Текст книги "Мой любимый чемпион"

– …Какие?

– Первое. Собраться.

Глава 24. Финиш

Международный конный центр выглядел как фантастический город, где кони были такими же полноправными жителями, что и люди. Кони гуляли в левадах. Ходили в «шагалках» и плавали в бассейне. Посещали солярии, принимали инфракрасные ванны и тренировались на беговых дорожках. В торговых киосках можно было купить не только чашку чая, но и специальный мармелад для лошади. Яблоки и мытая морковь продавались поштучно.

От площадей с круговым движением, украшенных конными скульптурами, лучами расходились улицы гостиниц и конюшен. На парковке размером с футбольное поле выстроились сотни коневозов – от огромных трейлеров на двенадцать лошадей до небольших прицепов на две головы. Главную аллею украшали мощные, как мачты, флагштоки. Ветер трепал рекламные знамёна-паруса спонсоров и флаги стран-участников международного турнира.

Главный манеж, где проходил этап Кубка Мира, был огромным и помпезным. Когда Саша впервые оказалась внутри, у неё задрожали коленки. С двух сторон над трибунами сияли плазменные экраны. Следить за соревнованиями можно было и удалённо, через интернет. Сейчас на экранах показывали боевое поле с маршрутом из пятнадцати препятствий и премиальный джип, сияющий лакированными боками. Зигзагами от бортика к бортику ездил мини-трактор, выравнивая грунт. Болельщики уже рассаживались на трибунах – здоровались, смеялись, переговаривались. Высокий свод крытого манежа глушил все эти звуки, превращая их в монотонный гул.

Над трибунами с правой стороны возвышался прозрачный «стакан» судейской. Несколько человек в форменных рубашках с эмблемами турнира передавали друг другу какие-то бумаги, что-то горячо обсуждали, пили кофе.

«Первое. Собраться».

Саша повторила про себя слова Ирины Владимировны, развернулась спиной к манежу и отправилась в раздевалку.

– Сашка, где ты бродишь? – кинулся к ней Кирилл.

– Я здесь, – сухо сказала Саша и прошла мимо, не останавливаясь.

Она не хотела сейчас ни с кем общаться. Кирилл проводил её удивлённым взглядом.

В раздевалке было тихо и пусто. Саша быстро переоделась. Белые бриджи и рубашка. Кружевная манишка с золотым значком в виде лошади. Синий редингот. Начищенные до блеска сапоги. Белые перчатки. Гладкая причёска. Старый папин шлем.

Перед выходом Саша внимательно посмотрела на себя в зеркало и изумилась. В отражении она увидела другую Сашку. Собранную. Направленную в цель, как стрела. Незнакомую.

Через пять минут она была в деннике у Годеса. Прошлась по крупу коня щётками. Расчесала хвост и гриву. Заплела косички. Принесла из амуничника командный комплект – белый вальтрап, нагавки, наушники, парадное оголовье со стразами. Не без труда отыскала на новом месте свои седло, уздечку, подпругу и хлыст. Саша двигалась механически, не задумываясь. Она седлала Джоника и Годеса столько раз, что руки помнили порядок действий и работали сами. Кирилл и Лиза ещё не закончили седлаться, а Саша уже была готова.

В коридоре появилась Ирина Владимировна.

– Я — в судейскую! Подпишу стартовые протоколы и вернусь. Через три минуты чтобы все были в манеже! Пройдём маршрут.

Не дожидаясь Лизу и Кирилла, Саша отправилась в манеж. Утром она кинула лишь беглый взгляд на боевое поле. Но сейчас мысленно проходила препятствие за препятствием, стараясь понять, где можно выиграть время. А где надо быть особенно осторожной.

Одна за другой в манеже стали появляться команды спортсменов, возглавляемые тренерами. Они шли вдоль препятствий и шумно обсуждали маршрут. Как всегда стремительно, на боевое поле ворвалась Ирина Владимировна. За ней едва поспевали Лиза с Кириллом.

– Самарина! Почему ушла одна? Никому не сказала?

Саша промолчала.

Кирилл по привычке перемахнул через брусья.

