Текст книги "В плену гамулов"

Глава 36. Ностальгия

Серо-зелёные волны с белыми гребешками мягко омывали круглые камни набережной Балтийска, самого западного города России. Моросил холодный летний дождь. Недалеко от берега безмятежно качались на волнах грозные серые корабли, будто дремлющие в гамаках великаны.

На набережной с раннего утра толкались люди в ожидании парада к Дню военно-морского флота.

Когда Игорь Казимирович с Леночкой и гостями приехали на праздник, на берегу зрители уже пообступали друг другу ботинки, пообтерлись плечами. Местные мальчишки забрались на заборы и деревья и вели обзор с высоты.

Роман с женой Надеждой и тремя сыновьями – Колей, Иваном и Петей – все же приехали по приглашению профессора на выходные в Калининград.

Майоров посадил младшенького, семилетку Петю, на плечи, чтобы порадовать сорванца лучшим видом. Надежда смотрела на воду и будто постоянно находилась в своих мыслях, молчаливая и тихая. Двое старших пытались рассмотреть проплывающие корабли береговой охраны, мотая туда-сюда головами и уворачиваясь от локтей других зрителей.

Леночка взяла Игоря Казимировича под руку, кутаясь от влажно-соленого балтийского ветра в плащ.

Начался парад. Диктор торжественно рассказывал публике о каждом проплывающем судне. Моряки махали горожанам с палуб расцвеченных флагами кораблей. Несколько из боевых машин произвели выстрелы в воздух для создания боевой атмосферы. Уплывая, каждое судно заставляло волны катиться огромными валами к берегу, карабкаться на набережную и обрызгивать ботинки гостей праздника.

– Родная стихия! – ахнул Роман, повернувшись к Игорю, протирая мокрое лицо перчаткой от дождевой мороси. – Не хватает только на горизонте череды вулканов с белыми шапками.

– Да, – кивнул в ответ Игорь, поправляя шарф. – Служба на корабле навсегда остаётся в сердце. Мне Камчатка и Тихий океан до сих пор снятся. Представляешь?

– Папа, папа, смотри какая громадина! – удивлялись в голос Коля и Иван.

Игорь Казимирович улыбался и подмигивал Роману.

– Это сторожевой корабль «Неустрашимый», – сказал Игорь Казимирович. – Он недавно вернулся с морских полигонов Балтики, где выполнял артиллерийские и ракетные стрельбы.

– О-о-о! – мальчишки от восторга поднимались на носочки, чтобы лучше его рассмотреть.

Игорь и Роман продолжили разговор между собой:

– В этом году, кстати, на Балтийский флот обещали поставить современные малые ракетные корабли проекта 22800 «Каракурт» и 21631 «Буян-М». Насколько я знаю, они уже спущены на воду на кораблестроительном заводе и готовятся к испытаниям, – рассказывал Игорь.

– Корветы? – уточнил Роман.

Игорь кивнул и продолжил:

– Будут укомплектованы «Калибрами» с крылатыми ракетами.

Роман одобрительно покачал головой. Петя на плечах у него спросил:

– Папа, а что такое калибр?

– Петруша, это ударное вооружение, которое может поражать надводные корабли противника и наземные объекты, расположенные далеко от береговой линии. Ба-бах! – ответил за него Игорь.

– Да-а! – протянул мечтательно Роман, – море влюбляет в себя. Сколько себя помню, всегда мечтал о большой воде. Ты помнишь, что я после школы поступил в многопрофильный техникум? Недолго работал на судостроительном-судоремонтном заводе. И даже один раз сходил в навигацию на Север. Потом армия. А дальше ты знаешь.

– Почему решил уйти в бизнес после службы? Почему не вернулся на завод?

– Жизнь заставила. Производство нашего предприятия встало. Ты же помнишь, торговать на рынок в девяностые уходили все, даже такие профессора, как ты, – улыбнулся Роман.

