Текст книги "Мой любимый чемпион"

Глава 11. Банда какая-то, а не спортсмены!

Голоса в крытом манеже звучали глухо, как в бочке. Виной тому были дугообразный свод крыши и плотно закрытые двери – на улице подморозило.

– Спортивная рысь, потом галоп! – крикнула Ирина Владимировна. Её голос отразился от потолка и обволок Сашу со всех сторон. Джонатан рысил под ней – безучастный, скучный. Конь перебирал ногами, следовал командам, но он был такой… никакой. Это было очевидно всем, не только Саше.

В манеже она была не одна. Вдоль бортика шагали ещё два всадника: Лиза на серой длинноногой кобыле и незнакомый Саше парень на мощном вороном. Коротко постриженная грива его коня стояла вертикально, как ирокез. На обоих наездниках были ярко-жёлтые флисовые спортивные толстовки с двумя латинскими буквами «V» на спине и одинаковые серые шлемы с жёлтыми наклейками с той же буквой.

– Лиза, Кирилл, пару кругов пошагайте – и достаточно! – зычно крикнула Ирина Владимировна.

Наездники расслабились и немедленно достали телефоны. Просто шагать, чтобы кони успокоились и остыли, было скучно. Это ж не прыжки.

– Саша! Я сказала: потом галоп! – раздражённо произнесла Ирина Владимировна, когда Джонатан в который раз прорысил мимо.

Он был вялым, безучастным. Саша с ним явно не справлялась.

– Джоник, давай! Вперёд! – Саша с отчаянием послала коня в галоп. Кажется, опять не с той ноги.

Джонатан нехотя поднялся, как в замедленной съёмке. И, с трудом держа темп, тяжело пошёл вдоль бортика манежа. У них обоих не получалось. То ли потому, что до Саши с Джоником работали папа и Полина – оба мощные, спортивные, с сильными ногами. То ли потому, что Джонатану было всё равно. Да и сама Сашка – что говорить – не садилась в седло больше двух лет.

Тренер и мама с тоской наблюдали за этими мучениями.

– Ну и что это? Что это за галоп? – разочарованно пробормотала себе под нос Ирина Владимировна.

Она повернулась к маме.

– Чемпионов из них не получится, это точно.

– И не надо, – спокойно сказала мама.

Ирина Владимировна следила за Сашей, испытывая противоречивые чувства. Было видно, что девочка не боится коня, что она не в первый раз верхом. Но в этой паре не чувствовалась энергия, радость, кураж, а без этого – какие прыжки, какой конкур? С другой стороны, ребёнок волнуется, для неё это как экзамен. И нельзя не брать в расчёт историю с побегом коней. Чтобы на такое решиться, надо быть очень смелой. И очень любить своего коня. А это немало.

В отличие от других участников истории с побегом, Ирина Владимировна потратила время, чтобы выяснить, что же всё-таки произошло. Одна из немногих взрослых она поняла, что Саша пыталась спасти Джонатана. И у неё получилось. Для Ирины Владимировны имело значение только то, что Саша оказалась способной на поступок. Ведь это – характер. А характер в спорте – главное.

В полицейском участке Ирина Владимировна не дала Лизе назвать имя Саши как виновницы происшедшего, следуя внутреннему ощущению, ни на чём не основанному. Ей просто стало жаль перемазанную в грязи девчонку, нервно болтающую ногами в комнате инспектора. Одну, среди агрессивно настроенных и незнакомых ей людей. И ещё она не могла забыть отрешённость, ужас и горе, которые увидела в глазах Саши, когда бежала к ней через поле. Это был взгляд взрослого и очень одинокого человека. Сейчас она ничуть не жалела об этом. Девочка была непростая. И конь – непростой. Но, может, они оба стоят её усилий.

Мама переживала о том, что она как-то не так устроена. Когда у неё была цель продать Джонатана, она совершенно не принимала в расчёт мысли и чувства дочери. Старалась не принимать. Но теперь всё изменилось. Мама с замиранием сердца следила за Сашей на Джонике и понимала, что Ирина Владимировна ими недовольна. А если она откажется? Что тогда?

Мама и тренер крутили головами, наблюдая за Сашкой с Джонатаном.

– А Джонатан… он всегда такой? – поинтересовалась Ирина Владимировна.

– Какой?

