Текст книги "Новичок 4. Кубок Канады 1989"

В будущем за подобное дали бы 5+20, сейчас времена другие.

Впрочем, четыре минуты, учитывая то, что после нашей заброшенной шайбы, если она будет, Робитайл на лёд не вернется, это тоже очень неплохо.

Я выиграл вбрасывание в зоне калифорнийцев, и мы расставились. Только не так, как обычно делали в чемпионате Союза, а по-другому.

Обычная схема реализации лишнего нашей первой спецбригадой подразумевала, что я иду на пятак, а на синей линии остаётся Бякин и Кутергин в роли четвертого форварда. Сейчас я напротив, составил компанию Илье, а Витя сменил меня на пятачке.

Секунд двадцать мы диагоналями раскачивали оборону хозяев. Они оборонялись достаточно спокойно, не пытаясь выбрасываться на моих крайних нападающих.

А потом, когда шайба была у Виноградова, я рванул в центр чужой зоны, опекающий меня игрок прозевал мой рывок, и получился отличный момент для броска в касание.

Стас выложил мне шайбу как на блюдечке, и оставалось только попасть.

Замах из-за ушей, и красный свет за воротами! Одна есть!

Задачей второй спецбригады было дать мне и ребятам минуту-полторы на востановление.

К чести Старкова и компании, они с этим справились и даже более того. Секунд сорок Олег с партнерами не выпускали защищавшуюся четверку из зоны, и когда мы сменились прямо по ходу этой затяжной атаки, соперники катались уже с языками на плече.

В этот раз мы атаковали уже классически, и когда было тридцать секунд до выхода Робитайла, Кутергин бросил на пятачок, где были мы с Лукияновым.

Очередное подставление клюшки от меня, потом добивание Игорем, и дело сделано. Счет равный!

До конца основного времени матча оставалось еще полторы минуты, и команды как будто решили до конца разобраться в серии штрафных бросков. По регламенту именно они заканчивали ничейную игру, а не дополнительное время.

И всё бы так и закончилось вничью, но буквально за десять секунд до конца Дима Попов забросил победную шайбу.

Он, в этот момент, менялся по ходу матча, шайба была у игрока “Кингз”, который стоял за своими воротами.

Что там было в голове у защитника Кросмана – непонятно, и он, зачем-то, что есть силы, щелкнул по борту. Шайба прилетела к Попову, и тот, не обрабатывая, щелкнул куда-то в зону соперника. И тут же полез на скамейку, где уже принимал поздравления. Шайба транзитом от коньков двух игроков “Кингз” залетела в ворота. Курьезная бабочка получилась, конечно. Но от этого не менее важная.

Благодаря ей мы продолжили победную серию и довольные полетели в Альберту, где должен продолжиться наш выматывающий хоккейный марафон.

Глава 9

Канадскую провинцию Альберта сейчас можно назвать главным спортивным регионом как минимум Северной Америки. В двух её крупнейших городах, Калгари и Эдмонтоне, базируются действующий, и, как я помню, следующий обладатель Кубка Стэнли.

Во время последней Олимпиады мне довелось переброситься парой слов с генеральным менеджером огоньков, игры шли на, фактически, его арене, и Клифф Флетчер первым из боссов заокеанского хоккея заинтересовался во мне, как в хоккеисте.

У огоньков ничего не получилось, Миннесота была намного быстрее, но это на самом деле им не особо и надо. Команда в Калгари и так соберется очень мощная и будет претендовать, как минимум, на финал конференции.

Почему на финал конференции, а не на место в финале кубка Стэнли? Так Миннесота тоже играет на западе, и в мои планы входит то, что именно команда из самого хоккейного штата США будет биться за главный трофей североамериканского хоккея.

Но хватит о Калгари, у нас на носу другой соперник, который еще полгода назад смотрелся сущим монстром.

“Эдмонтон Ойлерс”, последняя династия в НХЛ после него никто так и не смог выиграть три кубка подряд или те же три в четырех финалах.

Максимально близко к этому достижению подошла Тампа, которая в период с 2020 по 2022 год выиграла два кубка и еще один раз уступила в финале Колорадо.

