Текст книги "Психология социального отчуждения"

* * *

Ко времени, когда наступает пора предъявить обществу Я-образ, ориентированный в гендерном отношении, человеку предстоит разобраться в себе по нескольким направлениям.

Во-первых, ясно представлять, куда нацелено его либидо. От природы люди не делятся на мужчин и женщин достаточно строго. Много таких, чьи влечения чисто физиологического свойства противоречат вторичным половым признакам. В детстве, пока либидо дремлет, это не имеет особого значения, но воспитанные полоролевые навыки в подростковом возрасте могут напороться на иные чувства. Кризис идентичности на долгие годы, а порой и на всю оставшуюся жизнь, становится причиной защитных реакций, подробно описанных психоанализом. Для педагогической психологии в этой проблематике еще не много материала.

Во-вторых, противоречия могут складываться на уровне ролевых конструктов в рамках культуры, этики, религии, права, политики. Воспитание человека не всегда соответствует социальной реальности, и он далеко не в каждом случае бывает готов на пороге самостоятельной жизни к открывающимся перспективам. Например, женщина, нацеленная на демонстрацию успешности за счет силы и славы, оказавшись в семье, где состязаться с мужчинами не принято, оказывается не готова управлять ситуацией иными способами (толерантностью, тактом, уступчивостью). Или мужчина, воспитанный в духе сострадания и взаимопонимания, оказывается в среде, где мягкость принимают за слабость. Попадая в разряд «людей второго сорта», однобоко воспитанные юноши и девушки испытывают вполне понятные трудности психической адаптации как к окружающим, так и к самому (самой) себе в плане личностной идентификации.

В-третьих, структура личности должна быть сбалансирована на определенный гендерный склад. Иначе человек, внешне живущий без особых конфликтов и вполне конструктивно, испытывает внутреннее напряжение, истоки которого непонятны ни ему, ни окружающим. Возникает некий отрицательный эмоциональный фон, который окрашивает самые обычные житейские отношения «раздражительностью без причины». Об этом тоже не следует забывать.

В маргинальном сообществе, как мы уже подтверждали по разным поводам, личностный конструкт доминирует как бы сам собой. Условия жизни, стирающие любое притворство ролей-функций, диктуют свои порядки и нравы. Там мужчина остается мужчиной, а женщина – женщиной в том виде, как это заложено естественными закономерностями социальной среды.

Заключение

Все мы, деточка, немножко лошади / и каждый из нас по-своему лошадь.

В. Маяковский

Эта книга адресована тем, кто хочет или вынужден заниматься социальной поддержкой людей трудной судьбы и ограниченных возможностей. И мы надеемся, что по ее прочтении психология маргинальных предпочтений стала яснее, чем раньше. Остается лишь напомнить, что, приступая к делу социальной реабилитации, мы не должны забывать и ясно представлять себе:

а) в чем цель работы (адаптировать отстающего, институализировать не доверяющего, интегрировать маргинально ориентированного);

б) на какой ступени онтогенеза личности сходятся Ваши с клиентом взгляды, мнения, предпочтения, вкусы, суждения;

в) в какой мере психологические защиты собственного характера ограничивают искренность Ваших гуманистических намерений.

А. Чем раньше социальное отчуждение начинает блокировать детскую потребность в отождествлении, тем глубже атрофия таких качеств как толерантность, синергизм, альтруизм. На смену им приходят совершенно естественные в социальной стихии хитрость, жадность, эгоцентризм, жестокость, лживость. Они – непременные условия адаптации к среде, не скованной в своих инстинктах облагораживающим влиянием системы и семьи. Причем, такие свойства появляются как бы сами собой в возрасте, когда человек еще не может протестовать и злиться на равнодушное отношение к его судьбе. Ему еще не приходит в голову воспринимать обстоятельства иначе, чем они есть, так что когда общество начинает заниматься филантропией, разочарование не заставляет себя ждать. Установка на ожидание признательности за добро (предполагающая предъявление доказательств убожества) отталкивает сильнее откровенной грубости.

