Текст книги "Пробел в биографии"

Глава 11

Петанье остался в казначействе постигать тонкости ловли рыбы в мутной воде, а госпожа Редфилд и лейтенант Фонтейн вышли на улицу Сюлли.

– Что у нас теперь, госпожа коммандер? – поинтересовался лейтенант.

– Теперь… очень интересное место. Насколько хорошо знаком вам квартал Марэ?

Фонтейн позволил себе улыбку.

– Примерно как собственная ладонь. Я начинал службу в городской страже с патрулирования как раз-таки этого района.

– Отлично. Тогда вы должны знать улицу Беарн. Там в доме номер четыре находится… что?

Молодой человек на мгновение задумался.

– Там магазин… Ну да, антикварный! На первом этаже обычный антиквариат и букинистика, на втором, как мне говорили, магические предметы и книги. Туда, на второй этаж, не больно-то пускают.

– Очень хорошо, Фонтейн. Вот туда-то мы и отправимся, потихоньку надеясь, что на месте окажется хозяин этой скромной лавочки, господин Лавернье.

– Мы будем искать какой-то предмет или книгу?

– Мы будем дружески беседовать с уважаемым Пьером-Огюстом! К сожалению, мои с ним отношения как-то не заладились, ну, да кто старое помянет, тот может и окриветь… – Лавиния огляделась. – Так, вон там стоит экипаж-такси. Надоело мне ноги бить, подзовите-ка его.

В экипаже лейтенант открыл было рот, чтобы задать какой-то вопрос, но она молча покачала головой. Хотя место водителя и отделено от пассажирских сидений стеклом, но лучше не рисковать и не болтать о делах. Впрочем, дорога до нужной им улицы отняла совсем немного времени, минут через десять они стояли напротив двухэтажного старинного особняка со скромной вывеской «Антиквариат».

– Что вы хотели спросить, Фонтейн?

– Мне молчать или играть какую-то роль?

– По обстоятельствам, дорогой мой, по обстоятельствам…

В основном торговом зале первого этажа у витрин с эффектными яркими предметами толпились несколько явных туристов. За ними со скучающе-внимательным видом наблюдала дивной красоты девица. Нет, в самом деле, потрясающе красивая, настолько, что Фонтейн на мгновение застыл, приоткрыв рот. Ну и получил, конечно, локтем в бок от коммандера.

Девушка посмотрела на них, гибким движением вывинтилась из-за витрины и подошла; розовые лепестки губ шевельнулись.

– Добрый день, господа. Вас интересует что-то конкретное?

– Да. Нам хотелось бы побеседовать с господином Лавернье.

– Могу я узнать, кто вы и по какому вопросу?

«Ага, значит, он на месте! – подумала Лавиния. – Уже хорошо».

Она протянула девушке свою карточку, ту самую, на которой не было ничего, кроме имени.

– Передайте ему, пожалуйста.

Продавщица не сделала ни одного движения, лишь опустила ресницы, но где-то еле слышно стукнула дверь, и со второго этажа по винтовой лестнице, украшенной чугунными завитками перил, спустился благообразный немолодой господин в льняном пиджаке. На орлином его носу красовалось золотое пенсне, а седая бородка была так подстрижена, что казалась произведением искусства. Седобородый взял карточку, прочёл, коротко поклонился и показал на лестницу.

– Отомрите, Фонтейн, – шепнула Лавиния, следуя за проводником.

На втором этаже тоже был торговый зал, но они миновали его так стремительно, что лейтенант не успел даже понять, чем же заполнены витрины и шкафы. Да и стёкла в них были явно не простые, потому что разглядеть что-то не получалось, картинка размывалась и дробилась. Простая белая дверь вывела их в коридор, а коридор, в свою очередь – к новой двери, для разнообразия, распахнутой настежь. Там, внутри, был большой письменный стол, за которым сидел мужчина средних лет, светловолосый и синеглазый. Он встал навстречу гостям.

– Госпожа Редфилд, рад новой встрече.

– Господин Лавернье, взаимно, – ответила коммандер в тон. – Мне так хотелось этой встречи, что пришлось её искать. Это мой помощник, Фонтейн, – она небрежно махнула рукой.

