Текст книги "Пробел в биографии"

– Ладно, Анри, ты прав…

– Чш-ш, никаких имён! В одиннадцать вечера на авеню Рене-Коти, у выхода из катакомб.

И экран снова стал синим.

Напоследок добавим лишь, что наутро постояльцы пансиона на улице Арп не дождались ни кофе, ни круассанов; кухня была пуста, плита осталась холодной, а на втором этаже в комнатах мадам Флореаль не оказалось никого, кроме рыжего кота. Разумеется, городская стража занялась этой таинственной пропажей и раскрыла секреты пансиона мадам Флореаль, к примеру, почему после её исчезновения стало гораздо меньше нищих на улицах Лютеции. Но это уже совсем другая история.

* * *

Судя по горящим глазам юного капрала, умники из казначейства его учили хорошо. Во всяком случае, молчал он лишь до вопроса, заданного госпожой Редфилд:

– Ну как, Петанье, удалось что-то отыскать?

– О да! Госпожа коммандер. это потрясающе! Оказывается, не нужно следить за подозреваемыми, тратить время и ресурсы, достаточно изучить финансовые потоки. И сразу будет всё ясно! Почему этому не учат всех юристов?

– Потому что совсем не все юристы, стражники и даже служащие магбезопасности достаточно хорошо умеют считать, – усмехнулась Лавиния. – Мне вот такого таланта не дали. Но всё-таки ближе к делу: вам удалось выяснить, откуда поступали деньги на счета Тезье и Камуан, и куда тратились?

– И даже более того!

– То есть?

– Я нашёл лекаря.

Лавиния остановилась посреди улицы. Прохожие её толкали, но она не двигалась с места и смотрела на капрала очень внимательно.

– Повторите, Петанье.

– Я нашёл лекаря. Даже двух.

– Отлично. Сейчас мы где-нибудь сядем… – она оглянулась. – Вон какое-то кафе, идёмте.

В кафе было пусто: настало время ужина, и горожане дружно перебрались в рестораны и таверны. Лавиния села за столик у окна, посмотрела на Фонтейна, и тот без единого звука направился к стойке. Через несколько минут перед ними стояли чашки с кофе, тарелка с выпечкой, а перед госпожой Редфилд ещё и бокал с келимасом. Нетерпеливым жестом она закрыла их щитом от подслушивания и посмотрела на Петанье.

– Ну?

– Шейшас, – он поспешно дожевал булочку. – Извините. Пообедать не успел.

– Я тебе оплачу обед в лучшем ресторане Лютеции, если ты и в самом деле нашёл то, что нужно! – она аж зашипела нетерпеливо, даже не заметив, что перешла на «ты». – Рассказывай!

– Первый лекарь работал с Тезье в конце шестьдесят четвёртого года, – начал рассказ капрал. – Понятно, что платил ему Тезье наличными, тогда банковская система была другая, но наличные-то тоже не берутся ниоткуда! В общем, в начале декабря и в начале января были сняты со счёта очень крупные суммы, в первый раз – десять тысяч дукатов, во второй – пятьдесят.

– Аванс и окончательный платёж, – кивнул Фонтейн.

– Тогда я стал смотреть дорожные расходы за этот период, и оказалось, что двадцать восьмого ноября Тезье портальным переходом отправился из Лионнэ в Селинунт, на Сицилию, и вернулся пятого декабря. Второй раз перешёл туда двадцатого января, и оставался больше двух недель. Шестнадцать дней. Можно предположить, что шестьдесят тысяч дукатов он заплатил некоему жителю Селинунте или окрестностей. Тогда я стал смотреть, не случалось ли там крупных покупок… Ну, вы понимаете: жил кто-то скромно, питался рыбой и хлебом, и вдруг стал покупать дорогие вина и шоколад, в этом роде.

– И что?

– И нашёл, – просто ответил капрал и выложил на стол два сколотых листа бумаги.

Схватив их, Лавиния жадно стала читать. Быстро пробежала глазами несколько абзацев текста, вернулась к началу и изучила уже вдумчиво и внимательно. Потом передала страницы лейтенанту и уставилась на Петанье.

Впрочем, молодой человек не обратил на это внимания: он ел.

– Итак, у нас есть два имени, – Фонтейн дочитал сводку и отложил её. – Пьетро Бальди, проживавший в деревне Кастельветрано рядом с Селинунтом и скончавшийся десять месяцев назад, и Фриц Мейер из Грёбенцелля, что поблизости от Монакума.