– Меня спасло только финансирование моего дядьки. А так, пошёл бы тоже с клетчатой сумкой на рынок, возить «абибас», – усмехнулся Игорь.

Диктор пригласил зрителей на площадь памяти на продолжение праздника.

Под музыку оркестра по брусчатке браво маршировали моряки в парадной форме – белых кителях с аксельбантами, белых брюках с ремнями с золотистыми бляшками и бескозырках. Живая музыка поднимала боевой дух и воодушевляла. После завершения марша гости города проводили солдат аплодисментами.

– Предлагаю выпить чая и возвращаться в Калининград. Скоро вечер, по скоростной дороге лучше ехать, пока светло, – предложила Леночка.

Все были согласны, так как продрогли на морском ветру. Путь до машины лежал через несколько улиц. Парковки были полностью забиты.

– Это причал, – показал рукой Закревский. – Отсюда уходят паромы на Балтийскую косу, где идёт сухопутная граница с Польшей.

– Совсем близко другая страна, дядя Игорь? – спросил Петя.

– Да, Петруша. Там, в акватории Балтийского моря, наши пограничники и военные корабли защищают страну от посягательств других стран. Как мы с твоим папой в молодые годы, только мы ходили на судах по Тихому океану, – ответил Игорь Казимирович.

Ему было легко и привычно общаться с мальчишками о кораблях. В эту минуту он задумался о рождении своего ребенка. Наверное, Леночка не будет против. Он посмотрел на жену. Она поймала его взгляд и улыбнулась.

– Что-то ваша мама Надя постоянно молчит, – шутя заметил профессор.

Надежда уже набрала воздуха, чтобы ответить и даже успела что-то невнятно пикнуть, как Роман перебил ее своим громким голосом:

– Надя у меня тихая, стесняется.

Компания приблизилась к арендованному микроавтобусу. День продолжал плакать мелким дождём. В салоне автомобиля Леночка достала два отполированных до блеска термоса и одноразовые стаканчики, аккуратно упакованные в плёнку.

Она продезинфицировала руки и раздала каждому по стакану. Дети настолько были впечатлены прогулкой и надышались свежим воздухом, что с голодухи хватали домашнее творожное печенье немытыми руками, шумели и делились между собой впечатлениями. Леночка не могла на это смотреть, в ее воображении миллионы бактерий и микробов готовились к атаке. Поэтому уткнулась в телефон, пересматривала фотографии с сегодняшнего торжества. Надежде было неловко разговаривать с женой профессора, она взялась разливать чай, чтобы отвлечься.

После перекуса Игорь Казимирович сказал водителю самые известные слова Гагарина, и колеса зашуршали по асфальту военного городка.

***

Поздно вечером после ужина Игорь и Роман сидели в саду особнячка в больших плетеных креслах и болтали о политике. Дети и супруги уже спали. В своих рассуждениях армейские друзья перешли к воспоминаниям о пограничной службе на Камчатке.

– Помнишь, какие были задержки довольствия и зарплат в девяностые? – Роман смотрел в темноту, сквозь деревья.

Игорь молча кивнул и сказал:

– Все время вспоминаю дома Петропавловска-Камчатского, обшитые железными листами, непредсказуемую погоду, прохладное лето и пуржливую зиму, землетрясения и извержения вулканов. Скрашивали будни только жареные поросята и индейки от руководства города за отлов браконьеров да бодрящие пробежки на пустынном берегу Тихого океана с огромными волнами. Меня они убаюкивали плеском, уговаривали прилечь в кровать, хоть на пять минуточек. Но от боевого расчёта до боевого расчёта приходилось держаться. Сколько у нас уходило на сон в таком режиме?

– Не больше трёх часов, по-моему! Кросс, полоса препятствий, стрельба. Если раз в неделю удавалось поспать восемь часов – большая удача, – ответил Роман.

