Текст книги "Черные глаза"

Глава 6

Мэтью показалось, что на него вылили ушат холодной воды. «Очередной дружок»! Не бывать этому! Он не намерен вступать в члены клуба отвергнутых женихов.

– Мама сказала, – продолжал Бэй, – что я должен сделать Джастин небольшой подарок сегодня вечером. Так посоветуй, ведь я понятия не имею, что можно подарить.

– Я? – произнесла Ханна, отступая от Мэтью. – Если ты почти помолвлен с Джастин, то, наверное, лучше знаешь, что ей подарить.

– Откуда я знаю, чем она интересуется? Мы с Александрой ведем оживленную беседу, а Джастин молчит, словно воды в рот набрала. Она необщительна. Но ничего, когда она станет мадам Фарли, я ее перевоспитаю на свой лад.

– Если тебе больше подходит Александра, почему бы тебе не жениться на ней? – съехидничала Ханна. – Она разведена, свободна, а что она на двадцать лет старше тебя, так это ерунда. В наше время такие браки в моде. И, тогда ты станешь отчимом для Джастин, а эта роль тебе больше к лицу.

– Александра Уиндэм? – произнес Мэтью вслух неожиданно для себя самого.

– Это вас не касается, – оборвал его Бэй, бросив небрежный взгляд в сторону Мэтью.

Назло брату Ханна мило улыбнулась Мэтью и посвятила его в подробности, которые не были ему известны:

– Мы ведем речь об Александре Уиндэм и ее двадцатилетней дочери, Джастин. Бедную девочку принуждают выйти замуж за моего брата. – И она продолжала, обращаясь уже к Бэю:

– Все это касается Мэтью Грейнджера, так как он пишет исследование о роли семейства Уиндэм в истории Южной Каролины. Ему предстоит встреча с Александрой, и наша бабушка представит его хозяйке поместья. А я расскажу бабушке и Александре, как грубо ты обошелся с известным писателем. Обе они будут возмущены.

– О, простите великодушно, мистер Грейнджер. Я ведь не знал, кто вы такой. Ханна должна была нас познакомить, но этикет для нее не существует. Добро пожаловать в Кловер! И я искренне надеюсь, что вы забудете мое неуместное высказывание в ваш адрес. Я в настоящее время готовлюсь к обручению, и – вы понимаете, конечно, – нервы холостяка на пределе.

Мэтью, холодно улыбнувшись, пожал руку брату Ханны. Он был бы не прочь вывернуть руку напыщенному болтуну, но мысль о том, что у него, оказывается, есть младшая сестра, что ей всего двадцать лет и ее хотят выдать замуж за этого сноба, заставила Мэтью сдержаться.

– Бэй, послушай, мне пришло в голову, что можно подарить Джастин, – сказала Ханна, сладко улыбаясь. Но от Мэтью не ускользнул коварный блеск в ее глазах.

Вскоре Бэй покинул лавку, оставив в кассе несколько сот долларов и унося с собой подарок.

– Не странно ли дарить будущей невесте картину, датированную 1840 годом, на которой изображены родители, оплакивающие маленького сына возле его могилы?

– Картины такого содержания были не редки в те времена, когда еще не существовала фотография, – объяснила Ханна. – Но, разумеется, это не подарок для невесты. Вот я и надеюсь, что, когда Джастин увидит картину, она убежит куда глаза глядят и помолвка не состоится.

– Ты считаешь, что они не подходящая пара? – спросил Мэтью, наблюдая за выражением ее лица.

– Да какая там пара? Это совершенно немыслимо! Я должна что-то сделать, надо покончить с этим безобразием. Бедняжка Джастин так застенчива, что не может постоять за себя, и у нее нет никого, кто бы мог за нее заступиться. С отцом она видится очень редко, а мать давит на нее и командует ею как хочет. Но стать женой моего брата против воли – это же поистине жестокое наказание!

– Мы не должны допустить такого беззакония, – проговорил Мэтью, стараясь скрыть волнение. – Я тебе еще не говорил, но я юрист по образованию.

– Юрист? – Ханна глядела на него широко раскрытыми серыми глазами. – А я-то думала… Какие еще у тебя тайны? Ну-ка выкладывай!

Но в этот момент дверь снова отворилась и в лавку вошла целая группа туристок средних лет.

