Текст книги "Отдел особых поручений"

С большим трудом Рит выбралась из душной давки и проводила взглядом кэб. В десяти шагах от нее с места сорвались дамы. Они окружили высокого господина и что-то заверещали. Достаточно было увидеть ярко-зеленые брюки, чтобы понять, кто так заинтересовал женщин.

Саммер не мог упустить такое событие, как роспуск отдела. Видимо тоже наблюдал за этим в сторонке. Их взгляды пересеклись.

– Рита, – позвал Саммер.

Рита тут же затерялась в толпе.

– Рита! – повторил он.

Голос заглушили выкрики журналистов, полицейских и зевак. Рита прошмыгнула между двух джентльменов, устроивших драку, и скрылась в ближайшей подворотне. Она осторожно выглянула из-за угла. Саммер вертелся на месте. Через секунду его окружили женщины. Больше смотреть на эту клоунаду Рита не могла.

***

– Покайтесь во грехах своих, ибо грядет новое время. Господь видит каждого. Слышит наши мольбы. Он щедр, но строг. Скоро вы все услышите глас Его! Ибо погрязли во грехах, во лжи и сребролюбии. Но Он явит волю свою. Твердою десницею покарает грешников. Исцелит прокаженных. Простит раскаявшихся!

Проповедник посреди улицы стоял на шатком постаменте, наспех сбитом из деревянных поддонов. Безумным взглядом шарил по толпе. Казалось, он обладает той способностью, что профессор Норман в Академии. Когда отчитывает одного студента, а в животе сжимается у всех.

Дешевое пальто застегнуто на все пуговицы. Белый воротник и манжеты посерели от сажи. Круглый гладко выбритый подбородок, непропорционально маленький нос с раздутыми ноздрями. Аккуратно уложенные черные волосы.

Он размахивал руками, будто дирижировал оркестром. Потрясал библией с пожелтевшими страницами. Выглядел так, будто сам одержим и нуждается в Божественном исцелении души.

У его ног на деревянном поддоне сидел нескладного вида молодой человек. На левой щеке страшный шрам как от ожога. С самым скучающим видом он осматривал слушателей, прохожих. Но взгляд оставался цепким.

Речь проповедника привлекала все больше зевак. В основном, конечно, бедняков. Но пара состоятельных и особо набожных дам разбавили толпу, внимая с благоговейным трепетом. Они прижимали кружевные платки к груди и морщили лбы. Так увлеченно слушали, не замечая беспризорников, что ловко обчищали их расшитые бисером кошельки.

Проповедник прижал потертую библию к груди и снова завыл:

– Услышьте, услышьте глас Его! Он звучит в сердцах тех, кто готов услышать и принять волю Его. Не ждите, что глас Его грому подобен. А воля Его – размером со слона. Это легкий шепот, искра в сердце. Но для готовых слушать и слышать эта искра будет ярче тысячи солнц!

– А в чем-то он прав, – сказал кто-то над правым ухом. – Кто сказал, что Божья воля обязательно должна быть подобна параду с фейерверками?

Рита чуть не подскочила.

– Каллен! Как же ты меня напугал, – сказала она.

Каллен выглядит чуть более неряшливым, чем час назад, когда покидал здание министерства. Белесые волосы будто ревнивая дама потрепала. Воротник плаща небрежно заправлен внутрь. И пахнет от Каллена…

– Ты пьян что ли? – спросила Рита.

– Немного, – ответил тот. – Я бы тебе предложил, но ты же как всегда откажешься.

Он держит фляжку, обшитую темной кожей. Отвинтил крышку, глотнул и поморщился.

– Коньяк с шоколадными нотками. Мой отец гордился бы моим выбором. Куда больше, чем мной.

– Кэлл, не говори так. Ты не виноват, ты…

– Да ну их всех!

Каллен махнул рукой, убрал фляжку в карман и добавил:

– Прогуляемся что ли?

Каллен предложил локоть, и они направились сквозь толпу. Мимо ошалелого проповедника и таких же зевак. Мимо глазастых беспризорников и скучающих караульных. Мимо витрин со шляпками, перьями, антиквариатом, оружием, книгами.

Мимо запахов свежей выпечки и вяленой рыбы. Цветочного парфюма, что снова напомнил о Саммере. От этого в груди Риты что-то екнуло. Но она заставила себя сдержаться.

