы. Относительно счастливый конец. И те, кто хоть раз участвовали в спасработах, оценят, чего это стоило на такой высоте и в таких условиях.

Но, когда спасавшие получили вот эти самые медали, послышались возгласы: «И что теперь, за каждое участие спасработах медали давать будем?» Как-то некрасиво…

На спасработы рвется молодежь, чтобы почувствовать себя героями. Народ постарше, конечно, тоже участвует. Хотя на самом деле романтики тут… ну, да ладно. Достаточно сказать, что такого мата, как на некоторых спасработах, особенно в начале, когда никто ничего понять не может, я не слышал нигде.

Но я все вот к чему. Как-то раз лекцию по спасработам нам читал человек, который решил отойти от стандартного лекционного конспекта. Он рассказал несколько примеров из его спасательного опыта. А потом сказал: «Мужики, я вам скажу довольно неожиданную вещь. На спасработах необходимо чувство юмора. Да-да, не удивляйтесь. Там необходима, хотя бы временами, психологическая разрядка, и поэтому шутки, как это ни кощунственно звучит, там нужны. Уж очень тяжело на спас– работах».

В советское героическое время к удостоверениям – маленьким книжечкам, обозначавшим принадлежность к определённым, иногда закрытым организациям, было очень большое уважение. Удостоверение спасателя было выполнено в формате удостоверения сотрудника внутренних дел, да еще было красным.

Эта красная книжечка иногда помогала добыть билеты в аэропорту. Очень часто билетов в кассе не было, а обратные билеты или заказаны не были, или были заказаны на более поздние даты. Вот тут и надо было изобразить на лице печальное выражение странствующего рыцаря, и двигаться в комнату начальника аэропорта, держа наготове в руке удостоверение спасателя и заготовленную драматическую историю в голове. Довольно часто помогало. Только историю надо было изложить за одну минуту, а после этого строго посмотреть на начальника.

В конце 90-х – начале 2000-х годов удостоверение спасателя получило весьма практическое применение. Спортивные магазины, борясь за покупателя, начали давать скидки не только за большие покупки (дисконтные карты), но и людям, имеющим прямое отношение к спорту (по предъявлению удостоверения мастера спорта, КМСа). В некоторых магазинах начали давать скидки и по удостоверению горноспасателя. Попробовал и я предъявить свое удостоверение весьма почтенного возраста. – Дают!

И не то чтобы позарез мне нужны эти скидки, к тому же дисконтные карты у меня тоже появились, но скидки по удостоверению спасателя я получал с большей охотой, чем по дисконтным картам.

А реакция продавцов в спортивных магазинах бывает разная. Вот несколько вариантов поведения:

– У Вас скидки есть?

– Да, удостоверения спасателя.

– Покажите, пожалуйста. Ой, вы тут такой молодой!

Невольно начинаю приосаниваться.

– И все еще ходите в горы? Вы молодец!

– Девушка, да я Абалакова живого видел.

Или, например:

– У Вас скидки есть? – спрашивает девушка-продавец.

– Да, удостоверения спасателя.

– Конечно, без вопросов.

– Так Вам удостоверение-то показать? – задаю я вопрос.

Девушка машет рукой и смеется:

– Да на Вас и так все написано!