Текст книги "Терпеть не могу сливового варенья!"

ПРЕДАТЕЛЬСТВО

– Рио, не высовывайся из окна! А то все во встречном потоке подумают, что наша машина набита полоумными девицами. К тому же это опасно, – крикнула Любаша за рулем отцовской машины.

– Опасно? Для кого? Для нас или для тех, кто видит нас? – ответила я с восторгом.

– Рио, прекрати, хватит. У тебя волосы растрепались так, что ты стала похожа на… на… – теперь Поля пыталась успокоить меня.

– На перекати-поле? – подсказала я.

– Вот именно, на рыжее перекати-поле, если такие вообще существуют.

– Я пытаюсь вас расшевелить! Как-никак наша Любаша едет в Милан. Ее выбрали итальянцы! А сейчас мы едем к ней за город, чтобы отпраздновать это событие!

– Да мы тоже радуемся. Только необязательно при этом орать во всю глотку, шокировать всех вокруг. Уймись уже.

– Ты какая-то нервная стала в последние дни. Случилось что? – спросила я Полю.

– Все нормально, – отвернулась к окну она.

– Не похоже, что все нормально. Ну что ты расстраиваешься? Девочки, объясните ей, что сегодня выбрали Любашу, а в следующий раз выберут нас. Мы пока поработаем в Большом Городе, наберемся опыта.

– Правда, девчонки. Это же ведь только вопрос времени! Ведь через три месяца будет следующий отбор, – поддержала меня Люба.

Наконец произошло это. Пришли результаты отбора. Только почему-то выбрали на удивление мало кандидатов. Всего лишь шестерых: нашего шалопая Петю, еще двоих мальчиков, Карину, Машу и нашу Любку. Из нашей компании повезло только ей. Правда, меня не было, когда это произошло. Меня неожиданно сразила неизвестно откуда взявшаяся в июне простуда. Наши девчонки специально дожидались, пока я не поправлюсь, чтобы поехать на природу и отметить отъезд Любаши, который состоится через две недели. Только вот мою Полю как будто подменили с того дня. Я разве только на ушах не ходила, чтобы хоть как-то растормошить ее.

А произошло вот что. На следующий день после объявления результатов ассистентка Авроры Катя вошла в класс пластики, где занималась группа, и отозвала Полину в коридор.

– Пришел запрос на еще одну модель. Римма все еще болеет?

– Да, болеет, – произнесла Полина с ужасом, все больше бледнея.

– Что-то серьезное? – спросила Катя.

– У нее уже третий день не снижается температура. Вчера даже пришлось вызвать скорую, – ответила Полина.

– Полина, пришел запрос на твою подругу. Я Авроре Александровне сказала, что Рио болеет. Она ответила, чтобы вы сами между собой решили: ты или Римма. Отъезд состоится еще через три недели, возможно, она к этому времени поправится. Короче, решайте между собой и сообщите нам к завтрашнему утру.

На следующий день Полина вошла к Кате и сказала, что поедет она.

О том, что пришел дополнительный запрос на Римму Бронкс, каким-то чудом узнала и Майя, которая стала рвать и метать все вокруг. Из-за того, что как они смели ее не выбрать. Она ведь постаралась, еще до показа познакомилась с представителем французов, всучила ему в руки свое портфолио. Ей тогда показалось, что он весьма заинтересовался ею. И вот на тебе!

– Сема, а почему выбрали этих безграмотных куриц, а не меня?! Этого ведь не может быть! Почему эта рыжая лесбиянка едет, а не я?

– Во-первых, им нужен другой типаж. Моя сладкая, ты слишком хороша для них, – сказал Семен, притягивая ее к себе.

– А во-вторых?

– Во-вторых, Рыжая тоже не едет. Вместо нее поедет Кузнецова, ее подруга.

Майя задумалась, вот так поворот. Это вполне вписывалось в ее планы.