Кэбы гудели на Уолворт-роуд. Регулировщик свистел, приходилось закрывать уши. Все куда-то ехали, бежали, спешили. Хмурые лица сменялись озабоченными. Те, в свою очередь – безразличными, опухшими от выпивки.

– Ты только посмотри на этот город, – сказал Каллен и повел рукой. – Подумать только, еще восемнадцать лет назад здесь были бескрайние пастушья угодья. Блеяли овечки, бодались козочки, без стыда спаривались коняшки. Молодые пастушки ходили в одежде третьесортной давности, ничего не смысля в моде и манерах. А теперь…

Он с неподдельным восхищением таращился на господ, что шаркают обувью, стучат тростями, на дам, что шуршат юбками.

– А теперь вчерашние пастушки – первые модницы Нового Лондона. Русские говорят – можно вывести девушку из деревни, но не наоборот. Знал бы, родился где-нибудь подальше отсюда. Чтобы как можно дольше носиться голышом по полям и купаться в прохладной воде, смущая пастушек или прачек.

Рита покачала головой и ответила:

– Каллен, ты неисправим.

Тот снова отвинтил крышку фляжки. Глотнул, резко запрокинув голову. И на этот раз уже не поморщился.

– Да, прачек, – с мечтательным вздохом сказал он.

Они гуляли по набережной, запуская камешки по глади воды, распугивая назойливых чаек. Дважды прошлись под аркой моста, где еще месяц назад Рита назначила первую встречу с Саммером. В том месте, где им пришлось прикинуться парочкой влюбленных, прикрываясь цилиндром. В груди опять екнуло. Рита оступилась на скользкой гальке и едва не шваркнулась носом.

Каллен поддержал ее за локоть и сказал:

– Боунс, вроде пил я, а штормит тебя.

– Это я твоих паров надышалась. Смердишь своим шоколадным коньяком, – парировала она.

– Глотнешь? Терять нам уже нечего.

– Ты как всегда оптимистичен.

Каллен закинул руку на плечо Риты и продолжил тираду:

– Сама подумай. Нас турнули с работы, даже не дав толком удержаться на ней. Нас обзывали «честью и достоинством Новой Англии» в середине июня. А сегодня чуть тухлыми помидорами не закидали. Наш отдел двадцать лет славился как элитное подразделение, что обеспечивает покой Ее величества. А сегодня – пшик, и нет отдела. Как теперь королева спать-то будет?

– Даже не знаю, ворочается там, поди, – пробурчала Рита и осеклась.

Тем временем Каллен взлетел на парапет набережной и сказал:

– Брось, Боунс… Нас слышит только вонючая грязная Темза, такие же грязные чайки и во-о-он тот джентльмен в ярко-зеленых брюках. Мать моя, святая невинность, ты только погляди на этот цвет!

Через миг Каллен едва не свалился с парапета. Рита дернула его за рукав и потащила в ближайший переулок. Потом еще и еще один.

– Стоп, что… Боунс!

Каллен еле поспевал за Ритой. Подобно змее, она виляла сквозь толпу. А когда наконец оказались в обшарпанном квартале, замедлила шаг.

– Это… Это был Флауэрс, да? – задыхаясь, спросил Каллен.

– Саммер, да. Мистер Саммер, – ответила Рита и отвела взгляд.

– Ну и что он такого натворил, что ты его чураешься, как чумного? Неужели послушалась Тэда?

Рита сглотнула и нервно развязывала тесемки на шее. Противный воротник раздражает кожу.

– А, понятно, – сказал Каллен. – Мистер Сероглазое Совершенство в уши надул что-то, что надул ему в уши Тэд. Молодец, Боунс. Слушаешь всех, кроме себя. Так держать.

С этим он похлопал Риту по плечу и подмигнул.

– О чем ты?..

– Эх, Боунс. Я старше тебя лишь на полтора года, а по ощущениям в десять раз больше. Когда ты начнешь думать своей головой?

Рита переминулась с ноги на ногу и скрестила руки на груди. Он еще и поучать ее вздумал? Каллен сокрушенно опустил голову и пробомортал:

– Господи, с этими женщинами сплошные беды. Одна слышит только гул моторов и скрежет шестеренок. Другая – голос обожаемого индюка.

– Кэлл.

– Нет, ну в самом деле! Вы, женщины, обвиняете нас, мужчин, в чрезмерной сухости, трезвомыслии. Мол, не хватает чуткости, нежности, эмоций каких-то. Зато сами утопаете в этих эмоциях, как в болоте и…

– Кэлл!