Лейтенант понял, что госпожа Редфилд отчего-то решила не светить его работу в городской страже. Ну и напрасно, как выяснилось, потому что хозяин кабинета чуть растянул губы в улыбке.

– Знакомое лицо… Вы уже в чине капитана, или только ждёте производства?

– Пока лейтенант, – проскрипел тот.

– Тоже неплохо. Итак, господа?…

Лавиния вздохнула. Положа руку на сердце, ужасно хотелось продолжать цеплять антиквара, раздражал он её безмерно. Но надо играть честно. Она пришла за помощью, помощь эту придётся просить, а потом ещё и оплачивать, и хорошо, если деньгами.

– Знакомо ли вам такое название – Жансон?

– Ну, предположим.

– Клод Тезье был найден мёртвым несколько дней назад на винограднике близ этого города, – она приподняла ладонь. – Давайте для экономии времени не станем спорить. Я знаю об аналитике, и о последнем заказе Клода тоже знаю.

Лавернье помрачнел. Если в первый момент Фонтейну показалось, что тому лет тридцать, не больше, то сейчас стало видно, что много больше, за сорок – точно. «И он ведь маг, сколько ж ему на самом деле?», – подумал молодой человек.

– Вы не станете возражать, если я попрошу подойти сюда мою жену? – спросил антиквар. – Просто этим вопросом занималась в основном она.

Госпожа Редфилд возражать не стала. Лавернье вышел и почти сразу же вернулся в сопровождении молодой женщины, высокой и очень стройной брюнетки с серыми глазами.

– Моя жена, Лидия Хаскелл. Дорогая, это коммандер Редфилд из Службы магбезопасности и её помощник из городской стражи лейтенант Фонтейн.

– Здравствуйте, – женщина села напротив. – Пьер сказал мне, что ваш визит связан с Клодом Тезье. Почему его смертью занимаются службы, не имеющие прямого отношения к Провенсу?

– Потому что Клод работал на меня, – пояснила Лавиния. – Он управлял моим поместьем близ Жансона.

– Видишь, дорогая, у всех приличных людей есть поместья на юге, – без улыбки сказал Лавернье; смотрел он при этом на гостью. – Только мы с тобой никак не прикупим.

– Я отыскала записи Клода и выяснила, что последний заказ, над которым он работал, пришёл от вас. Речь шла об использовании амулетов для подделки библиографических редкостей, выполнен был этот аналитический обзор и расчёты по нему восемнадцатого июня, и всё немедленно отправилось к вам.

– А двадцать пятого Тезье нашли мёртвым, – добавил Фонтейн. – Неделей позже.

– И нам очень бы хотелось знать предысторию этого заказа, – подхватила коммандер. – Куда, Тьма вас побери, вы вляпались?

Супруги переглянулись, и антиквар жестом предложил жене начать рассказ.

– Куда мы вляпались… – повторила та, покачав головой. – Знаете, госпожа Редфилд, до какого-то момента мы даже не понимали, что эта история начала дурно пахнуть, потому что началось всё вполне прозаично. Не знаю, в курсе ли вы, что один из моих близких друзей – мэтр Фабьен Дорле, модельер? Когда-то я работала в его доме моды манекенщицей, потом сделала с ним вместе коллекцию одежды, и принимаю участие в создании новых моделей до сих пор. Просто гораздо реже, раз в два года примерно. Так вот, мэтр Дорле охотно использует в работе амулеты. Да даже рисунки он делает в зачарованных блокнотах!

– Фабьен связался с нами примерно в начале апреля и попросил о встрече, – продолжил Лавернье. – Поскольку мы всё равно собирались в Люнденвик, мы с ним и встретились… Какого числа, милая, пятого?

– Пятого или шестого, не помню точно. Да это и не важно, – Лидия пожала плечами и отчего-то зябко поёжилась.

– В первую неделю апреля. Фабьен рассказал, что он приобрёл несколько новых амулетов, в частности, для создания спецэффектов при показе: какие-то модели должны были менять цвет, на каких-то расцветали цветы, ещё что-то он там хотел сделать. Так вот, из восьми приобретённых им амулетов пять работали отлично, а три отказали на четвёртый или пятый раз.

– Бывает, – сказала Лавиния. – А что сказал производитель? Они таких вещей опасаются, как огня, шутка ли, претензии покупателя!