– На западе от Монакума, – добавила Лавиния. – А что у нас ещё к западу от этого прекрасного города?

Лейтенант нахмурился.

– Что?

– Пуххайм. Дорожку видите?

– Самую прямую…

Коммандер поглядела на третьего собеседника и усмехнулась.

– Не смотрите на меня глазами спаниеля, Петанье, я вам дам прослушать сегодняшние записи. Словами говорить очень долго. Итак, наш план на завтра…

* * *

Когда стационарный портальный переход выплюнул их в Арле, капрал сказал негромко:

– Можно спросить, госпожа коммандер?

– Можно, спрашивайте, Петанье.

– Вы могли бы дать мне рекомендацию для поступления в университет в Лугадунн-Лионнэ?

– В университет? На какую специальность, всё-таки патолого-анатомия?

– Нет Экономические исследования в области права. Я сегодня расспросил ребят из казначейства, они говорят, что самое лучшее образование в этой области – там.

Лавиния потёрла нос.

– Рекомендацию я дам, конечно, а вы уверены, что поступите? Всё-таки уже июль, остался всего месяц до начала экзаменов.

– Буду заниматься каждый день с утра до ночи, – капрал нахмурился. – Отпуск возьму и буду заниматься.

– Боюсь, что этого мало. И времени у вас явно маловато, и самостоятельных занятий может оказаться недостаточно… Вот что, Петанье, переспите с этой идеей ночь. Поговорите с родителями, что они скажут… Что?

– Нету родителей, – он храбро улыбнулся. – Сестра есть, старшая, ну да у неё своя жизнь, дети, всякое такое.

– Понятно. Ладно, тогда так: подумайте. Посоветуйтесь с сестрой, всё взвесьте, и завтра повторите мне ваш вопрос. Договорились?

– Так точно, госпожа коммандер!

– Только… Петанье, вы мне завтра понадобитесь свежим и разумным. Сегодня ужинать, ночью – спать, завтра в девять встречаемся в городской страже.

– Слушаюсь, госпожа коммандер!

– Тогда стойте смирно, сейчас я открою портал в Жансон…

Некое чувство дежа вю накрыло Лавинию, когда она вошла в кабинет начальника городской стражи: капитан Кальве был чрезвычайно доволен собой. Только что не напевал.

– Рассказывайте, – она села и вытянула перед собой ноги.

Кальве глянул на неё, хмыкнул и вытащил из ящика стола три стаканчика, а из сейфа – графин. Разлил по бокалам, и в комнате остро запахло келимасом.

– Давайте-ка, госпожа коммандер, вам это явно не повредит…

– Тоже с вашего виноградника? – спросила Лавиния.

Отказываться, впрочем, не стала: стаканчик взяла, понюхала содержимое и одобрительно кивнула.

– Нет, это вон, Дюфло делает, точнее, его половина. Это ещё и год особо удачный, восемьдесят восьмой. Ну что ж, похоже, что дело наше перевалило за половину и стал виден выход из тоннеля! – Кальве выпил и посерьёзнел. – Итак, госпожа коммандер, для начала о Жанин из Дьеппа. Жанна Труве, тридцати пяти лет, владелица рыбного ресторана «Дневной улов» и небольшого отеля при нём. Ресторан популярный, в отеле в сезон заняты все комнаты. С этой пятницы был забронирован номер на десять дней для мадам Луизы Камуан со спутником. Имя спутника не указано.

– Имя мы знаем, скорее всего, – Лавиния поджала губы. – Вот с фамилией пока туман. Впрочем, кое-какие намётки есть. Удалось определить, с кем встречалась мадам Камуан в столице…

Сжато она рассказала обо всём, что им удалось нарыть за день. Стражники внимательно слушали, Дюфло делал пометки и периодически кивал. Когда госпожа Редфилд закончила, он переглянулся с коллегой и сказал:

– Младший кузен у де ла Бриво есть. Думаю, его хорошо знает городская стража не только Арля и окрестных городов, известность и до Массалии должна была докатиться. Парень маг, довольно сильный воздушник, но учиться не хотел, и, видно, воздушная стихия ему мозги-то и повыветрила. Как он буянил, это уму непостижимо! А потом затих, думали, в здравый рассудок вошёл. Года полтора было тихо, да, Серж?

