Текст книги "Месть подана, босс!"

Глава 39. Ксения

Я выдохнула и быстро произнесла:

– Не хочу носиться вокруг недовольного босса, лежащего пластом после тяжёлых травм.

Давид усмехнулся и собрался разворачиваться.

– Давид! Ну, пожалуйста… Не надо тебе туда идти! Кому и что ты докажешь? Пусть Карельский сам гоняет свой мячик. Перед зеркалом. Чтобы смотреть и радоваться, какой он классный!

– Вот именно поэтому я и хочу утереть ему нос. Твоему классному Карельскому, – съязвил босс.

– А если получится наоборот?

– Значит, порадуешься за Макса и будешь ходить в его футболке. Футболка победителя, как-никак.

– Сдался он мне! Не нужна мне его футболка. Мне твоя футболка нравится!

Босс рассмеялся, подняв моё лицо за подбородок.

– А прямо сказать слабо, да? Ладно, Ксения. Время только зря теряем. Я пойду играть. А ты определяйся, за кого будешь болеть.

Давид подмигнул и побежал на поле. Все остальные игроки были уже там. Я осталась стоять в тёмном проходе. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Мне было страшно за Давида. Как он вообще ходит с такой распухшей ногой? Я бы легла и лежала пластом, а он ничего, даже бегает. Ещё и играть собирается. С травмой. А во всём виноват Карельский.

«Мелочный, завистливый ублюдок, – неожиданно зло подумала я. – Да что б ты себе ногу сломал, пока будешь финты крутить. Нет, лучше обе! Сразу».

– Ну, наконец-то! – крикнул Давиду Карельский. – Размяла тебе твоя секретутка главную мышцу от спазма?

Нет, всё-таки какое обманчивое впечатление может произвести внешность! Поначалу Карельский показался общительным и милым рубахой-парнем, а говорит такие гадости! Ладно. Поделать уже ничего не сможем. Я поплелась в раздевалку и, закинув сумку на плечо, вернулась на поле, заняв место у самой кромки.

Карельский заметил меня и подбежал, попинывая мячик. Остановился рядом и начал выделывать какие-то фокусы ногами. Понятия не имею, как называются эти приёмчики. Но обращался с мячом он ловко. Так ловко, что ему в цирке можно было выступать. В качестве дрессированной мартышки.

– У вас соревнование по трюкам с мячом? – невинно поинтересовалась я, улыбнувшись.

Карельский хохотнул и, наконец, прекратил выёживаться.

– Сейчас сама увидишь, кто и на что способен. Сдуется Марков. Этот мажор отрастил себе огромную задницу, сидя в офисном кресле.

Мне стало жутко обидно за задницу Маркова. На мой скромный взгляд, она была у него идеальной. Крепкой и подтянутой. Но Карельскому об этом знать не надо.

– Значит, тебе будет проще победить, да?

– Я Маркова в любом состоянии опрокину, – самодовольно заявил Карельский.

Ага, верю. Именно по этой причине ты накануне приложил Давиду по той ноге, на которой были неоднократные разрывы подколенного сухожилия.

– Я бы с удовольствием на это посмотрела, – включила я режим дурочки, якобы не слышавшей, какие гадости только что говорил Карельский.

– Не отрывай от меня взгляда, – подмигнул мне Карельский.

До чего же гадкий! Знала бы, накануне пургена в водичку подмешала и вручила бы с радостной улыбочкой, чтобы ему бегалось быстрее в известном направлении. Но сейчас уже ничего не поделаешь! Придётся играть по-честному. Давид был бы недоволен, если бы узнал, что я путаю ему карты. Поэтому я присела на край поля и приготовилась смотреть. Карельский подкинул монетку. И конечно, мяч достался ему.