– Да в том-то и дело, что выйти на производителя не удалось, – ответил Лавернье с раздражением. – Дорле долго мялся, но потом признался, что покупал не в официальном магазине или лавке артефактора, а с рук. Принесли ему несколько новых игрушек, он именно таких раньше не видел, вот и загорелся.

– Фабьен вообще очень увлекающийся, – добавила Лидия с нежностью в голосе. – И иногда это ему дорого обходится.

– И вы решили исследовать вопрос, – госпожа Редфилд понимающе кивнула.

– Да нет же! Мы посмеялись с ним вместе и занялись своими делами. Прошло недели три, и он объявился снова, но теперь уже в состоянии некоторой паники. Понимаете, госпожа коммандер, Дорле, помимо всего прочего, довольно безалаберен с деньгами. И в долг даёт легко и без особых условий. Но одного у него не отнимешь: он всегда получает расписку и хранит их очень аккуратно.

– В сейфе, – прошелестела Лидия.

– В сейфе, – кивнул Лавернье. – Сейф большой, зачарованный, с двумя механическими замками и двумя магическими, в общем, всё как надо.

– Нет, ты не совсем правильно сказал, – нахмурилась его жена. – Обычно сейф – это ящик. Большой, маленький, хорошо или плохо защищённый, но – ящик. А у Фабьена это комната. И в этой комнате на разных полках хранятся не только деньги и драгоценности, но и кристаллы с архивными записями показов, за сорок лет его карьеры – можете себе представить? Вот и эти расписки там же, и огромная подборка образцов тканей. И ещё коллекция рисунков самых великих модельеров: Ворт, Пуаре, Скиапарелли, Диор, Шанель, Лагерфельд, Вествуд…

– Ого! – не удержался лейтенант Фонтейн, глянул на Лавинию и выразительным жестом прижал пальцы к губам.

Впрочем, чете антикваров это не помешало: видно, они так долго молчали об этой неприятной истории, что теперь с облегчением выкладывали подробности.

– Амулеты и артефакты занимают в этой комнате-сейфе отдельный отсек, – Лавернье продолжил рассказ. – Разумеется, отделанный орихалком, со всей положенной изоляцией. Дорле поместил туда и три неработающих образца с пометкой.

Лидия махнула рукой.

– В общем, через несколько дней выяснилось, что отказали почти все амулеты, размещённые в этом отсеке. Более того, пострадали и лежавшие на соседней полке образцы тканей, они были магически обработаны. И Фабьен впал в панику.

– И вызвал вас, вместо того чтобы обратиться в Службу магбезопасности, – госпожа Редфилд вздохнула.

– Ну, это же не магическое преступление! – горячо возразила Лидия. – Никто не пострадал, кроме самолюбия Фабьена! Не было, слава всем богам, никаких убийств или государственных преступлений…

Её муж возвёл глаза к потолку.

– Я говорил…

– Это уже неважно, – прервала его Лидия. – Мы изучили содержимое сейфа и пришли к выводу, что эта «заразная болезнь» вызвана поддельными амулетами. Поскольку, как вы знаете, магическая артефакторика – одно из направлений нашей работы, мы занялись этим вопросом. И нашли мастера… Ну, то, что от него осталось.

– Иначе говоря, надгробный камень и заплаканную вдову. И тетрадь с записями. Из этого дневника было понятно, что некто планировал поставить на поток производство подделок, сорвать куш и смыться. Мастер рассчитывал, что часть куша достанется ему… Понимаете, госпожа коммандер, – тут Лавернье заговорил с такой горячностью, какой коммандер и не подозревала в этом холодноватом человеке. – Попытки производства поддельных амулетов бывали и раньше…

– И ещё какие! – кивнул Фонтейн.

– Вот только в дневнике этом несколько раз упоминалось, что в основном они собирались сосредоточиться на производстве магического антиквариата, в первую очередь – букинистического. Вы ж сами знаете, есть коллекционеры, готовые душу продать за какой-нибудь средневековый гримуар, даже если не смогут ни знака в нём разобрать.

– Я бы сказала – особенно, если не могут ни знака в нём разобрать, – кивнула Лавиния. – И вот тут вы решили понять, стоит ли вообще эта овчинка выделки.

