Текст книги "Враг мой (Авторский сборник)"

11

Нарисовал Малтак Ди на доске круг и квадрат и соединил фигуры двумя линиями. Первому ученику он задал вопрос:

– Ниат, сколько существует разных путей от круга к квадрату?

– Два пути, джетах.

– Ступай, Ниат. Ты не сможешь учиться. Обращаясь ко второму ученику, Малтак Ди спросил:

– Оура, сколько существует разных путей от круга к квадрату?

– Если по этим двум путям много раз пройти взад-вперед, то их наберется много.

– Можешь остаться, Оура: вероятно, ты сможешь учиться. Обращаясь к третьему ученику, Малтак Ди спросил:

– Ирриса, сколько существует разных путей от круга к квадрату?

– Бесконечное количество, джетах.

– Ты должен остаться, Ирриса: пожалуй, в один прекрасный день ты сам сможешь учить других.

Предание о Малтаке Ди, Кода Нишада, Талман

Заведя Джоанн – по очереди – в комнаты для встреч, развлечений, туалета, омовений, сна и медитации, Баадек оставил ее одну, обещав позвать на ужин. Уходя, он еще раз поблагодарил ее за то, что она не сообщила Торе Соаму о поведении Кия.

Приняв с грехом пополам ванну, Джоанн легла отдыхать. Позже, потянувшись за платьем, она обнаружила на его месте не прежнее, а другое – из легкой и гладкой ткани, которую можно было сравнить разве что с паутиной; на теле оно напоминало пленку, специально приспособленную для массажа. Вместо открытых сандалий она наткнулась на мягкие сапожки с меховым подбоем. При всей своей красоте замок Торы Соама был, судя по всему, довольно прохладным, отсюда и соответствующая одежда.

В ожидании Баадека она стала бродить вдоль стен, пытаясь мысленно нарисовать план апартаментов и расставить мебель.

Все помещение представляло собой круг, разбитый на шесть сегментов; каждый сегмент-комната выходил в центральный холл, тоже круглый. Сегменты походили на дольки апельсина, усеченные с обоих концов. Плоской была только поверхность пола. Посередине каждой комнаты стоял предмет или предметы, соответствующие назначению помещения. В центральном холле насчитывалось шесть дверей.

Только теперь для Джоанн стали приобретать смысл дракские выражения, казавшиеся раньше загадочными: «приветствовать с распахнутыми дверями», «встречать при закрытых дверях» – речь шла о степени доверия хозяина к гостю. Комната для встреч была пустой: здесь можно было разве что побеседовать стоя. В комнате для развлечений стояли глубокие мягкие кресла и диваны. Открыть центральную дверь, в комнату для встреч, и дверь в комнату для развлечений было равносильно предложению остаться подольше. Открыв же дверь в туалетную комнату, хозяин тем более предлагал гостю не торопиться с уходом. Ну а если распахивались двери в ванную, спальню и помещение для медитации, то это предполагало такую глубокую стадию интимности, о содержании которой Джоанн оставалось только гадать.

Завершив первый, беглый обход, она зашла в комнату для медитации, прикрыла дверь и уселась на подушки в центре, чтобы дождаться здесь вызова на вечернюю трапезу.

По прошествии нескольких минут, когда она достаточно расслабилась, ей показалось, что в комнате загорелся мягкий зеленый свет с темными и светлыми прожилками. Она поднесла руки к глазам, но глаза были, конечно, ни при чем: свет зажегся у нее в голове.

Она опять расслабилась, решив не препятствовать свету. Сначала ее охватило полуобморочное состояние, но ненадолго: его сменило чувство небывалого, всеохватного покоя. Один за другим расслаблялись напряженные мускулы, тело становилось податливым...

Ей вспоминались счастливые мгновения с Малликом, к которым на этот раз не примешивалась привычная боль. Она раскрыла себя для неудержимого потока любви.

В чреве Джоанн рос их ребенок.