– Снулый какой-то. Как будто старый. Ничего ему не надо. Огня в нём нет.

– Ог-ня-я?!

Мама посмотрела себе под ноги. Никаких слов, никаких эмоций. Никто не должен знать, что этот конь всегда видится ей в сполохах пожара.

– …Так вы возьмёте Сашу? Или нет?

– Пусть занимается. Но на результаты не рассчитывайте, чудес не бывает.

– Спасибо! – воскликнула мама с явным облегчением.

– Но команда сильная. Саше будет трудно.

– Она справится, – уверенно сказала мама.

– Посмотрим.

Ирина Владимировна развернулась и решительным шагом направилась к выходу из манежа.

В дверях она столкнулась с отцом Лизы – владельцем конюшни.

– Здрасьте! – с напором сказал Игорь Михайлович. – А кто это у вас там? Скачет?

Выпучив глаза, он зло потыкал рукой в сторону манежа.

– Джонатан, – спокойно ответила Ирина Владимировна.

Ей нечего было скрывать.

– Вы же говорили – его продали!

– Да. Но потом передумали.

– Гоните его в хвост! И в гриву! Чтоб его не было на моей конюшне! – в запале воскликнул отец Лизы.

– Хорошо, но… денник оплачен на полтора года вперёд.

Игорь Михайлович запнулся. Жадность коммерсанта спорила в нём с желанием больше никогда не видеть ни этого коня, ни эту чокнутую девчонку.

– За полтора года? – переспросил он.

– Да. Оформить возврат?

Игорь Михайлович зло посмотрел в лицо Ирине Владимировне, как будто она была в чём-то виновата.

– …Нет!

В проходе между рядами денников Саша сняла с Джонатана уздечку с поводом, натянула на его морду недоуздок и пристегнула к развязкам – верёвкам, которые крепятся к стенам конюшни и ограничивают движения коня. Она расстегнула подпругу, стянула тяжёлое седло и примостила его на специальную жердь. Денник Джоника ещё не оброс хозяйством, как другие. Попоны, вольтрапы, нагавки, недоуздки, корды, бинты, щётки, всевозможные спреи, шампуни, коробки с сахаром – всё это хранилось в специальных сумках, на вешалках, на крючках. Судя по тому, как выглядели денники вокруг, места для хранения хозяевам лошадей всегда не хватало.

Саша сняла свой старый шлем – исцарапанный и потёртый, повесила его на крюк, взяла щётки и принялась чистить Джонатана. Лиза возилась со своей Акапеллой чуть поодаль. Она не выказывала желания подойти и поговорить. Рядом с ней крутились две девчонки из младшей группы, которые занимались на пони. Они страшно завидовали Лизе – её настоящему коню и тому, что её папа – владелец конюшни. Они надеялись, что когда-нибудь пересядут с пони на коней и будут тренироваться в основном составе команды. Поэтому они всячески заискивали перед Лизой и наперебой старались ей помочь, выхватывая друг у друга щётки, бросая на Лизу восхищённые взгляды.

Девчонки закончили чистить кобылу Лизы, и одна из них гордо повела Акапеллу в денник. Лиза поглядела в сторону Саши, встретилась с нею глазами, но опять ничего не сказала. Она и её фаворитки не торопились расходиться: они о чём-то шушукалась, негромко хихикая.

Джонатан нервничал: мотал головой и переступал ногами. Саша тоже чувствовала себя неловко. Она собрала свои щётки-скребки и завела Джоника в денник, чтобы не мозолить глаза Лизиной компании. В деннике сладко пахло свежими опилками. Им обоим здесь было хорошо. Саша разобрала гриву Джонатана на пряди и провела по ним расчёской.

– Мы теперь спортсмены! – сказала она в его замшевое ухо. – Ты рад?

Неожиданно Джонатан громко заржал.

– Чего ты ржёшь? – обиженно спросила Сашка.

В то время как Саша возилась с Джоником, Лиза на цыпочках подкралась к деннику и бесшумно сняла с крючка её шлем. Младшие девчонки, давясь от смеха, уже тащили стремянку из подсобки. Лиза ловко поднялась по ступенькам, пока её помощницы страховали лестницу в четыре руки, и зацепила шлем за кривой гвоздь, торчащий из стропил. Всё это заняло не больше пары минут. К тому моменту, когда Саша вышла из денника, троица стояла на прежнем месте и перебрасывалась бессмысленными фразами, стараясь не смеяться.

