Текст книги "Отдел особых поручений"

Глава 13, в которой важные слова выражены в грубой форме

«Время поджимает. Нужно торопиться».

Три последующих дня прошли как один – в забытьи, тумане, наваждении. Рита не помнила, как ела или спала. Как разговаривала с тетей и выходила на улицу, если вообще это делала.

Видения накатывали, давили на грудь. Вот Фрост, побагровевший от гнева, ругает Риту. Серые глаза Дугласа следят из-за каждого угла. Затем эти глаза приобретают ярко-голубой оттенок. И теперь Феликс Саммер что-то говорит про революцию и мир.

У Риты держалась высокая температура, горло горело огнем. Тетя Кейси вызвала врача, но тот развел руками.

– Тело ее страдает, но лечить нужно душу, – сказал он.

Выписал какие-то горькие пилюли и оставил пузырек настойки пустырника.

Тетя Кейси хлопотала, как курица-наседка. Поила с ложки, что-то приговаривала. Клиентов больше не принимала. Дома громкие звуки издавали только часы. А за окном и вовсе царила мертвая тишина.

Жители Нового Лондона ходили угрюмые, прятали глаза. Почти никто не здоровался и не улыбался при встрече. Погода поддерживала настроение горожан. Дождь не прекращался ни на минуту. Лишь стихал на несколько часов, чтобы заморосить с новой силой. В газете что-то гундели про возможное наводнение. Тетя Кейси бухтела про Сатурн и Овна в восьмом доме.

Рита не отдавала себе отчет, где находится и что делает. Порой она обнаруживала себя стоящей у окна. Но что хотела рассмотреть, кого увидеть?

– Детка, нельзя себя так истязать, – не вытерпела наконец тетя Кейси. – Сходи, проветрись. Погода, конечно, мрачная, но когда в Новом Лондоне бывает солнечно?

Рите показалось, будто голос тети доносится из трубы. Она не сразу сообразила, что та говорит. Тетя Кейси пустила в ход последнее, что у нее есть. Приобняла племянницу за плечи и подвела к высокому зеркалу.

– Посмотри, – велела она.

Рита отвернулась.

– Посмотри, – повторила тетя и сдавила плечи крепче.

В отражении рядом с осунувшейся тетей Кейси стоит худосочная девушка-призрак с бледным лицом, растрепанными локонами, в мятом домашнем платье. Нос распух от насморка. Губы почти бесцветные.

– Узнаешь? – спросила тетя.

Рита помотала головой.

– Тогда сходи умойся и причешись. Вылей на себя лучшую косметику и парфюм, надень самое дорогое платье, что у тебя есть. И потратить оставшиеся деньги на женские штучки.

***

Вдоль узких торговых рядов бредет красотка – глаз не оторвать. Фиолетовое платье самого модного фасона, игривая шляпка с тонкой вуалью. Каштановые локоны рассыпались по плечам. А осанка, осанка-то какая!

Рита медленно возвращается к жизни. Каблуки цокают по брусчатке. Из каждой лавки и витрины на нее глазеют продавцы и покупатели. Туман стелется по углам, как пугливый призрак.

Для прогулки Рита не ставила цель. Так она просто бродила из лавки в лавку, из булочной в галантерею. Из салона дамских штучек в салон дамских нарядов. В одном повертела изящную шкатулку для украшений. В другом – примерила десяток пышных юбок. Выбрала одну, изумрудно-зеленого цвета с потайными карманами. В третьем – не удержалась и накупила ажурных чулок.

Она почти не слышала, что щебетали над ухом продавцы. Просто оставляла деньги и забирала покупки.

Сказать, что настроение Риты от этого моциона улучшилось, нельзя. Но живости в теле прибавилось. Упрямство взяло вверх – отстранили от дел, ну и хорошо. Значит, заживу обычной жизнью. Без военно-политических интриг, драк, полетах на дирижабле, выстрелов…

От стены отделилась чья-то тень и позвала знакомым голосом:

– Рита.

Рита обернулась и фыркнула:

– Что тебе от меня нужно?

Серые глаза Дугласа посмотрели умоляюще.

– Прошу, нам надо поговорить, – сказал он.

– Нам не о чем разговаривать. Ты за всех уже все сказал!

