Текст книги "Месть подана, босс!"

Глава 49. Ксения

Подозрение шевельнулось во мне вечером. Телефон молчал. Я сама порывалась позвонить Давиду, но не хотела ему навязываться. Давида в моей жизни вдруг стало так много, что я начала бояться, как бы он не заслонил собой всё остальное. И вопреки опасениям хотелось ещё больше…

На работу я явилась раньше положенного, чтобы спокойно успеть собрать свои мелочи, написать заявление. Жалко было, что теперь не буду видеть Бенджамина. Может быть, попросить Давида, чтобы он подарил его мне? Мне казалось, что Бенджамин сейчас выглядит бодрее, чем тогда, когда я появилась в офисе Маркова.

Я сфотографировала фикус. Сравню потом, есть ли прогресс у Бенджамина, или мне только кажется. Отложила телефон в сторону, задумавшись, и зашла в кабинет Давида, положив заявление ему на стол. Я всё равно увижусь с боссом сегодня, но заявление всё-таки пусть лежит на видном месте.

– Что у тебя?

Я вздрогнула, услышав голос Давида за спиной.

– Не слышала, как ты вошёл.

Давид молча прошёл через всё пространство кабинета, поигрывая моим телефоном, зажатым между пальцев.

– О, заявление, – усмехнулся он. – Подписать?

– Да. Эта работа не для меня. Я привыкла заниматься другим, – ответила я, искренне недоумевая, почему тон Давида так холоден.

Он словно отгородился от меня стеной. Внутри вдруг кольнуло догадкой, почему он так себя ведёт. Но я отмахнулась: я же ничего не успела сделать. Всё в полном порядке.

Давид потянулся за ручкой, поставив размашистую подпись едва ли не на половину листа.

– Подписал. С удовольствием. Мне не нужны работники, сливающие конфиденциальную информацию.

– О чём ты говоришь? – пролепетала я, опустившись в кресло.

Непонятно как, но Давид всё узнал. Потом я перевела взгляд на свой телефон, зажатый в левом кулаке Давида. Теперь понятно, откуда он узнал. Я удалила письма, но фотографии документов с телефона удалить не догадалась.

– Это не то, что ты думаешь, Давид.

– Да неужели? Сфотографировала фикус напоследок. Занятно, да. Но могла бы сфотографировать что-нибудь поинтереснее, например, ценовые предложения…

Давид толкнул в мою сторону телефон и откинулся в кресле, сверля меня взглядом.

– Это просто фотографии. Я ничего не сливала.

Давид расхохотался:

– Наверное, ты меня считаешь за кретина? Или думаешь, что если я с тобой трахаюсь, то думаю только членом, да? Твоё чудесное трудоустройство не обошлось без чьей-то помощи. И я очень быстро догадался, что тебе в этом помогла твоя родственница, Самохина. Какое-то время я недоумевал, прав ли я, потому что ты казалась такой непосредственной и естественной. Плюнул на все подозрения, но вчера ты вела себя очень странно. Не хотела разговаривать со мной по телефону, отговаривалась гостями. Я отъехал, но потом решил посмотреть. И нисколько не удивился, увидев твою родственницу, радостно выпорхнувшую из подъезда. Самохину встретил Иван Нестеров, руководитель отдела закупок конкурирующей фирмы. Той самой, которая в последнее время уводила у меня из-под носа сделки одну за другой. У вас просто гнездо гадюк. Слаженно работаете, родственницы… Одну я уволил из-за шпионажа, так на её месте появилась вторая. Решила запудрить мне мозги горячим сексом?

Я сидела едва живая, глупо вытаращив глаза на Давида.

– Я не знала, что Аня шпионила, – пролепетала я, – я знала её парня, Ваню. Как-то пересекались, когда гуляли одной компанией, но я не знала, где он работает. И… Чёрт!

Какая я идиотка! Мной вертела моя собственная младшая сестра!..