– Угу, – прогудел Кальве. – Ну, зато потом громыхнуло так, что мы здесь всем богам молились, чтобы мимо пронесло. Мартен – он по женской линии родственник, потому фамилии разные, так вот, он ввязался в большую историю с контрабандой. Де ла Бриве тогда аж чёрный ходил.

– И что, судили?

– Краем прошёл. Штраф и общественные работы, ну, и браслет, ограничивающий магию, на три года. Бриве на волоске тогда висел, но больно уж он администратор хороший, на своём месте. Так что господин мэр его оставил, но велел Мартена после общественных работ выслать куда подальше.

– И звали этого Мартена?…

– Кристиан, всё верно, – кивнул Дюфло. – Вот только…

– Он уехал куда-то в жаркие страны, – Кальве нахмурил лоб. – В Сиам, в Магадху? Не помню, далеко, в общем. И поговаривали, что Кристиан Мартен там умер пару лет назад.

– Что там поговаривали, де ла Бриве повязку чёрную носил, – возразил Дюфло. – Так что может это и он. Но тогда, значит, скрывается.

– Скажите мне вот что, господа, – тут Лавинию осенила идея, она даже улыбнулась. – Раз Мартен был под судом и следствием, значит, его данные должны были в городской страже сохраниться? Я имею в виду аурограмму и отпечатки пальцев.

– Само собой. А с чем сравнивать-то?

– Он бывал в квартире, которую снимала Луиза. Ночевал там, ел и пил, умывался и всё прочее. Вряд ли он при даме сердца каждый раз уничтожал свои следы, так ведь? А без неё он в квартиру не возвращался.

– Аурные следы, конечно, не найти, слишком времени много прошло. А вот пальчики должны быть… Точно он там не бывал после смерти Луизы? – переспросил Кальве.

– Там такая консьержка, что мимо неё ветерок бы не просквозил, не то что целый мужчина. Что говорить, это в любом случае надо проверить!

– Да, госпожа коммандер. Жак, – начальник стражи кивнул своему заму, и тот вышел из кабинета. – Сейчас всё будет.

– Отлично. Что с Андреа Монтанари, удалось её найти?

Тут Кальве заржал. Лавиния переждала взрыв веселья и терпеливо повторила вопрос. Капитан махнул рукой.

– Вот за неё вы точно можете не беспокоиться! Жива-здорова, сидит в бабкином доме и носа на улицу не показывает.

– Почему? И коммуникатор не отвечает.

– Да потому что информация о полученном наследстве как-то очень быстро докатилась до Геневы, а у мадемуазель Монтанари там был сердечный друг, – пояснил капитан охотно. – И всё у них было мило и славно, вот только никак этот сердечный друг не мог работу найти: то платят мало, то график неподходящий, то слишком уж низкую должность предлагали для него с его университетским образованием… Ну, мадемуазель Монтанариего и попросила со своей квартиры. А когда этот жук о наследстве услышал, поспешил сюда, надеясь, что девушка остыла, и можно будет её денежками попользоваться. Она в дом его не пустила, затворилась там и коммуникатор выключила. Я же ей и посоветовал, она сперва-то нас вызвала.

– Патруль?

– Проверяет каждый час. Но парень из Жансона уехал, в этом я удостоверился. Денег на портальный переход у него не было, он поездом отправился назад в Геневу. А мадемуазель Монтанари, думаю, завтра-послезавтра своё затворничество нарушит…

– Ладно, забыли, – кивнула Лавиния. – Тогда последний пункт: домработница Луизы Камуан.

Кальве помрачнел.

– Мадам Шено поклялась, что с Луизой иной раз за день работы и двух слов не говорила. Кабинет та держала запертым и домработницу туда не пускала, сама убирала. Единственный раз забыла закрыть, ей письмо принесли, и Луиза очень торопилась его прочитать. Ну, мадам Шено туда, натурально, заглянула. Мы её в этот кабинет отвели, она посмотрела и сказала, что ничего вроде бы не изменилось. Разве только бумаг на столе было много. а теперь нету их. Но это мы с вами и сами знаем, мадам Камуан собиралась на отдых и всё в доме убрала.

– Ладно, будем надеяться, что отпечатки пальцев совпадут, – Лавиния встала. – Завтра в девять, капитан?