– Тэд приказал Дугласу приударить за тобой, чтобы ты не наломала дров с мистером Весенний Цветочек.

– Это я в курсе, продолжай.

Каллен на секунду опешил, проморгался и продолжил:

– Не знаю, что тебе там накудахтал этот индюк, но знает он далеко не все. Тэд вставляет палки в колеса предприимчивого мистера Зеленые брюки, чтобы тот не прибрал к рукам весь Новый Лондон.

– Об этом я тоже в курсе, хоть слышала немного другую версию. Ближе к делу, Кэлл.

– Но кто сказал, что все это – правда?

– Не поняла.

– Кто сказал, что Тэд прав, Саммер – злодей, предатель, отступник короны, который мечтает подмять город под себя? Где доказательства?

– Ну, эээ… Дуглас говорил что-то про… эмм…

Каллен отступил на шаг и прислонился к закопченной стене. Нетерпеливо забарабанил пальцами и сказал:

– Вот именно. Домыслы, громкие обвинения, но по делу – ничего. Ты сама что думаешь о Флауэрсе?

– Что он вполне приличный джентльмен, – ответила Рита. – С широким кругозором и прогрессивными взглядами. Он видит перспективы там, где другие видят мусор и грязь.

– Бинго! – сказал Каллен и растянулся в довольной улыбке.

Рита поиграла желваками. В груди зашевелился глубок змей. Ох, как же бесит эта канитель с Фростом, Дугласом и Саммером. Ни черта непонятно!

– Кэлл, давай ближе…

– Нет, Боунс, думай сама. А я – помогу. Пошли!

Каллен сорвался с места и бегом двинулся витиеватыми улочками. Теперь Рита еле поспевала за ним. Дважды чуть не сбила с ног прохожих, а затем чуть не впечаталась в спину напарника. Каллен застыл посреди улицы и спросил:

– Что ты видишь?

– У меня дежавю. Этот вопрос я уже слышала от Феликса.

– Угу, и что ты ответила?

– Что вижу город и…

Рита осеклась и огляделась. Мужчина в буром кепи катит тяжелую тележку с углем. Дородная дама в кружевном чепце спешит в овощную лавку. Трое рабочих монтируют электрические фонари. Паренек с рыжими кудрями, выбивающимися из-под шапки, торгует газетами.

– Сколько за «Пэл-мэл»? – спросила Рита.

– Три пенса, мисс, – ответил тот и шмыгнул носом.

Рита расплатилась и развернула газету. Свежие заголовки высмеивают роспуск отдела особых поручений. Разводят холивары об очередном решении Парламента. Пестрят мелкими заметками о серии бесплатных чтений для бедняков. Тут же объявления об открытых лекциях по правописанию и арифметике под руководством волонтеров и частных учителей. Последнее финансирует не кто иной, как Ф. Саммер.

Каллен нарисовался за плечом и прошелестел над ухом:

– Если бы ты решила затеять революцию, на кого бы сделала ставку?

– На бедняков, разумеется, – ответила Рита. – Образованные и умные люди воюют не руками, а головой.

– Угу.

– А еще заручилась бы поддержкой влиятельных лиц. На революцию нужны деньги. Много денег. А это…

– А это почти тыщенка-другая богатейших людей всей Англии, – закончил за нее Каллен.

– Ты хочешь сказать…

– Не мистером Саммером единым. У него есть деньги – да. Есть связи – безусловно. Влияние – еще какое. Но захоти он совершить переворот, стал бы так светиться?

– Сложный вопрос. Думаю, вряд ли. Все-таки революции начинают творить втихаря. Малый огонек раздувают в бушующее пламя.

– Молодец, Боунс, – сказал Каллен. – Продолжай.

У Риты голова пошла кругом. В очередной раз за прошедший месяц рушится то, во что она слепо поверила. Кому слепо поверила – подполковнику, Дугласу… Но кто сказал, что они не ошибаются?

– Круг влиятельных лиц, кому может быть выгодна революция, слишком большой, – сказала Рита. – И Саммер необязательно в их числе. Но почему тогда Тэд так упорно его поносит?

Каллен снова предложил локоть и повел Риту вдоль по улице.

– А это мы с тобой вряд ли узнаем, – сказал он. – Возможно это их личные терки, которым больше лет, чем тебе или мне.

