Текст книги "Основания логики и метафизики"

§ 1. Категории суть логические определения, которыми связываются понятия.

§ 2. Они присущи как понятиям, так и суждениям и умозаключениям. На них основаны существенные разделения этих трёх логических форм, как явствует из предыдущего.

§ 3. Поэтому они могут быть получены просто извлечением из исследованных форм. Это извлечение даёт следующую таблицу:

Примеч. Эта таблица есть повторение таблицы Канта с присоединением к каждой группе четвёртого члена. Оправдание её заключается в предыдущем изложении.

§ 4. Логическое отношение этих четырёх групп даётся самим процессом образования и соединения понятий. Получаемое из представлений содержание понятий подводится под логические категории отношений, высшая из которых есть категория взаимодействий. Но всякое взаимодействие состоит из двух элементов: 1) то, что действует; 2) самое действие. Первое определяется категориями качества или бытия, второе – категориями модальности, или действия. Модальность есть качество действия, а потому можно обе эти группы обозначить общим названием категорий качества. Однако эти два противоположных начала не относятся к двум разным вещам; они выражают одну и ту же сущность в двух противоположных определениях. Отвлекаясь от этих определений, получается тождественное с собой бытие, сочетание и разделение которого даётся категориями количества.

§ 5. Как сочетание и разделение тождественного, чистое количество представляет полное отвлечение от всякого содержания, следовательно, от всякого опытного начала. Это не что иное как чисто логическое соединение и разделение безразличного содержания. Поэтому им завершается схема категорий на пути отвлечения. Категориями отношений определяются главным образом конкретные понятия, категориями бытия – суждения, категориями действия – умозаключения; категории же количества суть определения чистой формы, или чистой деятельности разума, состоящей в сложении и разложении, и одинаково приложимой ко всему.

§ 6. Из категорий количества, всё, независимое от содержания, даёт бесконечность, ничего есть отрицание всякого бытия; из стоящих же между обоими определений, единое даёт единицу, а многое рождает ряд величин от бесконечного до нуля (гл. 2, § 14). А так как эти величины могут соединяться и разделяться, то отсюда проистекает бесконечный ряд сочетаний и отношений.

§ 7. Развитие категорий количества в систему определений рождает чистую математику, которая поэтому есть наука чисто умозрительная. Приложение этих определений к логической схеме пространства и времени даёт математику конкретную.

§ 8. Развивая из себя свой особый мир логических определений, категории количества вместе с тем связаны с остальными. Поэтому разум, в силу логической необходимости, от категорий количества обратно переходит к другим.

§ 9. Этот переход даётся самим анализом категорий количества. Количество есть соединение и разделение тождественного. В нём заключается, следовательно, два элемента: 1) тождественное с собой бытие; 2) соединение и разделение, которое есть процесс. Первое определяется категориями бытия, второе – категориями действия. Наконец, отношение обоих определяется категориями отношений.

Таким образом, с которого конца мы бы ни начали, исходя от конкретного содержания или от отвлечённой формы, мы одинаково приходим к цельной и связной системе логических определений.

§ 10. Логическое развитие всего цикла категорий как умозрительных определений, которыми разум связывает всякое содержание и тем самым познаёт связь всякого бытия, составляет содержание метафизики, которая является, таким образом, приложением чистой логики к познанию вещей. С развитием категорий логика переходит в метафизику.

Этим завершается учение о логических формах.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СПОСОБНОСТИ

§ 1. Способность есть потенциальное состояние силы, то есть состояние, заключающее в себе возможность действия, но не само действие.

§ 2. Деятельность разума состоит в мышлении, а потому потенциальное его состояние есть способность мышления.

§ 3. Мышление есть сознательная деятельность; в противоположность ему, потенциальное состояние есть состояние бессознательное, но могущее перейти в сознание.

§ 4. Как сознательная деятельность, мышление заключает в себе два элемента: 1) саму деятельность; 2) сознание этой деятельности. Последнее есть возвратное отражение действия в сознании.

§ 5. Где это возвратное отражение остаётся в потенциальном состоянии, там сама деятельность разума остаётся бессознательной.

Таково, например, состояние бреда. Таково же машинальное записывание лекций при отвлечении мысли в другую сторону. Сюда же относятся примеры людей, которые во сне решают задачи и их записывают, не сохраняя об этом ни малейшего воспоминания.