– Держу пари, что каждая из них уйдет отсюда с покупкой, – прошептала Ханна. – Если проиграю, плачу за обед в ресторане Кларка.

– Но ведь ты разоришься! – воскликнул Мэтью.

– Зато это лучший ресторан в Южной Каролине, – заметила Ханна.

Оставив Мэтью за прилавком, она подошла к покупательницам с улыбкой, словно их появление было самым необыкновенным событием всей ее жизни. И примерно через сорок пять минут все дамы покинули «Лавку древностей» со свертками в руках.

Ханна и Мэтью обедали в этот вечер в ресторане Кларка, что на улице Кловер. Они заказали суп из крабов, бифштексы, затем последовал салат, овощи и десерт.

– Ты пустишь меня по миру! Впрочем, я заслужил эту участь, не поверив в твой талант продавца.

Томми, один из Кларков, трудившихся в этом семейном ресторане, то и дело подходил к их столику, спрашивая, не желают ли гости еще чего-нибудь.

– Может, пригласим его посидеть с нами? – спросил Мэтью после того, как Томми подошел в четвертый раз.

– Видишь ли, жизнь в Кловере точно в аквариуме: все друг у друга на виду. Ты не похож на обычного туриста и вызываешь любопытство у горожан. То тебя видели на вечере в пансионе по случаю обручения Эбби и Бена, потом в баре Фицджералдов…

– Не забудь еще, что я танцевал с первой красавицей города, – перебил ее Мэтью.

Вспомнив, как они целовались в темном уголке большой гостиной, Ханна невольно прикоснулась пальцами к губам.

Мерцание свечи на их столике выхватывало из полумрака горящие черные глаза Мэтью. Выражение его лица, как ей показалось, было достаточно красноречивым. Он вытянул под столом свои длинные ноги и взял в плен ее туфельки. Тепло и сила, исходившие от его мужественного тела, приводили в волнение все ее существо. Целый день они провели вместе, и она узнала, что и в чисто человеческом плане у них много общего.

Неужели он просто так флиртует с ней? Ханна привыкла к тому, что ей заранее известно, как поведет себя тот или иной поклонник. На этот раз все было непредсказуемо. Впервые она не могла решить, как лучше себя вести. Немного отодвинув стул и спрятав под него ноги, она выпрямилась и сказала непринужденно:

– Я рада, что дождь наконец-то прошел. Сейчас у нас сезон дождей, но хорошенького понемножку.

– Разве я тебя не предупреждал, что ненавижу разговоры о погоде?

– А о чем ты хочешь говорить? – игриво спросила Ханна.

Мэтью нахмурился. Он привык лидировать во взаимоотношениях с женщинами. А тут вдруг выпустил инициативу из рук, и теперь Ханна замучает его светской беседой.

– Ты, кажется, упоминал, что хорошо знаешь штат Флорида? – продолжала Ханна как ни в чем не бывало.

Мэтью тяжело вздохнул. Нет, ее не переделаешь, решил он.

– Мой отец был моряком, и я много странствовал по всему свету. В пожилом возрасте родители поселились в Пенсаколе, штат Флорида, и я купил себе там участок земли, чтобы быть к ним поближе. Еще вопросы есть?

– О'кей, – сказала Ханна с улыбкой. – Я обещала не интересоваться погодой во Флориде.

После этого разговор оживился. И он, и она много путешествовали, и им было о чем рассказать друг другу. Говорили они о музыке, о кино и даже о политике. Не оставили без внимания и сплетни об известных людях.

По пути домой они останавливались у витрин магазинов, разглядывая выставленные товары.

– Ты не будешь возражать, если я зайду на минутку? – спросила Ханна, остановившись у аптеки на улице Кловер.

– Конечно, нет. Мне тоже нужно кое-что купить, – ответил он с готовностью.

Ханна купила бумажные салфетки для своей лавки и кофейную карамель для бабушки. Мэтью подошел вместе с ней к кассе, неся свою покупку в маленькой бумажной сумке.

– Конфеты? – удивился он. – Если б ты сказала, что хочешь сладкого, я бы заказал еще пирожных на десерт.

– Это для бабушки. Она такая сластена, что съедает коробку конфет за два дня.

– Я с нетерпением жду встречи с твоей бабушкой, – признался Мэтью. – Неужели она действительно сможет познакомить меня с Александрой Уиндэм?