Саша ничего странного не заметила. Она собрала щётки в сумку, скатала бинты, отнесла седло с подпругой и вольтрапом в амуничник. Вернувшись, подхватила свой рюкзак и только тут поняла, что шлема нет. Сашка перетрясла рюкзак, заглянула в денник, внимательно огляделась. Шлема не было.

– Девчонки! Эй! Вы мой шлем не видели?

Лиза с подружками настороженно замолчали. Одна из фавориток прыснула в кулак. Лиза полоснула по ней гневным взглядом.

Саше никто не ответил. Она ещё раз внимательно осмотрела всё вокруг. Интуитивно она уловила связь между пропавшим шлемом и настороженной компанией девочек. Они его взяли и куда-то спрятали, но куда? Саша вышла в центр коридора и, медленно крутясь, осмотрела всё, что лежало на полу. Шлема не было. Она прокрутилась второй раз, обращая внимание на крючки и сумки на уровне глаз. Результат тот же.

Саша ещё раз прокрутилась вокруг собственной оси – на этот раз подняв глаза вверх. Шлем висел справа от её денника под самым потолком.

Саша на секунду задумалась – девчонки таращились на неё во все глаза, но Сашу это не волновало. Она вернулась в денник, вывела Джонатана и, зацепив его за одну верёвку-растяжку, подвела к тому месту, над которым висел шлем.

Сашка забралась на спину коню с ногами. Выпрямилась. Балансируя на его спине, как циркачка, она поднялась на цыпочки. Не торопясь, без резких движений, сняла шлем с гвоздя. И спрыгнула вниз. Медленно вернулась к деннику и аккуратно повесила свой шлем на крючок. Потом она резко развернулась и, жёстко печатая шаг, направилась к девчонкам.

– Кто это сделал? Ты? Ты?!

Все трое переглянулись. Во-первых, они были удивлены тем, как Саша добыла шлем. Вряд ли кто-то из них смог бы повторить этот трюк. Во-вторых, они испугались Сашиного напора.

– Не знаем! Отстань! – презрительно сказала Лиза.

Две младшие девочки напряжённо молчали. Раньше они думали, что всё это ужасно смешно. Но сейчас смеяться совсем не хотелось.

– Это – ты! – с угрозой сказала Саша, подходя вплотную к Лизе.

– Отвяжись! – ответила та, выдерживая пылающий Сашкин взгляд. – На фига мне твой задрипанный шлем?!

– Никакой он не задрипанный! – вдруг заорала Сашка и схватила Лизу за волосы.

Младшие девчонки завизжали.

Саша повалила Лизу на пол и стала дубасить. Лиза верещала и отбивалась. Джонатан тем временем дотянулся до рюкзака Лизы, вытащил форму с попоной, пожевал и уронил всё это в лужу конской мочи, перемешанной с опилками.

– Мой шлем – самый лучший, поняла?! – орала Сашка.

– Отпусти меня! Дура!

В этот момент открылась дверь и появился Кирилл. Он имел привычку рассёдлывать своего Галифакса на улице и потом шагать с ним пару кругов вокруг корпуса, накинув на коня зимнюю попону. После вечернего моциона он вошёл в конюшню с седлом в руках. Увидев драку, Кирилл бросил седло на пол, налетел на Сашу, оттащил её от Лизы, со всей силы вмазал ей по лицу и отшвырнул в сторону.

– Очумел?! С девчонками драться! – крикнул Кирилл.

Саша с трудом приподнялась с пола, ощущая на губах солёный вкус крови. Из тренерской выскочила Ирина Владимировна, застав финал драки.

– Вы что, с ума посходили? – закричала она, подбегая к дерущимся.

Саша медленно встала. У неё из носа шла кровь, губа была разбита. Она, Кирилл и Лиза стояли друг напротив друга, тяжело дыша.

– Кирилл! Самарина!! Что здесь происходит?!

– Самарина – это ты?! – в оторопи повернувшись к Сашке, спросил Кирилл.

– Нет, блин! Ты! – злобно ответила Саша, вытирая окровавленный нос.

– Ты что – девчонка?!

Саша не стала отвечать – чего разговаривать с идиотом? Тут Лиза завопила:

– Вот гад!

– Лизавета! – одёрнула её тренер.