Больше со времен легендарного Эдмонтона никто не стоял так близко к династии.

Да, два раза подряд много кто выигрывал. Те же Питсбург с Детройтом в девяностые. Но ближе всех была как раз таки Тампа.

То, так и не случившееся достижение было бы еще более удивительным, учитывая тот факт, что команда из Флориды почти сделала это в эпоху потолка зарплат, который сделал невозможным закидывание игроков деньгами и создание суперкоманд.

Сейчас, в конце восьмидесятых, еще можно предложить новичку миллионный контракт или переманить уже готовую суперзвезду, пообещав полцарства и принцессу в придачу.

Хоть Гретцки во время своего обмена, который, кстати, произошел чуть раньше, чем я помнил по другой истории, и не смог сдержать слез, но его контракт вырос до двух миллионов долларов. Сейчас Уэйн самый высокооплачиваемый канадский спортсмен.

Но и без него Эдмонтон очень силён. Первую скрипку теперь будет играть Марк Мессье. Этот лысый центрфорвард вечно находился в тени Гретцки, хотя вокруг игрока его калибра смело можно строить франшизу с претензией на чемпионство.

Кроме Месье в составе нефтяников играет, пожалуй, главный на текущий момент европеец в НХЛ – финн Яри Курри, а ворота защищает легендарный Грант Фюр.

Кроме этой троицы у Эдмонтона еще много действительно хороших игроков, но главными звездами являются, пожалуй, именно Месье, Курри и Фюр.

Канадец и финн являются главной ударной силой команды и играют в первом звене.

Компанию им составляет соотечественник Курри, Эса Тикканен, и это по нынешнему времени удивительно.

В первом звене действующего обладателя кубка Стэнли играет два европейца. Через несколько лет, когда СССР станет историей, это будет в порядке вещей. Чего стоит хотя бы русская пятерка, которую в будущем соберет мой следующий тренер.

Но сейчас это всё еще из ряда вон.

Эдмонтон встретил нас удушающей жарой. Эта жара стала причиной достаточно серьезных лесных пожаров в провинции, но стихия буйствует далеко от крупных городов, и опасности никакой нет.

Услышав это, я удивился. Раньше я думал, что лесные пожары это бич Калифорнии.

Но нет, и в Канаде они тоже есть. Просто не такие большие.

Для “Автомобилиста” грядущий матч должен был стать уже пятым меньше чем за десять дней.

Это достаточно серьезная нагрузка даже для НХЛ. Про советский чемпионат и говорить нечего. У нас с такой интенсивностью не играют.

Не потому что наши игроки в чем-то слабее, вовсе нет, просто нет необходимости. Команд у нас в высшей лиге в два раза меньше, чем в НХЛ, формула проведения соревнования тоже совсем другая.

Однако несмотря на уже скопившуюся усталость, никто не жаловался. Деньги, деньги и еще раз деньги.

Мои партнеры по команде хорошо понимали, зачем они здесь и работали на всю.

Так что и на эту игру мы вышли в максимально боевом настрое.

И получили первое за турне поражение.

Иногда так бывает, что у одной из команд отличный день, когда всё получается, а у другой наоборот.

Вот мы с Эдмонтоном и оказались в, этакой, противофазе. “Автомобилист” ошибался там, где не делал этого никогда, а у “Ойлерз” наоборот, зачастую проходили такие передачи и удавались такие броски, которые нечасто увидишь.

И особенно ударно отыграла первая тройка гостей.

На счету двух финов и канадца в итоге было 5 заброшенных шайб и 7 передач, вместе со вторыми, конечно.

Весь “Автомобилист” на это смог ответить только тремя шайбами, две из которых были на счету моей тройки, одну забросил я а вторую Стас Виноградов.

Кроме первого звена у Эдмонтона забрасывали и остальные, так что игра завершилась совершенно неприличным разгромом в 9–3.

Что было очень обидно, учитывая тот факт, что первые десять минут остались за нами.

И не просто за нами. К десятой минуте “Автомобилист” вёл три ноль, и ничего не предвещало дальнейшего фиаско.

Но в результате нефтяники перевернули игру и, в результате, разгром.

