Текст книги "Обратно (и) туда"
Автор книги: Анна Щукина
Жанр: Книги о Путешествиях, Приключения
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Вдруг откуда-то сверху, откуда именно Лера не успела увидеть, заструилась белая пелена. Сначала напоминавшая вуаль, она очень быстро превратилась в массивную глыбу и … бухх, бело-голубой ком глухо ударился об асфальт, превратившись в пыль. Её дочь упала.
– Машааа, – Лера выскочила из машины, чуть не упала сама, заскользив на подтаявшей наледи, оттолкнулась от земли рукой, и через секунду она уже склонилась над ребёнком, – Маша, маша… детка…
Девочка открыла глаза, обвела неосмысленным взглядом склонившиеся над ней лица. Помимо матери к ней успели подбежать несколько человек, которые беседовали под козырьком около входной двери. Один из них уже вызывал скорую помощь.
– Мама… что это… было, – Маша снова закрыла глаза.
4.
Лера проснулась, не открывая глаз, перевернулась на живот и растопырила все свои конечность, словно морская звезда, выброшенная на песок, но до ритмично посапывающего Тимура не дотянулась. В просторной спальне на втором этаже Илазаровскго дома, кровать была очень широкая. Роскошная кровать со спинкой, украшенной, подернутыми патиной золотыми вензелями и шелковистым полупрозрачным балдахином. Кровать каким-то чудесным образом материализовалась здесь из детских грёз Леры. Когда-то в детстве она любила представлять себя спящей красавицей. В своих сказочных мечтах красавица-Лера, ожидая прекрасного принца, возлежала в пышном платье именно на такой кровати.
Сейчас, в реальности, Лера была совершенно голая. Обычно она предпочитала спать именно так. В комнате не было жарко, работал кондиционер. Прохладно тоже не было. Температура воздуха была идеальной. Тимур тоже спал обнажённым. Лера открыла глаза. Мужчина лежал на спине. Его смуглое поджарое тело было прикрыто голубой шёлковой простынёй. Руки раскинуты в разные стороны. Тонкая струящаяся ткань простыни, которой он был накрыт, не скрывала изгибов его утреннего настроения. Открывшаяся взгляду картина очень понравилась Лере: безмятежное, какое-то юношеское выражение на резко очерченном загорелом лице, смуглая кожа, подчёркнутая благородным холодным оттенком шёлка и наконец, пикантные ниспадающие голубые складочки в центре его тела: всё это возбуждало желание разбудить Тимура особенным образом. Опять. Как почти каждое утро, кроме тех дней, когда Илазаров с спозаранку увозил Тимура на какие-то встречи.
Лера приподнялась на локте и аккуратно откинула простыню. Тимур едва заметно улыбнулся, но Лера этого не увидела, она смотрела на то место, откуда сдёрнула ткань. Осторожно, едва касаясь, провела пальцем снизу вверх, даже не пальцем, а пока, только длинным изящным ногтем. Откинула длинные волосы с лица, наклоняясь над телом мужчины и тут…
Тут совсем неподалеку прогремел взрыв. Тимура, словно подбросило на кровати. Не успела Лера опомниться, а он уже натянул брюки и с рубашкой в руке выскочил за дверь. Лера тоже быстро оделась и спустилась вниз. Около входной двери стояла служанка в белом кружевном переднике. На её испуганном лице было написано, что Илазаровы ещё не вернулись с утренней пробежки. Тимур уже успел выскочить на улицу. Лера быстро пошла за ним.
Взрыв произошёл за углом метрах в трёхстах от ворот дома Илазаровых, там находился какой-то ресторанчик. Внутри него Лера никогда не была, но каждый раз возвращаясь в дом Илазаровых, они с Тимуром проезжали мимо. Марина говорила, что там работает один армянин, который готовит лучший в мире кофе, поэтому почти каждое утро после пробежки Илазаровы завтракали в этом ресторанчике.
– Господи, в это время они же… как раз там должны были…, – думала Лера, поворачивая к ресторанчику.
В воздухе метался запах гари, жженого пластика и ещё, каких-то химикалий. Повсюду валялись мусор и обломки, некоторые ещё дымились. Около здания кафе с выбитыми витринами Тимур и Марина, сидя на коленях, склонились над лежащим на земле человеком. Им мог быть только Георг Илазаров. В этот утренний час больше на улице никого не было.
