Текст книги "Черные глаза"

И еще ему предстояла встреча с той женщиной, которая произвела его на свет. Свидетельство о рождении лежало во внутреннем кармане его пиджака и, казалось, жгло ему кожу. Но вот они въехали в главные ворота поместья, потом лакей в ливрее провел их в просторную, залитую солнцем гостиную, уставленную множеством комнатных растений в массивных вазонах. Одна лишь Лидия чувствовала себя в этой обстановке непринужденно и продолжала улыбаться и ворковать. А Ханна и Мэтью, усевшись в противоположных углах, походили на каменные изваяния.

Вскоре в гостиную вошла молодая девушка в цветастом платье с ярко-желтой отделкой. Казалось, что платье это с чужого плеча, так нескладно оно болталось на ее высокой худенькой фигуре. Коротко стриженные светло-русые волосы украшал желтый бант.

– Привет, милая Джастин! – воскликнула Лидия, протягивая девушке руку.

Здороваясь, Джастин беспокойно оглядывала гостей большими голубыми глазами.

– Мама сейчас придет. Она просила меня побыть с вами. – Казалось, Джастин чем-то расстроена и удручена. – Я очень рада, что вы пришли, – добавила она, спохватившись.

– Мы тоже рады тебя видеть, – заверила ее Ханна, чувствуя угрызения совести за тот подарок, который сделал Бэй по ее совету.

– Разреши сначала представить тебе Мэтью Грейнджера, – вмешалась Лидия.

При виде девушки Мэтью тут же поднялся. Джастин выглядела моложе своих лет: худенькая, неуверенная в себе. Подумать только, она – его сестра! Волна нежного чувства накатила на него, когда он пожимал ее руку. Если кто и нуждается в защите старшего брата, то это именно она.

– Маме очень понравилась картина, которую подарил Бэй, – сообщила Джастин, краснея под внимательным взглядом Мэтью.

– Что ты сказала? – удивилась Ханна.

– Дело в том, что в 1830 году были написаны еще две картины на ту же тему, посвященные умершим детям из рода Уиндэмов. К одной из них был даже приложен локон скончавшейся девочки. Обе картины занимают почетное место в маминой коллекции. Потом она купила еще три произведения того же содержания. И подарок Бэя пришелся ей по вкусу; мама считает его очень тонким и чувствительным человеком.

– Нашего Бэя? Тонким и чувствительным? О Боже! – воскликнула Лидия Фарли.

– Не могу поверить! – возмутилась Ханна и стала ходить взад и вперед по комнате. – Но кто же делает такие подарки будущей невесте?! Я надеялась, что твоя мама укажет ему после этого на дверь, а ей, видишь ли, понравился подарок!

Джастин с недоумением глядела на Ханну.

– Ты не хочешь, чтобы я вышла замуж за твоего брата?

– Конечно, не хочу, если это против твоего желания, – ответила Ханна. – Трудно себе представить, что ты сама хотела бы стать его женой.

– Ты хочешь выйти замуж за Бэя Фарли? – спросил Мэтью, глядя в глаза сестре.

– Нет! – воскликнула Джастин, и по ее щекам покатились слезы. – Но я должна, у меня нет другого выхода. Мама сказала…

– Пойдем со мной, Джастин, – неожиданно предложил Мэтью и, обняв девушку за плечи, вышел вместе с ней из комнаты. Ханна и Лидия, потрясенные происходящим, застыли как вкопанные. Когда же Ханна поспешила за ними в холл, ни Джастин, ни Мэтью там уже не было. И в это же время в холле появилась Александра Уиндэм: стройная, красивая, в синем шелковом костюме и с такими же синими глазами. Она улыбнулась, увидев Ханну.

Повернувшись к бабушке, Ханна зашептала:

– Что будем делать? Сюда идет Александра, а Джастин и Мэтью сбежали!

– О Господи! Как неловко получается, – заволновалась Лидия.

– Но что же делать?

– Мы скажем, что они вышли, и будем вести светскую беседу. А если они не вернутся, будем расспрашивать Александру о ее коллекции, и ты попросишь разрешения посмотреть картины. Вот и все.

Глава 8

– Не знаю, что сказать, – сдержанно произнесла Александра, стараясь скрыть гнев и тревогу. – Это так не похоже на Джастин: скрыться с незнакомым человеком… – Она поставила чашку на блюдце, не притронувшись к чаю.