После игры, впрочем, никакой бури в нашей раздевалке не было. Ну, проиграли и проиграли. Обидно, конечно, но с кем не бывает.

Нам осталось сыграть еще две игры – с Питтсбургом и “Нью-Йорк Рейнджерс”, а после уже домой.

Матч с пингвинами, в составе которых уже блистал молодой Супер Марио, по сути, превратился в этакий бенефис двух ведущих игроков обеих команд. Меня и Марио Лемье.

Мы даже были с ним чем-то похожи. Оба здоровые, весом под сотню и ростом за метр девяносто. И при этом быстрые и техничные, правда, Лемье старше меня на шесть лет.

В отличие от беспросветного для нас матча в Эдмонтоне, этот был напротив, очень веселым.

Если там, после десятой минуты, на площадке, по сути, была одна команда, то в столице американских сталеваров до самой последней минуты шла игра на встречных курсах.

Протокол матча об этом сигнализировал очень ярко. Одна статистика бросков чего стоит: 64–53 в пользу Питтсбурга.

И что очень приятно для всего “Автомобилиста”, и для меня лично, несмотря на то, что наш соперник нанес на 11 бросков больше, мы были намного точнее.

Что привело к тому, что гости победили со счетом 7–6 в серии буллитов.

За минуту до конца мы вообще выигрывали в две шайбы, но Пингвины со снятым вратарём смогли сравнять счёт и уступили только в серии буллитов.

На двоих с Лемье мы набрали десять очков, сделав по хет-трику, и я смог его превзойти только благодаря послематчевым броскам. Асташев трижды выпустил свою главную звезду на лёд, и я забил все три.

Весь Питтсбург смог на это ответить всего одним буллитом, его забил Лемье, и мы победили.

Все три свои попытки я исполнял в разных стилях, как-никак, это межсезонная игра и можно немного уйти от строгости и ответственности за результат.

Поэтому первым стал гол без броска, я и в Северной Америке хотел сделать это своей фирменной фишкой, второй классический буллит, аля Павел Дацюк, с укладыванием вратаря на лёд.

Ну, а третьей попыткой стала Спинорама, намного менее сложная по исполнению, чем гол без броска, но намного более эффектная.

Я даже не знаю, чему был сильнее расстроен Том Барассо, будущий член зала славы защищал ворота Пингвинов в тот вечер. То ли тем, в какой издевательской манере была заброшена победная шайба, то ли тем, что из-за моей спинорамы ему в маску прилетело очень много ледяной стружки.

Я не собирался делать это нарочно, но лёд на арене оказался не очень хорошего качества, и, когда я исполнил спинораму, из-под моих коньков в Барассо полетела целая струя льда и воды.

Очень эффектно, но при этом в чём-то даже и унизительно.

Баррассо был так сильно не в духе после моего номера, что даже не стал пожимать мне руку после игры. Как бы я не нажил себе очередного недоброжелателя в НХЛ.

Их и так у меня уже набирается достаточно.

Все, с кем я дрался в составе сборной, получили шанс закрепиться в НХЛ, а тот же Доми, как мне сказали в Миннесоте, уже вовсю тренируется, готовясь дебютировать за Торонто. Плюс, я посмел бросить вызов величию Гретцки, утер нос Лемье, а теперь еще и Баррассо.

Чувствую, что первый сезон в НХЛ у меня получится очень содержательным.

У него и так было в достатке интриг, а я к ним еще и добавил целую кучу “дуэлей”.

Что ж, это, пожалуй, к лучшему. Как минимум, будет не скучно.

Спустя две недели после начала турне, “Автомобилист” вышел на свой последний матч в Северной Америке, против “Нью-Йорк Рэйнджерс”.

Команда будущего отца Тампы, Фила Эспозито, считалась крепким орешком. Да, в отличие от Монреаля, Нью-Йорк не называли в качестве одного из фаворитов следующего сезона, но в плей-офф наш соперник должен выходить очень и очень уверенно.

Правда, ничего такого, что могло бы выделить Нью-Йорк из ряда других команд, по большому, счёту не было.