***

– Аврора! Аврора Александровна! У нас обыск! Полиция! Хотят произвести обыск! – взъерошенная Катерина кричала в трубку, не помня себя.

– Подождите! Я сообщила директору, она приедет, и вы решите с ней, – она пыталась остановить пятерых здоровенных полицейских с двумя лохматыми псами-ищейками.

– Женщина, нам не нужно ничего ни с кем решать. У нас есть собственное начальство, и оно дало приказ, чтобы мы делали свое дело. Только вызовите начальника охраны с ключами, чтобы мы зря не ломали закрытые двери. Нам нужен доступ во все имеющиеся помещения в здании, – ответил ей старший из них.

Кате осталось только вызвать начальника охраны.

Сегодня по графику у нас были занятия в тренажерном зале. Как мне было приятно чувствовать физическую нагрузку, после совсем неожиданной простуды! Когда я самозабвенно бегала на беговой дорожке, в зал вбежала растрепанная Катя, помощница мамы Авроры.

– Девочки, всем в раздевалку! Все становитесь рядом со своими вещами.

А там нас ожидали лохматые полицейские с двумя здоровенными овчарками. То есть наоборот, здоровенные полицейские с двумя лохматыми овчарками.

Вообще, собак я люблю. В моем родном городе все собаки меня уважали и почитали. Поэтому я никогда не испытывала страха перед ними. Но сейчас, видя как одна из овчарок равнодушно обойдя других, у моего шкафчика стала лаять и рвать поводок, я не на шутку была озадачена…

– Девушка, достаньте все свои вещи и предъявите к осмотру, – скомандовал полицай.

Я молча пожала плечами и достала все содержимое шкафчика. Один из стражей порядка, надев резиновые перчатки, вывернул все содержимое на стол. Я, конечно особой приверженностью к порядку в своем шкафчике никогда не отличалась. Ко всеобщему обозрению предстали маленький томик-словарь, зарядное устройство для мобильного телефона, небольшая косметичка, пачка бумажных носовых платков, кошелек, маленький швейцарский ножик со всевозможными инструментами, подарок моего братца Ника из-за границы. Короче, чего там только не было.

– Вот оно! – то ли торжественно, то ли с облегчением произнес полицейский.

– Это ваше? – спросил он меня, держа в руках небольшую белую баночку.

– Да. Это мои витамины, для восстановления после простуды, – спокойно ответила я. На кой черт их заинтересовали они.

– Эти? – наклонил он ко мне раскрытую баночку. Там вместо моих белых таблеток были какие-то капсулы.

– Нет, таких не было у меня. Баночка моя, а содержимое нет.

– Да? – недоверчиво хмыкнул он. – Собирайтесь, поедете с нами.

Тут же около меня возникли двое верзил. Что такое? У меня будто все поплыло перед глазами. Как на карусели, у меня перед глазами пронеслись очумелые лица наших девочек. Бледная как полотно Полина пыталась было бежать за нами, но грозный рык полицейского ее остановило. Когда я в их сопровождении проходила мимо директорского кабинета, будто мелькнуло лицо Майи, с торжеством глядевшее на меня. Может, показалось? Впрочем, мне было теперь не до нее. Я будто была оглушена, потеряла способность трезво размышлять. Почему меня, словно преступницу, повели перед всем Домом моды и заперли в машине, железной клетке с решетками? Со мной рядом сидела женщина-полицейский.

– Аврора Александровна, этого не может быть! Я Рио знаю с пятого класса! Сейчас мы находимся вместе 24 часа в сутки! Это какое-то недоразумение или… – Полину будто осенило в этот момент, она схватилась руками за виски.

– Или? – машинально переспросила Аврора. Она была в глубоком раздумье от случившегося.

– Конечно! Как же я раньше не додумалась! Ей подсунули эти капсулы. По-другому и быть не может!