– Ирина Владимировна! Посмотрите, что он с моей формой сделал!

Лиза подбежала к Джонатану, оттолкнула его морду и вытащила свои пожёванные и испачканные вещи из опилок.

– Самарина, к доктору зайди, – устало сказала Ирина Владимировна.

– К какому доктору? – шмыгая носом, уточнила Саша.

Они ни разу не видела здесь доктора. И не знала, где его искать.

– К ветеринару! – раздражённо ответила тренер.

Ирина Владимировна злилась на Сашу. Это же надо, устроить драку в первый день, как только её взяли в команду. Ну и характер! Она огляделась. Отметила виноватый вид Кирилла. Лизу, брезгливо держащую двумя пальцами свою спортивную флиску. Двух девчонок из младшей группы, которые испуганно шушукались, отойдя на безопасное расстояние.

– А вы что здесь делаете? Ну-ка живо домой! – шуганула их она.

Девчонки подхватили свои рюкзаки и бросились прочь из конюшни.

– Я всё папе расскажу! – обиженно заявила Лиза.

Волосы её были всклокочены. Губы надуты.

Ирина Владимировна вздохнула. Этого только не хватало!

…Полчаса спустя все участники драки стояли перед Ириной Владимировной и отцом Лизы. Саша прижимала к носу и губе пакет со льдом, который ей выдал ветеринар, и старалась не смотреть на Игоря Михайловича. Ей казалось, так она будет менее заметной. Опустив голову, Саша изучала свои новые конные ботинки, купленные мамой буквально вчера.

Справа от неё переминались ещё две пары обуви. Лизины стройные ноги в дорогих конных сапогах. И ноги Кирилла – в грязных рабочих ботинках и старых крагах. Напротив уверенно, на ширине плеч стояли два конных ботинка Ирины Владимировны. Вместо краг она использовала гольфы – коричневые, в ромбик. Саша впервые подумала, что её тренер сильно смахивает на лошадь – внушительным размером ноги, огромными глазами слегка на выкате и длинными волосами, завязанными в конский хвост.

Мимо шеренги Лиза-Кирилл-Саша и неподвижной Ирины Владимировны ходили туда-сюда сапоги-казаки отца Лизы: с каблуками и загнутыми острыми носами.

– Здесь серьёзное заведение! Дисциплина и порядок! А вы банда какая-то! А не спортсмены! – ругался Игорь Михайлович, не прекращая движения то вправо, то влево. – Кто зачинщик?

Лиза показала на Сашу.

– Она!

Ирина Владимировна дипломатично кашлянула и спросила:

– Кирилл?

Кирилл скосился в сторону от Сашки и виновато пробурчал:

– Не знаю.

Похоже, его слова не имели значения для отца Лизы. Он уже всё решил. Прекратив движение вдоль шеренги, он остановился напротив Саши.

– Ещё одно нарушение… и вылетишь отсюда! Вместе со своим конём! Поняла? – произнёс он тихо, но с явственной угрозой.

Саша молчала, не поднимая головы.

Игорь Михайлович выдержал многозначительную паузу, круто развернулся и направился к выходу из конюшни. Ирина Владимировна проводила его долгим взглядом и посмотрела на часы.

– Дополнительная тренировка! – сообщила она. – Взяли сёдла, и три круга шагом по манежу. Без коней.

– Ирина Владимировна! – в негодовании воскликнула Лиза.

– Пять кругов.

Выражение лица Ирины Владимировны было невозмутимым. Кирилл бросил на Лизу предостерегающий взгляд. Подавив желание что-то сказать, та закусила губу.

– Что стоим? Вперёд! – воскликнула тренер и махнула рукой в сторону амуничника.

Все трое понуро двинулись в указанном направлении.

– Самарина! Задержись.

Саша покорно остановилась. Ирина Владимировна подошла к ней.

– Ты должна попросить прощения у Лизы.

– …Нет.

Что за характер! Ирина Владимировна помолчала, дав Саше время подумать.

– Мы – команда! – спокойно сказала она. – Никаких драк здесь быть не может.

– Я не буду извиняться!

Ирина Владимировна без выражения смотрела на Сашу. Значит, так?

– В этом случае мы не сможем работать вместе.

