Текст книги "Записки о Шерлоке Холмсе"

– Звучит довольно убедительно.

– Это одна из версий, о которых я упоминал. Возможно, она нас к чему-то приведет. Еще одна зацепка – звонок. Это самое необычное обстоятельство во всем деле. Почему зазвенел звонок у привратника? Бравада наглого вора? Или похититель был не один, и его спутник пытался таким образом предотвратить преступление? А может быть, случайность? Или, скажем… – Холмс снова задумался, словно ему в голову пришла неожиданная мысль.

Было двадцать минут четвертого, когда поезд прибыл на конечную станцию. Перекусив на скорую руку, мы, не теряя времени, отправились в Скотланд-Ярд. Холмс успел телеграфировать Форбсу, поэтому инспектор уже ждал нас. Это был невысокий худощавый мужчина с замкнутым лицом. Держался он с нами холодно, а когда узнал, по какому делу мы явились, желчно проговорил:

– Я наслышан о ваших методах, мистер Холмс. Вы получаете у полиции информацию, а потом норовите самостоятельно закончить дело, да еще и выставить нас, полицейских, круглыми дураками.

– Напротив, – тут же возразил Холмс. – Из последних пятидесяти трех раскрытых мною преступлений мое имя упоминалось лишь в четырех случаях. Остальные сорок девять полиция записала на свой счет. Я не ставлю вам в вину то, что вы этого не знаете, вы человек еще молодой и неопытный, но если вы хотите добиться успеха на новом для вас месте, советую вам работать со мной, а не против меня.

– Я, конечно, был бы только рад, если бы вы подсказали нам, что делать, – сменил тон детектив. – Мы окончательно зашли в тупик.

– Что вы предпринимали?

– За Танджи, привратником, установлено наблюдение. В полку, в котором он служил, о нем отзываются положительно. Против него ничего нет. Но вот жена его – дама непростая. По-моему, ей известно куда больше, чем она говорит.

– За ней следят?

– Да, мы приставили к ней одну из наших сотрудниц. Миссис Танджи попивает. Наша сотрудница дважды находилась рядом с ней, когда та основательно напивалась, но ничего не смогла выудить.

– Мне сообщили, что в доме у этого семейства побывали судебные исполнители.

– Да, но долг погашен.

– Откуда у них появились деньги?

– С этим чисто. Ее муж как раз получил пенсию за полгода.

– Как миссис Танджи объясняет то, что именно она явилась на вызов мистера Фелпса, когда тот попросил принести кофе?

– Она говорит, что ее муж в тот день очень устал и ей хотелось, чтобы он отдохнул.

– Теперь понятно, почему позже его обнаружили спящим на стуле. Против этой пары у нас ничего нет. Вы спросили ее, почему в ту ночь она так спешила, что на нее обратил внимание даже дежурный констебль?

– Она задержалась дольше обычного и спешила вернуться домой побыстрее.

– Мне известно, что вам с мистером Фелпсом удалось обогнать ее, хоть вы и выехали из министерства почти на двадцать минут позже.

– Миссис Танджи объясняет это разницей в скорости омнибуса и кеба.

– А почему она, войдя в дом, первым делом отправилась в кухню?

– У нее там спрятаны деньги, которыми она собиралась откупиться от приставов.

– Ну что ж, по крайней мере, теперь мы знаем, что у нее на все готов ответ. Не встретился ли ей кто-нибудь на Чарльз-стрит, когда она шла домой?

– Миссис Танджи не видела никого, кроме констебля.

– Вы допросили ее основательно. Что еще сделано?

– За клерком Горо также следили все это время. Ничего подозрительного. Он также чист.

– Как вы объясняете то, что зазвонил звонок?

– Я в полном недоумении. Тот, кто это сделал, должен обладать стальными нервами.

– Действительно, странный поступок. Что ж, спасибо за информацию. Если я найду преступника, я вам сообщу.

– Куда теперь направимся? – спросил я, когда мы покинули кабинет инспектора.

– К лорду Холдхерсту, члену кабинета и будущему премьер-министру Англии.