Рука Ханны дрожала, когда она брала свою чашку, чтобы смочить пересохшие от волнения губы и немного успокоиться. Взглянув на часы, она удостоверилась, что Мэтью и Джастин отсутствуют уже больше часа!

Они с бабушкой старались вести непринужденную беседу, а когда все последние новости были пересказаны и обсуждены, Ханна завела разговор о картинах и попросила Александру показать ей свою коллекцию. Среди прочих Ханна узнала и ту, которую Бэй подарил будущей невесте.

При других обстоятельствах Ханна получила бы огромное удовольствие, посетив эту маленькую галерею с картинами старых европейских мастеров. Но теперь все ее мысли были заняты странным поведением Мэтью и Джастин.

Она вновь и вновь вспоминала, как он приветствовал девушку, как смотрел ей в глаза и взял ее за руку, и как потом Джастин была смущена и растерянна.

И вот они оба исчезли. Видно, у него такая манера поведения с молодыми женщинами и девицами: сначала загипнотизировать своими черными глазами, а затем увести к себе в номер. Не так ли он поступил вчера вечером с ней самой? Неужели то же самое случится и с Джастин?

Отхлебнув глоток горячего чая, Ханна обожгла рот. Капли пота выступили у нее на лбу, когда она вдруг вспомнила карту Кловера с обведенным чернилами поместьем Уиндэм. Теперь она уже не подозревала Мэтью в желании ограбить богатых аристократов. Нет, здесь другое: он наверняка знал, что Джастин – наследница всего состояния этого старинного рода.

И может быть, Мэтью познакомился с ней самой, чтобы с ее помощью проникнуть в дом Уиндэмов, встретиться с ничего не подозревающей Джастин и… Ведь Ханна, можно сказать, сама бросилась ему на шею и легла в его постель! А теперь…

– Прости меня, бабушка, я плохо себя чувствую, я поеду домой, – сказала она, поднимаясь со стула.

– Да, ты выглядишь неважно, дорогая, – согласилась Лидия. Затем, повернувшись к Александре, добавила:

– Нам было очень приятно посетить вас, милая Алекс. Надеюсь, мы скоро снова увидимся.

– Лидия, я не понимаю, что происходит. – Александра не обладала способностью скрывать свои чувства так же искусно, как Лидия Фарли. – Меня приводит в замешательство исчезновение Джастин вместе с этим писателем, другом ваших внуков. Что вы теперь подумаете о моей дочери? Пожалуйста, не рассказывайте об этом Бэю. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не выясним, в чем дело. Ведь помолвка фактически…

– Вас волнует только то, что Бэй узнает? – Ханна не могла больше молчать. – Вы беспокоитесь об этой идиотской помолвке, когда ваша дочь, может быть, сейчас…

– С этим вольнодумцем, – закончила за нее бабушка. – Моя внучка права. Вы, дорогая Александра, несколько сместили приоритеты.

– Уходим отсюда немедленно, бабушка! – воскликнула Ханна и поспешила за инвалидным креслом Лидии, уже выезжавшим из гостиной в холл.

Александра бросилась вслед за ними.

– Пожалуйста, не уходите. Я уверена, что это какое-то недоразумение. Мы не должны принимать решение сгоряча. Нельзя допустить…

Не успела она закончить фразу, как входная дверь распахнулась и Мэтью Грейнджер в обнимку с Джастин с веселым смехом вошли в дом.

Встретив выразительный взгляд Ханны, Мэтью снял руку с плеча Джастин.

– Иди ко мне, моя милая, – обратился он к Ханне, протягивая ей обе руки. – У меня…

– О Небеса! Что творится! – воскликнула Лидия. – Молодой человек, стыдитесь! Вы позорите ваших достойных родителей!

Мэтью и Джастин, переглянувшись, громко расхохотались.

– Мне дурно, – простонала Александра, прислонившись к стене.

– Мне тоже, – подхватила Лидия. – В этом поместье нездоровый дух, пойдем отсюда, милая Ханна. – С этими словами, высоко подняв голову, Лидия Фарли покатила в своем кресле, сопровождаемая внучкой.

– Ханна, подожди, – позвал Мэтью. Радость по случаю нежданно обретенной сестры затмила на первых порах все остальное, и вот он снова спустился на землю. Не может же он отпустить Ханну, не объяснив ей причину такого странного на первый взгляд поведения.

