Текст книги "Дар топора"

Всемирная организация здравоохранения утверждает, что более 6,5 миллионов человек подвержены опасному воздействию сернистого газа, возникающего в результате сжигания ископаемых видов топлива. Согласно одной оценке, расходы здравоохранения США, вызванные загрязнением окружающей среды и снижением работоспособности людей, составляют 40 миллиардов долларов. В России дела обстоят самым удручающим образом. Исследования 1993 года свидетельствуют о том, что у одного из десяти новорожденных выявляются врожденные дефекты, а более половины детей школьного возраста имеют проблемы со здоровьем, вызванные неблагоприятной экологической обстановкой. В возрастной группе 25 – 40 лет сильно повышается уровень склонности к серьезным заболеваниям и преждевременной смерти, а продолжительность жизни неуклонно снижается.

Проблему загрязнения окружающей среды усугубляет накопленные к 1993 году отходы промышленного производства. 100 тонн токсичных тяжелых металлов и 30 тонн токсичных химикатов каждый день попадают из Рейна в воды Северного моря. Начиная с 1985 года, количество трития, попадающего в то же море из реки Маас, увеличилось на три четверти. Предположительно 100 квадратных километров Балтийского моря являют собой экологическую пустыню, где ниже глубины 80 метров отсутствуют какие-либо формы жизни, что делает Балтийское море самым загрязненным в мире. Это вызвано последствиями деятельности европейских заводов, ферм и домов. В воды Средиземного моря ежегодно попадает 12 миллионов тонн органических отходов, 320 тысяч тонн фосфора, 800 тысяч тонн азота, 100 тонн ртути, 38 тысяч тонн свинца, 2400 тонн хрома, 21 тысяча тонн цинка и 60 тысяч тонн моющих средств. Благодаря первоначальному дару, сделавшему возможным массовое производство индивидуальных предметов, мы теперь живем в крайне опасной, постоянно ухудшающейся окружающей среде.

Еще с доисторических времен каждый новый инструмент оставлял свою индивидуальную и недолговременную, так сказать, «отметину топора» в виде уничтоженного подсечно-огневым земледелием или вырубленного на дрова участка леса; нескольких десятков квадратных километров земли, обезображенной отвалами шлака; рек с темной от фабричных отходов водой или небольших городов, закопченных дымом заводских труб. Однако современный мир сейчас настолько взаимосвязан, что все эти местные последствия начали формировать глобальные модели разрушения, которые вмешиваются в самый фундаментальный ресурс планеты, в настоящее время стремительно ухудшающийся в результате многих столетий человеческой изобретательности – почву.

Потребуется 3 тысячи лет для того, чтобы природные процессы заменили прежние 15 сантиметров верхнего слоя почвы, необходимые для сельскохозяйственного производства и сбора урожаев. Потеря одного сантиметра почвы снижает урожайность кукурузы и пшеницы на 6%. Каждый год 6 миллионов гектаров обрабатываемых земель приходят в такой упадок, что от их использования приходится отказываться. Эрозия и оскудение почвы происходит главным образом по причине воздействия ветра на землю после распахивания, добычи полезных ископаемых или наводнений, которые неизбежно следуют за вырубкой лесов. Подобное происходит теперь почти с половиной всех земельных угодий нашей планеты, сокращая производственную отдачу обрабатываемых земель на 25–100%. Одна пятая всех пахотных земель безвозвратно пришла в упадок, то же самое касается и четверти некогда биологически продуктивных, но в настоящее время некультивируемых участков земли. С 1984 года общая площадь земли, пригодной для обработки и сельскохозяйственного производства, фактически прекратила увеличиваться. Однако при этом число ртов, которые необходимо накормить, нисколько не сократилось.