Нам посчастливилось застать лорда в его резиденции на Даунинг-стрит. Холмс передал свою визитную карточку, и нас тут же провели наверх. Церемонно приветствовав неожиданных гостей, государственный муж усадил нас на кушетки по обе стороны камина, а сам встал перед нами – стройный, высокий, с заостренными чертами лица и поседевшими раньше времени волосами.

– Я много о вас слышал, мистер Холмс, – с улыбкой сказал лорд. – И, разумеется, нет смысла делать вид, будто я не догадываюсь о причинах вашего визита. В этих стенах произошло только одно событие, которое могло привлечь ваше внимание. Могу я узнать, чьи интересы вы представляете?

– Мистера Перси Фелпса, – ответил Холмс.

– Вот как? Значит, вы понимаете, что наше родство налагает на меня еще большую ответственность и делает невозможным любое заступничество. Боюсь, это происшествие будет иметь тяжкие последствия для его карьеры.

– А если документ обнаружится?

– Это, конечно, меняет дело.

– Я бы хотел задать вам несколько вопросов.

– С радостью поделюсь с вами любыми сведениями, которыми располагаю.

– Вы лично отдали распоряжение снять копию с документа?

– Да.

– Никто не мог подслушать ваш разговор?

– Совершенно исключено.

– Вы говорили кому-либо о том, что собираетесь передать договор мистеру Фелпсу?

– Нет.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно!

– Если вы никому ничего не говорили и мистер Фелпс также, выходит, что вор оказался там случайно и просто воспользовался случаем.

Министр сдержанно улыбнулся.

– Это за пределами моей компетенции.

– Я бы хотел обсудить с вами еще один вопрос, – сказал Холмс, выдержав паузу. – Вы высказывали опасения, что если подробности договора станут достоянием гласности, это повлечет крайне неприятные последствия.

Тень скользнула по выразительному лицу политика.

– Они могли бы стать поистине катастрофическими.

– Что-нибудь уже произошло?

– Пока нет.

– Если бы договор попал во французское или, скажем, российское министерство иностранных дел, вы бы об этом узнали?

– Думаю, что да, – поморщился лорд Холдхерст.

– Прошло уже более двух месяцев. Можем ли мы исходить из того, что по каким-то причинам договор еще не попал в руки французов и русских?

Лорд пожал плечами.

– Не стоит надеяться, что похитителю понадобился этот документ, чтобы повесить его в рамке у себя в гостиной.

– Возможно, он всего лишь ждет, кто предложит большую сумму.

– Если он подождет еще немного, то не получит ничего. Через несколько месяцев с договора будет снят гриф секретности.

– Это очень важно, – сказал Холмс. – Разумеется, можно предположить, что вор тяжело болен…

– Нервной лихорадкой, например? – Государственный деятель бросил быстрый взгляд на Холмса.

– Я этого не говорил, – невозмутимо произнес мой друг. – Но, досточтимый лорд, мы и так уже отняли у вас немало драгоценного времени. Позвольте откланяться.

– Желаю успеха. Поймайте преступника, кем бы он ни оказался, – напутствовал нас сановник.

– Приятный человек, – сказал Холмс, когда мы вышли на Уайтхолл. – Но ему приходится постоянно бороться за свое место. Он небогат и к тому же все время на ногах. Думаю, и вы заметили, что у него на туфлях новые набойки… Что ж, Ватсон, на сегодня достаточно, если, конечно, я не получу ответа на свое объявление о кебе. Но я был бы вам признателен, если бы завтра вы снова съездили со мной в Уокинг.

На следующее утро мы встретились на вокзале и вместе отправились в Уокинг. Холмс сообщил, что на объявление никто не откликнулся. Он умел, когда хотел, делать совершенно непроницаемое лицо, поэтому мне не удалось понять, доволен ли он тем, как идет расследование.

Как и в прошлый раз, мы застали нашего клиента в обществе мисс Харрисон, но выглядел он значительно лучше, чем вчера. Когда мы вошли к нему, Перси без труда поднялся с дивана и приветствовал нас.

– Есть новости? – с волнением в голосе спросил он.

