Текст книги "Ковен избранных"

Раздевшись, я подаюсь к зеркалу и рассматриваю раны. Левая сторона лица, от виска до щеки, украсилась небольшими царапинами, на руке начинают проступать синяки. От удара о землю на боку будет несколько кровоподтеков.

Милое дополнение для синяков, которые оставил мне, когда душил, Лахлан, и следов когтей, подаренных ламией. С учетом того, как часто я подвергаюсь внезапным нападениям, скоро я превращусь в один гигантский синяк.

Я раздраженно ворчу себе под нос, включая воду немного холоднее обжигающей. Становлюсь под душ и оттираю грязь, затем просто расслабляюсь под горячими струями, предоставляя им расправиться с адреналином и болью в мышцах.

Спустя где-то час восхитительного душа я убеждаю себя все-таки выключить воду. Вытираюсь и доедаю остатки холодных спагетти. Затем использую магию, чтобы высушить волосы, и собираю их в небрежный пучок. Надеваю легинсы для тренировок, спортивный лифчик и майку оверсайз с большими удобными рукавами.

На какое-то время я решаю укрыться в зале. Если близнец номер один ранен так сильно, как описывал близнец номер два, им это наверняка не особо понравится. Залечь на дно – безусловно хороший план.

Беру в руки телефон, замечаю несколько пропущенных звонков от Айдина и пишу ему сообщение.

Я: Прости, была в душе, когда ты звонил. Все хорошо?

Айдин: Это у тебя надо спросить! Сильва рассказал мне о случившемся с мальчиками, с тобой все в порядке?

Я: Во-первых, они не мальчики, а взрослые мужчины! Это ваше прозвище жутко сбивает с толку. А во‐вторых, да, со мной все хорошо. Впрочем, не могу сказать того же о близнеце номере один;)

Айдин: ЛОЛ, Вален вкратце рассказал нам о том, что произошло… Бастьен сам напросился. Я позвоню позже, рад, что все в порядке.

Выскальзываю за дверь, игнорируя голоса, доносящиеся из комнат, в которых живут мальчики. Осторожно спускаюсь и с облегчением выдыхаю, оставшись незамеченной. Затем подкрадываюсь к раковине и успешно мою миску из-под спагетти, прежде чем кто-то успевает появиться и остановить меня.

Победно поздравляю себя с тем, что в этот раз ее никто у меня не выхватил. Сестрички: двенадцать, Винна: один.

Глава 16

Проходит несколько часов, а я по-прежнему торчу в зале и отрабатываю различные комбинации на боксерской груше под звуки Headstrong Trapt. Я люблю заниматься с грушей и всегда оставляю ее напоследок, будто она – мой тренировочный десерт. Я вся вспотела, и меня переполняет адреналин, когда я чередую удары ногами и кулаками. Капли пота грозятся попасть мне в глаза, и я задираю низ футболки, чтобы вытереть лицо. В этот же момент я замечаю, что не одна.

У двери стоят четыре массивные фигуры и что-то друг другу шепчут, словно играя в испорченный телефон. Провожу пальцем по рунам на ухе, чтобы услышать, о чем они говорят.

– Почему в вашем зале буйствует эта горячая девчуля?

Вопрос задает высокий парень с бритыми черными волосами, шоколадной кожей и восхитительными серыми глазами. У него квадратная челюсть, мощная шея, и если остальное тело выглядит так же, как его руки, то он – смесь резких углов и восхитительных точеных мышц. У него энергетика очень горячего качка.

– Нокс, серьезно, ты вообще когда-нибудь бываешь внимательным? Это давно потерянная племянница Лахлана.

– Так это она сотворила такое с твоим лицом и ребрами?

Владелец этого вопроса ниже остальных. То есть он выше среднестатистического парня, но ниже окружающей его компании. У него острые нос и челюсть, но полные и мягкие на вид губы. Светлые волосы доходят почти до плеч. Телосложением он похож на бегуна, и я предполагаю, что он быстрый и проворный.

Глаза у него выразительного ярко-голубого цвета, и они чем-то напоминают глаза Лайкен. У сестренки были чудесные голубые глаза, лишь чуточку светлее, чем у этого парня. Когда я представляю ее, на меня всегда накатывает меланхолия, и я встречаю это чувство, как старого друга.

