Текст книги "Актуальные вопросы филологической науки XXI века"

2. Блох М. Я. Теоретическая грамматика английского языка: учебник. М.: Высшая школа, 1983. 383 с.

3. Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. 228 с.

4. Комарова А. М. О соотношении субституции и экспрессивности // Экспрессивность на разных уровнях языка. Новосибирск, 1984. С. 31–42.

5. Матвеева Т. В. Лексическая экспрессивность в языке. Свердловск: Изд-во Свердловского университета, 1980. 91 с.

6. Национальный корпус русского языка [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ruscorpora.ru/ (дата обращения: 17.11.2013).

7. Философский энциклопедический словарь / Л. Ф. Ильичев, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалев, В. Г. Панов. М., 1983 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic/nsf/enc_philosophy/537 (дата обращения: 21.01.2014).

8. British National Corpus [Electronic resource]. Mode of access: http://www.natcorp.ox.ac.uk/ (дата обращения: 10.11.2013).

М. В. Сагитова
КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ БЕЛОГО И ЧЕРНОГО ЦВЕТОВ В РУССКОМ ЕСТЕСТВЕННО-НАУЧНОМ ТЕКСТЕ

Научный руководитель: М. Б. Талапина, кандидат филологических наук, доцент (УрФУ)

На сегодняшний день в современном языкознании большая роль отводится изучению концептуальной системы и проблем, связанных с ролью языка в построении картины мира, а также выявлению когнитивных механизмов осмысления действительности. Именно поэтому в настоящее время когнитивная лингвистика проявляет серьезный интерес к изучению языковой концептуализации мира и, в частности, к изучению концепта цвета, являющегося важной частью концептуальной картины мира. В данной статье анализируется семантическая оппозиция базовых цветов «черный-белый», являющаяся частью научной лингвоцветовой картины мира.

Необходимо сказать о том, что такой феномен, как цвет, можно рассматривать как отдельную категорию картины мира, представляющей собой совокупность знаний, отражающих объективный мир и запечатленных в языковой форме [4, с. 64]. Данная категория репрезентируется в языке в форме цветообозначений (или «цветонаименований»), а именно – 2014 в форме отдельных лексем, словосочетаний, идиоматических выражений, с помощью которых выражается значение цветов или оттенков [2, с. 28].

Цветообозначения, являющиеся «артефактами коллективного обыденного сознания» [3, с. 171] или же «артефактами культуры» [1, с. 285], составляют так называемую лингвоцветовую картину мира. Семантическое поле цветообозначений есть в абсолютном большинстве языков мира. Современные языки характеризуются развитой системой цветообозначений, включающей десятки наименований.

Цвет можно рассматривать как научный концепт, т. е. как особую разновидность концепта, отражающую научные знания как результат научного познания окружающей действительности, или как единицу научной картины мира, которую можно охарактеризовать как всю совокупность научных знаний о мире, выработанную науками на данном этапе развития человеческого общества. Термины-цветообозначения, обозначающие научный концепт «цвет», составляют существенную часть словаря цветообозначений. При этом такие специальные терминыцветообозначения обладают определенными признаками терминов, например, узостью и однозначностью употребления [2, с. 33]. Научный концепт «цвет» актуализируется в научном тексте (или, если говорить шире, в научном дискурсе).

В рамках данной статьи предполагается рассмотреть концепты «белый» и «черный» на материале базовых естественных наук, к которым относятся астрономия, биология, география, геология, физика и химия. На первом этапе работы анализ проводился по словарям по отдельным отраслям наук. Следует сразу отметить, что сами прилагательные «белый» и «черный» отсутствуют во всех специальных словарях по отдельным отраслям наук, поэтому для анализа данных научных концептов использовались термины, относящиеся к каждой из указанных предметных областей, в состав которых входят указанные прилагательные. Всего было выделено 16 терминов с компонентом «белый» (белые карлики, белый свет, белый шум, белая дыра, белый медведь, белые ночи, белый никелевый колчедан, белый краг, белый уголь, белая квасцовая руда, белая свита, белый гриб, белые масла, белые цапли, белый аист, белый амур) и 16 терминов с компонентом «черный» (черная дыра, черное излучение, черное тело, черная капля, черный карлик, черные пленки, черная металлургия, черные бури, черная свинцовая руда, черные металлы, черный лигнит, черная касатка, черное дерево, черный амур, черный дрозд, черный дятел).