– Я ничего не сливала, Давид. Хотела, но удалила всё…

Внезапно я замерла, вспомнив вчерашний визит сестры. И подозрительное закрытие браузера на моём компьютере, хотя я его открывала… И то, что Ваня появился волшебным образом именно вчера. Почти мгновенно. Неужели всё это время она сливала информацию, чтобы этот самодовольный павлин строил свою карьеру за счёт других?

– Я бы не смогла тебе напакостить так по-крупному.

– Ты хоть сама слышишь, как это звучит? Сегодня будут торги. И я так понимаю, что Нестеров, вооружившись ценной информацией, будет знать, как вести игру. Фирма, на которой работает Нестеров, обладает большими возможностями, чем моя. И с лёгкостью может себе позволить по самому краю нижней цены. Да, Ксения, ты оказалась очень честным и ценным работником.

Я вскочила, хватая воздух ртом, потому что едва не задыхалась от возмущения и злости на Аньку. Мне хотелось надавать ей пощёчин и заставить признаться. Я торопливо побежала на выход, подхватив на бегу сумку.

– Ксения! – крикнул Давид.

Но его окрик только придал мне скорости. Я ещё никогда в жизни не бегала так быстро на каблуках. Моя старенькая Toyota стартовала без всяких проблем, чем меня порадовала. Я посмотрела на часы: до девяти ещё оставалось время. Я порывалась позвонить сестре, чтобы отвесить ей словесных люлей, но понимала, что эта гадина предупредит своего Ванечку. И тогда мой безумный план пойдёт прахом.

Я хотела перехватить Ваню у самого офиса и любыми правдам или неправдами отобрать у него бумагу с распечатками. Остаётся только надеяться, что он не успел изучить всё за одну ночь. Скорее всего, решил уделить внимание своей служанке, принёсшей ему в клювике ценную информацию. Но вдруг уже всё бесполезно? Я включила телефон на громкую связь и позвонила сестре, приказав себе не материть её сразу же:

– Алло? – раздался сонный голос сестры.

– Привет, Ань. Как дела? – мило поинтересовалась я.

– Спала-а-а, – зевнула Аня, – ещё так рано.

– Рано у барана, Аня, – не выдержала я, – я, например, уже успела распрощаться с Марковым. У тебя как всё прошло вчера? Всё с Ваней наладилось?

– Да, вполне, – повеселела сестра.

– Я за вас рада. Судя по всему, вы вчера хорошо отдохнули?

– Гуляли всю ночь, – согласилась Аня.

– Я за вас рада, – едва не скрипя зубами, повторила я, – вообще-то, я звоню тебе по делу. Я случайно на сайте увидела объявление о вакансии бухгалтера. Сейчас еду туда, хочу на месте осмотреться. Название знакомым показалось. Твой Ваня случайно не в «Real Company» работает? Кажется, ты мне что-то такое говорила…

– Не помню, – зевнула в очередной раз ничего не подозревающая Аня, – может быть, и рассказывала. Да, Ваня там работает.

– Может быть, коллегами будем! – я прямо-таки фонтанировала весельем, лавируя в потоке автомобилей. – А головной офис у них на Гоголевском бульваре находится, да? В пятиэтажном бизнес-центре?

– Угу, – согласно протянула Аня.

– Спасибо. Ладно, спи.

Пока спится, мрачно подумала я. Я с тобой, сестрёнка, ещё позже поговорю, а пока доберусь до офиса, где работает твой ненаглядный Ваня. Обнаружить его автомобиль не составит большого труда: оранжевый Porsche Cayenne S выделяется среди всех остальных. Время поджимает! Надеюсь, что успею. Я быстро приближалась к месту назначения. Удача сопутствовала мне: оранжевый Porsche вырулил прямо передо мной. Для того, чтобы убедиться, что за рулём Ваня, я обогнала Porsche. Да, за рулём был он. Ване не понравилось, что его модный и жутко дорогой автомобиль обогнала какая-то старенькая Toyota. Он решил перестроиться и обогнать мою машину. Я включила режим дурочки за рулём и синхронно повторила его манёвр, а потом зажмурившись, нажала на тормоза. Разумеется, Porsche впечатался в задний бампер моей Toyota.