– Она быстрее и сильнее, чем кажется, – защищается один из близнецов.

Оба брата стоят плечом к плечу, их волнистые волосы цвета неприлично роскошного темного шоколада спадают до плеч, и у меня дергаются пальцы от желания пробежаться по прядкам. Я думала, что один из них будет так же помят, как и я, но оба выглядят неплохо после нашей стычки.

Если верить Айдину, одного из них зовут Вален, но я не имею ни малейшего представления, кого именно.

Парни перестают шептаться, когда замечают, что я больше не бью грушу и вместо этого смотрю на них. Я отключаю руны, и слух возвращается к обычному состоянию.

– Готов ко второму раунду? – спрашиваю я, лишь отчасти шутя, и рассматриваю близнецов. А так как не понимаю, кто именно сбил меня с ног, раздраженного взгляда удостаиваются оба.

– Эм, да, я чертовски за это извиняюсь. – Один из близнецов делает шаг вперед, очаровательно смущаясь. – Дерьмово себя чувствую из-за случившегося.

– Не похоже, чтобы ты чувствовал себя дерьмово из-за случившегося, – говорю я, указывая туда, где у одного из них должны быть видны раны.

Он усмехается и выставляет большой палец в сторону светловолосого парня.

– Потому что Райкер меня подлатал. Ты сломала мне пару ребер и скулу, – бормочет он, потирая ладонью щеку.

– Что ж, не сбивай с ног ничего не подозревающих женщин, и может быть, такого больше не повторится.

Я снова вытираю пот с лица нижней частью футболки. Отпустив ее, с удовольствием наблюдаю за тем, как каждый из них буравит взглядом мое тело. Сдерживаю ухмылку. Бывают вещи и похуже, чем когда тебя оценивает кучка красавчиков.

– Вам, ребята, что-то нужно?

– Мы привели Райкера, чтобы он подлатал и тебя тоже, и подумали, что нам было бы неплохо представиться как-нибудь без мордобоя, – объясняет один из близнецов, заканчивая речь улыбкой.

Твою мать! Я думала, что они слишком горячи, когда злятся, но растянутые в улыбке полные губы, ровные белые зубы и дерзкий блеск в глазах делают их нечеловечески красивыми. Я заставляю себя моргнуть и затыкаю свое либидо.

– Я Бастьен, тот мудак, что сбил тебя с ног, – объясняет улыбающийся близнец.

– Я Вален, более симпатичный и менее агрессивный близнец.

– Я – Нокс.

– А я Райкер.

Блондин с мягкими, словно подушка, губами делает нерешительный шаг вперед. Он осторожно выставляет вперед руки, словно приближается к дикому животному. Я не предпринимаю попыток убежать или ранить его, и он, подойдя ближе, замирает на расстоянии примерно тридцати сантиметров от меня.

– Можно тебя коснуться? – спрашивает он.

От тембра его голоса все мое тело покрывается мурашками.

– Это провокационный вопрос, – отвечаю я, и в голосе слышится больше придыхания, чем мне бы хотелось.

Какого черта сейчас происходит? Я словно младенец, у которого только начали прорезаться зубы, пускаю слюни на этих незнакомцев и понятия не имею, в чем причина. В твоей вагине, Винна, причина в твоей вагине. Я отгоняю эту бесполезную мысль.

– Исключительно чтобы тебя исцелить, – объясняет Райкер с легким смешком.

– О, не нужно. Я в порядке.

Обхожу его и направляюсь к двери. По пути достаю телефон и протискиваюсь между парнями, все еще столпившимися на входе. Когда я слегка задеваю рукой Валена, мое тело пробирает дрожь.

Я несколько удивлена тем, что мне удается пройти через порог без внезапных остановок и попыток кого-нибудь из них облизнуть. Успеваю добраться до второго этажа, когда они догоняют меня. Черт возьми!

– Почему ты не хочешь, чтобы Райкер исцелил те– бя? – спрашивает Бастьен (вроде бы). Он не отстает от меня, когда я увеличиваю скорость. Чертовы короткие ноги.

– Потому что я не сильно-то и ранена.

– Но у тебя царапины и синяки.

– Да, всего лишь царапины и синяки, ничего серьезного. Через неделю пройдет.