Но бабушка с внучкой не стали ждать его объяснений. Кресло быстро катилось по асфальтированной дорожке к огромному серому «мерседесу», припаркованному возле клумбы с бегониями, а Ханна спешила рядом.

– Джастин, немедленно иди в свою комнату, – скомандовала Александра, смерив дочь ледяным взглядом. – Мы потом с тобой объяснимся.

– Ваша дочь уже в таком возрасте, что с ней нельзя так обращаться, – парировал Мэтью, когда Джастин прижалась к нему, ища защиты, и они вместе вышли вслед за Ханной.

Обернувшись, Ханна увидела, что Мэтью бежит к ней, а за ним – Джастин, с пылающим лицом, тоже торопится, как бы боясь его потерять.

– Бабушка, прости, я задержусь на минутку, – решительно сказала Ханна.

– Конечно, дитя мое, делай то, что считаешь нужным, – согласилась Лидия.

Ханна пошла назад, навстречу улыбающемуся Мэтью.

– Она очень сердита, – пролепетала Джастин.

– Не волнуйся, мы сейчас все выясним, – успокоил ее Мэтью.

– Ханна, я знаю… – начал он.

– Не пытайся навести тень на плетень, – холодно перебила Ханна и, размахнувшись, изо всех сил ударила его по лицу.

Это была не дамская пощечина, ради театрального эффекта. Нет, это был удар, от которого у Мэтью посыпались искры из глаз и зазвенело в ушах.

– Ханна, черт возьми, ты, кажется, сломала мне челюсть, – прорычал он.

– Надеюсь, что так оно и случилось! И поделом тебе! Охотник за приданым ничего лучшего не заслуживает! – Она бы ударила его еще раз, если б не увидела, как он побледнел. – А ты, Джастин, – обратилась она к девушке, – попала из огня да в полымя. Я знаю, мой брат не подарочек, но этот… этот…

– Охотник, – подсказал Мэтью. В такой необычный для него день он рассчитывал на сочувствие и понимание со стороны Ханны, но получилось наоборот. – Ну что ж, если я охотник за приданым, то ты бессердечная, сварливая бабенка.

И это после того, что он натворил?! Никогда в жизни не доводилось Ханне так ошибаться в людях.

Повернувшись, она бросилась бегом к бабушке, которая сидела в своем инвалидном кресле возле «мерседеса» и наблюдала за разыгравшейся сценой.

– Молодец, внучка, – прокомментировала Лидия. – Думаю, теперь ты чувствуешь себя лучше.

Мэтью и Джастин смотрели вслед удалявшемуся «мерседесу», за рулем которого теперь уже сидела Ханна. Мэтью приложил руку к опухшей щеке.

– У тебя будет синяк, – жалобно сказала Джастин. – Ой, мама идет! Посмотри только на нее: она готова нас прикончить.

– Не волнуйся, я тебя в обиду не дам. Мы с ней как-нибудь разберемся.

В глазах Джастин зажегся смешливый огонек.

– То же самое ты говорил о Ханне.

– Ханна – избалованная девица, – проворчал Мэтью.

– Она мне нравится, – возразила Джастин. – Она единственная, кто попытался разрушить планы моей матери, и я ценю ее усилия. Жаль только, что теперь она нас с тобой возненавидит. Если б ты смог ей все объяснить! Но она не желает ничего слушать.

– Джастин, немедленно иди в дом! – приказала Александра, подойдя ближе.

Мэтью уже готов был встать на защиту сестры, но Джастин его опередила. Взяв брата за руку, она выпрямилась и спокойно сказала:

– Я больше не намерена выполнять твои приказы, мама. Если ты хочешь меня о чем-нибудь попросить, делай это в цивилизованной форме, а я уже сама буду принимать решение: выполнять или не выполнять твою просьбу.

– Как ты смеешь мне грубить, мерзавка! – закричала Александра.

– Я не мерзавка и не позволю так меня обзывать, – смело продолжала Джастин, взглянув на Мэтью, который поддержал ее, молча кивнув головой. – Это не я переспала с одним из клана Полков, а ты, мама! Не я родила ребенка в шестнадцать лет, а ты! И вот теперь он стоит перед тобой. – С этими словами она указала на Мэтью. – Он мой брат и твой родной сын, мама! Тот самый, которого ты родила от Полка!