Маллик прижимался ухом к ее животу, прислушиваясь.

«Ты все равно ничего не расслышишь, Маллик: еще слишком рано».

Ухо все теснее прижималось к ее животу, рука покоилась у нее между ног.

«Если это ребенок Маллика Никола, то ему пора просыпаться».

Она со смехом стала гладить его лицо...

При обороне «Сторм Маунтейн» был незабываемый момент – момент любви, гордости, неистовой радости.

Склоны были завалены трупами, но тзиен денведах обращены в бегство. Ее подчиненные знали, что это не победа, и не возносили благодарственных молитв: им было известно, что при следующей атаке они все равно будут раздавлены и большинство из них не проживет и двух часов.

И все же они обратили в бегство тзиен денведах!

По окопам прокатились крики и улюлюканье. Несколько секунд – и весь остаток гарнизона взорвался оскорбительными воплями в адрес отступивших драков; она уловила и свой голос в шуме всеобщего ликования.

Тзиен денведах отступают!

То была иная, более сильная форма любви, чем любовь мужчины и женщины. То было братство, скрепленное пролитой кровью и непролазной грязью; вместе они преградили путь неприятелю и обратили его в бегство. Они прошли крещение в огненной купели и выжили, чтобы торжествовать при виде отступающей дракской пехоты.

Рядом с Джоанн упал в грязь Морио Тайзейдо. До нее донесся его хриплый голос:

– Если бы сейчас меня настигла смерть, я бы умер счастливым. Мы их опрокинули! Это же надо, черт возьми, опрокинули!

Свет вспыхнул снова, и одна часть сознания Джоанн спросила у другой, не была ли эта радость призывом к сражению, к войне, к смертоубийству; если да, то как быть со здравыми суждениями?

Все правила были попраны, последствия происходящего не принимались в расчет; не учитывалось ничто, кроме одного: драки отступают! В тот крохотный отрезок времени остатки гарнизона торжествовали победу...

Но тут перед ее мысленным взором живо, словно на сцене, разыгралось «Предание о Лите» из «Кода Овсинда».

«Лита придумал для своих учеников игру.

Одному из учеников выпадал жребий начать игру: первый ход состоял в том, чтобы изобрести три первых правила игры. И игра, и правила могли быть любыми.

Следующий игрок мог либо воспользоваться этими тремя правилами, либо изобрести новые. Правила и изменения в них становились известны только по ходу самой игры, их следовало вычислять по действиям изобретателей правил. Даже условия выигрыша менялись ежеминутно. – Успешнее всего действовал тот, кому удавалось в ожидании своего хода понять все правила, после чего изобрести правило или критерий выигрыша, перечеркивающие преимущества, полученные предыдущими игроками в результате их собственных изобретений.

К тому времени, когда Лите наставал черед ходить, игра превращалась в кошмарный клубок правил – как видимых по положению самой игры, так и, по большей части, невидимых. Лита выигрывал, говоря просто:

– Я выиграл.

Всегда находился ученик, возражавший:

– Вы не можете выиграть, джетах. Система существующих правил этого не позволяет.

– Прекрасно позволяет. Правило, изобретенное мною, гласит: «Когда наступает моя очередь ходить, я выигрываю».

– Но то же самое мог сделать первый же игрок! Так мог бы поступить любой из нас!

– Мог бы, но первым это сделал я».

Зеленое свечение в голове померкло, сменившись теплой, обволакивающей чернотой. До ее слуха долетел голос – голос Баадека:

– Джоанн Никол! Пора на вечернюю трапезу!

Она продолжала молча вспоминать только что привидевшееся. Потом опомнилась, встала, подошла к двери и распахнула ее.

– Баадек!

– Я здесь. – Голос звучал совсем близко. – Когда вы впредь, воспользовавшись комнатой для медитации, не захотите, чтобы вас беспокоили, будьте добры, закройте входную дверь в апартаменты.