Я прохожу в свою спальню и поворачиваюсь, чтобы закрыть дверь, надеясь, что они остановятся с другой стороны, но они проносятся мимо меня и вваливаются следом.

– Ну да, ребята, конечно же, заходите, не обращайте на меня внимания.

– Именно так мы и сделаем, – улыбается мне близнец (понятия не имею, какой из). Вдобавок подмигнув мне, он закрывает за собой дверь.

Черт. Душ, мне нужен холодный душ, прямо сейчас.

– Не могли бы вы, ребята, уйти, мне нужно… эм… привести себя в порядок.

– Позволь мне исцелить тебя, и мы уйдем, – парирует Райкер.

– Почему вам так это важно?

– Ты ведь тоже кастер. Именно это мы и делаем: используем магию, чтобы улучшить свою жизнь.

– Запомню на будущее, – говорю я, открывая дверь и жестом подгоняя их на выход. Поднимаю глаза, но они просто смотрят на меня.

Райкер делает шаг вперед, и искренность в его взгляде несколько сбивает меня с толку. Я даже не понимаю, почему так упорно сопротивляюсь, – разве только потому, что это желание исходит с их стороны, а я просто упрямлюсь.

– Расскажи, как это работает? – нерешительно спрашиваю я.

Райкер подходит ближе, и мое тело трепещет.

– Может, оно и вовсе не сработает, – нервно добавляю я. – Когда я сражалась с паладинами, Лахлан попытался швырнуть в меня парочку этих ваших сияющих шариков. Они сработали не так, как он планировал. Что по итогу сыграло мне на руку, но… суть в том, что… не особо надейся, что твоя магия сработает, – как идиотка бормочу я.

– Мне так о многом хочется узнать. Почему ты дралась с ковеном своего дяди? – спрашивает Нокс.

– Это очень длинная история.

– Я, например, никуда не тороплюсь, – улыбается Нокс.

Мозг выдает ошибку и отключается, когда я вижу эту улыбку. К счастью, меня спасает Райкер.

– Для начала давай сосредоточимся на исцелении, а затем вернемся к расспросам.

Прохожу мимо Райкера и близнецов, но не понимаю, куда идти дальше. Я кружусь на месте, застряв между кроватью и зоной отдыха. Сглатываю, когда Райкер, в предвкушении сверкая глазами, сокращает между нами дистанцию.

– Все, что мне нужно, – это дотронуться до раненых мест и использовать магию, чтобы их исцелить, – небрежно говорит он, как будто это крайне обыденная вещь. – Можно взглянуть на твой бок? – спрашивает он, жестом указывая на мои ребра.

Я киваю, не доверяя своему голосу из-за того, что мы так близко стоим. Райкер хватается за низ моей майки и снимает ее через голову. Я не думала, что он снимет ее целиком, и от интимности этого действия у меня перехватывает дыхание. Я стараюсь игнорировать то, как реагирует на него мое тело, и приходится замедлить легкие, когда он наклоняется ближе и внимательнее рассматривает мой бок. Он слегка поворачивает меня и смотрит на спину.

– А эти откуда? Выглядят старыми.

– Которые? – Я скручиваюсь, чтобы увидеть, куда он указывает. Затем поворачиваюсь, и теперь моя спина становится видна остальным ребятам. Кто-то из них присвистывает.

– Твою мать. Что с тобой случилось?

Я выпрямляюсь и смотрю на их шокированные и разозленные лица.

Указываю на свой бок и царапины на лице:

– Это от Бастьена, кто бы из вас им ни был, – показываю на близнецов. – Это от какой-то ламии, – демонстрирую полосы на верхней части спины. – А это, – я взмахом руки охватываю синяки на спине и шее, – от Лахлана. Этот засранец неожиданно накинулся на меня, когда узнал, что мы родня.

– Он напал на тебя? Почему? – тихо спрашивает Райкер.

Смотрю в его ярко-голубые глаза.

– Я знаю не больше твоего. У него явно проблемы, – отвечаю так же тихо, и мне приходится отвести глаза от его пристального взгляда.