Лавернье поднял брови, как-то неопределённо мотнул головой и уронил тяжеловесное «да».

Жена глянула на него и взяла за руку.

– Да, мы решили понять, – сказала она с вызовом. – Мы заказали Клоду Тезье аналитику и расчёты, и оплатили, честно говоря, по исключительно высокому тарифу. Через месяц получили ответ и… закрыли эту тему навсегда. Вот.

– Ну что же, в таком случае я попрошу у вас копии полного отчёта, полученного вами от Тезье, и, разумеется, координаты всех действующих лиц. Надо полагать, господин Дорле подтвердит сказанное?

Говорила коммандер так любезно и равнодушно, что лейтенант Фонтейн насторожился. Мало ли что…

Но ничего не произошло: Лидия Хаскелл смотрела с вызовом, антиквар, пожав плечами, вытащил из ящика стола и протянул отчёт, сказав, что ему это уже ни к чему, всё и так ясно. Госпожа Редфилд поднялась и распрощалась, и он, Фонтейн последовал за ней.

Всё с той же скоростью они миновали торговый зал второго этажа, раскланялись с красавицей на первом и вылетели на улицу, словно кто-то за ними гнался. Тут коммандер замедлила ход и длинно выдохнула.

– Так, вот теперь мне нужен кофе!

– Тут за углом есть отличная кофейня, – сориентировался Фонтейн. – Если не разорились, конечно. Три столика, прекрасный кофе и пирожные от «Артизьен де Гато».

Никто не разорился. Крохотный зал был пуст, ни один из трёх столиков не был занят, и они уселись возле окна.

– Что скажете, Фонтейн?

Лейтенант помедлил, формулируя.

– Многовато было пафоса, на мой вкус. Чуть-чуть переборщили, – ответил он.

– Вот! – и Лавиния подняла вверх указательный палец. – Нам рассказали изрядно подреставрированную, лакированную… э-э-э…

– Байку, – предложил Фонтейн. – Сказку.

– Нет, всё-таки историю. Ведь она, в общем, достоверна. Но залита лаком и сиропом до исчезновения деталей, – госпожа Редфилд поморщилась и отодвинула пирожное. – Впрочем, это нам уже неинтересно.

– То есть как?…

– А так. Лавернье никогда не переходит границы, отделяющей его от нарушения закона, и в данном случае он удержался на этой узенькой дорожке. Нас же интересовали причины и следствия его обращения к Тезье, и мы узнали, что хотели.

– Отчёт, написанный Тезье, и имена тех, кто был в этом замешан, – кивнул Фонтейн. – И откуда этот мастер, ныне покойный?

Лавиния открыла папку с документами.

– Из Дойчланда. Жил в крохотной деревушке с милым названием Пуххайм, к западу от Монакума, умер, судя по медицинскому заключению, от внезапной остановки сердца. Надо связаться со Службой магбезопасности в Монакуме, пусть проверят его по всем пунктам.

– Нас же больше всего интересуют его связи с Галлией, с Провенсом? – лейтенант привстал; он готов был бежать, искать, хватать и рвать в клочья.

– Чш-ш, тише, не торопитесь, Фонтейн. У нас впереди ещё беседа с неким непонятным пока другом Клода Тезье, проживающим в пансионе на улице Арп. А о связях не менее покойного мастера-артефактора из Пуххайма нам расскажут монакумские коллеги, и не позднее, чем завтра.

– За-автра? – с детской обидой протянул молодой человек. – Так ведь к вам меня прикомандировали только на один день…

– А вам хочется участвовать в этой истории до самого конца? – она усмехнулась.

– Ну, хотя бы до середины…

– Я подумаю об этом, Фонтейн, – бросив на стол кофейни несколько монет, Лавиния встала. – Вперёд!

– Госпожа коммандер, а обедать вы планируете? Нет, если надо, я вполне обойдусь, просто тут есть неплохая забегаловка с потрясающим рыбным супом…

– Рыбный суп, хм, – коммандер остановилась внезапно, так что Фонтейн почти налетел на неё. – А это отличная мысль. Нет, лейтенант, в вашу забегаловку мы пойдём в другой раз, а сейчас наведаемся в одно занятное заведение, которое всего в паре кварталов от интересующего нас пансиона.

– Как прикажете, госпожа коммандер. Найти экипаж?