Настоящее милосердие не для слабонервных. Тот, кто хочет всерьез помочь маргиналу, должен приготовиться к тому, что ему придется самому стать маргиналом не только в глазах общественности. Дело в том, что с нашей привычкой укрывать спонтанность личности за скорлупой ролей-статусов и функций, невозможно рассчитывать на доверие людей, которые не боятся обнажить ее ядро. Притворяться здесь бессмысленно, а увидеть собственное «я» голым страшновато. Это – во-первых.

Во-вторых, быть другом и наставником аутсайдеров, отщепенцев и изгоев не просто еще и потому, что человек не становится хорошим сразу, даже если хочет нам поверить. Путь из маргинального подвала – лестница, ступеньки которой не перескочишь. Воришка (отчуждение от смыслов поведения) становится сначала хулиганом (демонстративная оппозиционность), затем обманщиком (компенсаторная уступчивость), после чего – прогульщиком (испытание нравов на гуманность) и лишь потом можно рассчитывать на известную искренность его чувств. Естественно, растолковать обывателю (особенно – педагогу), что какое-то время нужно смириться с принципом «чем хуже, тем лучше», практически невозможно.

Б. В разных слоях населения имеется свой уровень социальной зрелости вплоть до самой архаичных вариантов. Здесь приходится считаться с чувствами, на которых базируется потребность в идентификации. Примитивное мироощущение насквозь аффилиативно, тогда как пресловутую интеллигенцию заедает страх когнитивного диссонанса. В таких обстоятельствах найти общий язык далеко не просто. Смыслы и значения совпадают достаточно редко.

Личностно ориентированное просвещение требует как минимум общего языка, и тут у интеллигенции с народом далеко не все ладится. С первых лет ее появления в нашем отечестве взаимное непонимание носит самый курьезный характер. Как заметил М. Е. Салтыков-Щедрин, крестьяне тащили в участок даже тех, кто хотел объяснить им, как бороться с колорадским жуком. «В глубину отечества убежит, что ли? Да ведь там мужики живут, настоящие, посконные, русские; этак ведь современный-то развитый человек скорее предпочтет острог, чем с такими иностранцами, как наши мужики жить», – говорит Р. Раскольникову следователь в романе Ф. М. Достоевского.

Со своей стороны М. Горький в рассказе «Коновалов» свидетельствует: «Нужно родиться в культурном обществе для того, чтобы найти в себе терпение всю жизнь жить среди него и не пожелать уйти куда-нибудь из сферы всех этих тяжелых условностей, узаконенных обычаем маленьких ядовитых лжей, из сферы болезненного самолюбия, идейного сектанства, всяческой неискренности, – одним словом, из всей этой охлаждающей чувство, развращающей ум суеты сует. Я родился и воспитывался вне этого общества и по сей приятной для меня причине не могу принимать культуру большими дозами без того, чтобы, спустя некоторое время, у меня не являлась настоятельная необходимость выйти из ее рамок и освежиться несколько от чрезмерной сложности и болезненной утонченности этого быта. В деревне почти так же тошно и тоскливо, как и среди интеллигенции. Всего лучше отправиться в трущобы городов, где хотя все и грязно, но все так просто и искренне».

В. И, наконец, наши собственные комплексы следует по меньшей мере знать. В каждом из нас есть частица маргинала. Иногда весьма значительная, иногда не очень. Но она чаще всего не обнаруживает себя внешне. Персоноцентрический уклад жизни образованных людей располагает к тому, чтобы внутриличностные конфликты не проступали наружу, а уходили вглубь подсознательного на экзистециальный уровень. Это делает мотивы поведения человека очень неравномерными «по фронту взросления». В одной ситуации он демонстрирует зрелость ума, силу воли и гибкость характера, а в другой ведет (и чувствует себя) как ребенок. Хорошо, если эти недостатки заметны только близким, которые приноровились к такой частичной примитивности натуры в той или иной сфере отношений (эмпатийному эгоизму, аффилиативной наивности, когнитивной архаичности). Хуже, когда в работе с людьми, обладающими схожими качествами, не удается это скрыть. Здесь нужно умение прятать их за профессиональными навыками. Так эмпатийная гибкость мышления очень полезна при работе с архаично мыслящими людьми; инфантильные характером нуждаются в примере обуздания влечений; личностно незрелые ищут контакта с уверенными в себе. Главное, чтобы слабые места личностного поля клиента не совпадали с таковыми у воспитателя (руководителя, педагога).

