Текст книги "Русская готика"

13. Сумасшествие (2)

Олег глотал воздух открытым ртом и никак не мог надышаться. Тяжелые брюха туч почти касались верхушек сосен. Ветер набрасывался деревья, ломал сухие сучья и тряс кронами. Олег ждал, когда тучи разродятся потоками воды. Ему нужно было охладить тот огонь, что бежал по его жилам, загасить то, что горело внутри черепа. Его голова превратилась в печь, где ревело раздутое мехами пламя.

Олег задыхался. Он упал на землю, густо заросшую сорняками, и почувствовал, что силы вытекают из него широким потоком.

Олег увидел сидящую за столом Зою, и ее черно-синее раздувшееся лицо. Ее руки лежат на столешнице, на которой разбросаны целые куриные косточки и их обломки. Кисти руки его бывшей невесты тронуты тленом, они выглядят словно гнилое мясо, вымазанное постным маслом. Это трупный пот, выступающий во время гниения. Кожа Зои серо-зеленая с островками абсолютно черного некроза. Вот Олег поднимает взгляд на ее лицо. Из глаз его невесты вытекает какая-то мутная жидкость, бежит по щекам, на которых облупилась кожа.

До него доходит волна жуткой вони.

«Я не мог тебе помочь, ты знаешь, – хрипит он. – Я не мог. Не мог. Не мог».

«Посмотри. – Рот трупа открывается. Сине-черные губы выворачиваются наизнанку. Они плохо двигаются – Олег с трудом понимает, что Зоя говорит. – Посмотри на стол».

Олег опускает взгляд. Там надпись, сделанная обломками разгрызенной куриной кости. И опять он не может понять, что она означает. Фокус расплывается. Олег пробует смотреть в сторону, но и так не достигает успеха. Надпись из косточек скользит в сторону, не давая себя зацепить. Олег издает стон, словно его мучает жестокая боль. Отчасти это так, но то, что он испытывает, страшнее физических страданий.

Вот он отворачивается от Зои, и слышит ее плач.

Она не хочет умирать. Утром ее настигла смерть, а за несколько часов до того они обсуждали, стоит им купить тумбочку под телевизор или нет…

Олег бьет себя кулаком в висок. Это возвращает его в реальный мир – так ему кажется.

После ухода Натальи Олег съел все, что приготовил, и выпил до сих пор стоявшую в холодильнике бутылку пива. Голод исчез. Еда придала сил, но беспокойство Олега росло и росло. Он не знал, как можно с ним справиться. Нечто подталкивало его к краю черной ямы, у которой не было дна. Там клубился давний знакомый – ужас. Не тот, возникающий в ночных кошмарах на грани дремы и бодрствования, а настоящий. Этот ужас невозможно описать словами, он вне человеческого понимания. Он непобедим. От него не убежать и не спрятаться, если он решит выпить твою душу. Олег это знал. Многие годы он предчувствовал, что рано или поздно ему придется встретиться с этим лицом к лицу.

Сев в кресло перед телевизором, Олег задремал. Ему оставалось только ждать толчка. Кости, лежавшие на чердаке, не давали о себе знать, но это не значило, что спокойствие продлиться долго.

Олег увидел то место, где был накануне ночью. На несколько мгновений он словно провалился в прошлое, весь, целиком, открывая для себя неожиданные детали своей вылазки в подземелье. Оказывается, его память сохранила не так уж и мало. Олег пожалел, что не рассказал все Наталье. Ведь она единственная, кто мог понять происходящее. Даже не тетя Ирина. Именно она, чужая городская женщина, втянутая в этот кошмар волей своего мужа… Сквозь горькую черную дремоту Олег твердил себе, что сегодня вечером исправит свою ошибку…

тогда мы вместе что-нибудь придумаем… пока не поздно…

пока не поздно…

пока не поздно…

Но объятия страшного сна были слишком крепкими. Олег задыхался. Ему хотелось кричать, а ужас давил на грудь. Олег увидел тень смерти, она легла на его сознание, добравшись до самых отдаленных участков.