– Думаю, на сей раз мы с вами отправимся порталом. Вы как их переносите, не укачивает?

– А… Нет, не укачивает. Тьма, я и забыл, что вы маг, – пробормотал Фонтейн на грани слышимости.

Лавиния усмехнулась.

* * *

Да, сюда она легко могла открыть портальный переход: и улица Кота-Рыболова, и располагающийся на ней кабачок «Старый гоблин», и его хозяйка были госпоже Редфилд хорошо знакомы. Несчётное количество раз она здесь обедала, ужинала или просто заглядывала выпить белого вина. Пару раз бывало, что коммандер заползала в таверну «зализать раны», особенно если не хотела пугать домашних, и в этих случаях мадам Шарро, не говоря ни слова, смазывала гостье ожоги, перевязывала порезы и выдавала ключ от комнаты с кроватью.

Сейчас же Лавиния рассчитывала на информацию.

В конце концов, «Старый гоблин» располагается на одном и том же месте уже лет пятьсот, и хозяйка знает всё обо всём, что происходит в Латинском квартале. Значит, пансион мадам Флореаль, сама мадам и её жильцы не могли миновать взгляда блекло-голубых глаз Мари Шарро.

В таверне коммандер уселась за любимый столик возле окна; хотя народу было немало, но столик этот обходили стороной, словно зачарованный. Помахала рукой хозяйке и кивнула лейтенанту Фонтейну на стул напротив со словами:

– Меню можете не смотреть. Нам всё равно принесут не то, что вы попросите, а то, что сегодня есть.

– Как прикажете, – Фонтейн пожал плечами, сел и стал осматриваться.

Большой зал, стены, обитые досками; белый потолок и кованые светильники; окна на три стороны: на улицу, во двор и в небольшой садик; тяжёлая дверь из толстых просмолённых дубовых досок то и дело хлопала. Лавинии было известно, что выходов есть ещё три по крайней мере, причём один из них вёл под землёй на причал. Однажды ей и самой пришлось этим ходом воспользоваться.

Впрочем, сейчас это было неважно…

– Добрый день, мадам, – бросил ей пробегающий гарсон, немолодой уже дядька в белоснежном фартуке. – Хозяйка сейчас подойдёт, просила извинить.

– Мы не торопимся, – улыбнулась госпожа Редфилд и посмотрела на лейтенанта. – Ну, спрашивайте, Фонтейн, я прямо слышу, как у вас скрипят колёсики в мозгу.

– Ничего у меня не скрипит, всё отлично смазано! Мы за едой или за сведениями?

– Одно другому не мешает. Вы ведь в Латинском квартале не работали?

– Ну, постольку-поскольку… Патрулировать доводилось только правый берег.

– Вот именно! А здесь есть места, которые совсем по-разному выглядят для чужих и для своих, и я хочу узнать, не является ли интересующий нас пансион одним из таких мест.

– А если да?

– А если да, то, надеюсь, мадам Мари Шарро слегка эту завесу приоткроет…

– Добрый день, госпожа Редфилд. Пообедать или только вина?

Лейтенант даже вздрогнул, так неожиданно за его спиной прозвучал тихий женский голос.

– Здравствуйте, Мари. Всего, всего, и побольше! Мой юный спутник нужен мне живым и по возможности полным сил. По крайней мере, до вечера…

Мадам Шарро хмыкнула и смерила Фонтейна таким взглядом, что тот начал краснеть, почувствовал это, и вовсе залился краской.

Глава 12

Нужный им пансион располагался в трёхэтажном довольно обшарпанном доме, давным-давно выкрашенном в желтовато-розовый цвет. С годами краска выцвела и слегка побурела, но на углу, где совсем недавно поменяли табличку с названием улицы, стал виден прежний колер. Мощёный квадратный двор был пуст, но из открытого окна второго этажа доносился визгливый женский голос, за неведомые промахи отчитывавший неведомого Пьера.

– Держу пари, что нам не повезёт, и этот волшебный голосок принадлежит той самой мадам Флореаль, – поморщился лейтенант.

– Да и Тьма бы с ней, – махнула рукой Лавиния. – Нам нужен старинный друг Клода, некий Жак Лирьен, с ним и будем говорить. А хозяйка… Это не обязательно.