– Поскольку ты так хотел увидеть знаменитое поместье, я и придумала всю эту , муру об историческом исследовании, которым ты якобы занимаешься.

– Не знаю, как тебя благодарить, – сказал Мэтью и, поднеся ее руку к губам, стал целовать кончики пальцев. – Я обещал подарить тебе несколько моих книг. Могу это сделать прямо сейчас.

И вестибюль, и большая гостиная в пансионе на улице Кловер были ярко освещены, однако там царила тишина и спокойствие, так как никаких особых событий в этот вечер не ожидалось. Кейт сидела на диване, беседуя с двумя пожилыми дамами;

Мэтью приветливо с ними поздоровался.

– Мне нужно поговорить с Кейт, – с отчаянием в голосе произнесла Ханна.

– Ты, кажется, боишься остаться со мной наедине? – шутливо спросил он, заметив, как она покраснела.

– Нет! Просто я… не ожидала… Мэтью взял ее за руку.

– Пошли ко мне наверх, я ведь обещал тебе дать мои книги. А потом ты можешь спуститься вниз и посидеть у телевизора вместе с Кейт и этими дамами.

Войдя в его номер, Ханна остановилась посреди комнаты. Она решила взять книги и тут же спуститься в гостиную. Мэтью зажег лампу возле кровати, затем закрыл дверь.

– Ты хочешь, чтобы я запер дверь? – спросил он, глядя на нее блестящими черными глазами.

– А мне все равно, – ответила она, пожимая плечами. – Поступай как знаешь.

– Это прекрасно! – Мэтью ухмыльнулся. – В таком случае я захочу снять с тебя платье и уложить в постель. Что ты на это скажешь?

– Об этом ты можешь только мечтать.

– Но я уже давно мечтаю об этом и даже вижу все это во сне, – сказал он, глядя ей в глаза с выражением неутоленной жажды любви.

Словно под гипнозом Ханна наблюдала, как Мэтью, сбросив туфли, улегся на кровать.

– Иди ко мне, – попросил он срывающимся голосом.

– Я не могу лечь с тобой в постель, Мэтью, – прошептала она, а ноги ее будто приросли к полу.

– Ты считаешь, что мы еще не созрели для этого? Хорошо, я согласен. Тогда посиди около меня, – попросил он, протягивая к ней руки.

– Мы просто с тобой поговорим?

– Мы будем говорить о чем угодно. Если хочешь, даже о погоде.

– Но я хочу сначала получить обещанные книжки.

– Ты ведь знаешь, где они лежат. – И Мэтью указал на матерчатую сумку, стоявшую в углу.

Ханна выбрала три книжки, изданные под псевдонимом Гален Иден; на внутренней стороне обложек были помещены фотографии автора.

– И правда это ты! – воскликнула она.

– Неужели ты сомневалась?

– Я не сомневалась в тебе. Но я никогда не была знакома с человеком, фотография которого была бы напечатана в книге. Вот и разволновалась.

– Я на это и рассчитывал.

– Ты хочешь соблазнить меня таким образом?

Мэтью критически взглянул на свое фото.

– Я здесь похож на упыря, который устанавливает группу крови своей жертвы.

– Да, в жизни ты гораздо привлекательнее, – тактично заметила Ханна, усаживаясь на край кровати и продолжая перелистывать книги, затем положила их на тумбочку. – Спасибо, Мэтью.

– Ты все еще меня боишься? – спросил он, пытаясь ее обнять.

– Нет, не боюсь, – призналась она тихим голосом.

– Вот и прекрасно.

В одно мгновение он поднял ее и перебросил через себя, так что она оказалась рядом с ним посреди постели.

Их глаза встретились, и блаженное тепло разлилось по ее телу. Поглаживая ее волосы, Мэтью приговаривал:

– Какая ты красивая!

Слова не имели для нее значения, но то, как он их произносил и как смотрел на нее, говорило о многом.

– Не могу поверить, что мы встретились всего сутки назад, – отвечала она, прикасаясь к его лицу. – Мне кажется, что я знала тебя всегда.

И в самом деле, она, вероятно, ждала его все эти годы. Несмотря на многочисленные свидания, на три помолвки, которые потом были расторгнуты. Но вот наконец он пришел и смотрит на нее необыкновенными черными глазами, полными желания.