Рита двинулась через арку в темный проулок. Здесь все пропахло сыростью, дешевым одеколоном, имбирным пивом и протухшей рыбой. Дуглас догнал Риту, ухватил ее за локоть и повел прочь.

– Пусти, – зашипела Рита и дернулась.

– Рита, ты не понимаешь, – перешел на шепот Дуглас. – Я должен объясниться.

Шатаясь, мимо прошел праздный гуляка. Обдал молодых людей перегаром. Что-то хотел сказать, но Дуглас рывком сдвинул Риту с места и повел за собой. Сдаваться – не в правилах Риты. Конечно, она заартачилась. Ей до зубного скрежета хотелось дать этому наглецу в глаз или хотя бы в лоб. Но громоздкие пакеты с покупками болтались на согнутой в локте руке, не давая размахнуться.

Через три минуты петляния между рядами парочка вышла на Кей-роуд. Дуглас потянул напарницу в соседнюю арку, не выпуская руки, повел вверх по лестнице трехэтажного дома. Зазвенел ключами, щелкнул замком. А потом и вовсе грубо пихнул Риту в темное помещение.

– Потрудитесь включить свет, – скомандовала та.

Дуглас зажег бра, принял пакеты с покупками, помог снять манто и провел в гостиную.

Рите не доводилось бывать дома у Дугласа. Она замерла на пороге в гостиную и огляделась. Все здесь безукоризненное. На мебели ни пылинки. Зеркала и стекла оттерты до блеска. Книги теснятся на полке корешок к корешку. Сукно на мягких креслах выглядит таким свежим, будто сменили только вчера. И только беспорядок на столике между ними портит впечатление.

Пожелтевшие страницы газет, документов и прочих бумаг лежат так, как Каллен назвал бы это рабочим местом здравомыслящего человека.

– Рита, прошу, выслушай меня, – мягко начал Дуглас.

Он подкрадывался к Рите, будто боялся, что она из хрусталя и рассыплется при одном прикосновении.

– У меня не было выбора…

– Ах, ну конечно! – закипела Рита. – Не было выбора. Когда это мистер Флоулес перечил воле подполковника? А если Тэд прикажет тебе повеситься ради очередного расследования, ты тоже…

– Рита, это для твоего же блага.

– Что? Моего же блага? Да ты в своем уме?! Я жизни не вижу без своей работы. Да ты знаешь, в каком я была состоянии все эти дни?

Дуглас сделал неуверенный шаг и замер.

– Рита, Фрост прав, – сказал он. – Саммер ищет лишь свою выгоду и…

– О, как это по-джентльменски, спихивать всю вину на кого угодно, особенно на человека, которого ты не выносишь с первого взгляда!

– Саммер работает с патриотами, – перебил ее Дуглас. – Это он готовит революцию.

Рита опешила:

– О чем ты?

– Если ты меня выслушаешь, то возможно изменишь свое мнение. Поверь, если бы Фрост не отстранил тебя от дел, ты бы погибла.

– И с каких это пор моя судьба тебя так волнует? Да ты даже не смотрел на меня последние семь лет! Почему ты так обо мне печешься?

– Потому что я люблю тебя, дура!

Рита не поняла, что больше ее возмутило. То, что Дуглас повысил на нее голос. То, что обозвал ее дурой. Или что признался в любви.

– Что ты несешь?.. – просипела Рита.

Дуглас за долю секунды преодолел расстояние между ними и впился в губы Риты. Она сначала сопротивлялась, колотила его по плечам и спине. А потом сдалась и ответила с той же страстью. На короткий миг ей показалось, что они заживо проглотят друг друга.

Шнуровка на платье разошлась. Пуговицы отлетели с рубашки и покатились по полу. Рита знала, что в первый раз должно быть больно. Но вместо боли ее окатила волна вожделения. Из груди вырывались то хрипы, то стоны. Она напоминала себе львицу. Впивалась ногтями в спину Дугласа. Он же тяжело дышал и, кажется, что-то нашептывал на ухо.

Когда все закончилось, Рите казалось, будто она все еще лежит у себя в кровати в полузабытьи. Клонит в сон, глаза слипаются, а сердце после бешеной гонки стучит через раз. Дуглас коснулся губами ее шеи. Тысяча мурашек пробежалась по ее разгоряченному телу.

Где-то совсем рядом защебетала птица. Рита свела это к накатывающему сну. Но щебетание повторилось.

