Текст книги "Мой любимый чемпион"

Глава 28. Девочка моя, ты справишься!

– Хм… Уточнения в стартовом протоколе, – пошелестев бумажками в микрофон, проговорил комментатор.

Кирилл выехал из манежа. К нему подошла Ирина Владимировна. Она не видела Сашу, которая топталась верхом на Джонатане в нескольких метрах у неё за спиной. Тренер поощрительно потрепала Галифакса по морде и сказала Кириллу:

– Хорошо отпрыгал, чисто. Но над техникой надо работать. Тогда и время будет призовое!

Кирилл смотрел поверх её головы – на Сашу. В её глаза, полные отчаяния, на её побледневшее лицо. И не знал, что предпринять.

– На старт приглашается, – задумчиво, как бы сомневаясь, пробормотал комментатор.

Наступила пауза. И вдруг комментатор очнулся:

– …Александра Самарина на коне Джонатан! Россия!

– Да! – не скрывая радости, Кирилл вскинул вверх кулак. – Давай!

Сашка улыбнулась.

Увидев жест Кирилла, Ирина Владимировна резко обернулась. И уткнулась носом в круп Джонатана. Мимо неё конь шагал на старт.

– Самарина?!

Не обращая внимания на окрик тренера, Саша выехала на боевое поле.

Отец Лизы вместе с другими зрителями уже двигался в сторону буфета, когда услышал объявление. Он немедленно бросился назад на трибуны, в судейскую.

– Почему Самарина стартует?! Её сняли с турнира! – закричал он с порога, распахнув дверь. – У меня протест!

– А у меня – протоколы! – ответил судья.

Он сунул под нос Игорю Михайловичу пачку стартовых протоколов.

– Протест по участникам – только от тренера!

Отец Лизы чертыхнулся и выскочил из судейской.

Саша выехала на середину манежа и остановилась. Зрители, удивлённо пожимая плечами, вновь рассаживались по местам.

– Мусечка, не волнуйся. Я чувствую: всё будет хорошо, – сказала бабушка, стараясь унять дрожь в голосе.

Мама нервно закивала.

Андреич, сидя в детском кресле, изо всех сил дубасил по пустой тарелке.

– Тадам! – сообщила ему Полина. – Сашка стартует!

– …Фуух, – перевела дух Маразматовна. – Смотрим. Болэем.

9-й «Б» посмотрел на химичку с уважением. В этой ситуации они были заодно.

Саша подняла руку к козырьку шлема и дала отмашку, приветствуя судей. Немедленно ударил стартовый колокол.

– Прозвучал сигнал к началу выступления, – стрекотал комментатор. – На боевом поле Александра Самарина – последний участник маршрута до 135 сантиметров этапа Кубка Мира класса SCI три звезды.

Неожиданно как по команде застрочили вспышки фотоаппаратов. Джонатан испугался, шарахнулся вбок и поднялся на дыбы.

– Вау! Вот это кадр! – восхитился кто-то.

Никто из фотографов и не подумал опустить объектив. Наоборот: вспышки стали чаще.

– Напоминаю, после удара колокола у спортсмена есть сорок секунд, чтобы пересечь линию старта, – донеслось из кабины комментатора.

Тот был явно озадачен.

Джонатан как будто обезумел. Он кидался из стороны в сторону, «свечил» и был неуправляем. Саша держалась верхом, изо всех сил сдавив бока коня коленями. Натягивать уздечку было нельзя: Джоник почувствует боль и неизвестно как отреагирует.

– Секунды бегут, – напряжённым голосом проговорил комментатор. – Если пара Самарина – Джонатан не пересекут линию старта через. 27 секунд, они будут исключены из-за неповиновения лошади.

Ба сжала кулаки. Мама, не отрываясь, с ужасом смотрела на Сашу. Во-первых, она боялась за неё. А во-вторых, это было чудовищно несправедливо. Что с Джонатаном? Почему это происходит именно сейчас?!

– Ты справишься, – твердила про себя мама как заклинание. – Девочка моя, ты сможешь. Ты справишься.