Через пару дней настало время возвращаться в Москву, Тимур и Лера зашли в больницу, чтобы попрощаться с Илазаровыми. Георг оставался без сознания. Марина всё это время дежурила рядом с его постелью. Даже спала в его палате на специально установленной для неё кровати.
Тимур попрощался с Георгом, хотя вряд ли был услышан. Он взял безвольную руку лежащего без сознания мужчины своей правой рукой и сверху накрыл её левой, постоял. Потом втроём с Мариной отправились пить кофе в больничный кафетерий.
– Я никак не могу простить себе, никак. Не то, чтобы простить. Я знаю, я ни в чём не виновата. Это вроде невыносимой досады, мне так обидно, ведь я могла… просто могла сказать ему, чтобы он шёл со мной или взять его за руку и увезти оттуда. Я же вышла, я же успела…, – почти шептала в свою чашку Марина, а потом замолчала и стала ковырять пальцем пакетик с сахаром.
– Марина, мне полицейские сказали: там газ взорвался. Хозяин забегаловки этой погиб, – сказал Тимур.
– Амасик погиб? Мне не говорили, – Марина уже не сдерживала слез. – Десять лет мы у него кофе по утрам пили…
– Правильно делали, наверное, что не говорили, а я… не подумал я, – расстроился Тимур.
– Хорошо, что вы Марина…, что вас Марина там не было, – сказала Лера.
– А хорошо ли, Лерочка? Я не уверена. Я сидела там и… мы только-только зашли и сели. Амасик принялся завтрак нам готовить. А я… мне вдруг так невыносимо там стало. Я просто не могла оставаться там. Я должна уйти, говорю. А он говорит: постой. А я думаю, ну зачем мне уходить, я же кофе хочу. Посидела, но не могу усидеть. Потом вскочила и выбежала, а Гера за мной вышел и тут рвануло. Почему я выбежала? Почему без него? Не знаю Лерочка, не знаю… может быть лучше бы и я с Герой там осталась. Но… не осталась… почему-то.
У Леры защемило сердце, ей стало невыносимо больно смотреть на Марину. За пару дней она словно выцвела, стала серой и старой: под глазами появились пятна, кожа на шее и подбородке сложилась в суховатые складки. Лера опустила глаза и принялась разглядывать пакетик с сахаром.
В холе вызвали лифт, и вдруг Марина всплеснула руками: – Ваша вещь! Как же я забыла…
Женщина вытащила из своей сумочки амулет и вложила в руку Леры, та смутилась. Совсем неуместным показалось ей думать о безделушке в этих обстоятельствах.
– Ну, что вы, не обязательно… я…, – залепетала Лера. Марина сжала кисть её руки с талисманом в своих руках: – Ваше, ваше… возвращаю, не люблю быть в долгу.
– Спасибо, – Лера не заметила, как снова онемела ладонь, – Я думаю, что Георг поправится, что он очень скоро придет в себя. Всё хорошо будет… обязательно будет.
5.
Лера вспомнила о Лизе Смирновской только после того, как голос в домофоне сказал, что девушка целый час прождала её в кафе внизу.
– Ах, да. Конечно. Извините, я забыла о встрече. У меня с ребёнком несчастье.
– Господи… она жива? – взволнованно спросил голос из домофона.
– Конечно, жива… Что вы такое говорите. У неё небольшое сотрясение мозга и пара гематом.
– Ох, Слава Богу! – выдохнули на том конце. – Тогда нам тем более надо поговорить. Можно мы поднимемся. Лиза и я, Татьяна Ивановна, мама её.
– Ну, поднимайтесь, – сказала Лера, помедлив. – Открываю.
Татьяна Ивановна и Лиза, снабженные чашками с ароматным китайским чаем, сидели на кухне. Напротив них расположилась Лера, она рассматривала своих гостей колючим взглядом. Пока женщины поднимались в квартиру, Лера твёрдо решила не отдавать им талисман. Но прежде, чем выставить их, всё же выяснить, зачем они затеяли эту катавасию вокруг никчёмной безделушки.