У Эспозито в составе отсутствовали суперзвезды на пике своей карьеры. Правый крайний Ги Лафлёр, и, особенно, Марсель Дионн, конечно, в полной мере заслуживают этого звания, но в прошлом. Еще одна суперзвезда, защитник Брайан Лич, станет такой в будущем. Так что команда у Эспозито безликая какая-то. Имеющая хороший средний уровень, но безликая.

Матч с ней стал таким же, тусклым и незапоминающимся, да еще и Мэдисон Сквер Гарден заполнился меньше чем наполовину.

Наша последняя игра в турне стала наглядной демонстрацией того, что бывает, когда одни не хотят, а другие не могут.

Нью-Йорк играл очень пассивно и с ленцой, а мы, после фестивальной игры в Питтсбурге, еле ноги таскали по льду.

Так что единственным светлым пятном для хоккеистов “Автомобилиста” в этой тягомотине стали призовые за победу. Мы всё-таки были чуть более мотивированы, и на морально-волевых выдавили из себя три заброшенные шайбы, все три в большинстве.

“Рейнджерс” на это ответил двумя, и, минимально уступая за две минуты, даже не удосужился изобразить хотя бы подобие финального штурма.

Мы выстояли и завершили серию с шестью победами при одном поражении. Отличный результат, лучший среди всех советских клубов когда-либо участвовавших в подобных турне.

Лично для меня, да и для всех игроков, самое главное состоялось уже после игры. Поздравив нас с победой и завершением серии, Асташев взял небольшую паузу а потом продолжил свою речь.

– Не думал, что буду говорить что-то подобное здесь, в гостевой раздевалке Мэдисон Сквер Гарден. Но, может быть, так даже и лучше.

Он прервался, отпил воды из бутылки и заговорил снова.

– Сегодняшняя игра стала последней в составе “Автомобилиста” для целого ряда игроков. Саша Семенов уходит от нас в “Миннесоту Норт Старс”, Слава Третьяк начнёт следующий сезон в Монреале, Илья Бякин в “Рэйнджерс”, Игорь Лукиянов в “Ванкувер Кэнакс”, а Стаса Виноградова забирает себе Тихонов в ЦСКА.

В следующем сезоне у нас будет совсем другая команда, но самые высокие задачи перед ней ставить не прекратят.

Сейчас я хочу сказать спасибо всем, кто от нас уходит. Вы все вошли в историю нашего клуба и стали самыми настоящими легендами уральского хоккея. Спасибо, еще раз!

Так как игра закончилась поздно вечером, вылет назначили на вечер следующего дня.

Можно было отправиться домой утром, но руководство команды решило дать игрокам возможность потратить валюту в Нью-Йорке. Премиальные нам выплатили сразу же после окончания последней игры, и на руках у игроков была достаточно круглая сумма в валюте.

Минимум по пять тысяч долларов на брата. У авторов заброшенных шайб, передач и у Третьяка денег было существенно больше, как-никак, нам платили не только за сами игры и победы, но и за индивидуальные результаты.

В общем, деньги отчаянно жгли карманы советских спортсменов и требовали, чтобы их тут и оставили.

И тут я совершенно неожиданно выступил в роли этакого гида по Нью-Йорку, сказалось то, что я уже летал сюда сразу после Олимпиады. То, что гид был самым юным по возрасту, никого совершенно не смущало.

В отличие от своих, как это не печально, уже бывших одноклубников, я снова решил ничего не покупать на перепродажу, а сосредоточился на подарках маме, отцу и маленькой сестренке. До такого откровенного маразма, как покупка подгузников и пеленок я не дошёл, конечно же, и покупал исключительно ювелирку.

Как-никак, совсем скоро мне будут платить совсем другие деньги. Уже через месяц – другой, те десять тысяч, что у меня на руках сейчас, померкнут, по сравнению с многократно большей суммой.

Так что я больше помогал другим, чем покупал что-либо сам.

Ну, и в три часа пополудни мы были в гостинице, пообедали и отправились в аэропорт имени Кеннеди. Откуда уже на четырехместном ИЛе вылетели в Москву.

Там, в аэропорту, вся команда попрощалась с Третьяком, он остался в столице, чтобы с семьей подготовиться к переезду в Монреаль, а потом отправились в Свердловск.

