Текст книги "Дорога к себе"

Глава 19

Через неделю Роза вспомнила о трупе на балконе. Маска, перчатки и пластиковый пакет – минимальный набор для безопасной ликвидации тела. Отодвинув ногой кактус и задержав дыхание, она подняла дохлую крысу за хвост. К удивлению, та оказалась очень легкой. Чучело? Неудачная идея понюхать трупик вызвала рвоту, на двадцать минут прервав операцию. Вторая попытка – более удачная – привела похоронное шествие к мусорному баку за домом. Положив покойницу на выброшенный стул, Роза прочитала только что придуманную молитву и подожгла крысу. Яркое пламя горящего целлофана вмиг озарило свалку, создав атмосферу настоящей оккультной процессии. Огонь жадно съел пакетик с грызуном, спинку стула и незаметно добрался до рукава самого гробовщика. Истошный крик и попытка потушить пламя перчаткой не дали результатов. Синтетический пуховик вспыхнул, как факел. Секунды страха и отчаяния казались часами. Неужели это конец? Так глупо.

Сильный удар, еще один и еще – что-то черное хлестало по ней не останавливаясь. Клоун?! Да – крошечный арлекин с черным одеялом в руках. Побои прекратились вместе с огнем, и Роза наконец увидела перед собой соседскую девочку, ту самую, с ярким макияжем и грустными глазами. Ребенок, не глядя на нее, быстро надел на себя обгорелое одеяло-пальто и направился в сторону дороги. Роза не могла пошевелиться, молча наблюдая, как уходит ее спаситель, исчезая в утренних сумерках.

Остаток дня прошел в ожидании девочки, в выглядывании за дверь, подсматривании в дверной глазок. Взяв выходной, Роза спустилась караулить ребенка у подъезда, морщась от запаха паленых волос.

«Почему ее не отправляют домой? Они разве не видят, что произошло что-то плохое? Бездушные! Невнимательные! Идиоты!»

Фигурка девочки появилась только после обеда: она несла себя на тонких ножках в огромных ботинках. Роза, не теряя ни секунды, побежала навстречу.

– Привет! С тобой все в порядке? – Роза нагнулась, осматривая ее со всех сторон.

– Да, – девочка съежилась, пытаясь отодвинуться.

– Я хотела тебя поблагодарить! Ты спасла мне жизнь! Как тебя зовут?

– Карина.

– Меня Роза. Хочешь есть? Можно я тебя угощу обедом? – Поняв, что пугает ребенка, Роза отошла на метр.

Глаза девочки прояснились при последних словах, но в ответ она замотала головой.

– Идем! У меня там куча всего. Времени много не займет: быстро поедим – и ты домой, мы ведь соседи! – Роза изо всех сил сдерживала клокотание в груди, поглядывая искоса на девочку, послушно шагавшую за ней.

Из «кучи всего» в холодильнике лежали только два яйца, один помидор и остаток клубничного джема.

«Черт!»

Приготовив яичницу, Роза соскребла варенье со дна банки и налила чай.

– Если что, я могу заказать пиццу. Заказать?

– Да, – девочка покраснела.

– Хорошо. Какую ты любишь?

– Один раз в школе на благотворительном празднике нам раздавали пиццу с колбасой.

– Отлично, с колбасой так с колбасой. Может, еще какую-нибудь?

– Других там не было.

– Хорошо.

Роза не могла оторвать глаз от Маугли из каменных джунглей, уминающего один за другим куски итальянского пирога. Дикая жажда жизни из маленького тела напуганного зверька вырывалась на свет бездушного мира.

– Сколько тебе лет, Карина?

– Двенадцать.

– М-м-м… я думала, не больше десяти.

В ответ девочка только пожала плечами.

– Мне так неудобно за твое испорченное пальто.

– Ничего, я залатаю, не впервой.

– Ты умеешь шить?

– Да, я хожу на кружок шитья в школе.

– Здорово! Я тоже ходила на такой в детстве. Что умеешь шить?

– Юбку, штаны, сарафан. Было бы из чего.

– Знаешь, у меня много ненужных вещей, забирай все! Идем покажу.