– Это Диана, – шепнул Дуглас.

– Кто?

– Канарейка.

Рита не могла поверить своим ушам. Мистер Совершенство и Щепетильность держит дома птицу? Серьезно? Она расхохоталась.

– Что? Почему ты смеешься? – спросил Дуглас.

– Прости, Дуглас, я не нарочно, о-о-ох… Похоже, я тебя совсем не знаю.

***

Тетя Кейси, разумеется, все поняла. Ну может не все, но перемены в настроении Риты не укрылись от пытливых зеленых глаз. И, конечно, она все свела к «исцеляющей силе женских штучек».

– Я знала, что это приведет тебя в чувство, – сказала тетя и расплылась в улыбке.

Она сунула нос в пакеты с покупками и ахнула. Рите же все равно, что она там накупила. Пока тетя доставала чулки, перчатки, нюхала новый парфюм, мазала руки каким-то розовым кремом и крутилась перед зеркалом, примеряя шляпки, Рита наполнила ванну горячей водой и окунулась с головой.

Вода не освежила, наоборот, еще больше напомнила горячие поцелуи и прикосновения Дугласа. Неужели это все правда? Неужели это все произошло на самом деле?

Между ног запульсировало. Снова накатила волна желания. Рите остро захотелось вернуться в постель, откуда с такой поспешностью выскочила час назад.

Тетя Кейси налюбоваться не могла волчьим аппетитом племянницы. Так и сидела напротив Риты, подперев щеку. Улыбка не сползала с ее лица. Кажется, горячо любимая племянница решила наверстать недоедание последних трех дней, да еще наесться впрок.

Миска с салатом в мгновение ока опустела. От жареной рыбы остались одни кости и головы. О тушеной картошке в соусе напоминали белесые разводы на тарелке. На плите подоспел горячий глинтвейн, который Рита, почти не остужая, вылакала. А затем отправилась спать, под предлогом усталости.

Тетя Кейси проводила ее взглядом и пробормотала: «Это все Венера в Скорпионе. Определенно она».

Спать Рите, разумеется, не хотелось. Она прокручивала события дня, останавливаясь на самых горячих. Но мысли как назло уходили в другую сторону.

– Саммер прибрал к рукам почти все производство Нового Лондона. Склады, верфи, железные дороги, текстиль и скудное фермерское хозяйство. Лучшие инженеры Англии получают от него высокую оплату, за которую готовы выдавать самые безумные и невероятные изобретения, – рассказывал Дуглас, наматывая локоны Риты на палец.

Сумеречные тени скользили по высокому потолку. За окном прогудела пожарная машина. Канарейка в клетке затрепыхала крыльями, поднимая мелкие перышки в воздух.

– Тэд давно следит за Саммером, хоть это непросто, – продолжил Дуглас. – Этот хлыщ не пачкает свое имя грязными сделками. Хитроумные договоры подписывают третьи лица. Но все они работают на Саммера.

Дуглас сдавлено прокашлялся и поднялся с постели. На кухне зазвенела посуда и зажурчала вода. Он принес стакан воды.

– Не сходится, Дуглас, – сказала Рита. – Зачем ему посвящать меня в свои дела, давать какие-то подсказки? И зачем ему вообще сдалась эта революция? К власти он не стремится. Даже презирает ее.

Дуглас дернул уголком рта и ответил:

– Необязательно любить власть, чтобы ее заполучить. В наше время быть Серым кардиналом или ньюлондонским денди выгоднее, чем лезть в кресло Парламента. А что до тебя…

Дуглас замолчал, подбирая слова.

– Ну давай, скажи это, – проворчала Рита. – Я еще слишком молода, чтобы разбираться в истинных мотивах мужчин.

Дуглас отвел глаза, но мысленно поблагодарил ее, что не пришлось самому говорить это вслух.

– Когда мужчина получает такую огромную власть, симпатия женщины для него – бантик на подарке, – пояснил он.

– Не могу в это поверить, Дуглас, – упиралась Рита. – Феликс не похож на того, кому на руку революция.

«Феликс», – отметил про себя Дуглас. А вслух сказал:

– Ты можешь узнать это наверняка.

Серые глаза внимательно изучали ее лицо. Рита покосилась на Дугласа и сдвинула брови.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она. – Ах, неужели, безупречный мистер Флоулес ослушается приказа и допустит неумеху-капрала к делу?