Неужели она сможет уйти теперь, когда ей так хорошо рядом с ним? А дома ее ждет одинокая девичья кровать. Немыслимо! Нет, она останется здесь и будет говорить с ним, смеяться, любить…

Опьяненная охватившими ее чувствами, Ханна была уверена: сама судьба привела его в Кловер. Их встреча не случайна – Мэтью предназначен ей, как и она ему. И тут ей захотелось задать ему еще один вопрос…

– Ты всегда так поступаешь? – спросила она, прикусив губу, чтобы сдержать непрошеные слезы, готовые пролиться от нахлынувших чувств.

– Я не совсем понимаю, дорогая, что ты имеешь в виду под словом «так», – проговорил он, целуя ее ладонь.

Голос Ханны задрожал:

– Даришь свои книги женщинам, которых хочешь соблазнить?

– Боже мой! За кого ты меня принимаешь? – оскорбился Мэтью. – Разве я похож на парня, который спит с кем попало? Я и привез-то эти книги сюда…

Тут он умолк, потому что не был готов рассказать Ханне, для чего, собственно говоря, он привез свои книги. Он лелеял надежду на то, что его кровные родители могут заинтересоваться произведениями, написанными их взрослым сыном, которого они никогда не видели. Теперь-то ему ясно, что это смехотворная затея: если его отец из клана Полков, возможно, он и читать не умеет, а мать – аристократка и навряд ли заинтересуется какими-то детективами.

Ханна внимательно на него смотрела; ей было ясно, что он чего-то недоговаривает и даже теперь не поделится с ней своими мыслями и заботами. Казалось, Мэтью от нее отдалился, а ей хотелось снова видеть его блестящие черные глаза, горящие страстью, слышать смех, ощущать тепло его тела.

Настал ее час! Эта ночь будет ее ночью! Обняв его за шею, она прильнула к нему, пытаясь поцеловать в губы.

– Что это ты придумала, дорогая? – спросил он, шутливо увертываясь. – Ты такая прелестная девушка, и я обязан предупредить тебя, что ты совершаешь грубейшую ошибку.

Прижимаясь к нему, Ханна ответила:

– Это очень мило с твоей стороны – предупредить меня, но ошибка уже совершилась, а после драки кулаками не машут.

– Принимаю к сведению, – сказал он, улыбнувшись. – С тобой не поспоришь…

– Я не хочу спорить ни о чем, – прошептала она. – Поцелуй меня, Мэтью.

Забыв о своем намерении не поддаваться чарам Ханны Фарли, Мэтью сдался на милость победительницы. Как мог он отказаться от этого алого, сочного рта, от этих жарких объятий. Целуя ее, он нежно ласкал ее грудь, спустив с плеч тонкие лямки летнего платья.

– Какое блаженство! – пролепетала Ханна, не узнавая собственный голос. Засунув руки под его рубашку, она гладила его спину.

– Ты мой страстный земной ангел, – ответил он, чувствуя, как ее тяга к нему вызывает ответное желание.

– Я люблю тебя, Мэтью, – прошептала она так тихо, что не знала, услышал ли он. Ей уже двадцать шесть лет, но она впервые сказала такие слова. Кто бы мог подумать, что все свершится так неожиданно и неотвратимо? Она долго ждала, что и к ней придет любовь. И вот он здесь, рядом с ней, и жаждет ее любви так же, как и она.

Целуя и лаская друг друга, они лишь на мгновение прервали эту сладкую муку – для того, чтобы сбросить одежду.

Испытав острую боль, к которой Ханна была готова, она несмело подхватила ритм его движений, а когда все его тело содрогнулось, она вновь прошептала слова любви.

Глава 7

Несколько мгновений они лежали молча. Для Мэтью было бы вполне естественным заснуть после такого захватывающего и тело и душу порыва, завершившегося восторженной разрядкой долго сдерживаемых чувств. Но он не мог себе этого позволить, его мысли медленно возвращались в обычное русло.

А Ханна и подавно не могла успокоиться. Спутанные волосы, распухший от поцелуев рот и сознание того, что он – первый мужчина в ее жизни… Все это наполняло ее тревогой и счастьем.

– Мэтью, ты как? – прошептала она, прикасаясь губами к его подбородку.