§ 6. Так как потенциальное состояние есть форма той самой силы, которая из потенциального состояния переходит в деятельное и обратно, то бессознательным состоянием разума мы можем признать единственно такое, которое может быть переведено в сознание. Другие явления бессознательного должны быть приписаны другим силам.

Примеч. Насколько бессознательная сила, например, органическая, может отчасти проявляться в сознательных действиях, этот вопрос остаётся открытым; он выходит из пределов логики, которая исследует исключительно сознательную силу и потенциальным состоянием этой силы может признать лишь то, которое может быть переведено в сознание. Во всяком случае, сознательные действия составляют отдельную область, требующую отдельных способностей. В животной жизни сознательные функции имеют свою особую организацию, отличную от растительных.

§ 7. Переход из потенциального состояния в деятельное определяется отношением к другому, то есть к объекту. В силу этого отношения сознательное состояние, в свою очередь, разбивается на два, соответствующие потенциальному и деятельному, именно: состояния страдательное и деятельное.

§ 8. Страдательное состояние есть восприимчивость. Здесь потенциальное состояние, которое само по себе безразлично, определяется извне.

Примеч. Чистая форма восприимчивости может быть метафорически изображена сосудом, получающим содержание извне. Восприимчивость сосуда определяется его объёмом; но в какой мере этот объём наполняется жидкостью и какого качества эта жидкость, это от сосуда не зависит. Такое чисто страдательное отношение возможно только там, где нет деятельной силы.

§ 9. Восприимчивость силы определяется общим законом: действие вызывает противодействие. Поэтому восприимчивость силы есть вызов её к действию.

§ 10. Вызов к действию есть определение безразличного состояния извне; но здесь определение соответствует свойству силы, которая через это из потенциального состояния переходит в деятельное, и притом определённое.

§ 11. Первое действие вызова есть соответствующее восприимчивости воздействие. Им определяется взаимодействие с внешним миром.

§ 12. Но разум не только действует, но и сознаёт свою деятельность. Как таковой он имеет сознательное отношение не только к другому, но и к себе. Этим последним определяется его внутренняя самодеятельность.

§ 13. Внутренняя самодеятельность пользуется полученными восприимчивостью определениями. Сознаваясь разумом, они становятся собственными его определениями и от него получают дальнейшую обработку.

§ 14. Различные ступени умственного процесса от внешней восприимчивости к чисто умственной самодеятельности составляют формы мышления, исследованные в предыдущей части. Им соответствуют различные способности разума.

§ 15. Способности разума суть потенциальные состояния одной и той же силы, ибо общий процесс один, и каждое единичное действие представляет сочетание различных форм; однако, сила получает в них различные определения, которые разнятся не только по объёму и по способу действия, но и по самой возможности действия: есть способности, которые могут отсутствовать в присутствии других.

§ 16. Наибольшее обособление получают те формы мышления, в которых выражается взаимодействие с внешним миром, и для которых поэтому требуются различные телесные органы. Таковы впечатления зрения, слуха, обоняния, осязания.

§ 17. Различные области памяти, по-видимому, тоже имеют различные телесные органы, ибо с поражением тех или других частей мозга исчезает память тех или других представлений.

§ 18. Такую же специальность имеют и области воображения, что выражается в специальных призваниях живописцев, музыкантов, поэтов.

§ 19. Наконец, и наиболее духовная деятельность, чисто умственная, специализируется как по силе, так и по качеству действий. Есть, например, умы, проявляющие совершенно специальные способности к математическим вычислениям и совершенно закрытые для всего остального.

§ 20. Специализация способностей мышления может идти до мелких подробностей; но основные различия определяются различием форм мышления, почему и само исследование должно идти за последними.

§ 1. Восприимчивость разума в области внешнего впечатления выражается в ощущении, которое даётся внешними чувствами (ср. часть 1, кн. 1, гл. 2, § 2).

§ 2. Специальность, или качество ощущения определяется специальным устройством внешних органов. Каждый из них имеет свой отдельный мир ощущений и выражает своим способом различные внешние впечатления.

§ 3. Субъективное ощущение не даёт непосредственно представления действующей причины. Что ощущение краски есть действие колебаний эфира, это знание не даётся нам зрением, а получается путём умственного исследования.

§ 4. В этом исследовании ощущение служит нам указателем, ибо разные внешние действия дают разные ощущения; различая ощущения, мы тем самым различаем произведшие их действия.

§ 5. Субъективный характер ощущения, отличный от произведшего его действия, показывает, что ощущение не есть только страдательное восприятие внешнего действия, а есть внутреннее действие, определяемое внешним, то есть возбуждение.