– Благодарю. Что такое сокрыто в комнате для медитации, что позволило мне увидеть столько замечательного?

– Ничего, кроме вас самой. Это древнее устройство, позволяющее заглянуть в себя.

– А этот свет, зеленый свет... Он казался настоящим.

– Обычно он синий, у драков.

Джоанн стала ощупью пробираться в коридор, но по пути ее внезапно задержала рука Баадека.

– В чем дело, Баадек?

– Поймите, Джоанн Никол, я не люблю людей.

– Кто просит тебя о любви?

– Но лично перед вами я в долгу, – продолжил он после короткой паузы. – Будьте очень осторожны во время ужина. Сегодняшние гости Торы Соама – это пять магистров Талмана и один человек. Я не могу догадаться, какая роль отведена им, какая – вам.

– Зачем меня предупреждает тот, кто не любит людей?

Драк усмехнулся.

– Я не знаток путаных правил и игр. Я просто умею быть преданным. Будучи преданным роду Тора, я считаю себя защитником Торы Кия. Вы помогли мне защитить его, поэтому моя преданность распространяется и на вас – до некоторой степени.

– Я ценю твое расположение, Баадек, – молвила она после паузы, – только не понимаю, против чего ты меня, собственно, предостерегаешь.

– На это мне сложно ответить. Не хотелось бы, чтобы вы выдали себя или то, что представляет для вас ценность. Полагаю, этим вечером все будет складываться так, чтобы вы это сделали.

После бесконечного петляния по коридорам Баадек и Джоанн оказались в анфиладе просторных помещений. Об их объемах свидетельствовало эхо, сопровождавшее их шаги и разговор. В одном из помещений раздавались голоса и пахло изысканной едой. Там их поджидал Тора Соам.

– Хорошо ли вы чувствуете себя этим вечером, Джоанн Никол?

– Да, благодарю.

– Превосходно. – Джоанн услышала шорох его одежд, – Я обещал вам сюрприз. Вот он!

Решительные шаги.

– Привет, майор.

– Бенбо? – Джоанн вытянула руки. – Бенбо?

– Он самый, майор. – Мужские руки обняли ее за плечи.

Внутри у нее что-то оборвалось, ноги перестали ее держать. Бенбо успел подхватить Джоанн и не позволил шлепнуться на каменный пол.

Рядом раздался голос Торы Соама, полный озабоченности:

– Вам нездоровится, Джоанн Никол? – Голос сменил адресата. – Ее только что выписали из чирн-коваха.

– Думаю, с ней все , в порядке, овьетах, – ответил ему голос Бенбо. – Просто мы многое пережили вместе и давно не виделись.

– Ты-то как, Бенбо? Проклятие! Как ты, Бенбо, черт?

– Отлично, майор. Лучше не придумаешь. – Теперь адресата сменил его голос. – Через минуту она придет в себя, овьетах. Можно нам немного побыть одним?

– Конечно, Эмос Бенбо. Воспользуйтесь вот этим диваном. Бенбо повел ее через комнату, опустил на мягкие подушки, сел рядом. До нее донесся голос Торы Соама:

– Это только половина моего сюрприза для вас, Джоанн Никол. Другая половина ждет вас среди гостей и зовется Леонидом Мицаком.

– Мицак... Настоящие посиделки в кругу семьи.

– Не уверен, что правильно вас понял. Желаете, чтобы я прислал его сюда?

– Не надо, Тора Соам. Мне бы хотелось немного побыть вдвоем с Бенбо. Пускай Баадек позовет нас, когда ужин будет готов.

– Разумеется. Увидимся. Идем, Баадек.

Их шаги стихли за дверью. Джоанн повернулась к Бенбо.

– Как ты здесь оказался, Эмос?

– Хотелось бы мне это знать, черт возьми! – засмеялся Бенбо. – На Дитааре меня тряхнуло и обожгло, а теперь я – почетный гость овьетаха Торы Соама, самой главной здешней шишки. – Он понизил голос. – Что у вас с глазами, майор?