Закревский убрал кудрявые волосы под тоненький черный ободок и взялся за блюдечко с чашкой. После горячительного они перешли на чай. Дворовый фонарь подсвечивал медово-янтарный цвет испаряющегося, горячего напитка.

– Ой, слушай, мне сейчас вспомнилась увольнительная, когда мы сорвались на Ходуткинские термальные источники. Ммм! Вода, как парное молоко! Помнишь? – закатил глаза от удовольствия Роман.

– И вулканы Ходутка и Приемыш прямо перед глазами! – Игорь отпил чай.

Дверь дома хлопнула, Игорь и Роман повернулись – на аккуратно подстриженную лужайку ступила Леночка, кутаясь в розовый махровый халат.

– Не спится? – спросил профессор, когда она подошла ближе.

– Спится, – шутя сказала она. – Пришла узнать, может, что-то нужно? Еще чай заварить?

– Нет, спасибо, не беспокойся, – ответил ей супруг и на мгновение задумался. – Если только одно поручение, раз не спишь.

Леночка вопросительно посмотрела.

– Принеси, пожалуйста, шкатулку из ящика стола в кабинете.

Она поняла просьбу, уголки ее губ дрогнули в улыбке.

– Сейчас принесу.

Шкатулка излучала изысканные ароматы кофе, специй, темного шоколада и миндаля.

– Что это? Конфеты к чаю? Поздно, я свой почти допил, – Роман опрокинул кружку с последними каплями в рот.

– И хорошо, что допил. Это хьюмидор, в нем я храню кубинские сигары для особых гостей. Внутри поддерживается нужная температура и влажность воздуха. Еще, посмотри, здесь несколько отделов, чтобы не смешивались ароматы, – Игорь открыл крышку шкатулки и продемонстрировал содержимое. Внутри лежали светло-коричневые скрученные плотно трубочки, обрамленные разноцветными лентами. – Выбирай! Эта сигара на цветочной сердцевине со сложными слоями кофе, арахиса и крекера грэм. А у этой кожистый вкус, с нотами красного мяса, переходящими к соленой карамели и лакрице.

– Какую порекомендуешь? – полюбопытствовал Роман.

Игорь ткнул в сигару с золотистой наклейкой.

– Ореховая витола с отзвуком крепкого эспрессо и тростникового сахара, ее финальный аккорд – шоколадное послевкусие.

Они закурили.

– Я, конечно, не опытный афисионадо, но на вкус довольно прилично, – одобрил Роман, глядя на тление сигары. Игорь усмехнулся.

– Да я и сам просто балуюсь.

Они помолчали некоторое время, выдыхая клубы дыма.

– Помнишь, как на втором году службы мы преследовали краболовное судно? – спросил Игорь, глядя в ночное небо.

– Которое хотело вывезти несколько тонн браконьерского краба? – уточнил Роман.

– Ага. Сорок пять тонн, как сейчас помню. Я прямо обалдел от такого объема. Кричим им – немедленно остановите шхуну! А они – ноль! Будто не слышат и не видят погранцов. Кажется, только из-за предупредительного огня они очухались. Мгновенно появилась и исправная связь, и шхуна сразу легла в дрейф, – усмехнулся Игорь.

– В девяностые все хотели выжить, каждый крутился как мог. Сложное время для всей страны, – заметил Роман.

– Сейчас там ситуация не лучше, уверяю. Недавно читал в новостях, что поймали браконьеров, которые из лосося доставали икру, а рыбу выбрасывали. Представь! Лучше бы отправили филе благотворительно в столовую дома престарелых, – покачал головой Игорь.

– Сколько наловил лосося, ты расскажешь на допросе, – пошутил Роман.

– Может, снова туда рванем? – вдруг спросил Игорь.

– Куда? На Камчатку? Это же край земли.

– Ну и что. Душа просит ностальгии, – мечтательно сказал Игорь, выдыхая клубы орехового дыма.

– Почему бы нет! – подхватил спонтанную идею Роман. – Только что мы там будем делать?