– Хоть в восемь, госпожа коммандер! Я сегодня и ночевать тут буду: пока из Лютеции данные по той квартире запрошу, да пока они пришлют, да пока сравню… Так что, когда ни придёте, а я здесь.

Уже в дверях она повернулась и спросила:

– Капитан, а записали ли вы номер коммуникатора этой самой Жанны Труве, хозяйки гостиницы? Дайте мне на всякий случай…

До «Лаванды» она добралась уже полумёртвой от усталости, даже портальный переход не решилась открывать сама, воспользовалась настроенным на поместье амулетом. Было темно, в саду пели цикады и пахло розами, из окон на каменные плиты двора падал мягкий свет. Лавиния даже задумалась, не выпить ли чаю в беседке, но потом поняла, что туда доберётся, а вот потом в спальню уже нет. Вздохнула и поднялась на крыльцо.

Обстановка в доме оказалась совсем не такая умиротворяющая, как казалось снаружи. Из кухни доносился звон посуды вперемешку с неразборчивыми восклицаниями, а вот едой вовсе не пахло, и коммандер восхитилась собственной предусмотрительностью. Из последнего кафе она прихватила с собой пяток ещё тёплых булочек с кремом, так что вполне можно было с мадам Тома не встречаться, а перекусить у себя в спальне. Предварительно закрыв дверь.

Ну да, мысль эта отдавала трусостью, но Лавиния решила считать её разумной осторожностью и на цыпочках направилась к лестнице. Увы, она успела лишь занести ногу над первой ступенькой, как сзади раздался зловещий голос:

– Ага! Появились, значит? И ужинать, небось, пожелаете, несмотря на то что ночь-полночь?

Величественно развернувшись, Лавиния задрала подбородок.

– Добрый вечер, мадам Тома.

– Добрый, добрый, – буркнула та. – Что ж это вы, в доме чужие хозяйничают, гномы какие-то, а вы пропадаете невесть где? Вы как хотите, ваша милость, а я в таких условиях работать не стану.

Наверное, это было последней каплей, потому что госпожа Редфилд разозлилась вдруг до ледяной ярости. Она прошла на кухню, бросила бумажный пакет с булочками на круглый, добела отскоблённый стол, и протянула руку к мадам Тома.

– Ключи.

– К-какие ключи?

– От погребов, от кладовой, от чёрного хода, от вашей комнаты, – перечислила Лавиния. – Все, какие есть. Они у вас вон, на поясе болтаются.

– Да как же? – кухарка растерялась. – А я как без ключей буду?

– А вы сейчас соберёте свои вещи и отправитесь к сыну в деревню; экипаж я предоставлю. Господин Блан и почтенный Фьялин Гиммел посчитают, сколько вам нужно заплатить за отработанное время. Деньги получите у почтенного Фьялина через неделю. Более я вас не задерживаю, прощайте.

От входа в кухню раздались аплодисменты: в дверях стояли Марджори и незнакомый коренастый седобородый гном; аплодировала, конечно, секретарша.

– Наконец-то, – сказала она одобрительно. – Ты доставила мне этим огромное удовольствие! Кстати, позволь представить: почтенный Фьялин Гиммел, новый управляющий твоим имением.

– Ваша милость, – коротко поклонился гном. – Рад встрече.

– Как вы устроились? Комнаты прежнего управляющего вас устраивают?

– Да, вполне. С вашего позволения, я пока тоже поселюсь в комнате рядом с кабинетом, а дальше посмотрим. Госпожа баронесса, когда вы готовы будете посмотреть мои выкладки?

– М-м-м… Думаю, мне нужно ещё два-три дня на завершение текущего расследования, – ответила Лавиния. – После чего я буду целиком в вашем распоряжении.

Всё это время мадам Тома стояла красная, открывая и закрывая рот. Наконец она сорвала с себя фартук, швырнула его на пол и вылетела из кухни, как фурия, бормоча под нос:

– Столько лет, а она!.. А я!.. Да пусть ей гномы завтрак готовят!

Гиммел ухмыльнулся в усы.

– Боюсь, завтрак в стиле клана Огненной Секиры окажется тяжеловат. Но я готов попытаться!

– Нет-нет, – живо откликнулась секретарша. – Это совершенно не вопрос, дело привычное. Во сколько ты планируешь завтракать?