В зависимости от определения данных составных терминов можно вывести семантику прилагательных черный и белый, входящих в их состав, определив, какой семантический компонент актуализируется в них. Этот компонент выводится с опорой на семантику прилагательных белый и черный, представленную в обычном толковом словаре. Таким образом, выявленные данным способом семантические компоненты позволяют определить признаки соответствующего научного концепта для «белый» и «черный».

В результате анализа терминов с компонентом «белый» удалось выявить следующие восемь признаков данного научного концепта: наличие света (например, этот признак проявляется в термине белые карлики), равная степень реализации признака (белый шум), отсутствие признака, противоположность, гипотетичность (белая дыра), чистота (белые масла), цвет (белый амур), блеск (белый никелевый колчедан), светлота (белый краг) и безвредность, противоположность черному (белый уголь). Наличие признака «цвет» отмечается в шести случаях (35,4 %), признака «светлота» – в четырех (23,6 %), признака «наличие света» – в двух (11,8 %), признака «равная степень реализации признака» – в одном (5,9 %), признака «отсутствие признака, гипотетичность» – в одном (5,9 %), признака «чистота» – в одном (5,9 %), признака «блеск» – в одном (5,9 %) и признака «безвредность, противоположность черному» – в одном (5,9 %). Таким образом, признаки «цвет» и «светлота», встречающиеся чаще всего, будут считаться ядерными признаками научного концепта «белый» (т. е. главными системообразующими признаками концепта), а все остальные шесть признаков («наличие света», «равная степень реализации признака», «отсутствие признака, гипотетичность») – периферийными (дополнительными релевантными признаками).

Анализируя термины с компонентом «черный», можно выявить семь признаков данного научного концепта: плотность (например, черная дыра), равновесность (черное излучение), отсутствие света (черное тело), светлота (черная капля), цвет (черные пленки), чистота (наличие примесей) (черная свинцовая руда), степень отражения (черный лигнит). Признак «плотность» отмечается в одном случае (5,5 %), признак «равновесность» – в одном случае (5,5 %), признак «отсутствие света» – в четырех случаях (22 %), признак «светлота» – в двух случаях (11 %), признак «цвет» – в восьми случаях (44 %), признак «чистота» – в одном (5,5 %) и признак «степень отражения» – в одном (5,5 %). Из этого следует, что признаки «цвет», а также «отсутствие света» для данного концепта являются ядерными, а оставшиеся пять признаков («плотность», «равновесность», «светлота», «чистота», «степень отражения») – периферийными.

Следует отметить, что в процессе анализа терминов с компонентом «ахроматический цвет» было отмечено существование антонимических отношений внутри терминологии цвета, т. е. некоторые термины могут формировать оппозиции, например: белый карлик – черный карлик (противопоставление по признаку «наличие – отсутствие света»).

В ходе работы также было выявлено лексико-семантическое варьирование прилагательных. Это можно рассмотреть на примере термина черная металлургия. В данном случае наблюдается явление переноса, которое, согласно одному из определений, представляет собой семантические инновации на основе взаимодействия разных понятийных сфер [2, с. 85], а еще точнее – метонимии, являющейся его разновидностью. Известно, что функционирование метонимии связано с ассоциацией по смежности, т. е. одно слово замещается другим, обозначающим предмет или явление, находящееся в той или иной связи с предметом, который обозначается замещаемым словом. В случае с термином черная металлургия характеристика данной отрасли металлургии дается по цвету черных металлов, на переработке которых она специализируется.