§ 6. Деятельность внешних органов, будучи сознательной деятельностью, представляет две стороны: 1) как деятельность, она является функцией телесных органов, специально устроенных для этих целей; 2) как сознательная деятельность, она ощущается как деятельность сознающего субъекта: видит глаз, но вместе видит и сознающий субъект.

§ 7. Устройство телесных органов есть произведение органической силы, заключающейся в зародыше, и развивающейся в живую особь. Эта сила никогда не переходит в сознание, а потому она должна быть отличена от силы, проявляющейся в сознании.

§ 8. Действие сознательной силы выражается в объединении ощущений. Они все сводятся к одному центру и соединяются в образе одного предмета.

§ 9. Это объединение имеет свои телесные органы; таковыми являются нервные нити, идущие от органов чувств к мозгу: они служат проводниками нервных токов, движущихся от окружности к центру и обратно. Но и эти нервные токи никогда не переходят в сознание, и наоборот, сознание не ограничивается пределами нервных токов, а простирается на предметы, находящиеся вне их и не имеющие с ними ничего общего. Следовательно, это – опять явление двух различных, хотя и связанных друг с другом, сил.

§ 10. Эта связь состоит в том, что эти две силы состоят друг к другу в отношении цели и средств. Органы суть средства, или орудия, через которые происходит взаимодействие сознательной силы с внешним миром, ибо сама по себе сознательная сила, будучи совершенно отличной от силы материальной, не может иметь непосредственного взаимодействия с последней.

Примеч. Мы можем думать и представлять всё, что нам угодно; одной мыслью мы не в состоянии произвести ни малейшего движения во внешнем мире. Чтобы перевести мысль в движение, точно так же, как и для того, чтобы движение подействовало на мысль, нужно связующее их органическое тело.

§ 11. Со своей стороны, сознательная сила служит средством для силы органической. Зрение, обоняние, осязание, самопроизвольные движения служат средствами для поддержания организма. В этом заключается функция разума на низшей ступени, у животных; на высшей ступени, в человеке, наоборот, органическая сила становится орудием разума. Целесообразностью органическая сила связывается с разумом; подчинёнными ей материальными элементами она связывается с физическим миром, через что и становится посредником между обоими.

Примеч. Можно думать, что этим двояким отношением в некоторой степени выясняется вопрос о различии разума у животных и у человека. Отношение цели и средств в организме есть отношение целесообразно действующей силы и её функций. На низшей ступени разум является функцией органической силы, и это понятно, ибо органическая сила служит связующим звеном двух противоположных начал, следовательно, должна быть причастна обоим. Но на высшей ступени разум является самостоятельной силой, и здесь органические процессы служат ему функциями, что опять понятно, ибо сочетание противоположных начал имеет целью подчинение разуму материального мира. Человек низшей своей природой есть животное, высшей – человек. Эту двойственность природы он постоянно чувствует в себе, на этом основаны все нравственные требования, которые он к себе предъявляет. В ненормальных состояниях эта двойственность доходит до раздвоения субъектов, которые обыкновенно слиты, ибо высшее единство объединяется с низшим, делая его своим органом. С этой точки зрения исследование ненормальных состояний имеет существенный интерес.

§ 12. Участвуя вместе с внешними чувствами в явлениях восприимчивости, сознательная сила в них же является и самодеятельной. Эта самодеятельность выражается во внимании.

§ 13. В противоположность объединению ощущений, которое есть действие, идущее от окружности к центру, внимание есть действие, идущее от центра к окружности. Первое даёт объект, второе есть наблюдение над объектом.

Примеч. И то, и другое совершенно выходит из области каких бы то ни было материальных сил. Это не простое движение токов: содержание здесь совершенно иное. С первых шагов сознательная сила выделяется из материального мира.

§ 14. Наблюдение над ощущениями состоит в положении различий. Эти различия не суть ещё собственные различия деятельной силы, а различия ощущений при взаимодействии с внешним миром; они обособляются и укрепляются сосредоточением на них внимания. Это – первое явление способности различения, столь же присущей разуму, как и способность объединения.

§ 15. Отношение этих двух противоположных способностей в области впечатлений даётся формами пространства и времени, которые суть способы объединения различных ощущений и поэтому суть прирождённые формы мыслящей способности.

Примеч. Чистые эмпирики не решаются отказать разуму в прирождённой способности объединений и различения, ибо без этого невозможен никакой опыт; но отношение этих двух противоположных действий они считают приобретённым.

