Текст книги "В плену гамулов"

Глава 47. На помощь!

Неожиданно начавшийся камнепад сбил группу с маршрута. Первый камень, как огромная голова, прилетел в Макса, сбил его с ног, и всю связку дёрнуло и потащило вниз. Камни летели и летели со свистом и жужжанием, будто кто-то запускал шары боулинга по кеглям. Пока Макса тащило вниз, Джон и Андрей отчаянно пытались зацепиться ледорубами за склон. Гид был опытным альпинистом, поэтому быстро сообразил, что не вытянет двух потерявшихся в пространстве людей. Он отцепил свой карабин от связки и отделался только сломанными ногой и рёбрами. Андрей лежал на склоне и видел, как вниз, метров на тридцать, унесло всех остальных.

Пашка шел первым в своей связке, когда в него влетели Джон вместе с Максом. Он не смог вовремя отреагировать и увернуться, потому что мигрень занимала весь его разум, тело ослабло из-за боли. Во время падения ему полоснуло по шее чьими-то «кошками», открылось кровотечение.

Попытки Катерины и Егора зацепиться ледорубами были тщетными. Пашка был высокий, тяжелый, крепкого спортивного телосложения. Они только смогли немного затормозить падение, впиваясь ледорубами в рыхлый снег. Веревочные перила не выдержали нагрузки, их выдернуло из сыпучей породы под весом нескольких человек. Туристов тащило и тащило вниз по склону, они получали все новые травмы от ударов и летящих вслед камней и лавовых обломков с вершины идеального конуса Ключевский сопки.

Первые две связки влетели в третью и потащили вместе с собой Игоря Казимировича, Сашку и Артёма. Группу остановил только небольшой выступ, по стечению обстоятельств оказавшийся на их пути.

Они лежали на склоне и тихо вопили от боли. В горах не принято громко кричать, даже если сломаны кости, чтобы не вызвать снежную лавину или камнепад. Сквозь ломоту и слезы они смогли провести перекличку. Джон, Макс и Пашка не подавали признаков жизни, они умерли сразу. У остальных ещё теплилась надежда спастись.

Погода резко начала портиться. Они с горечью вспомнили про циклон. Холодный ветер поднимал в воздух пепельные облака, температура упала на несколько градусов. Появилось ощущение полной беспомощности перед стихией.

Им было слышно, как на несколько метров выше Андрей звонил по рации и звал Ивана на помощь. Издалека показалось, что он сказал страшные слова: «есть погибшие». Над склоном поднялся тихий вой от боли, страха и безысходности.

***

«Неужели это происходит со мной?» – думала Катерина, глядя в серое небо, – «ведь в туристической фирме обещали, что это полностью безопасно, что справится даже новичок, что гиды – профессионалы, что… что…». Она начала всхлипывать. «Почему именно со мной это произошло? Я хочу сейчас же оказаться в своей квартире в Москве!». Зажмурила глаза, но магия не сработала. Ей стало обидно до слез, что она ни на что не может повлиять, не может пошевелиться. Ее изводила сильная боль в спине, дышать было тяжело, руки и ноги не двигались. «У меня что, сломан позвоночник?» – подумала она и беззвучно плакала, спустя несколько часов после падения сил не было ни на что.

Они несколько часов ждали Ивана, как ребёнок с больным зубом ждёт мать с работы, чтобы она взяла на ручки и пожалела или просто посидела рядом. Она не вылечит, но с ней как-то спокойнее.

Ниже по склону послышался треск. «Надеюсь, это не медведь пришел на запах крови», – подумал сквозь оглушающую боль Егор.

Иван поднялся на очередной холм. Он ужаснулся картине, открывшейся перед ним, и ненадолго остановился в безмолвии, чтобы собраться духом. По склону лежали покалеченные, окровавленные тела тех, с кем он ещё сегодня утром завтракал. Он отказывался верить в происходящее. «Может быть, это сон? Может быть, я сейчас сплю в палатке, а это кошмар, навеянный внутренними страхами?», – гид закрыл глаза и протер лицо ладонью.

Он сделал шаг навстречу рухнувшей группе. Нет, это не сон, это реальность. Помедлил ещё мгновение, тяжело вздохнул, набрал побольше воздуха в лёгкие и поспешил на помощь.

Иван подошёл к каждому, старался говорить с пострадавшими спокойным голосом, чтобы не выдать свой ужас и отчаянье от произошедшего.

– Сейчас перенесу вас в тепло. Будет полегче.

Гид снял огромный рюкзак. Увидел валяющуюся недалеко большую палатку, подобрался к ней и начал быстро ее собирать.

Поднимался ветер. Он подхватывал снег и пепел со склона, небрежно и с наглостью бросал туристам в лицо.

Иван положил на дно палатки коврики и спальники и начал перетаскивать туристов внутрь: Катерину, Егора, Андрея, профессора, Сашку и Артёма. Троих погибших он перенес в отдельно собранную, принесенную с собой небольшую палатку, чтобы не угнетать состояние выживших.

К вечеру ухудшение погоды приняло серьёзный характер, снаружи был настоящий шторм. Иван думал: «Дай Бог, чтобы палатка выдержала. Трясет так, что мы фактически держим ее своим весом».

Гид поставил чайник на маленькую газовую горелку и обрабатывал раны туристов спиртом. Он ждал вертолёт МЧС со спасателями, но понимал, что они не смогут быстро добраться на такую высоту. Пять минут назад он выглядывал из палатки: в белой мгле терялось ощущение сторон, верха и низа. Иван понимал, что помощь не придёт.

Глава 48. Лишь бы дождались

Бортмеханик, двадцатипятилетний Федька, проверял на вертодроме техническое состояние вертолёта. После звонка МЧС он сразу начал заводить воздушное судно, даже не успел пообедать. Их экипаж из трёх человек постоянно работал с министерством по чрезвычайным ситуациям, совершал рейсы в поисково-спасательных и в медицинских целях из-за неразвитости дорожной сети Камчатки, ее специфического климата и сложного ландшафта.

– Заберутся же эти приезжие куда-нибудь, потом, знай, ищи их и вытаскивай оттуда, – бурчал голодный бортмеханик.

Лопасти закрутились, вертолет взмыл в воздух и понёс экипаж и спасателей над горами и низинами, над реками и озерами.

Они долго кружили над Ключевской сопкой, высматривая через метель место для посадки. При попытке приземлиться порывистый ветер поднимал пепловые облака и бросал в лобовое стекло кабины вертушки.

Олег, капитан воздушного судна, прислушивался к машине и напряженно осматривал склон. Он был одним из тех редких специалистов, кому был дан допуск подниматься на такую высоту. Вертолет сделал ещё одну попытку сесть. Он боролся со снежными вихрями: перед глазами пилотов были только белые пятна, пустота, полная потеря пространственной ориентировки. Их глаза бегали по приборам.

– Попробуем третий раз, последний, – скомандовал Олег.

Второй пилот, Валерий, посмотрел на него и отрицательно покачал головой, поджав губы, – не получится.

Олег выполнял сложнейшее пилотирование. Тело напряглось, как сжатая пружина. Ключевской чёрный конус не хотел пускать на склон железную птичку, защищался от неё кучевыми облаками.

– Давай-давай, – говорил Олег вертолету.

– Не сможем, повышенная турбулентность, ветер почти 20 метров в секунду, – Валерий с сожалением пожал плечами.

Третья попытка не удалась. Олег тяжело вздохнул, он принял непростое, но важное решение.

– Улетаем, чтобы самим не остаться в белом плену, – сказал командир второму пилоту.

Валерий вышел на радиообмен с диспетчером:

– Ми восьмой, пятьсот сорок пятый, Николаевка-контроль, следую обратно на вертодром, повышенная турбулентность, на вулкане ветер двадцать метров в секунду, забрать пострадавших не сможем, разрешите выйти из полётной зоны.

– Николаевка-контроль, принято. Ми восьмой, пятьсот сорок пятый, выход разрешен.

Первые три попытки посадить вертолет на Ключевскую сопку оказались безуспешными. Вертолет возвращался в Николаевку, в поселок, где располагался вертодром. Травмированным туристам предстояло пережить холодную, снежную ночь на склоне в палатке.

***

– Новость уже на федеральных каналах, – сказал Василий Григорьевич Рябощеков, полковник внутренней службы МЧС по Камчатскому краю, войдя в кабинет руководителя.

– Пусть. В назидание другим таким же беспечным туристам, – ответил Борис Натанович Рыцкин, генерал-майор, потирая красные от усталости глаза. – Меньшиков, докладывайте, – обратился он к сидящему рядом подполковнику.

Руководство службы горячо обсуждало план спасения туристов.

– Поисково-спасательную операцию осложняют погодные условия. Сила ветра на высотах достигает пятнадцати и даже двадцати метров в секунду, на склонах пепловые облака, камнепады, на пути – ледовые поля. В ближайшие несколько часов по прогнозу ожидаются осадки в виде снега, идёт циклон со стороны Охотского моря. Учитывая то, что из-за непогоды пока невозможно посадить вертолет с группой спасателей, считаю необходимым отправить вторую группу от подножия вверх.

– Хорошо. Завтра, ранним утром отправьте две группы – одних вертолетом, вторых – пешком. Скоро солнце зайдёт, при такой погоде и в темноте мы мало чем можем помочь. Насколько я знаю, их группа разделилась – одни отправились на восхождение, а другие остались в домике вулканологов. Прошу проверить у спасателей все необходимое снаряжение, чтобы у всех были «кошки» и ледорубы.

– Лишь бы дождались, – коротко, но многозначительно сказал полковник Рябощеков, откинувшись на стуле.

***

Чтобы чем-то себя занять и отвлечься, Настя и Роман весь день очищали сени домика от снега, который забил их наполовину. Настя молчала, погрузившись в себя, и Роман не лез с разговорами.

Солнце закатилось за горизонт. Домик вулканологов и без того одинокий, погрузился в темноту. Настя нашла несколько свечей в рюкзаке. Она взяла их на всякий случай, так как не любила темноту. И надо же, пригодились. В домике тоже нашёлся какой-то огарок.

Роман потушил костерок, который разводил днём, чтобы вскипятить воду. Весь день они согревались чаем. Но вечером погода испортилась, поднялся шквальный ветер. Они укрылись в домике от непогоды, и разговор завязался сам собой.

– Какое-то катастрофическое невезение, – Настя покачала головой, опустив глаза. – Я думала, что это мы – неудачники, раз сошли с маршрута и не увидели кратер, окутанный фумаролами. Оказалось, все наоборот.

– Да… Я не представляю, как они себя чувствуют в палатке при таком ветре. Если они упали, значит, получили травмы. Дай Бог, ничего серьёзного, – ответил Роман. Он сидел на небольшой лавке, откинувшись спиной на стену.

– А я надеюсь, что Андрей ошибся, когда сказал, что кто-то погиб. Этого просто не может быть! Не может! Но если такое и могло случиться, то точно не с нами, – Настя нервно трепала край свитера. – Как может не стать того, кто нам дорог? С кем мы завтракали сегодня утром… В голове не укладывается.

– Ты ещё совсем молода, – хмыкнул Роман, – жизнь непредсказуема, произойти может все, что угодно.

Они замолчали. Тишину заполняло завывание ветра за стенами домика. От понимания того, что они находятся далеко от населенных пунктов, от неизвестности, когда прибудут спасатели, от вероятности встречи с медведем Насте становилось жутко. Роман был человеком бизнеса, поэтому хорошо читал людей. Он старался ее успокоить непринуждённой беседой.

– Давай посмотрим, что у нас осталось из съестных припасов. Неизвестно, сколько нам надо будет ждать их возвращения, – Майоров поднялся с лавки. Он достал из своего рюкзака пачку гречки, две банки тушёнки, пачку чая, банку киселя и сушки. Настя достала сухие хлебцы, банку сухого морса, печенье, пакет фиников и два пакета сухого супа.

– Негусто, но если не шиковать, то на несколько дней хватит, – Роман стоял в раздумьях посреди домика, поставив руки на пояс.

– Почему вы решили приехать на Камчатку? – Настя села на лавочку, обняв ноги и положив голову на колени.

– Мы с Игорем в юности служили в бухте Соленое озеро на военном патрульном корабле. Здесь, на Камчатке. Я – старшим матросом, а он – главным корабельным старшиной. В июне случайно наткнулся на его научную статью в журнале и связался с ним, приехал в гости, и мы решили вспомнить юность, посетить знакомые места. Нашли тур с восхождением на вулкан, приобрели, сейчас это так популярно. А ты? Как решилась на экстремальный поход?

– Меня Сашка уговорил. Он уже был на Камчатке в начале лета. Поднимался на Авачинский вулкан, был очень впечатлён, поэтому решил вернуться еще раз и мне предложил поехать с ним. По его мнению, я не верю в себя, боюсь оторваться от родительской семьи, от родного города. Он считает, что эта поездка поможет мне стать более независимой, начать работать на себя, вдохновит на новые проекты, потому что здесь удивительной красоты природа. Он организовал для меня своеобразный тренинг – подняться на вершину, чтобы я поверила в свои силы. Как видите, до кратера так и не добралась.

– Но ты прошла большую дистанцию, – усмехнулся Роман.

Душа и тело Насти начали немного оттаивать и расслабляться. Старший матрос отколол лёд из стоящей в домике бочки, достал походный железный чайник и поставил кипятить.

– Удивительно, что здесь есть газ. Походный можно пока не тратить.

Майоров продолжил осматривать домик. Выдвинул небольшой ящичек стола. Нашел потрепанную толстую тетрадь и несколько карандашей и ручек.

– Смотри, Настя, туристы оставляют записи о восхождениях, когда останавливаются здесь на ночлег, – Роман перелистывал исписанные разными почерками страницы. – Хм… Многие пишут про камнепады, что без опытного гида лучше на вершину не ходить, что гора редко подпускает альпинистов к кратеру. Надо тоже что-то черкнуть о нашей группе.

Роман скреб полузамерзшей ручкой по тетрадному листку, а Настя сидела возле узкого столика, рисовала в блокноте домик вулканологов и прислушивалась к вою ветра и скрипу досок.

Ближе к полуночи они попили чай и легли спать на двухярусные деревянные нары. Роман задул свечу, он слушал, как Настя тихо плачет наверху в своём спальнике и как пурга завывает за стенами домика, заставляя потрескивать старое дерево.

Глава 49. В обрывках сна

Иван провел ночь в обрывках сна. Ему постоянно приходилось вставать к пострадавшим. В большой палатке гид ухаживал за пятью туристами и Андреем. Снаружи палатки ветер завывал с яростью и перекрывал вскрики и вопли.

Обезболивающего не всех не хватало. Аптечка не была рассчитана на несчастный случай такого масштаба. Он не знал, кто из них выживет, поэтому больше таблеток давал Андрею, по-свойски, и Катерине.

Они лежали неподвижно и оттого очень быстро замерзали. Иван заботился о них, как мог. Подносил горячий чай, разговаривал, но это помогало мало.

Под утро Сашка слушал вой ветра и думал о своих родителях. Наверняка им уже сообщили, что их группа сорвалась, и дела плохи. «Лишь бы у них не прихватило сердце!», – думал он. – «А как там Настя? Наверное, листает фотографии на камере, заряд батареи ещё оставался. Хорошая девчонка. Жаль, что не встретил ее раньше… Как же здесь холодно! Как хочется спать!».

Иван заметил, что Сашка давно не двигается и не просить пить. Он присел к нему и проверил его пульс. Нахмурился. Артём все понял, по его лицу. Иван не стал относить Сашку в маленькую палатку, чтобы Катерина не начала переживать ещё из-за одной жертвы. Когда задремлет, придётся действовать быстро.

Егор и Катерина лежали рядом друг с другом, лицом к лицу и разговаривали из последних сил.

– Прости меня, – сказал он, чуть не плача, – за то, что встретился тебе, за то, что позвал тебя с собой отдыхать в опасное место.

Из ее глаз выступили слезинки и потекли по переносице, потом по виску. Егор через дикую боль поднял руку и смахнул их пальцем.

– Нет, это же мне дали визитку. Ты не виноват, – прошептала она. – Знаешь, я так рада, что мы с тобой познакомились и провели полгода вместе. Это было самое лучшее время в моей жизни.

– У нас ещё много счастливых лет впереди. Не говори так, будто прощаешься. За нами обязательно скоро прилетят и заберут.

– Хорошо.

Чтобы никто в палатке не слышал, она сказала одними губами: «Я тебя люблю».

Он так же беззвучно ответил: «Я тебя тоже».

Сил разговаривать не было. Он взял ее за руку, и они задумались, каждый о своём.

Слёзы напомнили Катерине жаркий летний день, когда она досрочно закрыла сессию, купила билет на самолёт и одна полетела в Париж. В дороге она немного простудилась, но зато ей повезло снять очень красивый номер в отеле на улице Вожирар. Номер был как маленькая французская квартирка, с небольшим балкончиком в цветах, с резной кроватью с плюшевым розовым покрывалом и квадратными подушками в мелкую розочку. Вечером она пошла смотреть на сияющую тысячами огней Эйфелеву башню. Стояла возле детских каруселей с лошадками и плакала от счастья, что сбылась ее мечта – побывать в городе любви.

Егор думал о матери. Он был реалистом и потому переживал о том, как будет жить мама, если он не вернётся. Прикидывал варианты. Она сможет сдавать его квартиру и оплачивать услуги сиделки. Успокоился. Вспомнил детство, как идёт с родителями на парад Победы, в гольфах и шортиках, с шарами и бумажными голубями на палочках, которых вместе с мамой накануне праздника разрисовывали старыми, высохшими фломастерами, тыкая стержнем на язык.

В этот момент рука Катерины ослабла в его руке.

Иван присел над ней, проверил ее пульс и хотел отнести в маленькую палатку. Но Егор с дикой злобой сказал: «Нет!». Он не отпускал ее до последнего вздоха. Под утро его самого не стало.

***

Когда рассвело, Олег, Валерий и Федька делали новые попытки посадить вертолет на склон, но вулкан даже и не думал отдавать добычу из цепких лап. Ключевская сопка снова встретила экипаж и спасателей шквалистым ветром, мокрым снегопадом и пепловыми облаками. Атмосферный вихрь не оставлял им выбора, как снова вернуться на базу.

Вторая группа спасателей – двадцать пять человек личного состава спасательного отряда МЧС – поднялась от подножия вулкана на высоту 1400 метров пешком. Остановились на акклиматизацию. Разбили лагерь и ждали с вершины вертолёт с туристами. Однако вертолет в этот день не появился.

Ветер завывал и рвал палатку. Спасатели сидели в спальниках и рассуждали о происшествии:

– Я думаю, что главная проблема коммерческих групп в том, что их гиды не могут вовремя сориентироваться в резких изменениях погоды нашего края. Хотя в данной ситуации ухудшение погоды, скорее всего, косвенная причина трагедии, – сказал один спасатель, листая электронную книжку в телефоне.

– Скорее всего, кто-то упал и утянул с собой остальных. Я так думаю. Там такая сложная структура у склона. Помнишь? Горная вулканическая порода, перемешанная со снегом, – ответил второй, наливая из термоса горячий чай.

– Шеф сказал, что они шли в связках. Но не может человек на высоте три-четыре тысячи метров в плохую погоду удержать над пропастью другого при падении! Просто опыта не хватило, – третий принимал кружку с чаем от коллеги.

– Сам-то удержаться не можешь на обледеневшем склоне, что говорить еще о двух-трех напарниках, – согласился с ним первый, не отрываясь от телефона.