Мне даже не понадобилось изображать из себя перепуганную насмерть девушку: я вылезла из салона автомобиля на трясущихся ногах, вцепившись в сумочку побледневшими пальцами. Ваня расхаживал вокруг своего автомобиля, матерясь, как сапожник. И его можно было понять. Ремонт его Porsche обойдётся очень и очень недёшево. Для меня, разумеется.

– Извините, я вас не заметила, – пролепетала я, едва живая.

– Дура тупая! Обезьяна за рулём! – бушевал Ваня, но узнав меня, осёкся на мгновение.

– Ксения? Ты что, не видела, куда ты едешь?

– Можно же отремонтировать, да, Ваня?

– Можно! Сейчас дорожных полицейских вызовем… Чёрт! И надо же именно сейчас!..

– Мне плохо, – пробормотала я, прислонившись к двери автомобиля Вани.

– Сядь, а? Только не ной! И не помри раньше времени! Сначала расплатишься за ремонт, потом хоть вешайся! – рявкнул Ваня, затолкав меня на заднее сиденье своего автомобиля.

А мне только это и было нужно. Сам Ваня принялся звонить по телефону, расхаживая вокруг Porsche. Разумеется, повреждения переднего бампера его интересовали очень сильно. Он разглядывал каждую царапину, елозя по дорогому капоту едва ли не носом. А я тем временем обвела взглядом его салон: заметила кожаный портфель и заглянула туда: поверх всего лежали сложенные вдвое листы бумаги. Я быстро выхватила их, развернула – вот оно, искомое – и поспешно затолкала к себе в сумочку. Потом застегнула портфель Вани и выдохнула. Когда Ваня обнаружит пропажу и, разумеется, поймёт, кто виноват, я буду уже далеко…

Впереди меня ждало разбирательство с дорожными полицейскими, затянувшееся не на один час, предобморочное состояние от суммы, которую мне назвал Ваня, и сюрприз в виде моей Toyota, наотрез отказавшейся заводиться. Наверное, это было наше последнее приключение, пережитое вместе. В офис Маркова я приехала на такси. И переступив порог приёмной, поняла, что босса на месте нет.

Глава 50. Ксения

В приёмной я столкнулась с Алиной, бухгалтером. Она метнула на меня взгляд, полный недовольства, и попыталась обойти меня стороной.

– Давно уехал Давид Антонович? – вцепилась я в её запястье.

– Давно.

– Когда вернётся?

– Босс мне не отчитывается в своих действиях. И уж тем более не сообщает, как скоро он вернётся, если уехал по личным вопросам.

Я вздохнула: куда Марков мог поехать? Да куда угодно! Босс на меня обиделся, и было за что, честно говоря. Он не отвечал на звонки. Я набрала номер Давида ещё раз и, услышав его голос в трубке, забыла, как дышать.

– Чего тебе ещё, Ксения? – проворчал босс.

– Давид, мне нужно с тобой поговорить. И отдать тебе кое-что.

– С этого момента поподробнее, пожалуйста. Ты успела натворить что-то ещё, кроме того, что уже сделала?

– Я не могу тебе вот так по телефону всё рассказать, – вывернулась я.

– В городе я появлюсь не раньше позднего вечера. Если хочешь поговорить, приезжай сама. Адрес я тебе скину сообщением.

Я едва ли не кинулась его благодарить, безостановочно повторяя: «Спасибо, спасибо, спасибо!», но тут же одёрнула себя: ещё ничего не произошло. Давид согласился со мной поговорить, но это не означает, что он меня простит. Я бы не стала спускать с рук такую подлость! Все мои действия сейчас выглядели именно как подлость и низость.

Я кое-как дождалась такси и всю дорогу беспокойно ёрзала на сиденье. Сердце то замирало, то пускалось вскачь. Из салона автомобиля я вылезла на трясущихся ногах и с робостью толкнула витую калитку возле двухэтажного дома. Того самого, о котором рассказывал Давид. На моё счастье он ещё не успел завести себе злую собаку, поэтому по просторному двору я прошла без приключений. Я осторожно постучала кулачком в наружную входную дверь и вошла внутрь. Посередине холла стоял Давид, сложив руки под грудью.