Джоанн тряхнула головой.

– Временная слепота. Ничего, пройдет. Что с тобой произошло после налета?

– Я отнес вас в безопасное место – так мне тогда казалось, а сам побежал на полигон, посмотреть, что стало с нашими ребятами. Вам что-нибудь о них известно?

Она кивнула.

– От Мицака.

– Что тут вообще происходит, майор?

– Не знаю. После налета я оказалась на попечении у Торы Соама. Что это означает и почему – понятия не имею. А ты?

– Меня подобрали, привезли сюда, выгрузили. Два типа, с которыми не особенно поспоришь. Больше я ничего не знаю. Откуда-то донесся голос Баадека:

– Вечерняя трапеза готова. Желаете присоединиться к остальным?

Джоанн с трудом встала.

– Спасибо, Баадек. Мы сейчас.

Джоанн притянула к себе Бенбо и зашептала ему в ухо:

– Ты спрашиваешь, что здесь происходит? Не знаю. Но мне посоветовали проявлять за ужином осторожность. Так что держи рот на замке, пока тебе не зададут прямой вопрос, а отвечая, будь настороже. Гости Торы Соама – драки, магистры Талмана...

В сознание Джоанн вдруг закралось смутное подозрение, она уловила слабый цветочный запах. Подозрение было немедленно и с возмущением отброшено.

– Что все это значит, майор?

Джоанн покачала головой.

– Ничего. Просто помни, что каждое твое слово дает им массу информации.

Джоанн предоставили место на длинном кольцеобразном диване; справа от нее расположился Бенбо, за Бенбо – Леонид Мицак. Дальше справа было место Торы Соама. Напротив нее расселись пятеро магистров Талмана. В центре кольца стояли блюда. Тора Соам начал ритуал.

– Вот горький сорняк, который мы вкушаем в память о Мадахе. Да будет нам заказан путь туда.

Джоанн услышала, как талманцы берут со столика в центре кольца зерна и кладут их назад. Тора Соам продолжал:

– Вторая наша трапеза – фрукты. Мы говорим: «Вот фрукты из Иррдах, за который сражалось племя маведах».

Все взяли чудные луковицы и клубни, считавшиеся у драков фруктами. Бенбо передал Джоанн ее порцию; у нее свело скулы и заслезились глаза от горечи сырых плодов.

– Третья наша трапеза пуста в память о Миджие, предавшем народ свой огню, лишь бы не покоряться маведах. В воздухе запахло горелым.

– Четвертая же трапеза, вечерняя, прославляет победу Ухе и объединение Синдие. Трапеза эта вкушается вечером; начнем же наш праздник.

Настало время насыщения. Джоанн уписывала непривычные на вкус сорта мяса, салаты, мороженое, сыры, пока желудок не сигнализировал, что пора остановиться. Вскоре, судя по звукам, насытились и остальные; стол очистили от яств. Бенбо сунул ей в руки горячую кружку.

– Держите, майор. На вкус – расплавленная резина, остуженная в тазу с грязными подштанниками.

Пока она потягивала жидкость, Баадек исполнял сложную процедуру представления гостей хозяину дома. Тора Соам, разумеется, всех отлично знал, поэтому в знакомстве больше нуждались гости. Баадек вставал за спиной у представляемого и провозглашал:

– Овьетах, перед вами гость – джетах Зай Каида, первый заместитель председателя Палаты драков. – Короткое перемещение. – Овьетах, перед вами гость...

Все драки оказались важными персонами. Рядом с первым заместителем председателя Палаты, главного органа дракской власти, сидел Рада Кия, начальник связи Флота драков с Палатой, дальше – Ксалта Лов, нуджетах – второй магистр Талман-коваха, Суинат Пива, овьетах фанген-коваха – школы постановки общественных целей, и Викава Минозе – начальник Денве Иркмаан, департамента по людям в Палате драков.