– Я тоже подумала об этом. В полиции говорят, что к ним поступил анонимный звонок, сообщивший о том, что у нас распространяют наркотики.

– Кто?

– На то он и анонимный звонок, что не называет имени.

– Я могу подумать только об одном человеке, кто мог желать зла Рио. И мне тоже, – сказала Полина, стискивая кулаки.

– Мне приходила в голову такая мысль. Но, видишь ли, звонил мужской голос. Майя в это время была на занятиях. А раздевалка – одно из немногих мест, где у нас нет видеонаблюдения. Так что не так просто будет доказать ее виновность.

– Но это же так очевидно! У нас с Рио со всеми прекрасные отношения, кроме этой… – Полина не сдавалась.

– Кузнецова, полиция делает все возможное, чтобы выяснить, кто виноват. Если Римма виновата, она получит по заслугам. Она попадет за решетку. А если не виновата, ее выпустят рано или поздно.

Слова Авроры, что ее выпустят рано или поздно, никак не могли устроить Полю. Нужно было что-то делать, предпринимать какие-то шаги. Как назло, сейчас Никита был на соревнованиях, без связи. Чтобы позвонить отцу Рио, об этом не могло быть и речи. Рио никогда не простит, если без ее ведома она потревожит ее отца.

А Андрей? Кажется, папа Андрея был полковник в отставке? Может, это то, что нужно?

Найдя нужный номер, Полина набрала его.

– Да. Андрея нет дома. Кто его спрашивает? – трубку подняла Мила, его сестра.

– Я подруга Риммы, которая была у вас в гостях, на дне рождения Алисы.

– Так что же, – холодно спросила Мила.

– Я знаю, что сейчас Андрея нет. Мне нужно срочно поговорить с его папой, – сказала Полина, задыхаясь от волнения.

– А зачем вам нужен папа? – голос в трубке становился все холоднее и враждебнее.

– Если бы не крайняя необходимость, я не стала бы звонить вам. Дело в том, что сейчас Рио забрали в полицию. Кто-то подсунул ей наркотики и позвонил в полицию. Я подумала, может, ваш папа, папа Андрея, позвонит туда, в полицию, попросит разобраться. Но ведь она не виновата, она ни в чем не может быть виновата! – Полина сейчас была готова на любые унижения.

– Ах, вот оно что! Я так и знала, что все эти модели или наркоманки, или проститутки! Никуда папа не будет звонить! И вы тоже больше никогда не звоните нам! – зарычала Мила в трубку, прежде чем бросить ее.

***

Кажется, это был первый в моей жизни случай, когда я не знала, что делать, как быть. Когда мы приехали в отделение, женщина-полицейский в отдельном помещении тщательно осмотрела меня и всю мою одежду. После повела меня в отдельную камеру и заперла.

Я была в оцепенении, словно оглушенная. Сейчас, я отчетливо увидела свою жизнь: рыжая дерзкая девчонка, которая толком не успела ни понять, что она хочет в этой жизни, ни сделать то, к чему она была пригодна. Все будто обрывается, так и не начавшись. Только это и думалось мне теперь. Как я сюда попала, что будет дальше со мной? Ответы на эти вопросы не могли проникнуть в мое сознание, будто через какую-то плотную оболочку вокруг меня.

Кажется, что прошла целая вечность. Часы, телефон мой отобрали. И, разумеется, эти хоромы не были оборудованы никакими механизмами, отмеряющими время. Но мне казалось, что каждая секунда теперь длилась как целая вечность. И конца-края не будет этому.

Поэтому не знаю, сколько времени прошло, когда повернулся ключ снаружи и та же женщина вывела меня в коридор. Я молча протянула руки для наручников.

– Не надо, пойдемте так, – сказала она равнодушно казенным голосом.