Александра побледнела, и затем все произошло как в «мыльной опере»: колени ее подогнулись и она потеряла сознание.

И хотя Мэтью был уверен, что обморок притворный, он подхватил ее на руки. Александра была хрупкой и легкой, трудно было представить себе, что эта женщина произвела его на свет, подарив ему жизнь. Мысленно он сравнил ее с Иден Грейнджер, которую продолжал считать своей настоящей матерью.

Придя в себя, Александра отстранилась от него.

– Неужели это возможно? – прошептала она. – Вы действительно тот ребенок, которого я… которого мы… О Боже!

Достав из внутреннего кармана свидетельство о рождении, Мэтью молча протянул его Александре. Держа документ дрожащими руками, она внимательно его изучала.

– Да, вспоминаю, как я заполнила эту бумагу, – произнесла она словно во сне. – Вот моя подпись. Я хотела назвать мальчика Джесси, но медсестра посоветовала мне никак не называть ребенка, чтобы приемные родители могли сами выбрать для него имя. Она сказала, что мне будет тяжелее расстаться с младенцем, если я сама дам ему имя. – Глаза Александры наполнились слезами.

– Его зовут Мэтью, мама, – сообщила Джастин. – Мэтью Грейнджер, и он пришел к нам, чтобы взять у нас интервью, которое поможет ему в работе над книгой по истории нашего штата.

– Знает ли семья Фарли подробности вашего рождения? – спросила Александра дрожащим голосом.

– Нет, – холодно ответил Мэтью. – Я никому, кроме вас и Джастин, не открыл этой «позорной тайны». Только Джесси Полк мог знать об этом, если, конечно, вы в свое время его проинформировали.

Александра еще некоторое время изучала документ, потом вернула его Мэтью. Лицо ее сделалось непроницаемым, а глаза уподобились двум синим льдышкам – Не знаю, что вам сказать. Вам нужны деньги? Наша семья готова предоставить вам скромное содержание, если только вы не станете нас шантажировать…

– Мэтью приехал сюда не для того, чтобы нас шантажировать, – перебила ее возмущенная Джастин. – Он известный писатель и не нуждается в деньгах.

– Ах, как ты доверчива, – неодобрительно заметила Александра.

– Вы ошибаетесь, Джастин права, – возразил Мэтью, холодно глядя на родную мать. – Мне не нужны ваши деньги, и я уже наслышался об Уиндэмах. К счастью, я узнал, что у меня есть сестра, а теперь хотел бы услышать об отце. Что касается Джастин, хотите вы этого или нет, я буду о ней заботиться, как и подобает старшему брату.

Тут вдруг Александра закрыла лицо руками.

– Ты выглядишь так же, как твой отец, и говоришь так же, как он – Джесси Джеймс Полк! – И она горько заплакала. – Мы встретились с ним на железнодорожной станции. Мне было пятнадцать лет, а ему – семнадцать. Он подошел ко мне и стал разговаривать так же смело, как ты. Я потеряла голову…

После этого неожиданного признания все трое направились к дому. Во время обеда, который был сервирован на террасе, Александра продолжала свое повествование. Примерно так Мэтью и представлял себе предысторию своего появления на свет: двое неопытных подростков, ослепленные неожиданной запретной любовью, стали его кровными родителями.

– Джесси предлагал мне сбежать с ним куда-нибудь, – вспоминала Александра. – Он стыдился принадлежности к своему клану, стыдился того, что его уже заранее все презирают и он не имеет возможности доказать, на что способен. Получив образование, он пошел в армию и уговаривал меня уехать вместе с ним, в качестве его жены.

– Но вы, конечно, не могли позволить себе стать шестнадцатилетней женой военного с младенцем на руках, – сухо заметил Мэтью, наблюдая за сновавшими туда-сюда слугами и обозревая богатое поместье, простирающееся вокруг старинного дома. – Стиль вашей жизни претерпел бы, мягко говоря, существенные изменения.

– Не могу тебе сказать, сколько раз я, вспоминая об этом, размышляла, правильно ли поступила, – проговорила Александра, глотая слезы. – Может, надо было уехать с Джесси, и мы были бы счастливы!

– Но могло произойти и совсем по-другому, – сказал Мэтью, пытаясь ее утешить. – Я благодарен судьбе за то, что меня воспитали и вырастили Гален и Иден Грейнджеры. Вы правильно поступили, что отказались от меня. Однако где же теперь Джесси Полк? Он все еще в Кловере? Вы с ним виделись?