– Порадовать вас мне пока нечем, – сказал Холмс. – Я встретился с Форбсом и с вашим дядей, а также сделал кое-какие запросы.

– Значит, надежда все еще есть?

– Разумеется.

– Благослови вас Бог за эти слова! – воскликнула мисс Харрисон. – Не будем терять присутствия духа, и правда непременно откроется.

– А у нас есть, что вам рассказать. – Произнеся это, Фелпс снова прилег. – Ночью здесь произошло странное событие. – Больной помрачнел, и в глазах его промелькнуло что-то похожее на страх. – Вы знаете, мистер Холмс, я начинаю подозревать, что каким-то образом оказался в самом центре какого-то ужасного заговора. Под угрозой находится не только моя честь, но и жизнь.

– Вот как! – удивленно воскликнул Холмс.

– Это звучит невероятно, потому что, насколько мне известно, врагов у меня нет, но другого объяснения тому, что случилось прошлой ночью, я не вижу.

– Расскажите же, что произошло.

– Этой ночью я впервые за долгое время спал один. Мне стало лучше, и я решил, что могу обойтись без сиделки. В комнате горел только ночник. И вот около двух часов, когда я задремал, меня разбудил негромкий звук – словно мышь грызет половицу. Я какое-то время лежал, прислушиваясь, но потом звук начал усиливаться. Неожиданно со стороны окна донесся металлический щелчок. Я от удивления приподнялся в кровати. Сомнений больше не было: причиной этого звука был какой-то инструмент, которым орудовали в щели между створками окна, а щелчок раздался, когда была откинута защелка.

Потом минут на десять все стихло, будто человек за окном хотел проверить, не потревожил ли меня шум. Вскоре я услышал, как окно скрипнуло и начало медленно открываться. Нервы у меня не такие крепкие, как раньше, поэтому я вскочил и рывком распахнул ставни. За окном стоял человек. Рассмотреть его я не успел, потому что он тут же метнулся в сторону и растворился в темноте. Ворот одежды закрывал нижнюю часть его лица. Единственное, в чем я уверен, – в руке он держал что-то похожее на длинный нож. Я отчетливо видел блеск металла.

– Чрезвычайно интересно, – сказал Холмс. – И что же вы сделали потом?

– Если бы я был здоров, я бы выпрыгнул в сад и бросился за ним. У меня же хватило сил только на то, чтобы дернуть шнур звонка к прислуге и поднять тревогу. На то, чтобы разбудить прислугу, потребовалось время, потому что колокольчик звенит в кухне, а слуги спят наверху. Тогда я догадался закричать, на крик прибежал Джозеф, он и разбудил всех остальных. Джозеф с конюхом обнаружили на газоне под окном следы, но в последнее время погода стоит сухая, и проследить отпечатки в траве оказалось невозможно. Мне сказали, что на дощатой ограде у дороги заметны признаки того, что через нее кто-то перебирался: верхушка одной из досок надломлена. Я еще не обращался в полицию, потому что хотел услышать ваше мнение, мистер Холмс.

Этот рассказ произвел неожиданное действие на Шерлока Холмса: он вскочил и в крайнем возбуждении начал расхаживать по комнате.

– Беда не приходит одна, – попытался улыбнуться Фелпс, но улыбка получилась вымученной – он еще не оправился от ночного потрясения.

– Да, вам можно посочувствовать, – сказал Холмс. – У вас хватит сил прогуляться со мной вокруг дома?

– Да, конечно. Солнечный свет мне на пользу. И Джозеф пойдет с нами.

– И я тоже. – Мисс Харрисон с готовностью поднялась со стула.

– Нет, – покачал головой Холмс. – Боюсь, мисс, я буду вынужден просить вас оставаться на месте.

Девушка с недовольным видом уселась на прежнее место. Когда ее брат присоединился к нам, мы вчетвером вышли из дома. Обойдя газон, мы приблизились к окну комнаты молодого дипломата. Действительно, на земле виднелись следы, но едва заметные. Холмс присел было на карточки, но тут же поднялся.

– По таким отпечаткам невозможно что-либо определить, – сказал он, пожимая плечами. – Давайте пройдемся и попытаемся понять, почему грабитель, чтобы попасть в дом, выбрал именно ваше окно. По-моему, окна гостиной и столовой должны были показаться ему более привлекательными.