Трибуны притихли. Ирина Владимировна, Кирилл и Лиза окаменели. Даже Игорь Михайлович застыл на месте, на пути от судейской к тренеру.

У Саши перед глазами были уши и грива Джонатана. Так же, как конь, она видела вспышки фотоаппаратов. Чувствовала, что они его пугают. В голове у неё мелькали картинки пожара. Дорожки весёлых искр на проводке. Папа, накидывающий на Джоника свою толстовку. Фотосессия. Она – девочка-декабрь, закрывает морду Джонатана меховым палантином… Но у неё сейчас нет ни толстовки, ни накидки!

Вдруг она поняла, что делать.

– Десять секунд. Похоже, этот заезд не состоится, – проговорил комментатор.

Улучив момент, когда Джоник встал на четыре ноги, Саша бросилась вперёд, на шею Джонатана. И крепко прижала к его глазам свои ладони.

– Джоник, тихо! Всё хорошо!

Под пальцами Саша чувствовала, как Джонатан бешено вращает глазными яблоками. Она прошептала ему в ухо.

– Успокойся. Ты можешь. Пожалуйста.

Он закрутил головой, сопротивляясь. Но Саша не отпускала. Тогда Джонатан наконец-то встал ровно, переминаясь с ноги на ногу.

Саша осторожно опустила руки.

Бабушка и мама, как загипнотизированные, следили за ними.

Трибуны безмолвствовали.

– Ради меня. Ради папы… Вперёд, Джонатан!

Саша послала коня в галоп. Джонатан сорвался с места.

– Буквально в последнюю секунду пара Самарина – Джонатан пересекла линию старта! – воскликнул комментатор. И более спокойно добавил: – Да-а уж. Выступление юной спортсменки началось весьма драматично.

На первом же барьере Сашка почувствовала, что она и Джонатан сейчас – единое целое. Они дышали в такт, вместе заходили на препятствие и оба взмывали к потолку. Сашка откуда-то знала, что главное теперь – сохранить это ощущение единства с Джонатаном. Не сломаться. Не сдаться. Не испугаться скорости и высоты.

Трибуны как будто перестали существовать. Зрители, комментатор, Ирина Владимировна, Кирилл, мама с Ба – всё исчезло. Саше казалось, она оглохла. И они с Джоником оказались в какой-то другой реальности. Где не существует ничего, кроме бешеной скачки, поперечин барьеров, полётов и уверенности, что вместе они могут всё.

– Вы же сказали! Что сняли Самарину с турнира! – не стесняясь, заорал на Ирину Владимировну отец Лизы.

– А я и сняла! – не теряя самообладания, ответила тренер.

– То есть она – сама?! Её надо дисквалифицировать! Немедленно! Пойдёмте! В судейскую!

Отец Лизы схватил Ирину Владимировну под локоть и потащил за собой. Лиза, безмолвно наблюдавшая за этой сценой, поморщилась. Неожиданно Кирилл преградил ей дорогу.

– Ирина Владимировна! Нет!

Воспользовавшись моментом, тренер вырвала локоть из цепких рук Игоря Михайловича.

– Прекратите истерику! – зло сказала она отцу Лизы.

– Послушайте! Саша ни при чём! – срывающимся от волнения голосом воскликнул Кирилл. – Это я вписал её в протокол!

– А Джонатана тоже ты привёз? – не скрывая раздражения, уточнила Ирина Владимировна.

Бросив взгляд на боевое поле, тренер замешкалась на пару секунд, автоматически отметив: «Отлично прыгает! Ну что ты будешь с ней делать?!» Вздохнула. И, обогнув Кирилла, решительно направилась в судейскую.

За ней, грозно насупив брови, шагал Игорь Михайлович.

За ними – обречённо переглянувшись – топали Лиза с Кириллом.

