Текст книги "Хранилище"

Глава 2

1

Посмотрев на лежащий перед ним контракт, Грег Харгроув нахмурился. Ему совсем не нравилось вести дела подобным образом. Да, веяние времени и все такое – но он по-прежнему предпочитал общаться со своими клиентами по старинке, лично. Возможно, все эти факсы, телефонные переговоры и почтовые отправления годятся для инвестиционных фирм с Уолл-стрит, но, черт побери, строительство – это не перекладывание бумажек с места на место. Это тяжелый физический труд, требующий реальной работы реальных людей. Тех, кто своими руками создает что-то осязаемое.

Посему подобный подход казался Грегу в корне неправильным.

Он взял документ в руки. Это был самый крупный подряд из всех, какие у него когда-либо были, и, вероятно, из всех, какие у него когда-либо будут, и ему было не по себе общаться с одними только бумагами. Он хотел увидеть лицо, почувствовать рукопожатие, услышать голос.

Ну, на самом деле голос он слышал. Больше того, разные голоса. Они говорили с ним по телефону. Бездушные официальные голоса чиновников, говоривших ему, а не с ним, которых, похоже, нисколько не интересовало, хочет ли он сам что-либо сказать.

Но в последние несколько дней не было даже и этого. Остались только одни списки, перечни, разъяснения и требования.

Особенно выводило Грега из себя, что документы, как правило, пересылались ему по факсу ночью. Плохо было уже то, что он не имел возможности вести дело с человеческим существом, но провернуть все у него за спиной? Поставить его перед свершившимся фактом? Грег был просто взбешен.

Он привык к тому, что клиента можно провести по площадке, объяснить, что делается и почему, показать ему различные стадии и этапы работ, ответить на вопросы, рассеять опасения.

Он не привык составлять отчеты.

Не привык к тому, что его отчеты будут критиковать.

Вот что беспокоило его больше всего. Утрата контроля. Во всех предыдущих проектах Грег сам всем заправлял. Именно он принимал все принципиальные решения. Ну да, он должен был строить так, чтобы удовлетворить клиента, выполнить его волю, однако в этих широких рамках он пользовался полной самостоятельностью. Однако теперь Грег превратился в простого рабочего, который выполнял чужие распоряжения, не имея права думать.

Это ему совсем не нравилось.

А пока что был еще только этап планирования. Одному богу известно, что будет, когда начнется собственно строительство.

Будет лучше, сказал себе Грег. Обязательно будет лучше.

За спиной у него раздался стук в дверь, и он обернулся. На пороге кабинета стоял Тед Бакмен, тяжелым рабочим башмаком растиравший окурок о бетонный блок.

– Босс, вы готовы трогаться в путь? Мы собираемся приступить к разметке.

Вздохнув, Грег кивнул.

– Валяйте, – сказал он. – Я пойду с вами. Вот только возьму чертежи.

Уронив контракт на стол, Грег направился к шкафу за чертежами, по пути остановившись у факса, чтобы забрать уточнения, пришедшие сегодня утром.

2

Месячных до сих пор не было.

Закрыв шкафчик, Шеннон покрутила кодовый замок, перекладывая учебники из левой руки в правую. До сих пор у нее никогда не случались задержки. Она знала, что у некоторых девчонок циклы постоянно гуляют. Но у нее они были точными, как часы. За всю ее жизнь месячные не сбивались ни на один день.

И вот теперь они задерживались на три дня.

Держа учебники перед собой, Шеннон направилась по коридору в кабинет математики, которая сегодня была первым уроком. Она понимала, что это глупо, но тем не менее ее переполняло невыносимое чувство стыда, как будто ее беременность уже бросалась в глаза, и она шла, пытаясь прикрыть свой живот.

Быть может, мама права. Быть может, ей действительно нужно больше есть. Тогда можно будет объяснить растущий живот лишним весом, а не беременностью.