Далее при анализе естественнонаучных текстов были выявлены некоторые особенности функционирования терминов с компонентом «ахроматический цвет» в речи. Например, было определено количество словоупотреблений каждого термина с компонентом «ахроматический цвет» в текстах.

Итак, в текстах встречается следующее количество словоупотреблений терминов с компонентом «белый»: белые карлики – 7 (1,2 % от общего количества слов в статье); белый свет – 19 (3,1 %); белый шум – 48 (6 %); белая дыра – 30 (2,2 %); белые масла – 6 (3,8 %); белые цапли – 33 (1,26 %); белый аист – 45 (4 %); белый амур – 33 (2,75 %); белый гриб – 26 (6 %); белый медведь – 44 (4 %); белые ночи – 31 (2,85 %); белая квасцовая руда – 4 (2,2 %); белый уголь – 5 (0,5 %). Отсюда можно сделать вывод, что к терминам с компонентом «белый», имеющим самый большое количество словоупотреблений, относятся термины «белый шум», «белый медведь» и «белый аист».

Также было выявлено следующее количество словоупотреблений терминов с компонентом «черный»: черная дыра – 45 (4 %); черное излучение – 3 (0,45 %); черное тело – 17 (2,6 %); черная капля – 2 (0,2 %); черный карлик – 2 (0,35 %); черная касатка – 1 (0,14 %); черное дерево – 23 (3,5 %); черный амур – 17 (5,3 %); черный дрозд – 59 (3 %); черный дятел – 6 (1,7 %); черная металлургия – 15 (1,8 %); черные бури – 3 (0,6 %);

черная свинцовая руда – 8 (2,5 %); черные металлы – 10 (2 %); черный лигнит – 2 (0,2 %). К терминам с компонентом «черный», имеющим самое большое количество словоупотреблений, относятся «черная дыра», «черное тело», «черный амур». Однако важно заметить, что эти данные находятся в прямой зависимости от размера статей, которые могут различаться.

В процессе анализа текстов были выявлены многочисленные случаи, связанные с изменением формы термина, точнее, с ее сокращением: например, вместо термина белый карлик употребляется просто форма карлик («Радиус карлика примерно в 100 раз меньше Солнца, а светимость – в 10 000 раз») и т. д. Это явление наблюдается в большинстве статей. Противоположных случаев, когда к термину присоединяются другие слова или морфемы, отмечено не было.

Кроме того, удалось выявить дополнительные признаки, не зафиксированные в словаре, которые возникают у терминов с компонентом «ахроматический цвет». Например, при анализе признаков термина белый шум, возникающих в научном тексте, были выявлены следующие: «равномерное распределение составляющих по всему диапазону задействованных частот» и «стационарность». При сравнении с определением этого термина («белый шум – акустический шум, в котором звуковые колебания разной частоты представлены в равной степени, т. е. в среднем интенсивности звуковых волн разных частот примерно одинаковы, например, шум водопада») было выявлено, что признак «равномерное распределение составляющих по всему диапазону задействованных частот» повторяется и является основным, тогда как признак «стационарность» можно считать дополнительным.

В качестве еще одного примера можно привести термин с компонентом «черный» – черная дыра. К его дополнительным признакам, не вытекающим из словарного определения, можно отнести следующие: «сильное гравитационное притяжение», «массивный объект», «интересные и необычные свойства», «псевдообъект с темной областью в середине», «отсутствие излучения», «темные провалы в звездном небе». Можно отметить, что в некоторых из перечисленных признаков проявляются эмоциональная окраска и оценочность, изначально не присущие терминам.