Дуглас пожал плечами и ответил:

– Тебе необязательно соглашаться. Решай сама. Как надумаешь… В общем, теперь ты знаешь, где меня искать.

Лежа в постели, Рита прокручивала этот разговор снова и снова, пока слова не слились в невнятное бормотание собственных губ. Она перевернулась на бок и почувствовала на волосах холодный аромат парфюма Дугласа. Веки слиплись, а сон накатил за миг до этого.

***

«Возможно нам стоит познакомиться поближе».

На следующее утро, чуть забрезжил рассвет, Рита вскочила с постели. Одеваясь, она выглянула в окно. Туман, как молоко, окутывает город. Не видно даже здания напротив. Под окном цокают копыта, следом рокочет мотор кэба.

Наспех позавтракав, Рита укуталась потеплее (еще сентябрь не наступил, а она уже шарфы наматывает!) и вышла из дома. Она пока не знала, куда идти, но высиживание в душных четырех стенах сводит с ума. Насиделась уже, хватит.

Возникла дерзкая мысль прийти к причалу, где швартуется «Цезарь». Но вчерашние слова Дугласа отмели идею. Рита пошла вперед, видя перед собой улицу в радиусе пары футов, не больше. Прохожие натыкались друг на друга. Вместо извинений слышалось невнятное бормотание, реже – ругань.

Какой-то мужик едва не задавил Риту телегой, нагруженной клетками, в которых нахохлились курицы.

Куда ее занесло-то?

За размышлениями Рита не заметила, как свернула на Паркгейт-роуд, где начинается квартал, граничащий с развалинами Старого Лондона. Боже, сколько же я прошагала?

Цветочницы широко зевают и лениво поглядывают на прохожих. Продавец дешевой рыбы с засаленным волосами что-то втюхивает облезлому тощему юнцу. Толстого мужичонку, на котором чуть ли не трещит пиджак, окружают грязные дети.

– Сладкий лед за полпенни, – выкрикивал он. – Сладкий лед за полпенни.

Кому взбредет в такую сырость лакомиться сладким льдом? Детям, разумеется.

Реставратор мебели колотит молотком по ножке стула. Рядом, поджав босые ноги, сидит девчушка, лет одиннадцати. Ее озорные глазки шарят с одного прохожего на другого.

Риту кто-то задел плечом.

– Простите, мисс, – сиплым голосом бросил человек через плечо.

На его груди и спине неуклюже свисают транспаранты, которые сообщают о новом шоу в цирке «Нью Астлей» в эту пятницу в шесть вечера. На другой стороне узенькой улочки от столба к столбу перемещется паренек в поношенных брюках. Голые щиколотки сверкают, как испуганные мыши. Парень расклеивает афиши с завидной прытью.

Пахнуло имбирным пивом, нечистотами и кошачьей мочой. Рита спрятала нос в шарф и уже хотела повернуть назад, как услышала стук тяжелых ботинок. Рита нос к носу столкнулась с высоченной девицей.

– Клэр? – опешила Рита.

Клэр посмотрела на нее невидящими глазами и встала как вкопанная.

– Клэр, что ты здесь делаешь?

Механик тряхнула мокрыми курчавыми волосами, что торчат во все стороны из-под потертой кожаной кепки.

– Я… Я…

– Клэр, да ты вся продрогла поди, – засуетилась Рита. – Где твоя куртка? Холодрыга такая, ты простудишься.

– Да, я… эээ, забыла куртку вчера в мастерской, – ответила Клэр.

Рита стянула с себя манто и привстала на цыпочки, что прикрыть плечи коллеги. Клэр машинально поправила одежду и кивнула.

– Пойдем, я тебя угощу чаем, – предложила Рита.

– Нет, – сказала Клэр и помотала головой. – Мне нужно идти.

– Пойдем, работа не волк. Успеется.

Они зашли в кофейню на углу. Не самую опрятную, зато теплую. Незамысловатая музыка раздавалась из видавшего виды фонографа. Дородная тетка за стойкой оглядела двух столь разных дам и криво улыбнулась. Помада нелепо размазана по ее губам.

– У нас самообслуживание, – крякнула она.