…Саша на Джонике взлетела вверх и уже в полёте повернула голову коня на следующее препятствие. Здесь надо было резать угол, чтобы сократить дистанцию и выиграть время. Она поспешила на сотую долю секунды. И ошиблась. Джонатан сбился с ноги. От резкого поворота Сашу качнуло вбок. Нога, которая должна быть всегда с опущенной пяткой, вытянулась на носок и выскочила из стремени. Саша потеряла баланс… и едва не вылетела из седла.

Трибуны ахнули. Ба схватилась за сердце, мама – за голову. Но тут Джонатан каким-то образом почувствовал неладное. Он как будто нырнул вбок за Сашей и на ровном галопе дал ей возможность вставить ногу в стремя.

– Ошибка чуть не стоила Самариной падения, – немедленно отреагировал комментатор. – Но спортсменка всё же удержалась в седле.

Словно подтверждая его слова, Саша с Джонатаном зашли на систему. Прыжок! Ещё один! И ещё прыжок!

– Невероятно! Несмотря на потерю нескольких секунд, Александра Самарина показывает время на уровне лидера! Но… до финиша ещё шесть препятствий! Посмотрим! – не умолкал комментатор.

Игорь Михайлович ворвался в судейскую.

– У нас – протест! По участнику заезда!

– Фамилия? – судья задал вопрос тренеру.

Ирина Владимировна молчала. Отец Лизы тут же выпалил:

– Самарина! Фамилия – Самарина!

Кирилл предпринял ещё одну попытку:

– Ирина Владимировна! Не надо так с Сашкой! Неожиданно рядом с Кириллом встала Лиза.

– Пожалуйста! – сказала она, избегая смотреть на отца.

Лицо Ирины Владимировны, как обычно, ничего не выражало. Но внутренне она растерялась. Ладно, Кирилл. Но и Лиза туда же? Её команда смотрела на неё, ожидая верного решения.

– Саша выступает на коне без справки. Это – дисквалификация, – понизив голос, сказала тренер.

– Нет! – вдруг воскликнула Лиза. – У Джонатана есть справка! Он здоров!

– Лизавета! – угрожающе загремел Игорь Михайлович.

– Это – правда! Ты знаешь!

– Как интересно! – Ирина Владимировна повернулась к отцу Лизы.

События последних двух дней сложились для неё в единую картинку, как будто она нашла недостающий пазл. Разговор с Игорем Михайловичем во время отправки коневоза. Сумбурное объяснение Венечки про болезнь Джонатана. Уверенность Саши, что с конём всё в порядке.

– Ирина Владимировна, кого хотите дисквалифицировать? – несколько раздражённым тоном поинтересовался судья.

– Простите… никого. Всё правильно. Всё верно.

Она бросила многозначительный взгляд на Игоря Михайловича. Тот отвёл глаза.

Судья тем временем прибавил звук трансляции на компьютере.

– Спортсменка выходит на финишную прямую… – раздался голос комментатора. – Осталось последнее препятствие.

Саше вдруг показалось, что всё происходит слишком медленно. Ритмично и тягуче взлетает и опускается спина Джоника. И полощется, как волна, грива на его холке. Качается вверх-вниз боевое поле и барьер, украшенный искусственным плющом. И весь мир пульсирует вместе с ней и Джонатаном, как будто задержав дыхание.

– Александра Самарина заходит на последнее препятствие… И! – неожиданно прорезался в её ушах голос комментатора.

Галоп. Саше казалось, она качается на волнах – ровных и мощных. Ещё галоп. Последнее препятствие. Не думать о вчерашнем, забыть. Галоп! Посыл! Джонатан оторвался от боевого поля и взлетел. Саша поднялась в стременах, помогая ему, паря в невесомости, прижавшись щекой к его шее. Полёт вверх вдруг сменился стремительным обрушением вниз. Но не катастрофой, как вчера. А переходом в новый галоп.

Они с Джоником пересекли черту.

– И – финиш! Да! – закричал комментатор в микрофон. – У нас – новый лидер! Александра Самарина показала лучшее время на этом маршруте! И стала победителем! Этапа Кубка мира!