– Это я должен спросить у тебя, – ответил он, – как ты… себя чувствуешь?

– Не покидай меня, – попросила Ханна, продолжая его обнимать.

– Но признайся, тебе было больно? – неуверенно спросил он.

– Мне очень хорошо, – ответила она, и это была правда. А если бы она призналась ему, что больно, он, чего доброго, отправил бы ее в больницу. И хотя это был ее первый опыт земной любви, она чувствовала, что финал должен был быть иным. – Я в этом вопросе новичок, – пожаловалась Ханна, едва сдерживая подступающие слезы.

– Почему ты мне не сказала, что это твое первое настоящее любовное свидание? – спросил он, садясь на край кровати.

– Но ты меня об этом не спрашивал, – ответила она, тоже поднимаясь.

– Подумай сама, мог ли я задать тебе такой вопрос. Да мне и в голову не пришло, что в твоем возрасте… К тому же ты… – Тут он замолчал.

– Что я?

– Но, Ханна, у тебя было трое женихов! – Он возвысил голос.

– Я не понимаю, ты о чем?

– Неужели эти трое собирались на тебе жениться, даже ни разу не переспав с тобой?

– Я говорила им, что постель будет только после свадьбы. Тебе кажется это странным?

– Честно говоря – да.

– Понимаю. Когда покупают автомобиль, то сначала испытывают его в действии. По-твоему, жениться – это то же самое? – Она тяжело вздохнула.

Мэтью ничего не ответил, но выражение лица у него было мрачным. Наблюдая, как он стал быстро одеваться, избегая ее взгляда, она заметила:

– Ты, наверное, боишься, что я на тебя наброшусь, пока ты еще не оделся? Можешь не беспокоиться, я не сгораю от страсти при виде твоего соблазнительного тела, – ядовито добавила Ханна, полулежа в его постели и глядя, как он собирает ее разбросанную по комнате одежду.

– Неужели? – спросил он и кинул ей сиреневое платье и белье. Мэтью был недоволен собой, но реакция Ханны приводила его в бешенство. Он готов был просить у нее прощения, утешать бедную, невинную девушку, заблудшую овечку, но она язвит!

– Не беспокойся, ты не такой уж неотразимый, как думаешь сам, – заверила она его.

– Несколько минут тому назад у тебя было другое мнение обо мне.

– Это было до «того». Но опыт показал мне, что игра не стоит свеч.

В душе она надеялась, что ее критические замечания в его адрес заставят Мэтью доказать ей обратное. Но не тут-то было.

– Одевайся, – скомандовал он, отходя к окну и давая ей возможность одеться без свидетелей.

Горький комок сжимал горло Ханны, и слезы разочарования готовы были брызнуть из серых глаз. Видно, она такая никудышная возлюбленная, что мужчина после обладания ею гнушается даже видом ее обнаженного тела. Получив то, что ему было нужно, он просто хочет от нее отделаться.

Надев босоножки, Ханна схватила сумку и направилась к двери.

– Зачем ты это сделала? – крикнул Мэтью.

Обернувшись, Ханна увидела, что он все еще стоит у окна, глядя на нее черными холодными глазами.

– Зачем я это сделала? Зачем залезла в твою постель? – Обида душила ее. – Прекрасный вопрос. Я и сама не знаю. А когда разберусь в этом деле, тогда и дам тебе знать. В данный момент я отношу это печальное событие к временному помрачению моего рассудка.

– Но ты говорила, что любишь меня.

– Надеюсь, ты не поверил. Я говорю это всем мужчинам, которые пытаются меня соблазнить. – С этими словами она вышла в коридор, хлопнув дверью. Услышав, что Мэтью снова открыл дверь, она бросилась бежать вниз по лестнице.

Мэтью догнал ее уже на улице и, схватив за локоть, повернул к себе.

– Не пытайся, милая, соревноваться со мной в беге, я еще в колледже занимался легкой атлетикой, да и теперь продолжаю бегать, чтобы сохранить форму.

– Считай, что это на меня не произвело впечатления, и убери руки. – Повернувшись, Ханна быстро зашагала вдоль тротуара, не глядя в его сторону. Однако Мэтью не отставал. – Уходи! – приказала она. – Оставь меня!

– Я провожу тебя до машины.

– Улицы Кловера для меня не опасны. Я не нуждаюсь в твоей защите. Мэтью вздохнул.