Рита кивнула, расплатилась и понесла поднос с дымящимся чаем и двумя вчерашними мятными пирожными к столику. Там уже, согнув спину, разместилась Клэр. Она подпирала голову руками и пялилась на разводы от чая и дешевого кофе.

– Вот, выпей, согреешься, – сказала Рита и подала чашку.

Клэр не сразу отреагировала. Она еще раз тряхнула головой, будто отгоняя наваждение после тяжелого сна.

– Что с тобой, Клэр? Ты выглядишь… очень усталой. Подполковник совсем тебя загонял?

Клэр глотнула горький чай и помотала головой.

– Нет, совсем нет, – ответила она.

Глаза оживились. Она будто только сейчас опомнилась, где сидит, что пьет и с кем разговаривает.

– У тебя болезненный вид. Ты вообще спишь? – спросила Рита.

– Да. Немного, – отмахнулась Клэр и сделала еще несколько глотков, даже не поморщилась.

Клэр заметно похудела. Ключицы торчат из-под широкого ворота белой бесформенной рубашки. Щеки впали, глаза мутные. Клэр никогда не была писаной красавицей, но даже после самых изнурительных смен, дежурств выглядит куда бодрее. Где этот низкоутробный смех? Где уверенная поза?

Рита решила сменить тему и спросила:

– Как там Каллен?

Клэр усмехнулась и ответила:

– Все кидается своими идиотскими шуточками. Насмехается над моими попытками сляпать более-менее годное резюме для ректора Винчестера.

– Насмехается?

Это не похоже на Каллена. Может Клэр что-то не так поняла.

– Я думала, Каллен тебя… ты ему нравишься, – осторожно сказала Рита.

– Нравлюсь, как же… Ты ж знаешь этого придурка. Корчит из себя шута. А как до дела, так пень пнем.

Клэр отвела глаза и шмыгнула носом. На скулы легла тень.

– Хотя может он прав, – добавила она. – Никудышный из меня инженер. Так… механик ржавой категории.

Глаза Клэр лишь на миг заблестели. Она неловким движением смахнула каплю с щеки. Рита сжала ее ладонь и сказала:

– Клэр, не говори так. Ты отличный механик. Лучшая в своем деле.

– Лучшая, как же, – пробормотала Клэр. – Лучший механик, который провалил уже семь попыток попасть в корпус электромехаников. Уж в чем я и лучшая, так это в провалах.

– Думаю, в этом мы можем с тобой потягаться.

Клэр наконец взглянула на Риту и расхохоталась. Густой бас заполнил пустую кафешку. Тетка за прилавком дернулась, но промолчала.

– Вся надежда была на профессора Брукса, – сказала Клэр и опустила голову.

Светлые кудри лезли в глаза.

– Если бы не он, я до сих пор сидела в том крысином подвале, который мой отчим называл детской, – дополнила она.

У Риты сжался желудок. Они бок о бок работают уже три года, но ничего друг о друге не знают. Когда они говорили о своих семьях? Или просто сплетничали по-девчачьи?

– С тех пор, как профессор исчез, все полетело к чертям, – сказала Клэр. – Ни работы, ни изобретений, ни электромеханического…

– Нельзя терять надежды.

– Кэлл то же самое говорит.

– И он прав.

Клэр лишь пожала плечами, сдавила кружку ладонями и ответила:

– Одно я точно знаю – наш отдел ни на шаг не продвинулся в поиске профессора. Гоняемся за всяким отребьем, расшибаем лбы о сапоги вышестоящего начальства, теряем сотрудников. Ну смастерила я летающего таракана. И чего?

– Ты сделала что?.. – не поняла Рита.

– Эх…

Клэр махнула рукой и отвела взгляд на мутное окно.

– Тэду сейчас нет дела до моих тараканов. Со своими бы разобраться, – сказала она.

И тут Риту как молнией ударило.

– Ты ведешь собственное расследование? – шепотом спросила она. – Ты ищешь профессора?

– А что мне еще остается делать? – сказала Клэр и откинулась на спинку шаткого стула.

Она с вызовом посмотрела, явно ожидая осуждений. Но вместо этого Рита захлопала ресницами. Похоже, она плохо знает не только Дугласа, но и Клэр.

– Ты… ты… – сказала Рита, но договорить не успела.

Ножки стула загудели по полу. Клэр поднялась и заторопилась к выходу.

– Извини, мне надо идти. Спасибо за чай, – сказала она.