– Их слишком хорошо видно с дороги, – заметил мистер Джозеф Харрисон.

– Ну да, конечно. А это что за дверь, может быть, он и ее пробовал вскрыть?

– Этот вход предназначен для разносчиков и молочника. На ночь он запирается.

– Что-нибудь подобное раньше в доме случалось?

– Никогда, – ответил наш клиент.

– В доме хранятся крупные суммы денег или что-нибудь другое, что могло бы привлечь грабителей?

– Нет, ничего особенно ценного.

Холмс двинулся дальше, засунув руки в карманы и равнодушно поглядывая по сторонам, что, признаться, меня удивило.

– Кстати, – повернулся он к Джозефу Харрисону, – это ведь вы обнаружили место, где неизвестный перелезал через ограду? Давайте его осмотрим.

Плотный молодой человек привел нас туда, где верхушка одной из досок ограды была сломана. Небольшая щепка свисала вниз. Холмс оторвал ее и внимательно осмотрел.

– Вы считаете, это было сделано прошлой ночью? Излом не выглядит свежим, согласны?

– Похоже на то.

– Следов ни по ту, ни по эту сторону ограды я не вижу. Скорее всего, это ошибка. Давайте вернемся в дом и продолжим беседу там.

Перси Фелпс шел очень медленно, опираясь на руку своего будущего шурина. Холмс, наоборот, ускорил шаг и прямо через газон направился к дому. Мы оказались у открытого окна спальни гораздо раньше, чем подоспели эти двое.

– Мисс Харрисон, – с нажимом проговорил Холмс, – вы должны оставаться на этом месте весь сегодняшний день. Слышите, весь день, что бы ни случилось. Это крайне важно.

– Разумеется, если вы считаете, что это необходимо, мистер Холмс, – удивленно произнесла девушка.

– Когда отправитесь спать, заприте комнату снаружи и никому не давайте ключ. Обещайте, что выполните мою просьбу.

– А как же Перси?

– Он поедет с нами в Лондон.

– А я? Мне придется остаться?

– Это необходимо ради него. Вы и только вы можете спасти его. Обещаете?

Она коротко кивнула как раз в тот миг, когда появились Фелпс и ее брат.

– Что ты там скучаешь в одиночестве, Энни? – крикнул Джозеф. – Выходи на солнышко.

– Нет, благодарю. У меня голова немного побаливает, а в этой комнате прохладно и свежо.

– Что нам теперь делать, мистер Холмс? – спросил наш клиент.

– Я хочу, чтобы вы, мистер Фелпс, отправились со мной в Лондон.

– Прямо сейчас?

– Когда вам будет удобно. Допустим, через час.

– Что ж, я уже достаточно окреп. Если это необходимо…

– Будьте уверены, что это так и есть.

– Может быть, вы захотите, чтобы я остался в Лондоне до завтра?

– Я как раз собирался вам это предложить.

– Ага! И если наш ночной друг явится сегодня, он поймет, что птичка улетела. Можете всецело располагать нами, мистер Холмс. Мы сделаем все, что вы потребуете. Может быть, и Джозефу стоит поехать с нами? Он мог бы за мной присмотреть.

– Мистер Ватсон – врач, с этим он и сам справится. Если не возражаете, мы у вас отобедаем, а затем втроем отправимся в Лондон.

Чего добивался мой друг, я, признаться, не понимал. Обед прошел оживленно, однако мисс Харрисон не вышла к столу и под каким-то предлогом осталась в спальне. Фелпс же, в предвкушении активных действий, ожил и взбодрился.

Несколько позже выяснилось, что у Холмса для нас еще один сюрприз. Когда мы вместе с нашим клиентом добрались до станции и вошли в вагон поезда, мой друг невозмутимо объявил, что намерен остаться в Уокинге.