Из Кольцово мы разъехались по домам. Асташев решил дать небольшой отпуск своим игрокам. Все вместе они должны были собраться в Курганово первого августа и приступить к, пусть скомканной, но всё-таки, подготовке к следующему сезону.

Мы же с Игорем и Стасом должны были последний раз увидеть команду 31 июля. На последнее воскресенье был намечен банкет в “Океане”, на котором мы попрощаемся с командой уже официально.

На банкете, помимо команды и чиновников из областного спорткомитета, присутствовал Товарищ Петров, первый секретарь Свердловского райкома и, совершенно неожиданно для всех нас, Ельцин.

Лично я ожидал, что этот лично неприятный для меня человек испортит нам весь вечер, но на моё удивление, почетный гость вёл себя прилично, хоть и набрался больше всех, но особо не буянил, вернее, даже совсем не буянил.

В итоге получилось с одной стороны достаточно камерное, спасибо за это товарищам из партии, а с другой теплое прощание с командой.

У меня было еще несколько свободных дней, восьмого меня уже ждали в Миннесоте, а до этого нужно было еще успеть подписать все бумаги в госкомспорте, контракт и прочее. На всю эту бюрократию у меня был отведен целый день пятого августа.

Все эти свободные дни, я, как и полагается нормальному советскому гражданину, имеющему дачный участок, провел изображая земледельца. Из-за Кати родители не могли полететь в нормальный отпуск и проводили его на даче.

Пришлось будущему миллионеру и уже состоявшейся звезде мирового хоккея принять самое деятельное участие в сборе урожая. Лук, чеснок, морковь, свекла, капуста – всё это требовалось убрать, просушить и отправить на хранение в просторный подвал.

Когда мы в первый раз с отцом грузили дары свердловской земли в багажник шестерки, я в очередной раз задал отцу риторический вопрос:

– Пап, ну зачем мы всем этим занимаемся? Вот зачем именно нам нужны все эти грядки, заготовки и прочая картошка. Ладно, я еще понимаю яблони, вы с мамой посадили с грушей и вишней. Но всё остальное? Зачем спину ломать, когда можно всё купить, пусть и не в магазинах. Я вам денег достаточно для этого привёз, а скоро их будет еще больше.

– Эх, сынок, сынок. Вот ты у меня умный малый, а не понимаешь простой вещи. Если есть земля, её обрабатывать надо. Земля, в отличие от денег, никуда не денется. Это деньги сегодня есть, а завтра нет. Так что не задавай глупые вопросы, а помоги лучше.

Пятого мы с отцом, я, как-никак всё еще несовершеннолетний и мне нужен законный представитель, слетал в Москву, где подписями был скреплен мой первый контракт с клубом НХЛ.

Внешторговцы и чиновники из госкомспорта выжали из него максимум, и после выплаты налогов Миннесота должна была заплатить мне два миллиона за следующий сезон, и это без премиальных и спонсорских контрактов.

Половину забирал себе госкомспорт, через специально созданное для этого предприятие.

Правда, миллион для новичка без опыта в НХЛ – это всё равно очень и очень много. Раз этак в десять больше, чем платят обычно.

Седьмого я попрощался с мамой, поцеловал на прощание сестру, и папа отвез меня в аэропорт.

Глава 10

Прилетев в Нью-Йорк ночью, я сразу после паспортного контроля отправился на пересадку. До рейса в Миннеаполис у меня было чуть больше часа, можно сказать, что прибытие и вылет у меня впритык.

В аэропорту Кеннеди меня встретил сотрудник советского посольства – товарищ Андрианов, с которым я вместе долетел до Миннеаполиса.

Андрианов передал мне всё необходимое для оформления разрешения на работу в США, для того чтобы согласовать его получение пришлось хорошо потрудиться и нашим, и американцам из гос. департамента. Как ни крути, я несовершеннолетний, и это исключение из правил. Однако всё было готово. Кроме этих документов меня снабдили еще целой кучей всего необходимого.