Аккуратно обойдя кактус, Роза вытащила пакеты со старой одеждой, дав старт бразильскому карнавалу. Девочка мерила все подряд, дефилируя по комнате в разнообразных нарядах. Платье из пайеток, шляпа с фруктами, оранжевый шарф, кофта с перьями, бирюзовые бусы, колье из речного жемчуга. Счастливый смех – редкий гость унылой квартиры – разлетался по комнатам, ударяясь о стены, затем вновь набирал скорость, пролетая сквозь шкафы, задевая люстру и старую фигурку ослика на трюмо. Казалось, время вернулось вспять и по тонкому ковру шагала другая девочка, с другим именем и другими глазами. Она умела мечтать и верить в себя, а главное – любить.

Показ мод закончился с приходом Паши. Увидев соседского ребенка, он покачал головой, но не произнес ни слова.

– Я сложу вещи тебе в сумку. – Роза подняла пластиковый пакет с пола.

– Извините, но я не могу это забрать.

– Почему?

– Родители. Если узнают, у меня могут быть проблемы. – Девочка не смотрела на Розу, натягивая пальто.

– Хорошо, возьми что-нибудь одно сегодня, в следующий раз еще что-нибудь. Это все твое!

– Можно я возьму тот красивый платок? – девочка указала на шарф с синими птицами.

– Конечно. Приходи в субботу на обед, – шепотом произнесла Роза, провожая ребенка у дверей.

Маленький Маугли исчез за дверью, пряча улыбку и яркую ткань под обгорелое пальто. Легко шагая по разбитому кафелю в гигантских ботинках, девочка не подозревала, что была той самой бабочкой, взмахом крыла вызвавшей цунами на другом конце света. Огромный поток воды, несущий разрушение и хаос, дает начало новой жизни, бесследно смывая остатки прошлого.

Глава 20

Первая швейная машина Singer появилась на свет в США в 1850 году и была продана за сто долларов. Ее копии впоследствии принесли производителю Исааку Мерриту Зингеру миллионы, превратив его из обычного изобретателя в крупного промышленника. Спустя сто семьдесят лет праправнучка той самой стодолларовой машинки стояла в углу лоджии на четвертом этаже дома в пыли, со сломанной лапкой, не теряя надежды, что однажды о ней вспомнят и сошьют самое красивое платье на свете. Этот день настал. Чья-то рука вздернула покрывало, ласково погладила пыльную платформу и, одним рывком подняв старушку, занесла ее в теплую комнату.

Весь вечер Роза провела, разбирая детали Singer 1972 года выпуска и вычищая из них пыль ватными палочками. Один за другим в голове всплывали фрагменты школьного курса по рукоделью, его пышнотелая преподавательница с розовой помадой и часы наслаждения за работой. Тогда она обожала шить, знала уйму всего о выкройках, швах, петлях, тканях. Эта любовь должна была стать профессией, но родители держались другого мнения: тогда, тринадцать лет назад, все выбирали иностранные языки, экономику, юриспруденцию, ручной труд считался непрестижным, немодным. Так мечта создавать одежду умерла еще до первого экзамена в университет, оставив шрам на сердце юной девочки. Швейную машинку продали, а на вырученные деньги купили ноутбук для занятий английским языком. Сейчас, сидя в спальне, Роза приняла решение вернуться к мечте – конечно, осторожно, как к хобби, тем более что она должна целую куртку спасшему ее человеку.

Раннее утро, крепкий кофе, старые кеды, любимая пробежка. Срочные задания, дедлайны, звонки, сообщения, новые планы. Все спорилось и исполнялось. К концу рабочего дня Роза предвкушала поход в центральный магазин тканей и фурнитуры, занимавший два этажа старинного особняка. Он напоминал пряничный домик, украшенный гирляндами из звезд и шаров. На входе стоял швейцар и услужливо открывал двери хорошеньким дамам. Роза долго стояла напротив, любуясь золотистой подсветкой и нарядной витриной, не решаясь зайти. Много лет назад она вычеркнула это место со своей личной карты города, запретив себе даже приближаться к нему.