Убыль верхнего слоя плодородных почв, начиная с 1972 года, оценивается в 5 миллиардов тонн, и темпы роста такой убыли, возможно, в 40 раз превышают цикл естественного восполнения. В одной только Индии ежегодно теряются участки земли, по своим размерам равные площади штата Массачусетс. Подобные потери происходят также по причине опустынивания, нехватки воды, выветривания и вырубки лесов – все это ежегодно делает непригодными для обработки 21 миллион гектаров земли, на которых проживает около 850 миллионов человек. Тридцатикратно увеличившаяся за последние два столетия площадь обводненных земель породила проблемы засоления почв, также как и стремительное уменьшение запасов пресной воды. Почва – самый главный природный ресурс, и мы теряем его очень быстро.

Два миллиона лет тому назад самым первым даром, предназначенным для улучшения блага человечества, был конечно же топор, которому посвящена эта книга. При помощи топора мы создали деревянные артефакты, которые помогли нам выжить, такие как жилища, оружие и всякого рода инструменты. По мере роста населения (и потребности во все новых вещах), дерево стало главным строительным материалом. А когда Создатели топора одарили своих соплеменников средствами для строительства и навигации, то вторым по важности применением древесины стало строительство лодок и плотов.

Большую часть истории человечества путешествия по суше были невозможны из-за плохой погоды, устанавливавшейся порой на долгие месяцы, и поэтому основная деятельность людей, связанных с торговлей, с давних пор и до наших дней осуществляется морским путем. Поэтому нет ничего удивительного в том, что на побережье возникали крупные поселения, и скоро наши предки стали испытывать острую нужду в древесине. В указах правителей древнегреческих городов-государств видна озабоченность нехваткой дерева. В XVII веке, когда для создания боевого корабля требовалась тысяча дубов, во всей Европе запрещалось использование лесов для иных целей.

Однако эти незначительные местные исторические трудности бледнеют по сравнению с современными проблемами, когда земные леса исчезают, истребляемые безжалостной цепной пилой. Начиная с 1700-х годов, средняя площадь теряемых каждый год лесов равна по размерам Швейцарии, но более половины общих потерь произошло после 1950-х годов. За одни лишь несколько последних десятилетий потери лесов по площади равнялись территории Малайзии, Филиппин, Ганы, Конго и Эквадора вместе взятых. По самым оптимистическим оценкам, Африка уже потеряла примерно три четверти своих лесов, а Азия – две трети.

В богатых лесами странах, вроде Бразилии, расширение нерегулируемого подсечно-огневого земледелия и строительства новых поселений вызывает крупные вырубки леса. В огромных масштабах подобное происходит в Индии, в Бразилии, на Яве. Многие развивающиеся страны, имеющие внушительные долги перед западными государствами, вынуждены для их выплаты прибегать к продаже леса.

Страны третьего мира с их постоянно увеличивающимся населением и отчаянной нехваткой энергоресурсов вырубают свои леса также и для того, чтобы обеспечить потребности в топливе, потому что не могут позволить себе импортировать каменный уголь, нефть или газ. Из этого порочного круга никак не удается вырваться: малопродуктивное сельское хозяйство, что обусловлено либо неравным распределением земли, либо введением дорогостоящих западных сельскохозяйственных технологий, вынуждает увеличивать вырубку лесов для того, чтобы прокормить население. Это сокращает продуктивность сельского и лесного хозяйства, что в свою очередь вызывает необходимость в увеличении вырубки лесов, которая приводит к долгосрочным разрушительным последствиям. По этой причине в тех областях Гималаев, где было произведено дренирование рек в местах их водоразделов, 5 миллионов мелких индийских и бангладешских фермеров живут в климатическом режиме «наводнение или засуха».

Поскольку леса постепенно исчезают, целые экосистемы превращаются в изолированные биологические «островки», вызывая коллапс флоры и фауны по мере того, как обрываются их жизненно важные цепочки связей с другими экосистемами. Общее число ныне существующих биологических видов точно не известно, но оно может равняться примерно 30 миллионам, треть из которых обитает в тропических лесах. В тропических лесах Перу, например, один вид дерева является домом для 43-х видов муравьев. Подобное биологическое разнообразие радикально сократилось в результате массового вымирания, вызванного повсеместным загрязнением окружающей среды, кислотными дождями, наводнениями, эрозией почв и вырубкой лесов.