Райкер продолжает меня осматривать, проводя тыльной стороной ладони по небольшому синяку на костяшках пальцев. Я оглядываюсь: остальные наблюдают за тем, как меня с ужасающей пристальностью разглядывает этот парень. Нокс подается все ближе, а близнецы рассеянно проводят большими пальцами по нижним губам. Синхронность этого действия завораживает. Один из них перехватывает мой взгляд и улыбается.

– Почему Эврин не исцелил тебя? – спрашивает Райкер. Его глаза темнеют, когда он замечает отметины на моей шее.

Я пожимаю плечами, не зная, что ответить. Почему же Эврин не исцелил меня? Ведь он владеет целительной магией. Я не придала этому значения, а он не предлагал помощь. Райкер наклоняется и проводит пальцами по рунам у меня на боку, заставляя вздрогнуть. Опускаю на него взгляд, он поднимает свой, но никто из нас ничего не говорит. Он медленно повторяет свой жест и разрывает зрительный контакт; от его прикосновения у меня бегут мурашки.

– Что это? – спрашивает он, и его дыхание задевает мою кожу.

– Думаю, это руны. По крайней мере, так сказали паладины.

Остальные подходят ближе, рассматривая символы.

– Секси, – объявляет Нокс, и я не сдерживаю смех.

– Спасибо.

– Готова? – спрашивает Райкер.

Я встревоженно киваю, гадая, действительно ли это сработает. Райкер накрывает своей большой ладонью мой левый бок, а вторую ладонь кладет на правое бедро. Воздух в комнате меняется, и его прижатые к моему телу ладони нагреваются. Через несколько минут они остывают, и Райкер убирает руки. Я опускаю взгляд и обнаруживаю, что моя кожа безупречна: ни одного синяка или царапины.

Я с восхищением смотрю ему в глаза.

– Твою мать, это невероятно…

Он награждает меня восхитительной улыбкой.

– В следующий раз не будешь так сильно упираться, – подшучивает он.

Райкер не спеша исцеляет все синяки на моей шее и спине. Затем, чтобы заживить царапину, он накрывает ладонью нижнюю часть моего живота, и я едва не теряю контроль – еще чуть-чуть, и начну тереться о его ладонь, словно озабоченная кошка.

В комнате чувствуется напряжение. Никто ничего не говорит и не двигается с места: мы одновременно наблюдаем за тем, как касается разных частей моего тела Райкер.

– Теперь лицо, – говорит он, одной рукой взяв меня за подбородок, а другой накрывая ссадины на щеке.

Его прикосновение к моему лицу ощущается очень личным и чувственным. Его руки лежат так, будто он собирается меня поцеловать. Я без тени смущения смотрю прямо в голубые глаза, чувствуя, как нагревается его рука.

На сей раз его ладони остывают быстрее, чем в случае с боком и спиной. Взгляд внезапно сменяется с объективно-врачебного на заинтересованный и страстный. Он слегка проводит большим пальцем по моей нижней губе. От давления мои губы на долю секунды раскрываются, но он делает шаг назад и отходит.

Там, где только что было тепло его тела, образовалась пустота, и мои инстинкты кричат о том, чтобы я притянула его обратно. Я оглядываюсь, встречаюсь глазами с одним из близнецов, и его взгляд становится горячее. Закрываю глаза, пытаясь заглушить внезапно нахлынувшее ошеломляющее возбуждение, и с моих губ срывается едва слышный стон.

Какого черта сейчас происходит?

– Ты сделал со мной что-то еще? – обвиняю я, вновь находя взглядом Райкера, севшего в кресло.

Он обеспокоенно смотрит на меня.

– Что ты имеешь в виду?

Я разглядываю его лицо. Мои глаза мечутся между его радужками цвета океана, и я понимаю, что замешательство парня искренне.

– Ничего, я просто как-то странно… себя чувствую. Тело необычно реагирует, – туманно заканчиваю я.

Райкер встает, видимо, чтобы посмотреть, о чем я, черт возьми, бормочу, и я паникую. Если он снова приблизится, мне конец. Я взберусь на него, как на дерево, ни в чем не сомневаясь и ни о чем не жалея.

– Забей.

Влетаю в ванную и закрываю за собой матовые двери. Включаю душ и слышу, как кто-то кричит мне, чтобы я спустилась вниз, когда закончу. Смотрю на свое отражение и восхищаюсь телом, на котором теперь нет ни единой царапинки.

Твою мать, что это было?