– Съездим на базу, посмотрим на наш сторожевой корабль, на белоснежные горы, поднимемся на какой-нибудь вулкан, съездим на Вилючинский водопад, на рыбалку на вертолете в труднодоступное место.

– И когда хочешь ехать? – спросил Роман.

– Не хочу откладывать надолго, иначе решение останется на словах. Какие у тебя планы на конец следующего месяца? Август-сентябрь – хорошее время для посещения Камчатского края, еще не слишком холодно.

– У тебя же учебный год начнется в вузе, – возразил Роман.

– Если рвануть в конце августа и захватить несколько дней в сентябре, перекинув некоторые пары на вторую неделю месяца, то вполне можно позволить себе поездку.

Роман посмотрел на Игоря, обдумывая его предложение. Нужно было оставить на кого-то бизнес.

Глава 37. Квартирник

Катерина открыла платяной шкаф, чтобы выбирать наряд для вечера. Утром позвонил Егор и предложил посетить их домашний концерт фортепианной музыки. Заодно познакомиться с его мамой. Она будет играть «Времена года» Чайковского. Катерину раньше не приглашали на квартирники.

«Классическая музыка в живом исполнении, за роялем мама Егора – Зоя Дмитриевна. Это серьезно! Хм! Нужно что-то особенное, изящное, но в то же время удобное и к месту», – думала она, перебирая платья на вешалках-плечиках.

Выбрала широкие чёрные брюки и чёрный топ с декольте и наполовину открытой спиной. Взяла из шкатулки с украшениями брошь бабочку Медведицу Кайю и приколола на лямку топа, чуть ниже ключицы.

В дверь позвонили. Пока она наряжалась, не заметила, как стрелки часов бессовестно подскочили вперёд.

– Готова? – на пороге стоял Егор в темно-синем свитере и перебирал в руках ключи и брелок от машины.

– Почти. Проходи. Мне осталось заколоть волосы. Твоей маме вряд ли понравится мое розово-дымчатое волнистое каре.

Она пропустила его в прихожую, сама удалилась в комнату.

– Почему же. Мама – творческий человек, она любит разные эксперименты, в том числе с волосами. К тому же моя Зоя Дмитриевна весьма глубокий, проницательный человек, смотрит прямо в душу, опуская декорации. Видит настоящее, а не наносное.

Чтобы не смущать ее, он остался возле входной двери.

– Теперь я волнуюсь в два раза больше, – послышался голос из комнаты.

Десять минут спустя они сели в машину и покатили в центр, к сталинской высотке на Красных Воротах. Вечер уже разливался розовым светом по асфальту и отсвечивал в зеркальных витринах магазинов, мигали светофоры, спешили доставщики еды на велосипедах и самокатах.

– Кто приглашён к вам в гости? – поинтересовалась Катерина.

– Мамины друзья и Пашка с сестрой.

Она посмотрела на Егора, он всегда был очень серьёзен за рулем. Парень заметил ее взгляд, и тут же его лицо стало светлым от улыбки.

– Что?

– Ничего. Вот думаю, почему вы с Пашкой начали дружить? Мне кажется, что вы такие разные. Ты рассудительный, сдержанный, спокойный, он же – твоя противоположность, есть в нем что-то поверхностное, легкомысленное, иногда даже ядовитое.

– Да, действительно, есть. Но я за много лет привык к его выходкам и характеру. Не поддаюсь на провокации. Он любит поддеть, подколоть, но в глубине души он добрый малый. Много лет назад мы жили в общежитии, там и начали дружить, играли в общем коридоре и ходили друг к другу в гости. – Егор посмотрел в зеркало заднего вида. – Однажды мы решили проверить шкаф в его комнате на прочность и повисли на открытых створках. Он наклонился, с полок полетели разные вещи. Вот грохота было! Этот шрам на моей брови с тех времён, на меня упала железная крышка от кастрюли. Пашка взял всю вину на себя, что он придумал туда залезть. Но все равно Пашкин отец нам отвесил по самое не балуй. А ещё один раз мы запускали самолётики у нас в комнате и сбили почти все подвески на хрустальной люстре и сломали их. Мама выставила нас за шкирку в коридор, где мы не могли успокоиться от смеха. Даже потом, когда повзрослели и обзавелись собственными квартирами, все равно продолжили общаться.