§ 16. Доказательством прирождённости формы времени служит само определение ощущения. Всякое ощущение, как действительное возбуждение есть настоящее; прошедшее не есть уже ощущение, а воспоминание ощущения, которое может быть определено как прошедшее только под формой времени, связывающей настоящее с прошедшим. Преходящими ощущениями настоящего эта связь не даётся; следовательно, она не может из них получиться, а потому должна быть прирождена. Объединение производится субъектом на основании присущих ему свойств, ещё менее без прирождённой формы времени возможно представление будущего, которое никаким ощущением не даётся. Это – субъективная проекция того, чего ещё не было, в такое время, которое ещё не пришло.

Примеч. Английские эмпирики выводят форму времени из ощущения продолжительности. Но продолжительность вовсе не есть ощущение; это – ощущение, соединённое с воспоминанием прошлого. Только последнее даёт форму времени; но оно даёт её именно потому, что оно её предполагает: без этой прирождённой формы есть только настоящее ощущение. Такое смешение понятий обличает странную неспособность к анализу фактов. Каким образом из мнимого ощущения продолжительности выводится представление несуществующего будущего, этого они даже не пытаются объяснить.

§ 17. К доказательству, почерпнутому из свойств ощущения, присоединяется доказательство, основанное на свойствах внимания. Только под формой времени возможен последовательный переход от одного различия к другому и сознательное различение обоих, следовательно, это – форма, присущая самому процессу, а так как этот процесс есть явление разума как деятельной силы, то и эта форма ему прирождена.

§ 18. Наконец, доказательство получается из самих свойств этой формы. Ощущение даёт изменяющиеся предметы; представление же времени не есть отвлечённое свойство предметов, как, например, краска: никакой объект внешних чувств не содержит в себе прошедшего и будущего в доступных ощущению формах. Время есть чистая форма последовательности, простирающаяся одинаково в обе стороны, то есть чисто умственная связь, независимая от какого бы то ни было содержания. Как таковая, она представляется непрерывной, однообразно текущей и бесконечной, ибо за всякой границей, в силу логической необходимости, полагается другая, за другой третья и т. д. Подобная форма очевидно не может быть получена из ощущений, которые дают прерывающее, разнообразное и ограниченное.

Примеч. 1. Выше было объяснено, что бесконечное есть не отрицательное, а положительное понятие, отрицание отрицания (ч. 1, кн. 3, гл. 2, § 27). Время представляется простирающимся за всякую границу в силу чисто логического определения границы, которая, по самому своему понятию, есть граница двух определений, следовательно, всегда предполагает нечто, лежащее за нею. Поэтому за границей всякого времени логически полагается предшествующее или последующее, то есть опять время, которое, таким образом, по законам логики, представляется безграничным. Это чисто логическое свойство формы доказывает чисто логическое её происхождение.

Примеч. 2. Форма времени, присущая всякому впечатлению, обнаруживает присутствие в нём высших элементов: для представления прошедшего требуется память, для представления будущего – воображение. Таким образом, различные способности связаны друг с другом.

§ 19. Прирождённость формы пространства доказывается точно так же, во первых, свойствами ощущения. Каждое отдельное ощущение даёт нам предмет как сущий вне нас, а это предполагает представление пространства: без него ощущение всегда оставалось бы субъективным определением. Все же ощущения в совокупности связываются прирождённой способностью объединения, которая точно так же немыслима без прирождённого представления пространства.

Примеч. Фактическим подтверждением этого доказательства служит неотрицаемый факт, что животные, выходящие из яйца вполне развитыми, тотчас видят предметы вне себя и движутся за ними. Этого опытного доказательства никакие софизмы не могут устранить. Приверженцы эмпиризма пытаются согласить его со своей теорией, объясняя прирождённые существующим особям представления происхождением их путём наследственной передачи от представлений, приобретённых предками. Но подобное объяснение лишено всякой научной почвы. Фактически опыт родителей не передаётся детям. Знание отцом геометрии или химии не избавляет сына от необходимости изучения тех же наук, начиная с начала. Сама эта теория признаёт прирождёнными унаследованные представления всех подлежащих исследованию особей; на каком же основании станем мы искать чего-нибудь другого? Восхождение к фантастическим предкам есть только нагромождение фантазии на фантазию.