– Есть еще пара вещей, которые я хотел бы уточнить, прежде чем вы уедете, – сказал он. – Ваше отсутствие, мистер Фелпс, мне на руку. Ватсон, вы меня обяжете, если по прибытии в Лондон сразу же отвезете нашего друга на Бейкер-стрит и останетесь там, пока я к вам не присоединюсь. Вы старые школьные друзья, и у вас найдется о чем поговорить. Надеюсь, что позавтракаем мы уже вместе, я постараюсь успеть на поезд, который прибывает на вокзал Ватерлоо в восемь утра.

– Но как же наше расследование в Лондоне?! – в отчаянии вскричал Фелпс.

– Мы приступим к нему завтра. Сейчас от меня будет больше пользы здесь.

– Передайте моим в Брайарбрэе, что я рассчитываю вернуться завтра к вечеру, – высунувшись из окна, прокричал Перси, когда поезд тронулся.

– В Брайарбрэй я едва ли попаду, – отозвался Холмс и жизнерадостно помахал рукой.

По дороге мы с Фелпсом так и не смогли найти приемлемого объяснения столь неожиданному повороту событий.

– Мне кажется, Холмс намерен найти вчерашнего взломщика, если, конечно, это была попытка ограбления, в чем я сильно сомневаюсь.

– Что же, по-вашему, это было?

– Вы, конечно, можете списать все на мои расшатанные нервы, но я считаю, что вокруг меня плетется какая-то сложная интрига и по не ясной для меня причине я стал мишенью для группы заговорщиков. Звучит высокопарно и бессмысленно, но факты говорят за себя! Зачем вору понадобилось лезть в спальню, где ему заведомо нечем поживиться? Почему он был с ножом?

– Возможно, это была отмычка. Да и кому понадобилось преследовать вас?

– О нет – нож с длинным клинком. Я видел, как блеснуло лезвие.

– Что ж, если Холмс придерживается того же мнения, это объясняет его поведение. Если ему удастся поймать того, кто прошлой ночью пытался до вас добраться, это поможет найти и того, кто выкрал морской договор. Трудно представить, чтобы у вас нашлось два врага, один из которых вас ограбил, а второй вознамерился убить.

– Но ведь Холмс сказал, что не собирается возвращаться в Брайарбрэй.

– Я знаком с ним давно, – сказал я, – и никогда не видел, чтобы он делал что-либо, не имея на то веских причин.

Конец этого дня выдался нелегким. После своей болезни Фелпс был все еще слаб, а свалившиеся на него несчастья сделали его капризным и нервным. Напрасно я пытался отвлечь его разговорами об Индии, Афганистане и о неурядицах в стране. Он снова и снова возвращался к пропавшему документу. Строил догадки, высказывал предположения, рассуждал, пытаясь понять, чем сейчас занят Холмс, какие шаги предпринимает лорд Холдхерст, какие новости ожидают нас утром. К ночи нервы Перси совсем сдали.

– Скажите, Ватсон, вы верите, что Холмс сумеет помочь мне? – спросил он. – Ведь с такой сложной задачей ему еще не приходилось сталкиваться, не так ли?

– Он разгадывал загадки и посложнее вашей.

– Вряд ли они могут сравниться с моей по ее политическому значению.

– Не берусь судить, но мне доподлинно известно, что Холмс представлял интересы трех царствующих домов Европы, и в достаточно серьезном деле.

– Вы его хорошо знаете, Ватсон. Как вы думаете, Холмс еще не потерял надежды? Найдет он договор?

– Он мне ничего не говорил.

– Это плохой знак.

– Наоборот. Я заметил, что, когда Холмс заходит в тупик, он первым делом сообщает об этом. Молчаливым он становится, когда выходит на след, но еще не окончательно уверен в успехе. Дружище Перси, мы не поможем делу, даже если проговорим до утра. Я предлагаю улечься спать, чтобы со свежими силами встретить завтрашний день, что бы он нам ни принес.

Наконец мне удалось уговорить Фелпса последовать моему совету, хотя я понимал, что вряд ли сегодня ночью ему удастся уснуть. Нервозность Перси каким-то образом передалась и мне, поэтому я полночи проворочался в кровати, размышляя об этом странном деле и придумывая десятки версий. Зачем Холмс остался в Уокинге? Почему он попросил мисс Харрисон не выходить в течение дня из спальни больного? С какой целью он скрыл от обитателей Брайарбрэя, что будет находиться буквально рядом с ними? Такими мыслями я изводил себя, пока под утро меня не сморил сон.