Спускаясь, Олег почувствовал, что влажность усиливается. Ступенька за ступенькой. Ноги опускаются на каменные выступы, грубо вырубленные в скале. «Кто это сделал? Строители, возводившие особняк? По приказу старого графа? Но для чего?» Олег остановился, утер пот со лба, но тот, кажется, стал заливать его глаза с новой силой. Олег расстегнул куртку, поменял местами фонарик и молоток. Луч света выявлял все тот же туннель, идущий вниз под углом сорок пять градусов. Однажды Олег остановился и присел, чтобы рассмотреть ступеньки поближе. Камень истерся. Каждая ступенька имела в центре седловидную вмятину, как бывает только в том случае, если ими пользовались давно и долго. Учитывая историю особняка и то, что сто лет здесь, внизу, никто не появлялся, такое невозможно. Чтобы так стереть камень, сколько нужно времени? Олег не знал. Может быть, лет двести. Может, триста… «Бери выше, не мелочись», – подумал он. Поднявшись, Олег ощутил приступ головокружения. Надо идти дальше…

Не меньше пяти веков – это точно. Пять веков кто-то пользовался этим подземельем до того, как здесь появился особняк. Дом стоит на пологом холме, подвал под домом, а туннель идет вниз, уходя в толщу земли и камня.

Отлично! Великолепно! Я спускаюсь по туннелю, который в несколько раз старше самого проклятого дома.

Олег обернулся и посмотрел вверх. Отверстие ему удалось разглядеть не сразу, тьма была слишком густая. На мгновенье Олегу показалось, что, несмотря на тяжелый булыжник, принесенный со двора, крышка все-таки захлопнулась… Особняк сдвинул камень и закрыл его здесь. Собственно, осталось обрушить своды туннеля, чтобы заживо похоронить здесь человека.

Олег стоял почти минуту, размышляя, что ему делать: идти дальше или бежать назад? Туннель был узким, низкий неровный свод заставлял его шагать пригнувшись. Чем ниже, тем меньше воздуха. Может наступить такой момент, что от недостатка кислорода Олег потеряет сознание и не сможет вернуться. А до конца, судя по всем, еще не близко. В голове уже пульсирует кровь, глазные яблоки от притока адреналина вылезают из орбит. Он боится.

«Я пришел, значит, должен дойти до конца, – подумал Олег. – Там что-то есть. Мне надо это увидеть». Но как тяжело принять решение, не зная, ради чего рискуешь жизнью! Олег обтер влажные руки о рабочие штаны. Он идет дальше.

Шаг за шагом. Стертые ступени, по которым ходили неизвестные, давно умершие люди. Что здесь было до особняка? Кто вырыл этот туннель и куда он ведет? Олег несколько раз останавливался, осматривая стены и потолок. Кладку выполнили из неровных булыжников примерно одинакового размера и формы. Между камнями сочилась влага, стены были теплыми. Вода на вкус и запах была железистой. Олегу пришло на ум, что, может быть, это кровь тех людей, которых замучили и убили в особняке. Теперь она каким-то непостижимым образом попадает в грунтовую воду… Да, но разве за столько времени кровь не разложилась бы и не распалась в почве без следа? Олег понятия не имел. Речь, в конце концов, идет не просто о каком-то сыром подвале. Это особняк. Грязное порочное место. Кто знает, что еще скрывает внутри себя эта старая тварь?..

Олег шел уже минут десять-пятнадцать, и начал думать, что так и не достигнет конца. Он не мог себе представить, чтобы кто-то стал рыть этот туннель посреди леса неизвестно, с какой целью. Ну, допустим, это культовое место, подумалось ему. Это значит, что дом построили на месте какого-то древнего сооружения, где местные жители поклонялись своим богам. Кто это были? Олег сомневался, чтобы это были русские переселенцы. Именно аборигены, давно исчезнувшие с лица земли. Неплохая версия, заслуживает доверия. Но могли быть, например, старообрядцы, спасавшиеся в подземных катакомбах от преследования официальной церкви…

Олег шел по истертому камню и пытался собрать воедино все свои мысли, что было нелегко. Чем дальше он продвигался, тем больше на него давил вес особняка и земли. Казалось, что стены туннеля сужаются. Это проклятая могила! У Олега никогда не было клаустрофобии, но как раз сейчас его застигло нечто подобное. Сердце стало биться неровно и болезненно. Перед глазами запрыгали цветные точки. Когда же кончится спуск?