Тренер с интересом ждала Сашиной реакции. Сломается? Или нет? У девчонки в глазах промелькнуло отчаяние, потом обида, потом злость. Она закусила губу и сделала шаг назад, словно отступая. Зачем-то сдёрнула с крючка свой старый поцарапанный шлем и прижала его к груди обеими руками, как будто защищая. Или защищаясь.

– Ну и пожалуйста! Не очень-то надо!

Саша сделала шаг назад и воинственно натянула шлем на голову.

– Я и сама! Без вас! Справлюсь!

Глава 12. Шуша, где твой шлем?

Желток солнца низко висел над горизонтом, едва касаясь облаков – плотно взбитых, словно яичный белок. Моря отсюда не было видно. Сашка пересела спиной к солнцу. Примостилась на кривых брусьях, огораживающих плац, как цыплёнок на насесте. Так было удобнее наблюдать за папой. И Джонатаном. Её тень была длинной и худой, как жердь, что означало: солнце скоро уйдёт и тренировка закончится.

Сегодня папа взял её на конюшню просто за компанию. На неопределённое время Сашка осталась без лошади. Габи была на сносях, и тренироваться на ней было невозможно. Это расстраивало Сашу. Но не Габи, которая паслась в леваде неподалёку. Кобыла задумчиво щипала траву, меланхолично двигая мягкими губами. Махала хвостом и крутила головой, отгоняя мух. Иногда она поднимала голову, настороженно прядала ушами, раздувая ноздри, и протяжно вздыхала. Её огромный живот, перевязанный синими верёвками вен, вздымался и опадал, как надувные меха. Сашка гадала: каким будет жеребёнок? Серый в яблоках и коренастый – в мать? Или гнедой длинноногий, как отец?

Габи не была их с папой лошадью, они её арендовали. Владельцу некогда было ею заниматься. И дальше будет некогда, учитывая, что вместо одной лошади скоро станет две. А может, это будет жеребчик. Будущий конь.

Саша не первый день крутила в голове клички Габриэлла и Джонатан. Для жеребёнка нужно придумать такое имя, чтобы в нём были две буквы от отца и одна от матери. Перебрав десятки комбинаций, Саша решила, что жеребёнка-девочку можно будет назвать Жаклин или Джолли. А мальчика… Дон Жуан? Джо Дассен? Нет, как-то это было по-дурацки.

Сегодня папа поднял Джоника на новую высоту – метр. Для коня это не много. Главное – при более высоком прыжке сохранить правильную технику. А это означало держать ровный галоп, не сбивать темп. Неопытные наездники увеличивают скорость перед каждым прыжком. В таком режиме конь быстро устаёт, сбивается с шага. Папа хотел добиться другого: чтобы они с Джонатаном ровным галопом преодолевали несколько препятствий подряд. Для этого он поставил «систему» – три барьера с равными промежутками между ними.

Тренировка была в самом разгаре. Саша вытянула руку перед лицом, закрыв ноги Джонатана. Казалось, всадник и конь не прыгают, а ныряют, точно дельфины. Они делали это в темпе вальса: раз, два, три – прыжок! – раз, два, три – прыжок! – раз, два, три – прыжок! Конь шёл ровно и мощно. Это было красиво. Саша улыбнулась. Всё-таки они очень подходят друг другу. Когда-нибудь папа научит Джонатана летать.

Отец перешёл на рысь. Чтобы похвалить коня, похлопал его по шее. Взмыленный Джоник довольно фыркнул. Сделав круг, папа подъехал к Сашке.

– Ты чего? – удивилась она. – Всё?

– Шуша, а где твой шлем? – ответил папа вопросом на вопрос, назвав Сашку детским домашним именем.

– Дома, – сказала Саша. – Габи же…

Она махнула рукой в сторону левады, где навострила уши кобыла – круглая, как бочонок.

Отец спешился и передал дочке поводья от Джонатана.

– Походи с ним пока!

А сам стремительно пошёл к машине.

Шагая по плацу, Саша и конь выкручивали головы, следя за тем, как папа что-то достал из багажника. Интересно, что?

Они с Джоником успели сделать полтора круга, прежде чем подошли к папе, который ждал их, опершись на кривые брусья.

– Держи, Шуша! Это – тебе!

И протянул Саше поцарапанный шлем. Она покрутила его в руках.

– Какой-то он старый.

– И счастливый! Это мой юниорский шлем. Знаешь, сколько я в нём стартов выиграл?