– Джесси нет, – сказала Александра с горечью. – Когда я находилась в приюте для незамужних рожениц во Флориде, мои родители сообщили ему, что меня отправили учиться в Швейцарию. В это время Джесси уже был в армии. Он погиб на войне во Вьетнаме.

– Когда это случилось? – спросил Мэтью, огорченный смертью отца, которого так и не удалось встретить.

– Джесси погиб как герой, когда второй раз добровольно отправился во Вьетнам. Он был посмертно награжден Серебряной Звездой. – Из глаз Александры снова потекли слезы. – Его имя можно прочесть на мемориальной стене в Вашингтоне, и похоронен он на Арлингтонском кладбище.

– Как печально, – проговорила Джастин, всхлипывая. – Я бы хотела быть дочерью такого отца.

– Скажите, Александра, виделись ли вы с ним хоть раз после того, как я родился? – спросил Мэтью.

– После… рождения ребенка меня и в самом деле отправили учиться в Швейцарию. Мне было уже двадцать лет, когда мы с Джесси встретились на Рождество. Я приехала на каникулы, а он прибыл в отпуск из Вьетнама. Я рассказала ему, что родила сына и отказалась от него. – Александра еле сдерживала слезы. – Джесси был очень рассержен: он упрекал меня за то, что я скрыла от него сына, и сказал, что никогда мне этого не простит. Он назвал меня эгоисткой, трусихой и снобом и предрек, что я никогда не буду счастлива. Затем он ушел, и мы больше с ним не виделись. Ему было всего двадцать три года, когда он погиб.

Наступило молчание.

– Джесси Полк не ошибся, мама, – нарушила Джастин печальную тишину. – Ты не была счастлива.

– Ты права, – подтвердила Александра. – Счастье не мой удел.

– Я всегда думала, что ты несчастлива из-за меня, – продолжала Джастин. – Потому, что я не красавица, даже, можно сказать, дурнушка. Но если б я старалась делать все, чтобы тебе угодить…

– Ты, сестренка, совсем не дурнушка, – возразил Мэтью. – А теперь ты начнешь жить так, как тебе самой захочется. – Он взял Александру за руку и крепко сжал, строго глядя ей в глаза. – А это значит, что Джастин будет учиться там, где сама захочет, и не будет обручаться с Бэем Фарли или с кем-либо другим, пока не почувствует, что пришла ее пора. Моя сестра будет одеваться и причесываться по своему вкусу. А если вы, Александра, станете навязывать ей свою волю, вам придется иметь дело со мной.

Александра была смущена.

– Я слишком опекала дочь, опасаясь, что она может повторить мою ошибку.

– И потому собирались выдать ее замуж за Бэя Фарли? – спросил Мэтью с горькой усмешкой.

– Я не понимаю, что в этом плохого, – оборонялась Александра. – Почему Джастин не хочет за него выходить? Он из хорошей семьи, привлекательный и остроумный.

Мэтью и Джастин обменялись недоуменными взглядами.

– А почему бы, Александра, вам самой не выйти замуж за Бэя, вместо того чтобы навязывать его дочери, которой он не нравится? – спросил Мэтью иронически. – В конце концов, какое значение имеет разница в двадцать лет? Вы не побоялись родить от Джесси Полка внебрачного сына. Если уж вам удалось замять тот скандал, то этот для вас – ерунда.

– Мало того, что вы оскорбили меня, молодой человек, вы еще не уважаете вашего отца, а ведь он – герой войны! – С этими словами Александра ударила Мэтью по той самой щеке, которой уже досталось от Ханны. Затем она поднялась и гордо вышла, оставив брата с сестрой на террасе.

– Должен признаться, я заслужил эту пощечину, – пробормотал Мэтью, потирая щеку.

– А я думаю, что ты заслужил и первую пощечину, от Ханны, – заметила Джастин, поднимая с пола стул, опрокинутый резким движением матери. – Ты ведь говорил, что никто не знает о нашем родстве. Что же могла подумать Ханна о нас с тобой?

– Ну, это уж совершенно невероятно, – сказал Мэтью с раздражением. – Смешно и глупо ревновать…

– Однако ее бабушка тоже не была в восторге от твоего поведения, – продолжала Джастин.