Баадек остановился позади Мицака.

– Овьетах, перед вами гость – Леонид Мицак, ученик Талман-коваха. – Шаги. – Овьетах, перед вами гость – Эмос Бенбо, вемадах. – Баадек остановился позади Джоанн. – Овьетах, перед вами гость – Джоанн Никол, вемадах.

Тора Соам открыл переговоры.

– Коллеги-магистры, я вижу, как вы удивлены тем, что видите за нашей трапезой людей. Я все объясню. В качестве овьетаха фанген-коваха Суинат Пива находится в курсе того, что Талман-ковах, опираясь на свои возможности, ожидает перемирия между нашими силами и Соединенными Штатами Земли.

Драки оживленно заговорили между собой. Всех заставил смолкнуть низкий голос, свидетельствующий о почтенных летах.

– Соам, насколько обоснован этот прогноз?

– Он обоснован всеми средствами, имеющимися в распоряжении коваха, уважаемый Зай.

– Это чрезвычайно важно, – прошипел Зай Каида. – Почему о прогнозе не информирована Палата?

– Просто есть... Тише! – Дракское начальство притихло, и Тора Соам продолжил: – Осуществимость прогноза и польза перемирия зависят от множества параметров. Перемирие последует немедленно после сражения, о котором тоже уже многое известно. Это – вопрос тактики; Палата и Флот скоро получат наши выкладки в свое распоряжение.

– Какое это имеет отношение к людям, Соам? – спросил кто-то.

– Викава Минозе, вы заведуете Денве Иркмаан. Но говорили ли вы когда-нибудь с людьми?

– Нет, – прозвучало после паузы. – Что же из этого следует?

Тора Соам тоже не спешил с ответом.

– Перемирие может продлиться совсем недолго, после чего опять возобновятся бои; а может произойти и так, что установится мир. По случаю перемирия драки и люди встретятся для того, чтобы разрешить свой конфликт мирными средствами. Состоятся переговоры. Согласно прогнозам Талман-коваха, вы пятеро, либо ваши заместители, будете представлять на этих переговорах Палату драков при условии, что упомянутое сражение произойдет на предстоящей неделе.

– Враг есть враг, овьетах, – возразил Викава Минозе. – Мы просили вас объяснить, почему за столом присутствуют эти... люди.

Ответ Торы Соама прозвучал медленно и раздумчиво:

– Начав переговоры с людьми, вы будете располагать возможностью положить конец этой войне. Будет у вас и иной путь – швырнуть три сотни миров, дракские и людские, в пекло взаимного истребления.

– Ответьте нам, Соам, какое это имеет отношение к присутствию здесь этих... других гостей? – не выдержал Зай Каида.

– Все очень просто, уважаемый Зай. Что бы ни воспоследовало – мир или возобновление войны, – здравый смысл диктует, что наилучший способ последовать талме – сделать разумный выбор, а не пойти на поводу у невежества, злобы или случайности. Для того чтобы согласиться с этим утверждением, не обязательно заглядывать в диаграммы. Если у всех вас появится хотя бы минимальный опыт общения с людьми и понимания их мышления, шансы разумного проведения и успешного исхода переговоров резко возрастут...

– Погодите! – раздался вдруг голос Торы Кия.

– Уважаемые гости, перед вами Тора Кия, мой первенец. Почему ты нас прерываешь, Кия?

Приблизились громкие шаги.

– Увы, родитель мой, ты не учел в своей игре двух важнейших участников переговоров. Где Маведах? Где Фронт Амадина?

Рада Кия презрительно фыркнул.

– Я отказываюсь вести переговоры с Фронтом. Или это отвечает замыслу вашей игры? – осведомился он у Торы Соама и снова обратился к Кия: – Интересы Фронта будут представлять Соединенные Штаты Земли, а интересы Маведах – Палата драков.

Тора Кия усмехнулся.