– Что за срочность, Ксения?

Я поставила сумку на пол и вытащила из неё злополучные бумаги.

– Извини, Давид. Вот то, что я фотографировала. Вчера я хотела удалить все эти письма и загрузила почту в браузере на домашнем компьютере, но пришла Аня. И пока я возилась на кухне, разговаривая с тобой, она увидела и распечатала информацию втайне от меня. Я не знала, что Аня пойдёт на такое. Здесь всё, что было сфотографировано мной.

Я протянула Давиду сложенные листы бумаги. Он едва пробежался по ним взглядом и отбросил в сторону.

– Ты, конечно, молодец. Такое похвальное рвение всё исправить, – холодно улыбнулся Давид, – но могла бы не стараться. Я нарочно оставил на виду эти бумаги. Чтобы проверить, честна ты со мной, или у тебя всё-таки имеются какие-то скрытые мотивы. Пришлось играть грязно. Я спрашивал тебя буквально с самого начала. Но ты же не хотела сознаваться сама, да? Это была маленькая проверка, которую, к сожалению, ты не прошла.

– Давид, я…

– Помолчи, Ксюша. Я до последнего момента не верил, что ты замешана в этом. Но факты говорят сами за себя. Я разочарован. А вот за этим могла бы и не гнаться, – усмехнулся Давид, – там ни одной правдивой цифры. Утка…

– Утка? – переспросила я. – Я из-за этой утки свою машину стукнула…

– Что? – изумился Давид. – Машину стукнула? Ты кем себя возомнила? Матой-Хари и героиней Форсажа в одном лице? Что ты творишь, Ксюша?

Давид шагнул ко мне, встряхнув за плечи. Малахитовые глаза полыхали негодованием.

– Повтори мне ещё раз, что ты сделала?

Я вытерла слезу, выбежавшую из уголка глаза. Меня всё ещё трясло от адреналина, бушевавшего в крови.

– Я резко затормозила. И пока разбирались с дорожной аварией, я вытащила бумаги у Нестерова из портфеля. Он не успел ничего изучить вчера. Сестра сказала, что они гуляли с ним всю ночь до утра…

– Ты понимаешь, какая ты дурочка? Ты же могла пострадать сама. И не только ты!

Давид порывисто обнял меня, прижав к груди. Мне очень сильно хотелось обнять его в ответ, но теперь я понимала, что просто не имею на это права. Этот мужчина слишком хорош для такой дурынды вроде меня. Давид разжал объятия и отошёл, принялся ходить рядом, поглядывая на меня.

– Я сразу понял, что здесь что-то не чисто. С первого же дня. Потом, когда увидел на странице социальной сети Самохиной фотографию, на которой была ты, убедился, что у подозрений есть основания. Но всё-таки надеялся. Дурак, наверное. Надо было дать тебе пинка под зад так же, как твоей нахальной сестрице. Сестра, да?

Я кивнула головой, не смея поднять на него взгляд. Стояла, сцепив руки в замок, и разглядывала носки своих туфелек. Тех самых, что подарил мне Марков. Давид приблизился ко мне вплотную и поднял лицо за подбородок, заставляя посмотреть ему в лицо.

– Теперь ты от меня свои глазки оленьи будешь прятать, да, Ксения? Рассказывай. Хочу всё знать. Хорошо посмеялась вместе с сестрой?

Я отрицательно мотнула головой.

– Зачем тебе это было, вообще, нужно? – разошёлся Марков. – Тебе назначили маленькое жалование?

– Это не из-за денег! – выкрикнула я.

– Да. Промышленный шпионаж. По доброте душевной.

– Нет… Я мстила… – кое-как смогла я выдавить из себя.

– Что ты делала? – опешил Марков, вновь отойдя от меня.