Таким образом, нами был проведен анализ терминов с компонентом «ахроматический цвет» по словарям, который позволил выявить ядро и периферию научных концептов «черный» и «белый», антонимические отношения внутри типологии цвета, а также способ появления значений по семантическому переносу. Также был проведен анализ терминов в научном дискурсе, в результате чего были выявлены некоторые особенности их функционирования в речи и определены дополнительные признаки.

Список литературы

1. Вежбицкая А. В. Язык. Культура. Познание: пер. с англ. М.: Pуcские словари, 1996. 416 с.

2. Комарова З. И., Талапина М. Б. Лингвоцветовая картина мира: ахроматический фрагмент: монография. Екатеринбург: Изд-во УрФУ, 2011. 220 с.

3. Корнилов О. А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. 2-е изд., испр. и доп. М.: ЧеРо, 2003. 349 с.

4. Маслова В. А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. М.: Академия, 2001. 208 с.

С. С. Заяц
АКТУАЛЬНЫЕ СМЫСЛЫ ЛЕКСЕМЫ МЕД В СОВРЕМЕННОЙ КОММУНИКАЦИИ

Научный руководитель: О. А. Михайлова, доктор филологических наук, профессор (УрФУ)

Изучение базовых концептов русской культуры востребовано, поскольку они «образуют картину мира, в которой отражается понимание человеком реальности, ее особый концептуальный “рисунок”, на основе которого человек мыслит мир» [5, с. 41]. Исследования, направленные на изучение основных единиц национальной концептосферы, выводят исследователей на новый уровень систематизации ценностей культуры, отраженных в концептах.

Интересным и актуальным является вопрос, какую роль играют в современной коммуникации культурно значимые концепты. Для решения этой задачи обратимся к анализу лингвокультурного концепта «мед» и его функционированию в современной коммуникации. В. И. Карасик характеризует лингвокультурные концепты как «ментальные образования, которые представляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознаваемые типизируемые фрагменты опыта» [3, с. 59]. В центре концепта, по мнению В. И. Карасика и Г. Г. Слышкина, находится «ценность, поскольку концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит именно ценностный принцип» [4, с. 77]. Таким образом, для понимания концепта важным оказывается наличие ценностного компонента, которым, бесспорно, обладает мед.

И. А. Стернин, говоря о преобладании положительной или отрицательной оценки в содержании концепта, утверждает, что «целесообразно учитывать не только долю оценочных когнитивных признаков… но и их яркость в структуре концепта» [7, с. 178]. Для определения индекса яркости когнитивного признака важна частота актуализации признака в тексте: «наиболее частые номинации свидетельствуют о яркости актуализируемых ими признаков в когнитивном сознании народа, поскольку это означает, что данный признак часто становится предметом обсуждения» [7, с. 179].

Проанализировав, как лексема мед проявляет себя в текстах, мы сможем определить яркие признаки концепта и выявить роль традиционных концептов в современной коммуникации.

Материал был собран с помощью базы данных ИНТЕГРУМ, рассмотрено более 600 высказываний, относящихся к 2013 г. Преобладающее большинство контекстов (526) содержат лексему мед в ее основном значении ‘сладкое густое вещество, вырабатываемое пчелами из нектара’ [8]. Почти в ста высказываниях в слове мед актуализируются иные признаки, восходящие к интерпретационному полю концепта [7, с. 176]. Особое внимание уделялось устойчивым выражениям, поскольку именно фразеологические единицы, по утверждению В. А. Масловой, представляют собой «сгусток культурной информации, позволяют сказать многое, экономя языковые средства и в то же время добираясь до глубины народного духа, культуры» [5, с. 55].

В современных СМИ самым частотным выражением со словом мед оказался фразеологизм ложка дегтя в бочке меда, которое имеет значение ‘о небольшом, незначительном добавлении, которое портит большое и хорошее’ [1]. Мед, таким образом, символизирует нечто «большое и хорошее». Такое восприятие концепта мед в русской лингвокультуре традиционно, что подтверждается следующими выражениями:

Естественно, не обошлось и без традиционной ложки дегтя в бочке меда… (Ведомости (Как потратить); «Купить иль не купить», 04.03.2013).