Быть может, она вовсе не беременна.

Шеннон вздохнула. Это с ее-то невезением?

Нет, практически наверняка она беременна.

Возможно, у нее двойня.

В кино, в книгах, в журналах девчонки всегда делились этим со своими сестрами, но Шеннон просто не могла открыться Саманте. Ей очень хотелось бы поговорить с сестрой вечером, когда родители уже лягут спать, объяснить ей свои проблемы и получить от нее сочувствие и совет, однако об этом не могло быть и речи. Сэм просто слишком идеальная. Она привлекательная, ее все любят, оценки у нее всегда хорошие, она не знает, что такое неприятности. Несмотря на то что мальчишки начали увиваться за Сэм, когда ей только стукнуло пятнадцать, Шеннон сомневалась, что ее сестра уже с кем-то спала. Скорее всего, она будет ждать до замужества.

Так что сестра относилась к ней даже еще строже, чем родители.

Нет, поговорить об этом с Сэм нельзя.

И поговорить с Дианой также нельзя. Диана – ее лучшая подруга, но она не умеет держать язык за зубами. Шеннон понимала, что если только намекнет о своих страхах Диане, на следующий день эта новость уже будет известна всей школе. К тому же в сильно преувеличенном виде.

Этого она не хотела.

На самом деле открыться можно было одному только Джейку. И Шеннон сознавала, что никакой радости это не принесет. Она не могла точно сказать, какой будет его реакция, но кое-какие догадки у нее были, и от одной только мысли о предстоящем разговоре у нее в груди возникал тугой комок.

Ей хотелось определенности. Так, по крайней мере, будет легче. Самым страшным была неопределенность. Если она будет точно знать, что беременна, можно будет хотя бы подумать о будущем, составить план действий. А так оставалось только переживать и гадать; ее мысли лихорадочно метались между двумя противоположными сценариями.

Надо будет купить тест на беременность и провести его в туалете в школе, однако Шеннон понимала, что, где бы она ни купила тест, рано или поздно известие об этом дойдет до ее родителей.

Одно из многих неудобство жизни в маленьком городке.

«Вот, по крайней мере, один положительный момент, который принесет “Хранилище”, – подумала Шеннон. – Анонимность».

«Хранилище».

Просто умилительно, как все были взбудоражены грядущим появлением «Хранилища». Можно подумать, в Джунипере открывают «Нейман-Маркус»[3]3
  «Нейман-Маркус» – сеть универмагов класса люкс, принадлежащая одноименной компании.


[Закрыть] – так все обсуждали открытие сетевого магазина эконом-класса.

Левая нога Шеннон скользнула назад.

Она не смотрела себе под ноги и слишком поздно заметила, что на полу что-то разлито. Лихорадочно пытаясь удержать равновесие и не упасть, Шеннон крепче стиснула учебники и отшатнулась назад, случайно налетев на Майнди Харгроув.

– Эй! – воскликнула та, отталкивая ее. – Поосторожнее, Дэвис!

Шеннон выпрямилась.

– Извини, я поскользнулась.

– Ну конечно.

– Все произошло случайно.

– Правда-правда.

– О, ну съешь меня, Майнди!

– А ты была бы только рада, так?

Подростки, остававшиеся в коридоре, откликнулись на эту перепалку насмешливыми криками. Показав Майнди неприличный жест пальцем, Шеннон поспешила в кабинет математики.

Тут ее догнала Диана.

– Здорово ты ее! – со смехом сказала она.

– Ты все видела, да?

– Ты врезалась прямо в нее. Буквально сшибла с ног.

– На полу была разлита вода. Я витала в облаках и поскользнулась.

– Поделом этой заносчивой стерве!

Шеннон изобразила недоумение.

– Это кто заносчивая? Майнди?