Алексей на кухне не присутствовал, хоть он и был дома. Он сидел в Машкиной комнате и вполголоса читал ей книгу «Москва и москвичи» Гиляровского, девочке книга очень нравилась. А ещё муж немного обижался на Леру, за её необъяснимое, с его точки зрения упрямство.
– Ну, отдай ты им эту хрень, и пусть катятся на все стороны. Нам что, заняться нечем? – спросил Алексей перед приходом гостей.
– С какой это стати? Вещь моя, это память. Не собираюсь ничего никому вот там просто отдавать, – ответила женщина.
– Как знаешь, а я не собираюсь с вами ерундой заниматься, – сказал Алексей и ушёл в Машкину комнату.
Гостьи переглядывались и вздыхали, Лиза держала на коленях черную папку для рисунков.
– Мма-ма р-раскажж…ет. Оккей?
– Как хотите, мне не важно. Я слушаю, – согласилась Лера.
– Валерия Игоревна, я хоть и много думала с чего начать, но как-то всё фантасмагорично звучит и поэтому требуется преодолеть изрядный скептицизм. И не только с вашей стороны, но и с моей. Мне, в отличие от дочери, сложно до конца поверить в реальность… нет в невыдуманность происходящего с нами, со всеми…
– Татьяна… эээ Ивановна, можно покороче. У меня дочь больна. И откровенно говоря, извините, конечно, но есть ответ на ваш вопрос, скорее запрос. Ответ: нет.
– Это понятно. Тогда вот, вам надо кое на что взглянуть. А потом вы спрашивайте, а мы ответим, если сможем.
Женщина принялась выкладывать из папки рисунки. Лиза подавала их Лере по одному в хронологическом порядке вчерашнего Лериного сна в ванной. Акварелью на приятных на ощупь шершавых листах были довольно неплохо нарисованы знакомые Лере картины. Там были: негритянка в блёстках платья, ласкающая микрофон, миндалевидные глаза Тимура, огромная луна рядом со светящейся башней – парусом, конечно же, сам талисман, нарисованный с мельчайшими подробностями.
– Таак. Кто это нарисовал? Как это попало к вам? И, самое главное, как это вот связано с моей дочерь? – сухо спросила Лера, поджав губы.
– Нарисовала Лиза, она – художник. Рисовала то, что возникало в видениях. С вашей дочерью это связанно из-за особенностей воздействия… эээ «предохранителя» на… ситуацию.
Лизу начало несильно трясти, что-то словно распухло в носу и надавило изнутри на глазные яблоки. Захотелось позвать мужа и тут же расхотелось. Слишком долго объяснять, а он ещё и не поверит. Он умел не замечать и переиначивать очевидные факты, чтобы не разочаровываться в своих излюбленных представлениях о чем-то. Надо самой разбираться. Глубоко вздохнула.
– Рисунки могу оставить?
– Конечно. Это всё вам.
– Так… дальше. Какие видения и как они возникают. «Предохранитель» этот от чего он предохраняет? Что имеется ввиду под словом «ситуация», и как именно этот «предохранитель» действует? – продолжала спрашивать Лера.
– Видения это Их способ проникать в нашу реальность.
– Их? Кого?
– Не прерывайте, пожалуйста. Они, наверное, из будущего… операторы, так назовём, иначе, откуда им знать о том, что должно произойти? Они могут оперировать картинками или образами. Как они с Лизой поступили. Могут вызвать, и исказить воспоминания. Как у вас было. Но не могут передавать никакие звуки, кроме тех, что итак сопровождают ваши воспоминания. Ещё в их распоряжении имеются «предохранители». Они не камень и металл, как нам кажется. Это некая очень сложная энергетическая структура, точнее её… как бы сказать «проекция» на нашу реальность. С помощью её Они производят коррекцию нашей реальности в нужную Им сторону. Что именно они хотят иметь в результате, я, конечно, не знаю…
– А вы как это всё узнали? В видениях?
– Мне видения не транслируют,… Слава Богу,… а Лиза понимает язык жестов и художник к тому же, поэтому они её и выбрали, наверное. Она мне рассказала, но я не верила, конечно, пока… вот не совпало, то есть пока вы на эти рисунки не среагировали.
– Предохранитель? – напомнила Лера.