– В восемь. Кстати, не поставишь ли чайник? Мы выпьем чаю с булочками и побеседуем. Или лучше вино и сыр? – она посмотрела на почтенного гнома; тот не подвёл.

– Вначале чай. Потом вино и сыр. И беседа, само собой.

– Тогда идём в мой кабинет. Марджори, проследишь, чтобы мадам Тома отвезли к сыну?

– С наслаждением!

Вытянувшись в кровати под хрустящей свежей простынёй, Лавиния перебрала в памяти события сегодняшнего дня.

– Кажется, всё действительно валится к завершению. Гиммел за дело взялся, так что можно не беспокоиться. Завтра посмотрю на отпечатки, поговорю с коллегами из Монакума… – она сладко зевнула, и вдруг села на постели. – Вот Тьма, я ж с Ронселином не связалась! И с Кекспином! Сейчас набрать что ли? Нет, время уже к часу ночи, неловко как-то. Завтра, всё завтра…

И отключилась, падая на подушки.

Конечно, если бы она всё же набрала номер мастера Кекспина, то избавила бы себя от нескольких лишних действий, но все мы крепки задним умом…

Глава 13

Ни секунды Лавиния не сомневалась в том, что Марджори приготовит именно тот завтрак, какой устраивает хозяйку. В конце концов, они немало путешествовали вместе, живали в разных местах и в разных условиях, и совсем не всегда поутру им подавали кофе, омлет или гренки. Марджори всегда с этой проблемой справлялась. Вот если Лавинии приходилось где-то оказаться в одиночестве – а такое бывало, и не только в джунгли Квазулу-Наталя, но и в Нувель-Орлеан она секретаршу с собой не брала – тогда она предпочитала выйти в ближайшее кафе или отложить завтрак до обеда.

Но сегодня, когда к восьми утра коммандер спустилась на кухню, у плиты стояла вовсе даже София.

– Доброе утро! Мадам Бертело, что это вы делаете?

– Креп-сюзетт[10]10
  Crêpes Suzette – французский десерт, состоящий из тонких блинчиков с соусом из карамелизированного сахара и масла, мандаринового или апельсинового сока и цедры, которые поливают сверху апельсиновым ликёром Grand Marnier, а затем фламбируют.


[Закрыть]), госпожа Редфилд. Надеюсь, вы их любите?

– Я всё люблю, мадам Бертело, просто кое-что больше, а кое-что меньше, – проворчала Лавиния. садясь за стол. – А где Марджори?

– Воюет с мадам Тома, – фыркнула София.

– Справляется?

– С блеском!

– Уже справилась, – сообщила вошедшая в кухню Марджори. – Хотя мадам Тома привела на подмогу сына. Но тот оказался человеком разумным, послушал меня, послушал свою мамашу, взял её в охапку и увёл, – она с сомнением посмотрела на свои ладони. – Хм, странно. Вроде мы не дрались, а руки – будто я её в пыли валяла. Пойду помою.

– Госпожа Редфилд, завтрак готовить на сколько народу? – спросила София, выставляя на стол первую порцию крепов – золотистых, тоненьких, исходящих ароматным паром.

Лавиния принюхалась и ответила:

– На пятерых, которые будут есть за десятерых. Управитесь?

– Легко!

И София вернулась к сковородкам.

Аромат был тому причиной, или господин Блан и почтенный Фьялин Гиммел горели желанием приступить к работе, но спустились в кухню они минут через пять после Лавинии. Гном окинул взглядом стол и сказал ворчливо:

– Все тут, небось, кофе желают?

– Я предпочитаю чай, когда есть хороший! – живо откликнулась госпожа Редфилд. – Но мадам Тома его не приветствовала.

– Сейчас принесу, – и Гиммел утопал наверх.

Господин Блан сообщил:

– А я люблю кофе. На скольких варить?

Допив последний глоток чая, Лавиния спросила:

– София, сегодня во второй половине дня я планирую отправиться в Христианию. Думаю, вам имело бы смысл собраться и подождать вызова от мастера Ван Дер Гакля, я попрошу его открыть для вас портальный переход. Нечего откладывать лечение, да и Миллисента Ван Дер Гакль будет нас ругать, а в гневе она страшна.

– Как? – София схватилась за горло. – Уже сегодня?

– Ну да. Чего тянуть?

– Ох, я как-то не знаю… А как же быть с готовкой? Мадам Тома вы уволили, если меня не будет, кто займётся обедом?

– Ерунда, – Гиммел сказал, как отрубил. – Легче лёгкого найти повариху на такие сказочные условия, как здесь. В крайнем случае пару дней посидим на ветчине и сыре, не так ли, господин Блан?

– Несомненно! – аудитор допил кофе и поднялся из-за стола. – Благодарю вас за прекрасный завтрак, мадам Бертело! Здоровьем пренебрегать не следует, поверьте моему опыту. Госпожа Редфилд, послезавтра я готов буду предоставить вам полный отчёт по финансам поместья. Вас это устроит?

И они с почтенным Фьялином Гиммелом неторопливо удалились.

* * *

– Отпечатки не совпали! – таким сообщением встретил Лавинию капитан Кальве.

– Ещё раз и поподробнее, – нахмурилась она.

– Ну, мы же решили с вами, что нужно сверить отпечатки пальцев Кристиана Мартена, имеющиеся у городской стражи, и те, которые сняли в квартире Луизы Камуан в Лютеции. Коллеги из столицы мне вчера поздно вечером прислали собранное. Нету там отпечатков Мартена!

– Понятно, – коммандер прошлась по кабинету, посмотрела в окно. – Как вы считаете, с де ла Бриво говорить имеет смысл?

– Он утверждал, что кузена нет в живых. Даже если это не так, правды он не скажет, я уверен, – Кальве ухмыльнулся. – Ну, я бы точно не сказал! Но ребята из Лютеции оставили в той квартире пару человек. Мы с ними как рассудили: встречались они по четвергам, это как раз сегодня. Любовник Луизы скорее всего не знает, что она мертва, значит, придёт на встречу, как всегда. Тут мы его и…

– Разумно. Ну, это если он не отсюда и не из Арля, тогда не знает, да.

– Будь он местный, чего бы им в Лютецию таскаться для встреч? Можно было поближе устроиться!

– Хорошо, принято. Посмотрим. Ещё новости есть?

– Да нет, по этому делу – никаких.

Оговорка отчего-то насторожила Лавинию.

– А по какому есть?

– Да странная история, ночью умер мэтр Ландри, адвокат. Ну, если помните, его Нильсен оперировал неделю назад. Так вот, он, конечно, сильно в годах был, но Нильсен уверен был, что после операции ещё лет двадцать проживёт. А тут вдруг отёк легких и всё.

– И что? Вскрытие ещё не делали?

– Так Нильсена нет в городе, у него отпуск. И найти пока не можем, дома нет. Он вроде собирался уезжать к морю, но в субботу, не раньше. Запросим из Арля, конечно, так ведь время. Придётся стазис накладывать, а этого патологоанатомы ох как не любят! Слушайте, а куда вы моего капрала дели?

– Отправила в Лугадунн-Лионнэ по делу, – ответила коммандер рассеянно.

Это было истинной правдой: с утра она успела переговорить с ректором университета и выяснить все детали поступления. Ректор готов был принять молодого человека сегодня же, поговорить с ним и понять, готов ли тот к поступлению на первый курс, или придётся идти на подготовительный факультет.

Всё-таки её рекомендация дорогого стоит, и это было приятно.

Но что-то не давало Лавинии погреться ещё немного в лучах собственной славы.

Какая-то деталь царапнула её в разговоре с капитаном стражи. Нет, это было не удивительная словоохотливость Кальве, в принципе не особо разговорчивого, а что-то из им сказанного. Поставив себе зарубку в памяти, Лавиния откланялась. Она планировала выполнить рекомендации Этьена Камуана. Помнится, он рекомендовал побеседовать с баронессой де Брие и с портнихой… как её? Мадам Жанетт, вот как! И неплохо бы прояснить насчёт племянников супруги мэра. Может, Камуан и злобный старикашка, но очень часто правы оказываются именно злобные старикашки, а не прекраснодушные молодые гуманисты.

Она хлопнула себя по лбу и вернулась к Кальве. Тот поднял голову от бумаг.

– Забыли что-то, госпожа коммандер?

– Забыла. Скажите, Роже Клерфон в городе?

Капитан вытаращил глаза.

– Эк вы глубоко копаете! Клерфон, конечно, парень поганый, тут не поспоришь, вот только… Нет, госпожа коммандер, не только в Жансоне, его и в стране-то нет. Брюссоло его от греха подальше отправил в Новый свет, и периодически проверяет. Вроде говорили, за ум он взялся. Увлёкся джазом и в Нувель-Орлеане играет.