Итак, что мы имеем? Аборигены и русские из старообрядцев. Про первых Олег не знал практически ничего, даже названий племен, которые когда-то обитали здесь до колонизации. Насчет вторых же было сомнительно, чтобы кто-то из них стал прилагать такие усилия, чтобы вырыть туннель и устроить святилище так глубоко под землей. Старообрядцы стремились уйти подальше в леса, куда не могли добраться посторонние. Это проще и доступнее. Уход под землю – довольно странный способ решать свои религиозные проблемы.

Так или иначе, это не объясняет истертость ступеней. Значит, вероятней версия с дорусским периодом этой земли. Странной земли, как всегда говорила тетя Ирина. Может быть, это не только образ, и есть в этом что-то от правды? Странная земля и странные люди, живущие на ней. Живущие в ней?.. Эта жуткая мысль заставила Олега остановиться. При свете дня он, конечно, не мог бы себе вообразить того, что пришло в голову сейчас: выродившиеся потомки тех, кто когда-то поселился внизу, рахитичные лупоглазые ублюдки с нездоровой почерневшей кожей; они сидят в темноте и ждут. Когда-то они вырыли этот туннель и обустроили святилище в какой-то пещере, но потом ушли под землю, спасаясь от нашествия переселенцев… и там живут до сих пор, потеряв человеческий облик. Олег смутно припоминает, что слышал когда-то об «ограх», исчезнувших неизвестно куда… кажется, об этом говорилось в каких-то древних русских летописях… Не об этом ли он думает?

Олег посветил вперед и замер. Кажется, вот он, конец туннеля. Колени его подогнулись, и Олег сел на влажный камень. Надо передохнуть. Перед ним было овальное отверстие, образованное краями выступающих из земли булыжников. Последняя ступенька в метрах двух от Олега упиралась в края черного провала. Луч фонарика не мог разогнать густую тьму, что простиралась за границей входа, но сомнений нет – там пещера. Олег подумал, что, наверное, не стоит соваться туда без снаряжения и, главное, в одиночку. В лучшем случае, если с ним произойдет несчастье, рабочие появятся только на рассвете. Но еще большой вопрос, будут ли они спускаться в люк? Их привлечет камень, лежащий на крышке, безусловно, однако никаких гарантий нет… Олег утер пот со лба.

Как бы там ни было, надо продвигаться вперед. Голосов костей он слышал уже давно – и только сейчас понял это. Возможно, они выжидали, чтобы потом нанести ему очередной удар. Ничего другого Олег от них не видел за всю жизнь.

Он заглянул в овальное отверстие, через которое мог протиснуться только сильно пригнувшись, и посветил во тьму. Никаких сводчатых залов и древних алтарей, посвященных неизвестным богам. Олег увидел только небольшую пещеру – ту, о которой рассказал Наталье. Просто небольшую комнату, на полу которой образовались лужицы темной, пахнущей железом воды. Тут было душно и влажно – точно в бане. Олег пошарил лучом по стенам и увидел еще одно отверстие, справа. Об этом Наталья не знала, и он всегда может сказать, что просто не заметил его. В самом деле – при первом осмотре лаз можно и пропустить. Олег протиснулся в пещерку. На стенах нет никаких следов присутствия человека, ни надписей, ни вырезанных в камне значков, ничего.

На несколько мгновений Олег замер посреди подземной комнатушки. Ему показалось, что кто-то спускается по туннелю и скоро будет здесь. Он повернул луч фонарика в ту сторону, откуда пришел. Время шло. Капали секунды. Тишина…

Никого нет. Шаги были рождены только его воображением… Если бы! Над ним нависает всей своей массой особняк, а он в самой глубине грязного места. Так чего же ждать хорошего? Дом не хочет, чтобы кто-то раскрыл его тайну. Но как раз этим Олег сейчас и занимается.