Пока человечество продолжает уничтожать таким образом земную флору и фауну, интерактивная природа экосферы затрудняет точную оценку совокупных последствий этой деятельности. Согласно некоторым оценкам, темпы таких потерь в 10 тысяч раз превышают темпы исчезновения биологических видов, чем это было до появления человека. Если это соответствует истине, то мы теряем эти виды с беспрецедентной скоростью, когда позвоночные и птицы исчезают со скоростью в 100–1000 раз, превышающую естественные темпы. Но мы продолжаем уничтожать природу нашей планеты, не понимая, что это – катастрофа, или настоящий Армагеддон.

Главная опасность, ассоциирующаяся с убыванием тропических лесов, состоит в том, что они исторически были источником генетического восполнения после естественного исчезновения, которое обычно происходило со средней скоростью несколько видов каждый миллион лет. При нынешних темпах вырубки дополнительные потери тропического леса в следующие тридцать лет могут составить 15%. Если такое действительно произойдет, то потери одних только тропических лесов Южной Америки будут оцениваться в 15% совокупных исчезнувших видов растений и до 70% птиц. «Молчаливая весна» Рэчел Карсон вполне может стать реальностью.

Как уже было сказано, последствия Промышленной Революции, произведенной Создателями топора, возможно, оказали самое сильное и глубокое воздействие на природу планеты. С начала XIX века бурное промышленное развитие вызвало стремительный рост жизненных стандартов и материальных запросов людей. Однако вместе с сопровождавшим его увеличением использования ископаемого топлива и выработки электроэнергии атмосфера Земли также стала незаметно изменяться под воздействием выбрасываемых в нее все больших и больших объемов углекислого газа.

Этот газ (а также другие газы, такие как метан) удерживают солнечную энергию в атмосфере и мешают ей отражаться и возвращаться в космос. Когда происходит подобное, атмосфера нагревается, вызывая процесс, именуемый «парниковым эффектом». Большинство ученых уверено в том, что если бы наша промышленность прекратила выбрасывать газы в атмосферу, то вызванное этим эффектом тепло все равно привело бы к глобальному повышению температуры воздуха на 4–7° по Фаренгейту.

Однако экосистема настолько интерактивна, что механизмы обратной связи могут сильно увеличить воздействие этого столь безобидного количества дополнительного тепла. В любом случае оно не столь безобидно, как может показаться. Вот какие события были вызваны в прошлом незначительным глобальным повышением температуры, составившим всего 7° по Фаренгейту: спуск человеческих существ с деревьев 13 миллионов лет назад; последний ледниковый период, имевший место 120 тысяч лет назад; массовый переход людей из Сибири на североамериканский континент 18 тысяч лет назад и возникновение цивилизации на землях современного Ближнего Востока, Индии и Китая 6 тысяч лет назад.

В недавнем прошлом выбросы углекислого газа, возникшего в результате сжигания топлива, совершались главным образом промышленно развитыми странами (более двух третей глобальных выбросов в 1990 г.), но если население стран третьего мира будет и дальше расти нынешними темпами, то в 2025 году эти выбросы возрастут вдвое, на 50% увеличив соответствующий показатель по всему земному шару. Совокупная сумма газов парникового эффекта в 2025 году удвоится.

Парниковый эффект порождает ряд последствий, о которых стоит задуматься. Таяние полярных ледниковых шапок приведет к повышению уровня мирового океана, а большая часть лесов погибнет вследствие неспособности многих видов растительности приспособиться к повышению температуры. То же самое касается и урожайности сельскохозяйственных культур. Небольшое повышение температуры океанской воды вызовет более мощные и частые шторма в морях Юго-Восточной Азии, близ берегов Австралии, в Карибском море и на восточном побережье США. Глобальное потепление может также привести к вымиранию океанического фитопланктона, ежегодно поглощающего 3 миллиарда тонн атмосферного углерода, что станет причиной увеличения углерода в воздухе, которое в свою очередь усилит эффект глобального потепления. А подъем уровня воды в мировом океане неизбежно станет причиной массовой миграции и гибели двух третей населения планеты, живущего в прибрежных регионах. И снова мы не знаем точно, насколько скверный оборот примут обстоятельства, однако ничего не меняем.