Я ожидал, что жить я тоже буду под опекой какого-нибудь советского дипломата. Но нет, посольские согласовали с клубом и американскими чиновниками этот вопрос, и жить я буду по началу у одного из хоккеистов. В принципе это логично, я же не собираюсь становиться беглецом невозвращенцем, я уже здесь, в Штатах. Каких-то секретов я тоже не знаю. Да и вообще сейчас идёт перестройка, и мы с США вроде как уже если не друзья, то как минимум приятели.

В Миннеаполис мой рейс прилетел за час до начала летнего тренировочного лагеря, поэтому чтобы успеть на разминку, пришлось поспешить.

Андрианов даже не стал выходить из аэропорта, а сдав меня с рук на руки сотруднику клуба, полетел обратно. Я же поехал на тренировку.

* * *

Летний тренировочный лагерь “Миннесоты Норт Старс” это очень громко сказано. До первой предсезонной игры еще больше месяца, а до старта регулярки вообще два.

Поэтому основной состав начнёт по-настоящему тренироваться через две недели.

Да, команда собиралась, чтобы сыграть с “Автомобилистом”, но форма кардинально отличалась от той, с которой мы, да, теперь уже мы, подойдем к началу сезона.

В общем, первый тренировочный лагерь звезд был полностью посвящен новичкам команды и тем, кто её может потенциально усилить.

Двое из которых, собственно, я и Модано, считались железными кандидатами на основу. Хоть Майк первоначально и не собирался подписываться с Миннесотой уже в этом году и хотел провести еще год в Принц Альберт Райдерс, но всё-таки он сделал это.

Подозреваю, что не в последнюю очередь из-за меня. Перспективы у команды на этот сезон оценивались как оптимистичные, и он решил рискнуть.

Хотя, возможно, что руководство клуба на него немного надавило в желании прямо сейчас собрать свою первую тройку нападения.

Все остальные новички, к своему сожалению, имели несколько менее радужные перспективы.

Таких было несколько: Центр Кевин Камински, Левый крайний Уоррен Бэйб, правый нападающий Митч Месье и другие. Все они числились в “Каламазу Вингз”, фарме Миннесоты, который фактически и проводил этот тренировочный лагерь.

Фарм звезд неожиданно для меня располагался не в Миннесоте, а в Мичигане, и выступал в международной хоккейной лиге, а не в АХЛ.

Оказалось, что сейчас в НХЛ еще нет той четко выстроенной системы, когда у каждого клуба НХЛ есть аффилированный клуб АХЛ, являющийся фармом, второй командой, куда периодически отправляют игроков на двусторонних контрактах, и откуда время от времени поднимаются игроки, чтобы сыграть в главной команде. Ну, еще фарм – это место ссылки, конечно, временной или постоянной.

Например, у моей Тампы, я всё еще считал этот клуб из будущего своим, таким фармом был “Сиракьюз Кранч”, через который прошли многие игроки, которые позже станут значимыми персонами уже в основной команде, в частности, Никита Кучеров, лучший игрок в истории клуба, тоже некоторое время играл в фарме. Еще один великий, вратарь Андрей Василевский, тоже не избежал этой участи в своем первом сезоне.

Однако, сейчас до единообразия всей лиги очень далеко, и поэтому вот “Каламазу Вингс” из интернациональной хоккейной лиги.

Для всей команды это был отличный шанс показать себя перед новым главным тренером главной команды Скотти Боумэном, и выкладывались ребята из Каламузу на все сто.

Я, как говорится, попал с корабля на бал, прилетел в Миннесоту в восемь тридцать и сразу же поехал в Мет. центр на расширенную тренировку.

Помимо меня и Майка из состава, собственно, “Северных Звезд”, в ней принял участие Брайан Беллоуз, единственный из основного состава команды и прямо сейчас, после ухода Дино Сиссарелли, её главная звезда. Мы с Модано всё-таки еще не дебютировали в составе.

Зачем Беллоуз здесь, выяснилось очень быстро. Боумэн сразу же, как только я приехал, принял душ и оделся на тренировку, поставил меня Беллоуза и Модано в одно звено. Как и Асташев год назад, канадец решил сразу же собирать ударное звено со мной на позиции центра.