– О нет, уважаемый родительский гость! Интересы Палаты драков и интересы Маведах – не одно и то же.

Сержант Бенбо впервые подал голос:

– Рада Кия, если Фронт не примет участия в переговорах, мира не видать. Если такие переговоры начнутся, Фронт Амадина обязательно захочет послать на них собственного представителя. Фронт желает завершения войны, но на определенных условиях. То же самое можно сказать о Маведах.

– Как твое имя, человек? – обратился Тора Кия к сержанту Бенбо.

– Эмос Бенбо.

– Служил ли ты на Амадине, Эмос Бенбо?

– Да. А ты?

– И я.

– Кия и этот человек правы, – сказал Зай Каида. – На переговорах должно быть четыре стороны. Предлагаю включить Тору Кия как представителя Маведаха и Эмоса Бенбо как представителя Фронта Амадина.

Джоан услышала, как встает Мицак. Голос его звучал взволнованно.

– Я не желаю участвовать в этой игре, овьетах. Я – ученик Талман-коваха. Поэтому мои приоритеты и мой метод мышления не позволят мне полноценно действовать в роли представителя земной стороны.

– Вы – человек, Мицак, – безапелляционно заявил Тора Соам. – Каковы бы ни были ваши взгляды и метод мышления, первое, с чем придется свыкнуться переговорщикам-дракам, – это ваше лицо.

Джоанн услышала, как Мицак снова садится.

– Итак, уважаемый Зай, в заседании участвуют все четыре стороны. Кто начнет?

– Подобными играми предпочтительнее было бы заниматься в стенах коваха, – проворчал Зай. – Что ж, пускай все стороны сформулируют свои цели: чего каждая сторона намерена достичь на переговорах. Когда мы познакомимся с диаграммами...

– Никаких диаграмм не будет, первый заместитель, – прервала его Джоанн. – Люди-переговорщики не знакомы с талмой.

– Но у людей должен существовать какой-то ее эквивалент.

– Ситуационная оценка, формулировка цели, прокладка пути не являются у людей систематизированными дисциплинами.

Первый заместитель председателя Палаты Зай нетерпеливо засопел.

– Так или иначе они ставят перед собой цели.

Мицак не сдержал усмешки.

– Ставят: силой, напыщенностью, сладкозвучными, но полными субъективизма фразами, которые нельзя воспринимать буквально. Истинную цель придется выискивать в словесном тумане, которого они напустят, и в их действиях, которые будут скорее всего противоречить и толике правды, содержащейся в их словах.

На дракской половине стола установилась недоуменная тишина. Наконец овьетах фанген-коваха Суинат Пива не удержался и со смехом проговорил:

– Мне понятен замысел вашей игры, Тора Соам. Очень разумно. Примите мои поздравления.

– Благодарю вас, Пива. Мы можем продолжить.

– Конечно. Но поскольку в основе этой войны лежит Амадин, пускай первыми выскажутся Фронт и Маведах.

Джоанн почувствовала, как Бенбо встает с места.

– Кажется, я могу сэкономить вам время. Позиции Фронта и Маведах схожи. Фронт не успокоится, пока все до одного драки на Амадине не погибнут или не будут удалены с планеты.

Он сел. Слово взял Тора Кия.

– Маведах тоже не согласится на иное решение, кроме полного истребления либо удаления с Амадина всего человеческого населения. Оставляет ли это хоть какую-то надежду на решение задачи, Тора Соам?

– По всей видимости, нет, Кия. Однако ты, надеюсь, уже обратил внимание, насколько ошибочно полагаться в своем ответе на одну видимость. Джоанн Никол, не выступите ли вы от имени Соединенных Штатов Земли?

Она потерла виски, освежая в памяти предания Талмана. Вся талма состояла из правильного выбора целей и ограничения желаемого рамками возможного. Однако ей было трудно мысленно разложить все по полочкам.

– Я бы сперва выслушала позицию Палаты драков.