– Я собирался ей все объяснить, но она не дала мне возможности этого сделать. Она мне не верит. Зачем мне такая женщина?

– У меня нет морального права давать тебе советы, – согласилась Джастин. – Меня саму чуть было не сосватали за Бэя Фарли! Но Ханна, должна тебе сказать, не похожа на других членов ее семьи: ни на брата, ни на сестер, ни на родителей. Она веселая, энергичная и очень нравится моему двоюродному брату. Правда, он говорит, что Ханна роковая женщина, ведь у нее было так много поклонников…

– Если я еще раз услышу, как НАШ двоюродный брат говорит о Ханне, я его прибью, – возмутился Мэтью. – Ханна ни с кем не была в близких отношениях!

Уж он-то точно знал, так как стал ее первым настоящим возлюбленным. Почему же он позволил ей уйти, не объяснив, как она ему дорога? У нее было трое женихов, но никому из них она не принадлежала. И лишь он, хотя они были знакомы только один день, стал ее избранником.

– Наверное, я сам виноват в том, что не заслужил ее доверия, – заметил Мэтью, тяжело вздохнув. – У меня в голове просто какая-то путаница от всего этого.

– Значит, надо ее распутать! – решительно заявила Джастин. – Ты помог мне противостоять маме, чего я без тебя не смогла бы сделать. Ты говорил, что разберешься с Ханной. Так докажи это!

После такого разговора Мэтью разрешил сестре отвезти себя к дому Фарли, где была припаркована его машина. Автомобиль стоял на том же месте, где его оставили.

Затем он вошел в дом, встретился с Лидией Фарли, все ей объяснил и показал свидетельство о рождении. Сначала бабушка Ханны смотрела на него, не веря своим глазам. Но затем без колебаний объяснила, где находится спальня Ханны.

– Бедная девочка, наверное, плачет в своей комнате – сердце ее разбито, – посетовала Лидия.

Окрыленный надеждой на примирение, Мэтью смело открыл дверь, ожидая увидеть плачущую Ханну, свернувшуюся клубочком на постели.

Но вместо этого увидел ее на полу в белой майке и красных шортах. Она делала гимнастические упражнения под музыку компакт-диска.

– Это ты?! – воскликнула Ханна, поднимаясь с пола. Не похоже было, что она убита горем, к тому же она нисколько не обрадовалась, увидев Мэтью.

– Теперь я понимаю, отчего у тебя такая тяжелая рука, – горько пошутил он.

– Убирайся из моего дома, или я вызову полицию, – грозно потребовала Ханна.

– Прости меня. Чудо Заморское, но твоя бабушка направила меня сюда, уверяя, что ты проливаешь слезы по поводу нашей ссоры, – Бабушка пошутила, а ты имел глупость ей поверить. Ты решил, наверное, что я доверчивая дурочка.

– Я не считаю тебя ни глупой, ни доверчивой, – пояснил Мэтью и с тяжелым вздохом опустился на ее кровать.

Схватив Мэтью за руку, Ханна попыталась стащить его с кровати.

– Вставай! Убирайся отсюда! Что ты там наговорил бабушке? Зачем она прислала тебя ко мне? Или ты сообщил ей, что тебя похитили инопланетяне? Она верит в летающие тарелки и тому подобные вещи. Но я-то не верю!

– Возможно, ты скорее поверишь в инопланетян, чем в то, что я тебе сейчас сообщу, – заявил Мэтью, доставая из кармана свидетельство о рождении. – Почитай-ка, – настаивал он. – Тогда и узнаешь, зачем я приехал в Кловер, – Мне все равно, зачем ты приехал. Я хочу одного – чтобы ты немедленно ушел.

Обняв Ханну за талию, Мэтью посадил ее к себе на колени.

Дрожащими руками она взяла документ. Но близость Мэтью напомнила ей о том, что было между ними, и, к своему ужасу, Ханна почувствовала, что вновь хочет испытать то новое, необычное, ни с чем не сравнимое переживание, которое так внезапно подарила ей судьба.

– Успокойся и прочти, или я тут же уложу тебя на обе лопатки, – строго сказал Мэтью.

– Если тебе повезло прошлой ночью, это еще не значит… – тут она замолчала, потому что ее взгляд остановился на двух именах в документе, который был выдан тридцать два года назад в штате Флорида.

Мать младенца носила имя Александра Уиндэм, отец – Джесси Полк. Уиндэм и Полк стали родителями ребенка? С точки зрения жителей Кловера это было невероятно!