Олег присел, обследовал пол, все темные впадины, имеющиеся в стенах. Даже простукал их молотком. К чему? Ведь ясно, что придется лезть в эту новую дыру.

Олег вздохнул, чувствуя головокружение и все растущую тревогу; притихший было страх, был снова тут как тут. Ничего не попишешь – придется идти до конца. Здесь, под землей, его понятие времени исказилось. Секунды и минуты удлинились до бесконечности. Согласно часам на руке он пробыл внизу не больше пятидесяти минут, но казалось, что уже пролетело часа три. Внутренние биологические часы дали сбой, а скоро, вероятно, и сознание начнет выкидывать фокусы, как бывало не раз. Потом подключатся кости.

Все это сведет его с ума… А кто сказал, что он уже не сошел?

Олег встал на колени перед лазом, не совсем соображая, что делает, и заглянул туда. Проползти на четвереньках придется метра три, а там еще один вход. Снова какая-то каверна в земле, оттуда тоже идет теплый воздух.

Олег засунул молоток во внутренний карман энцефалитки и пополз. Было неудобно опираться на правую руку и одновременно держать в ней фонарь. В колени и ладони вонзались мелкие камешки. Я словно в могиле, подумал Олег, упади сзади меня порода, я останусь тут навсегда. Придется лечь, сложить руки на груди и ждать смерти.

Через пару мгновений он увеличил скорость передвижения. Ему показалось, что нечто ползет следом и сейчас начнет хватать его за лодыжки.

Еще не достигнув конца пути, Олег испытал желание расхохотаться во все горло; это чувство было таким сильным, что пришлось ударить себя темечком о свод норы. Боль преградила путь подступающей истерике. Тяжело дыша, Олег вывалился в следующую пещерку. Пол здесь был наклонный, покрытый какой-то вонючей слизью. На стенах висели пряди темно-зеленых водорослей. Олег хотел встать, но поскользнулся и упал на правый бок. Фонарь выскочил из руки и закрутился на полу. Олег лег и некоторое время не шевелился. Во всем теле была такая усталость, будто целый день он таскал тяжелые бревна, один, да еще забрасывал их в кузов машины.

Вставай! Здесь нельзя расслабляться и быть слабым. Отдых будет потом – если, конечно, удастся выбраться из этой гнусной подземной утробы.

Олег находился на грани обморока.

Наверное, тут больше ничего и нет. Если и было, то наверняка все подземные помещения уничтожены осевшей породой.

Это было бы очень хорошо, подумал Олег, беря фонарь в руки. Он обследовал новую пещерку, которая была в два раза меньше предыдущей, и увидел еще один лаз, такого же размера, через который попал сюда.

В этот момент он почувствовал, как внутри его головы начинается знакомый зуд. Кости стали шевелиться. В их движениях было веселое злорадство, словно они таким образом одобряли действия Олега.

Сжав зубы, он пополз к отверстию, думая, что лучше бы ему умереть здесь и сейчас. Появилась боль. Добравшись до мочевого пузыря, она стала ввинчиваться в его плоть. Перед глазами у Олега темнело. Кости почти вышли из темноты, можно было даже различить их контуры. Огромная куча костной массы, преследующая Олега с самого детства.

Он сунул фонарик в дыру. Луч пронзил темноту, которую не трогали многие годы. Снизу поднимался тяжелый гнилостный запах. Олег увидел, что дальше хода нет, спуститься можно было только при помощи спелеологического снаряжения. Отверстие находилось в стене большой каверны, примерно в пяти-семи метрах от дна. Сама пещера в длину пещеры была метров тридцать, ее дальний конец тонул в сумраке. Луч фонаря не мог туда добраться.

Наконец-то Олег нашел то, что искал все эти годы. Нашел то, до чего по непонятным причинам не добрались полицейские, делавшие обыск в особняке Тарашевских. Он видел место, о существовании которого так или иначе задумывались все, кто знал о событиях, связанных с покинутым особняком.