Рита едва успела догнать коллегу и ухватить за локоть.

– Клэр, постой, ты – молодец!

Клэр замерла на месте.

– Правда, это здорово, что ты перехватила инициативу, – затараторила Рита. – Пока Фрост снизойдет до какого-то там профессоришки, еще трое пропадут, и того больше. Но ты правильно сделала. Это поступок достойного человека.

Тетка из-за прилавка с нескрываемым любопытством таращилась на посетительниц. Даже катушку на фонографе забыла переключить. Теперь оттуда доносится шипение и треск.

Клэр слабо кивнула и пробасила в ответ:

– Спасибо, Рита. Мне жаль, что тебя отстранили. Ты заходи в мастерскую, когда захочешь.

Рита обхватила Клэр за плечи и пообещала зайти. В ноздри ударил запах машинного масла и табака. В груди растеклось приятное тепло, будто они с Клэр обнимаются три часа, а не болтают несчастных десять минут. В следующий миг ржавые петли заскрипели, провожая топот тяжелых ботинок.

Глава 14, в которой звучит собачий рык, а также безумные, но перспективные идеи

Возвращаться домой по сырости из другого конца города не захотелось. Рита пригрелась в тоскливо рычащем кэбе. Мысли носились быстрее, чем дома за окном.

Фрост по уши в делах. В прессе – либеральной и консервативной, дешевой и дорогой – его поливают грязью. Где это видано, чтобы расследование тянулось так долго? Можно подумать, кто-то задает сроки. Эта ругань смешивается с дурацкими слухами о новых вспышках, которых никто не может подтвердить, кроме самих очевидцев. Их даже ничего не объединяет. Молодые и пожилые, женщины и мужчины, школьницы и лицеисты, военные и торговки, рыбаки и сами же газетчики. И кто-то верит в эту чушь.

Дуглас не имеет права подвести подполковника. Правая рука, подающий надежды сотрудник отдела. Слишком безукоризненный, чтобы противиться воле Фроста. Но в то же время, как оказалось, слишком чуткий, чтобы оставить Риту без дела.

Клэр, надо же, как удивила. Она буквально разрывается между возней в чертежах, возней в мастерской, выполняя поручения министерства по ремонту автомобилей. Входит ли это в круг ее прямых обязанностей? А тут еще поиски профессора, что подпитывают слабый огонек надежды попасть в корпус электромехаников.

Каллен… А чем занят Каллен?

С этими мыслями Рита зашла домой и услышала радостное воркование тети Кейси. Неужели у нас гости?

Рита пересекла коридор и застыла на пороге гостиной в немом удивлении. За гадательным столом, в кресле клиента расположился Феликс Саммер. Светлый костюм в нелепый персиковый цветочек. Малиновый шейный платок. Подстриженная борода, волосы собраны в пучок на затылке. И все те же ясные голубые глаза.

– Рита, как хорошо, что ты пришла, – защебетала тетя Кейси. – Какое счастье, что к нам пожаловал мистер Саммер. Это самый невероятный Козерог, которого я только встречала. А его Юпитер, представляешь, Юпитер…

Дальше тетя что-то говорила про пятый дом и соединение с Венерой в Весах.

– Феликс принес угощение – мое любимое лакомство. Представляешь, он знает, что я люблю лимонный мармелад.

– Очень любезно с его стороны, – пробормотала Рита.

В растерянности она посмотрела на Саммера, не зная, что предпринять. Вести себя, как ни в чем не бывало, не может. Устроить опрос с пристрастием – увольте. Остается торчать столбом на пороге.

– Мы с ним целых два часа говорим о тонкостях астрологии. Он знает, как невооруженным глазом обнаружить Венеру на небе. А еще обещал мне экскурсию в Кембриджской обсерватории, – все тараторила тетя.

Саммер наконец-то прервал восторженную тираду тети Кейси и с джентльменской грацией поднялся с кресла.

– Благодарю вас, миссис Темплтон за теплый прием и удивительную беседу. Мне очень приятно знакомство с вами, – сказал он.

– Что вы, что вы, – сказала тетя Кейси и зарделась. – Уж мне-то как приятно. Зовите меня Кассандрой. Я слишком молода для всяких там «миссис».

– Как угодно, Кассандра. Тогда и вы зовите меня Феликсом.