Прозвучала сирена, обозначающая переход лидерства. Имя и фамилия прежнего чемпиона «Ержан Садыков, Казахстан» на табло осыпались. И вместо него появилось «Александра Самарина, Россия».

Джоник мчался вдоль бортика манежа, не боясь вспышек фотоаппаратов. Он чувствовал, что победил. Саша не хотела его тормозить. Ей казалось, если она позволит ему бежать всё быстрее и быстрее, они, разогнавшись, поднимутся выше, на трибуны. И ещё выше, на крышу. И тогда Джоник расправит крылья и поскачет прямо в небо.

– Пап, мы победили! Ты видишь? – спросила Саша.

И он ответил: да.

Зрители на трибунах что-то кричали. Первые ряды аплодировали стоя.

Мама с Ба бросились друг другу в объятья.

– Простите, – вдруг встрял сосед, – это ваш конь?

– Мой, – с гордостью сказала мама. – А что?

– Не хотите продать? За хорошую цену?

– Джонатан не продаётся! – ни секунды не сомневаясь, ответила мама.

Ба хмыкнула и скосила на неё хитрый птичий глаз.

Глава 29. Пустота

– Самарина – чемпион! Самарина – чемпион! – скандировала Маразматовна в полной тишине.

Одноклассники Саши недоумённо таращились на химичку. Гаянэ Вараздатовна выглядела нелепо, но… Женька Сосновский вдруг расплылся в улыбке и вместе с ней заорал от души:

– Самарина – чемпион!

К нему присоединились Ника, Ленка Стецюра, Оспа, братья-близнецы Каримовы и все остальные.

Девятиклассники, не сговариваясь, рванули из класса. Их вопли разносились по пустым школьным коридорам:

– Самарина – чемпион!

– Сашка – да!!! Да-да-да!

Полина подкинула сына к потолку и поймала в охапку. Андреичу страшно понравилось летать.

– Исё! – затребовал он. – Исё!

– Сыночек, ты что – заговорил? – изумилась Полина.

В судейской все молча переглянулись, не веря происходящему. Самарина – выиграла?!

– Во круто! – первым выпалил Кирилл, сияя. – Сашка – молодец!

– Интересный поворот! Получается, она на пьедестале? – сказал судья и внимательно вгляделся в монитор, где повторяли Сашины прыжки. – Совсем же девчонка! Ваша? Поздравляю!

– Моя! – с гордостью ответила Ирина Владимировна. – Вот ведь!.. Зараза!

Тут чаша терпения Игоря Михайловича переполнилась. Если до этого он молча играл желваками, то сейчас взорвался, как петарда.

– Всё! С меня достаточно! – заорал он. – Вы отстранены от работы с командой! Убирайтесь вон из моей конюшни!

Ирина Владимировна сделала шаг вперёд. Её вдруг осенило: всё, чего она так давно хотела, о чём мечтала, чего ждала, решается сейчас. Она должна обрубить концы и плыть сама. Это – точка.

– Игорь Михайлович, как раз хотела сказать. Я ухожу, – спокойно произнесла она, окатив его ледяным взглядом.

– Вот и отлично! И замечательно!

– …вместе с Сашей, Кириллом и другими спортсменами.

– …А я?

Лиза сделала шаг вперёд.

– Как же я? – спросил она, требовательно глядя на Ирину Владимировну.

Тренер молчала. Она понимала, что здесь – дело семейное. Встревать в конфликт между дочерью и отцом, а уж тем более его провоцировать, было неправильно. Не педагогично.

– Тебе давно пора поменять тренера! И команду! На более профессиональную! – разорялся Игорь Михайлович.

Лиза посмотрела на него с ужасом.

– Нет! Я — в команде! Скажи, Кирилл!

Не ожидавший подобного поворота, Кирилл удивлённо посмотрел на Лизу. Но в её глазах было такое отчаянное требование: помоги!.. Он встал рядом.

– Лиза с нами! – заявил он.

– Да! – подтвердила Лиза.

Игорь Михайлович изменился в лице и устрашающе медленно стал надвигаться на дочь.