Шаг, еще один – и перед тобой волшебная страна кружева, разноцветных лент и страз. Огромные стеллажи жемчужного бисера, перламутровых пуговиц, переливающихся камней. Кажется, кто-то открыл сокровищницу индийского махараджи, щедро предлагая ее несметные богатства. Миллионы пайеток, стеклярусов и блесток, выстроенные в стройные ряды, завораживали, маня в мир восточных сказок. Тончайший шелк, мягкий бархат, тысячи полевых цветов на реках безупречного хлопка. Блуждая в этих лабиринтах, можно потеряться в лианах из тесьмы и шнуров. Роза бродила по магическому дворцу, улыбаясь сотрудникам в зеленых колпачках, так похожим на лесных гномов. Умиротворение поглощало беспокойный ум, рождая желание создавать, быть частью красоты. Вернувшись домой, она сразу взялась за ножницы. Ловкие пальцы вертели старую куртку, расчленяя ее на детали, безжалостно срезая фабричные швы. Она трудилось до глубокой ночи, не чувствуя ни усталости, ни времени. К выходным парка была готова, потеряв десять размеров и приобретя капюшон. Желтая, с вышитой буквой К на левом кармане, она терпеливо ждала будущую хозяйку на детской вешалке в углу шкафа.

Девочка появилась на пороге субботним утром, застав Розу сервирующей стол к завтраку. Дикий зверек с блестящими глазами, недолюбленная, недоласканная, ловящая каждый взгляд взрослого, обратившего на нее внимание.

– Ты как раз вовремя, мой руки и садись за стол.

Стремительно опустошая тарелки, девочка напоминала хомячка перед зимовкой. Набивая щеки блинчиками вперемешку с омлетом, она не могла произнести ни слова, поэтому Роза спокойно ждала, подливая вишневый компот. Когда скорость поедания сырников и багета с джемом снизилась, давая возможность отвечать на вопросы, началась первая беседа между будущими друзьями.

– Карина, как дела в школе?

– Нормально.

– У тебя есть друзья?

– Нет.

– Почему?

– Со мной не хотят дружить.

– Почему?

– Ну, у меня родители выглядят странно, знаете, как бомжи – так говорят одноклассники. А еще, что от меня воняет и одеваюсь я с мусорки. – Лицо ребенка изменилось. В одно мгновение раскрылся секрет яркого макияжа, служившего защитной маской. Девочка была воином, а мир вокруг – полем битвы.

Розу затрясло. Воскресли забытая боль от постоянных нападок и ненависть в каждой клетке. Беспомощность, одиночество, потеря надежды и ежедневный стыд. Набрав воздуха, она выдавила из себя:

– Я хочу быть твоим другом. Ты не против?

В ответ ребенок кивнул головой.

– Идем, у меня кое-что для тебя есть.

Как часто то, что для одного человека мелочь, не требующая особых сил или даже попросту ненужная, может стать для другого чем-то большим и важным. «Я тебя люблю» бунтующему ребенку, немного еды бездомному или подбадривающее слово учителя отчаявшемуся подростку. Мы обычно недооцениваем свою способность менять мир вокруг, оставляя эту прерогативу супергероям и даже не подозревая, что мы и есть те самые супермены и чудо-женщины.

В новой куртке похожая на птенца девочка кружилась, танцуя под музыку, которую пела душа. В этот день один человек стал чуточку счастливее, а другой – немного увереннее в себе.

Глава 21

Мы никогда не знаем, что нас ждет завтра. Любовь, смерть или еще один день сурка. Грядущее всегда загадочно, поэтому так желанно. Миллионы людей на свете жаждут оказаться в нем, уверенные в его превосходстве над сегодня. Но жизнь происходит сейчас: она уже мертва в прошлом и еще не родилась в будущем. Счастлив тот, кто осознал это, – он стал мудрецом.

Новый друг – маленькая девочка, жила в настоящем, имея фиктивную инвалидность, так же, как ее брат, отец и мать. Скудная еда, вещи из секонд-хенда, грязь в доме и статус изгоя в школе существовали тоже сегодня. Роза как никогда понимала: действовать нужно немедля. Она выбрала два инструмента в обращении с диким зверьком – доброту и терпимость. Через много месяцев девочка навсегда распрощается с ярким макияжем и званием белой вороны. Она станет похожей на всех, но счастливой. Человек – существо социальное, и любой, как бы он ни храбрился, нуждается в принятии. Посеянные зерна любви восходили стебельками к внутреннему солнцу, орошаемые ежедневным трудом.