– Судя по тому, что он живёт здесь, с деньгами у него не очень, – предположил Фонтейн.

– Скорее всего…

Лавиния поднялась по трём ступенькам ко входу и дёрнула за шнурок колокольчика. Дверь распахнулась почти сразу же, и оттуда вывалился мальчишка лет пятнадцати, весь распаренный и с красным ухом, сияющим подобно фонарю. Он выскочил через открытые ворота и побежал куда-то по улице Арп. В тёмном холле появилась новая фигура – немолодая женщина, кругленькая, пышная, словно булочка с изюмом. Правда, те изюминки, которые пекарь вставил ей на место глаз, были очень уж маленькими, да и приветливостью не лучились.

– Ну ладно, попадёшься ты мне, – выкрикнула вслед мальчишке «булочка» и взглянула на посетителей. – А вам что?

– Мадам Флореаль? Следственный отдел городской стражи Лютеции, лейтенант Фонтейн. Это коммандер Редфилд из Службы магбезопасности. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

– А что это городской страже понадобилось у меня в пансионе? – подбоченилась женщина. – Порядок я соблюдаю, фонари вечером зажигаю, постояльцы у меня спокойные. Нечего вам тут делать!

– Ну-ка, тихо! – Лавиния щёлкнула пальцами, и мадам Флореаль замолчала на полуслове. – Если надо, так всегда можно найти, к чему придраться, поняла? Вот и давай, веди к себе и отвечай на вопросы. А ну, раз-два!

Удивительно, но та ещё попыталась сопротивляться, однако тут уже Фонтейн аккуратно взял её за локоть и втолкнул в холл; судя по тому, как женщина поморщилась, пальцы у лейтенанта были сильные.

– Куда идти? – спросила он очень вежливо. – Направо, налево?

Небольшая комнатка на первом этаже служила, по-видимому, кабинетом хозяйке. Туда поместились канцелярский стол и вращающееся кресло за ним, три стула, шкаф и несгораемый ящик в углу.

Мадам Флореаль, вырвав локоть из пальцев Фонтейна, прошествовала к креслу и села в него. Не ожидая приглашения, Лавиния заняла стул напротив.

– Что вам нужно? – спросила хозяйка пансиона усталым голосом. – Ну правда же, всё у нас в порядке…

– А мы разве говорили, что что-то не в порядке? Вы правда думаете, что коммандер магбезопасности придёт проверять, горят ли в вашем дворе фонари?

– Мы расследуем серьёзное преступление, – Фонтейн с шумом отодвинул стул и тоже уселся. – И кое-кто из ваших арендаторов может быть важным свидетелем. Так что давайте начнём со списка жильцов. Сколько у вас в доме квартир, сколько из них занято, есть ли старшие по этажу?

Повернувшись вместе с креслом, мадам вытащила из кармана платья связку ключей, перебрала их и, выбрав самый большой, отперла несгораемый ящик. Оттуда извлекла стопку картонных папок и плюхнула на стол.

– Вот! Комнат восемнадцать, заняты сейчас пятнадцать. Старших по этажу никаких нет, я тут главная, так оно всегда было, так и будет.

– А тут что? – поинтересовалась Лавиния, пальцем сдвинув верхнюю папку.

– Как что? Досье, конечно! – изумилась мадам Флореаль. – Жильцы у меня постоянные, остаются надолго, как же я могу о них чего-то не знать? Вот, смотрите, изучайте.

– Мы можем расположиться здесь, или вы предоставите нам другую комнату?

– Нечего папки таскать по всему дому. Тут и сидите, а у меня дел по горло!

С этими словами мадам Флореаль встала, так резко оттолкнув кресло, что оно с грохотом ударилось о стену. Лавиния заметила на краске в этом месте приличную вмятину, и незаметно усмехнулась.

Когда хозяйка пансиона вышла из своего кабинета, госпожа Редфилд быстро перебрала папки и вытащила ту, на которой значилось «Жак Лирьен. Заселился в августе две тысячи сто восемьдесят пятого года, комната номер 18».

На первой странице размещен был магоснимок. С него мрачно смотрел мужчина, по виду – далеко за пятьдесят, с наголо бритым черепом и неаккуратной короткой бородой. Лавиния хмыкнула:

– Ну, по крайней мере, это он.