– Куда? – спросила я. Но в ответ была тишина. Служивая не сочла нужным мне отвечать. Да, светскую беседу с ней не проведешь. В конце концов, не на расстрел же она ведет сейчас. Невольно подумала о Полине, никогда не видела ее такой побледневшей, словно бумажный лист. Главное, чтобы сейчас в суматохе она не наделала глупостей. Моему папе совсем не нужно знать об этом. Никите она, конечно, не дозвонится, они сейчас на какой-то высокогорной спортивной базе, без связи.

Пока мы шли по ярко освещенным люминесцентным светом длинным коридорам, я понемногу стала приходить в себя. Ко мне стала возвращаться способность трезво рассуждать. Что, собственно, произошло? В самом ли деле в той моей баночке были наркотики? Как они могли там оказаться? Не могли же мои витаминки сами по себе превратиться в наркоту по мановению волшебной палочки какой-то феи? Фея? Вдруг меня будто ударило от догадки, так ведь это она устроила! Змея, эта Майя! Больше никто, кроме нее, на такое не способен.

Я всегда была далека от мысли, что все люди ангелы, что они делают друг другу только добро. Но такой подлости и низости я не могла ожидать даже от нее. Ведь мы с Полиной тоже отнюдь не питаем к ней теплые, нежные чувства, но нам никогда и в голову не могла прийти мысль таким образом избавиться от человека.

Когда мы оказались у черной двери с табличкой «Следователь Крошкин А. В.», моя конвоирша, повелев мне остановиться, открыла ее и впустила вовнутрь. За столом, расположенным в конце длинного помещения, сидел, видимо, Крошкин А. В. Он был отнюдь не крошка, мужчина лет около тридцати с массивными плечами и руками, которые как-то не очень шли к его небольшой, слегка удлиненной голове. Будто ее туда прикрутили с другого туловища.

– Садитесь. Меня зовут Алексей Васильевич. Буду вести следствие по вашему делу. Сейчас я вам буду задавать вопросы и записывать ваши показания.

– А потом? – не удержалась я.

– А потом будет потом. Давайте, Римма Леонидовна, сначала закончим эту часть нашей работы и приступим к «потом», – заявил он, поднимая свои карие глаза от каких-то бумаг на столе.

Боже, ко мне первый раз в жизни обратились по имени и отчеству! И где – в кабинете у следователя!

Он стал задавать вопросы: кто я, чем занимаюсь, какие у меня интересы, кто мои родители, место рождения и прочее, прочее. Разве только не спросил, какой размер обуви я ношу и на каком боку предпочитаю спать!

– Вот, прочитайте внимательно и подпишите, – Крошкин А. В. передвинул мне по столу несколько листков, исписанных мелким почерком.

– Все. Вам сейчас отдадут ваши личные вещи. Можете быть свободны, – просто сказал Крошкин, вкладывая листы бумаги в синюю папку.

– То есть как свободна? – я в очередной раз за сегодняшний день была ошарашена.

– А что, вы хотели бы остаться? – усмехнулся он, весело рассматривая меня.

– Я хотела бы знать, на каком основании меня забрали сюда и что вообще происходит, Хоть я и пыталась держать себя в руках, во мне стало закипать возмущение.

– У нас нет оснований держать вас более. Да и ваша руководительница и сотрудники дают о вас положительные характеристики. Что расходится с сигналом, поступившим к нам о наркотиках.

– Какой сигнал?

– К нам поступил звонок, сообщивший о том, что у вас активно распространяются наркотики. И что этим занимаетесь вы. И сами также активно их употребляете. Ваша подруга Кузнецова сказала, что это может быть подстроено специально одной из ваших подруг.

– Майя?! Какая же она мне подруга? Самый наизлейший враг! Ну хорошо, я ей теперь устрою, разберусь, – вырвалось у меня.

– Мы вас выпускаем не для того, чтобы вы сами устраивали самосуд. Следствие во всем разберется. Мы и ее допросим, когда будет нужно. Помните, Бронкс, мы с вами должны быть заодно, поскольку должны разобраться в этом деле. Поэтому никаких разборок, ведите себя так, будто ничего не случилось. Договорились?