Диана рассмеялась. Подруги вошли в класс, и как раз в этот момент прозвенел звонок. С Джейком Шеннон не виделась до урока истории. В глубине души у нее теплилась надежда, что месячные начнутся сегодня утром, во время одного из уроков, однако этого не происходило. Она отчаянно жаждала поговорить с Джейком, рассказать ему все, но хотя в классе они сидели вместе, вокруг было слишком много народа – не самое подходящее место для того, чтобы заводить подобный разговор.

Шеннон решила дождаться обеда, но на большой перемене она никак не могла придумать, с чего начать. Они с Джейком сидели вдвоем за столиком у стены и молча ели, и Шеннон несколько раз порывалась заговорить, но, представив себе, как, скорее всего, отнесется к этому известию Джейк, смущенно умолкала.

Должно быть, ее подавленное состояние бросалось в глаза, потому что в какой-то момент Джейк взял ее руку и спросил:

– Что-нибудь случилось?

Шеннон едва не выложила ему все.

Едва не выложила.

Но затем она подумала, что месячные могут начаться с минуты на минуту, возможно, еще до конца перемены, могут начаться во время следующего урока, поэтому она просто покачала головой, заставила себя улыбнуться и сказала:

– Нет, ничего. А что?

3

Джинни обедала в учительской столовой, смотря в окно на играющих во дворе учеников. Шторы были наполовину опущены, но ей все равно были видны площадки для тетербола[4]4
  Тетербол – игра, в которой игроки бьют битами по шарику, подвешенному на веревке, стараясь как можно быстрее закрутить ее вокруг столба, к вершине которого она прикреплена.


[Закрыть] и классиков, а также низ горки и комплекс для лазания. В безумном хаосе детских игр она разглядела, как Ларри Дуглас гонится за Шоном Гилбертом через площадку для классиков, вынуждая прыгавших там девочек с криками разбегаться в стороны.

Улыбнувшись, Джинни доела лапшу. Мег Сильва, учительница шестого класса, также смотревшая в окно, покачала головой.

– От этих мальчишек Дугласов одни только неприятности. В прошлом году у меня в классе был Билли Дуглас. Я слышала, недавно его выгнали из средней школы за порчу школьного имущества.

– Про Ларри я ничего плохого не могу сказать, – возразила Джинни. – Может быть, чересчур активный, но в целом мальчишка хороший.

– Тебе еще многому учиться, – презрительно фыркнула Мег. – Вернемся к этому разговору лет через пятнадцать.

Смяв обертку от сандвича, пожилая женщина бросила ее в мусорную корзину под столом, встала и медленно направилась к дивану. Джинни посмотрела, как она уселась, после чего снова повернулась к окну, гадая, станет ли она сама такой черствой, как Мег, когда доживет до ее возраста. Ей хотелось надеяться, что нет.

Такое было возможно.

Но Джинни не верила, что это когда-нибудь случится.

Ей нравилось преподавать в начальной школе. Ее отец недоумевал, почему она не пошла работать в среднюю школу, считая, что дочь впустую растрачивает свой талант, но Джинни получала наслаждение, работая с малышами. Она считала, что в этом возрасте может сильнее влиять на детей, помогая им сформироваться. К тому же ученики начальной школы были такие милые. Ученики младших классов средней школы были самыми настоящими разбойниками, а в старших классах они полностью погружались в свой подростковый мир и не обращали никакого внимания на взрослых. Но в этом возрасте школьники еще слушали учителей, еще уважали их авторитет. И, что самое главное, Джинни искренне любила работать с ними. Конечно, и среди них встречались паршивые овцы. Это было неизбежно. Но в целом это были отличные ребята.

Марк Френч, директор школы, вошел в столовую и направился к кофейному автомату.

– Кажется, в Джунипер наконец приходит культура, – сказал он.

– Что? – оглянулась на него Джинни.

– «Хранилище». – Директор поднял зажатую в руке газету. – Здесь пишут, что вместо обычных чипсов там в кафе будут подавать капучино и суши. И еще будет отдел видеокассет с иностранными фильмами. Продажа и прокат. Северная Аризона наконец вступает в двадцатый век.