– Пойми, я не сержусь на тебя. Я сам виноват, что воспользовался твоей неопытностью, причинил тебе боль…

– Перестань каяться. Я легла в твою постель потому, что сама захотела. Вся ответственность лежит только на мне; спасибо тебе за заботу. Я не из тех, кого можно обманом заманить в постель.

– Конечно, я знаю, но я…

– Заткнись и убирайся! Тут уж его возмущение достигло кульминации.

– Ты – самое твердолобое создание, с которым мне выпало несчастье столкнуться! Если ты думаешь, что я буду валяться у тебя в ногах и просить прощения…

– Прощения? – Ханна остановилась. Значит, он сожалеет о том, что произошло между ними! Прощение за любовь?! Нет, пусть лучше она заживо сгорит, чем прольет хоть одну слезу из-за Мэтью Грейнджера!

В этот критический момент на противоположной стороне улицы появилась пара:

Эмма Уинн, хозяйка книжного магазина на улице Кловер, и Кеннет Дрейк, красивый парень, член местного клуба игроков в гольф.

Ханна быстро перебежала улицу, якобы желая поприветствовать старых знакомых, а на самом деле – чтобы избавиться от общества Мэтью. Каково же было ее удивление, когда он последовал за ней со словами:

– Привет, друзья!

– Что ты тащишься за мной? – возмутилась Ханна.

– Я просто хочу поздороваться с моими новыми друзьями, – невозмутимо возразил он.

Ханна была раздражена тем, что и Эмма, и Кеннет радостно приветствовали Мэтью. К тому же Кеннет предложил всей компании зайти куда-нибудь выпить.

Тут Ханну осенила коварная мысль:

– Скажи-ка, Эмма, ты когда-нибудь слышала о писателе по имени Гален Иден?

– Конечно, – закивала Эмма, – его книги прекрасно раскупаются. В моем магазине есть все его произведения. Туристы с удовольствием читают их на отдыхе.

– Ханна! – с укоризной произнес Мэтью.

Но она не обратила внимания на его предостережение.

– Для тебя, Эмма, будет приятной неожиданностью узнать, что Гален Иден стоит перед тобой, хотя ты знаешь его как Мэтью Грейнджера.

– Вы Гален Иден? – с изумлением спросила Эмма.

– Ну разумеется, это он, – злорадно подтвердила Ханна. – Я советую тебе устроить в своей лавке встречу с читателями, и пусть автор дает автографы всем желающим. Уверяю тебя, что местные жители и туристы слетятся в твой магазин, как пчелы на мед.

Эмма смущенно улыбалась, однако Кеннет не растерялся:

– Итак, вы писатель? Это прекрасно. Я могу вам рассказать массу историй об игре в гольф. Мои друзья уверяют, что мне самому пора уже написать книгу на эту тему.

Мэтью тяжело вздохнул, а Кеннет стал забрасывать его вопросами об издательском деле.

– Мне надо бежать! До встречи! – крикнула Ханна и пустилась наутек, оставив Мэтью с Эммой и Кеннетом. Надеюсь, что встреча состоится не очень скоро, подумала она про себя. А что касается Мэтью Грейнджера, то, может быть, мы не увидимся никогда!

– Бабушка, я не хочу больше видеть этого человека, – заявила Ханна, вернувшись домой. Родители и Бэй по обыкновению отсутствовали, а Лидия Фарли сидела у телевизора. – Мэтью Грейнджер ловкач, он… он… – Ханна с ужасом почувствовала, что может расплакаться.

– Что случилось, дорогая? – спокойно спросила бабушка. – Днем ты хотела ему помочь в работе, и я договорилась с Александрой Уиндэм на завтра. Она будет ждать нас троих к чаю.

– Нас троих? Тебя, меня и Мэтью? – Ханна опустилась на диван. – Ой, нет!

– Как же так?! Она была очень любезна и даже изменила свою программу ради встречи с нами. Поскольку Александра хочет пристроить свою дочь за нашего Бэя, она рада пообщаться со всеми членами семьи Фарли. Вот если б она знала… – Лидия передернула сухонькими плечами, явно довольная характером предстоящих событий.

– Что касается меня, бабушка, то я не пойду туда вместе с Мэтью Грейнджером, пусть идет один.