– Нет, подполковник не бросается попусту такими громкими словами. Он…

– Боунс, ты опять ушла не туда. Что более насущно – предотвратить революцию и обеспечить покой своей стране или ковыряться в мозгах Фроста?

Рита опустила глаза. Под ногами плевки, очистки, смешанные с золой. Наглая крыса с самым надменным видом копошится в куче мусора у стены. В десяти шагах от нее мочится бугай в засаленном пиджаке.

– Ты прав, Кэлл. Революция – более реальная проблема. Но что мы можем сделать? Мы ведь… – Рита замолчала, подбирая слова.

– Отбросы?

Рита покачала головой. Смысл-то верный, но слово можно и помягче подыскать.

– Что ж, у нас есть два варианта. Сложный и еще сложнее, – продолжил Каллен.

– Начинай с последнего, – сказала Рита, перешагивая через лужу помоев или блевотины.

– Пробраться в высшие эшелоны власти. Там подслушать, там подсмотреть и…

– И угодить в тюрьму. Я не тупая, Кэлл. Наши лица слишком примелькались чиновникам. Давай по делу.

– Тогда зайдем с другой стороны. Одеваемся в худшие лохмотья и отправляемся в…

– Старый Лондон, – закончила за него Рита. – Слишком много ниточек ведет оттуда. Но вы с Дугласом столько раз мотались туда – и ничего.

– Может мы просто не там искали. Старый Лондон большой. А нас всего двое, пусть и лучших агентов. Ну, бывших агентов.

Рита в задумчивости брела, уже ничего не видя перед собой. Каллен же снова глотнул из фляжки. И глубоко вздохнул. Запахи табака, нечистот, гниения, фабричных выхлопов смешались в тяжелое амбре. Под ногами что-то чавкнуло, хрустнуло и снова чавкнуло.

– Нет, Каллен, слишком рискованно, – сказала Рита и помотала головой.

– Не дрейфь, Боунс. Ты же знаешь, в рукопашном бою мне нет равных.

Каллен изрядно захмелел. Валял дурака пуще обычного. Остановился, сделал несколько выпадов кулаками, ударил невидимого противника под дых.

– Да, с этим трудно поспорить, – простонала Рита. – Но вдвоем мы точно не справимся. Дуглас ни за что не согласится на такую авантюру. К тому же он…

– Он сейчас бегает за Тедом как собачонка, помогая обивать пороги одного департамента за другим, – брезгливым тоном сказал Каллен. – Фрост сказал, что без денег нас не оставит. Что вытрясет все души у этих чиновников, казнокрадов, но добудет нам положенные выплаты и премии.

– Да, это на него похоже.

– А пока что денег у нас – ноль, зато энтузиазма хоть отбавляй.

– Скорее уж дури, – сказала Рита и запнулась. – Тебя лишили наследства?

Каллен махнул рукой и ответил:

– Да катись оно…

Рита вздохнула, хотела сказать что-то сочувствующее. Но, похоже, Каллен в этом не нуждается. Впрочем, как и всегда.

– Но нам есть на кого еще рассчитывать, – сказал Каллен.

– Клэр? – сказали они в один голос.

Как по заказу Клэр неожиданно материализовалась из-за поворота. Возвышается над ними почти на голову. На лице нездоровая бледность, брови сдвинуты на переносице. В руках – объемный и явно тяжелый ящик.

– Кэлл? Рита? – пробасила она.

– Какое совпадение, дорогая, – промурлыкал Каллен. – Как раз тебя вспоминали.

Глава 15, в которой наши герои рискуют жизнью и не зря

– Скажите, что вы рехнулись, – брякнула Клэр, прикуривая сигарету. – Я не сомневалась, что Кэлл – идиот, но ты, Рита…

Клэр покачала головой и затянулась.

– А что ты предлагаешь, дорогая? – парировал Каллен. – Сидеть и смолить сигарету одну за другой в подвале, который ты громко зовешь мастерской?

– Заткнись, – оборвала его Клэр. – Курить не такая уж и плохая перспектива. А если тебе не нравится моя мастерская, дверь там.

Каллен засопел, поерзал, сидя на столе. Рита пришла на помощь другу:

– Клэр, он прав. Сидеть сложа руки мы не можем. Не потому что это наше дело. А потому что мы не можем по-другому. Это у нас в крови. У всех нас, кто работает с патроном.