Кости лежали именно здесь. Сколько сюда было сброшено останков людей? Никак не меньше полутора сотен, а то и больше. Олегу показалось, что мертвецов здесь тысячи. Та груда костей, которую он так часто наблюдал в своей голове, обрела реальную форму.

Кости валялись как попало, все вперемешку. Черепа без нижних челюстей, берцовые кости, грудные, ребра, ключицы, тазобедренные кости, позвоночники. Хотя останки покрывала грязь и слизь, Олег рассмотрел, что многие кости разбиты, расщеплены, даже в иных случаях распилены. У некоторых черепов отсутствовала крышка, поврежден лицевой отдел. Олег сглотнул слюну, его сердце стало пропускать удары. Дрожащий луч фонаря метался по этой груде костей, словно что-то искал. Шорох и постукивание уже сводили его с ума. Олег не мог понять, откуда эти звуки доносятся – снизу или из глубины его мозга. Теперь уже не отличишь. Да это и неважно. Кости всегда были с ним. Сначала они нашли его, а потом он нашел их. Они обладали своим разумом и желаниями, о которых Олег не хотел знать ничего.

Что же ему теперь делать?

Наверное, сперва – выйти отсюда. Эта мысль всколыхнула в костях новую волну движения. Олег бросил вниз последний взгляд. Он был уверен, что они шевелятся. Вот один череп, лежащий наверху, упал набок, задев обломок берцовой кости (а ведь там есть и детские останки, подумал Олег), а та в свою очередь уперлась в чью-то кисть.

Олег закричал и стал отползать от дыры, не понимая, чем действительно рожден крик: страхом или болью, охватившей все тело. Сбивая колени, он побежал на четвереньках к выходу. Одержимые злобой, кости задвигались там, в пещере, но ему было наплевать, что им нужно. Олег не мог больше находиться внизу.

…Их убивали наверху, потом расчленяли трупы… Их сбрасывали сюда, в пещеру, где они и превращались в кости… мертвецы гнили в воде, которая и сейчас плещется на дне пещеры… их соки попадали в подземные источники, питавшие местные колодцы. И люди, живущие здесь, пили мертвецов долгие годы. Поколениями.

Новый вопль вырвался у Олега из горла, когда он подумал, что застрял в переходе между малой пещерой и той, первой. Но это был всего лишь карман его куртки, который зацепился за каменный выступ и на миг замедлил продвижение. Олег выскочил в первую пещеру, встал на ноги, запнулся, но смог схватиться за влажную стену и не упал. Его преследовали голоса костей. Они гневались и что-то требовали от него… Нет, он не желал иметь с ними дело.

Вверх по туннелю он бежал, собрав оставшиеся силы, и боялся обернуться. Боялся увидеть толпу скелетов, которые, мешая друг другу, протискиваются через узкий проход и тянут к нему руки.

Очутившись наверху, в подземелье, Олег схватился за камень и отшвырнул его в сторону, потом закрыл крышку люка и задвинул ржавый стержень на прежнее место. Потеряв равновесие от головокружения, Олег упал на каменный пол и на несколько секунд потерял сознание. Очнулся он со стреляющей болью в висках. Фонарь, направленный в сторону, освещал покрытую мхом и слизью стену. Схватив его, Олег помчался к выходу.

Бежал он до самого дома.

Сверкнула молния, а за ней, почти без перерыва, последовал громовой раскат. Начался ливень. Тяжелые водяные струи бомбардировали листву и крышу дома с глухим звуком. Ветер направил дождь прямо туда, где стоял на коленях с лопатой в руках Олег.

Некоторое время назад из дремы его вырвало знакомое чувство. Зов. Он уже знал, что ему предстоит сделать, и заранее приготовил лопату побольше. Участок позади его дома превратился в зону раскопок. Выуживая кости из-под земли, Олег вырыл огромную овальную яму. Земля лежала по ее сторонам внушительными кучами. Сорняки оказались погребены под толщей песка, глины и камней. Чем глубже, тем копать было тяжелее. Олег то и дело останавливался, чтобы вытащить из земли новый обломок гранита.