– Ах да. Так вот базовыми точками реальностей, а их, реальностей, оказывается, много. Но это оставим, тут я сама запуталась. Я, ведь не физик, я всего лишь в младших классах преподаю.
– Я, почему-то, так и подумала, – сказала Лера, – Вас не спутаешь.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – ответила Лера, – хотя это не комплимент был, если честно.
– М-можжно, чаю ещё, п-попросить?
– Надо вскипятить. – Пока Лера наполняла чайник, глядя, как струится вода из-под крана фильтра, пока ставила его на подставку и включала, она чувствовала, как утихает бешено колотящийся в ушах пульс, как гаснет пламя на щеках. Странная информация, словно вода в чайник, влилась в картину мироздания женщины, залатав сломанное звено логики происходящего и несколько успокоив её.
– Как ни странно звучит, но эти базовые точки, – продолжала Татьяна Ивановна, – это определённые личности. Их доживание, если можно так выразиться, до тех или иных событий в истории и является целью работы «предохранителей». Т.е. они должны попадать к персонам, которых требуется предохранить от преждевременной гибели.
– А как же эта женщина, она, получается, оставила ребёнка без защиты? Я ведь почувствовала тогда, что…
– Он-на вам свой от-тдала. Реб-бёнок нне приччём, – Лиза тоже, как видно, успокоилась и слова стали произноситься легче.
– Кстати, ребёнок. Насколько я поняла то, что говорила Лиза, предохранитель сводит на нет вероятность смерти от несчастного случая для «владельца», но провоцирует увеличение рисков для его окружения. Я это имела в виду, когда спрашивала о вашей дочери. У него, кстати, радиус действия имеется, примерно полкилометра.
– А я могу передать его дочери? – спросила Лера.
– М-можжет-те. Т-только вы и м-может-те, – ответила Лиза.
– Его перепрограммирует «владелец». Вы и сами, наверное, знаете как.
– Да, знаю, – согласилась с Татьяной Ивановной Лера. – Точнее догадываюсь.
Лера вспомнила Марину, вспомнила, как передала ей талисман и как та сожалела, что не осталась в кафе с Георгом. Лера знала, что он не смог выжить после взрыва, что стало с его женой, было неизвестно.
А что если, что-то произойдёт с семьёй: с Алексеем или с Машкой, а она, Лера, останется. Совсем одна. И будет знать, что если бы не талисман, то может быть…, вероятность не сгустилась бы до события. И ничего бы не случилось. Она снова вспомнила Марину, как же она была права. А ведь выходит, что невольно, но именно Лера виновата в том, что произошло с Мариной и её мужем. А Машка, которая приходила в себя в соседней комнате, может быть, если бы Лера не приехала туда с талисманом в кармане, то тогда смогла бы выйти из машины и Машка шагнула на полшага вперёд навстречу или удалось бы бы увести дочь под козырек… Может быть отдать талисман Машке, тогда… А Алексей? Не дай, Бог! Он и Лера хотели и могли ещё родить ребёнка и тогда что? Кому тогда отдавать? Да и вещь ведь эта ей не принадлежала, а что если старуха всучила её Лере потому что ей надоело, что вокруг неё все… Нет решено…
– Давайте руку, Лиза, – спокойно сказала Лера, – немного онемеет, а потом пройдёт.
Задержка рейса
– Привет! – Юна вздрогнула. Пока она задумчиво разглядывала мужчину, ожидающего лифт в противоположном конце просторного холла гостиницы, к её столику незаметно подошёл молодой человек.
– А ты, оказывается, разговаривать умеешь? – Юна удивленно посмотрела на него. – Виделись, вроде, полчаса назад, – привычным жестом Юна откинула темно-рыжую прядь волос.
– Сигареткой угости …те, – юноша уселся на стул напротив Юны, и попытался улыбнуться.
– У отца попроси, вон он лифт ждёт в холе, – пальцами с зажатой в них сигаретой Юна указала на фигуру мужчины, за которым наблюдала минуту назад.
– Блин…, – парень втянул голову в плечи.
– Не дрейфь, он уже в лифт заходит, не видит тебя, – прежде, чем зайти в лифт мужчина обернулся и с грустной улыбкой помахал Юне рукой, она ответила.
– Зачем это, увидит же, – прошипел юноша.