– Мстила…

Моё лицо горело от стыда, а глаза жгло слезами, которые вот-вот должны были хлынуть. Уже дрожали каплями на ресницах. Марков взглянул на меня. По его лицу пробежала тень сожаления. Наверняка жалеет, что связался со мной. Или уже начинает тихо ненавидеть? И правильно. Я вела себя как идиотка, и пакостила ему, как мелочная дрянь. Моё поведение достойно порицания. И если он меня выставит за дверь, будет полностью прав. Но нужно успеть сознаться во всём, поэтому я выпалила:

– Я мстила из-за Аньки. Она моя младшая сестра. Двоюродная, но как родная. Она сказала, что ты уволил её… Беременную. Из-за мелочных придирок и припадков звёздной болезни…

– Беременную? Самохина была беременна? – Марков удивился. Искренне.

Я уже давно поняла, что единственный человек, который водил меня за нос, это не злобный босс, а моя любимая младшенькая сестричка. Она всегда была лисицей, и в школе мне часто приходилось выгребать за неё. Сестричка выросла, но ничего не изменилось. Она так и осталась хитрющей прохвосткой, вертевшей мной, как безголовым болванчиком.

– Я не уволил бы беременную. Но о её беременности я не знал.

– Я уже поняла. Она соврала насчёт того, что якобы сказала тебе, а ты не захотел её слушать…

– Я бы не стал увольнять, – повторил Марков, – засунул бы её туда, откуда она не могла бы пакостить и вставлять палки в колёса. Но, по-хорошему, Самохину нужно было уволить. Хотя бы за то, что она сливала информацию конкурентам. Или за то, что предложила себя, когда я решил её уволить.

– Прости, Давид. Я просто поверила ей на слово. И всё это было сделано специально. И машина, и костюм… Извини.

– «Извини», – саркастично повторил Давид. – А просто спросить нельзя было? Чёрт! Неужели из моего поведения непонятно, что нарисованный твоей сестрой портрет не совпадает с тем, кого ты видела на протяжении всего этого времени?

– Извини… Но я… Просто она сказала, что ты делал ей всякие недвусмысленные намёки, а потом уволил, когда она отказалась… И ко мне ты тоже…

– Блядь! Ксюша… Ну, сколько можно? Я тебе постоянно твердил, что ты мне нравишься. Я не сплю с секретаршами, ясно тебе? Ты – исключение! Сколько раз я тебе это повторял? А сколько раз я намекал тебе, чтобы ты поговорила со мной откровенно? Блядь… Я даже тебя напрямую спрашивал! Просил… А ты!..

– Извини, Давид. Я не хотела тебе навредить.

– Да неужели? – взорвался криком Давид.

Меня затрясло, я обхватила себя руками за плечи.

– Вернее, хотела. И мелко пакостила. В начале. А потом мне стало неловко. И я… Ты мне очень понравился. Я же… Я же удалила эти письма. Потому что поняла, что не смогу тебе навредить. Жаль только, что Аня оказалась в это же время рядом…

– Да-а-а, долго же ты соображала, Ксения. Вроде бы неглупая девочка. Или просто ты меня посчитала тупым? Да? Признавайся до конца, чего уж там? Каким ты видишь меня?

Давид запустил руку в волосы и спросил с надломом в голосе:

– Каким ты видишь меня? Тупым спортсменом, годным только на то, чтобы старые кубки протирать, да? Я всё видел. И письма, поставленные на отложенную отправку, и твои попытки выслужиться…

– Давид… Я не старалась выслуживаться. Извини. У тебя есть все причины ненавидеть меня.

Я вытерла слёзы и развернулась, собираясь уйти.

– Нет, не ненавидеть.

За спиной раздались шаги. Давид обхватил меня за плечи и развернул к себе. Сильные руки подхватили меня под коленями. Давид перекинул меня через плечо и прошёл через весь холл по коридору к одной из комнат, пинком ноги раскрыв дверь. Это была гостиная, уже частично меблированная. Давид посадил меня на стол и дёрнул к себе за колени, разводя ноги в стороны. Вклинился торсом между моих коленей и обвёл меня горящим взглядом.

– Не ненавидеть, Ксения, а наказывать.

Глава 51. Ксения

Давид опёрся руками и выдохнул мне в губы, опаляя их своим дыханием.

– Ты здорово потрепала мне нервы. Вред был не только моральный. Машину пришлось отдавать в автомастерскую.