– Когда он уже заканчивается, – презрительно усмехнулась Мег.

– Лучше поздно, чем никогда. – Налив себе кофе, директор направился к двери. – Всего хорошего, дамы.

– Дамы! – фыркнула Мег.

Джинни рассмеялась.

Настроение у нее поднялось. Она снова посмотрела в окно.

Капучино? Суши? Иностранные фильмы? Мечта становилась явью.

Ей захотелось поскорее рассказать обо всем Биллу.

Он будет так рад.

Глава 3

1

Билл проснулся от звука взрыва.

Сначала ему показалось, что это случилось в кошмарном сне, который ему снился. В нем он сражался с чудовищами из других миров, и, услышав взрыв, решил, что это лишь продолжение сна. Но лежавшая рядом Джинни заворочалась, очевидно также услышав эти звуки.

Она повернулась к мужу, не в силах полностью раскрыть заспанные глаза.

– Что это?

– Взрывы, – сказал Билл.

– Взрывы? – сонным голосом повторила Джинни. – Что, расширяют шоссе, или что там? Вообще-то, мы должны были бы об этом знать.

– Не знаю, – сказал Билл.

Откинув одеяло, он встал с кровати.

– В чем дело? – покачала головой жена.

– Ничего, спи.

Джинни молча забралась под одеяло. Билл натянул спортивный костюм. Он понял, что происходит, и это были не дорожные работы. Этой осенью в окрестностях города осуществлялся только один крупный строительный проект.

«Хранилище».

Будильник должен был зазвонить еще только через пятнадцать минут, поэтому Билл, перед тем как выйти из спальни, отключил его. В ванной он плеснул себе в лицо водой, чтобы окончательно проснуться, затем отправился на кухню и выпил залпом стакан апельсинового сока, после чего бесшумно выскользнул из дома.

Пропустив упражнения для разогрева мышц, Билл сразу же начал пробежку.

Джунипер выглядел еще более пустынным, чем обыкновенно, и в кои-то веки отсутствие людей показалось ему гнетущим. Он ожидал увидеть больше света в домах, больше людей на улицах – неужели никто не слышал взрывы? – но городок по-прежнему был погружен в темноту, в темноту и тишину, и Билл, пробежав мимо последних домов и свернув к шоссе, буквально вздохнул от облегчения.

Хотя солнце еще не взошло, когда он подбегал к своему любимому участку дороги, небо за горами уже начинало светлеть. Лес был черным, частые деревья все еще цеплялись за ночной мрак, но открытое пространство впереди уже отчетливо виднелось в синих предрассветных сумерках. Билл замедлил бег, но на этот раз не наслаждаясь мгновением, а чтобы получше разглядеть, что здесь происходит.

Он остановился прямо перед вывеской.

За последние двадцать четыре часа все здесь полностью изменилось. Вывеска стояла на месте, но кустарник и молодая поросль, покрывавшие лужайку, бесследно исчезли. Исчезла и сама лужайка. Заросшая высокой травой земля была перепахана. Колышки маркшейдеров обозначали границы строительной площадки. Часть холма была разрушена взрывами, поваленные деревья и валуны расходились веером по уцелевшему склону.

Потрясенный Билл не мог оторвать взгляд от этого зрелища. Ему доводилось видеть уничтоженные влажные тропические леса, последствия бездумной политики подсечно-огневого земледелия, проводимой в развивающихся странах, но даже в самых пессимистических прогнозах он не ожидал увидеть нечто подобное здесь. Однако именно это и произошло. Тщательно спланированной и осуществленной расчистки территории, которую можно было ожидать от такой крупной торговой сети, как «Хранилище», не было и в помине. Никто не позаботился о том, чтобы сохранить и сберечь неповторимый облик этого места. Деревья были просто спилены, земля перепахана, холм сровнен взрывом.