Все эти причины и следствия неконтролируемого процесса «разделения и контроля», которым человечество занималось всю свою историю, приводят к удручающим результатам. Однако в каждом случае неизменно присутствует один и тот же фактор, который еще больше усугубляет печальную картину будущего нашей планеты: рост населения земли. По иронии судьбы увеличение числа людей до недавнего времени считалось величайшим благом, потому что свидетельствовало о все более эффективной борьбе со смертью от голода и болезней. В любой период прошлого многочисленные группы сытых здоровых людей, имевших крышу над головой, были самым убедительным свидетельством того, что нужно безропотно принимать все, предлагаемое человечеству Создателями топора.

Однако в случае роста населения, благодаря интерактивной природе окружающего мира, дары сработали слишком хорошо. После первых выгод в виде пищи, тепла и жилья уровень выживания существенно увеличился даже в первобытные времена. Этого люди смогли добиться благодаря знанию лекарственных свойств растений. В эпоху Древней Греции фармакопея различных природных лекарственных средств излечивала самые разные болезни и спасла многие человеческие жизни. В эпоху Возрождения были достигнуты успехи в разработке новых хирургических методик, а также значительно расширились познания в анатомии.

Внушительные успехи микробиологии в начале ХХ века позволили одержать победу над основными респираторными заболеваниями, а также тифом, оспой, дифтеритом, малярией и большинством паразитарных болезней. В годы Второй мировой войны массово претворялись в жизнь новые технологии общественного здравоохранения, предназначавшиеся для охраны здоровья солдат армий союзников, особенно тех, кто служил в тропических странах и на Дальнем Востоке. Проблема малярии и желтой лихорадки решалась при помощи массовой иммунизации и вакцинации, а также широкомасштабного опрыскивания мест, являвшихся потенциальными источниками заражения малярией. Для осушения тропических болот, где кишели паразиты – переносчики болезней, применялись западные технологии, и эпидемический контроль удалось осуществить благодаря массовому использованию ДДТ.

После Второй мировой войны распространение этих технологий привело к изменениям, одновременно сделавших жизнь поразительно лучше и катастрофически хуже. Смертность в странах третьего мира резко снизилась, потому что в течение жизни одного поколения было покончено с эпидемиями чумы. Мир неожиданно поздоровел. За этими хорошими новостями последовал невиданный рост населения нашей планеты.

В конечном итоге население Земли неизбежно разрослось до невиданных ранее размеров. В 1950 году в Мехико насчитывалось 3,1 миллиона человек, но уже в 1989-м это число увеличилось до 19 миллионов, а плотность населения в четыре раза превысила плотность населения Лондона. Население Калькутты с 4,5 миллионов человек в 1950 году выросло до 10 миллионов в 1994-м. В большинстве азиатских стран в 2010 году ожидается удвоение городского населения, а в 2025-м в Азии будет 639 городов с населением больше 1 миллиона человек, 486 из них – в странах третьего мира. Ни один из этих городов не сможет содержать такое население, обеспечивать его водой, вывозить мусор. Люди будут жить в нищете и болезнях. Вот вам и хорошие новости.

Сегодня 100 миллионов людей на нашей планете не имеют жилья, 490 миллионов человек страдают от недоедания, 800 миллионов неграмотны и 360 миллионов не имеют работы. Стандарт абсолютной бедности 1992 года равен ежегодному доходу меньше 500 долларов, и именно на такие доходы в мире живут 740 миллионов человек, главным образом в странах Африки. Инновации, имеющие малый и едва ли не нулевой долгосрочный социальный эффект, привели к тому, что люди фактически перенаселили Землю. В 2000 году 40% населения нашей планеты столкнется с нехваткой земли и 1,2 миллиарда человек – с угрозой голода. В то же самое время Соединенные Штаты ежегодно тратят 5 миллиардов долларов в год на диеты для избавления от лишнего веса, а среднестатистический гражданин любой из индустриально развитых стран потребляет ресурсов в двадцать раз больше, чем один житель государств третьего мира.