Увы, как известно, в бочке меда всегда есть ложка дегтя… (Connect. Мир связи (Москва); «Коммерческие банки в облаках», 31.08.2013).

Но в бочке с медом как всегда оказывается и ложка дегтя… (Автотрак (Москва); «Меняем совесть на прагматизм», 30.09.2013).

Впрочем, в любой бочке меда обязательно найдется своя ложка дегтя (РБК; «Душевный прорыв», 01.03.2013).

А предложение понизить штрафы – это ложка меда в бочке дегтя. (Вечерняя Москва (Москва); «Митинговать можно», 15.02.2013)

В последнем случае происходит трансформация высказывания – замена по контрасту, т. е. чего-то плохого – много (бочка дегтя), а хорошего – мало (ложка меда).

Практически во всех фразах присутствуют маркеры, подчеркивающие универсальность и постоянство данного образа: традиционной (ложки), всегда, как известно, обязательно. Подразумевается, что при описании, упоминании чего-то хорошего, приятного, учитываются и какие-то негативные стороны данного явления.

Необходимость сочетания хорошего и плохого (меда с дегтем) утверждается иногда через отрицание: не обошлось, не без ложки, неполная. Семантика недостаточности также доказывает, что ложка дегтя в бочке меда – это традиционный образ, поэтому отсутствие какого-то компонента – это нарушение привычного хода вещей. Ср.:

Но без ложки дегтя бочка меда неполная… (Вечерняя Москва – еженедельник (Москва); «Динамика города», 24.01.2013).

…в бочке меда без ложки дегтя не обошлось… (Вечерняя Москва (Москва);

«Рейтинг привлекательности городов возглавила столица», 22.05.2013).

Однако в бочке меда не без ложки дегтя… (Граница России: Вячеслав Досов «Дом для хозяина», 13.06. 2013).

Для современных СМИ типично использование фразеологизмов с разного рода трансформациями. Такое явление наблюдается и при употреблении анализируемого выражения. Например, вставляется числительное или слово с количественным значением, что призвано подчеркнуть весомость негативной составляющей:

Тем не менее, в этой бочке меда есть три ложки дегтя… (За рулем; «Opel Astra: сто восемьдесят турболошадей?», 15.11.2013).

В бочке меда «Единой России» тоже изрядно ложек дегтя… (Итоги; «Тень голосования: Отчего наша избирательная машина, не будучи заправлена административным ресурсом, так плохо едет?», 16.09.2013).

При этом меняется количественный образ: ложка в бочке – это много чего-то хорошего с малой примесью плохого. В случаях, когда ложек больше, и плохого, соответственно, немало.

Во многих случаях наблюдается трансформация фразеологизма для акцентирования субъекта, который добавляет ту самую ложку:

И прав был бывший министр финансов Алексей Кудрин, который в бочку меда, обещанного Дмитрием Медведевым, внес ложечку дегтя… (Ветеран; «Бесхозные земли», 26.02.2013).

Но – кину дегтя в бочку меда… (Автопилот: Ежемесячный журнал Коммерсантъ АВТОПИЛОТ; Александр Ставров «О предопределенности выбора в 29 лет», 01.04.2013).

Встретилась трансформация с заменой слова:

Предыдущий раздел показался мне слишком хвалебным в отношении иностранного работодателя. Будем добавлять патриотизма в бочку меда (IT Manager/журнал;

«Особенности национального работодателя, или Хорошо там, где нас нет», 30.03.2013).

Замена дегтя на патриотизм оказывается неоднозначной. На первый взгляд, в такой семантико-синтаксической позиции в структуре фразеологизма патриотизм приобретает значение чего-то негативного, неприятного (что вступает в противоречие с привычной мелиоративной оценкой патриотизма); в то же время широкий контекст встраивает патриотизм в оппозицию иностранный работодатель – российский работодатель, поддерживая традиционную положительную оценку.