И все это было сделано за один день.

Рабочих нигде не было видно – только строительная техника, бульдозеры, грейдеры, экскаваторы, краны, стоящие бок о бок в юго-восточном углу площадки, огороженные забором из металлической сетки. Прошло всего полчаса, а то и меньше, с тех пор как Билла разбудили взрывы, однако тех, кто эти взрывы произвел, и след простыл. Он пристально огляделся по сторонам, стараясь отыскать хоть одну живую душу среди неподвижно застывшей техники. Ничего.

Билл нахмурился. Даже если работы велись исключительно по ночам, здесь все равно должен был кто-то остаться – если только рабочие, подорвав заряды, не покинули сразу же площадку.

Однако он не встретил на шоссе ни одной машины.

Перепрыгнув через небольшую канаву вдоль шоссе, Билл прошел мимо знака на территорию, утопая кроссовками в свежевспаханной земле. По мере того как он перелезал через валуны и выкорчеванные пни, обходил груды камней и кучи спиленных веток, его недоумение, вызванное исчезновением строителей, перерастало в ярость по поводу уничтожения лужайки. Как такое допустили? Где были строительные инспекторы? Правоохранительные органы? Законы Джунипера запрещали строителям просто так калечить ландшафт. Городской генеральный план однозначно требовал от всех предпринимателей, открывающих новое дело, «подстраиваться под стиль и дух сложившейся общины и ее зданий, предпринимать все усилия по сохранению всех существующих геологических образований и по возможности дикой растительности». Этот план был составлен в начале восьмидесятых усилиями тогдашнего городского совета, предпринявшего попытку сохранить неповторимый характер Джунипера и его окрестностей, и с тех пор все последующие советы только еще больше укрепляли твердую приверженность города стратегии управляемого расширения, следя за тем, чтобы строители жилого дома включали в свой план озеленения существующую рощу желтых сосен, не давая разрешение на строительство заправки до тех пор, пока компания не согласилась переместить комплекс на пятнадцать футов севернее, чтобы не закрывать огромный валун размером с дом, ставший местной достопримечательностью за те годы, что он пролежал на пустыре.

И вот теперь всего за один день «Хранилищу» удалось обойти этот строгий порядок и в одиночку уничтожить самый живописный участок дороги в черте города.

Что ж, этому надо положить конец. Как только откроется здание городского совета, он сразу же направится туда. Билл остановился, чувствуя, как у него внутри все оборвалось.

Вдоль периметра площадки валялись туши мертвых животных.

Шумно вздохнув, Билл уставился на открывшееся его взгляду зрелище. Бульдозеры сгребли с расчищенной площадки мусор, навалив на дальнем конце гору мусора, изогнутой стеной отгородившей ее от окружающей местности. Вначале он увидел только деревья и кусты, стволы и ветки, но теперь, вблизи, он разглядел в мусоре тела животных, увидел валяющиеся на земле туши. Медленно проведя взглядом слева направо, Билл насчитал четырех оленей, трех волков, шестерых пекари и свыше дюжины енотов, белок и бурундуков.

Каким образом погибло так много животных?

И почему?

Олень…

Олень явился предзнаменованием, предвестником грядущего. Еще вчера Билл нашел смерть животного странной, даже загадочной, но теперь она была самым настоящим преступлением. Олень словно умер из-за установленной вывески. И вот теперь погибли другие животные, из-за того, что площадка была расчищена.

Похоже, им пришлось заплатить за строительство собственной жизнью.

Вот такая зловещая сделка.

Билл сознавал, что это глупо, нелогично, однако почему-то эта мысль находила у него отклик, и, глядя на изогнутую цепочку трупов, он чувствовал, как под остывающим по́том у него на коже бегают мурашки.

Он двинулся вперед. Первый олень не был сражен пулей или сбит машиной. Неужели и остальные животные также умерли естественной смертью?