– Говорю же, не увидит, тут столб тебя загораживает. Я ему просто ответила, не вежливо не отвечать. Чему тебя родители учат только?
– Ну, сигаретку-то дай…те! – успокоился юноша и широко улыбнулся Юне.
– Можно на «дай». Вредно курить, особенно детям. Знаешь? – кивком головы она указала на пачку, лежащую на столе.
– Я не ребёнок. Кончай, – непослушными пальцами парень стал доставать сигарету из пачки, сигарета не желала сдаваться без боя.
Из под челки, вернувшейся на своё место, Юна внимательно наблюдала за ним. Видимо это и давало сигарете сил продолжать сопротивление. Парень волновался. Он был очень молод, но уже сейчас было видно, что он вот-вот станет довольно привлекательным молодым мужчиной. На него уже сейчас было приятно смотреть. И приятно было замечать, что сам он об этом не догадывается. Широкие плечи, узкие бёдра, высокий чистый лоб и светлые, скорее всего серые глаза.
– Повезёт же кому-то, – подумала Юна, – или, может быть, наоборот, не повезёт. Сволочь может быть вырастит, как Чагин.
Чагин был мужем Юны на протяжении многих лет, и стал «бывшим» всего полгода назад. Когда Юна в первый раз увидела его, ей было 16, а ему – 17, примерно столько лет было и этому юноше в гостиничном кафе. Наверное, Чагин тоже был тогда симпатичным, и на него тоже было приятно смотреть. Теперь Юна толком и вспомнить не могла, каким он был тогда.
– Не ребёнок, – подразнила юношу Юна. – Чем докажешь?
– Докажу, – фыркнул молодой человек.
– Ага. Сигарету из пачки сначала вынимать научись. Кстати, ваше семейство мне уже почти полпачки задолжало, примерно.
– А он что курил тут, с тобой? – удивлённо спросил юноша.
– И коньяк пил. Без меня. Я кофе пью.
– Нифигасе. Он же бросил вообще-то, года два назад. Всем рассказывает, что у него сила воли и всё такое.
– Взрослые они такие, привыкай, – усмехнулась Юна. Парень сделал вид, что не услышал, не прекращая чиркать зажигалкой перед засунутой в рот сигаретой.
– Имя своё напомни, я забыла, – спросила Юна.
– Ага, старость не радость, – попытался пошутить парень. – Вадим я.
– Точно. А почему ты не спишь, Вадим?
– Не хочу, и не сплю. А ты?
– Ложиться спать смысла большого не вижу. Обещали, что в пять в аэропорт повезут. Осталось, значит, где-то около пяти часов. Лучше в самолете посплю. А тебя матушка не заругает? Она, вроде, вас всех спать повела?
– Не узнает она. Нас в разные комнаты поселили, я ей свой номер не сказал. А на рецепшене она не сможет спросить, они с отцом английского не знают. Вообще никакого кроме русского не знают, поэтому и таскают меня с собой.
– А, ты не доволен, что ли? Дома-то лучше сидеть? Мама твоя говорила, что вы две недели тут отдыхали, а ты бы дома-то один две недели продержался бы? Стирать там, готовить бы пришлось… Ну убираться, конечно, не обязательно. Просто надо тяжелые предметы вниз кидать, чтобы они сверху на голову не падали, а острые предметы надо в углы засовывать, чтобы не наступить.
– Да ладно тебе, стирает машинка, а пельмени я сварить сумею. Проблем нет. Я, на самом деле, из-за них тут, они ведь толком даже в гостиницу не поселяться без меня, про ресторан вообще говорить нечего. – Вадим глубоко затянулся и почти закашлялся, но покраснев, сумел сдержался.
Юна накланялась вперёд, выдернула сигарету из пальцев Вадима и затушила её об пепельницу. Взгляд Вадима, который она перехватила на своем глубоком треугольном декольте, ставшим ещё глубже от того, что ей пришлось наклониться вперёд, заставил её поправить блузку.
– Заканчивай эти эксперименты, не куришь и не надо начинать. На меня ты этим впечатления не произведёшь и от матушки твоей мне люлей получать неохота, если что.