Кости звали. Олег снова бросился в яму, с остервенением разбрасывая землю. До того, как гроза все-таки грянула, он успел выбросить наружу не меньше шести лопат земли и пять камней. Теперь, когда воздух напитался влагой и подул холодный ветер, дышать стало легче; не сравнить с тем, что было в подземелье особняка и пещерах.

Ему осталось выкопать оставшиеся фрагменты скелета, добавить эти кости к тем, что лежат на чердаке. И тогда… Олег не знал, что произойдет тогда. Ему было все равно, надо копать – никаких рассуждений. Он стремился заглушить этот омерзительный зов, это нашептывание, говорившее, что надо делать, делать, делать…

Снова прогрохотал гром. Олег закричал, а потом начал хохотать. Он стоял в яме, расставив ноги для устойчивости; ветер стремился отшвырнуть его на стену дома, но это было не так просто. Олег переживал и не такое – пусть себе дует сколько влезет… Сама по себе гроза ему нравилась. В этих сумерках, прошиваемых молниями, он чувствовал себя превосходно. Вот если бы еще избавиться от назойливого шепота… Олег с размаху вонзил лопату с длинным черенком в сырую землю и выворотил большой ком. Сталь скрежетнула по камню в глубине.

Еще несколько ударов в землю. Олег вывернул еще несколько гранитных осколков. Дождь ударил его в лицо, не давая опомниться, и он промок до нитки. Грязный, измазанный в земле, Олег продолжал работать, издавая в унисон с громовыми раскатами пронзительные вопли… На несколько минут его сознание выключилось, в то время как физическая оболочка двигалась на прежнем заряде ярости и безумия.

Почти ничего не видя в дождевых сумерках, Олег шлепнулся на колени, сгорбился, словно гном над своими сокровищами. Сознание вернулось, преодолевая нагроможденный во тьме ужас.

Олег провел рукавом рукой по лицу и посмотрел на то, что получилось. Яма, при помощи которой он расширил и углубил прежнюю впадину, походила на воронку от попадания небольшого снаряда. Вот здесь, подумал Олег, здесь последнее… Все, что осталось.

(От кого?)

Он вынул из земли несколько костей средних размеров, потом стал искать, на ощупь, среди мелких камешков суставы. Где-то здесь они все, пальцы рук и ног. Все, что Олег находил, он складывал в карман робы. В результате набралось две горсти маленьких косточек (когда-то этими руками кто-то брал ребенка на руки, обнимал любимого человека, мыл свое тело, от которого ничего уже не осталось).

Молния осветила лес и заросли вокруг дома. Олег поднял голову, успев заметить, что синий разряд угодил в сосну метрах в пятидесяти от дома. Совсем рядом. В темноте на несколько мгновений зардело горящее дерево, но огонек быстро потух под ударами дождя. Олег посмотрел на изрытую землю. В самых глубоких отверстиях от камней скапливалась вода. К утру место раскопок будет походить на затопленный строительный котлован.

теперь все равно… у меня есть все, что надо… я выполнил задание… это дерьмовое задание я выполнил…

На четвереньках, соскальзывая по размокшей глинистой земле, Олег выбрался из ямы. Он повернулся и упал на спину, не в силах двигаться, вообще что-либо делать. Капли били по лицу. Олег не понимал, то ли это дождь, то ли слезы. В этот момент ему казалось, что его больше не существует, что смерть все-таки настигла его – где и когда, не имеет значения.

Умереть. Одно всепоглощающее желание. И тогда – он уверен – ему больше не придется слушать голос костей и видеть, чувствовать их, шевелящихся в темноте. Его проклятие исчезнет вместе с ним.

«У меня сегодня обход. Надо делать свою работу, – подумал он, – забыл? Неужели забыл?»

Одним рывком Олег поднялся. Подхватил кости, проверил, не потерял ли чего из карманов, и побрел, шатаясь, домой. Ему пришлось опираться одной рукой о стену, и все равно он упал возле крыльца, приложившись ногой о каменный выступ. Повыше колена. Боль лишила его сознания, но каким-то образом Олег понимал и воспринимал все, что происходило вне его. Ему показалось, что кто-то стоит рядом с ним. И ждет. Поднимайся… Поднимайся, времени нет… Утекает сквозь пальцы… Не будь слабаком. «Отец?» – прошептал Олег. Ответа не последовало. Он открыл глаза и посмотрел перед собой, все еще лежа на боку.