Образ бочки меда используется в изданиях совершенно разных по тематике и стилистике: здесь и журналы для автолюбителей («Автопилот», «За рулем», «Автотран»), для занимающихся недвижимостью («Коммерческая недвижимость»), для интересующихся техническими новинками («Мир связи», «ИТ-менеджмент»), и привычные всем новостные СМИ («Известия», «Итоги», «Ведомости»). Такая кроссплатформенность, если выражаться современным языком, основана на укорененности образа в сознании русского человека.

Показательно, что в компьютерном журнале в рубрике обзоров есть постоянный подзаголовок «Мед и деготь», где сосредоточены достоинства и недостатки товара. Таким образом, компьютерные журналы успешно используют выражение ложка дегтя в бочке меда, где бочка меда может означать даже свойства техники, что подтверждает универсальность этого «природного» образа.

Не менее часто встречается выражение как пчелы или мухи на мед ‘о большом количестве людей, стремящихся в ажиотаже куда-либо, к комулибо’ [9]. Под медом подразумевается нечто приятное, полезное для тех, кто к данному объекту стремится.

Вот на эти показатели инвесторы слетятся, как пчелы на мед… (IT Manager/журнал; «Дирижер конфликтного оркестра», 30.03.2013).

Мухи летят на мед, академики на звания… (Итоги; «Врачеватель Валентин Покровский о том, …», 25.11.2013).

Народ смекнул, слетается к мясистой ягоде как мухи на мед. (Вечерняя Москва (Москва); «На фестивале цветов даже арбуз стал астрой», 17.06.2013).

…американская недвижимость как мух на мед притягивает все большее число покупателей из-за рубежа (Итоги; «Домик за морем», 01.04.2013).

В следующем контексте – Мухи летят, скажем так, на мед, а СМИ – на запах крови… – содержится сопоставление: в одинаковых позициях стоят лексема мед и словосочетание запах крови, в результате чего коннотация лексемы мед меняется на противоположную. Вводное выражение скажем так, использованное как метарефлексив, выполняет функцию эвфемизации (известно, на что еще слетаются мухи, кроме сладкого), поэтому высказывание несет в себе скрытую, но легко считываемую негативную оценку.

Выражение медом намазано используется как номинация локуса, который привлекателен для людей:

Им что, в Америке медом мазано?! (Аргументы и Факты; «Протодиакон Андрей Кураев: Нашим внукам будет тяжелее, чем нам!», 15.02.2013).

В армии медом намазано? (Аргументы и факты; Александр Колесниченко, полоса 8, 07.08.2013).

…медом в этом секторе рынка не намазано… (Ведомости (Москва); «Меня за независимость из совета выгоняли», 11.12.2012).

Тут что, медом намазано? (Журнал Московской Патриархии; «Борисоглебский феномен: с миром принимаем», 09.07.2013).

Чего вам тут – медом мазано? (Журналист; «Богородица, дураков вразуми!», 16.07.2013).

Интересны такие трансформации данного выражения:

…и у нас, борзописцев, хлеб не медом намазан (Вечерняя Москва (Москва);

«Сидоров, просветленный Байкалом», 26.07.2013).

…работа… не сказать чтобы медом намазанная (Известия (московский выпуск);

«Победа депутатов над демоном никотина», 26.11.2013).

В первом случае, на наш взгляд, происходит контаминация двух фразеологизмов – зарабатывать на кусок хлеба с маслом и медом намазано, результатом которого является совмещение двух образов: хлеб – «самый важный продукт для существования человека; символ пищи, жизни … хлеб символизирует радушие и гостеприимство» [2, с. 66–67], хлеб с маслом – не просто существование, а комфортное существование. Таким образом, в данном сочетании хлеб не медом намазан ценность меда усиливается: хлеб – жизненная необходимость, а мед, следовательно, становится особенно ярким символом чего-то приятного и приобретает большую ценность.