Драки ответили на это одобрительным бормотанием. Потом слово взял Зай Каида.

– В самых общих чертах, мы бы предложили прекращение боевых действий или по крайней мере ограничение их непосредственно Амадином. Дракский флот оставался бы в полной боевой готовности, как и вооруженные силы Соединенных Штатов. Однако между ними больше не происходило бы столкновений.

– Прекращение огня?

– Совершенно верно.

Джоанн поразмыслила над словами Зая Каиды.

– Если война на Амадине может продолжаться без вмешательства обеих сторон, то зачем мы вообще воюем? Перемирие должно распространяться и на Амадин. Враждующие стороны должны быть разделены охраняемой демилитаризованной зоной.

– Кто будет охранять демилитаризованную зону? – осведомился Зай Каида.

– Третья сторона, приемлемая для вас и для нас, или совместные дракско-земные силы.

– С этим можно бы было согласиться. Но проблемы с Амадином это не решает. Эмос Бенбо?

– Да?

– Какой была бы позиция Фронта, если бы мы заключили перемирие и организовали демилитаризованную зону, как предлагает Джоанн Никол?

– Позиция остается неизменной: Фронт не сложит оружия, пока на Амадине не погибнет последний драк.

– А как же демилитаризованная зона?

– При чем тут она?

Джоанн дернула Бенбо за руку.

– Хватит придуриваться, Эмос!

Она почувствовала, как его мышцы каменеют под ее пальцами.

– Я не придуриваюсь. Тора Кия знает, что я не шучу.

– Тора Кия? – удивился Зай Каида.

– Человек говорит правду. У Маведах с людьми старые счеты. Маведах не согласится ни на что другое, кроме полного очищения Амадина от людей.

– Ваша позиция, Эмос Бенбо, не позволяет заработать механизмам талмы. Ваша сторона должна проявить хоть какую-то гибкость, в противном случае конфликт не будет разрешен.

– Пускай Маведах проявляет гибкость.

Тора Кия засмеялся.

– Родитель мой, твоя слепота кромешнее слепоты Джоанн Никол. Разве ты не видишь, что Фронт и Маведах презирают любые правила?

На них не распространяется ни талма, ни представление о конечной цели. Они даже готовы пойти наперекор собственным интересам. Маведах желает полного уничтожения Фронта, Фронт – полного уничтожения Маведах, и точка!

– Это ни к чему нас не приведет, Кия.

– Родитель мой, пока ты сам не побудешь на Амадине, ты не поймешь, к чему приводит подобная позиция. Но я и так скажу тебе, к чему она приводит. Она приводит к смерти. На Амадине царствует смерть.

Джоанн услышала шаги Кия, покинувшего комнату. Заговорил Бенбо, повторив Торе Соаму примерно то же, что только что вещал Тора Кия. Джоанн тем временем вспоминала короткий, но памятный момент отступления тзиен денведах во время штурма укреплений «Сторм Маунтейн».

Пространство сжалось в тот момент до крайности. Драки обращены в бегство – вот единственное, что принималось тогда во внимание, все остальные соображения перестали существовать. На холодную голову было бы нетрудно сообразить, что сопротивление все равно бессмысленно. Однако на Кетвишну не нашлось людей с холодной головой на плечах. Каждый думал только о сведении счетов с драками и плевать хотел на все остальное.

Голос Торы Соама проник в ее сознание, несмотря на усиливающуюся головную боль.

– Что скажете на это вы, Джоанн Никол?

Она встала.

– Я возвращаюсь к себе. Ваша игра не дала результата, Тора Соам. И дело не в том, что кто-то из нас желал именно такого исхода. Просто провал был неизбежен. Если перемирие заключат, оно вскоре будет нарушено, ибо иного не дано. Война возобновится. Прежде чем появится решение, прольется еще немало крови. – Она вытянула руку. – Баадек!

Драк поймал ее руку.

– К вашим услугам.

– Проводи меня. Хватит с меня этих глупостей!