Билл быстро пересек полосу рыхлой земли. Два дня назад он рассмеялся бы, если бы кто-то высказал подобную глупость, которая сейчас не выходила из головы у него самого. Это обыкновенная строительная площадка. Местных рабочих, людей, которых он, скорее всего, хорошо знает, наняли, чтобы расчистить место и возвести здание. И тут нет ничего странного или противоестественного.

Вот только на самом деле что-то было. Билл не знал, как, не знал, почему, но каким-то образом за последние двадцать четыре часа все изменилось. Казалось, весь мир стал другим. Непоколебимая вера Билла в рациональное и материальное треснула, и хотя он еще не был готов поверить в призраков, гоблинов и маленьких зеленых человечков, его скептицизм был уже не тем, как прежде. Это было очень неприятное чувство, и ему оно совсем не нравилось. Он снова поймал себя на том, что гадает, не влияет ли на его точку зрения его личная связь с этим местом.

Третье побоище в «Хранилище» за месяц.

Опять же, возможно, тут ничего не было.

Билл подошел к первому мертвому животному, волку. Как и у оленя, живот у него был вздут. И, как и у оленя, внешние раны и повреждения отсутствовали. Похоже, волка даже не сгреб сюда нож бульдозера. На нем вообще не было никаких следов. Казалось, он по собственной воле пришел или приполз сюда – и околел.

Билл перевел взгляд с мертвого животного на кучу мусора сразу же за ним.

И увидел торчащую из груды камней и веток руку.

У него замерло сердце. Он неуверенно шагнул вперед, чтобы убедиться в том, что действительно видит то, что ему кажется.

Среди голых ветвей мертвой толокнянки виднелась белая рука, перепачканная грязью и кровью.

Отпрянув назад, Билл споткнулся о торчащий из земли корень. Солнце уже поднялось над горами. Вернувшись на шоссе, Билл со всех ног побежал в полицейский участок.

Он возвратился на место вместе с полицией, отвечая на вопросы и наблюдая за тем, как труп извлекают из кучи мусора. После того как тело уложили в санитарную машину и увезли, Билл вернулся в участок вместе с Форестом Эверсоном. Следователь взял у него показания, Билл прочитал протокол и подписал его.

Было уже десять часов утра, когда наконец закончились все вопросы, протоколы и бумаги. Ужас обнаружения трупа отодвинул на задний план разорение лужайки, совершенное «Хранилищем» с вопиющим пренебрежением местных законов, но хотя Билл и не пришел в себя после своей жуткой находки, это не отклонило его от намеченной цели, и он, покинув участок, зашел в соседнее здание, где размещался городской совет, и объяснил молодому секретарю с прыщавым лицом, что хочет встретиться со строительным инспектором или с тем, кто отвечает за соблюдение местных законов.

– Мистера Гилмана не будет до конца недели, – ответил тот.

– А кто такой мистер Гилман?

– Он отвечает за соблюдение местных законов.

– А больше я ни с кем не могу поговорить? – спросил Билл.

– Ну а какая у вас проблема?

– Ну а проблема у меня такая, что те, кто расчищал площадку под строительство «Хранилища», грубо нарушили все строительные нормы Джунипера. Они спилили все деревья, взорвали часть холма…

– В таком случае вам нужно обратиться к мистеру Кертису. Он отвечает за генеральный план.

– Замечательно, – сказал Билл. – Проводите меня к нему.

– На самом деле мистера Кертиса сейчас нет на месте. Он на семинаре в Скотсдейле. Если хотите, я могу попросить его позвонить вам, когда он вернется. Семинар однодневный. Мистер Кертис должен вернуться завтра.

– Послушайте, я только хочу сообщить кому-нибудь о случившемся, чтобы на место отправили инспекцию, прежде чем эти варварства продолжатся.

Парень смущенно замялся.

– Я… ну… я думаю, все работы были одобрены.

Билл изумленно уставился на него.