В одно весеннее утро она увидела первые плоды тех самых побегов, когда худая фигура Паши заглянула на кухню. Его осунувшееся лицо впервые за долгое время светилось, лишь глубокая морщина на лбу напоминала о пережитом горе. Только Роза знала, чего стоил этот взгляд. Сколько усилий понадобилось, чтобы, извиняясь за исчезновение на два месяца, упросить Макса взять еще одного кинолога в сериал. А затем Пашу уговорить принять предложение. И вот вчера прошел тридцатый съемочный день, обнуливший предыдущие.

– Сегодня я официально уволился со старый работы, – Паша улыбнулся, и мелкие бороздки окружили серые глаза, напоминая лучики солнца. – Стали поступать предложения от других режиссеров, просто от владельцев собак. Для офиса совсем времени не осталось. Я даже не ожидал. Так много работы! – Паша смотрел теперь на Розу иначе, не как на жену или любовницу, а как на друга, как когда-то на Медведя.

– Поздравляю! Отличная новость! – Роза привыкала к новому чувству – искренней радости за других. Странное и незнакомое, оно вытесняло все возможные «но» и «может», даря особенное удовольствие.

– Меня зовут на съемки в Таиланд: берлинский режиссер, конкурсная лента, насколько понял.

– Ты обязан ехать! Такая возможность!

– Тоже так подумал. Вылет через месяц, пока нужно заняться визой.

– Здорово!

– Кстати, я могу по утрам подвозить до школы девочку, дочку соседей. Вы вроде подружились…

– Да, спасибо. Это было бы замечательно!

– Мне пора, Макс ждет…

– Паша!

– Да?

– Я так рада за тебя. Честно…

– Спасибо.

Глава 22

Перелистывая годовой календарь, Роза незаметно добралась до даты Х – до точки, в которой подводят итоги, составляют планы и дают себе кучу обещаний. Тридцатый день рождения. С этого дня ты перестаешь числиться в списках молодежи и получаешь рассылки от косметологических клиник, предлагающих скидку на ботокс. «Как сохранить молодость? Или стиль в 30+» – теперь это все о тебе и для тебя. С переходом границы между одним десятилетием и другим общество втискивает именинника в тугие рамки, одаривая многочисленными «должен» в качестве подарков. Должен иметь первое, второе, третье, четвертое и так до бесконечности. А если не имеешь, не достиг, не получил или, не дай бог, не хочешь – значит, ты неудачник и лентяй. По отдельности каждый человек понимает, что эти стандарты – полная чушь, издевательство, даже фашизм, но в общем мнении теряет всю сознательность и принимает готовые шаблоны для жизни.

Добегая последний круг по парку, Роза в точности знала, какие прозвучат тосты на предстоящей вечеринке: «золотой фонд» пожеланий для бездетных девиц. Правда, ее мало беспокоили шутки про тикающие часы и настоящих женщин, все мысли сосредоточились на одном – поездке к родителям. Нужно выполнить обещание – приехать. Привезти запоздалые подарки из Парижа, попить чаю. Несколько месяцев она училась жить без обид и претензий, отдаляясь, взрослея. Мучительная дорога к дому, где имелась ее собственная комната с плакатом на стене и плюшевой игрушкой. Беспорядочно сыпались воспоминания, сменяя друг друга быстрыми кадрами. Крики, скандалы, оскорбления – так заканчивался каждый день рождения в детстве, скрашенный тортом и подарком. Однажды принесли его – медведя с алым сердцем. Хранитель тайн, соленый от слез, всегда свободный и готовый выслушать. При переезде он остался там, на старой кровати с цветным покрывалом.

Поднимаясь по щербатым ступенькам с огромными сумками, Роза отгоняла назойливую мысль сбежать. Знакомый звонок, тишина, снова звонок. Скрипнула дверь – давно пора ее смазать или заменить к чертям. На пороге стоял старик с выцветшими глазами, растянутая футболка скрывала худые плечи. За ним возникла маленькая женщина, очень похожая на него, ее бесформенный рот что-то произнес. Кто эти люди? Что они тут делают? Не может быть! Это не они! Сколько времени прошло? Десять, двадцать лет? Ее не могло быть так долго! Впервые Роза видела отца и мать не через призму детства. Таких, какие есть: дряхлеющих, со страхами, сомнениями, зависимостями.

