Текст книги "Больная любовь. Исцеление от эмоциональной зависимости"

Выше мы рассмотрели характерные отличия между созависимым и контрзависимым поведением. Теперь же обсудим базовые черты или особенности, которые свойственны явлению эмоциональной зависимости. В их число входят:

1. Низкая самооценка.

2. Чрезмерная опора на внешние мнения.

3. Проблемы с границами (как с физическими, так и границами в отношениях).

4. Проблема контакта со своими чувствами, их блокировка, искажение.

5. Переполненность токсичными чувствами вины, стыда, обиды.

6. Навязчивые внутренние установки, суждения.

7. Жизнь в драматическом треугольнике отношений Преследователь – Жертва – Спасатель.

8. Хронические проблемы со здоровьем или «кочующие» по телу недомогания.

9. Превалирующая важность психологической защиты над реальными чувствами и оценкой ситуации.

В таблице, приведенной выше, мы можем наблюдать, что у созависимого человека самооценка сильно занижена, в то время как у контрзависимого она, напротив, может быть завышенной. Постоянный гость в душе у созависимого – это фигура критика. Контрзависимый же может демонстрировать высокую самооценку компенсаторно, дабы другие не обнаружили его внутренней слабости и неуверенности. Формула же адекватной самооценки гласит: «Я ничем не хуже и не лучше других, я просто в порядке».

Следующая особенность тесно связана с низкой самооценкой, логически вытекает из нее. Так, внутренне постоянно себя критикуя, люди становятся очень уязвимы перед чужой критикой: она ложится на вспаханную самим человеком благодатную почву. Из-за того, что у со– и контрзависимых людей нарушено представление о своем месте среди других, они постоянно соотносятся с некими стандартами: какими дóлжно или не дóлжно быть, как лучше себя повести в той или иной ситуации, как сохранить лицо, как быть принятым, приятным или оцененным определенным образом. Им необходимы постоянные «поглаживания», подтверждения. Иначе говоря, им нужны другие, чтобы в них отразиться и хотя бы так почувствовать свою самость.

Созависимые склонны замещать свою жизнь чужой жизнью, как бы стремясь дополнить жизнь другого, а не быть собой. Быть собой – значит подставиться под удар, потому что человек, проживающий свою жизнь и выражающий свою индивидуальность, не может всем нравиться. А дополняя собой жизнь другого, можно убеждать себя, что делаешь это из благих намерений, желая добра и надеясь, что это оценят по достоинству те, ради кого так стараешься.

Поскольку эмоционально зависимые личности были воспитаны, как правило, в условиях дисфункциональной семьи, то с детства их границы тем или иным образом попирались окружающими. Наблюдая за взрослыми, дети впитывали, как те обходятся с личным пространством друг друга.

Для дисфункциональных семей характерны два варианта восприятия границ. В первом границы могут быть жесткими, непроницаемыми, когда каждый член семьи живет словно в изоляции от остальных, но это отрицается и не обсуждается. Во втором имеет место отсутствие границ, их постоянное нарушение членами семьи. Если в семьях происходило физическое или сексуальное насилие, то люди, выросшие в таких условиях, очень слабо представляют ценность как своих физических границ, так и границ других людей. А о ценности и неприкосновенности личного психического «пространства» вообще говорить не приходится.

Вот лишь несколько примеров отсутствующих или, наоборот, глухих и непроницаемых границ.

За помощью обратилась девушка-подросток, которая никак не могла донести до своей мамы, что хочет быть не ее сердечной подругой, а просто маминой дочкой. Втайне от матери, справляясь с эмоциональным аффектом, девушка увлеклась самоповреждением…

За консультацией к психологу обратилась женщина средних лет, мать девятилетнего ребенка. Ее интересовало, до какого возраста можно помогать сыну мастурбировать, а то он плохо засыпает…

Девушка, которую неоднократно поколачивал парень, прожила с ним еще несколько лет, потому что считала, что «сама была виновата»…

В истории юноши девятнадцати лет вся семья собралась в первый раз за столом только тогда, когда выяснилось, что он принимает наркотики…

Подробнее о границах мы поговорим в главе 7 «Путешествие к окраинам. границы».

У эмоционально зависимых людей специфическое понятие о сфере чувств. Каждый случай уникален, и это стоит помнить, но общее для таких личностей то, что чувства отрицаются, подавляются или искажаются, эмоциональные реакции могут не соответствовать ситуации.