– Как вы определили?

– Получила от Дюгесклена снимок из личного дела. Там, конечно, лет на пятнадцать моложе, волос больше, а бороды нет вовсе, но остальное без изменений.

Как бы ни гордилась мадам Флореаль своими досье, сведений о Лирьене она накопила немного. Кроме странички с магоснимком и аккуратно подшитых квитанций об оплате, в папке не было ничего.

– Ну что, попросим его пригласить? – привстал Фонтейн.

– Зачем? Поговорим у него в комнате. Нам всё равно, а он будет чувствовать себя свободнее. И вот что, лейтенант: отберите ещё три-четыре жильца с похожими данными. Иначе после нашего ухода эта грымза Лирьену жизни не даст. Будет во всех грехах подозревать.

Комнаты госпоже Редфилд неожиданно понравились – довольно большие, и светлые, они были обставлены удобной мебелью, и убирались тут явно каждый день. К Лирьену они зашли в последнюю очередь, поскольку его комната была самой дальней на третьем этаже. Выглядел отставной легионер даже хуже, чем на снимке из досье: он постарел, похудел, и в его бородке, по-прежнему неаккуратной, густо пробилась седина.

– Мадам сказала, вы свидетелей ищете., – буркнул он. – Так мне свидетельствовать нечего, я отсюда почти и не выхожу.

Оглядевшись, Лавиния села на стул, лейтенант остался подпирать дверь.

– Мы искали именно вас, – сказала коммандер. – Вы служили вместе с Клодом Тезье.

– Ну?

– Он умер. Вам не сообщили?

– Кто? – Лирьен усмехнулся. – Я тут сам по себе. А вы почему спрашиваете, что-то не то с его смертью? Вообще Клод младше меня был лет на десять, да ещё и маг…

– Не то, это верно. Тезье был убит, и я разыскиваю того или тех, кто это сделал.

– Вот как? Но я его видел в последний раз давно, года четыре назад, или даже больше… Я тогда как раз сюда вселился, Клод приезжал в Лютецию по каким-то делам, и мы столкнулись на улице. Случайно.

Лавиния покачала головой.

– Да меня как раз интересуют не последние годы, а несколько месяцев сразу после его увольнения из Легиона. Он уволился в ноябре шестьдесят пятого, а в апреле шестьдесят шестого приехал в городок Жансон, в Провенсе. Мне нужно знать, где Тезье провёл эти пять месяцев.

– Зачем? – Лирьен посмотрел на неё в упор, и взгляд его выцветших глаз был тяжёлым.

– Потому что он работал на меня, – ответила госпожа Редфилд. – Потому что с его груди пропал медальон Легиона. Потому что в последние полгода к нему возвратились мучительные головные боли, и я предполагаю, что уезжал он как раз лечиться. Я почти уверена, что именно в этой… дыре и скрывается его убийца.

– Или мотив, – добавил Фонтейн. – Или способ убийства.

– Вот как? И как вы меня нашли?

– Шарль Дюгесклен сообщил, где вас искать.

– Понятно, – мучительно сморщившись, Лирьен потёр нос, потом встал и подошёл к комоду; за приоткрытой дверцей Лавиния заметила практически пустые полки. – Где же это? А, вот!

Он достал тонкую пачку писем, небрежно сколотую огромной скрепкой, отцепил её и стал просматривать конверты, бормоча:

– Не то… И это не то… Вот!

В выбранном конверте лежали два листка, исписанных почерком, который Лавиния отлично знала: именно этим почерком были написаны ежегодные отчёты Тезье, которые она просматривала и небрежно бросала в ящик письменного стола. У неё слегка сжалось сердце.

– Это шестьдесят восьмой год, – сказал Лирьен. – Клод уже в Жансоне, он работал тогда в городской страже.

– Вы часто переписывались? – спросил Фонтейн.

– Нет, конечно, – Лирьен поморщился. – От случая к случаю, ну, или если новости какие-то важные. В тот раз Клод узнал, что мне должны были вручить «Серебряное сердце», ну и написал. Поздравил. Даже не помню, ответил ли я тогда.

– Кто вручал? – Лавиния вытянула из его пальцев листки и стала читать.