В какой мере нам удалось описать и классифицировать защитные реакции человека на социальное отчуждение, судить не беремся. Но есть надежда, что предложенная логика диагностической мысли отвечает реальности и пригодится тем, кто по долгу службы или из гражданских побуждений неравнодушен к судьбе людей, оказавшихся на обочине.

Рекомендуемая литература

Адлер А. Воспитание детей. М., 1998.

Антонян Ю. М. Психологическое отчуждение личности и преступное поведение. Ереван, 1987.

Асмолов А. Г. Психология индивидуальности. М., 1986.

Бейтсон Г. Шаги в направлении экологии разума. В 3 т., М., 2005.

Бернс Р. Развитие Я-концепции и воспитание. М., 1986.

Возрастная психология: Хрестоматия / Под ред. В. С. Мухиной, А. А. Хвостова. М., 2008.

Герцен А. Развитие революционных идей в России. Соч. в 9 т., Т. 3, М., 1956.

Гоголева А. В. Аддиктивное поведение. Ижевск, 2001.

Демоз Л. Психоистория. М., 1998.

Дистль Г. М. Генетика человека в обществе. М., 1999.

Долгова Т. П. Молодежная субкультура и наркотики. Тверь, 1997.

Клейберг Ю. А. Социальная психология девиантного поведения. М., 1998.

Краинский Н. В. Психология падших людей. СПб., 1910.

Крайг Г. Психология развития. СПб., 2000.

Леви А. Воровской закон. М., 1995.

Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994.

Ленин В. И. Государство и революция. М., 1946.

Ли Д. А. Преступность как социальное явление. М., 2005.

Лисицин А. Е., Копыт Н. Я. Алкоголизм. М., 1983.

Личко А. Е. Психопатии и акцентуации характера. М., 1977.

Мид М. Культура и мир детства. М., 1988.

Мухина В. С. Феноменология развития и бытие личности. Воронеж, 1990.

Носовский Г. В., Фоменко А. Т. Правильно ли мы понимаем историю Европы и Азии? В 5 т., М., 2003.

Пирожков В. Ф. Подросток в условиях социальной изоляции. // Криминальная психология. В 2 т. М., 1998.

Полевая М. В. Феномен отчуждения в психологии. Балашов, 1996.

Попова А. П. Маргинальность. Социологический анализ. М., 1996.

Роджерс К. Клиническая работа с проблемным ребенком. М., 1939.

Сартр Ж. П. Идиот в семье. СПб., 1998.

Социальные отклонения / Под ред. В. Н. Кудрявцева. М., 1989.

Степанов В. Г. Психология трудных школьников. М., 1995.

Унт И. Индивидуальность и дифференциация обучения. М., 1990.

Фельдштейн Д. И. Психология развития личности в онтогенезе. М., 1989.

Фестингер Л. Теория когнитивного диссонанса. М., 1998.

Фуко М. История безумия в классическую эпоху. М., 2000.

Фуко М. Рождение тюрьмы. М., 1999.

Фукуяма Ф. Конец истории. М., 2005.

Фукуяма Ф. Великий разрыв. М., 2008.

Хекхаузен Э. Мотивация и деятельность. М., 2005.

Чалидзе В. Уголовная Россия. М., 1998.

Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 1980.

Эриксон Э. Детство и общество. СПб., 1996.

Юнг К. Конфликты детской души. М., 1995.

Ядов В. А. Образ мыслей и образ жизни. М., 1996.

Яковлев А. М. Преступность и социальная психология. М., 1971.

Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.