Тетя кивнула и одарила его милейшей из своих улыбок.

– Пожалуй, я пойду. Все эти дела, знаете, – сказал Саммер и поцеловал ей руку.

– Я провожу, – нашлась Рита.

Саммер протиснулся в коридор, накинул персикового цвета пальто, взял такого же цвета цилиндр.

– Вы позволите, Рита? – спросил он. – На пару слов.

Затаив дыхание, Рита вышла за Саммером на лестничную площадку и прикрыла дверь.

– Вы бледны, – сказал он. – И, кажется, немного похудели.

– Я… Мне нездоровилось несколько дней. Но сейчас уже лучше, спасибо.

– Мне не положено интересоваться, я знаю, и тем не менее – как продвигается ваше расследование? Вы больше не нуждаетесь в моей помощи? Или я вас ненароком чем-то обидел?

– Нет-нет, – слишком холодно ответила Рита. – Все идет своим чередом. Вы мне очень помогли, спасибо за содействие, мистер… Феликс.

Затянулась неловкая пауза. Рита засуетилась, пряча глаза и поспешила в квартиру.

– Значит вы все еще боретесь? – спросил Саммер.

Рита глянула на него вполоборота. Играет или честен? Действительно ничего не знает об отстранении от расследования или вынуждает признаться?

Ничего. В его глазах нет и намека на коварство или насмешку.

– Извините, мистер Саммер, мне нужно идти. Спасибо за визит, – резче, чем нужно, ответила Рита.

Она закрыла дверь на два замка и щеколду. Прижалась лбом к холодному дереву и выдохнула. Послышался мерный стук каблуков по лестнице.

– Какой удивительный человек, какой удивительный человек, – приговаривала тетя Кейси, собирая чашки со стола.

– Может и удивительный, а может твои карты ошибаются, – проворчала Рита и понеслась в спальню.

– Карты не могут ошибаться.

– Тогда ошибаешься ты!

Тетя Кейси застыла на месте с чашками в руках. Между бровей пролегла строгая морщинка.

– Твоя правда, – сказала она. – Я лишь толкую карты. На то я и человек, чтобы ошибаться. Но Бог никогда не ошибается.

– Причем здесь Бог?! Ты всегда живешь вне религий и догм.

Тетя снова поставила чашки на стол и сказала:

– Религии здесь ни при чем. Бог есть всегда, а религии придумали люди. Откуда, думаешь, карты все знают?

Рита закатила глаза. Как же ей осточертела вся эта муть. В это время тетя подняла указательный палец к потолку и ответила:

– Он никогда не ошибается. Это мы не всегда правильно понимаем Его волю, распознаем знаки.

– Сколько можно надеяться на Бога?

– А на кого еще нам надеяться? Когда человек теряет надежду на спасение, надежду на разрешение всех проблем, что ему остается делать? Бог и есть наша надежда. Человек-Творец сам себе хозяин и Бог. А человеку-жертве без надежды на Бога не выжить.

Рита устала спорить, поплелась в спальню и бросила через плечо:

– Больше не впускай мистера Саммера в наш дом.

– Но почему? Он удивительный человек! Он…

Рита захлопнула дверь и зажала голову руками.

***

ДЕЙЛИ НЬЮС. №196. 11 АВГУСТА

«Отдел особых поручений военного министерства Ее Величества упразднен. Скотланд-Ярд вне конкуренции.

Намедни в два часа дня по полудни был подписан приказ об упразднении Отдел особых поручений Ее Величества. Причиной данного события стало халатное отношение подполковника Фроста и его сотрудников к громкому расследованию по делу о гибели Терезы Коллинз. А также неспособность обеспечить безопасность Ее Величества, жителям Губернаторского квартала.

Напомним, что 21 июня нынешнего года ныне покойная экс-супруга мэра Нового Лондона Тереза Коллинз заявила о проникновении в ее дом. А также о необычных вспышках, которые, правда, никто, кроме потерпевшей, не наблюдал. Отдел особых поручений перехватил инициативу расследования, не дав Скотланд-Ярду ни шанса внести свою лепту.

Двумя днями позднее миссис Коллинз была обнаружена мертвой. По заявлениям криминалистов она выбросилась из окна.

Тем временем заявления о таинственных вспышках регулярно поступают из разных частей Нового Лондона.