Ханна перечитала документ еще раз.

– Но это какая-то бессмыслица. – Она посмотрела на Мэтью, и глаза ее встретили его темный глубокий взгляд.

– Это мое свидетельство о рождении. Александра и Джесси – мои родители.

Грейнджеры взяли меня из того приюта, где я родился, и усыновили.

Ханна молча выслушала его рассказ о трагической гибели Иден и Галена в автомобильной аварии и о том, как Мэтью узнал, что у него были, а может, и есть кровные родители. Закончил он свой рассказ тем, как встретился сегодня со своей матерью и сестрой.

– Значит, Джастин твоя сестра?! – поразилась Ханна.

– Да, представь себе, я совсем не тот, за кого ты меня приняла, и поэтому, – тут он погладил ее волосы, собранные на затылке в конский хвостик, – надеюсь, что ты попросишь у меня прощения.

– И не подумаю! Ты виноват передо мной не меньше, чем я перед тобой. Если б ты не делал тайны из своих поступков и намерений, все было бы гораздо проще. Ты обращаешься с людьми, словно они пешки на шахматной доске или действующие лица одного из твоих романов. Теперь ты являешься ко мне со свидетельством о рождении и на что-то рассчитываешь! Чего ты от меня ждешь? – Она попыталась встать, но он крепко держал ее.

– Жду от тебя доказательства, что ты не бессердечная, злая бабенка. Можешь ты мне доказать это? – И, уложив Ханну на постель, Мэтью прилег возле нее.

Ханна хотела его оттолкнуть, но вместо этого ее руки обняли Мэтью за плечи.

– Я совсем не хочу с тобой сражаться, – тихо сказал Мэтью.

– Догадываюсь, чего ты хочешь. – Она старалась сохранить воинственный дух, но почему-то гнев ее улетучился, как мыльные пузыри.

– Спасибо тебе за то, что ты не стала говорить мне о неравном положении моих родителей, – произнес он, целуя ее шею. – Не все то золото, что блестит. После встречи с Александрой Уиндэм я думаю, что семейство Полк мне больше понравится.

– Могу себе представить, что ты пережил за последние полгода: горе по поводу гибели людей, которые тебя вырастили, поиски кровных родителей… Сущий ад! – сочувственно заметила Ханна, понимая, что устоять перед Мэтью она все равно не сможет.

– Но временами мне открывалось ясное небо, – прошептал он, целуя ее. – Первый раз это произошло прошлой ночью, а второй раз – теперь.

Закрыв глаза, Ханна ответила:

– Прошлая ночь оказалась не тем, чего мы оба ожидали…

– Милая, это было для меня самым необычным из всего, что мне довелось пережить. У меня были женщины, но никогда ни с кем я не испытал того, что с тобой.

– Однако ты был удивлен, что я девственница.

– Что правда, то правда, – согласился Мэтью. – Но я горжусь тем, что стал твоим первым возлюбленным. Я был потрясен при мысли, что такая красавица никого не удостоила своей любовью, кроме меня. И к тому же боялся, что сделал тебе больно и ты разочаруешься во мне… Я хотел все это сказать, но ты так быстро ушла, что я просто не успел. Прости меня!

Дотронувшись до той щеки, по которой она нанесла свой «сокрушительный удар», Ханна ответила:

– Ты тоже прости меня. Я никогда никого не била, разве только Бэя, когда мы с ним дрались еще в детстве. Но он отвечал мне тем же – мы с ним всегда были врагами.

– Ты все делаешь со страстью: торгуешь в лавке, танцуешь, ненавидишь и… любишь.

Ханна покраснела, чувствуя, как его черные глаза проникают ей в душу. Захотелось спрятаться от этого взгляда, читающего все ее мысли и желания.

– Когда я сказала, что люблю тебя, я не имела этого в виду. Я просто подумала, что в таких случаях следует говорить о любви, – солгала она, не глядя ему в глаза. – Как я могу любить тебя, Мэтью, когда я совсем тебя не знаю.

– Можешь не вдаваться в подробности, я и так понял, – сухо ответил Мэтью.

– Я очень рада, потому что я бы не хотела…

– Ханна, заткнись!

– Но мне хочется говорить!

– А мне не хочется тебя слушать. – И с этими словами он зажал ей рот поцелуем.