Игра началась…

Вообще-то было бы безопаснее сидеть далеко на трибунах, а не расхаживать вдоль кромки поля, нарезая круги вокруг сумки с бутылками воды. Прилетит мяч в мою дурную голову, будет очень весело! Собственно говоря, он и едва не прилетел мне в голову раза два, пока я самозабвенно любовалась Давидом и смотрела не в ту сторону.

Команды шли на равных. Первый матч закончился со счётом один-один. Во время тайм-аута Давид остановился рядом. Он облился водой и отфыркивался, разбрызгивая капли во все стороны. Нужно было возмутиться, но я, как заворожённая, смотрела на его мокрые ресницы и потяжелевший малахитовый взгляд.

– Ты хотя бы изредка смотри по сторонам, а то всю игру пропустишь, – усмехнулся Давид.

Я смутилась: босс поймал меня на открытом любовании его мужественным лицом и телом, от которого исходил жар, как от раскалённой печи.

– Я всё равно ничего не понимаю, – парировала я, – я только за тобой наблюдаю. Чтобы Карельский не напакостил.

– Так ты же всё равно ничего не понимаешь! – захохотал Давид.

«Может быть, в спорте я ничего не понимаю, но в пакостях я очень даже хорошо разбираюсь», – подумала я, мрачно взглянув на босса.

Босс опять развеселился. У него вообще было на редкость отличное настроение. Он будто светился изнутри. А по тому, как он резво бегал по полю, умело обращаясь с мячом, и подумать было нельзя, что у него что-то болит.

– Ладно, расслабься, – Давид обнял меня одной рукой за плечи, – победа будет за нами. С тебя поздравления!

Раздался свисток, и начался второй тайм. Если я всё правильно помнила, то Карельский с Марковым согласились играть до победного гола. Вот было бы здорово, если бы в этом тайме Маркову улыбнулась удача, и всё пошло как надо. Карельский пыжился изо всех, почти ничем не уступая Маркову. Было бы прекрасно, если бы Макс не опускался до тычков, хватаний за футболку соперника и прочих мелких ухищрений.

Я всё время поглядывала на часы, считая минуты до окончания второго тайма. Ситуация внезапно повторилась. Почти один в один, как во время первого матча Маркова с Карельским.

Давиду передали пас, и он нёсся к воротам противника со скоростью смерча.

Я вскочила на ноги, сжав пальцы в кулак и впившись ногтями в ладонь.

– Ну же! Вперёд! Давай! – не удержавшись, закричала я.

Ощущения были такие, что, если бы вдруг у меня под рукой оказалась трещотка или прочие атрибуты типичного болельщика, шум бы стоял невероятный!

Давиду оставалось всего немного… Карельский бросился наперерез и прямым подкатом сбил Давида с ног. Опять!

– Фу-у-у! Неспортивное поведение! – топнула я ногой от злости. Надо же быть таким гадким и не уметь проигрывать честно!

Теперь надо пробивать пенальти. Босс решил сделать это сам. Поморщился, растёр ногу и приготовился бить по мячу. Если спортивные заголовки не врали, сейчас в дело должен пойти коронный удар левой ногой Давида.

Карельский, гад, знал, куда бить… Чтобы его на части разорвало. Я в очередной раз обматерила соперника Давида.

Марков разбежался. Я затаила дыхание. Удар…

– Го-о-о-ол!

На Карельского было смешно смотреть, такое кислое выражение лица у него было. Так тебе и надо!

Ох, не знаю, что со мной творится, но это просто нереально! Такой взрыв эмоций и адреналин! Пока Давид со своими игроками поздравляли друг друга, я еле смогла устоять на одном месте. Мне хотелось бегать, прыгать, ходить на голове или на руках… Радость и чувство торжества распирали меня изнутри. И гордость за Давида. Карельский понуро плёлся в раздевалку. Так, стоп, Ксения, ты носишься по краю поля, как сумасшедшая! Надо успокоиться. Но не получается! Хотелось поздравить Давида с заслуженной победой.

Но босс пошёл в свою раздевалку, чтобы переодеться. Кокетливая барышня, даже не взглянул в мою сторону. Да и фиг с тобой, Марков! Пусть у тебя высокомерная и заносчивая задница, я всё равно скажу тебе всё, что думаю. Я подхватила сумку и поторопилась вслед за боссом. Бегом. Пока не передумала. Я залетела в раздевалку, едва не сбив с ног другого игрока, уже покидающего помещение. Торопливо извинилась и вбежала к Давиду.

Я бросила сумку и со всего разбегу прижалась к Давиду, порывисто обняв его. Он слегка пошатнулся от неожиданности. Я хотела разжать объятия, но он тут же обхватил меня руками, прижав к себе.

– Поздравляю! Давид! Ты даже с подбитым коленом уделал этого высокомерного засранца! Утёр ему нос, разбил в пух и прах! Раскатал! Это было потрясающе!

Влажная от пота футболка липла к телу босса, даже его тёмные волосы были намокшие от пота. Но мне было плевать. Я тараторила без умолку. Давид улыбнулся и резко наклонился, впившись мне в губы поцелуем.

Глава 40. Ксения

Я охнула от неожиданности, почувствовав губы Давида на своих губах. Никаких церемоний. Поцелуй был жадный и неистовый. Давид вгрызался в мои губы, кусал и тянул их на себя, посасывал, облизывал и тут же отпускал. Но ненадолго, чтобы вновь взять мой рот в плен. От такого яростного поцелуя начало звенеть в ушах, и ноги вдруг ослабли.

Я едва не повисла на Давиде, приоткрыв рот, впуская его ещё глубже. Он со стоном вторгся языком так глубоко, что стало трудно дышать. Его было слишком много: резкие глубокие толчки языка и грубые жадные объятия. Мужские руки проворно гладили всё моё тело, сжимая так, что я изредка вскрикивала, когда сильные пальцы нещадно сминали грудь. Я принялась активно ласкать своим языком, исследуя губы и рот Давида, не отдавая себе отчёт в том, как сильно мне хочется, чтобы на этом всё не заканчивалось. Но мужчина сомкнул пальцы на моей попке, задрав юбочку, и прижал меня к себе. Я почувствовала, как сильно напряжён его член, упирающийся в низ живота.

Поцелуй прервался. Я выпустила тихий стон, но Давид всё услышал. Он смотрел мне в лицо потемневшим взглядом, жадно поглощая меня им. Потёрся об меня бёдрами.

– Давид!..

Он обхватил кисть моей руки и опустил вниз. Накрыл мою руку своей ладонью, сжал пальцы, заставив обхватить его член. Даже через спортивные шорты и плавки чувствовалось, какой он большой и горячий. Ладонь Давида переместилась на мою грудь. Одной рукой он сминал кожу на моей попке, а второй рукой забавлялся с грудью. Он меня уже не удерживал, но мои пальцы сами двигались по стволу члена.

– Бэмби… – застонал Давид и приложился губами к моей шее, покусывая.

Горячо и влажно облизывал шею языком и довольно постанывал, прижимаясь всё теснее. Это был пожар. Давид горел сам и заставлял гореть меня.

– Я хочу тебя, Бэмби. Охренеть как хочу…

– Давид…

Мне кажется, что я забыла все остальные слова, потому что могла выговорить только его имя.

– Только не говори нет, Бэмби. У меня острый недостаток тебя. Такой острый, что даже яйца звенят. Скажешь «нет», свяжу и оттрахаю. Потому что ты сама этого хочешь, да?

– Да, Давид!..

Вырвав признание из моих губ, Давид отстранился и сгрёб наши спортивные сумки.

– Поехали.

Он обхватил меня за запястье и потащил за собой. Я едва успевала подстроиться под его размашистый шаг. Давид закинул сумки в багажник и подтолкнул меня к автомобилю, открыв заднюю дверь. Я едва успела сесть, как он залез следом и потянулся ко мне словами:

– Я до отеля не дотерплю. Я сейчас взорвусь.

Он дёрнул меня на себя, заставив устроиться у него на коленях. Горячие пальцы легли на талию и сжали её. Я вскрикнула. Давид переместил ладони на попку и сжал пальцы. Двинулся бёдрами мне навстречу. Я застонала.

– Потрись об меня, Бэмби… – прошептал мужчина, сжимая пальцы.

Даже если бы я этого не сделала сама, его руки заставили бы меня это сделать. Но мне и самой хотелось почувствовать его. Я медленно качнула бёдрами вперёд и назад, чувствуя его эрекцию.

– М-м-м, ты супер, Бэмби. Такая сладкая, что съесть хочется. Я тебя в отеле из постели до завтра не выпущу. Всю оближу и покусаю, – выдохнул мне Давид прямо в губы.

И принялся претворять свою угрозу в жизнь. Он терзал мои губы, покусывая, прикусил кончик языка и втянул его себе в рот, принявшись посасывать. Чёрт! Как же сильно он меня возбуждает! Я уже чувствовала, как от огня между ног плавится моя воля, проступая влагой на ткани трусиков. Я дёрнула низ футболки Давида и едва оторвалась от его жадных губ.

– Ты должен мне свою футболку.

Давид посмотрел на меня, улыбнувшись:

– Только футболку? Я думал, что ты хочешь получить к ней кое-что ещё.

Я проникла пальцами под ткань футболки, царапая его пресс ногтями. Разгорячённая влажная кожа немного подрагивала от моих движений. Близость Давида не оставляла никаких шансов мыслить здраво. Я жадно вдыхала запах его тела: резкий, мускусный, животный. Он пьянил и возбуждал. Это была окончательная капитуляция. И на пути к ней стояли несколько слоёв лишней ткани.

– Хочу, Давид.

Я дотронулась до его губ и нарочно медленно очертила их языком. Едва скользнула в рот, облизнув губы со внутренней стороны. Подразнилась о язык Давида и медленно потёрлась им о нёбо. Давид нетерпеливо рыкнул и задрал мой тонкий джемпер. Не стал возиться с бюстгальтером, просто оттянул его чашечки вниз. Обхватил руками грудь с вызывающе торчащими сосками. Они набухли и пульсировали.

– Какая ты невозможно красивая.

Давид зажал мои соски между пальцев. Наклонился и лизнул чувствительную вершину. От такого мимолётного прикосновения возбуждение лишь усилилось. Я запустила пальцы в пряди волос, прижимая его к своей груди. Хотелось, чтобы он не прекращал ласку. Хотелось чувствовать его пальцы, губы, язык. Быстрее и неистовее. Он словно прочитал мои мысли и обвёл сосок языком, обхватив ареолу губами. Лизнул другой сосок, а потом сжал влажную вершину, покручивая её между пальцами.

Я довольно застонала: возбуждение охватывало всё тело жаром. Между ног стало невозможно горячо и влажно. Я начала тереться о стояк Давида, чувствуя, что влага просачивается сквозь ткань. И не могла остановиться. Мужчина сжал грудь ладонями, покручивая соски, и легонько покусывал их по очереди, ударяя по тугой вершине языком. Чувствительность была обострена до предела. Внутри живота бушевал ураган, продвигаясь к самому низу. Я громко застонала. Ещё немного, и я кончу только от того, как вкусно он дразнит мне грудь и забавляется с сосочками.

– Давид… Чёрт…

– Нравится? – оторвался он мгновение.

– Да, ещё хочу!.. Хочу тебя в себе… Пожалуйста.

Давид ухмыльнулся и просунул руку между нашими телами, ущипнув за клитор. Он двинулся пальцами дальше и выматерился.

– Да твои трусики выжимать можно, Бэмби. Моя голодная девочка…

Давид принялся ласкать клитор большим пальцем, ритмично надавливая на него, и прижался к шее губами, поднимаясь от ключиц до уха и спускаясь обратно.

– М-м-м, мой оленёнок… Не могу долго ласкать тебя. Иначе спущу себе всё в штаны, как последний идиот, – отстранил меня и попросил. – Дотянись до бардачка, Бэмби. Там лежат резинки.

Я послушно повернулась и, опёршись на подлокотник, потянулась к бардачку. Пока я копалась в содержимом, пальцы Давида проникли под юбочку и стянули трусики. Через мгновение они начали гладить влажные складочки.

– Давид, я ищу…

– Ищи, – резко оборвал меня он, – разве я тебе мешаю?

Он обвёл влажную пульсирующую дырочку по кругу и ввёл палец. Нарочито медленно. Я застонала, дёрнувшись. Перед глазами всё плыло. Я никак не могла найти презервативы, а горячая ласка пальцами не давала сосредоточиться. Давид сразу присоединил к ласке ещё один палец и принялся двигать ими внутри очень быстро. Мышцы живота скрутило, и оргазм обрушился сверху, заставив выгнуться в спине. Давид поцеловал кожу попки и принялся покусывать её, продолжая трахать меня пальцами.

– Ты так сладко течёшь, Бэмби.

Я задыхалась. Всё тело дрожало от спазмов непрекращающегося удовольствия. А глаза закрывались сами по себе. Я наконец смогла нащупать шуршащую упаковку от презерватива и двинулась назад, усаживаясь на коленях Давида.

– Послушная девочка, – рыкнул он и прикусил кожу на моей шее. В два счёта разорвал упаковку презерватива и сдвинул шорты с плавками вниз по бёдрам. Я пыталась повернуться к нему лицом, но он не дал.

– Сидеть. Лучше спусти трусики окончательно.

Я послушалась и избавилась от крошечного кусочка ткани, прикусив губу от нетерпения. Давид раскатал прозрачный латекс по члену и обхватил меня за бёдра, заставил приподняться и толкнул вниз. Я закусила губу, когда головка члена уткнулась между влажных пульсирующих складочек, и нетерпеливо качнула бёдрами. Мне хотелось почувствовать его в себе. Сразу. До упора.

– Нетерпеливая, да, Бэмби?

– М-м-м… Да, Давид. Очень…

Давид тихо засмеялся. Я сидела на его коленях, прижатая к его телу спиной. Правой рукой он заставил меня развести ноги в стороны, накрыв клитор. А левой рукой обхватил набухший сосок, принявшись перекатывать его между пальцами. Возбуждение было нестерпимым. Я толкнулась вниз, разом насаживая себя на его член. Давид застонал сквозь стиснутые зубы. Я непроизвольно сжалась вокруг его члена. Пульсация усиливалась.

– Ещё, Давид… – захныкала я, желая, чтобы он предоставил мне свободу движений.

– Не дёргайся, Бэмби. Сейчас я тебя трахаю так, как мне угодно. А если хочешь, потом поменяемся ролями. Хочешь?

– Да! Хочу… Хочу… Хочу… И сейчас тоже хочу!

– Моя горячая девочка. Ты так сильно меня сжимаешь… А как сладко течёшь… Приподнимись немного и держись за переднее сиденье. Ни одного лишнего движения! А я буду двигаться в тебе.

Я послушно исполнила его просьбу, прикусив губу от нетерпения. Я была готова слушаться его во всём, предвкушая порцию удовольствия. Которое не заставило себя долго ждать. Оно обрушилось на меня уверенными быстрыми движениями его пальцев. Он поглаживал мой клитор, забавлялся с чувствительной набухшей горошиной. Давид растирал и пощипывал меня, не давая передышки. Левой рукой он выкручивал сосок. Было немного больно, но крошечный укус боли и ноющая пульсация лишь подчёркивал наслаждение, оттеняя его.

Давид упёрся лбом в мою спину и начал двигать бёдрами, всаживая свой член в меня снизу. Лоно пульсировало, истекая влагой удовольствия и сжимаясь вокруг члена. Давид вбивался в меня на большой скорости. Он выходил почти полностью, а потом резко, до упора наполнял меня собой.

Воздух в салоне автомобиля стал нестерпимо влажным и горячим, как в джунглях. Тело покрылось бисеринками пота. Он собирался капельками и стекал по позвоночнику, спускался по ложбинке между ягодиц, присоединяясь к сокам, которые источало лоно. Под закрытыми глазами взрывались ослепительно яркие вспышки салюта удовольствия. Одна за другой, не переставая. Сдерживаться уже не было сил. Я вцепилась пальцами в сиденье автомобиля, царапая его ногтями и из последних сил балансировала на грани. Ещё немного, и смоет очередным шквалом оргазма. Мы с Давидом часто дышали и постанывали в унисон. Он что-то говорил, но жаркий шёпот прерывался громкими стонами, и слов было не разобрать. И не нужно было. Тела сами говорили за нас, соприкасаясь со звонкими шлепками.

Всё тело превратилось в один источник удовольствия. Возбуждение всё нарастало от умелых, бесстыдных ласк пальцев Давида, от шороха ткани о нежную кожу, от запаха секса и влажных дорожек смазки, стекающих по бёдрам. Я выгнулась в спине, больше не могла выдержать и закричала, отпуская себя, чувствуя, как последним мощным толчком Давид вонзается в меня и разрешает опуститься, оставаясь во мне. Сильная дрожь сотрясала всё тело. От мощного оргазма кожа покрылась мурашками и стала сверхчувствительной. Даже прикосновения губ Давида к шее вызывали трепет. Оргазм расплывался жидкой лавой, не отпуская меня.

– Бэмби, ты чудо…

Давид погладил внутреннюю сторону бедра пальцами, мокрыми от моей смазки, и развернул меня, усадив на колени боком. Обхватил ладонями лицо и принялся целовать губы.

– Ты прокусила губу, Бэмби.

Давид тяжело дышал, обжигая кожу лица горячим ветерком дыхания.

– В следующий раз лучше кричи, хорошо? Не хочу, чтобы твоим сладким губкам было больно. Просто кричи…

Глава 41. Ксения

Оторваться от Давида было нереально трудно. Хотелось замереть в его объятиях и не покидать никогда. Таких чувств раньше я ещё не испытывала ни разу. Мне хотелось застыть без движения, чтобы не спугнуть сладкие мгновения. И плясать, прыгать от счастья, взлетать над землёй, махая руками, словно крыльями. Абсолютно необъяснимое состояние безбрежного счастья.

– Бэмби, может, мы переместимся в отель? – сверкнул глазами Давид.

– Ещё немножко, – прошептала я, выпрашивая поцелуй.

– Нет, – решительно ответил босс, – я уже начинаю заводиться от твоей близости. И если ты не слезешь с моих коленей сейчас, мы не уедем никуда ещё очень долго.

Пришлось исполнить приказ босса, сказанный тоном, не допускающим возражений. Сладко сжалось сердце, замерев на секунду, и вновь забилось быстрее.

До отеля мы доехали очень быстро. Едва переступив порог комнаты, Давид впился в мои губы нетерпеливым поцелуем, так резко вжав меня своим телом в стену, что я взволнованно ахнула, принимая яростную атаку его языка. Давид вклинил колено между моих бёдер и обхватил попку, заставив подвигаться на его ноге, потереться о неё промежностью, уже начавшей сочиться влагой и пульсировать.

– Дави-и-и-ид, – простонала я, непроизвольно сжимая бёдра ещё крепче, и вдруг вспомнила, отстранившись. – Как твоё колено?

– Всё нормально, Бэмби, – усмехнулся Давид, обжигая кожу шеи страстными поцелуями, – на самом деле, ерунда, не переживай.

– Но тебе же было больно.

– Неприятно, Бэмби, только и всего.

– Но ты же ходил с несчастным видом, – не сдавалась я, обхватив лицо Давида ладонями и вглядываясь в его глаза.

Взгляд малахитовых глаз потеплел и брызнул искрами смеха.

– Я преувеличил. Самую малость.

– Враль! – возмутилась я.

– Не-а, ты так трогательно за меня переживала. М-м-м… Думаешь, мне не хочется нежности и ласки?

– Обманным путём, – надула я губы.

– Это была маленькая… военная хитрость, – улыбнулся Давид, покусывая мои губы и прижимаясь ко мне всё теснее.

– Не думаю, что твою военную хитрость можно назвать маленькой, – простонала я, чувствуя эрекцию, упирающуюся в низ живота.

– Пойдём в душ, хочу умыть тебя. А потом снова запачкать, – соблазнительно сверкнул глазами босс, помогая мне избавиться от одежды здесь же, на пороге комнаты.

Он нетерпеливо потащил меня за собой, занимая пространство душевой кабины. Тёплая вода ударила сверху, омывая нас. Давид нанёс на губку гель и вспенил его, коснувшись моего тела. Деловито распределил пену губкой по телу и отложил её в сторону. Горячие руки заскользили по моей коже, не пропуская ни одного миллиметра, лаская её прикосновениями и заставляя пылать. Я потянулась на носочках вверх, к желанным губам Давида.

– Это против правил, Бэмби. Я целиком и полностью сосредоточен на гигиенических процедурах, – пробормотал Давид прямо у моих губ.

– Да, я чувствую, как сильно ты сосредоточен, – улыбнулась я, обхватывая ладошкой горячий ствол члена, возбуждённый до предела.

Давид наклонился совсем немного, чтобы впиться в мои губы неистовым поцелуем. Ураган страсти, обрушившийся на меня сверху, вымыл все мысли из головы, оставив только яркие эмоции. И ни одного шанса на спасение. Давид заставил меня запрокинуть голову и жадно проникал в мой рот своим языком, глубоко и чувственно. Под таким напором моя воля плавилась, быстрее чем воск свечи рядом с открытым огнём.

Пальцы Давида в мыльной пене скользили по моему телу, оглаживая спину. Он пощипывал меня за ягодицы и толкался бёдрами в мои пальцы, которыми я обхватила его член. Возбуждение и без того было сильным, а сейчас оно стало вязким и влажным, невозможно горячим. Лоно горело огнём нетерпения, и потушить этот пожар можно было только Давидом. Я вырвалась из плена его рта и ловко развернулась, потёршись попкой о его стояк. Давид простонал и провёл пальцами по изгибу спины.

– Это провокация, Бэмби…

Горячая крупная головка члена уткнулась между нежных влажных складочек. Давид качнул бёдрами вперёд, медленно заполняя меня своим членом. Слишком медленно, на мой взгляд. Я прогнулась в спине ещё больше и выпятила попку, насаживая себя на его член. Давид одним толчком вошёл в меня целиком, заставив сжаться вокруг него. Ноги внезапно ослабели, и стало тяжело держаться на них, я упёрлась ладонями в стенки душевой кабины. Попу огрел шлепок ладонью.

– А-а-ай! Давид…

Он отвёл бёдра назад и вновь всадил в меня член до упора, а потом так же резко вышел, звонко шлёпнув меня по попке ещё раз.

– Душ, Бэмби. Надо принять душ! А ты меня отвлекаешь. Заканчивай водные процедуры и жди меня на кровати. Надеюсь, теперь ты не будешь от меня прятаться в уродливом халате отеля?