§ 20. Дальнейшим доказательством служит, во вторых, деятельность внимания, которое сопоставляет сравниваемые предметы, а сопоставление предметов как внешних друг другу, невозможно без представления пространства.

§ 21. В третьих, и тут свойства формы устраняют возможность происхождения её из ощущений. Пространство представляется уму не как отвлечённое свойство протяжённых предметов, а как общая, непрерывная среда, их в себе заключающая и простирающаяся в бесконечность во все стороны, представление, которое никакими ощущениями не даётся.

§ 22. Это умозрительное происхождение формы пространства одно объясняет возможность чисто умозрительного её исследования, каковое представляет геометрия. Никакие фактические данные умозрительному исследованию не подлежат; они могут быть исследованы только опытом.

Примеч. Чистые эмпирики производят представление пространства, с одной стороны, из местного характера различных телесных ощущений, с другой стороны – из мышечного чувства, приспосабливающегося к различным отдалениям и тем самым побуждающего нас полагать предметы в пространстве. Но местное чувство предполагает уже представление пространства, ибо нельзя чувствовать боль в руке, ноге, животе, не представляя этих частей тела вне друг друга, следовательно, расположенными в пространстве. Прирождённая телесная проекция неразрывно связана с прирождённым представлением пространства. Что касается до мышечного чувства, то непонятно, каким образом ощущение внутреннего напряжения может превратиться в представление среды, заключающей в себе находящийся вне нас предмет. Такого рода объяснения представляют только сочетание слов, но не мыслей.

Смешанные эмпирики немецкой школы признают, что представление пространства получается из доставляемого опытом фактического материала логической его обработкой. Но для того чтобы обработать какой-нибудь материал, нужно заранее иметь представление той формы, которую ему нужно дать. Чтобы протяжение, как свойство предметов, превратить в бесконечную среду, заключающую в себе все предметы, нужно предварительно иметь представление о такой среде. Тогда мы видимое протяжение подводим под это представление и определяем его как ограниченную часть бесконечного целого.

§ 23. Подтверждением умозрительного происхождения форм пространства и времени служит логическая схема, связывающая эти формы с понятиями силы и массы (ч. 1, кн. 1, гл. 2, § 35). Эти понятия суть логические определения; следовательно, таковы же и связанные с ними формы, которые представляют в экстенсивности то, что те представляют в интенсивности. Эта схема обнаруживает вместе с тем присутствие логических начал в самом впечатлении.

§ 24. Истинная сторона эмпирических теорий состоит в том, что прирождённым формам пространства и времени соответствуют реальные отношения вещей, которые познаются опытом. Это одно даёт нам возможность распределять ощущаемые предметы в умственном представлении пространства и времени так, как они есть в действительности, и пользоваться ими для своих целей.

Примеч. Это соответствие внутренних определений действующей силы определениям внешней среды составляет необходимое условие всякой деятельности. Если бы внешним определениям не соответствовали внутренние, то есть если бы общие формы пространства и времени не были нам прирождены, мы не могли бы познать внешние предметы: все наши ощущения оставались бы чисто субъективными. Наоборот, если бы нашим субъективным определениям не соответствовали объективные, мы не могли бы произвести никаких перемен во внешнем мире и ничем пользоваться для своих целей.

§ 25. Подведение частных, указанных ощущениями, отношений под общие формы пространства и времени составляет особый акт приспособления, который, в силу инстинкта, может совершаться непосредственно, как у животных, но может требовать и более или менее продолжительной сноровки, как у человека.

§ 26. Начальный акт во всяком случае совершается инстинктивно, непосредственным действием сознающей силы. Этот акт есть проекция, или положение объекта вне себя.

Примеч. Способностью проекции сознающая сила существенно отличается от какой бы то ни было материальной силы, в том числе и от нервного тока. Всякая материальная сила, находясь во взаимодействии с другими, внешними для неё силами, даже от неё отдаленными, испытывает от них перемены и сама производит в них соответствующие перемены. Но сознательная сила, воспринимая впечатление, не действует на объект и не производит в нём никаких перемен, а собственное своё определение полагает вне себя, на расстоянии. Мы имеем здесь чисто идеальное положение объекта, которое, однако, совпадает с реальным, ибо мы предмет видим там и так, как он есть.

§ 27. В результате, воспринятые внешними чувствами впечатления, объединённые внутренним действием сознающей силы, под умозрительными формами пространства и времени, и проектированные этой силой вне себя, совпадают с реальным существованием вещей. Этим разум определяется как способность познавать вещи на основании своих собственных законов.