Разумеется, здесь он один. Всегда один. До самой смерти.

Олег встал, оперся на ушибленную ногу. Боль, конечно, была, но он чувствовал, что кость не сломана. Хромая, он поплелся в дом, закрыл дверь на замок и прошел в ванную; там бросил найденные останки в раковину, включил воду. Эту операцию он производил много раз, поэтому все движения были бессознательными. Олег думал о том, что ему надо идти на обход. Один сделать сейчас, другой часа через три.

И пусть этот банкир, наконец, от него отстанет… И кости заткнутся… И Наталья… Олег посмотрел на себя в зеркало и оскалился. Дело, оказывается, вовсе не в банкире, а в этой женщине. Она – тварь… Олег сжал кулак и стал бить им в стенку, кроша старый слой краски и гипса. Никакой боли, только ярость – самое реальное для него ощущение. Кожа слезала с костяшек, мясо кровило. Олег остановился и принялся облизывать рану. Сунул руку в карман, вынул чьи-то суставы и швырнул их в раковину под струю воды. Как следует вымыть… чтобы блестели и никакой грязи… Олег улыбнулся. Кровь вместе с грязью утекала в слив раковины. Несколько минут Олег был целиком поглощен своим делом, мытьем костей. В конце концов он открыл, что это не такое и простое занятие, как может показаться дилетантам. Тут нужен верный глаз, усидчивость, трудолюбие, ответственность. Да, Олег всегда обладал этими качествами, он делал то, что ему поручали, потому что понимал, насколько важен элементарный порядок. Он старался не допустить в свою жизнь хаос и боль, но вот теперь они у его порога, более того, уже ступили в дом, разрушая то немногое, что ему удавалось сохранить.

«Если бы только знать, какое послание мне передавала Зоя! Я не могу этого увидеть. Я не знаю, почему так получается!» Его мертвая невеста пыталась подсказать ему, как правильно действовать, но что-то постоянно мешает.

особняк

Олег сбросил с себя грязную одежду и остался в одних трусах. Босиком, он поднялся на чердак, где лежали другие части скелета. Вчера он разложил их так, чтобы было удобно; словно археологические находки (а почему нет?): сначала череп, потом части позвоночника, ребра, плечевые кости и прочее. Скелет получился почти полный. Сейчас ему оставалось прибавить к нему недостающие части. «У меня самое экзотическое хобби в наших краях!» Вот именно. О чем всегда шептались милые соседи? О том, что он ненормальный и у него не все дома. Парень со сдвигом.

Репутацию нужно оправдывать. Олег засмеялся. Он стоял на коленях на деревянном полу чердака и прикидывал, какие кости и где должны располагаться. Ветер бился в закрытое слуховое окно, а дождь волнами атаковал покатую крышу. Больше всего пришлось повозиться с пальцами рук и ног. Олег несколько раз ошибался, но потом сообразил, в чем была ошибка. Интересно… Как головоломку собирать. Паззл. Помести на свое место нужные детали – получишь картинку.

Закончив работу, Олег посмотрел на свое произведение. На полу лежал, вытянув руки по швам, человеческий скелет. Его ухмылка словно говорила о том, что он вполне доволен жизнью.

Олег поглядел на свою ногу, на которой образовалась приличных размеров ссадина, под которой темнела гематома. Надо же так упасть. Лишь бы это не помешало нормально ходить. Олег перевел взгляд на скелет, испытывая нечто вроде дюжа вю. Эта ситуация ему знакома, почти до мелочей, каждое движение, вплоть до поворота глаз, предсказуемо.