Когда я проснулся, на часах было семь. Я привел себя в порядок и направился в спальню Холмса, где застал Перси Фелпса совершенно разбитым после бессонной ночи. Встретил он меня вопросом, не прибыл ли еще Холмс.

– Он приедет, как обещал, – сказал я. – Ни раньше, ни позже.

И оказался прав, поскольку вскоре после восьми к нашему подъезду подкатил кеб, из которого высадился наш друг. Глядя в окно, мы увидели, что левая рука Холмса забинтована, а сам он бледен и серьезен. Войдя в дом, наверх он поднялся не сразу.

– Что-то Холмс не выглядит победителем! – воскликнул Фелпс.

– В конце концов, – сказал я, – ключ к разгадке находится здесь, в Лондоне.

– Какая разница, где он находится? – заскулил Фелпс. – Я так надеялся на его возвращение. Что с ним могло случиться?

– Вы ранены, Холмс? – спросил я, когда мой друг вошел в комнату.

– Чепуха, пустячная царапина, – ответил он, приветствуя нас кивком. – Ваше дело, мистер Фелпс, оказалось одним из самых сложных за всю мою практику.

– Я так боялся, что оно окажется вам не по силам!

– Да, ни с чем подобным я еще не сталкивался.

– Но раз у вас перевязана рука, значит, что-то случилось, – сказал я. – Хотелось бы услышать.

– После завтрака, дорогой Ватсон. Я целых тридцать миль дышал свежим сэррейским воздухом. Ответа на мое объявление не поступало? Ну, нет так нет, не может же нам все время везти.

Стол был накрыт. Вскоре появилась миссис Хадсон с чайником и чашками, а еще через несколько минут она подала три накрытых колпаками блюда, и мы уселись за стол: Холмс с видом зверски изголодавшегося человека, я, умирающий от любопытства, и мрачный как туча Фелпс.

– Миссис Хадсон сегодня блеснула своими талантами, – заметил Холмс, снимая крышку с жареной курицы в карри. – Разнообразием она нас не балует, но завтрак совсем не плох. Что у вас, Ватсон?

– Яичница с ветчиной, – ответил я.

– Отлично! Что вам положить, мистер Фелпс? Курицу или яйца? Или предпочтете то, что стоит перед вами?

– Благодарю вас, я не могу проглотить ни крошки, – выдавил из себя Фелпс.

– Да бросьте вы! Смотрите, как все аппетитно выглядит.

– Спасибо, я правда не в состоянии.

– Ну что ж. – Холмс лукаво подмигнул. – Полагаю, вы не будете возражать, если я попрошу вас поухаживать за мной?

Фелпс снял крышку с третьего блюда и тут же издал отчаянный крик, а его лицо сделалось белее блюда, на которое он неподвижно уставился. Под колпаком оказался небольшой голубовато-серый бумажный цилиндр. Фелпс схватил его, прижал к груди и пустился в пляс, вопя от счастья, словно безумный. Через минуту он в полном изнеможении рухнул в кресло.

– Ну, будет вам, будет! – приговаривал Холмс, похлопывая его по плечу. – Не стоило, конечно, преподносить это таким образом, но Ватсон свидетель – я питаю слабость к театральным эффектам.

Фелпс поймал его руку и поцеловал.

– Благослови вас Господь! – пролепетал он. – Вы спасли мою честь.

– А заодно и свою, – сказал Холмс. – Для меня так же невыносимо не справиться с делом, как для вас – допустить ошибку в важнейшем документе.

Фелпс спрятал драгоценный договор в самый глубокий карман своего пиджака.

– Я не хотел бы отвлекать вас от завтрака, но мне не терпится узнать, как вам удалось раздобыть его. Где он находился?

Шерлок Холмс не спеша допил чай и принялся за яичницу с ветчиной. Потом закурил трубку и удобно устроился в своем любимом кресле.