– Никто. Не пошёл я…

– А?… – попытался спросить Фонтейн, и тут же заткнулся, потому что получил в лоб от госпожи Редфилд метко пущенным маленьким воздушным кулачком.

– Вот, по-моему, то, что нам нужно! – она прочла вслух из середины письма. – «Наконец-то могу нормально работать, треклятые головные боли ушли почти совсем. Единственное плохо – что раз в три года нужно обновлять заклинание на медальоне. Но в любом случае, спасибо тебе, старый хрен, ты меня спас». Жду пояснений. Чем именно вы его спасли?

В комнате повисло молчание.

– Был у меня знакомый маг, – сказал наконец Лирьен. – Маг жизни плюс артефактор. Слабенький, конечно, резерв у него был единиц сорок. Да и работал всегда неохотно, всё ему казалось, что он силу потратит, ему самому и не достанет, как прихватит всерьёз. Но за хорошие деньги умел многое.

– И примерно полгода назад этот ваш знакомец умер, – медленно проговорила Лавиния. – И он зачаровал медальон Легиона, так?

– Да. Только добавил к нему что-то.

– Что?

– Не знаю. Об артефакторике мне известно только то, что она существует. В последнее время я даже осветительными амулетами не пользуюсь, потому что пенсии не хватает, чтобы их заряжать. Обхожусь обычными лампами.

– Хорошо, – коммандер встала. – Спасибо, господин Лирьен, вы нам очень помогли. Возможно, у меня возникнут ещё вопросы…

– Дорогу знаете. Я отсюда если только вечером ухожу, вина выпить.

– Скажите, а Клод не предлагал вам перебраться в «Лаванду»?

Лирьен пожал плечами.

– Предложил как-то, да я отказался. Толку с меня немного, работать я уже не смогу, а на шее у товарища сидеть – не моё. А теперь, может, и согласился бы, да некуда теперь ехать. Был Клод, да весь кончился.

– Предложение остаётся в силе, – улыбнулась Лавиния. – Просто наберите мне на коммуникатор.

И она протянула старику свою визитную карточку.

Выйдя на улицу, Фонтейн довольно долго молчал, а когда заговорил, сказал вовсе не то, что ожидала коммандер.

– Мадам Шарро сказала, что есть в этом пансионе какая-то скрытая жизнь. Что-то, что не показывают чужим. А мы везде вроде прошли, и всё нараспашку. Даже хозяйка… Тётка тяжёлая, конечно, ну так ей по должности положено, иначе съедят её, и косточек не оставят.

– Дорогой мой лейтенант, вы где служите?

Фонтейн от этого вопроса даже споткнулся.

– То есть? В городской страже, вы ж знаете.

– Так кто, если не городская стража, должен разглядеть эту самую тайную жизнь? Разглядеть, классифицировать, и, если она опасна для государства и его граждан, прекратить.

– А-а… Ну, да, конечно. То есть, вы считаете, что мадам Шарро права?

– Я знакома с Мари так много лет, что вы себе этого и представить не можете, Фонтейн, – Лавиния ласково положила руку ему на плечо, и лейтенант отчего-то содрогнулся. – И до сих пор она не ошибалась. Я могла ошибиться, а она – нет.

– Понятно…

– Понаблюдайте, Фонтейн. Зайдите туда ещё раз и оставьте записывающий кристалл, поселите в пансион кого-то из сотрудников под прикрытием… Работайте, Тьма вас побери!

– Так точно, госпожа коммандер!

И разговор увял.

* * *

Когда незваные гости покинули, наконец, пансион, мадам Флореаль ушла в свою спальню на втором этаже, активировала амулет от подслушивания и набрала на коммуникаторе номер. Долго экран оставался синим, играла развесёлая музыка, но женщина терпеливо ждала. Наконец ей ответили; правда, лицо говорившего оставалось в тени, узнать его было невозможно. Мадам Флореаль торопливо заговорила:

– Это я. Сегодня приходили из магбезопасности.

– И что?

– Ходили, допрашивали жильцов, сказали, что ищут свидетелей. Но перед тем они обедали в «Старом гоблине» у этой твари, Мари Шарро…

– Тебе надо уходить, Люсьена, – покачал головой неузнаваемый собеседник.

– И бросить дом?

– Ну, конечно, орихалковые кандалы куда приятнее…