– Неужели влюбленные поссорились? Ханна вздрогнула, услышав слово «влюбленные». Она так долго ждала встречи с настоящим мужчиной, отвергала направо и налево всех, кто хотел ее полюбить, и потому, наверное, внушила себе, что наконец-то нашла то, что искала. И какой печальный финал!

Этот бессердечный человек желал только провести с ней ночь, а ее неопытность в любви оттолкнула его. Он не мог ей простить девственности, которая была ему совсем не кстати…

– Ханна, что с тобой? Ты плачешь?

– Нет! – отрезала внучка, смахивая тыльной стороной ладони непрошеные слезы. – Разве я когда-нибудь плакала из-за мужчин? Тем более не намерена проливать слезы из-за этого ненавистного выскочки!

– Ненавистного выскочки? – повторила бабушка. – Должно быть, он сегодня совершил непоправимо дурной поступок, если заслужил такой эпитет. Может быть, ты, дорогая, посмотришь со мной фильм, развлечешься?

– Бабушка, пожалуйста, сделай что-нибудь, но я не могу пойти с вами завтра.

– Ты должна, деточка, через «не могу»! Мы не имеет права так подвести Александру Уиндэм. – Лидия подъехала на своем кресле к дивану, где сидела Ханна. – Расскажи мне лучше, что там у вас случилось с этим Мэтью Грейнджером.

Закрыв лицо руками, Ханна прошептала:

– Ах, бабушка, я сваляла такого дурака сегодня вечером!

– Но, дитя мое, ты ведь не в первый раз валяешь дурака, – посочувствовала Лидия, гладя руку Ханны. – Твой брат всегда тебя обвинял в том, что ты ставишь в глупое положение всю семью, а ты в ответ смеялась над ним. Почему бы тебе и на сей раз тоже не посмеяться?

– Потому, что теперь мне не до смеха, все очень серьезно.

– Значит, ты влюблена в этого человека, – сказала бабушка, покачивая головой. – Я всегда знала, что, когда ты влюбишься, все произойдет быстро и драматично, точь-в-точь как у меня с твоим дедушкой…

– Но я не влюблена в Мэтью Грейнджера! – прервала Ханна, лицо ее пылало.

– Пойди-ка лучше выспись хорошенько: ты должна быть завтра в форме, – посоветовала бабушка с лукавой улыбкой на старческих губах. – Могу тебя заверить, что твой Мэтью Грейнджер тоже неважно себя чувствует после вашей ссоры, если, конечно, тебя это может хоть немножко утешить.

– А мне все равно, как он себя чувствует, – возразила Ханна, откидывая назад пышные черные волосы. – Раз ты настаиваешь на нашем визите в поместье Уиндэмов, считай, что он твой гость, и ты будешь сама с ним разговаривать.

– Ты иногда бываешь просто несносной, – вздохнула Лидия Фарли.

– Мне уже об этом говорили, – сказала Ханна, целуя бабушкину седенькую макушку. – Но ты все равно меня любишь.

Лидия Фарли была права, когда предположила, что Мэтью тоже чувствует себя неважно после ссоры с Ханной.

Он вспоминал все те сладкие мгновения, которые провел в ее объятиях, и с сожалением вновь и вновь думал об их неожиданной размолвке. Ведь могло же быть совсем по-другому, размышлял он, представляя себе различные варианты их дальнейших взаимоотношений. Неужели он сам виноват во всем? Мысли о том, что могло бы быть и чего уже не будет, не давали ему уснуть. Лишь под утро он задремал, но вскоре его разбудили птицы, щебетавшие на дереве возле окна.

– Проклятые птицы! – пожаловался он, выпивая третью чашку крепкого черного кофе в закусочной тетушки Пег. – Невозможно было спать, так они горланили!

Пег всегда относилась с сочувствием к своим клиентам, особенно в дождливую погоду. Но на этот раз она возразила:

– Все гости нашего пансиона любят птиц и называют их пение «прелестным утренним концертом».

– Неужели в округе нет голодных котов, которые могли бы покончить с этим несносным песнопением?

– проворчал Мэтью.

Стоявшая за прилавком Кейт рассмеялась, но тетушка Пег смерила его неодобрительным взглядом, и Мэтью понял, что его шутка неуместна.