– Роза, это ты? – голос отца прорезал воздух невидимой бритвой.

– Как у вас дела? – Не дожидаясь приглашения, она зашла в квартиру, волоча пакеты.

Неловкое молчание в прихожей, в котором каждый сказал очень много. Роза заварила чай и накрыла на стол. Вкусные пироги и торт из кондитерской Эли, разговоры о пустяках. Мама спрашивала про Париж, мерила шарфы и блузки с Монмартра, рассказывала о соседке, уехавшей в Индию, а папа жаловался на местный футбольный клуб, недотепу вратаря и кретина тренера. Роза смеялась, отпустив время, прошлое и себя. Это был лучший день рождения за тридцать лет. Провожая дочь, родители понимали: теперь их встречи будут редкими, темы ограниченными, а личные границы крепкими. Маленькая девочка выросла.

Выйдя на улицу, Роза плыла в потоке машин под звуки шумного города. На экране смартфона мигали сердечки, цветы и тортики. Напевая себе под нос, она приехала в квартиру Дины, своим ключом открыла дверь, приготовила кофе, ответила на письма, разобрала посылки, найдя среди них свое имя. В фиолетовой коробке лежало платье от Эда Манна, туфли от Jimmy Choo и сертификат в салон красоты. Помимо дорогих подарков Дина устраивала вечеринку в модном баре в честь дня рождения своей ассистентки. Приглашены все. Прекрасное умение совмещать роль крестной феи и злой мачехи. Сегодня Роза была Золушкой, правда, без принца и с ночным клубом вместо дворца.

На двадцать пятом этаже стеклянной башни танцующие тела раскачивали здание под голос Кайли Миноуг. Тысячи фраз заполняли океан пустоты, подпитываемые реками алкоголя. Роза направлялась в самый центр, ловя на себе взгляды посетителей. Появление красивой женщины всегда событие, а превращение гадкого утенка в прекрасного лебедя – это уже целая история. Ее будут пересказывать не один раз и не один человек. В этот вечер Роза получила все, о чем мечтала: удивление, восхищение и зависть. Купаясь в чужих эмоциях, она разрывалась между наслаждением и отвращением ко всему происходящему. Ее мутило от приторных комплиментов и навязчивого интереса незнакомых людей, но удовольствие от осознания своей значимости не давало выйти из черного квадрата. Впервые в жизни ей удалось стать королевой бала, обойдя прекрасных соперниц. Дина и Эд – два волшебника, приложившие немало усилий для создания сегодняшней сказки. Идеальное платье, подчеркивающее тонкие ключицы и филигранно скрывающее еще неплоский живот. Дорогой парикмахер из Италии и визажист компании L’Oréal – современные Рафаэль и Микеланджело, объединившиеся для создания шедевра за щедрый чек от крестной феи.

Сказка превратилась в быль, и только одно но портило атмосферу абсолютной победы. Корону пришлось делить. И кто бы мог подумать – с кем! Конкурентом за общее внимание стал новый парень Дины. Высокий голос и длинные ноги. Он напоминал кузнечика, стрекочущего в кустах на берегу Малабара. И если у всех гостей ухажер одной из самых красивых девушек страны вызывал любопытство, то Розу новый жених раздражал до колик в боку. «Жигало, глупый, некрасивый» – огромные ярлыки украшали узкую спину пляшущего бойфренда Дины. Роза не могла сосредоточиться ни на одном разговоре, постоянно отвлекаясь на дергающиеся конечности Кузнечика в такт музыке.

Только появление Паши немного отвлекло внимание именинницы от ухажера начальницы. Белая рубашка и белые лилии – сегодня ночью он улетал в Бангкок и впервые решился сказать о своих чувствах, донести важные и когда-то нужные слова, но все они предательски зависли в воздухе, тая в сигаретном дыму ночного клуба. Роза молчала, видя попытки мужа ухватиться за последнюю соломинку и спасти их тонущий брак. Она терпеливо ждала, не подавая руки, не сочувствуя. Паша растворился в толпе, исчезнув навсегда со всех радаров и точек координат новой жизни Розы.