Клэр молчала. Она еще раз затянулась и выпустила сизый дым через нос.

– Ты не можешь это не чувствовать, – продолжила Рита. – Смерть миссис Коллинз, эти вспышки, роспуск нашего отдела из-за проваленного дела, пропажа профессора Брукса, наконец. Это все как-то связано. Нутром ты это точно чуешь, ведь так?

Клэр раздавила окурок в массивной пепельнице, уставилась на коллег и тяжелым голосом спросила:

– Ну и как вы себе это представляете?

Каллен оживился, соскочил со стола и начал расхаживать по мастерской.

– Для начала станем невидимками, – предложил он.

– Отлично, Кэлл, именно это я от тебя и ожидала услышать, – криво усмехнулась Клэр.

– Погоди, я только начал. Кто может быть у всех на виду, но незаметен ни для кого? Кто может затеряться как в толпе, так и на пустынной улице? О ком забывают через секунду после встречи?

– Мы не можем нарядиться тобой. Три Вандеркаллена на один квадратный метр – это уже слишком.

– Мусорщики.

– Что? – спросили девушки одновременно.

– Мусорщики! Очевидно же. Мы не можем прикинуться волонтерами, так как у них эти повязки на плечах. Да и ожидать от нас будут другого. Не можем прикинуться посыльными, ведь нам нужно что-то поставлять. А это рискованно. Но зато в Старом Лондоне кучи, да что там – горы зловонного мусора.

Каллен расхаживал по задымленной мастерской, как любитель антиквариата по музею.

– Сухого и шуршащего. Гнилого и чавкающего. Еще съедобного и…

– Прекрати, Кэлл. Меня и без того от тебя тошнит, – сказала Клэр и подперла голову рукой.

– Мы оденемся в лучшее тряпье, которое, конечно же, у тебя есть. Ведь так, Эткинс?

– Вон там, в подсобке глянь, – лениво указала Клэр в сторону покосившейся двери.

– Отлично! То, что нужно!

Каллен уже копошился в тряпье, бросал его через плечо. Изношенные куртки и плотные брюки. Свободные рубахи цвета пыли. Все пропахло машинным маслом, дымом и углем.

– Это все хорошо, но на чем мы туда доберемся? – вставила Рита. – Пешком будем идти без малого часа два. А в таком виде добираться на попутках, в экипажах…

Каллен уже примерил некогда полосатый пиджак и застрял в рукаве.

– Эткинс, твоя тарантайка еще на ходу? – спросил он.

– НЕ СМЕЙ ЕЕ ТАК НАЗЫВАТЬ! – гаркнула Клэр. – А не то вставлю шланг с бензином тебе в зад. Чиркну спичкой. И поедем на твоем пердячьем паре.

– Я тебя услышал, – пыхтел Кэлл. – Значит, на ходу.

– И каков пункт назначения?

– Старый Лондон.

Клэр снова ухмыльнулась и зашарила пальцами в нагрудном кармане. Выудила мятую сигарету и закурила.

– Старый Лондон большой, мальчик мой, – сказала она. – Гораздо больше, чем твой мозг и твой…

– Приятно слышать, что я все-таки – твой мальчик, – пыхтел Каллен, продевая голову в свитер, местами поеденный молью. – А если серьезно, начнем с самого дырявого места в городе – резиденции не-совсем-мэра Хилла.

– Пфф, я ж говорю, сбрендил, – покривилась Клэр. – Кто ж будет плести заговоры прямо под носом власти, пусть и не совсем легальной?

– Обычно так и происходит, – отозвался Каллен.

Он напялил засаленную кепку, залюбовался отражением в мутном зеркале.

– И вообще трудно назвать резиденцией бывшее поместье Уорренов. Там разве что мамонт не нассал в каждом углу, – заметил он.

Клэр потушила окурок и в задумчивости оглядела Каллена с ног до головы. Тот крутанулся на месте, упер руки в бока и залихвацки подмигнул.

– Ну как я тебе? – спросил он.

– Глаза б мои тебя не видели. Ты ужаснее, чем на следующий день после выпускного.

– Значит, все в порядке.

Каллен перевел взгляд на Риту, которая отмалчивалась все это время, и сказал:

– Заняться тобой сложнее. Придется спрятать твои упругие холмы, но…

– Фу, Кэлл, как же ты мерзок. Какие там холмы? Просто бюст. Я бы даже сказала, бюстик, – сказала Клэр, оценивающе пялясь на грудь Риты.