Я молчал кивнула. Хорошо, потерплю какое-то время.

– Римма, не забудьте, вы подписали подписку о невыезде. Вам нельзя никуда уезжать, пока ведется следствие, – сказал мне напоследок Крошкин А. В.

Когда я, забрав свои вещи и сумочку вышла в приемную, меня ожидала следующая неожиданность.

– Рио, Рио! – как гончие на антилопу, на меня набросились все мои девчонки: Полина, Любаша, Вика. Кажется, в первый раз за свою жизнь мне стоило больших усилий, чтобы не заплакать, увидев их встревоженные, но счастливые лица.

– Боже, вы меня как солдата с войны встречаете! – только и могла я сказать.

– Мы знали, мы все хотели дать показания, что ты совсем ни при чем. Но мама Аврора сама сюда позвонила и поговорила со следователем. Потом Катя сказала нам, что тебя выпустят скоро, что мы можем ехать за тобой, – наперебой стали тараторить мои девочки.

– Ну и глупо. Я что, сама не могла найти дорогу? Как же теперь домой попадете? Метро уже закрыто.

– А нас Петька привез на своей машине. Он и развезет всех по домам, – весело сообщила Вика.

Только теперь я заметила канареечно-желтую машину нашего шалопая Петьки.

– Привет! И тебя впутали в эту историю? – сказала я ему, когда мы, как кролики в клетку, набивались в салон машины.

– Наркобаронессу посадить на почетное переднее сиденье! Пожалуйте! Почем нынче кокс? – кривлялся в ответ он.

– Аккуратно! Следи за дорогой, а то лишу скидок на мой товар, – в тон ответила я ему.

Итак, мы поехали. Не знаю как другим, но мне сейчас казалось, в моей жизни с сегодняшнего дня что-то кардинально изменилось. И теперь, это что-то всегда будет присутствовать в моей жизни.

РАСПРАВА

– Девчонки, я жуть как есть хочу. Давайте, заедем в «Осси» и поедим? – предложила я.

Мое предложение было встречено радостным визгом. Я никогда не была приверженкой публичной еды, но сейчас, после всех этих событий у меня жутко разыгрался аппетит. Это одно из немногих преимуществ проживания в мегаполисе. Ты всегда, в любое время суток находишь место, где можешь заморить червячка. Или наесться до отвала.

Петька послушно поехал к «Осси», мы высыпали и шумной толпой радостно направились в кафе.

– Давайте буду платить я. Ведь эта наша ночная вылазка произошла из-за меня, – предложила я, когда мы сделали заказ.

– У нас с Полинкой есть столько же оснований оплатить, так сказать, отходную отпраздновать, – сказала Любаша.

– Поля? А при чем тут она? – удивилась я.

– Ты что, Рио, не знаешь? Она же едет со мной в Милан! Ее выбрали дополнительным набором.

– И ты молчала все это время? Ты что, думаешь, что я буду расстраиваться? Поэтому в последние дни ты была будто сама не своя? – спросила я, когда мы с ней шли в туалет попудрить носики, помыть ручки.

– Не поэтому. Рио, по моему я сделала большую глупость, – неожиданно остановилась она.

Я посмотрела на нее. Кажется, она сейчас расплачется. Сколько я помню, она никогда не была плаксой.

– Едешь, так едешь. Стоило из-за этого так расстраиваться. Ты же знаешь мое отношение к этому делу. Пойду поступать в юридический, – сказала я, скрепя сердце. Честно говоря, на юридический мне уже совсем не хотелось.

– Дело не в этом. Я… – Полина все еще не решалась признаться в содеянном.

– Ну что еще? Говори уже. Или не говори, на сегодня у меня достаточно потрясений, – сказала я устало.