Прогнозы роста населения Земли – катастрофические, потому что даже если темпы рождаемости и снизились немного за последние годы, то сейчас насчитывается около миллиарда человек моложе 15 лет, которые скоро вырастут и обзаведутся детьми, из чего следует, что в 2060 году нас станет в два раза больше, чем сейчас, то есть 11 миллиардов. Даже если до 2040 года удастся сократить численность детей в средней семье из стран третьего мира до двух человек, все равно население земного шара в 2100 составит 15,3 миллиарда.

По своему составу это население будет отличаться от нынешнего. Согласно данным Института мировых ресурсов, в 2050 году 84% людей будут в основном проживать в тех странах, которые сегодня причисляются к третьему миру, и половина из них – всего в пяти. Эти сдвиги в плотности населения и его распределении будут иметь серьезные последствия для продовольствия, распределения ресурсов и политической структуры нашей планеты. В 1994 году Соединенные Штаты Америки были единственной индустриально развитой демократической страной из числа пяти наиболее населенных государств, однако в 2025 году все нынешние индустриальные демократические государства станут «малочисленными». Население США будет меньше населения Нигерии, население Ирана в два раза превысит население Японии, а в Канаде людей будет меньше, чем в Сирии или на Мадагаскаре.

В конечном счете судьба получившей топор Земли, судя по всему, должна определяться уравнением биолога Пола Эрлиха: «Воздействие на биосферу = количество населения × использование ресурсов × технологическое воздействие на окружающую среду». В настоящее время каждые пять дней рождается миллион новых людей. Так какие же последствия принесет нам уравнение Эрлиха и как нам быть с ними?

В 1798 году мало кому известный английский церковник и Создатель топора по призванию по имени Мальтус написал несколько брошюр о народонаселении Земли довольно пессимистического характера. Для Мальтуса фундаментальная проблема заключалась в следующем: несмотря на то, что население Земли увеличивается в геометрической прогрессии (1, 2, 4, 8, 16, 32), производство продовольствия повышается лишь в арифметической прогрессии (1, 2, 3, 4, 5, 6, 7). Поэтому человечеству всегда неизбежно будет не хватать запасов пищи. Для решения этой проблемы Мальтус предложил некий ограничивающий механизм.

Мальтус считал, что, когда население увеличивается настолько, что земля не может его прокормить, самой эффективной остановкой последующего роста обычно становится смерть. Однако такой вид роста населения в геометрической прогрессии происходил столь редко, что Мальтус пришел к выводу: должны срабатывать другие факторы. Один из них он называл «превентивным», действующим в трудные времена, когда люди откладывают на более поздний срок заключение брака и не торопятся обзаводиться детьми. Другому он дал название «позитивного», когда причиной сдерживания роста народонаселения были болезни или массовый голод, когда повышение уровня смертности «позитивно» сокращало уровень населения.

Однако Мальтус жил в годы, предшествовавшие эпохе Промышленной революции, когда химические удобрения и технологии сельского хозяйства искусственно повысили производительную способность земледелия и позволили получать достаточное количество продовольствия для растущего населения. Результат впечатляющим образом отличался от предсказаний Мальтуса, благодаря пережитому феномену, называемому «переходный период естественного движения населения».

На протяжении истории человечества высокий уровень рождаемости достигался благодаря религиозной морали, моральных кодексов, законов, образовательного уровня, брачных привычек или строения семьи, и все это традиционно уравнивалось высокими темпами смертности, вызываемой болезнями, голодом, войнами и эпидемиями. Затем индустриализация сместила этот баланс в сторону роста населения. Улучшенные услуги здравоохранения, обилие продовольствия и надежные запасы воды понизили темпы смертности и увеличили продолжительность жизни. В таких условиях значительно возрос прирост населения.