Раздеваюсь и встаю под теплую воду. Как мне находиться рядом с этими парнями, когда тело и разум так на них реагируют?

Провожу руками по лицу и замечаю, что Райкер забыл вылечить мои костяшки, но о том, чтобы позвать его и попросить это исправить, не может быть и речи. Думаю, это может быть связано с магией, но я знаю недостаточно, чтобы делать какие-то выводы.

Я совершенно точно не собираюсь спрашивать у них, почему вдруг стала такой озабоченной. Переключаю воду на холодную в надежде, что ледяные струи излечат меня от пронизывающего каждую клеточку тела жара. Спустя пятнадцать минут я сдаюсь и выхожу, стуча зубами.

Вытираюсь и ради собственного душевного равновесия решаю проигнорировать их приглашение потусоваться вместе. Беру книгу по элементальной магии и решаю остаться в своей комнате. Забираюсь на свою облачную постель и засыпаю над разделом об огненных заклинаниях, одновременно отчаянно пытаясь не вспоминать малейшие детали того, как выглядят эти парни, и того, как именно касались меня руки Райкера.

Глава 17

Я спускаюсь с лестницы и, заслышав на кухне голоса парней, касаюсь рун на ушах, чтобы немного пошпионить. Они говорят о том, что совсем скоро начнутся занятия, ворчат, что их беспечное лето подошло к концу. Ни то, ни другое никак со мной не связано, поэтому я отключаю руны и вхожу на кухню.

Сегодня я рано проснулась, позавтракала, а затем сбежала на улицу и все утро гуляла. К обеду пробралась обратно в дом и весь день просидела в своей комнате, читая о магии, а по сути – пряталась от них. К сожалению, голод снова выгнал меня на кухню – туда, где сейчас сидят мальчики. По всей видимости, я буду избегать их, как чумных, пока мое тело не научится нормально себя вести.

– А вот и она, – объявляет Нокс, когда я неуверенно выхожу из-за угла и вижу их всех, собравшихся вокруг кухонного островка.

Проклиная свой опустевший и требующий пищи желудок, осторожно приближаюсь к компании. Когда я подхожу достаточно близко, Нокс обхватывает меня рукой за плечи и притягивает к себе. Его прикосновение удивляет меня, и, как всегда, я напрягаюсь. Он либо не замечает этого, либо ему все равно, потому что его рука никуда не исчезает. Через пару секунд я решаю, что мне плевать, и начинаю расслабляться.

– Итак, что закажем?

На меня оборачиваются четыре пары глаз.

– Яхту, – наугад бросаю я, совершенно не понимая, о чем речь.

– Нет, пиццу. Какую ты хочешь пиццу? – проясняет Нокс, весело улыбаясь.

– А-а-а, в следующий раз говорите конкретнее. Эм-м, я ем все, если там нет рыбы, оливок и грибов.

Мысленно поздравляю себя с тем, что смогла сформулировать адекватный ответ, несмотря на идеальную улыбку Нокса.

– Класс, тогда возьмем как обычно. Одну без грибов для леди, две курица-барбекю и артишоки с фрикадельками для Сабина, если он все же придет, – объявляет один из близнецов.

Не встретив возражений, он звонит и делает заказ.

Я не особо понимаю, почему вдруг стала частью этого процесса, но я жутко проголодалась, а пицца звучит просто великолепно.

– Почему яхта? – спрашивает второй близнец.

– Ну, у вас наверняка есть самолет, точно есть мега-особняк и куча машин, поэтому я решила, что это будет следующим логичным шагом.

Он усмехается и качает головой.

– Скажу Сильве этим заняться. А пока придется терпеть лишения и неудобства и выпрашивать лодку у Эврина или Айдина.

Улыбаюсь саркастичному близнецу и поднимаю руку, как если бы держала в ней бокал.

– За лишения и неудобства! – провозглашаю я и смеюсь, когда они повторяют этот жест.

– За лишения и неудобства! – хором вторит вся кухня.

– Ладно, итак, напомните мне, кто из вас Вален, а кто Бастьен…

– Я – Вален.

– А я – Бастьен.