Рита почувствовала себя голой. Неловко прижала руки к груди и спросила беспомощным тоном:

– А что не так?

– Все так, Боунс, да только много ты видела женщин-мусорщиков? – спросил Каллен, протягивая ей одну из бесформенных рубах. – Вот и я нет. Надевай.

Рита смущенно огляделась – не при мужчине же переодеваться.

– Зайди за ту панель. Там темновато, конечно, но разберешься, – сориентировала ее Клэр.

Десять минут возни с переодеваниями и отвязными шуточками Каллена – из-за металлической панели с заклепками показалась худощавая фигурка. Не по размеру широкие штаны удерживает ремень на самой крайней дырке. Поверх рыжеватой рубахи мешковатая куртка, застегнутая на три пуговицы. Четвертая оторвалась, едва Рита к ней прикоснулась. Растоптанные ботинки дополняют образ.

– Мы скорее похожи на бездомных, чем на мусорщиков, – сказала она.

– Разница небольшая, – ответил Каллен. – Но ты слишком хороша собой. Ухоженные волосы и ногти, чистая кожа. Тебе бы хоть синяк на щеке что ли.

– Э, нет, ради одной вылазки я не готова жертвовать своей кожей, – запротестовала Рита. – Хватит и сажи. Поверь, я смогу сделать макияж дворника…

– Он прав, Рита, – поднялась с места Клэр. – Слишком чистая кожа выдаст чужака.

Каллен просиял, как ему тут же прилетел кулак в челюсть.

– Охх… к-какого?..

– Тебя это тоже касается, Кэлл. У тебя лицо избалованного богатея. Там на таких глаз наметан, – закончила Клэр.

– С-согласен, – выдавил он и прижал руку к щеке.

Как тут же получил новый удар под дых. Не сильный, но достаточно ощутимый, чтобы согнуться сначала в три погибели, а потом в четыре.

– Это тебе за то, что сегодня вел себя как паинька, когда нас турнули из министерства, – буркнула Клэр. – Мог бы штаны спустить перед журналистами. Или еще чего. Не все же нам выслушивать твои идиотские шуточки.

Клэр и Каллен встретились взглядами и расхохотались. Рита ошалело на них таращилась.

– Вы стоите друг друга, – сказала она. – И все же, с чего начнем?

– Есть там одно местечко, – сказала Клэр, напяливая громоздкие очки на лоб. – Паб «Старый амбар» называется. Но он только с виду паб. А для своих в нем есть коридор, который ведет в бывший гимнастический зал. Ходят слухи, что там беседуют не о погоде и пьют не за здравие Ее Величества.

Теперь Каллен с Ритой вытаращились на Клэр. Та крутанулась на месте и сдвинула брови.

– Что? – спросила она. – Хорошие запчасти на дороге не валяются. А в Старом Лондоне их – во. Если, конечно, знать, где искать.

– Женщина, ты не перестаешь поражать меня своей наблюдательностью и вездесущностью, – сказал Каллен, поднимаясь по лестнице к выходу.

– А ты не перестаешь поражать меня своей тупостью – ширинку застегни.

Каллен чертыхнулся и засуетился.

– За руль хоть пустишь? – промурлыкал он.

– Иди к черту.

***

Тарантайкой Каллен назвал старый кэб, который кто-то из чиновников министерства разбил и списал со счетов. Клэр не могла оставить такое создание без присмотра.

Многое понадобилось доделывать, но зато у нее появился автомобиль. Позже пришлось объясняться перед важными дядями. Но те не хотели разбираться со старой развалюхой, которой место разве что на помойке.

Для Клэр же это – поле для творчества.

Кэб оказался просторным для троих. Правда сидения слишком низкие. Длинные ноги Каллена сложились как лапки богомола. Тот кряхтел и все просился порулить. Клэр дважды его послала к черту и трижды по адресу, куда не ходят поезда.

Уже вечерело, когда автомобиль прекратил петляние по полуразрушенному городу и замер. Кэлл прав. Горы мусора высятся порой до второго этажа. Вывезти бы это за пределы жилой черты на свалку. Сжечь, в конце концов. Но это теряет смысл, когда сам город – сплошная свалка, которую второй раз поджигать никто не решается.

Троица молодых людей вытаращилась из окон автомобиля. На левой стороне улицы относительно целые жилые дома. Кто-то за окном вывесил сушить белье. Похоже, оно когда-то было белым.