За прошедшие два месяца расследование не сдвинулось ни на йоту. В то время как глава департамента социальной поддержки населения и активный член движения суфражисток Констанс Купер подписала петицию с призывом упразднить отдел, «который задаром растрачивает британский бюджет». К обозначенному документу миссис Купер приложила более восьми тысяч подписей социальных работников и нуждающихся в пропитании и крове малоимущих горожан.

Отдел особых поручений был создан в 1851 году в качестве дополнительной защиты Короны. Лучшие разведчики и британские агенты стремились пополнить его ряды, но фортуна улыбалась единицам. Последние двадцать лет отдел существовал под руководством подполковника Тадеуша Джона Фроста, который сам некогда служил в Разведывательном корпусе. Поднялся до звания полковника, но провал по делу, отмеченному ныне грифом «секретно», не смогли простить. Фросту чудом удалось избежать трибунала. Но пришлось уйти с прошлой должности командира разведки, а также опуститься до звания подполковника.

Сам подполковник от комментариев отказывается…»

ПЭЛ-МЭЛ ГЭЗЕТ. ЭКСТРЕННЫЙ ВЫПУСК. 13 АВГУСТА

ПОБИТЫЕ СОБАКИ

«Упразднение отдела особых поручений Его Величества вызвало жаркие споры среди населения и высших эшелонов власти. Одни потрясают кулаками, заявляя, что давно нужно было упразднить отдел. Другие в страхе озираются и вопрошают: «Под чьей защитой отныне Англия?».

Еще десять лет назад секретный отдел являлся элитным подразделение в военном министерстве Великобритании. Но с каждым годом положение только ухудшалось. Дела перепадали тусклые, а расследования и вовсе затягивались на полгода и дольше.

Некогда уверенный в своем могуществе подполковник Фрост, глава отдела, выглядит удрученным. Кажется, он стал на полфута ниже ростом. От журналистов уже не отмахивается кулаками, а лишь прячет глаза и протискивается в толпе негодующего населения и газетчиков.

Следом, как побитые собаки, стены военного министерства покидают уже бывшие сотрудники отдела. Двое молодых людей. Одного из них, по слухам, готовил себя на замену Фрост. Другой – минувшим июнем окончил военную академию Ее Величества.

Высокая мужеподобная дама в тяжелых ботинках и с надменным лицом растолкала толпу и уселась в кэб вместе с бывшими коллегами. Независимый источник сообщает, что ею оказалась не кто иная как Клэр Эткинс, которая уже шестой год забрасывает ректора Винчестера резюме и просьбами принять ее в корпус электромеханических инженеров. Кажется, движение суфражисток набирает обороты. Скоро женщины займут все мужские должности?

Материалы дел, былых и нынешнего, незаконченного, переданы в главное управление военного министерства.

Тем временем в редакцию «Пэл-мэл гэзет» все больше поступает заявлений от жителей Нового Лондона об очередных вспышках, природа которых неизвестна…»

Рита была там и все видела. Она затерялась в толпе и косилась из-под черной вуали. Зеваки толкались, журналисты что-то чиркали в мятых блокнотах, фотографы ослепляли вспышками громоздких фотокамер.

Две женщины в первом ряду вынули тухлые помидоры из сумок, готовясь забросать ими сотрудников отдела особых поручений. Но их вовремя задержали сотрудники полиции и вывели из толпы.

У Риты вертелось в голове только одно сравнение – свора собак. Все, кто пришел к зданию военного министерства, чтобы с позором проводить последних представителей некогда элитного подразделения, напоминали не дам и джентльменов. И даже не людей. Оголтелую, обозленную, клыкастую и брызжущую слюнями свору собак.

Когда в дверях показался подполковник, толпа навалилась на ступени министерства. Полиция едва сдержала обезумевших людей. Рита запнулась и чуть не повалилась на впереди стоящего джентльмена. Затем приподнялась на цыпочки, чтобы увидеть лицо Фроста, но тот уже уселся в кэб.

Дуглас вышел с серым, как лондонское небо, лицом. Каллен… Рита допустила мысль, что Каллен откинет какой-нибудь финт. Приспустит штаны перед журналистами или хотя бы покажет средний палец. Но и тот смотрел лишь в спину Дугласа. И только Клэр вышагивала так, будто вместо обозленной толпы видит кучу навоза.