Во втором контексте наблюдается формальная трансформация – появляется полная форма причастия намазанная, возвращая вещность привычному образу.

Также отметим, что для трансформаций устойчивых выражений с лексемой мед вообще характерна конкретизация, овеществление образа – это мы уже могли наблюдать на примере выражения ложка дегтя в бочке меда: указание количества (три ложки, изрядно ложек), акцентирование субъекта (Алексей Кудрин … внес ложечку, кину дегтя в бочку меда).

Следующая группа – это высказывания, определяющие что-то как не мед (что-то не покажется медом). Подобные объекты и явления характеризуются чаще как неприятные, нехорошие через отрицание, а мед является эталоном: …служба любая, а тем более пограничная, – не мед… (Граница России: Василий САМОТОХИН; «Алексей Булдаков: “Ну, мужики, за границу!”», 23.05.2013).

…характер у верблюдов не мед… («Гудок» (www.gudok.ru); «Мишка и Машка», 28.06.2013).

…наша работа тоже была не мед… (Итоги; «На острие конька», 24.12.2012).

…жизнь медом не казалась… (Ведомости (Москва); «Россия и США: Преемственность лучшего», 28.01.2013).

…сталинский режим казался медом в сравнении с родиной… (Известия (московский выпуск); «Турецкая вера», 11.06.2013).

В данных выражениях мед является эталоном чего-то хорошего, приятного, поэтому он может выступать в качестве основания для сравнения и характеризации различных объектов.

Актуальными для русского сознания являются такие признаки концепта мед, как вязкость, тягучесть. Именно с медом часто сравниваются речь и звучание:

Поет, словно медом душу заливает… (Ветеран; «Царица русской песни», 12.11.2013).

…потек мед его голоса… (Вечерняя Москва (Москва); «Ликер – дамам, виски – интеллигентам, спирт – врачам», 07.05.2013).

В контексте …трубку, из которой слова, как мед… (За рулем; «Курсы арабского языка: российские байкеры в иракской тюрьме», 02.11.2013) в качестве объекта сравнения выступают слова, т. е. актуализируется содержательная сторона процесса говорения, как и в паремии Вашими устами да мед пить… (Ветеран; «Царица русской песни», 12.11.2013), «Вашими устами, говорят в российском народе, да мед пить», – отреагировал на это заявление Владимир Путин («Гудок (www.gudok.ru)»; «Валютный мир», 18.02.2013) – ‘О человеке, говорящем что-л. приятное слушающему’ [1], т. е. положительно оценивается то, что человек говорит.

Мед означает «речь» и в следующих фразах:

…весь предыдущий мед был предназначен только для того, чтобы навязать мне именно такой ракурс темы… (Воздушный флот; «Хомо Авис (человек крылатый)», 29.04.2013).

Это о них сказано в библейских притчах: «Приятная речь – сотовый мед, сладка для души и целебна для костей» (Журналист; «Ё-бельё», 18.06.2013).

Эта речь, как и мед, приятна для слушателя (речь сладка). Метафора второго контекста также обращается к такому признаку концепта мед, как полезность: речь целебна.

Итак, мед может характеризовать и содержание речи, и звучание. Постоянна в обоих случаях положительная коннотация.

Для современных носителей русского языка актуальной оказывается и мифологическая зона концепта мед: он считается священным продуктом, связанным с религией. Показательны следующие выражения: питаться диким медом и акридами ‘жить впроголодь, не иметь достаточно пищи’ [1] и течь молоком и медом ‘символ изобилия’.

Питаться диким медом и акридами? (Дружба народов; «Водителям горных троллейбусов», 15.10.2013).

Адвокат – профессия доходная, ее обладателю необязательно носить одежду из шкур и питаться диким медом и акридами (Известия (московский выпуск); «Назначить тов. Засядько», 07.03.2013).