– Что?

– Я думаю, все было согласовано. – Парень обвел взглядом кабинет, словно желая найти кого-нибудь более высокопоставленного, чем он сам, однако здесь больше не было никого, кроме молоденькой машинистки, которая печатала за компьютером, подчеркнуто не обращая внимания на разговор. – Вам надо будет поговорить с мистером Кертисом, но, полагаю, комиссия по планированию дала «Хранилищу» разрешение на строительство.

Билл опешил.

– Но как такое возможно? Я ничего не слышал!

Секретарь неуютно переминался с ноги на ногу.

– Вам нужно поговорить с мистером Кертисом…

– С мистером Кертисом? Я хочу встретиться с мэром!

– Его нет на месте, но я оставлю ему сообщение, чтобы он вам позвонил.

– Здесь сейчас хоть кто-нибудь есть?

– Сегодня вечером заседание городского совета. В шесть часов. Вы можете поставить свой вопрос на открытое обсуждение.

Точно, подумал Билл. Открытое обсуждение. Общественный форум. Именно так и нужно подойти к этому делу. Тут явно происходит что-то нечистое. Похоже, решения, касающиеся всего города, были приняты комиссией по планированию на закрытом заседании, без учета мнения простых людей. Билл не мог сказать, имели ли тут место взятки, обещания, сделанные в обмен на наличные, пакеты акций или что там еще, но определенно что-то было не так, и требовалось немедленно привлечь к этому внимание широкой общественности.

Надо будет позвонить Бену, проследить за тем, чтобы он рассказал обо всем в своей газете.

– Благодарю вас, – сказал Билл секретарю. – Я обязательно подниму этот вопрос на заседании совета. Когда оно начинается?

– В шесть вечера. Зал заседаний рядом.

– Я непременно буду, – заверил парня Билл.

В обед позвонила Джинни, чтобы узнать, как у него дела. Билл уже звонил ей, когда только прибежал в полицейский участок, рассказал, что обнаружил труп, и предупредил, что не вернется домой до того, как она уйдет на работу. И вот теперь он изложил все подробности, объяснив, что полиция пока что не установила личность неизвестного и причину его смерти. Тело увезли в канцелярию коронера округа во Флагстафф.

– Это было убийство? – спросила жена.

– Не знаю, – сказал Билл. – Думаю, это выяснится только при вскрытии.

– Ужас какой!

«Ты не знаешь и половины всего», – подумал Билл. Он помолчал, обдумывая, рассказать ли Джинни о мертвых животных, но что-то удержало его, и он перешел к уничтожению лужайки, совершенному «Хранилищем».

– Значит, вот что это были за взрывы, – сказала Джинни.

– Там все полностью уничтожено. Съезди туда после работы. Ты не узнаешь это место.

– Так вот как ты обнаружил труп? Осматривая разрушения?

– Точно. Я шел по лужайке – точнее, по тому, что от нее осталось, и увидел торчащую из кучи мусора руку. Вернувшись бегом в полицейский участок, я рассказал о случившемся. – Откинувшись на спинку кресла, Билл посмотрел в окно на лес. – Джин, там не осталось ни одного дерева. К концу недели исчезнет все, и камни, и холм. Там будет лишь ровный пустырь.

– А ты что ожидал?

– Не знаю. Наверное, я полагал, что магазин попытаются привязать к окружающей местности, понимаешь, чтобы не задевать чувства местных жителей. Но там все просто изуродовали. Вырубили и сожгли. Сейчас это напоминает строительную площадку в одной из стран третьего мира. – Билл помолчал. – Сегодня вечером я собираюсь говорить об этом на заседании городского совета. На мой взгляд, были грубо нарушены все правила, регулирующие строительство в городе, но когда я сказал это одному типу из городского совета, тот выразился в том духе, будто комиссия по планированию сделала для «Хранилища» исключение.