В этот момент, приблизительно в середине XVIII столетия, урбанизация и индустриализация начали существенно влиять на показатель рождаемости. Улучшение условий жизни, лучшие возможности трудовой занятости, более высокая заработная плата и увеличившиеся сбережения понизили трудовую ценность детей. Введение школьного образования убрало детей с рынка труда. Медицина снизила детскую смертность, поэтому все большее количество детей достигало взрослого возраста, и семьи смогли стать меньше. На протяжении ХХ века, по мере расширения экономики и повышения благосостояния людей в силу большей трудовой занятости, увеличение доходов привело к сокращению населения. В то же время внедрение высокопроизводительного оборудования породило избыточную рабочую силу, и в 1975 году темпы роста населения в промышленно развитых странах упали практически до нуля.

Что мы можем сделать для того, чтобы помочь странам третьего мира XXI века достичь такого же демографического перехода, прежде чем они станут жертвой массового голода? Поскольку современный глобальный кризис, описанный в этой главе, был вызван долгосрочными последствиями оперативного решения неотложных задач, решение проблемы вряд кроется в использовании испытанных, хорошо апробированных стратегий прошлого. Старый ответ – массированный толчок к индустриализации всего мира – абсолютно исключается. Но в этой и других трудностях, вызванных дарами Создателей топора, избирателям в любой стране будет трудно найти выход из сложившейся ситуации, потому что знания их крайне ничтожны. В течение многих столетий большинство членов сообщества было отлучено от специальной информации, которую государственные лидеры и организации собирали для принятия политических решений.

Сегодня, когда стало модным называть информацию «товаром будущего», пожалуй, стоит вспомнить о том, каким образом она всегда использовалась в качестве искусственной «собственности» теми, кто ею обладал. В то время, когда австралопитек изготавливал первый каменный инструмент (а вместе с ним средства, при помощи которых можно было создать не существовавшие ранее вещи), отношения гоминидов с окружающей средой были настолько взаимозависимыми, что они, можно сказать, являлись ее неотъемлемой частью. Затем топор привнес в человеческое существование нечто, что существовало отдельно от этой совместной реальности. Благодаря топору и дарам, появившимся после него, возник новый, неестественный элемент жизни. Он стал называться «знанием» и предназначался для изменения мира и контроля над людьми.

За долгие столетия знания накапливались и принимали самые разные формы – костяного жезла, ирригационных систем, алфавита, логики, чисел, богословия, экспериментов, паровых двигателей, научной степени или бюрократического аппарата. Во все времена лишь микроскопически малая часть того или иного сообщества имела доступ ко всем этим инструментам изменений, и самыми эффективными достижениями в области знаний были те, которые делали возможным производство еще большего количества таких же знаний. Поэтому запоминающие устройства или устройства связи, вроде символов, букв или цифр, папируса, печати, телеграфа и радио, дали начало всплеску инноваций, которые усилили позиции тех, кто обладал властью.

Каждый раз хитрость заключалась в том, что одни обладатели знаний могли творить волшебство, которое могли понять или использовать лишь другие обладатели знаний. То были интеллектуальные миры, доступные только людям, обладавшим способностью читать и писать, употреблять силлогизмы, смотреть в телескопы или в микроскопы, посылать радиосигналы или дробить атомы. Лишь в ХХ веке многие члены глобального сообщества узнали о существовании этих миров, не говоря уже о понимании их сути.

Социальные последствия даров Создателей топора слишком часто доставляли неприятности даже общественным институтам, потому что способ, которым инновация порождает очередную инновацию, намного усложняет жизнь. Безыскусно простые артефакты, похоже, вызывают самые неожиданные и разнообразные последствия. Например, книгопечатание облегчило составление географических карт, которые можно было систематически исправлять и издавать заново. Для этого в Голландии XVII века капитанов кораблей, возвращавшихся из дальних плаваний, закон обязывал сдавать судовые дневники и навигационные документы. Мореходы прямо в порту подвергались долгим подробнейшим расспросам.