… в славном городе Бостоне для бывших россиян реки текут молоком и медом… (Знамя; «Бостон. Город и люди», 15.02.2013).

…ты превратил ее в сад, страну, текущую молоком и медом… (Знамя; «Возвращение в Египет», 15.08.2013).

…она будет течь молоком и медом (Знамя; «Возвращение в Египет», 15.08.2013). Обе группы обнаруживают отсылки к религиозным текстам, что подтверждает актуализацию религиозной лексики в языковом сознании современного человека. Мед здесь выступает в качестве, во-первых, продукта питания, во-вторых, символа изобилия.

Так как концепты отражают и фиксируют важную часть опыта человека, необходимое и существенное для него, нередки высказывания, отражающие связь меда с пчелами:

Наш молодой капитализм не выработал, как пчела вырабатывает мед, моральноэтические нормы (Аргументы и факты. Приложения (Москва); «Не шантажируйте Россию!», 30.10.2013).

По мнению Борисова, «нам нужны сотни таких центров, которые, как пчелы, должны нести нектар в улей, где делается мед» (БОСС; «Приборостроение на грани забвения», 15.07.2013).

Иными словами, в России неимоверно расплодились неправильные пчелы, которые собирают неправильный мед (Известия (московский выпуск); «Неправильные пчелы», 05.04.2013).

Через связь концептов пчела и мед актуализируются признаки ‘трудолюбие’, ‘коллективизм’. Мед – это продукт, который может быть получен только при приложении труда, причем коллективного, что повышает ценность меда в глазах людей. Взаимосвязь пчел и меда признается эталонной, неразрывной и естественной. Именно поэтому выражение пчелы против меда демонстрирует абсурдность положения дел.

Землячества против этнопреступности, – говорит Михаил Дегтярев, – то же самое, что пчелы против меда (Известия (московский выпуск); «ЛДПР проверит “легальных” мигрантов на легальность», 02.09.2013).

…газеты – пустая трата времени, сегодня одно, завтра другое – мелькание, от которого только устают глаза. Пчелы против меда, скажете?.. (Известия (московский выпуск); «Не читайте газет», 05.12.2013).

Лексема мед встречается не только в высказываниях, она также может выступать номинацией или частью названия чего-либо. Такая возможность также обеспечивается яркими когнитивными признаками концепта мед, которые актуализируются в процессе коммуникации. Например, название музыкальной группы «Вересковый мед» – это отсылка к мифологической зоне концепта, образу меда поэзии, а также к балладе Р. Л. Стивенсона «Вересковый мед». Имя рекламного агентства «Мед» – обращение к таким признакам, как ‘приятный’, ‘полезный’, ‘эффективный’. Название музыкального мероприятия «Ложка меда» ассоциируется и с фамилией исполнителя – Ложкин, и с устойчивым выражением «ложка дегтя в бочке меда», однако оно однозначно актуализирует признак ‘приятный’. Два слогана – не жизнь, а мед (кафе) и рекламный мед в бесплатных сотах (сотовая связь) также актуализируют признак ‘приятный’, а второй слоган еще и признак ‘полезный’.

А вот что говорит рекламщик об использовании номинации медовая: «А на вопросы, почему “Хлебная” водка не пахнет хлебом, “Медовая” – медом, а “Дамская” дамами, признавался, что цистерна-то одна, остальное – маркетинг». То есть яркие когнитивные признаки концепта мед (как и концептов хлеб, дама) переносятся на товар (водка) для создания ассоциаций, необходимых маркетологам.

Интересный пример из художественной литературы:

«Ты мне тоже очень понравилась, думаю о тебе, встретиться очень хочу, но свалился с простудой, пью кипяток, нет сил выйти в магазин, купить мед…» И насчет меда спорил. У него аллергия на мед. Но на меде я настоял. Мед сам по себе настроит блондинку на правильный лад…