– Я заплачу, Давид… Прости.

– Мне не нужны твои деньги.

Давид оттянул верх моего платья, обнажив грудь, и сжал сосок между большим и указательным пальцами, а второй рукой нырнул под платье, коснувшись ткани трусиков.

– Хочу моральную компенсацию. Раздевайся.

Я удивлённо моргнула, смахивая слёзы. Давид нахмурился.

– Не реви. Ты меня не разжалобишь. Раздевайся. Или я помогу тебе сам. Но сделаю это очень неаккуратно. А тебе, как я понял, надо ещё возвращаться. Не на своей машине.

Я всё ещё медлила, когда Давид прижался к моей шее и принялся клеймить нежную кожу собственническим поцелуем, покусывая и приговаривая:

– Хочу не просто компенсацию… Хочу очень горячую компенсацию. Хочу наказать тебя так, как говорил об этом в Самаре.

От его слов сердце забилось сильнее, и полыхнули щёки. Внизу живота тугим комком начало пульсировать предвкушение.

– Да-а-а-а, – довольно протянул Давид, – ты начала тяжело дышать, и могу поспорить, что твоя киска уже влажная для меня. Так что не тяни время, раздевайся. Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее освободишься.

Давид потянул меня за руку, спустив со стола, и дёрнул вниз молнию платья. Лёгкая ткань скользнула к ногам, обнажая ноги в кружевных чулках. Мужчина в два счёта справился с застёжкой бюстгальтера, откидывая его прочь. Он с довольным видом сжал в ладонях мою грудь, захватив соски между большим и указательным пальцами. Всего одно движение, и соски набухли, превратившись в острые вершины, чувствительные, пульсирующие от предвкушения. Давид нагнулся, обхватив губами тугую бусину, и принялся посасывать соски по очереди, изредка покусывая. Я выдохнула сквозь стиснутые зубы, пытаясь сдержать стон.

Давид отвлёкся от груди с недовольным видом.

– Ксения, не корчи из себя великомученицу. Тебе нравится заниматься со мной сексом, так что не надо стоять с опущенными руками и сдерживать стоны. Мне это не нравится. Хочу тебя… горячую, развратную девчонку, готовую потрахаться в лифте или в раздевалке… Или текущую на сеансе в кинотеатре.

Наверное, жутко неправильно расплываться горячим воском после таких речей. Но тело послушно млеет. Оно наполнено предвкушением до самой макушки. И слова Давида только распаляют моё воображение. Сердце бешено колотится, когда горячие пальцы Давида нещадно мнут попку. Чертовски сложно удержаться от стонов, хоть я ещё и пытаюсь это сделать. Но не получается ни капли.

– Снимай трусики, – командует Давид, – сейчас они тебе ни к чему.

Чувствую себя немного унизительно, беспрекословно действуя по его указке. Но я своим враньём заслужила именно такое отношение. Поэтому послушно исполняю его приказ, чувствуя, как болезненно колет в груди разочарование. И понимание, что вот это – последнее, что я получу. Больше не будет ничего. А могло бы быть…

– Чулки с туфлями оставь. Мне нравится.

Давид шагает ко мне, заставляя меня упереться попкой в стол.

– Раздень меня.

Я исподтишка бросаю на него взгляд. Зелёные глаза горят огнём нетерпения, губы упрямо поджаты. Я расстёгиваю пуговицы на его рубашке, чувствуя горячее дыхание на своём лице, и взгляд, скользящий по моей коже. Нетерпеливый, оставляющий жаркий след за собой. От рубашки я избавила Давида очень быстро, отбросив её в сторону. И невольно вздохнула, залюбовавшись его мускулистой грудью и шикарным прессом.

– Не стесняйся, – насмешливо протянул Давид, – можешь целовать, лизать и кусать в своё удовольствие. Пока есть доступ.

Мои пальцы неподвижно замирают на пряжке ремня.

– Опять тормозишь? – хмурится Давид и запускает пальцы в мои волосы, прижимается лбом к моему, легонько касается моих губ своими. И услышав невольный вздох, немного отстраняется.