В опустевшем баре с выключенными прожекторами синие лампы подсвечивали одинокие души, не спешащие домой. Сонный бармен наполнял бокалы, добавляя без спросу лед в каждый заказ.

– Роза, ты домой?

– Что, прости?

– Понятно, я вызываю такси, сегодня переночуешь у меня. – И командный голос Дины продиктовал адрес в трубку.

В крошечной «КИА» водитель открыл настежь передние окна, спасаясь от перегара и французского парфюма. Резные снежинки, кружась, залетали в салон и садились на плечи незнакомцев.

– Не лето, закрой окна! – писклявое сопрано Кузнечика полоснуло зимний воздух.

– Любовь не греет? – ответил голос Розы с другого края заднего сиденья.

– Заткнись! – пропищал Кузнечик.

– Сам заткнись, дебил!

– Уродливая сучка, закрой рот!

Красные капли размазались по розовой рубашке бойфренда начальницы – удар кулаком по носу стал второй дракой в жизни Розы.

– Ах ты, тварь! – Кузнечик схватил обидчицу за волосы, перегнувшись через Дину, замахиваясь для ответного выпада.

В этот момент машина резко затормозила, и двухметровый таксист одного за другим бесцеремонно выволок на снег, обдал выхлопным газом и уехал, оставив валяться пьяную троицу на обочине.

– Идиоты! – первой поднялась Дина, отряхиваясь. – Вы что делаете?

– Детка, твоя подруга ненормальная.

– Заткнись! Вставайте, дальше идти пешком. Придурки!

Дина шла впереди, широко шагая по скользкой дороге. Как за вожаком стаи, следом плелись усталые бойцы.

Роза рухнула на кровать, не снимая пальто, готовая отдаться целиком Морфею, но сон смывало потоком беспорядочных мыслей и стонами из соседней комнаты. Через несколько минут, выругавшись, она решила умыться и поискать беруши. Не найдя ничего подходящего, в ход пошли женские тампоны. Спустя еще полчаса бессонницы идея принять душ и сварить кофе в четыре тридцать утра показалась не такой уж странной. Стоны из соседней спальни перешли в стадию криков.

Намазывая себя кремом из самой яркой баночки, стоявшей на полке, Роза медитировала, наслаждаясь ароматом и текстурой, как вдруг адская боль прошлась по всему телу. Оно полыхало, сгорая в невидимом огне.

– Помогите! Мне плохо! – взревела она, хватая банку.

«Перцовое антицеллюлитное обертывание» – гласила надпись на упаковке.

«Че-е-ерт! – прыгнув в ванну и смывая с себя убийственную смесь, Роза смеялась, захлебываясь водой из-под душа. – Боже, какая я идиотка.

Утренний свет врывался в окна просторной кухни, заливая яркими лучами зеркальный стол и широкие стулья. Роза, так и не сомкнувшая глаз, встречала рассвет в компании Одри Хепберн, тоскующей возле магазина «Тиффани» на Пятой авеню. Пришла тетя Салли. Бесшумно двигаясь вокруг плиты, она наполняла дом запахом бельгийских вафель и крепкого кофе.

– Здорово, девчонки! – На пороге стоял Кузнечик в одних трусах. Почесывая зад, он сел напротив Розы. – Тут жрать дают?

– Повежливее, Ромео!

– Роза, ты че такая кислая? Ревнуешь подругу?

– Ты мне не нравишься.

– Ты мне тоже. Я знаю таких, как ты: занозы в заднице.

– А такие, как ты, – паразиты. Я неправа?

– А ты…

– Доброе утро! – Сияющая хозяйка квартиры впорхнула на кухню, заполнив пространство феромонами.

Она не замечала хмурых лиц, болтала без умолку, смеясь над собственными шутками. Провожая любовника, Дина сунула ему несколько крупных купюр, пообещав позвонить завтра. Роза поперхнулась чаем и закашлялась на всю кухню, пялясь на парочку у двери. В ее голове крутилась одна мысль: «Каким слепым может быть человек, жаждущий счастья. Строгость и требовательность улетучиваются, уступая место снисходительности. Стираются стандарты, правила, остается лишь желание быть любимым и нужным».