– Значит, он не стесняется тебя задеть несмотря на то, что вы друзья?

– А как же. Все парни друг друга подкалывают. Знаешь, в каком случае тебя невозможно обидеть?

– М?

– Когда ты полностью проработал свои травмы, комплексы и обиды. Тебя просто не за что зацепить! Тогда на крючки уже не попадаешься, – он заглушил машину. – Зайдём сначала в цветочный магазин? Купим артистке—пианистке букет пионов.

***

Егор с Катериной поднимались по витой лестнице с массивными перилами. Вестибюль старого дома был украшен лепниной, на лестничных площадках стояли разные горшки с цветами – маленькие и большие, синие, красные, зеленые.

Дверь квартиры открыла сиделка матери.

– Добрый вечер, Лариса Николаевна. Это Катерина, знакомьтесь, – Егор пропустил девушку вперёд.

– Здравствуйте, молодые люди, проходите, пожалуйста, – приветствовала Лариса.

Катерина чувствовала капельку неловкости, находясь в новой обстановке. Но когда из гостиной выехала мать Егора на инвалидной коляске, она мысленно ушла с головой в пучину смущения и замешательства.

«Он не говорил, что ухаживает за матерью-инвалидом. Вот, значит, куда он всегда торопится. Естественно, ей требуется внимание и уход, продукты купить, сиделку оплатить», – пронеслась череда мыслей в ее голове. Егор мгновенно возвысился в ее глазах и заслужил еще большее уважение.

– Здравствуйте, меня зовут Катерина, – она сделала шаг вперёд и протянула руку.

Зоя Дмитриевна была женщиной Божьим одуванчиком – сразу располагала к себе интеллигентностью и мягкостью. Она тепло пожала протянутую руку девушки и пригласила их в гостиную. Сын подарил матери цветы.

В светлой, просторной комнате в ожидании домашнего концерта сидели Любовь Никитична, Лидия Леонидовна и Петр Алексеевич и шушукались между собой, попивая чай из фарфоровых чашек в красный цветочек. В углу комнаты возле окна царственно стоял белый рояль. Через дверь небольшого открытого балкона влетал теплый летний ветер, принося с собой цветочный французский флер и зеленые ноты сочной листвы деревьев из небольшого парка под окнами. Катерина и Егор сели в мягкие современные кресла.

Последним пришёл красавчик Пашка с младшей сестрой Машей. Катерина засмотрелась на него: он был одет скромно, но со вкусом. Павел тоже принёс букет – белые фрезии.

– Спасибо большое, – благодарила его Зоя Дмитриевна, когда он нагнулся к ней, чтобы обнять.

Начался домашний концерт. Музыка из-под крышки рояля текла величественная и торжественная. Катерина поражалась таланту Чайковского написать такую красоту и умению Зои Дмитриевны ее передать.

Пётр Алексеевич попросил на бис «Июнь. Баркаролу» и с упоением слушал, представляя плеск воды и качание лодок на волнах.

Бурные аплодисменты звучали в адрес Зои Дмитриевны в этот вечер. Катерина удивлялась, что несмотря на травму, она не унывала и продолжала радовать друзей прекрасной музыкой.

***

– Зоя Дмитриевна, сыграйте, пожалуйста, танго из фильма «Запах женщины», – попросил Пашка.

– Оно называется Por una cabeza, – сказала она, поправив очки. – С удовольствием!

Пианистка начала с игривого перебирания клавиш. Зазвучала мелодия, наполненная лёгким флиртом.

Пашка неожиданно встал с дивана и протянул руку Катерине.