Это, в свою очередь, позволило обновлять имевшуюся тогда в наличии стандартизированную картографическую информацию, которая затем передавалась другим морякам торгового флота, чтобы обезопасить новые путешествия. В таких условиях стало легче привлекать инвесторов, заинтересованных в необычайно высоком уровне потенциальной прибыли. Капиталовложения в экспедиции увеличивались, и англичане, пытаясь получить больше наличности для вероятных спонсоров, изобрели земельный кадастр, который значительно облегчал использование земли в качестве обеспечения для займа денег у новых ипотечных компаний, созданных для этих целей.

В то время как взятые в долг деньги шли на оплату кораблей и обеспечение путешествий, еще большая их часть поступала в новоиспеченные страховые компании, созданные для снижения рисков подобных путешествий. Риск еще уменьшился с изобретением компаний с ограниченной ответственностью, торгующих внутри другой новой организации, фондовой биржи, которая в свою очередь нуждалась в том виде стабильного финансового управления, которую мог дать лишь новый национальный банк. Не удивительно, что первый такой банк был создан в Голландии. Информация, получаемая из географических карт и земельного кадастра, а также страховых контрактов и банковских счетов, в конечном итоге наделила правительства контролем над финансовыми делами своих стран, потому что они позволяли осуществлять новую торговую политику, основанную на этих средствах мониторинга коммерческой деятельности. А возникло все из простого печатания географических карт.

Даже если чья-то экстраординарная предусмотрительность могла предугадать связь между географическими картами, исследованиями, страхованием, государственными ценными бумагами и финансами в данном конкретном случае, то в целом сложный эффект инновации проходит слишком случайный для предсказания путь. Например, теория Вентури, выдвинутая в XVIII веке и связанная с давлением воды, привела к теории, выдвинутой в XIX веке – антисептическому распылению. Это в свою очередь привело к созданию современного карбюратора, который лег в основу американского образа жизни, определяемого наличием автомобиля. Еще один пример: в 1912 году интерес английского метеоролога Чарльза Уилсона к радуге подтолкнул его к изучению этого явления в лабораторных условиях при помощи аппарата, создававшего искусственное облако, что позднее позволило выявить существование субатомных частиц, результатом чего стало создание атомной бомбы и, соответственно, бомбардировка Хиросимы.

Как мы уже рассказали в этой главе, проблемы, с которыми сталкивается современный мир, являются результатом событий, каждое из которых принесло немедленную выгоду, но при этом со временем, взаимодействуя с другими, вызвало к жизни более сложные, непредсказуемые последствия. Если обществу суждено найти долгосрочные ответы на критические проблемы, с результатами которых оно сталкивается сегодня, то нам следует забыть о своей привычке к краткосрочным оперативным решениям, привычке, естественно соответствующей нашим самым примитивным инстинктам (усиленных тысячелетиями даров, от которых мы не могли отказаться). Нам нужно также срочно найти способ контроля над процессом самого изменения.

Существует ли простое решение? Скорее всего, нет. Мир сегодня слишком взаимозависимы, чтобы можно было принимать торопливые, поспешные решения. Лучшее, на что мы можем надеяться, – это поиск нового способа оценки тех ограниченных вариантов выбора, которые остаются у нас, а также оценки потенциальных долгосрочных последствий принимаемых нами решений. В мире не существует единственного способа решения тех многочисленных проблем, с которыми мы сталкиваемся. Дары Создателей топора сделали нашу жизнь слишком сложной для этого.

По иронии судьбы, если принять во внимание огромную важность во всем этом темпов роста населения, то первый шаг в направлении к какому-либо ответу может помочь сделать инструмент, изобретенный в конце XIX века для подсчета стремительно увеличивавшегося населения Соединенных Штатов. Это инструмент стал квинтэссенцией уже упоминавшегося дара Создателей топора, потому что значительно облегчил и повысил эффективность производства знаний и «разделение и контроль» общества. Кроме того, та же самая система могла бы решить великое множество проблем, с которыми мы сталкиваемся сегодня, именно потому, что она позволяет радикально изменить наши отношения с самыми Создателями топора.