Смотрю то на одного, то на другого в поисках каких-то деталей, которые помогут мне их опознавать. Оба одеты в футболки и спортивные штаны, а их волосы собраны в узелки на затылке. Единственное различие, которое я в принципе способна заметить, – глаза Бастьена вокруг зрачка чуть зеленее, чем у Валена. Я цепляюсь за это в надежде, что теперь смогу правильно различать их в будущем.

– Сабин – последний член нашего бойз-бенда. Он попытается присоединиться позже, но сейчас занят семейными делами, – говорит Вален, и я киваю. Их взгляды направлены на меня, и мне требуется минута, чтобы понять, чего они хотят.

– Я – Винна, – говорю я, осознавая, что прошлым вечером так и не назвала своего имени.

Они кивают, и я замечаю, что Бастьен беззвучно произносит имя, пробуя его на вкус.

– Итак, Винна, расскажи о себе, – говорит Райкер.

– Да, нам жутко интересно, – добавляет Нокс, рассеянно поглаживая меня большим пальцем по плечу.

Райкер шлепает его по руке, но Нокс лишь усмехается и отмахивается от него.

– Это довольно долгая история, – небрежно говорю я, выскальзывая из-под руки Нокса и занимая одно из мест вокруг островка.

– Ну уж нет, ты уже использовала эту отмазку вчера и так ничего и не ответила. Мы никуда не спешим, – упрекает меня Бастьен.

Я смотрю на примесь зеленого в его ореховых глазах и на мгновение теряюсь.

– Я правда не знаю, с чего начать, – признаюсь я. На секунду задумываюсь и решаю начать с магии. – Эти странные способности были у меня лет с двенадцати, но я никогда не знала, откуда они. Они то и дело проявлялись, обычно когда у меня были неприятности или когда я испытывала сильные эмоции, – но нельзя было предугадать, что именно произойдет. В четырнадцать я впервые наткнулась на ламию, и с тех пор мои способности стали надежнее. В шестнадцать появились руны, а четыре дня назад я узнала, что я кастер. Я понятия не имею, кто мои родители и почему меня отдали женщине, которой не было ни малейшего дела до заботы о другом живом существе. К недовольству паладинов, мое существование порождает больше вопросов, чем ответов, и думаю, это в общем-то все, что можно обо мне сказать. – В завершение я пожимаю плечами.

– Что ж, теперь я чувствую себя еще большим засранцем из-за того, что напал на тебя, – сокрушается Бастьен.

– И правильно делаешь, – издеваюсь я, тем не менее одаривая его теплой улыбкой, чтобы он понимал, что я не держу зла. – Ты не первый и, вероятно, не последний, так что все в порядке, – в шутку говорю я, но, кажется, вместо того чтобы разрядить обстановку, я добилась лишь того, что все присутствующие в комнате напряглись.

Райкер садится рядом со мной и указывает на руны, тянущиеся от плеча вниз по руке.

– Так значит, это… не татуировки?

– Нет, это милый магический подарочек на шестнадцатилетие.

Райкер и Нокс подаются вперед, желая взглянуть поближе, и мое сердце начинает биться сильнее. Нокс берет меня за руку, переворачивает ее, а затем подносит к лицу, чтобы лучше рассмотреть руны на пальцах.

– Они у тебя только на руках и торсе? – спрашивает Вален.

– Нет, по всему телу.

Он окидывает меня взглядом с головы до ног, и по какой-то причине по моему телу бегут мурашки. Нокс начинает обводить руны на моей руке пальцем. От его легкого, словно перышко, прикосновения у меня захватывает дух, и с каждым новым поглаживанием это чувство становится все сильнее. Я концентрируюсь на этом непривычном ощущении, пытаясь понять, что происходит, когда меня вдруг осеняет, что это наверняка как-то связано с магией.

Я резко вскакиваю, опасаясь, что моя необузданная магия вытворит что-то нехорошее. Пытаюсь замаскировать паническое бегство и делаю вид, что просто иду к холодильнику взять чего-нибудь попить.

– Хотите чего-нибудь, ребята? – предлагаю в провальной попытке прозвучать естественно.

Раздаю газировку и устраиваюсь между Бастьеном и Валеном. Они, кажется, не такие тактильные, как те двое. Нокс посмеивается, и я смотрю на него.

– Мы тебя напугали? – подшучивает он.