– Сначала я расскажу вам, что я делал, и лишь потом объясню, зачем и почему, – проговорил он. – После того как мы расстались с вами на станции, я совершил чудесную прогулку до соседней деревушки, носящей название Рипли, где выпил чаю на постоялом дворе, предусмотрительно наполнил флягу и запасся сэндвичами. Дождавшись наступления вечера, я снова отправился в Уокинг. Закат я встретил на дороге рядом с Брайарбрэем. Дождавшись, пока дорога опустеет, – хотя оживленной ее и так не назовешь, – я перелез через забор.

– Зачем? У нас же калитка не запирается! – удивился Фелпс.

– Я специально выбрал это место. Там рядом стоят три сосны, и я мог спрятаться за ними, чтобы никто не увидел меня из дома. На четвереньках я прополз между кустами через лужайку – вот, полюбуйтесь, в каком состоянии мои брюки, – и затаился за кустом рододендрона прямо напротив окна вашей спальни. Оставалось ждать развития событий.

Шторы еще не были опущены, и я видел мисс Харрисон, которая сидела за столом и читала. В четверть одиннадцатого она отложила книгу, закрыла ставни и ушла. Я слышал, как захлопнулась дверь и щелкнул замок.

– Замок?! – воскликнул Фелпс.

– Да. Это я дал мисс Харрисон указание, отправляясь спать, запереть дверь комнаты снаружи и унести ключ с собой. Она выполнила мои инструкции в точности, и без ее помощи этот документ не лежал бы сейчас в вашем кармане. Свет в комнате погас, и я остался в полной темноте на земле за рододендроновым кустом.

Ночь была теплая. Я, конечно, ощущал определенный азарт – сродни тому, который охватывает рыбака, надеющегося выловить крупную рыбу, но ждать пришлось очень долго. В Уокинге есть церковь с часами, которые отбивают каждую четверть часа, и несколько раз мне начинало казаться, что они остановились, так медленно тянулось время. Наконец около двух часов ночи я услышал, как кто-то почти беззвучно отодвинул засов и повернул ключ в замке двери для прислуги и разносчиков. Дверь открылась, и в лунном свете я увидел мистера Джозефа Харрисона.

– Джозефа! – изумился Фелпс.

– Он был с непокрытой головой, на его плече висела черная куртка, которой в любую секунду он мог закрыть лицо. Джозеф прокрался вдоль стены, а когда оказался у окна спальни, просунул между рамами длинный нож и откинул защелку. Потом распахнул окно и таким же способом открыл ставни.

С того места, где я лежал, прекрасно было видно и комнату, и каждое движение мистера Харрисона. Он зажег две свечи на каминной полке, подошел ближе к двери, нагнулся и откинул уголок ковра. Потом с помощью ножа приподнял квадратную дощечку на полу в том месте, где строители обычно оставляют лаз, чтобы иметь доступ к стыку газовых труб. Из этого тайника он достал маленький бумажный сверток, водворил дощечку на место, прикрыл ее ковром, задул свечи – и угодил прямиком в мои объятия, потому что я уже ждал его под окном.

Этот господин оказался воспитан несколько хуже, чем я ожидал. Он бросился на меня с ножом, так что пришлось пару раз сбить его с ног. Ему, правда, удалось слегка полоснуть меня по пальцам, но в итоге я взял верх. Когда мы закончили, единственный глаз, которым Харрисон еще мог видеть, прямо-таки пылал злобой, но все-таки он внял голосу разума и отдал мне документы. Заполучив их, я отпустил его с миром, но утром телеграфировал Форбсу обо всех подробностях дела. Если он не будет медлить, то успеет поймать эту птичку, хотя мне кажется, что к тому времени, когда инспектор доберется в Уокинг, гнездышко уже опустеет. И к лучшему. Думаю, и лорд Холдхерст, и мистер Перси Фелпс будут только рады, если это дело не дойдет до суда.

– Боже мой! – задохнулся от волнения наш клиент. – Вы что же, хотите сказать, что все эти два с лишним месяца, пока я сходил с ума и горел в лихорадке, похищенные бумаги лежали в моей спальне?

– Выходит, так.

– А Джозеф-то! Каков негодяй!