– Я, кажется, совершила глупость. Когда тебя забрали в полицию, я позвонила домой Андрею. Хотела его папу генерала помочь нам выпутаться из этой истории.

– Зачем?! – взорвалась я. – Я тебя просила об этом?

– Ты не могла просить, ты была за решеткой. Я растерялась, не знала, чем это обернется для нас.

– Его же нет дома. Ты же знала, что он уехал.

– Знала. Я только хотела попросить его папу генерала помочь нам.

– Боже, как можно просить человека, которого ты видел всего лишь раз в жизни? Ну хорошо, что дальше? Что тебе сказали?

– Трубку взяла его сестра. Когда я объяснила, зачем нам нужен их папа, она сказала, чтобы я больше не звонила. Стала кричать всякие глупости, и я положила трубку.

– Рио, прости меня! Я, кажется, погубила твое счастье! Он теперь тебя никогда не полюби-и-т!..

Полина теперь она по настоящему разревелась. Я невольно прислонилась к стене. Стало безумно грустно. У меня перед глазами возникли серо-голубые глаза Андрея, веселый лепет Лисички.

– Ну что ж, значит, так тому и быть. Чего теперь реветь-то? Что сделано, то сделано. Пойдем уже. Это все, что ты хотела мне сказать?

– Нет, не все, – сказала Полина, снова закрыв лицо руками.

– Хватит, достаточно. Это слишком много даже для меня за этот день, – устало сказала я, не обращая внимания не ее последние слова.

– Хорошо хоть у тебя хватило ума не сообщать моему папе. И то спасибо, – сказала я ей, когда мы уже приехали домой.

В квартире тихо, темно. Нинель Сергеевна по обыкновению ложилась спать рано. Только пудель Антошка, выйдя из спальни хозяйки, вяло обнюхал наши ноги и пошел обратно спать.

– Я и не думала звонить дяде Лене. Да я даже тете Нинель ничего не говорила, – сказала Поля шепотом.

– Ага, и Антошке тоже, – сказала я, укладываясь спать. – Это потому, что ты трещотка. Просто не успела всех переполошить. Подумаешь, какая важность – забрали в полицию.

Теперь, сквозь наступающий, захватывающий все больше в свои объятия сон, мне казалось, что все это было не со мной. Будто это был какой-то чужой сон или даже фрагменты не очень интересного, полудетективно-полукриминального фильма.

Помня наказ следователя Крошкина А. В., я старалась не пересекаться с Майей.

Да это бы у меня и не получилось, потому как вот уже несколько дней она не появлялась в Доме моды. Наверное, в какой-нибудь клинике красоты обтачивает свои когти, совершенствует свой яд!

Несмотря на все несправедливости жизни, у меня была и есть внутри непоколебимая уверенность, что всегда-всегда правда должна восторжествовать, а зло должно быть наказано.

Но все же пришлось с ней столкнуться. Через три дня после случая с полицией мы с Полей вошли в приемную Авроры к Катерине.

– Катерина Иванна, извольте получать документы, – в шутливом поклоне я протянула ей пакет.

– Ой, Риммочка! Какая ты умничка! Как раз сегодня Аврора Александровна звонила и спрашивала про них. Сейчас же сообщу ей, что они получены, – обрадовалась Катя.

– Я тоже сегодня же позвоню ей и узнаю, почему это до сих пор здесь держат наркоманок и распространительниц наркотиков! – вдруг раздался из угла наполненный злобой знакомый голос.

Я обернулась. Так и есть, Майя. В сером платье на фоне серой стены я ее не заметила. Замаскировалась, гадина!

– Да? А откуда тебе известно, что меня пытались обвинить в наркомании и распространении? – медленно произнесла я.

– От верблюда! Во сне увидела! – выцедила она сквозь зубы.

– Жаль, что тогда не окунула твою голову в унитаз, – более спокойно произнесла я. Несмотря на первый порыв, мне удалось взять себя в руки.