– Я не привыкла, когда меня трогают. Ну, то есть безо всякой угрозы. Попробуй ударить меня, и я окажусь в своей зоне комфорта, но объятия и все такое – не совсем по моей части, – неловко оправдываюсь я. Его шутливая улыбка исчезает.

– Прости, – говорит он.

– Нет, мне это нравится, – поспешно произношу я и тут же понимаю, как это звучит. – То есть сестрички, Берди, Лила и Аделаида, постоянно меня обнимают, чтобы помочь побыстрее к этому привыкнуть. Поэтому, думаю, было бы полезно, если бы вы тоже меня касались.

Я замолкаю, мысленно повторяя свои слова, и кривлюсь.

В глазах Нокса появляется озорной блеск.

– То есть это звучит неправильно… – испускаю стон я, закрывая лицо руками. Хорошо хоть, что я не из тех, кто легко краснеет.

Компания тихонько смеется, и я замечаю, что неловко смеюсь вместе с ними.

– Я имею в виду, просто будьте собой. Если вы сделаете что-то, из-за чего мне будет неприятно, я об этом скажу, – наконец-то удается прояснить мне.

– Так для чего эти руны? Ты знаешь? – спрашивает Райкер, к счастью, снова привлекая внимание к предыдущей теме.

– Они способны на разное. Одни создают оружие, другие – улучшают мои навыки. – Я замолкаю, не уверенная в том, что мне стоит вдаваться в подробности.

– Так ты поэтому умеешь драться? – спрашивает Бастьен.

– И да, и нет. Я много работала и тренировалась, так что отчасти причина в этом. Уже много лет я зарабатываю на жизнь боями, и это еще одна причина, но думаю, магия определенно мне как-то помогает. Для меня естественно сражаться. Если я что-нибудь увижу, то, сама не знаю как, смогу это повторить, а мои руны, судя по всему, существуют для того, чтобы в некотором роде меня защищать.

– Лахлан что-нибудь о них говорил? Он что-нибудь знает? – спрашивает Вален.

– Полагаю, он по-прежнему думает, что это тату, хотя я и объяснила, что это не так. Никто из ковена не знает, что с ними – или со мной – в этом смысле делать. – Очерчиваю пальцем круг над своей головой. – Как я и сказала, я – большая загадка.

В дверь звонят, и Нокс уходит, чтобы ее открыть.

– Что ж, по крайней мере, может, тебе станет легче, ведь тебе надрала задницу не простая девчонка, – говорит брату Вален.

Бастьен издает смешок, потирает ладонью прежде сломанную скулу и подмигивает мне.

Нокс возвращается с кучей коробок с пиццей, и каждый из нас берет по одной, чтобы ему помочь. Вален зовет нас вниз, и я, держа коробку и газировку, спускаюсь следом за мальчиками в кинозал. Делаю себе маленькое гнездышко в уголочке огромного, похожего на кровать дивана, который занимает бо`льшую часть комнаты.

Бастьен и Вален садятся по обе стороны от меня, а Райкер и Нокс занимают место с другого края дивана. После жаркого спора мы наконец-то решаем посмотреть «Скалу». Они единодушно сходятся во мнении, что Николас Кейдж раздражает, но это нивелирует своей крутостью Шон Коннери.

Я никогда раньше не видела этот фильм, но проходит двадцать минут от начала, и я соглашаюсь с их мнением. Парни смеются и критикуют меня, когда я начинаю болеть за солдат, которые, по сути, вообще-то являются злодеями.

– Что? – возмущаюсь я, бросая в них скомканные салфетки. – Они злятся, что правительство кинуло их и их друзей. Я на их стороне, – объясняю я, громко освистывая происходящее на экране каждый раз, когда каждого из солдат побеждают и убивают. Фильм заканчивается, и прежде чем начинается второй, я выбегаю в туалет.

Когда я возвращаюсь, следующим запускается «Война миров Z», и я, пробравшись обратно к своему гнездышку, обнаруживаю, что там развалился Вален. Замечаю, что за мной краем глаза наблюдают Райкер и Нокс, очевидно, выжидая, как я поступлю. Беру небольшой кусок пиццы и с силой плюхаюсь задницей прямо на грудь Валена. Слышу, как он кряхтит, а затем чувствую, как дрожит от смеха его грудь.