– А чем на тебя произведешь впечатление? – поинтересовался Вадим и вдруг посмотрел серьёзным взглядом Юне в глаза, – глаза у него оказались голубые, цвета утреннего зимнего неба в мороз. Она сделала вид, что не заметила его интерес.
– Учись на пятёрки, маму не огорчай. И папу тоже.
*****
С семейством Вадима Юна познакомилась всего пару часов назад. Они должны были лететь одним и тем же вечерним рейсом из Мадрида в Москву. Уже после начала регистрации, на табло появилась информация о том, что рейс задерживается, служащие авиакомпании исчезли, как по мановению волшебной палочки.
Удивлённые люди начали озираться по сторонам, высматривая кого-нибудь из персонала, у кого можно было бы узнать хоть что-то о своем неожиданно задержанном рейсе. Среди растерянных взглядов пассажиров выделялись уверенные глаза опытных путешественников, выискивающих в толпе других опытных путешественников. Им было понятно, что следующим шагом должно быть создание инициативной группы пассажиров, иначе узнать, когда же все-таки рейс отправиться,было бы затруднительно.
Юна тоже была опытным путешественником, чаще всего она путешествовала именно по Испании. Она знала испанский язык и поэтому регулярно оказывалась вовлечённой в подобные инициативные группы. Вместе с другими активистами она выискивала в недрах аэропортовых зданий представителей авиакомпаний или каких-нибудь других представителей, которые могли бы что-нибудь знать и захотели бы это рассказать пассажирам. Представители же предпочитали скрываться за дверями без табличек. Если подходы к дверям были отрезаны, то за спинами своих испанских коллег, которые в свою очередь усердно делали вид, что не понимают, что от них хотят, не переставая при этом улыбаться. Чаще всего эти представители и сами не знали, что сказать и чем успокоить уставших пассажиров, но иногда им было просто лень что-либо предпринимать. В этом случае настойчивость инициативной группы помогала навести хоть какой-то порядок.
Обычно такие приключения сопровождали чартерные рейсы, этот рейс был – регулярным.
Едва только Юна успела обрадоваться тому, как предусмотрительно она не сдала в багаж свою байковую кофту, которую будет очень удобно подложить под голову, расположившись на какой-нибудь лавочке, для того чтобы скоротать часы ожидания, как вдруг появился перед толпой пассажиров розовощёкий Представитель Аэрофлота. Он был одет в новенький вычищенный мундир и широко улыбался.
– Сам пришёл, – удивилась Юна, натягивая свою байковую кофту, в здании аэропорта было прохладно. – Могли бы хоть на градусник смотреть, на улице под тридцать, а тут холод собачий.
– Уважаемые пассажиры, – торжественно объявил Представитель, – в связи с техническими причинами рейс откладывается.
– А мы то ещё и не поняли этого, – буркнула Юна. Пассажиры недовольно загудели. Представитель поднял руки, направив ладони к толпе и начал водить ими вперёд и назад.
– Полетим-то когда, – заорали в толпе, – и куда?
– Полетите в Москву, как и планировалось, но утром, в 6-30. А сейчас Вам будут предоставлены автобусы, на них Вы направитесь в гостиницу, где Вам будет предоставлен ужин и ночлег. Также Вам будет предоставлена компенсация за задержку рейса, потом, непосредственно перед вылетом, – торжественным голосом объявил розовощёкий Представитель.
– Аттракцион невиданной щедрости, какой-то, – заорали из толпы.
– Уважаемые господа, – повернулся на голос в толпе розовощекий представитель, – наша компания, Аэрофлот, присоединилась к Международному Альянсу Скайтим … два месяца назад, и по правилам этого альянса мы Вам это всё обязаны предоставить, и предоставляем, поэтому. Проследуйте к ближайшему выходу, сейчас приедут автобусы, – он сделал ещё несколько плавных пассов руками и ещё несколько раз повторил своё любимое слово «предоставлять» в разных комбинациях.
Ольга Николаевна, мать Вадима, преградила путь Юне сразу после того, как та закончила разговаривать с испанским водителем автобуса. У него она узнала, в какую именно гостиницу их повезут.
– Ну и что он вам сказал, – взволнованно спросила Ольга Николаевна.
– Гостиница четыре звезды, рядом совсем, тут минут пять ехать. Нормальная гостиница, большая. Я в ней уже останавливалась как-то, тоже на одну ночь. Сойдёт, в общем-то, – ответила Юна.