– Хм! Боюсь, что персона эта гораздо сложнее и опаснее, чем может показаться. Из того, что я услышал от него, следует, что он недавно разорился на спекуляциях с ценными бумагами и теперь готов на все, чтобы вернуть деньги. Этот человек, когда ему представился шанс поправить свои дела, ни на секунду не задумался о том, что лишает свою сестру счастья, а вас доброго имени.

Перси Фелпс в изнеможении откинулся на спинку кресла.

– Голова идет кругом, – пробормотал он. – От ваших слов мне становится дурно.

– Главную сложность в вашем деле представляло то, – продолжал Холмс, – что в нем оказалось слишком много улик. Главное было скрыто за массой второстепенного. Немало усилий ушло на то, чтобы восстановить истинную последовательность событий. Джозефа я начал подозревать, как только вы сказали, что собирались в тот роковой вечер возвращаться домой вместе с ним. Он вполне мог приехать в министерство и пробраться в ваш кабинет, где не раз бывал раньше. Когда же я узнал, что кому-то очень не терпелось проникнуть в вашу спальню, где спрятать что-либо мог только Джозеф – ведь вы, прибыв домой с врачом, заняли именно его комнату, – мои подозрения переросли в уверенность. Ее подкреплял и тот факт, что попытка была совершена в первую же ночь, когда вы остались без сиделки, то есть злоумышленнику было известно все, что происходит в доме.

– Боже, как я был слеп!

– Обстоятельства преступления выглядели так: Джозеф Харрисон вошел в здание Министерства иностранных дел через боковую дверь со стороны Чарльз-стрит. Зная дорогу, он направился к вам и вошел в ваш кабинет сразу после того, как вы оттуда вышли. Обнаружив, что там никого нет, он принялся звонить в звонок, но тут его взгляд упал на бумаги на столе. Он сразу понял, что перед ним – секретный документ огромного значения. Такой подарок судьбы он упустить не мог, поэтому схватил бумаги, сунул их в карман и поспешил к выходу. Помните – сонный привратник обратил ваше внимание на звонок не сразу, вот этих нескольких мгновений и хватило вору, чтобы скрыться.

В Уокинг Харрисон вернулся первым же поездом. Изучив свою добычу и убедившись, что договор представляет огромную ценность, он спрятал его в укромное место, намереваясь извлечь оттуда через день-два и отнести во французское посольство. Но тут неожиданно вернулись вы, и Харрисон был выселен из своей комнаты. С той минуты там постоянно находились как минимум два человека, что не позволяло ему добраться до своего сокровища. Такое положение вещей приводило Харрисона в бешенство, и когда ему показалось, что представился удобный случай, он попытался выкрасть документ. Однако ваша бессонница помешала ему. Вы помните, что в тот день не выпили свое укрепляющее лекарство?

– Помню.

– Я уверен, что он позаботился о том, чтобы лекарство это подействовало как снотворное, и рассчитывал на ваш крепкий сон. Мне стало очевидно, что Харрисон повторит свою попытку при первом же удобном случае – и я ему его предоставил, увезя вас в Лондон. Мне пришлось заставить мисс Харрисон провести весь день в вашей комнате, чтобы он не опередил меня. Наконец он убедился, что путь свободен. К тому времени я догадывался, что бумаги, скорее всего, в спальне, но у меня не было никакого желания вскрывать весь пол и обшивку стен, чтобы найти их. Я позволил Харрисону раскрыть свой тайник и сэкономил уйму времени. А теперь я готов ответить на ваши вопросы.

– Почему в первый раз Харрисон решил проникнуть в комнату через окно, если вполне мог войти через дверь? – поинтересовался я.

– Чтобы подойти к двери, ему нужно было миновать двери семи спален. Прогуляться по газону было намного безопаснее. Что-нибудь еще?

– Как вы думаете, он не собирался меня убивать? – спросил Фелпс. – Нож был нужен ему только для того, чтобы открыть окно?

– Может, и так, – пожал плечами Холмс. – Одно я знаю точно: мистер Джозеф Харрисон – не тот человек, на чье милосердие я бы положился.