Он не спешил и все тянул время, так как незачем было возвращаться в пустой номер. Кейт и тетушка Пег, сменившая гнев на милость, познакомили его с некоторыми горожанами, которые зашли в закусочную позавтракать в это воскресное утро.

Среди них была и рыжеволосая Дженни двадцати с лишним лет, хозяйка салона красоты, которая снабжала весь город последними новостями и сплетнями. Она уже знала, что Мэтью писатель, а его псевдоним – Гален Иден, и тут же попросила у него автограф.

Мэтью вспомнил, что Ханна, убегая из его номера ночью, оставила подаренные им книги на тумбочке у кровати, и сердце его заныло от раскаяния и сожаления. Чтобы отвлечься от этих бесплодных дум, Мэтью решил расспросить Дженни о клане Полков, даже не пытаясь замаскировать свой интерес. Но Дженни не сообщила ему ничего нового, а лишь подтвердила то, что уже было ему известно: семейство это просто бич для всего города.

К полудню Мэтью вышел из закусочной и направился на улицу Кловер. Магазины и лавки не торговали по воскресеньям. Проходя мимо «Лавки древностей», он остановился, разглядывая выставленные в витрине предметы старины. Его внимание привлек большой деревянный кукольный дом в викторианском стиле. Стоимость шедевра выражалась четырехзначным числом.

Мэтью усмехнулся, вспомнив, как Ханна пыталась продать эту дорогую игрушку кому-то из многочисленных покупателей, но даже ей это не удалось.

Улыбка замерла на его губах при мысли, что Ханна его ненавидит. Наверное, Кейт передаст ему, что визит к Александре Уиндэм не состоится потому, что дамы Фарли не смогут принять участие в этой встрече. Но никакого сообщения Кейт не передала, и, разузнав, как найти дом Фарли, он отправился туда на свой страх и риск.

Однако вопреки ожиданиям его приветливо встретила седоволосая дама в инвалидном кресле на колесах, которая представилась как Лидия Фарли, бабушка Ханны.

– О да, конечно, вы дружили когда-то с моими бабушкой и дедушкой, – сказал Мэтью, заговорщически улыбаясь.

Ханна спустилась к ним в вестибюль, и сначала он даже ее не заметил, так как был занят разговором с Лидией, которая явно пыталась его очаровать.

Мэтью был одет в тот самый серый костюм, в кармане которого она обнаружила пистолет. Белоснежная накрахмаленная рубашка подчеркивала смуглый цвет его лица. Теперь он уже не походил на гангстера, а выглядел как респектабельный джентльмен и известный писатель. Его мужественная красота снова ее смутила, хотя она старалась не поддаваться нахлынувшим на нее чувствам.

– Привет, Ханна!

– Я поеду с вами, бабушка, – сказала она, словно не замечая Мэтью.

Он же, напротив, жадным взглядом оглядел ее с ног до головы. На этот раз на ней был бежевый жакет строгого покроя с короткими рукавами. Но и в этом костюме она выглядела не менее привлекательно, чем в коротком платье из серебристой ткани.

– Дорогая, ты выглядишь прелестно, – заметила бабушка, – не правда ли, Мэтью?

– Ханна всегда непредсказуемо хороша, к тому же ее рост постоянно меняется, – кратко ответил он.

Натянуто улыбнувшись, Ханна окинула его негодующим взглядом.

– Моя внучка чрезвычайно чувствительна к разговорам о росте, – сообщила Лидия. – Ей хочется быть жердью, как ее старшие сестры. Я много раз ей говорила, что быть маленькой, но фигуристой совсем неплохо, однако она мне не верит. Может быть, вы заверите ее в том, что я права?

– Бабушка! – возмутилась Ханна. – Я не нуждаюсь в его заверениях.

– И тем не менее я подтверждаю, что придерживаюсь того же мнения, что и твоя бабушка, – искренне сказал Мэтью.

Дорога в поместье Уиндэмов была настоящим испытанием для Ханны. Лидия Фарли настояла, чтобы все трое ехали в ее огромном сером «мерседесе».

Мэтью казалось, что он сидит за рулем танка. Нервы его были напряжены до предела. Ханна не произнесла ни слова во время пути, а ее бабушка вела светскую беседу, и Мэтью боялся ответить невпопад, так как мысли его были заняты Ханной и ее откровенным невниманием к нему.