– Меня Ольга Николаевна зовут, мы тут с мужем и сыном отдыхали. Знаете, мы здесь в первый раз и растерялись немного, ситуация странная какая-то… Давайте, мы рядышком с вами сядем, мало ли что, а вы ориентируетесь тут и язык знаете.
Она усадила Юну на ближайшее сидение и положила свою сумку сразу на оба сидения позади, после этого принялась активно махать рукой протискивающемуся по проходу мужчине. Юноша появился после того, как все пассажиры заняли свои места Он со скучающим видом уселся на сидение около окна и уставился в него.
Ольга Николаевна не отпустила от себя Юну и за ужином, она начала энергично жестикулировать, едва Юна вошла в зал. Пришлось сесть за её стол.
– Юночка, у вас имя такое необычное вы татарочка, наверное? – поинтересовалась Ольга Николаевна.
– Почему «татарочка»? – удивилась Юна, относительно её национальной принадлежности никогда никто не ошибался, даже в самых отдалённых из тех мест, куда загоняла её тяга к путешествиям. У неё была типичная славянская внешность: высокие скулы, круглые светло-серые глаза, курносый нос и довольно тонкие губы, волосы от рождения русые, были сейчас окрашены в темно-рыжий цвет.
– Ну, имя необычное такое, не русское, – объяснила женщина.
– Моё имя это, так сказать, результат компромисса между моими родителями. Мама хотела назвать меня Юлей, а папа Анной, в результате придумали, Юна, но вторую «н» упростили, – в тысячный раз повторила Юна историю происхождения своего имени. – Вам понравилось в Испании? – поинтересовалась она для поддержания разговора, обращая свой вопрос ко всему семейству.
Муж Ольги Николаевны поднял голову, и казалось, что уже почти открыл рот, чтобы ответить, но ответила она.
– Вы знаете, Юночка, не очень. Мы обычно в Турции отдыхаем. Нам нравиться очень один отель, пять звёзд и включено всё, и аниматоры такие великолепные. В смысле, развлекают хорошо… всех. А в этот раз решили для разнообразия вот Испанию попробовать. Но нет, не то. Больше, конечно, не поедем сюда, в Турции лучше, всё-таки.
– Что же было не так? И где вы отдыхали? – от удивления брови Юны приподнялись.
– На на побережье, как его… не помню, как называется. Саш, как там город назывался? – Ольга Николаевна ткнула локтем своего мужа, который с явной неохотой ел тыквенный суп.
– Ну, какой же это суп? Суп, когда мясо есть, а это каша какая-то, – отреагировал супруг.
– Не мучайтесь с ним, Александр, сейчас треску с овощами принесут, хотите, можем мясо заказать. Правда за него деньги возьмут, Аэрофлот мясо нам не «предоставил», – ответила Юна.
– Город, как там город назывался? – настаивала Ольга Николаевна.
– Бе-ни-дорм, – сказал муж, – бог с ним, с мясом, рыба тоже пойдёт.
– Да, Бенидорм. Знаете, Юночка, больше всего не понравился пляж. У них тут пляжей своих у гостиниц нету. И на пляж все подряд приходят, и местные: молодёжь, бабки какие-то с дедами, шумные все очень. Гостиница такая дорогая, а пляжа закрытого нет, и кто угодно может тебе помешать отдыхать, даже бомж какой-то. А ещё анимация в отеле ну просто ни-ка-кая, если с турками сравнивать.
– И что, к вам там, на пляж бомжи приходили? – продолжала удивляться Юна.
– Ну не надо так всё буквально принимать. Не приходили, конечно, но могли же. Я имею в виду, что не можешь расслабиться на пляже, там всякие местные ходили. А в выходные народу очень много было. Это не правильно, мы такие деньги заплатили, а на пляж кто попало приходит.
– Здесь, у них, логика другая. Ведь эти люди, которые на пляж приходили, они же местные, вы сами говорите. Пенсионеры, молодёжь. Считается, что пляж и прочие природные красоты, это вроде как часть их наследия, так как они там проживают. Значит, они могут всем этим пользоваться и нельзя им это запретить, сколько бы приезжие туристы не платили за свой отдых. Тут такая логика, а вы думаете это не правильно? – Юна не в первый раз слышала подобные жалобы от туристов.