Полосатая жирная кошка лениво прохаживалась по тротуару. Мимо нее прошелестел опавший лист. Но мохнатому чудищу слишком тяжело передвигать лапы, чтобы играть в догоняшки.

На правой стороне улице магазинчики, одна цирюльня, книжная лавка с продавленным навесом у входа. И вот он – паб «Старый амбар». Вывеска давно потрескалась и прогнила. Да и для кого ее заменять? Кому надо, знает, что здесь находится.

– Каков план, гений? – спросила Клэр.

– Проще простого, – ответил Каллен, поправляя мятую шляпу. – Ты остаешься здесь в полной боевой готовности нажать на газ. А мы с Боунс отправляемся покорять сердца патриотов.

– Не поняла.

– Дорогая, при всей моей любви к тебе, ты не можешь идти с нами. Ты как бы… Ну слишком заметная. Про дам-мусорщиков ты уже слышала. А много ли дам с такими уникальными данными в этом прокопченном городе?

Клэр пригрозила ему кулаком, но спорить не стала. После недолгой паузы сказала:

– Скажи, что ты – приятель Эла.

– А Эл – это?..

– Твой приятель. И мой приятель. И приятель тех, кто хочет с выгодой что-то продать или купить, кретин.

– Понял.

– И вот еще. Если хоть что-то покажется странным – хоть что-то, Кэлл! Не геройствуй. Беги так, будто у тебя зад в огне.

– Буду держать в памяти твою угрозу проехаться на моем пердячьем паре, дорогая, – промурлыкал Каллен и чмокнул ее в щеку. – Боунс, на выход!

Они выбрались из кэба и огляделись. Мусор, кошка, что развалилась, подставляя брюхо закатным лучам солнца, и прохожие на другой стороне улицы. Слишком занятые, чтобы пялиться на мусорщиков, что трутся у замызганного кэба. Каллен достал из машины пару метел и совков.

– Натяни козырек на глаза, Боунс, – вполголоса сказал Каллен. – И спрячь руки в карманы. Да осанку скриви что ли.

Рита послушно выполнила команды. Пришлось забыть наставления тетушки про всегда ровную спину.

– Иди лениво и шаркай ногами, – продолжил Каллен. – Не думал, что скажу это, но с Дугласом в паре работать проще.

– Я ему передам твою похвалу при первой возможности, – сказала Рита.

Каллен изобразил из себя гуляку, которому все ни по чем. По-дурацки лыбился до ушей. Развязно вышагивал, будто горы мусора – его богатства. А сам он – король во плоти.

Рита шаркающей походкой плелась рядом. Волосы пришлось стянуть в тугой пучок. Присыпать виски и выбивающие локоны пылью и сажей. Лицо и шею до боли тереть песком. Рита пришла в ужас от одной мысли, что станет с ее кожей и как это потом отмывать. Зато выглядит теперь натуральным мальчуганом без возраста. Не то подросток лет семнадцати, не то парень тридцати годков, да только лицом и телом не стареет.

Каллен наклонился раз, а затем снова и снова, подбирая бумажки и осколки кирпичей. Пнул булыжник и зашипел от боли – булыжник не сдвинулся и на дюйм.

– Не знаю, в каких условиях ты росла, Боунс, но придется потрудиться ручками, – сказал он, подавая метлу. – Не дергайся и не усердствуй чересчур. Мети лениво, но без брезгливости. Усекла?

Рита кивнула.

– И держи ухо востро.

– Каллен, мне не в первой…

– Да-да, мети давай.

Могла ли дочь представителей среднего класса интеллигенции Нового Лондона представить, что однажды будет сметать мусор с улиц, по которому топала маленькими ножками? Детских воспоминаний о жизни в Старом Лондоне у Риты почти не осталось. Ей даже четырех лет не исполнилось, когда объявили тревогу.

Рита пыхтела, сметая мусор на совок. Непослушные волоски выбились из-под кепи, щекотали нос и лезли в глаза. Она зыркала по сторонам и все больше впитывала уже знакомое чувство, будто город живой. Он засасывает каждого, кто ступил сюда. Подсматривает тысячей глаз, подслушивает тысячей ушей. Шепчет тысячей ртов, но слов не разобрать.

Неприятный холодок пробежал вдоль позвоночника. Рита наклонилась, собирая кирпичи, которые не хотели закатываться на совок.