Саша вспомнила стеллажи в доме, увешанные грамотами, медалями, розетками. И полки, на которых не помещались золотые кубки. Она надела шлем и вопросительно посмотрела на отца.

– Хочешь прыгнуть на Джонатане? – предложил он.

– Я?!

Конники, особенно конкуристы, не сажают никого на своих коней. Никогда. Ни за что. Саша это прекрасно знала. И папа тоже. Но… он сам предложил.

– Да. Хочу, – ответила Сашка.

Папа улыбнулся. Он давно хотел посадить Шушу на Джонатана. Почему не сегодня? Он видел – она скучает без тренировок. Ей не хватает движения и адреналина. Он сам был подсажен на это – скорость, мощь, ощущение прыжка как полёта. Поэтому прекрасно её понимал. Кроме того, он хотел подбодрить Сашку, показать новые горизонты. Полина была прекрасным тренером – внимательным и строгим. Но она не видела перспектив – ни в Саше, ни в Джонатане. И это тормозило дочь. Она не верила в себя. И боялась.

Папа придержал стремя, чтобы Саше было проще сесть в седло. Взял повод и вывел коня на плац.

– Александра Самарина! На будущем чемпионе Джонатане! Ну, давай! – крикнул он и слегка шлёпнул Джоника по попе, чтобы тот с места поднялся в галоп.

Конь не понял, что произошло. Он впервые ощутил наездника в два раза легче папы. Сашке показалось: Джонатан взлетел! Он мчался по плацу быстрее ветра. Ему было хорошо. И Саше тоже.

– Да! – закричал отец. – Отлично! Сделай пару кругов!

Пока Саша и Джоник шли галопом вдоль ограждения плаца, папа опустил барьеры с метра на сорок сантиметров. Получилась система кавалетти – высота, при которой коню достаточно только обозначить прыжок. На самом деле, все эти жерди Джонатан легко мог просто перешагнуть.

– Заходи на систему! Давай! Постановление – прыжок! – крикнул папа.

Саша развернула Джоника на сорок пять градусов и направила его прямо на барьер. Раз, два, три – прыжок! Раз, два, три – прыжок! У Сашки получилось! Раз, два, три…!

В последнюю долю секунды она увидела, что папа не изменил высоту третьего барьера. И испугалась. Джонатан тут же почувствовал её страх. Перед третьим барьером он резко шарахнулся в сторону и встал как вкопанный. Сашу выкинуло из седла. Она перелетела через холку коня и шлёпнулась спиной на плац. Это было неожиданно и больно.

Когда Саша открыла глаза, она увидела небо. Затем появились обеспокоенное лицо папы и виноватая лошадиная морда. Папа держал Джонатана под уздцы. Одно из основных правил наездника гласит: что бы ни случилось, сначала поймай коня.

– Сашка, ты как?

– Нормально.

Отец протянул руку и помог ей встать.

– Почему Джонатан меня высадил? – стараясь скрыть досаду, спросила она.

– Ты допустила ошибку.

– Это я-то?! – искренне возмутилась Саша. – По-моему, это он!

Отец улыбнулся.

– Шуша, запомни. В конкуре побеждают оба. Но если что-то не так – виноват наездник. Всегда.

Папа вёл Джоника шагом, держа его за повод. Саша плелась рядом. Она была разочарована. Раньше ей казалось, что вся её неуклюжесть как всадницы, все промахи и недочёты – от того, что она ездит на Габи. В глубине души она думала: вот бы пересесть на Джонатана! Тогда бы всё разом исправилось. Но…

– Ладно. Что я сделала не так?

– Отличный вопрос! Рассуждаешь как спортсменка, – обрадовался папа. – Как думаешь, от чего зависит успех в конкуре?

– От прыгучего коня.

– И всё?

– Ну и наездник должен что-то уметь, – нехотя признала Саша.

– Да. Но этого недостаточно.

– А что ещё?

– Шуша, попробуй влезть в шкуру коня! – воскликнул папа. – Он наездника не видит! И не слышит! Он чувствует только колени и каблуки всадника. А видит знаешь что?

– Что?

– Две разные картинки со слепым пятном посередине!

– Это как? – не поняла Саша.

– Посмотри! – отец остановился и развернул Джонатана к Саше.

Только сейчас она осознала, что глаза у коня располагаются не как у людей, а по сторонам морды.