– Рио, не связывайся с ней! Ты же видишь, что эта гадина тебя провоцирует! – Полина пыталась вывести меня из этого опасного места.

– Это я-то гадина?! Окуни голову своей любимой подруги! И спроси, как эта овечка обвела тебя вокруг пальца и едет вместо тебя в Милан.

– Что ты несешь? Какой еще Милан? – никак не могла понять я.

– Ах, ты еще не в курсе? Тогда я тебя сейчас просвещу. Пришел запрос на тебя, а твоя овечка решила ехать сама, вместо тебя. Спроси Катю, если не веришь, – обрадовавшись, что попала в цель со своим предположением, Майя встала и стала размахивать руками, призывая на помощь Катерину.

Я посмотрела на Полю, она была белее полотна, как тогда, когда меня забирали в полицию. Все еще ничего не понимая, я вопросительно посмотрела на Катерину, она-то точно разъяснит мне, что это значит.

– Да, Рио. Вызов пришел на тебя. Но в то время ты болела, Аврора сказала, чтобы вы сами решили. Полина, ты же тогда сказала мне, что вы сами это между собой решили, – кажется, сама Катя была растеряна таким поворотом.

– Ах, вы об этом! Да, конечно, мы сами тогда решили так. Об этом и не стоит говорить, – весело сказала я.

И выпорхнула из кабинета, оставив Майю в недоумении. Мне хотелось как можно быстрее выйти и глотнуть свежего воздуха. Иначе я бы задохнулась.

Когда я вышла на улицу, там стояли и курили двое наших ребят. Мне впервые в жизни жутко захотелось попробовать курить. Говорят, это помогает.

– Мальчуганы, угостите тетю папироской! – весело сказала я.

– Ты что, Рио! С дуба рухнула? Ты же никогда не курила! – удивился Мишка.

– А вот решила попробовать, чем я хуже тебя, – подмигнула я ему, прикурив предоставленную мне сигарету. В этот момент я увидела приближающуюся Полю, резко отвернулась и отошла от мальчиков.

– Что тебе? – спросила я, не поворачиваясь.

– Рио, я никуда не поеду, – тихо сказал она.

– Отчего так? Это же то, о чем ты мечтала с шестого класса. Хотя какое мне дело теперь, делай что хочешь, – пожала плечами я.

– Рио, я… – начала было она.

– Не нужно никаких объяснений, – отрезала я.

– Ты же никогда не хотела стать… Я все равно собиралась тебе сказать… – лепетала она.

– Когда это было? И потом, ты думаешь, если бы ты мне тогда сообщила, неужели я поехала бы сама, оставив тебя одну здесь? Знаешь, как это называется? Предательство! Самое обыкновенное предательство. Ничего удивительного. Такое иногда происходит в жизни.

Полина теперь не пыталась ничего возразить, молча стояла, опустив глаза.

– Вот Майя, она змея – змея во всем. Знаешь, что от нее ожидать. А ты хуже нее. Знаешь, почему? Потому что ты друг, который способен неожиданно вонзить нож в спину.

Поля ничего не ответила. Она только смотрела на меня полными ужаса глазами. Как тогда, когда я ее спасала от хулиганов на нашей улице.

В тот же вечер, быстренько собрав свои вещи, я переехала к Вике. Она снимала вместе с Кариной небольшую квартирку. И теперь, с отъездом Каринки в Милан, наша Вика отчаянно нуждалась в соседке.

Ошеломленной Нинель Сергеевне объяснила, что мне надо срочно помочь одной подруге, пожив с ней. И, разумеется, Вике сказала, что, поскольку Поля уезжает, мне оставаться у тети Нины неудобно, она же не моя родственница. Она, умница, ничего не стала расспрашивать.

Подозреваю, наши подружки уже почувствовали, что произошло у нас с Полей. Но я им была благодарна, что ни одна из них не лезла с расспросами.

Полины в тот вечер вовсе не было дома.