Майк тоже номинальный центр, занял место правого крайнего, а Брайан свою родную позицию на левом краю.

Каких-то тактических изысков или специальных упражнений на этой тренировке не было, так что после раскатки сразу началась обычная двусторонняя игра, без силовых и щелчков.

И тут выяснилось, что уровень, скажем так, второго эшелона канадско-американского хоккея, сильно ниже, чем можно было представить.

“Луч” или “Спутник” вполне могли побеждать эту вот Каламазу. Игроки даже на фоне совершенно растренерованного Беллоуза, он после матча с “Автомобилистом” улетел отдыхать на Гавайи, или меня, вымотанного аж тремя перелетами и сутками без сна, были медленными и не очень хорошо обученными и, откровенно, слабыми.

Ни у кого из них не было ни малейшего шанса закрепиться в основе звезд.

Хотя вот чего у них было не отнять, так это желания, против потенциальной первой тройки Миннесоты ребята из Каламазу выкладывались на полную, пожалуй, что если бы не запрет на силовые приёмы, то нас бы проверяли на крепость в каждую смену, и не по одному разу.

Против меня соперники старались играть особенно цепко и максимально агрессивно, в пределах допустимого, конечно. Было сразу видно, что моя репутация летит впереди меня.

Это и хорошо и плохо. Второго даже больше. Если уж сейчас в первой же тренировочной игре против меня так выкладываются игроки нашего фарма, то что будет дальше, в предсезонных играх, регулярке и плей-офф, если мы туда попадем.

А ведь еще есть и тафгаи. Я четко дал понять, что не прочь иногда помахать кулаками, так что их внимания мне тоже не избежать.

А впрочем, это всё лирика. Я сюда не бояться приехать, а играть. Это я и буду делать.

Тренировка, помимо того, что показала пропасть между нами и игроками из “Каламазу Вингс”, была еще и очень полезной в плане понимания того, принесет ли плоды идея объединить меня, Беллоуза и Модано в одной тройке. Принесет, еще как принесет.

Мне это стало понятно практически сразу.

Три очень быстрых и техничных хоккеиста в одном звене это всегда интересно, особенно, если у хотя бы одного из них сильный и точный бросок с неудобной руки и есть возможность меняться флангами.

А тут еще и физическая мощь. Что я, что Модано имели рост за метр девяносто, отличный вингспан и боевой вес под девяносто кг.

Такое звено очень сложно как перебегать, так и забить силовыми приемами. Скорее, это мы будем доминировать и душить противника по обеим сторонам площадки.

Беллоуз, судя по всему тоже очень даже не против силовой борьбы, при росте в пять одиннадцать, или метр восемьдесят, если говорить в нормальных единицах измерения, а не в футах и дюймах, у него очень низко посажен центр тяжести. Он очень коренастый, такого тяжело сбить с ног, плюс, Брайану должно быть очень удобно бороться у бортов.

Двусторонняя игра закончилась уверенной победой зеленых, за которых выступало наше звено. Мы победили со счетом 17-6, и восемь шайб забросила моя тройка. Я и Модано сделали по хет-трику, а Беллоуз, соответственно, дубль.

Могло бы быть и больше, особенно, в моем исполнении, но всю вторую половину двусторонки я играл, скажем так, в энергосберегающем режиме. Джетлаг всё-таки дал о себе знать, и у меня как будто перекинули тумблер в другое положение. С ватными ногами и языком на плече особо не побегаешь.

Однако, уровень брака у меня остался на приемлемо низком уровне, а процент выигранных вбрасываний так и вовсе не опустился ниже ста. Все свои 12 попыток я выиграл.

В общем, Боумэн остался очень доволен, это было понятно практически всем, кто присутствовал на этой тренировке.

После которой на арену приехал Джек Феррел, ген. менеджер и чешский защитник Миннесоты Франтишек Мусил.

– Алекс, познакомься с Фрэнком, – представил мне Феррел Мусила, – он поможет тебе адаптироваться к жизни в США. На первых порах ты поживешь у него, а дальше посмотрим. Фрэнк у нас чех из Пардубице, мы решили, что он будет лучшим вариантом.