– Хорошо, если так. А второй племянник?

– А Франсис женился, и сын у него недавно родился. Жена его так в руках держит, что любо-дорого посмотреть.

– Ну и славно. Значит, эту страницу можно перевернуть.

Коммандер ушла, а Кальве долго ещё смотрел на дверь и морщил лоб. Ему тоже не давала покоя какая-то прозвучавшая в разговоре фраза…

* * *

С баронессой де Брие коммандер встречалась на вечеринке у мэра, кажется, давным-давно, в день похорон Клода. Они тогда неплохо поболтали, но конкретных вопросов ещё никаких не было, так что и разговор вышел ни о чём. Сегодня же Лавинию вёл инстинкт гончей, знающей, что добыча уже близко.

Первый вопрос, который она задала, был об убитых.

Баронесса задумалась.

– Я не слишком хорошо знала Клода Тезье, – сказала она. – Ну, вы всё понимаете: и то, что мы вращались в разных кругах, и то, что я давно отошла от дел, а он всегда был в работе. Но я была уверена в его безупречной честности, и по сей день мнение моё не изменилось. Вообще странная это смерть. Неуместная. Может быть, ошиблись в объекте?

– Вряд ли, – госпожа Редфилд поморщилась. – Пока мы считаем, что это было воздействие артефакта, рассчитанного именно на Тезье, любой другой спокойно прошёл бы мимо. Ладно, а его бывшая жена, мадам Камуан, что вы скажете о ней?

– Вот с этой женщиной могло случиться всё что угодно! Когда она только появилась, а Тезье её тогда выводил в город и знакомил со всеми, такая была молоденькая-наивная, сущая ромашка! – дама усмехнулась. – Но это быстро прошло. Она неумна…

– Вроде бы, Луиза неплохой математик? – удивилась Лавиния. – И мне говорили о её абсолютной честности.

– И что? Можно быть гениальным математиком или великим магом, честным человеком, и при этом оставаться неумным и ограниченным. Так вот, она была неумна и хотела получить всё и сразу. Деньги, власть, возможности, мужчин… Думаю, оттого они и расстались так быстро.

– Понятно… А что вы скажете об Андреа Монтанари, наследница Клода?

– Я её практически не знаю, разве что ещё ребёнком. Взрослой видела, кажется, один раз. Вот бабушка её мне хорошо знакома. Замечательная женщина, а сад какой! И после смерти дочери не сломалась, сама выжила и внучку тянет. Хочется верить, что Андреа пошла в бабушку… – помолчав, мадам де Брие спросила. – Кто-то ещё вас интересует? А то у меня назначена встреча через… – она сдвинула брови. – Через час.

– Два последних вопроса. Нет, три. Мэр, городская стража и доктор Нильсен.

Де Брие расхохоталась.

– Госпожа коммандер, городская стража – это не один вопрос, а двадцать два! Да всех я там и не знаю. Впрочем, понимаю, вас не интересуют капралы и рядовые, скорее всего?

– Давайте начнём с капитанов, – ответила Лавиния дипломатично.

– Вот их я как раз знаю неплохо. Как и предшественника, Этьена Камуана. Он действительно человек безупречной честности, и, если вы с ним говорили, наверное, поняли это?

– Пожалуй, да.

– Кальве и Дюфло… Я бы сказала, что по характерам это полные противоположности. Дюфло порывист, легко вспыхивает, иногда бывает прозорлив… Не знаю, заметили ли вы, что у него есть небольшая доля магии? Правда, мне не удалось понять, какой именно, но подозреваю, что ментальной. И при всём этом он идеальный второй. А Кальве основателен, медлителен, упрям как мул и держит свою линию. Можно сказать, что он идеальный стражник, а его заместитель – отличный сыщик… Что вы смеётесь?

– Вы очень хорошо формулируете, – сквозь смех произнесла Лавиния. – Мне нравится. И я с вами согласна.

Могли ли они пойти на преступление?

– Любой бы мог, и я, и вы. Вопрос в том, в каком случае. Защищая свою или чью-то ещё жизнь – да, безусловно. Ради мести… Не уверена. Они оба сумели бы приготовить это холодное блюдо, но бескровно. Из-за обогащения или карьеры – не думаю. Конечно, слишком большие деньги туманят головы многим, но… Во-первых, оба они из достаточно зажиточных семей, поэтому отсутствует инстинкт «сразу сожрать побольше». Во-вторых, у нас тут не то место, где делаются очень большие деньги, понимаете?