Чувство узнавания прошло, рассеялось, как дым. Олег спустился на лестницу и взял в руку навесной замок, которым запирал чердак. А от кого, собственно, он прятал кости? Здесь воров нет, да и вряд ли кто-то позарится на них… Ладно, дело не в костях – ясно же, что он запирал чердак, чтобы… не дать им выйти оттуда. Олег знал, что ему не приснился тот звук: будто скелет прыгает на одно ноге. Может быть, останки и могут двигаться, пускай, но он не пустит их за пределы своего дома.

Это их дело. Оно касается только Олега и его нового друга – скелета… Олег сунул дужку замка в петли и защелкнул собачку.

Он торопился, подгоняемый какими-то жуткими и тяжелыми мыслями. Если Олег не будет двигаться быстрее, они накатят на него, словно каток, и раздавят.

Олег бросился переодеваться. В голове у него билось только одно: срочное дело, у меня срочное дело, у меня срочное дело…

– Как долго гроза идет, – сказала Лида.

– Такое лето, – отозвалась мать. – Сама удивляюсь.

Они вдвоем уместились на одной кровати. Свет в доме не горел. Из большой комнаты временами доносилась возня – засыпая, хозяйка ворочалась.

Лида легла с края и теперь смотрела в темноту, разыскивая свой сон. После насыщенного разговорами вечера, после той усталости, которую она привезла с собой, казалось, отключение будет быстрым, но уснуть не удавалось. Прошло почти полчаса после «отбоя», а Лида все прислушивалась к шуму дождя за окном.

Совсем рядом лес, думала она, и выглядит он жутковато в такое время. Темное пространство, призраки… что-то, что я давно, кажется, забыла.

Детский страх.

Она успела позабыть детский страх темноты, все свои фантазии и мифы. Сегодня они напомнили о себе. Как только Лида очутилась в другой обстановке, где не было привычной системы защитных барьеров, как в городе, она стала воспринимать темноту по-другому. Темноты здесь была живая. Она имела очертания, плоть, кости и сердце, которое билось. Закрывая глаза, Лида думала, что слышит это ровное зловещее биение. Его можно было спутать с ударами капель о подоконник, но все равно, всякий раз Лида чувствовала страх.

– Мам?

– Что?

Мама, кажется, начала засыпать.

– Ты мне не сказала…. Как там у тебя пишется?

– Хорошо.

– Пьеса?

– Нет.

– А что?

– Роман ужасов…

– Что-о? – Лида засмеялась и хотела обернуться, но Наталья схватила ее за плечо.

– Лежи, а то упадешь?

– Да ты серьезно, что ли?

– Сто процентов…

Лида засмеялась, но прикрыла рот рукой, чтобы не разбудить хозяйку.

– Ну, мам, ты даешь. Ты же никогда, по-моему, не интересовалась такими вещами. Фильмов ты таких не смотришь, книг не читаешь.

Может, папа верно говорил, что она – сумасшедшая?.. Собственная мысль Лиде не понравилась. Слишком предательская.

– Мало ли, чего я не читаю. Не играет роли. – Наталья переменила позу. Ей было жарко.

Она радовалась вопросу дочери. Тяжело держать все внутри себя. Постоянно.

– Ну и что должно быть в твоем романе? – спросила Лида.

– Потом расскажу. А пьеса – чушь на постном масле, понимаешь. Почитала я ее свежими глазами – и подумала, что хватит с меня этой гнуси.

– Гнуси?..

– Да. Я ведь не потому, что отцу твоему не нравится, перестала ее писать…

– Не оправдывайся, мама.

– Я не оправдываюсь – уже вышла из этого возраста. Просто объясняю. Мне только казалось, что пьеса получается хорошая, а ты мне подыгрывала. И не отрицай. Подыгрывала, чтобы поднять мне настроение и внушить побольше оптимизма. Но для писателя это не очень хорошо. Поглаживания по головке, даже с благими целями, только развращают. Оттаскай писателя за волосы – и только тогда он напишет что-нибудь хорошее. Я не ахти какой мастер, но даже я это поняла. Невозможно быть любимчиком у всех и всегда. А отец твой прав, когда молчал… Я пыталась выудить из него похвалу и теперь за это себя ненавижу. Стыдно. Перед отъездом сюда я уничтожила пьесу, стерла файлы. Блажь – и ничего больше.