– Полищук! – взвилась Ирина Владимировна. – Что за глупости?! Это международные старты, а не детский утренник!

Кирилл смутился и отстал на полшага. Лиза хмыкнула. Саша ничего не заметила. Делая широкие шаги, она считала галопы коня от препятствия к препятствию.

– Имейте ввиду! – Ирина Владимировна указала на объектив, прикреплённый у стойки барьера. – Каждое препятствие, линии старта и финиша оснащены камерами. Счёт идёт на сотые доли секунды. Это понятно?

Все трое кивнули и устремились дальше за тренером. Саша бросила взгляд на часы. В школе сейчас как раз прозвенел звонок. Начался третий урок. Химия.

Гаянэ Вараздатовна медленно двигалась между партами, раздавая варианты диагностических работ.

– Всё убираэм. Оставляэм только ручку и чэрновик.

Класс обречённо вздохнул и зашевелился, убирая со столов лишнее.

Маразматовна дошла до места Саши и остановилась.

– А Самариной нет! Она на конях скачет! – охотно сообщил Сосновский. Химичка положила перед ним лист диагностической.

– Жэня, думай о химии. А мэчты о Самариной отложи до пэрэмены.

Класс оживился, кто-то захихикал. Оспа и Ника переглянулись. Маразматовна выразительно посмотрела на часы.

– За списываниэ – ноль баллов. Врэмя пошло.

Ба всё утро провела с планшетом в руках. Она так нервничала, что таблетки уже не помогали. Чтобы отвлечься, она решила обустроить сезонную оранжерею на балконе. Не отрываясь от трансляции, Ба пересадила в ящики петунии и амперные помидоры. Вынесла из гостиной юкку в горшке. Засеяла в торфяные стаканчики розмарин, петрушку, укроп, шпинат и лук-севок. Взбила разноцветные подушки в креслах. Пристроила на круглом столике светильник на солнечных батарейках – сидеть вечерами. И в сотый раз вздохнула, сожалея о том, что кресло-качалка не помещается на балконе. Увы.

Одним глазом Ба всё время косила в планшет и ждала появления внучки. Но та пока что не выходила. Вместо неё выступали какие-то другие спортсмены. И вот, наконец, камера выхватила лицо Сашки. Жёсткое, собранное, волевое. Верхом на Годесе она топталась у бортика манежа. Ба вздрогнула. Сердце ухнуло в пятки и подскочило к самому горлу. Ба плюхнулась в кресло и скрестила пальцы «на удачу».

Полина с Андреичем кормили уток у пруда в парке. Андреич крохотным, но сильным кулачком отрывал от булки большие куски. Часть запихивал себе в рот, а остальное нёс к берегу и кидал в воду. Утки набрасывались на добычу. Андреич смеялся.

Полина смотрела трансляцию по телефону. Она всё время держала сына в поле зрения. Но когда Саша вышла в манеж, она отвлеклась.

Мама включила трансляцию соревнований без звука. На работе. Она надеялась, что Саша успеет выступить до совещания. Но с каждым стартом её надежды таяли. Всё, что мама могла сделать, – это занять за длинным столом для совещаний место подальше от босса. Выключить трансляцию она точно не могла.

Спрятав телефон в папке с бумагами, она делала вид, что внимательно слушает шефа. А сама то и дело бросала взгляд на экран. Саши не было.

Делая пометки в блокноте, мама прослушала квартальный отчёт. И даже задала пару дельных вопросов. Саши всё не было. Шеф взял слово:

– До того как мы разойдёмся на кофе-брейк, хочу отметить несколько проектов по оптимизации работы с клиентами. И прежде всего предложение Марии Александровны.

Мама скосила глаза в телефон и увидела, что Сашка вышла на старт.

– Думаю, будет лучше, если она сама изложит суть.

Шеф замолчал. Возникла пауза.

– …Мария Александровна?

Мама, не отрываясь, смотрела на экран телефона.

– Мария Александровна! – раздражённо повторил шеф.

Мама подняла голову. Все пятнадцать человек, участвующих в большом совещании, в ожидании смотрели на неё.

– Я… потом. Мне… нехорошо, – сказала мама и опустила глаза к телефону.

Все присутствующие удивлённо переглянулись.

Женя Сосновский пристроил смартфон под партой на колене. Осторожно огляделся. Одноклассники лихорадочно писали диагностическую. Сосновский включил наушник в ухе, прикрыл его ладонью. Осторожно стал копаться в интернете. Тут же прилетело сообщение от Ники:

«Ответы ищешь?»

Женя поднял голову, встретился с Никой взглядом и кивнул. Ника выразительно закатила глаза и углубилась в свою работу.

Женя скосился вправо. Влево. Никто не обращал на него внимания. Маразматовна проверяла тетради.

Сосновский перешёл по ссылке, которую раскопал накануне, и включил трансляцию конного турнира.

– Продолжается первый день международных соревнований класса CSI 3* этапа Кубка Мира, – объявил комментатор. – Жандарбек Маткасым Уулу, Кыргызстан, закончил выступление за 57 целых 13 сотых секунды, получив четыре штрафных очка. На старт приглашается… Александра Самарина, Россия!

Саша и Годес уже несколько минут топтались у бортика. Как только предыдущий спортсмен покинул боевое поле, Саша выехала на середину манежа и остановилась напротив судейской.

«Второе, – прозвучал в ушах Саши голос Ирины Владимировны. – Трибуны, люди, судьи – ничего этого не существует! Только ты и конь. Маршрут. Цель».

Саша правой рукой дала отмашку, показывая судьям, что готова к выступлению. Прозвенел колокол. Это означало, что у них с Годесом есть сорок секунд до пересечения линии старта. Саша пришпорила коня.

Годес рванул с места в галоп. Саша даже не успела удивиться. На тренировках он не показывал такого рвения, но сейчас буквально летел, едва касаясь копытами грунта. Они пересекли линию старта. И легко, играючи, прыгнули первое препятствие. Ещё прыжок! И следующий! Годес преодолевал барьеры с большим запасом. Саша чувствовала его мощь и кураж.

– Пара Самарина – Годес весьма уверенно начала маршрут, – несколько удивлённо сказал комментатор. – Юная спортсменка тренируется у мастера спорта Ирины Владимировны Захаровой.

Саша взлетела над очередным препятствием и, приземлившись, заложила крутой вольт.

«Третье, – настойчиво произнесла Ирина Владимировна прямо ей в ухо. – Режь углы! Не бойся. Не сомневайся! Если что – Годес вывезет. Ты знаешь. Он может».

Саша перемахнула систему из трёх барьеров и практически в полёте развернула Годеса на девяносто градусов. Они прошли поворот по минимальному радиусу, сократив дистанцию метров на двадцать.

– Ого! Вот это да! – не удержался от восторженной реплики комментатор. – Самарина жёстко срезала угол и таким образом выиграла несколько секунд! На подобный манёвр решится не каждый опытный всадник!

Мама была поглощена трансляцией и видела, что Сашка – молодчина! Такая уверенная, свободная, бесстрашная! Когда она успела вырасти в настоящую спортсменку? Мама и не заметила. Ей вдруг подумалось, что Егор сейчас очень гордился бы дочкой. Если бы! Если бы…

– Да. Умничка! – комментировала Полина себе под нос каждый прыжок Саши. – А вот здесь. Ахх! Но ничего, вырулила!

Профессиональным взглядом Полина следила за бегущими секундами на табло, успевала соотнести время Саши со временем лидера и с каждым новым прыжком понимала: Сашка – может! Егор угадал! А она – нет.

– Мамочка! Что ж вы за ребёнком не следите! – раздался резкий окрик.

Полина оторвалась от экрана и увидела, что Андреич опасно склонился над краем пруда. Пока она делала два гигантских шага, чтобы схватить сына за шиворот, он покачнулся и… плюхнулся в воду.

Гаянэ Вараздатовна закончила проверять домашние работы, бесшумно встала и пошла между рядами. 9-й «Б», судорожно пачкая черновики, корпел над диагностической. Только Женя Сосновский замер, занеся ручку над листом бумаги. И вцепился в левое ухо, что было подозрительно. Не отрываясь, он смотрел куда-то под парту.

– Сосновский! Что там у тебя? – химичка ринулась к Жене, как ястреб к цыплёнку. – Телефон?! Я же предупреждала!

– Я не списывал! – вскинулся Сосновский.

– А что ты делал?

– Самарину смотрел! Вот!

Женя достал из-под парты смартфон. Маразматовна хотела было выгнать Сосновского из класса, но бросила взгляд на экран и застыла в изумлении.

– Это кто? Саша?!

Сосновский кивнул и отключил наушник. На весь класс раздался взволнованный голос комментатора:

– Пара Самарина – Годес выходят на последнее препятствие! Какое время на финише покажет спортсменка?!

Саша чувствовала: они с Годесом – молодцы! Они сделали всё, что могли. И даже больше. Оказалось, Годес умеет летать! Как жаль, что он – не Джоник…

«И главное. Последнее препятствие, – сурово проговорила Ирина Владимировна в Сашиной голове. – Ты устала, конь устал. Но пока вы не финишировали, не расслабляться!»

…Последние секунды до финиша растянулись для Саши в вечность. Вот первый галоп. Второй. С морды Годеса летит пена. Из-под копыт – комья грунта. Они мчатся на барьер – три белых бруса в красную полоску. Через несколько метров – линия финиша.

Саша взмокла. Из-под шлема на лоб и в глаза текут капли пота, но у неё нет и доли секунды, чтобы их смахнуть.

И тут с Годесом что-то случилось. Какая-то поломка. Саша не поняла – что. Но изменения почувствовала сразу. И запаниковала.

Это заметил Кирилл, который стоял у бортика напротив пятнадцатого барьера. Сам не понимая почему, он заледенел от нехорошего предчувствия.

Так же, как и Кирилл, Ба почувствовала неладное. Она подняла скрещённые пальцы к потолку. И застыла, вперив огненный взгляд в планшет. Как будто молясь. Или исполняя никому неведомый ритуал.

Саша зашла на последнее препятствие. Прыжок! И…

– Нет-нет-нет-нет! – вдруг закричала мама.

Все присутствующие на совещании вздрогнули и посмотрели на неё. Шеф вскочил. Мама схватилась за край стола, чтобы не упасть. Но продолжала смотреть трансляцию из последних сил.

Кровь бешено стучала у Саши в висках. Она понимала: что-то не так. Но всё равно вонзила пятки в бока Годеса, отчаянно посылая коня вверх.

Конь взлетел. Застыл в прыжке на мгновение. И вдруг вместе с Сашей обрушился вниз.

Его передние ноги неестественно подогнулись. Годес упал. Саша вылетела из седла и, сделав сальто в воздухе, растянулась рядом.

Люди на трибунах отшатнулись, издав дружный вздох ужаса. Камера показала лицо Ирины Владимировны, застывшее в немом крике.

Полина выхватила из воды насквозь промокшего Андреича и засунула его под мышку. Одной рукой управляя коляской, другой держа телефон, она мчалась прочь из парка.

– Нет, ну это надо! – неслось ей вслед. – У неё ребенок чуть не утонул! А она всё с телефоном!

Полина бежала по аллеям парка, не обращая внимания на недовольные возгласы Андреича, и в панике думала, что сейчас искупает сына в тёплой ванне, разотрёт полотенцем, даст ромашковый чай. И суп. Только бы Сашка! Только бы Сашка!

Перед глазами Саши был песок. Копыта Годеса. Сбитые брусья в красную полоску. И линия финиша, которую они с Годесом так и не пересекли.

– Во блин! – на весь класс заорал Сосновский.

9-й «Б» вскочил из-за парт и ринулся к экрану телефона. Маразматовна схватилась за голову:

– Кошмар какой! Гос-споди! Саша!

В полной тишине повторили видео падения Годеса. В замедленном темпе всё казалось ещё ужаснее, чем было на самом деле. Фигурка Саши, кувыркающаяся в воздухе, была похожа на тряпичную куклу.

Комментатор молчал.

Зрители на трибунах вскочили, стараясь разглядеть, что происходит. Раздался странный звук – как будто комментатор сшиб рукой микрофон.

– Да… Конкур – травматичный вид спорта… – нарушив долгую паузу, сокрушённо произнёс он. – …Бригада медиков уже в манеже.

Саша и Годес лежали на боевом поле. Оба не двигались.

Глава 25. Мы – команда!

Первое, что увидела Саша, придя в себя, – это потолок, состоящий из несчётного количества металлических перекладин с рядами электрических ламп. И размытое, расплющенное лицо Кирилла, склонившееся над ней.

– Сашка, больно? Ты как?

Голос Кирилла доносился издалека, словно по телефону.

– Нормально, – ответила Саша, стараясь перекричать гул в ушах. – Я — Бэтмен!

Опираясь на руку Кирилла, она с трудом поднялась. Ноги дрожали. К ней подбежали врачи.

– Где болит? Что?

Они тормошили её. Прощупывали суставы. Заглядывали в глаза.

– Я – нормально! – отбрыкивалась Саша. – Всё окей.

Она оглянулась, увидела Годеса. Конь пытался подняться, но не мог. Ветеринар вколол ему обезболивающее. Спустя некоторое время с помощью Ирины Владимировны и Венечки Годес встал и захромал к выходу из манежа. Саша, Кирилл и медики двинулись следом.

– …Александра Самарина исключается из соревнований из-за падения лошади, – бесстрастно объявил комментатор. – На старт приглашается Ержан Садыков, Татарстан.

9-й «Б» вздохнул с облегчением. Маразматовна взяла себя в руки.

– Так, всё! Нэ отвлекаемся! Продолжаем писать диагностическую.

Гаянэ Вараздатовна прошлась вдоль рядов и распахнула окно настежь. Для чего Самариной это надо? Химичка старалась успокоиться, глубоко вдыхая аромат сирени, распустившейся в школьном палисаднике. Такой риск! Сумасшествие! Она искренне не понимала и сокрушалась про себя. Но вдруг почувствовала: она гордится тем, что Саша – её ученица. Пусть даже и худшая.

…В ветеринарном кабинете собрался консилиум из местного главврача, рентгенолога, Ирины Владимировны и Венечки, который страшно нервничал, отвечая невпопад на уточняющие вопросы.

Годес стоял на развязках в специальном станке. После обезболивающего укола он получил столько ласки и сахара, что спокойно дал сделать себе рентген. И теперь, недоумённо косясь на людей вокруг, терпеливо ждал, когда его отведут в денник.

Ветеринары передавали рентгеновский снимок из рук в руки. Ирина Владимировна с тоской следила за выражением их лиц.

– По-моему, тут ситуация однозначная, так сказать. Даже обсуждать нечего, – решительно произнёс главврач.

Он был вылитый Айболит – в круглых очочках, седой, с аккуратной бородкой.

– Да, да… – покивали остальные.

«Только не перелом! – подумала про себя Ирина Владимировна. – Всё остальное – вылечим!»

– Сильный ушиб вследствие падения, – сказал Айболит. – Причина которого – тендинит, так сказать. Проблема с сухожилием. Как у многих конкурных коней. Но кости целы. Это – главное.

Ирина Владимировна перевела дух.

– Лечение пропишем. Да вы и сами знаете! Тугая повязка, мази, покой. Обезболивающее. И витаминчики прокапать. Для общего здоровья, так сказать.

Едва тренер вывела коня из кабинета, к ней бросились Саша, Кирилл и Лиза.

– Ирина Владимировна! Что с Годесом? – спросил Кирилл.

Сашка не отважилась задать этот вопрос. Она боялась ответа. Что, если какая-то её ошибка стала причиной падения и травмы?

– Сильный ушиб. Но главное – кости целы.

– Ура! – отреагировала Лиза.

Она и Кирилл заулыбались, Саша – нет.

– Годес упал из-за меня?

Ирина Владимировна вздохнула.

– Ты тут ни при чём. Проблема в его сухожилии. У коней такое бывает.

Только теперь Саша перевела дух. Неуверенно улыбнулась. Потрепала Годеса по морде.

– И что дальше? – спросила она Ирину Владимировну.

– Будем лечиться. Отдыхать.

– А… как же я?

– Ты – тоже! Турнир для тебя закончился.

– Как это? – прошептала Саша.

Эта новость огорошила её. Хотя и была очевидной. Они с Годесом выступают вместе. Значит, сходят с дистанции тоже вместе.

– …Совсем ничего нельзя сделать? – всё же надеясь на чудо, спросила Саша.

– Нет, – отрезала Ирина Владимировна.

Её лицо, как обычно, ничего не выражало.

Саша застыла, осознавая масштаб беды. Это значит, все усилия, которые она прикладывала, её тренировки, ранние подъёмы, её надежды, неудачи и взлёты – всё напрасно?!

– Ирина Владимировна, – встряла Лиза. – Получается, мы теперь командный зачёт не выиграем?

Тренер проигнорировала вопрос Лизы. Но в глазах Саши она увидела такое отчаяние, что дрогнула.

– Саш, мне жаль, что так получилось.

Неужели в её голосе послышалось сочувствие?

– И не смотри на меня так! – сердито сказала Ирина Владимировна. – Будут другие старты. Другие турниры.

Она решительно взяла Годеса под уздцы и повела в конюшню.

Саша, Лиза и Кирилл проводили тренера потухшими взглядами. Все трое стояли молча, не двигаясь, не глядя друг на друга.

Вдруг Саша сорвалась с места и бросилась прочь.

Кирилл растерянно посмотрел ей в спину. Потоптался на месте. И пошёл следом.

Лиза фыркнула – тоже мне, пара голубков – и заглянула в открытую дверь веткабинета.

Венечка складывал в железный лоток использованные ампулы и шприцы. Лиза вперила в него пристальный взгляд. Ветеринар почувствовал неладное, поднял голову.

– А я всё знаю, – сказала ему Лиза, беззвучно шевеля губами.

Венечка дернулся, как будто его ужалили, и выронил железный латок. Тот с грохотом покатился по кафельному полу. Лиза довольно улыбнулась. Теперь ей стало понятно, что делать.

Сквозь мутные окна под потолком в конюшню проникали широкие полосы солнечного света. В них кружились, словно в лучах прожектора, крошечные пылинки. Это было красиво, как во сне. Саша зачарованно смотрела на этот танец и… ничего не чувствовала. Абсолютно ничего.

В дальнем конце коридора показался Кирилл. Он один раз уже пробежал мимо. Саша заметила его, но не окликнула. Теперь он вернулся.

Кирилл медленно подошёл. Остановился. Сашка продолжала рассматривать пылинки. Не из вредности. Просто ей совершенно нечего было сказать.

– Вот ты где! Еле нашёл.

Сашино убежище находилось в тупике коридора. Здесь были свалены тюки сена. Саша сидела на одном из них. Кирилл примостился напротив.

– Саш. Что я могу для тебя сделать?

– Ничего, – равнодушно ответила Саша. – Всё пропало.

Кирилл вздохнул. Он хотел бы возразить. Но у него не было ни одного аргумента. Оптимистичное «будут другие старты, другие турниры» уже озвучила Ирина Владимировна. И, похоже, Саше это не помогло.

Вдруг в коридоре раздались нерешительные шаги. Саша и Кирилл подняли головы. К ним направлялась Лиза. «Ты-то чего здесь делаешь?» – удивилась про себя Саша. «Тебя только не хватало!» – подумал Кирилл.

– Вот вы где! Заныкались, – сказала Лиза, подходя.

– Тебе чего? – не скрывая неприязни, спросил Кирилл.

– Не груби. Я помочь хочу!

– Чем?

В его вопросе слышалось раздражение. Но Лиза сделала вид, что не заметила.

По привычке привлекать к себе внимание, она выдержала паузу. Дождалась, пока оба – и Саша, и Кирилл – посмотрят на неё. И только тогда с выражением произнесла:

– Саша. Ты можешь стартовать на Джонатане.

Сашка горько усмехнулась.