– Лизавета! Ты понимаешь, что говоришь? Это же всё. Наша конюшня… лошади. Это же всё – твоё! Всё, что я делаю, – для тебя!

– Нет, папа! – бесстрашно ответила Лиза. – Ты делаешь это для себя!

Игорь Михайлович резко остановился, как будто его ударили. И в бешенстве развернулся к Ирине Владимировне. Та развела руками – мол: а что тут скажешь?

Первой из судейской выскочила Лиза. За ней вышла Ирина Владимировна. Кирилл немного замешкался. Пожал плечами. И тоже выбежал за дверь.

Саша ехала шагом вдоль бортика манежа. Их сумасшедший полёт с Джонатаном закончился. Оба устали.

– Самарина!

Саша увидела Ирину Владимировну и внутренне содрогнулась. Не ожидая ничего хорошего, она подъехала к тренеру.

– Ирина Владимировна, простите меня!

Обычно непроницаемое лицо тренера вдруг расцвело широкой улыбкой.

– Всё хорошо, – сказала Ирина Владимировна. – Отпрыгала – супер! Молодец.

Саша перевела дух. Она ждала вопросов, обвинений, даже скандала, но, оказывается, всё не так плохо! Даже хорошо! Саша зарылась носом в гриву Джонатана, обняла его за шею.

– Джоник, ты слышишь? Мы – чемпионы!

…Позади были объятия и слёзы, радость и поцелуи, глоток чая с лимоном и даже интервью – с юной, никому не известной чемпионкой. Кирилл сиял улыбкой, как будто выиграл он, а не Саша. Бабушка выдохлась от переживаний и выглядела уставшей. А мама.

– Не сердись на нас с Ба… – сказала ей Сашка. – Ты же знаешь: мы упорные и неугомонные.

Мама улыбнулась:

– Да уж.

– Круто, что ты здесь! Но… как же Италия?

Мама натянуто улыбнулась.

– Я осталась. И не жалею.

– А где этот… твой? Что случилось?

– Уже не мой, – отведя глаза, сообщила мама.

Саша с бабушкой переглянулись.

– Мусечка… – осторожно протянула Ба. – Не руби с плеча, может.

Но тут комментатор произнёс в микрофон:

– Внимание! Призёры приглашаются на награждение! Членов международного комитета, судей и спортсменов просим пройти на боевое поле!

Саша раньше не понимала, что значит «торжественный момент». Странно как-то. А остальные моменты какие? Но как только она оказалась на боевом поле, увидела пустой пьедестал, шеренгу тренеров и судей в форменных пиджаках, как только развернулась лицом к многочисленным объективам фото– и видеокамер, щурясь от лучей прожекторов, она интуитивно выпрямила спину, втянула живот, вздёрнула подбородок. И поняла – вот он какой, торжественный момент!

На третью ступень пьедестала шагнул белорусский спортсмен. Он позировал фотографам, как модель: слишком долго жал руку судьи и полминуты целовал медаль. Глядя на него, Саша едва не рассмеялась.

– Второе место занял Ержан Садыков, Казахстан! – сообщил комментатор. – До последнего момента он был главным претендентом на чемпионский титул этого турнира, но… Спорт непредсказуем.

Ержан улыбался и что-то говорил судье, дружески похлопывая по его плечу. Саше показалось, они хорошо знают друг друга. Она вдруг почувствовала себя самозванкой. Она точно должна быть здесь? Или кто-то что-то перепутал?

– …И победительницей! Этапа Кубка мира! Стала! Александра Самарина! Россия!

Трибуны вдруг взорвались аплодисментами. Саша растерялась: всё же было известно. Чего это они? Она страшно разволновалась. На глазах выступили слёзы. С трудом переставляя плохо сгибающиеся ноги, Саша подошла к пьедесталу и поднялась на первую ступень. Она с удивлением рассматривала трибуны. Неужели все эти незнакомые люди так рады её победе? Она искала близкие лица. Искала маму и Ба.

Пёс, который весь день шумно дышал то в одно ухо бабушки, то в другое, включился на полную мощь. Ба закрыла глаза и зажмурилась, надеясь остановить его работу. Но не тут-то было: пёс вдыхал и выдыхал всё яростнее, всё громче.

Саша наконец нашла своих на трибуне. Маму, снимающую награждение на телефон. Смешную шляпу Ба… Тут Сашка увидела, как бабушка, закрыв глаза, заваливается куда-то вбок. Мама не обращала на это внимания, глядя в телефон.

– …Бабушка?! – беззвучно проговорила Саша.

Помощники судьи торжественно несли победительнице кубок, медаль, спонсорские сертификаты, букет, ключи от машины-приза. Но чемпионка вдруг спрыгнула с пьедестала и помчалась на трибуны.

– Самарина! Стой! – возмущённо воскликнул главный судья.

На экране телефона мама увидела, как дочь бежит с поля.

– Сашка, куда?!

Не обращая ни на что внимания, Саша мчалась по проходу между рядами.

– Бабушка. Ба! – кричала она.

Мама поняла. Оглянулась. Подхватила бабушку. По трибунам волной прокатился возглас:

– Человеку плохо, врача!

Ирина Владимировна, которая стояла в манеже среди судей, увидела, куда бежит Саша. Не медля, она бросилась к комментатору, выхватила у него микрофон.

– Медиков, срочно! Сектор С, пятый ряд!

Саша перескакивала через ступени, расталкивала зрителей на трибунах. Для неё ничего не существовало, кроме безжизненного лица Ба, беззвучного крика мамы, санитаров с носилками и неизвестно откуда взявшихся огненных бабочек, медленно и грациозно танцующих перед глазами свой жуткий танец.

Всё повторялось снова: катастрофа, звук сирены и голубой мерцающий огонёк на крыше машины скорой помощи… Она не помнила, как оказалась на улице, не различала лиц в толпе, не понимала, почему всё вокруг скачет перед глазами, пока не сфокусировалась на маме, которая беззвучно шевелила губами и трясла её за плечи:

– Саша, ты слышишь меня? Саша!

Голос мамы доносился как будто издалека. Вокруг мелькали встревоженные лица, в которые она смотрела – и не узнавала: Кирилла, Лизу, Ирину Владимировну, Осокина. Осокина?!

Саша немного пришла в себя.

– Только один человек может поехать в скорой! – быстро говорила мама. – Я поеду с бабушкой, слышишь? А ты – домой!

– Я соберу Джонатана, – внятно и громко проговорил Кирилл. – И вместе поедем!

– Я помогу, – сказала Лиза.

Саша согласно кивала, но вид у неё был такой, будто она всё равно не понимает, что происходит.

Сияя голубыми огнями, скорая отъехала от здания главного манежа. Саша с ужасом смотрела ей вслед. Вдруг рядом резко затормозила машина Осокина. Дверь распахнулась.

– Саша, садись! Быстро!

Не раздумывая, она прыгнула на сидение. Осокин сорвался с места.

Скорая лавировала на дороге. Рядом с водителем сидела мама и раскачивалась вперёд-назад, как болванчик. За скорой гнал Осокин: иногда по встречке, иногда на красный свет. Саша смотрела прямо перед собой. По щекам катились слёзы. Алексей с тревогой косился на неё. И молчал.

Врачи спешно выгрузили каталку из скорой и направились в приёмный покой. Мама бежала рядом, держа Ба за руку. Саша и Осокин выскочили из машины и бросились следом.

Саша, не отрываясь, смотрела в лицо бабушки. Её глаза были закрыты, но Сашка из последних сил надеялась, что сейчас Ба очухается и по-хулигански подмигнёт…

Доктор в белом халате преградил им дорогу, раскинув руки, словно крылья:

– Сто-оп! Сюда нельзя!

Каталка въехала в распахнутые двери с надписью «Реанимация». Неоновые лампы залили коридор ледяным светом. И наступила пустота.