– Джоник видит то, что справа и слева. По отдельности! – сказал папа.

Джонатан беспокойно косился на них, не понимая, почему его так пристально разглядывают.

– А вперёд он не может смотреть? – озадачилась Саша.

Раньше она никогда об этом не думала.

– Может.

Саша выдохнула с облегчением.

– Но из-за широкой переносицы он не способен свести две картинки в одну. То есть ты видишь один барьер. А он – два! И прыгать ему надо точно посередине! То есть в слепое пятно!

Саша изумлённо уставилась на Джоника.

– А как он это делает вообще?!

– Вот, Шуша! Зришь в корень!

– Так – как?

– Он прыгает, потому что верит. Тебе. И не прыгает, если чувствует, что ты сомневаешься. Или боишься.

Полкруга они прошагали молча. Солнце как раз ушло за горизонт. Небо перестало напоминать яичницу-глазунью.

– Пап, можно я ещё разочек попробую?

Он усмехнулся и хитро поглядел на неё.

– А давай!

И вот Сашка снова на Джонатане. Они немного порысили, потом поднялись в галоп.

– Не торопись! Спокойно!

В голосе папы слышалось не волнение или сомнение, нет. Он был уверен, что у них всё получится.

Саша зашла на систему. Прыжок. Прыжок. Прыжок! Да!

Она привстала в стременах и победно оглянулась на отца.

– Есть! Молодцы!

Он был так счастлив, как будто они с Джонатаном взяли высоту полтора метра. Он подбежал к ним через плац, одобрительно похлопал Джонатана по крупу.

– Шуша, видишь? Вы вдвоём можете всё!

– Ур-ра! Когда-нибудь я буду прыгать не хуже тебя!

– Не-ет! – от души расхохотался папа. – Ты будешь прыгать лучше!

Саша задохнулась от счастья. Папа сказал это как-то так, что она сразу поверила: да! Будет!

Уже совсем стемнело, когда они закончили чистить лошадей и развели Габи и Джонатана по денникам. Оба торопились – мама не любила, когда они возвращались затемно. Пока Саша собирала щётки со скребками в сумку, папа отнёс в амуничник вальтрап, уздечку и седло. Когда он вернулся, Саша с сожалением протянула ему старый счастливый шлем.

– Не надо, он теперь твой, – сказал отец.

Саша вспыхнула от радости. Теперь она понимала, какой это царский подарок.

– Потому что я прыгнула?

– Потому что не сдалась.

С этого дня Саша начала тренироваться на Джонатане. Свой девчачий шлем с бархатным бантиком на затылке она спрятала в шкафу и теперь надевала только папин.

…Неделю спустя, когда они приехали на конюшню, в деннике Габи обнаружился мокрый дрожащий жеребёнок. Гнедой, как Джоник. Габи облизывала его шершавым языком. Пузо кобылы опало и сморщилось, словно пустой бурдюк.

Папа не сдерживал восторга:

– Ай, Габи, ай, умница! Такого красавца принесла!

Жеребёнок с трудом держал равновесие, шатаясь на длинных тонких ногах. И жался к тёплому животу матери.

– Ну? И как мы его назовём? – спросил папа.

– Джанго! – выпалила Сашка.

– Джанго?

Папа замолчал, проверяя буквы, будто пробуя имя на вкус.

– А что? Мне нравится. Пусть будет Джанго.

Так Сашка дала имя жеребёнку Габи и Джонатана. Она думала, у него будет много счастливых дней рядом с родителями. Будут море и солнце. Небо. И луг. И ветер. Через два года, когда Джанго достаточно окрепнет, они с папой наденут на него седло и начнут заезжать. А годам к пяти он станет прыгать. Как Джонатан. Или даже лучше Джонатана.

Но всё случилось иначе.

Джанго прожил всего четыре месяца. До того самого августа. До того самого дня.

У него была шёлковая грива, доверчивые влажные глаза и тощие нескладные ноги, которыми он пользовался с трудом. Он бегал за Сашей, как щенок. Норовил залезть мокрой мордой в карман за сахаром. Почтительно сторонился Джонатана, прячась за спиной матери.

Отец и Сашка смотрели на Джанго с умилением. Никто тогда не мог предположить, что этот жеребёнок, на которого невозможно было взглянуть без улыбки, станет причиной большой беды.