– Он болеет. У него ветсправки нет.

– Не-а. Здоров твой Джоник, – протянула Лиза. – И я знаю, где его справка.

Кирилл с Сашей переглянулись.

– Это значит… мы можем кое-что предпринять! – вскочил на ноги Кирилл.

– Что?

Саша не сразу поняла план Кирилла. Но по тому, как загорелись его глаза, она почувствовала: есть надежда. И впервые ощутила, что она не одна. Они вместе. Они – команда!

Годес наконец-то был в деннике. Он меланхолично жевал овёс и выглядел вполне довольным. Рядом с ним суетились Венечка и Ирина Владимировна. Они готовились ставить капельницу. Обсуждали лучшие варианты коктейля из препаратов, спорили насчёт дозировок.

В открытую дверь денника заглянул Кирилл.

– Ирина Владимировна! – громко позвал он, но не получил ответа. – Там в судейскую стартовый протокол просят. На завтра.

– Я занята!

Кирилл тактично помолчал, как бы соображая.

– Я могу отнести.

Ирина Владимировна отвлеклась от коня. Бросила взгляд на Кирилла.

– Хорошо!

Привыкшая действовать стремительно, она рванула к своей сумке. Достала папку с документами. Выхватила стартовый протокол и ручку. Примостившись здесь же, на контейнере с вещами, она решительно вычеркнула пару Александра Самарина – Годес. И поставила размашистую подпись. Сунула протокол Кириллу:

– Иди!

Кирилл кивнул. Подождал, пока тренер вернётся к Годесу, Венечке, капельнице. И незаметно сунул ручку Ирины Владимировны в карман.

Как только Кирилл свернул за угол, к нему подошли Саша с Лизой. Не сговариваясь, троица зашагала вперёд, сворачивая в коридорах между денниками то вправо, то влево, как будто заметая следы. Наконец Кирилл остановился. В этом крыле конюшни никого не было, кроме лошадей. Но им можно доверять. Они никому не скажут.

Кирилл примостил протокол на коробе для мюсли, достал из кармана ручку. Вопросительно посмотрел на девчонок. Те кивнули. Кирилл замешкался ненадолго, сомневаясь, сможет ли он подделать почерк Ирины Владимировны. Понял, что не сможет, даже не стоит пытаться. И решительно вписал в протокол пару Александра Самарина – Джонатан. Последним номером. Печатными буквами.

Аквариум судейской был пуст. Смысла стучаться не было. Кирилл сидел на ступеньках у входа и ждал. Лиза с Сашей устроились на трибунах неподалёку. Время от времени они переглядывались.

Наконец со стаканом кофе в одной руке и телефоном в другой появился судья. Кирилл вскочил.

– Извините… Тренер Захарова Ирина Владимировна занята. С конём. Который сегодня упал. Просила передать стартовый протокол. На завтра. Вот.

Судья убрал телефон. Покивал, взял протокол и скрылся в судейской. Кирилл, обескураженный тем, как легко всё прошло, сбежал по ступенькам к девчонкам.

– Ну, всё. Протокол у судьи. Обратного пути нет, – подытожил он, стараясь скрыть тревогу.

Лиза проницательно посмотрела на него, потом на Сашу.

– Представляете, что будет, если кто-то узнает?

– Что? – спросила Саша.

Об этом она как-то не подумала.

– Дисквалификация на пару лет. В лучшем случае, – вздохнул Кирилл.

– Что?! – оторопела Сашка.

Только сейчас она поняла, как сильно рискует. И не только она. Все трое. Вся команда.

…Этим вечером бабушка и мама избегали друг друга. Они общались нервно, урывками, делали вид, что страшно заняты, и скрывали, каким сложным для каждой оказался сегодняшний день.

Ба спрятала упаковки с лекарствами, чтобы те не мозолили глаза. Так мама не поймёт, что Ба сегодня выпила слишком много таблеток. Настолько много, что оставшихся не хватит до следующего визита ко врачу. «Ничего, придётся экономить, – думала Ба. – Или зайду в знакомую аптеку, скажу, что потеряла рецепт. А! Придумаю что-нибудь. Не надо Мусю беспокоить».