– А чего стоят камнепады? Ключевская – это же правильный конус, оттуда постоянно с вершины что-то валится, – хмыкнул второй собеседник.

– Да-а. «Живые» камни, что там лежат на склоне, только и ждут того, чтобы альпинист их коснулся, – сказал третий, отхлебывая из кружки.

– Или могли скрыть горняжку или какие-то свои болевые симптомы и ощущения.

– Кто же это знает! Надо дождаться вертолет со спасёнными и расспросить их самих… Спокойной ночи!

***

От усталости и переживаний Настя проснулась ближе к обеду следующего дня и сначала не могла понять, где находится. Перед глазами нависал низкий потолок, оббитый потемневшими досками. Кое-где из щелей проступила смола. Из маленького мутного окошечка падал серый свет, погода так и не присмирела, солнце не вышло.

Настя расстегнула спальный мешок и села. Роман тихо шуршал возле буржуйки, растапливал ее мелкими щепками и вырванными пожелтевшими страничками из старой, забытой здесь учёными книги.

– О, проснулась. Доброе утро, если можно так сказать, – Роман чиркнул спичкой.

Огонь мгновенно охватил небольшую охапку щепок и мятой бумаги внутри железной печки, выпуская в комнатку терпкие струйки дыма.

– Доброе.

– Смотри, что нашёл. «Вулканы островных дуг Тихого океана», 1982 год. Хочешь почитать? – спросил Роман.

Настя отрицательно покачала головой – нет.

– А я почитаю.

Он накинул куртку и вышел на улицу. Принёс несколько дровишек и свалил их возле буржуйки. Большим охотничьим ножом откалывал щепки.

– Нам повезло, кто-то позаботился, оставил чурочки возле хижины. Туристы здесь всё-таки останавливаются периодически. Жалко только топора здесь нет, приходится импровизировать.

Он закинул большие щепки и мелкие брёвнышки в печь и прикрыл дверцу. В комнатушке становилось тепло, ночью ветер выдул остатки созданного уюта. Роман подошел к бочке, вода в ней почти растаяла, но на поверхности ещё плавали куски льда. Он зачерпнул железной кружкой воду со звенящими льдинками и перелил в маленький походный чайник.

– Может, позвоним им по спутниковому телефону? – спросила Настя.

– Звонил, пока не отвечают. Попробую после обеда или ближе к вечеру.

– Когда же придут спасатели! Мы сидим здесь уже вторые сутки, – в сердцах она спросила Романа, будто и не спрашивая вовсе.

– Не знаю… Местные говорили, что плохая погода в горах может держаться неделю.

Настя встала, походила по узкой комнате. Села на лавочку. Посмотрела на ноги в ботинках.

– Как мы им можем помочь?

– Никак. Просто ждать. Или молиться, как дед Демид. Может, не зря он сюда ходит? Может, и правда отсюда Ему лучше слышно.

– Но я не умею. Мои родители вообще против религии. Их в детстве слишком рьяно заставляли молиться, держать пост и каждые выходные водили на службу. Они вспоминают детские годы с содроганием. Поэтому и мне не передали такое умение.

– А ты попробуй своими словами. Попроси, чтобы за всеми нами поскорее пришли спасатели.

Настя смотрела в окно, как серо-белая метель стелется по склону, заметает чёрные камни. Вокруг ничего не было видно, все было закрыто пеленой. Роман снова варил гречку. Открыл банку тушёнки и положил только половинку. Остальное – на потом.

Майоров врал Насте. Но врал во благо. Пока она спала, он рано утром уже позвонил и поговорил на улице с Андреем. В живых остались всего четверо – два гида, его друг профессор и врач Артём. Ещё трое умерли сегодня ночью, почти под утро, не перенесли полученных от падения травм. И ее Сашка в том числе. Если сказать ей, как потом успокаивать? «Пусть лучше молча сидит, смотрит в окно или на огонь в печке и надеется на лучшее. Специалисты потом сами ей все правильно скажут».