Обобщая сказанное: у созависимых можно наблюдать отрицаемый гнев, у контрзависимых – подавляемые страх и печаль. Существует такое мнение, что в основе девяноста процентов случаев женских слез лежит подавленный гнев, а не печаль. Распространена также и путаница в испытываемых эмоциях. Очень часто я наблюдаю картину, когда человек говорит, что спокоен. В то же время его тело буквально «кричит» об испытываемой тревоге или страхе, раздражении или гневе. Чтобы произошла правильная корректировка, эмоционально зависимой личности требуется познакомиться со всеми базовыми эмоциями и их оттенками. В таком случае я первое время прошу носить с собой бумажку-подсказку, по которой человек находит свои основные эмоции в настоящий момент. При этом он учится безопасно соприкасаться с ними, выдерживать их.

Что значит «не разрушаясь самому и не разрушая других» в контексте чувств? Это значит, что, будучи переполненными сложными, тяжелыми чувствами, мы не можем подавить их бесследно. Энергия не исчезает, она просто меняет состояние. Изначально подавляемая, одна сильная эмоция может переходить в другие, вторичные по отношению к ней, но больше отравляющие человека изнутри. Так, например, рождаются депрессии. Подавленные эмоции, чувства могут оседать в теле в виде блоков, зажимов и, наконец, психосоматических болезней. А затем и просто болезней, если дело запущено. Подавленные эмоции могут вылиться в состояние аффекта, какого-то разрушительного действия или отношения к чему-то или кому-то. Наиболее токсичными в плане отсроченных последствий считаются долгое время превозмогаемые чувства вины, стыда и обиды.

Мы уже говорили о том, что ранний опыт влияет на всю последующую жизнь человека. В детстве мы получаем основы суждений об устройстве мира и отношений, на основе которых строим свое «Я». Поэтому созависимые глубоко внутри убеждены в своей никчемности. А контрзависимые безотчетно уверены в том, что другие несут опасность их автономии, они «виноваты» и вполне могут быть «наказаны». Наказывают контрзависимые, устраняясь из отношений, не осознавая, что наказывают именно себя, причем сами и именно так, как когда-то наказывали их.

Драматический треугольник представляет собой нездоровое контактирование людей между собой, которое выражается в игре по хорошо «отполированному» сценарию с тремя ролями. Это роли Преследователя, Жертвы и Спасателя. В игре необязательно должно быть три человека или стороны процесса: роли сменяются и между двумя игроками, и даже внутри одной личности в воображаемом контакте с окружающей средой. Преследователь тиранит и подавляет. Жертва страдает. Спасатель стремится защитить.

Особенность треугольника отношений в том, что роли непременно изменчивы. Спасатель может стать Жертвой или Преследователем, равно как Жертва превратится в Преследователя или Спасателя. Эмоционально зависимый человек по уши включен в этот сценарий. Подробнее мы поговорим об этом в главе 10.

Выше я уже упомянула о том, что психическая энергия сама по себе не рассасывается, как синяк. Она меняет свое состояние и может застрять в теле в виде зажатости мышц, телесных блоков или какой-то болячки. В результате мы пытаемся поймать и задушить эту болячку, в то время как она с одного места переходит на новое. Приведу случай из практики.

У женщины был застужен лицевой нерв, она это вылечила. Следом появилась сыпь, она вылечила и это. Потом развился гастрит, и пока она его лечила, сломала кисть руки. Это заставило ее на время взять отпуск, погрузило в депрессию и бессонницу. После трех тяжелых месяцев, которые почти ее истощили, женщина пришла ко мне. На сеансах телесной терапии мы обнаружили много подавленной тревоги и борьбы за жизнь, с чем и стали работать. Сон наладился, кисть за это время уже зажила, в течение нескольких месяцев развитие симптомов по нарастающей остановилось. Старые же симптомы практически сошли на нет и по сей день не возвратились. Фокус с состояния тела сместился на эмоциональный фон.

Для того чтобы обслуживать невротические механизмы внутри эмоционально зависимой психики, нужна психологическая защита, поддерживающая видимую реальность человека такой, какой он готов ее видеть. Однако психологические механизмы, нацеленные на приспособление личности к жизни, играют с ней злую шутку и могут навредить там, где создают иллюзорную реальность. Хитрость в том, что сам человек, по большому счету, не способен увидеть свои собственные защитные механизмы, он лишь чиркает по их верхам.

Если бы мы всегда были способны самостоятельно увидеть свою психологическую защиту, то отсутствовала бы необходимость в психологе. Но на то он и специально обученный человек, чтобы анализировать и подмечать не только то, что клиент говорит, но и как он это делает, как воспринимает сказанное и исходя из каких убеждений действует.

По опыту наиболее часто встречаемые защитные механизмы психики при эмоциональной зависимости следующие:

1. Отрицание.

2. Рационализация или интеллектуализация.

3. Всемогущий контроль (или, в телесной терапии, сверхконтроль).

4. Вытеснение.

5. Проекция.

6. Обесценивание.

7. Регрессия.

8. Интроекция.

Давайте рассмотрим, что означает каждый из этих механизмов психологической защиты в контексте темы. Особо пристальное внимание мы уделим механизму интроекции, а именно внутренним неосознанным установкам и убеждениям, поскольку именно под гнетом такой защиты нам очень сложно обнаружить личное «Я».

Грузный мужчина в клетчатой рубашке с трудом разместился в кресле напротив психолога, скрестив на груди руки и сжав их в кулаки.

– Мой сын мне доверяет во всем и всегда! В нашей семье никогда не было проблем.

– Как вы смотрите на то, что последние три года при этом он уходил в запой несколько раз?

– Все выпивают, у него нет проблем с алкоголем. Кто не совершал ошибок? Пацан просто не знает своей меры, придет с опытом…

Отрицание позволяет частично или полностью игнорировать неприятную информацию, факты, вплоть до полного отказа от того, чтобы взглянуть правде в глаза. Изначально этот механизм призван защитить психику от травм, в какие-то периоды жизни выступает амортизатором травмирующих событий. В. Д. Москаленко в книге «Зависимость: семейная болезнь» пишет, что «отрицание подобно теплому одеялу, из-под которого так не хочется вылезать на холод». Но тогда теряется возможность встать и закрыть окно в мороз, не так ли?

Пример: пожилые родители отрицают то, что их взрослый сын колотит своего сына, их внука, ведь они же растили «порядочного мальчика». Значит, решают они, внук врет.

Они разъехались на несколько дней. За последние полгода это был уже третий раз. Неделю они жили раздельно, потом первой позвонила жена. Он играл за компьютером. Обменявшись с ней приветствием и новостями, он услышал в трубке:

– Нам надо все-таки поговорить, так продолжаться не может. Давай обратимся к семейному психологу, если мы не можем нормально обсудить происходящее сами.

– Я не вижу смысла вкладывать деньги в то, что нестабильно. Нет смысла платить за то, что не работает само по себе.

– Но это же не вещь, это наши отношения, брак!..

– Это естественный отбор. Раз разваливается – значит, бракованное.

– Ты просто предпочитаешь поджать хвост?

– У меня нет проблем! Если ты считаешь, что у нас проблемы, то это твои проблемы. Так что решай их сама.

– А что будешь делать ты?

– Не делать выбор – это тоже выбор. Я тебе уже сказал! Сильное выживет само. Умирает только слабое. Все, мне надоело это обсуждать…

Рационализация – псевдоразумное объяснение человеком своих мотивов и поступков, в действительности вызванных иными причинами. Смысл защитного механизма в том, чтобы сгладить ситуацию провала, не нарушить систему внутренних ценностей и самоуважения человека. Это попытки объяснить ситуацию с точки зрения логики в нашу пользу, дабы не уронить самооценку и оправдать себя.

В примере выше муж в период кризиса отношений с женой оправдывает свое полное бездействие тем, что «сильное само выживет», в итоге взваливая полную ответственность за будущее отношений на плечи жены.

Интеллектуализация – процесс, при котором человек отгораживается от реальной ситуации, рассуждает о ней абстрактно, пропускает ее через ум, но не сердце.

Пример: в семье умирает один из взрослых детей. Глава семейства, впрочем, очень сдержан, что удивляет остальных. Через какое-то время члены семейства узнают, что он купил места на кладбище для всех по большой скидке, провел «выгодную сделку».

На всю квартиру слышался женский крик. Женщина лет сорока расположилась посреди коридора, уперев руки в бока. Напротив нее, у входной двери, стояла девушка-подросток в красных кедах и держала в руке скомканный шарф под цвет своей обуви.

– Нет, ты должна слушаться! Я прожила куда дольше тебя и знаю лучше!

– Ну ма-а-ам! Это какой-то кошмар!

– Никаких «мам»! Замка на дверь тебе не будет! Решила от нас запираться?! Чем ты там, скажи, собралась заниматься?! И в ванную тоже замок мы не будем ставить – нам нечего стесняться. Откуда я знаю, может, ты там заснешь и захлебнешься? Сколько таких случаев уже было!

– Мне семнадцать лет!

– А мозгов до сих пор нет. Разговор окончен, иди в магазин. Все будет так, как я сказала. И чеки за покупки не забудь мне принести…

Согласно С. К. Нартовой-Бочавер, всемогущий контроль «заключается в бессознательной убежденности человека в том, что он способен все контролировать».

Мы думаем, что если способны все держать под контролем, то и в жизни все будет идти стройно, ничто не сможет пойти под откос.

В результате такой убежденности человек испытывает сильное напряжение, у него гипертрофировано чувство ответственности за все и всех вокруг, а также присутствует чувство вины, если что-то выходит за рамки его контроля. Дабы избежать токсичного чувства вины, личности, которые склонны к сверхконтролю, стремятся всеми силами удерживать власть над ситуацией и людьми, в нее включенными. От этого страдают как сами такие личности, так и окружающие, близкие.

Но хоть человек и убежден в том, что он должен и способен все контролировать, в реальности это иллюзия. Ведь такой человек буквально берет на себя функцию Бога, знающего и держащего в кулаке все законы жизни.

Пример: глава семейства держит в ежовых рукавицах детей, жестко контролируя их аккаунты и пароли в социальных сетях, переписку и личное время.

Двое мужчин (один постарше, другой помладше) сидели рядом в конце вечера за праздничным столом. Женщины были заняты какими-то своими разговорами. вот отец и сын остались вдвоем. Отец курил, а сын вертел в руке бокал.

– Отец, я все хотел тебя спросить, да к слову не приходилось. Помнишь, как я тогда ушел из дома?

– Помню, как же.

– Ты помнишь, почему я ушел?

– Потому что ты был упрямый как осел, одни проблемы.

– А ты не помнишь, что ты за день до этого мне сказал, когда мы ссорились? «Ты мне не сын, урод. Пошел вон, дерьмо ты этакое, а то зашибу!»

– Да ну, ври, да не завирайся! Я не мог такого сказать.

Отец отмахнулся, сбил пепел и добавил напоследок:

– Да уж, да уж… Хлопот ты нам доставил.

Вытеснение или подавление – это частичное или полное устранение из сознания тяжелых переживаний или неприятных фактов. Вытеснение может проявляться и в форме игнорирования. Причина устранения из сознания каких-то очевидных вещей – нежелание сталкиваться с дискомфортом, который вызывают эти вещи.

Вытеснение, кроме того, может быть связано с избирательным исключением из сознания неприемлемых мотивов своего поведения, а не ситуации в целом. Таким образом человек избегает внутреннего нравственного конфликта и ответственности за происходящее.

Пример: часто люди, описывая какую-то шоковую ситуацию из жизни, забывают ее подробности или из памяти выпадают даже целые отрезки времени.

Как-то дождливым днем за столиком кафе у окна сидела женщина и наблюдала за прохожими. Мысли бежали, бежали, складываясь в вереницу слов: «Ну ты посмотри на нее – ни кожи, ни рожи. И сапоги грязные… Если слякоть, то зачем надевать такую маркую обувь, тупица? Обернулась, ой, заметила… Ну-ну, и взгляд такой оценивающий, стервозный. Да, не повезло мужику, если он у нее вообще есть. Уставилась на меня, глаза, как два угля, жгут… Как мысли прочла… Надо фигу в кармане показать, чтоб не сглазила».

И не знала женщина о том, что окно кафе было зеркальным и видно ее не было. А девушка на улице пережидала дождь и занимала себя разглядыванием витрин и фасадов вокруг.

Нэнси Мак-Вильямс в книге «Психоаналитическая диагностика: понимание структуры личности в клиническом процессе» пишет, что проекция – это «процесс механизма психологической защиты, в результате которого внутреннее ошибочно воспринимается как приходящее извне».

Таким образом, внутреннее переживание переносится на внешний объект. Человек приписывает свои мотивы, мысли, чувства, желания, потребности и черты характера другим людям. Из этого следует, что все воспринимаемое внешнее субъективно и во многом обусловлено нашим внутренним содержанием.

Пример: мужчина, который живет по принципу «все средства хороши», опасается, что его «подсидят» на работе.

На сеансах длительной психотерапии человек приписывает психологу именно те черты и качества, которыми бессознательно хочет его наделить исходя из детского опыта. Поэтому, если опросить нескольких клиентов, посещающих одного и того же психолога длительное время, соберется крайне эклектичный и противоречивый портрет из контрастных описаний. Мягкий и жесткий, вялый и жизнерадостный, поддерживающий и отвергающий, смекалистый и бесполезный – все это можно услышать одному и тому же психологу всего лишь за один рабочий день.

Пара молодых людей 20–25 лет сидела на краю фонтана и лениво беседовала, жмурясь на солнце:

– Как твоя аттестация? Кажется, ты говорил, что как раз в мае у вас выпуск?

– Ну, на самом деле я понял, что это не совсем мое. Зачем тратить драгоценное время?..

– Ты бросил вообще или как?

– Да запорол, и меня отправили на переаттестацию. Но я не пойду. Хватит с меня. Все это лажа.

– Печаль, слушай… Казалось, ты четыре года горел этим обучением…

– Люди меняются. По-моему, все это бред и не стоило потраченного времени.

Обесценивание – это механизм защиты, при котором человек снижает или отвергает ценность для себя того, что на самом деле было важно. Обесценивание защищает психику от эмоционального перегруза, непереносимых чувств. В то же время обесценивание позволяет не брать ответственность за происходящее на себя: таким образом, из жизни заядлых «обесценивателей» уходят многие некогда ценные воспоминания, занятия, люди. Нивелируется чужой труд. По дешевке «уходит с молотка» некогда самое ценное в жизни человека, и он не делает из этого выводов.

А ведь есть и обратная сторона процесса, которая заключается в том, что человек и себя обесценивает ровно так же. Но не признается в этом, даже если и понимает.

Пример: «Раз она (он) от меня ушла (ушел), значит, она (он) полное ничтожество».

Ребенок трех лет бежит по детской площадке, в какой-то момент спотыкается и сильно шлепается на коленки. От неожиданности он начинает плакать. Мама подходит к нему.

– Тёма, ай-яй-яй, аккуратнее…

– Уа-а-а-а!!!

– Ну чего ты, сильно ушибся?

Ребенок хнычет громче и сильнее.

– Дай подую, и все пройдет… А мы тебе шоколадку купим, хочешь? Так что хватит плакать…

Мама обнимает сына и спрашивает, какой шоколад он хочет. Тёма успокаивается, и в его глазах лучик надежды: ведь мама рядом, сочувствует, и впереди его ждет заветная шоколадка. А шоколадка – это счастье. Он тотчас забывает о разбитой коленке.

– Вот молодец! Какую шоколадку хочешь?

Регрессия – это такой способ реагирования на стрессовые обстоятельства, когда личность прибегает к менее зрелым реакциям поведения, которые из раннего опыта были эффективны в плане обретения поддержки, защиты и безопасности.

Сюда можно отнести эмоциональные всплески, плач, капризы. Телесно можно наблюдать, что человек стремится укутаться, свернуться, сжаться до младенческого состояния. Или же, наоборот, может начать молотить руками и ногами, кричать и сопротивляться, словно трехлетний ребенок.

Регрессия позволяет на первых порах приспособиться к сильному стрессу и тревоге, используя старые, привычные формы поведения. В случае же затянувшегося регресса человек снимает с себя ответственность за происходящее и отрицает свою возможность повлиять на ситуацию: какой с ребенка спрос? Конфликты с находящимся в регрессе человеком контрпродуктивны, он сначала должен выбраться из этого состояния, вернуться к более зрелым механизмам защиты.

Затянувшийся регресс ведет к психосоматическим заболеваниям, потере качества отношений и увязании в позиции жертвы. Такая жизненная стратегия не приносит положительных результатов.

Пример: в ходе ссоры по поводу ремонта у одного из партнеров «перегорает лампочка», и он ложится на пол, сжимается и истошно кричит, закрывая лицо руками. То есть психика не справилась с эмоциональной перегрузкой и прибегла к более примитивным формам приспособления. В результате нет ни решения проблемы, ни двух взрослых, которые могут поговорить на равных.