– А ты спрашивал у Бена, знает ли он что-нибудь?

– Нет. Я как раз собирался ему звонить.

– И что ты намереваешься делать?

– Ничего. Задать кое-какие вопросы, получить на них ответы. Не могу сказать, что я очень уж удивлен тем, что городские власти продали нас с потрохами, но я хочу добиться того, чтобы они за это ответили. Не хочешь сходить за заседание вместе со мной?

– Не хочу.

– Ну же!

– Мне предстоит жить и работать в этом городе. Те, с кем ты собираешься столкнуться лбами, это родители моих учеников. Я останусь в стороне.

– Ну хорошо. Я пойду вместе с Беном.

– Вот и чудесно.

У Джинни было всего полчаса на обед, и она сказала, что ей нужно поторопиться, чтобы успеть поесть до конца перемены. Поэтому Билл отпустил ее, положил трубку и отправился на кухню за своим обедом – макаронами быстрого приготовления.

Ближе к вечеру он позвонил Бену, и редактор местной газеты рассказал ему, что труп принадлежит чужаку, судя по всему, бездомному бродяге, который проходил через город, направляясь в Альбукерк. Предварительный осмотр показал, что мужчина умер от переохлаждения, а не от травм или ранений.

– Наверное, бедняга просто лежал в кустах, и его сгреб бульдозер, расчищавший площадку, – сказал Бен. – Конечно, странное дело, но вполне объяснимое.

– Вот как? – спросил Билл.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего. Ты сегодня вечером идешь на заседание городского совета?

– Я всегда на них хожу. Это моя работа. А что?

– Мне нужно, чтобы кто-то сидел рядом со мной. А Джинни наотрез отказалась пойти.

– Трус! Я всегда сижу на заседаниях совета один.

– Ну, ты у нас герой.

Редактор фыркнул.

– А с чего это ты идешь на заседание совета?

– Чтобы остановить строительство «Хранилища» в Джунипере.

– Поздновато для этого, тебе не кажется? – усмехнулся Бен.

– Возможно. Но ты видел, что они сделали с тем участком?

– Это их земля.

– Существуют же экологические нормы, правила строительства, порядки, законы.

– И иногда их обходят.

Билл был потрясен.

– Что тебе известно?

– Я же не полный болван. Когда я вижу что-то такое, что кажется мне немного странным, я задаю вопросы. Понимаешь, это моя профессия. Журналистика, понимаешь?

– И?

– И – но только между нами – мне сказали, что ради того, чтобы получить «Хранилище» в Джунипер, были сделаны определенные уступки. В противном случае магазин отправился бы в Рэндолл. Сам знаешь, между нашими двумя очаровательными городами уже давно продолжается необъявленная война за контракты, и тот, кто предлагает более сладкие условия, получает новые рабочие места, дополнительный налог на недвижимость и все остальные прелести, связанные с открытием нового бизнеса.

– Проклятье!

– В этой борьбе ты будешь одинок. Город умирает. Многие продадут свою родную мать, если только это даст новые рабочие места. Все считают, что небольшое нарушение каких-то устаревших законов – маленькая цена за экономическую стабильность.

– А ты сам что думаешь?

– То, что думаю я, не имеет значения.

– Но все же, что ты сам думаешь?

Билл помолчал.

– Только между нами?

– Только между нами.

– Я откажусь от своих слов. Мне полагается быть беспристрастным. К тому же от этого зависит мое существование.

– Я все понял.

– Я ничего не имел бы против того, чтобы «Хранилище» отправилось в Рэндолл.

Билл поймал себя на том, что задержал дыхание. Он тихонько выдохнул.

– Почему?

– Не знаю, – признался редактор.

– Ну же. Мне ты можешь открыться.

– Честное слово, я действительно не знаю.

– Но «Хранилище» тебе не нравится.

– Нет, – подтвердил Бен, и его тихий голос стал серьезным. – «Хранилище» мне не нравится.