– Ой, прости, – невинно говорю я. – Не заметила тебя на моем месте.

– Технически это мое место. Я сижу здесь всегда, когда мы смотрим кино. Я просто одолжил его тебе на первый фильм, потому что я хороший парень, – дразнится Вален.

– Ну так продолжай разыгрывать из себя хорошего парня и верни мое место. У меня тут было чудесное гнездышко.

Вален потягивается и глубже устраивается в упомянутом подушечном гнезде.

– Знаю, спасибо за то, что согрела и облагородила мое место.

Я оглядываюсь на остальных, и судя по их веселым улыбкам, помогать они не собираются. Чем дальше, тем лучше я осознаю, что оказалась в весьма опасном положении. Мы с Валеном близко не знакомы, но я взяла и села на него, что само по себе скорее выходит за рамки нормального социального взаимодействия.

Неловко сижу на парне, пытаясь решить, что делать дальше. Вален снова смеется, будто чувствуя мою внутреннюю дилемму, и я ощетиниваюсь. «Что ж, пора снова включить упрямую стерву», – думаю я и начинаю ерзать, наполовину устраиваясь на Валене, наполовину – на подушках дивана.

Его, кажется, вообще ничего не смущает. Он подливает масла в огонь, когда берет меня за руку и откусывает от моей пиццы.

– Ну что за животное… Сперва мое место, а теперь – моя гребаная пицца?

Я чувствую, как он смеется: тепло этой дрожи пробегает по моей спине. Это приятно, и я так на этом сосредоточиваюсь, что забываю о своем скепсисе. Кто-то нажимает «Плей», и фильм начинается, но я погружаюсь в свои мысли и не слежу за сюжетом. Это нормально – вести себя так спокойно и расслабленно с людьми, которых я только что встретила? И действительно ли мне есть дело до того, что это ненормально, если речь идет об объятиях, которые не вселяют в меня панику?

У меня никогда не было друзей. Я точно не интроверт, но из-за вечных переездов Бет заводить друзей и поддерживать с ними связь было сложно. Это приятно – шутить и сидеть всем вместе. Они первые это начали, говорю себе я, устраиваясь еще удобнее, когда Вален обвивает меня рукой за талию.

Теперь осталось только обуздать влечение и реакции моего тела. Крики привлекают мое внимание к экрану, и я возвращаюсь к фильму, в котором люди изо всех сил пытаются убежать от самых быстрых зомби, что я когда-либо видела.

* * *

Я просыпаюсь, не понимая, где нахожусь. Пора бы уже завязывать с такими пробуждениями. Осматриваюсь. Последнее, что я помню, – кино. Я понимаю, что по-прежнему нахожусь в кинозале, но в нем кромешная темнота.

Чуть двигаюсь и чувствую, как на моей талии вздрагивает рука. По всей видимости, я до сих пор лежу на Валене, но в какой-то момент повернулась и теперь обвиваю его, прижимаясь к нему грудью. Моя голова лежит на его груди, нога закинута на бедра. Одной рукой он обвивает меня за талию, другой держит за запястье, лежащее опасно низко на его животе.

Он медленно и ровно дышит. Высвобождаю запястье из хватки Валена и упираюсь рукой по другую сторону от его груди. Приподнимаюсь и медленно, чтобы не разбудить, пытаюсь соскользнуть. Нависаю над ним, перекидываю ногу, чтобы перелезть через него, и вдруг две руки хватают меня за бедра и притягивают вниз.

Я на мгновение замираю, чувствуя, как тепло устремляется туда, где теперь соприкасаются наши бедра, но думаю, что он наверняка все еще спит. Минуту выжидаю, и когда ничего более не происходит, продолжаю пытаться выскользнуть.

Едва я успеваю пошевелиться, как Вален вжимается в мои раздвинутые бедра. Его возбуждение идеально соприкасается со мной, и с моих губ срывается непроизвольный стон. Он повторяет движение, и я прилагаю все усилия, чтобы более не издать ни звука. Наблюдаю за тем, как открываются его глаза и лениво осматривают наше положение.

– Хэй, – здоровается он глубоким и хриплым со сна голосом.

– Хэй. Прости, я пыталась уйти, не разбудив тебя, но ты не облегчаешь мне задачу, – объясняю я, показывая на его руки на моих бедрах.