– Ну, не знаю. Но в Турции мне больше нравится. Вот Мадрид, сам город, мне понравился. Солидно тут, здания такие ажурные и красивые. Но в Мадриде мы всё посмотрели, двух дней хватило. Устали, правда, очень. Приехали в аэропорт, а тут бардак этот.
– А мне больше всего понравилось, – подхватил муж Ольги Николаевны, – что мы на три дня у брата моего в Москве, остановиться решили. А только потом к себе летим. А то бы там ещё в Москве по аэропорту бегали, пересадку, ведь, тоже пропустили бы. А так, как белые люди, выспимся, посидим, пообщаемся, как положено. Эх! – Он с явным удовольствием потер руки.
– Давно не встречались, а он вот такой мужик у меня, – Александр поднял вверх большой палец, заулыбался и отодвинул от себя пустую тарелку из-под тыквенного супа. Ольга Николаевна ответила ему грозным взглядом, но ничего не сказала.
– А вы Юночка, по работе, наверное, ездили? – отвернув лицо от своего мужа с елейной улыбкой, спросила Ольга Николаевна.
– Обычно по работе, но в этот раз – нет. Меня друзья пригласили погостить у них неделю. Они живут на севере страны, на берегу Атлантического океана. Мне там очень нравится, там зелени много, хвойных деревьев: сосны, можжевельники всякие, поэтому воздух приятный. И не жарко. А ещё, считается, что там лучшие морепродукты на свете. Наверное, так и есть.
– А как вы с этими друзьями познакомились, Юночка?
– Я с ними работала вместе, точнее, с ним. А пару лет назад они поженились, меня на свадьбу пригласили. А вот теперь они девочку родили и новую квартиру купили. Позвали меня к себе, наверное, поддержать морально после моего развода хотели. Настроение мне поднять, пытались. Я так поняла, по крайней мере.
– А вы развелись, как жаль, – поцокала языком Ольга Николаевна. – Вам ведь тридцать лет, наверное. Детки есть у вас?
– Тридцать три, вообще-то. Нет, детей нет, – сообщила Юна.
– Удалось им вам настроение поднять? – спросил Александр. Юна усмехнулась.
– Настроение мое нормальное… было, нужды поднимать его не наблюдалось. Одного только жаль, того, что ещё пять лет назад не развелась с ним. Столько времени на дурацкие скандалы и выяснения потратила. А то, что развелась, это хорошо, тут грустить не о чем. Знаете, как говорят: лучше ужасный конец, чем ужас без конца, – задумчиво ответила Юна. – Давайте треску кушать, а то остынет.
– А… ну конечно, конечно, – Ольга Николаевна принялась аккуратно расковыривать вилкой толстый кусок трески на своей тарелке.
Есть Юне совсем не хотелось. Её мысли привычно заскользили по проторенной в последнее время колее. Когда Юна ехала в гости к своим испанский друзьям настроение у неё, и правда, было нормальное, хорошее даже было настроение. Она была по-настоящему рада, что наконец-то всё закончилось. Закончились не исполненные Чагиным обещания, ночные ожидания, истерические крики в трубку телефона, разбитая посуда и такая же жизнь.
Всё это было закончено, страница перевернута. Нет, книга закрыта и сожжена на костре иллюзий. На самом деле она действительно была рада, тому, что развелась с Чагиным. Однако сейчас, возвращаясь из идеального семейного гнезда своих друзей, Юна грустила.
Так всё складно и правильно было у них устроено. Новый их дом был очень удобным. Каждое помещение находилось в нужном месте, ни гостья, ни хозяева. Была в доме гостиная, где можно было вместе вечером ужинать и смотреть фильмы. Была и уютная терраса, где можно было покурить и поболтать, расположившись в удобных креслах, днём. Была просторная кухня с большими дубовыми столами, на одном из них всегда лежали душистые овощи и фрукты, и стояла машинка для приготовления кофе из капсул. Подобные машинки только что появились в продаже. Очень легко и без усилий машинка делала крепкий душистый кофе, как раз такой и любила Юна, и это тоже было очень удобно и правильно.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