– Кать, я приглашаю тебя на танго.

– Но я не умею танцевать, – возразила она.

– Мы будем импровизировать. Габриэль Анвар тоже стеснялась танцевать с Аль Пачино. Помнишь этот эпизод?

– Смутно, – она смутилась и покраснела.

Он взял ее за руку и вытянул на середину комнаты. Катерина засмеялась от смущения, но магия музыки заставила поддаться минутному сумасшествию. Она неуверенно положила ему одну руку на плечо, а вторую Пашка взял в левую руку. Он прижал ее к себе, придерживая правой ладонью полуголую спину в открытом топе.

Зоя Дмитриевна ударила громкий аккорд, полный чувственности. Пашка наклонил Катерину назад и оказался над ней, нос к носу. Через мгновение они резко выпрямились, локон выбился из причёски танцовщицы. Они закружились в страстном танго.

«Сволочь», – полушутя, полусерьёзно думал Егор, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку дивана. – «Решил меня подзадорить».

Пашка вёл, а Катерина следовала за ним. Он выпустил ее из объятий на вытянутой руке, а потом снова вернул, прижав к себе спиной и вдыхая аромат ее волос.

Гости были в восторге от этого неожиданно возникшего экспромтом пылкого номера. Егор же, глядя на танец, закипал, его сердце обмывали горячими волнами ревность и злость. Пашка любил вывести из душевного равновесия. Как стервятник любит мясо с запашком, так Пашка любил чьи-то негативные эмоции. Ему нравилось смотреть на реакцию оппонента, когда он играл на чувствах.

Зоя Дмитриевна снова заиграла спокойную, миролюбивую часть танго.

Они сделали несколько поворотов. Встав друг напротив друга, присели, каждый вытянул ногу в сторону. Пашка повёл их пару на середину комнаты. Он скользил ладонью по нежной спине с выпирающими позвонками.

Зоя Дмитриевна снова ударила по клавишам и снова началась страстная часть танго. Пашка закружил Катерину в объятьях, отстранял ее на расстояние вытянутой руки и снова прижимал к себе. Он поднял руку Катерины, и она сделала пируэт, вращаясь вокруг себя. Затем снова прижал к себе и коснулся носом ее щеки. На заключительном аккорде он положил девушку себе на грудь, а она артистично вытянула руку в сторону, поддавшись музыкальной шутке.

Гости начали аплодировать. Егор тоже хлопал. Они встретились с Пашкой холодными взглядами. Он понимал эту скрытую игру, но все же разрешил себе поддаться ее чарам.

Пашка проводил Катерину до дивана и поклонился.

– Благодарю за танец.

– Пожалуйста, – сказала она смущенно.

– Если у нас начался вечер танцев, сыграй, мама, You are beautiful, – Егор протянул Катерине руку. – Теперь приглашаю я.

Она заправила шпилькой выбившуюся прядь и взяла его руку.

Зоя Дмитриевна заиграла нежную мелодию. Все присутствующие разбились на пары и начали танцевать белый танец.

– Самое зажигательное веселье почему-то всегда незапланированное, – шепнул Егор Катерине на ухо.

– Как ты находишь наше неумелое танго? – спросила она в ответ, случайно коснувшись нижней губой его уха.

– Павлик отдался танцу полностью, а ты была немного скованна, – заметил с улыбкой Егор.

– Его приглашение танцевать было очень неожиданным.

Ей было неловко, но в то же время любопытно потанцевать с Пашкой. «И почему такой красавчик до сих пор не женат, странно», – думала она.

Егор, обнимая Катерину за талию, смотрел на друга и думал: «Ты неисправим!».

Пашка пригласил на танец сестру и шепнул ей:

– Действуй более уверенно. Бери инициативу в свои руки. Я показал тебе пример. Тебе надо их поссорить и окрутить Егора.

– Да, когда есть конкурентка – намного интереснее, – согласилась Маша.