– Ответь. Только честно. Я тебе нравлюсь?

Я вскидываю на него изумлённый взгляд. Неужели незаметно, как сильно он мне нравится? Но Давид пытливо вглядывается в моё лицо. И я понимаю, что его доверие ко мне пошатнулось даже в этом вопросе. Мне становится жутко досадно. Я умудрилась испортить абсолютно всё… В глазах начинают закипать непрошеные слёзы. Я опускаю лицо, рассматривая лишь собственные дрожащие пальцы, лежащие на пряжке его ремня.

Давид накрывает мои пальцы своими, сжимая их, и начинает сам расстёгивать ремень. Он ведёт вниз застёжку-молнию и перехватывает мои руки, заводя их себе за спину. Потом подхватывает меня под попку, усаживая на стол, и вклинивается торсом между разведённых ножек. Горячие пальцы Давида переместились на мои колени. Губы застывают в воздухе буквально в сантиметре от моих.

– Давай, Ксения, порадуй меня честным ответом и заслужишь поощрительный поцелуй.

– Нравишься, – выдыхаю я.

– Что-то не верится. В глаза смотри, Ксения.

Мне приходится посмотреть ему в глаза и выдохнуть то же самое признание, чувствуя, как оно наполняет меня изнутри щемящим ощущением. Сердце колотится, как сумасшедшее.

– Вот теперь немного верю, – улыбается Давид и прижимается губами.

Он сразу же устанавливает правила поведения: жадно, нагло, бесстыдно врывается вглубь ротика языком и принимается неистово хозяйничать им у меня во рту. Я сама не замечаю, как подаюсь вперёд, за ещё одной порцией сумасшедшего поцелуя, впиваясь ногтями в кожу спины Давида. Отвечаю на его поцелуй и всем своим существом показываю, что мне хочется ещё и ещё. Я задыхаюсь, но нет даже крошечной мысли прерывать поцелуй.

– Умничка, – выдыхает Давид, отрываясь от моих губ.

Сильные пальцы движутся выше: от коленей к внутренней стороне бедра, касаются пульсирующего клитора и накрывают его, растирая.

– М-м-м, как он дрожит… Нравится?

Я выгибаюсь, подстраиваюсь под темп его сумасшедшей игры с напряжённой плотью.

– О-о-о-очень…

– А хотела бы, что бы на этом всё не заканчивалось? Не только секс…

– Да.

– Какая ты сегодня зажатая, – недовольно цыкает Давид, двигая пальцами ниже, и вводит внутрь влажного лона сразу два. Резко и быстро. Я непроизвольно сжимаюсь и распахиваю бёдра шире, принимая его жаркую ласку.

– Хотела бы? Отвечай!

Давид умопомрачительно быстро трахает меня своими пальцами, умело подводя к самому краю и не давая разрядки. Когда кажется, что вот-вот, и оргазм заполнит каждую клеточку тела, он прекращает двигать рукой и сжимает мои бёдра, не давая двигаться навстречу. Он заставляет меня сидеть с широко раздвинутыми ногами и пульсирующей промежностью, текущей, отчаянно желающей, чтобы он продолжил. Не щадя.

– Да! – выкрикиваю я. – Хотела! Хотела, чтобы ты был моим!

Давид удовлетворённо рычит, спуская с бёдер брюки с плавками, и резко входит в меня на всю длину. Я потрясённо вдыхаю воздух, чувствуя, как в крови бушует тёмное пламя. Цепляюсь руками за плечи Давида и пытаюсь держаться, но толчки его члена такие нещадные и резкие, таранящие на предельной скорости, что я не выдерживаю. Лоно сжимается от яркого оргазма, пронёсшегося огненным ураганом. Давид довольно постанывает, двигая бёдрами. Он впился в меня взглядом и не отпускает. Пальцы так сильно стискивают бёдра, что на следующий день обязательно останутся синяки. И мне хочется всего этого: синяков, засосов, безудержного секса и чувств на грани. Обжигающей страсти, заставляющей тело взрываться удовольствием… Я умоляю его не останавливаться. Ещё, пожалуйста… Ещё…