«Понимаю и не соглашусь, – подумала Лавиния. – Очень большие деньги можно делать и в крохотной деревушке, вопрос в том, каким образом… В конце концов, именно здесь Тезье и Луиза зарабатывали шестизначные гонорары».

Госпожа де Брие тем временем продолжала.

– Итак, кто у нас ещё остался?

– Мэр и доктор Нильсен.

– Мэр, господин де Брюссоло… – баронесса усмехнулась. – Он неплох на своём месте. Выше не поднимется, да и не стремится, горожане им довольны, высшее начальство провинции он устраивает… Устраивал, – поправилась она. – Теперь сменится королевский наместник, и кто ж его знает, какие ветра подуют в Провенсе. Мадам Брюссоло раздражает всех ровно настолько, чтобы муж казался на её фоне безвинно страдающим и, следовательно, достойным сочувствия. Убийство… Нет, – она покачала головой и повторила твёрдо. – Нет, ни в каким случае. У неё не хватит мозгов, у него – решимости, и обоим нет необходимости. Ну, или она так глубоко запрятана, что мне это неизвестно…

– Весьма сокрушительный анализ. Остался доктор. Для меня он самая тёмная лошадка.

– Доктор… Он не тёмная лошадка, он вообще непонятно какой зверь. Ну, не кролик, это понятно. Нильсен живёт в Жансоне не первый год, но никто не знает, отчего он здесь поселился, где жил до этого, почему переехал. Известно, что он маг-медик со степенью, это написано на табличке на его двери, но где получил эту степень? Дважды в год он уезжает в отпуск, и где его проводит?

– Где?

– А это тоже неизвестно. Короче говоря, запечатанная шкатулка, и мы не только не знаем, что внутри, мы даже не понимаем, как ее отпереть. Характер у него максимально закрытый. Я вижу, что он маг, и с довольно солидным резервом, скорее всего, водник, чувствуется собрат, – мадам де Брие позволила себе смешок. – Но уверена, есть и ещё стихия, а какая? – и она выразительно развела руками. – И последнее. Способен ли Нильсен на убийство? Да, уверена в этом.

Она замолчала и откинулась на спинку кресла.

– Простите, я утомила вас своими расспросами, – сказала Лавиния.

– Ерунда. Я иногда молчу целыми днями с тех пор, как ушла от активной жизни, так что наговорилась сегодня на год вперёд. Потом, когда всё кончится, расскажете мне, кто и почему убил?

– Конечно.

Едва она вышла из тенистого сада баронессы де Брие на раскалённые камни мостовой, как засигналил коммуникатор.

– О, а я уже думала, не съели ли вас в Лугадунн-Лионнэ, – усмехнулась она, увидев физиономию капрала Петанье.

– Не съели, госпожа коммандер, только слегка понадкусывали.

– И на чём договорились с господином ректором?

– Подготовительный факультет, общежитие, возможность подработки, – отрапортовал капрал.

– Хорошо, потом обсудим в подробностях. Вы где?

– На рабочем месте, в страже.

– Сейчас я подойду туда, и у меня будет для вас небольшое задание. А потом мы отправимся совершать следующие подвиги.

* * *

В здании стражи Лавиния сразу же увидела капрала, он ждал её возле дежурки и шагнул навстречу, явно обрадованный. Краем глаза она заметила, как дежурный седоусый сержант покачал головой; такая реакция ей не понравилась, но мысль эту она отложила на потом. После ареста виновного можно и нужно будет встряхнуть эту команду так, чтобы хватило на следующие лет двадцать…

– Идёмте, капрал.

Она пошла по лестнице наверх, к кабинету Кальве. На площадке, оглядевшись, сказала негромко:

– Задание вот такое, Петанье: мне нужно получить отпечатки пальцев Нильсена. Подумайте, где их взять. Я выйду от капитана, и вы предложите варианты.

– Прямо сейчас могу, господа коммандер. Господин доктор отдавал мне чемоданчик с инструментами, там замок сломался, а зять мой такие вещи отлично ремонтирует. Андре всё сделал, а вернуть набор я не успел.