Маме было не до бабушкиных хитростей. Она сама промолчала о том, что на работе ей стало плохо. Ей не хотелось волновать Ба и вспоминать ужас, который она испытала, увидев падение Саши.

– Сейчас всё нормально, всё хорошо. Я приняла правильное решение, – повторяла про себя мама. – Впереди путешествие, Италия, музыка. Красота!

Ба со страхом ждала, что мама снова вспомнит о продаже Джонатана, и не знала, что ей возразить. И стоит ли возражать. Ба много раз видела, как Саша падала с коня. Покупала все эти тортики на конюшню. Но сегодня она впервые по-настоящему испугалась за внучку. И поняла, что конкур – это не только адреналин. Но и огромный риск. Поддерживая Сашку, Ба должна согласиться с этим риском. А это было сложно. Почти невозможно.

Мама тоже боялась, что… Она просто боялась. За Сашу. Соревнований этих. Боялась коней. Ей казалось, что кони забирают у неё любимых людей. Сначала Егора. Теперь Сашу. Единственное, что её радовало: сейчас не надо принимать никакого решения. Ирина Владимировна сообщила, что сняла Сашку с турнира. А это значит – есть время прийти в себя, успокоиться, найти подходящий момент и уговорить дочку оставить конный спорт. Но это всё потом, потом.

Мама судорожно кидала вещи в чемодан. Ба ретировалась на кухню. Обе, скрывая беспокойство, мучительно ждали Сашу.

Наконец раздался звонок в дверь. Мама ринулась в прихожую.

– Сашенька!

Ба перевела дух и прислушалась.

Судя по охам и вздохам, Мусечка бросилась к дочке, обняла её.

– Я на работе смотрела трансляцию! Так переживала! Что ты? Как? Я даже Ирине Владимировне звонила!

– Мам! – донёсся сердитый и усталый голос Саши. – Мы это уже сто раз по телефону обсудили! Всё хорошо со мной.

Какая-то Сашка была не такая. Ба насторожилась и выглянула в прихожую.

– Знаешь, что я решила? – с места в карьер атаковала мама. – Ну их всех к чёрту! И турнир этот! И химичку! И диагностическую её! Вообще всё!

Саша пристроила на тумбочке сумку с конной формой, стянула куртку, сняла ботинки. По её вялым жестам было понятно, что она страшно устала. Но мама этого не замечала. Она держала эффектную паузу.

– Мам, ты о чём? – наконец спросила Сашка.

Приняв позу триумфатора, мама сообщила:

– Я купила тебе билет.

Саша молчала. Тогда мама продекламировала:

– Ты! Завтра! Летишь! С нами! В Италию!

Сашка замерла. Ба видела, что эта новость действительно произвела на неё впечатление. Но не такое, которого ожидала мама. Странно. Саша была совсем не рада. Она молча прошла на кухню. Налила себе чаю. Сделала глоток.

– А меня можно было спросить?

Мусечка растерялась:

– Это сюрприз!

– Что мне там делать? – нахмурилась Саша. – Я не поеду!

Победная улыбка сползла с маминого лица.

– А здесь что ты будешь делать? Страдать и переживать? А там – Италия! Каналы! Гондолы! Даже слышать ничего не хочу!

Мама уже всё решила. Но Ба видела: Сашка тоже. Она была напряжена, как пружина. Как человек, который принял решение и ни за что от него не отступит.

– …Мам, я устала, – сказала Саша. – И хочу спать.

Ба поняла: внучку надо спасать. Вместо того чтобы лезть на рожон, скандалить, рыдать, выплеснуть на маму ужасные эмоции этого дня, Саша дипломатично уходила от конфликта. Это было по-взрослому. И что-то да значило.

Ба подхватила тарелку с разогретым ужином, сунула её внучке.

– Сашунь, иди отдыхай.

Та посмотрела на неё с благодарностью. Взяла тарелку и направилась в свою комнату.

– Утро вечера мудренее! – крикнула Ба Сашке вслед.

И со значением посмотрела на растерявшуюся маму.

– Да, Муся?