Ещё и издевается… Лоно пульсировало. Низ живота тянуло приятной тяжестью. Но я отступила от Давида и принялась умываться, обводя упругую грудь, лаская плоский живот и растирая пальчиками каждую впадинку тела. Потом позволила тёплой воде смыть остатки пены. Всё это время я наслаждалась откровенно-бесстыжим взглядом босса, скользившим по моему телу. Давид потянулся ко мне. Я проворно вывернулась, передразнив его:

– Душ, Давид. Тебе надо принять душ. А я буду ждать тебя на кровати и постараюсь не заскучать…

– Ты уже большая девочка и знаешь, как себя разогреть ещё больше…

Разогревать себя не приходится, я и без того возбуждена так, что влага скатывается каплями по складкам. А малейшее прикосновение ткани простыней к разгорячённой коже ощущается как ещё одно будоражащее касание. Я прикрыла глаза в ожидании Давида, позволяя волнам возбуждения проноситься по телу вместе с бешеным биением пульса. Послышался звук шагов. Кровать прогнулась под весом мужского тела. Давид наклонился надо мной и шаловливо пробежался языком в ложбинке между грудей, потом коснулся горячим ртом острых сосков, лаская их по очереди. Облизнул тугие вершины и подул лёгким ветерком дыхания, вызывая мурашки.

– Соня, мы так не договаривались, – рассмеялся Давид, нависнув надо мной.

– Представь, что я – спящая красавица, а тебе нужно меня разбудить, – проворковала я, обвивая руками босса за шею.

Мои глаза по-прежнему оставались закрытыми. Давид прижался к губам, раздвинув их языком, и принялся целовать меня. Я едва не задыхалась от его собственнического поцелуя. Давид перехватил мои ноги под коленями и развёл их в стороны, вклиниваясь бёдрами. Особо глубокий толчок языка… И одновременно с этим он заполняет меня собой.

Тело затопляет жаркими волнами, а лоно ритмично сокращается вокруг его члена, пульсирует и сладко ноет. Ощущение наполненности невероятное. Поневоле мои глаза распахиваются. Я разглядываю длинные чёрные ресницы Давида. Он, чувствуя, что я смотрю на него, прерывает поцелуй. Опирается руками на локти по обе стороны головы. Его лицо находится всего в нескольких сантиметрах от моего. Давид движет бёдрами, направляя себя внутрь, погружая в жаркое марево страсти нас двоих.

Он держит меня на привязи своего взгляда, жадно вбирая все мои эмоции. Его губы приоткрыты. Тяжёлое частое дыхание вырывается прямиком из них, опаляя кожу моего лица. Я горю под Давидом, извиваясь, и подаюсь бёдрами навстречу его резким толчкам. Оргазм зарождается внизу живота и горячим комком быстро спускается, концентрируясь на ритмичных сокращениях лона. Ещё немного, и я точно разобьюсь на мелкие осколки яркого удовольствия. Давид будто слышит мои мысли и ускоряется. Хочется задержать подступающий экстаз ещё немного, но не получается… Тело выгибается дугой, а бёдра распахивается ещё шире, вбирая в себя мужчину, двигающегося на предельной скорости. Продлевающего моё удовольствие.

– Дави-и-иид…

Босс довольно стонет и сжимает губы, дыхание рваное и частое. Он наклоняется и нежно целует меня в губы перед тем, как спросить:

– Ты хорошо кончила, Бэмби?

Я стараюсь перевести дыхание и согласно киваю.

– Теперь я тебя замучаю, Оленёнок. Потому что я только разогрелся. Даю тебе пять минут на отдых…

Давид выходит из моего лона и перекатывается на спину, притягивая меня к себе. Я перекидываю ногу через его тело, чувствуя внутренней поверхностью бедра его эрегированный член, влажный от моей смазки.

Давид прижимает меня к своей груди. Разгорячённой, мокрой от пота. Сердце бешено колотится, прислушиваюсь к его биению и замираю. Давид отстраняется и пристально вглядывается мне в глаза.

– Может быть, всё-таки скажешь мне, как мне на голову свалилось такое чудо, как ты?