– Боунс, – шикнул Каллен, – смотри.

Рита едва повернула голову и стала отряхивать пыль с рукава. Краем глаза заметила, как возле паба остановился один тип и постучал два раза, затем еще раз. Через секунду дверь открылась, и тип вошел.

Следом плелись еще двое работяг. Они держали руки в карманах и смолили самокрутки. Тук-тук, тук. Дверь открылась, мужчины вошли.

– Половина восьмого, – сказал Каллен, пряча дорогущие нагрудные часы за пазуху. – Рискну предположить, беседы по душам они начинают с восьми часов. Еще десять минут повозимся, посмотрим, а там и сами двинем.

Рита отвернулась и продолжила работу. В голове загудело. Рой переживаний, догадок и страхов пролетел за секунду. Научиться бы успокаиваться перед важным заданием. Это умение пригодилось бы для разговоров с Дугласом. Глядишь, давно бы и…

Чем он сейчас занят? По словам Каллена, тот помогает Фросту в сложных спорах с важными шишками. И как долго он так продержится? Рано или поздно придется рассказать ему об их самодеятельности. Ох, и отчитает он Риту за такой риск.

После того раза, они редко виделись. Дуглас был мягок. И Рите все больше казалось, что наконец-то мечты сбываются. То был не просто поцелуй. Было то самое. Это ведь значит гораздо больше, чем обычные ухаживания. Нет, под венец она, конечно, не просится. Но и оставаться в стадии «мы вроде бы вместе» тоже не хочется. Как же все запутанно…

От мыслей отвлек Каллен. Он едва слышно сказал «за мной» и двинулся по левой стороне улицы. Рита отложила метлу и совок, будто она вообще тут ни при чем. Согнула спину, спрятала руки в карманы и зашаркала следом.

Они нырнули в грязный проулок, залитый оранжевым светом. И понаблюдали еще пару минут за тем, как мужики по двое, по трое исчезали внутри «Старого амбара».

– Готова? – спросил Каллен.

Синяк на правой скуле стал заметнее. Легкая светлая щетина пробивается на щеках. Пыль и зола въелись в кожу. Что ж, выглядит Каллен обыденно для лондонцев.

Он заправил волосы Риты под кепи и опустил козырек чуть ли не до носа.

– Кэлл, я ничего не вижу, – пробурчала Рита.

– Тогда слушай, – ответил тот и распрямился.

Он снова прикинулся веселым гулякой с молчаливым шаркающим ногами другом. Они перешли на правую сторону улицы и направились прямиков к пабу. Тук-тук, тук. Секунда показалась вечностью, и дверь открылась.

Каллен хотел по привычке пропустить даму вперед, но вовремя спохватился. Он украдкой бросил взгляд на темный кэб, что исчезал в надвигающихся сумерках. Натянул дурацкую из своих улыбок и вошел. Рита прошаркала следом.

– Кто? – спросил чей-то голос.

– Я – приятель Эла, брат.

– Не брат я тебе. Проходи давай.

Внутри паба стоит гул негромких разговоров и смрад от пота, сигаретного дыма и немытых тел. Газовые светильники слабо теплятся вдоль стен. Свободных мест за столиками нет. Так что два десятка людей жмутся к стенам. Кто-то потягивает эль, кто-то посасывает сухарь.

Каллен приобнял Риту за плечи и потянул к стене. Привалился к ней и оглядывал помещение, будто был здесь сто раз. Рита не могла видеть так хорошо, как Каллен. Так что слушала и запоминала.

– … а потом она сказала, что вышвырнет мои вещи и на порог не пустит. А я ей – какие вещи? Все всегда при мне!

– … опять эль разбодяжил, старый скряга. Мог бы и покрепче налить для своих.

– … да черт его знает! Слышь, малый? Э, малый! – прокуренный голос звучал слишком громко, чтобы его проигнорировать.

– Он немой, – отозвался Каллен, положив руку на плечо Риты. – Все слышит, но не говорит. В детстве лазили в доках, да не смотрели под ноги. Пип крепко приложился головой – с тех пор язык проглотил. Ты уж прости, приятель, ответить он не может.

– А ты, видать, у него вместо попугая? – сказал кто-то другой.

Смех прокатился по залу. Каллен не растерялся и выдал каркающие звуки, которые мало напоминали попугайские. Зато повеселили народ еще больше. Посыпались шуточки, разговоры превратились в привычный гул.