– Привет, Саша, – сказал мне Мусил по-русски с сильнейшим акцентом, и протянул руку.

Я немедленно пожал её, как мне показалось, чех чрезмерно сильно сжал мне руку, стараясь сделать больно. Да и глаза за улыбкой были какие-то холодные. Не очень удачный выбор для дядьки-наставника.

– Парни, – прервал немую сцену знакомства тренер Боумэн, все, включая Феррела, тут же повернулись к тренеру и стали его внимательно слушать, – сегодня все очень хорошо поработали. Это относится не только к парням из основного состава, но и к игрокам “Крыльев”.

Особенно мне понравились Камински и Бэйб. Завтра я буду ротировать состав и дам Кевину и Уоренну поиграть с парнями из основного состава. Говорю это сейчас, чтобы вы хорошо отдохнули сегодня вечером. Завтра у вас важный день.

Майк, Алекс, зайдите в мой кабинет. Остальные свободны. Фрэнк, – обратился Боумэн к Мусиле, – это ненадолго. Потом русский в твоём распоряжении.

– Хорошо, тренер, я подожду.

Пройдя за Боумэном в его кабинет, и, отметя схожесть с кабинетами как Асташева, так и Тихонова, рабочее место профессионала всегда похоже, я сел в предложенное кресло. Модано устроился в точно такое же. Чуть позже в кабинет зашёл и Феррел, который присел на диване и тут же закурил.

Боумэн последовал его примеру и начал свою речь.

– Так, парни, можете расслабить булки, вы в моём кабинете не потому что я чем-то недоволен или что-то в подобном роде. Наоборот, на тренировке всё было просто отлично.

Я хочу поговорить с вами о том, что буду требовать от вас по ходу тренировочного лагеря, предсезонных игр и, собственно, регулярки.

Мы с Джеком, – он кивнул на Феррелла, – и остальными тренерами будем делать из вас устойчивое игровое сочетание. Брайан будет вашим основным партнером по первому звену, но у нас достаточно ограниченный выбор игроков, которые могут качественно играть в топ-6. Поэтому чтобы вторая тройка не так сильно просаживалась относительно первой, я буду опускать туда Брайна и поднимать из неё других форвардов.

Будьте готовы, что и вам придётся иногда гулять по тройкам. Второе звено и даже третье. В боттоме, если не произойдет ничего страшного, вы будете не частыми гостями, но всё-таки будете.

И в любом случае, ваша самая главная задача – это стать максимально сыгранной связкой. Вопросы? – спросил он, увидев что-то на лице Модано.

– Да, тренер. У меня есть вопрос. Кто будет центром в нашем звене.

– Моим первым выбором на позицию первого центра команды однозначно является Алекс, – ответил Боумэн, – Майк, ты сам всё видел. Этот чертов русский, – на лице Скотти заиграла улыбка, показывающая, что он шутит, – обладает какой-то своей красной магией. Я такого никогда не видел. Так что да, твоя основная позиция будет на правом фланге. Я хочу, чтобы ты стал для нас полноценной заменой Дино Сиссарелли.

– Я – центр, – ответил на это Модано.

– Да, верно, и если будешь оправдывать выданные тебе авансы, то по ходу сезона будешь играть и на этой позиции.

– Но не в первом звене, так?

– Подними свой процент до уровня Алекса, и тогда мы поговорим об этом. Но не раньше. И скажу вам обоим сразу. Этот разговор у нас первый и последний. Вы меня успеете возненавидеть, как и вся команда. Это я обещаю. У моих игроков нет слов “нет, тренер”. Я приемлю только “да, тренер” и “конечно, тренер”. И насчёт ненависти я не шучу. Таких нагрузок как у меня от таких требований по дисциплине на льду или за его пределами нет ни у кого в НХЛ. Алексу, наверное, будет попроще, так как он русский, а там у них команды запросто живут в казарме весь сезон. С соответствующим отношением. Я тоже сторонник жестких методов управления командой. На этом всё, свободны. Джек, я хочу с тобой кое-что обсудить, – последние слова были адресованы уже генеральному менеджеру команды Ферреллу. Тот кивнул и сначала сказал мне: