Текст книги "Космогон"

Выписка из журнала обрезки побегов (hacked by WPTranslator)

Думовед: Испытания окончены. Обрезка побега не требуется.

Судья: Мотивировка отказа в обрезке особо опасного побега?

Думовед: Обособленность особи под личным именем «Илья Львович Вавилов» в результате испытаний понизилась до нижней границы побегоопасности одиночников светломатерчатых. Проявилась выраженная слиятельность. Побег имеет тенденцию к самоликвидации. Предлагаю прекратить испытания и снять изоляцию зоны контакта.

Судья: Предложение принято. Испытания прекратить, изоляцию зоны контакта снять. Данные об испытаниях сохранить. Продолжать наблюдение.

Обрезчик: Жалоба Верховному.

Судья: Отклонена.

Хранитель: Записано. Данные об испытаниях сохранены.

Наблюдатель: Продолжаю наблюдение.

Техник: Всем-всем-всем, невзирая на лица. Напоминаю о не устранённом противоречии в данных о способе перемещения думотериев. Реактивный принцип не обеспечивает свободы передвижения, достаточной для побега данного типа.

Наблюдатель: Пять думотериев в радиусе действия станции. Это побег.

Хранитель: Записано.

Думовед: Считываю духовнотелесные слепки.

Обрезчик: К обрезке готов. Жду указаний.

Думовед: Требуются для сравнения данные о думотериях, посещавших зону действия станции.

Хранитель. Требуемые данные переданы.

Думовед: Зарегистрирован циклический побег. Особь под личным именем «Джошуа Росс» повторно пересекает охранный периметр.

Хранитель: Записано.

Думовед: Приступаю к характеризации думотериев, не зарегистрированных ранее. Характеристика первого думотерия. Одиночник светломатерчатый, углеродец мягкотелый, кислозависимый, задумчивый, средневолновой одушевлённости. Духотип сильновозбудимый, слабозаторможенный. Обособленность близка к предельной для светломатерчатых. Слиятельность слабовыражена. Склонность к захвату пятой, наивысшей категории. Личный способ перемещения, личный способ ориентации, основной личный способ обмена информацией, личный способ хранения и обработки информации и организация данных – типичные для популяции. Волновые способности в зачаточном состоянии, два балла по общей шкале одиночников светломатерчатых. По самооценке: душевнотелесные данные значительно выше среднепопуляционных. Самооценка достоверна. Особо опасен. Рекомендую уничтожить.

Обрезчик: Резать?

Конец выписки

Обрезка

– Предложение было отправлено вам вчера. Вы не ответили, – сказал Илье Львовичу Джошуа Росс. – Вы ни разу не вышли на связь. Что у вас тут случилось, мистер Вавилов?

Разговаривали в кабинете. Илья сидел за терминалом, с отсутствующим видом уставившись в экран, капитан «Актеона» возвышался позади него осадной башней.

– Ничего, – буркнул Илья, неуверенно трогая клавиатуру.

– Подключиться надо, – без раздражения, хоть и во второй уже раз, напомнил капитан Росс. – Вот, прекрасно. Видите, сколько писем? Возьмите последнее. Управляющий говорил, что покупатель повысил цену. Вы этого и добивались молчанием?

– Нет, – со странной улыбкой ответил Илья. – Деньги меня мало интересуют.

«Странно, – подумал капитан Росс. – Не ожидал от него».

– Что с вами случилось за неделю? – спросил он. – Извините меня, мистер Вавилов, но вы ведёте себя странно. Я бы рекомендовал вам вернуться на Землю, тем более что это совпадает…

– Тем более что это совпадает с моим собственным желанием, – ответил, широко улыбаясь, Илья Львович.

Глаза его при этом оставались холодными, но сумасшедшинка, замеченная капитаном Россом при встрече в кессоне, никуда не делась.

– Отлично. Значит, ваши интересы совпадают с интересами моего начальства. Каким же будет ваш ответ?

– Вы о чём? А, об этом письме… Да. Можете обрадовать начальство. Я продам ресторан.

«Премия обеспечена, – с удовольствием отметил про себя капитан. – Всё хорошо. Только бы чего-нибудь не выкинули туристы. Марсианин или Мисс Всезнайка. Или Портер. Пассажиры, чтоб их…»

С туристами на этот раз капитану не повезло. Особенно с одним из них. С тем, кто, пользуясь принципом неразглашения, взял себе псевдоним Марсианин. Беда с мальчишками, которые ищут, куда бы ещё девать родительские денежки. Русский выскочка, по крайней мере, знает, чего хочет, а эти… Вспомнить хотя бы о ночном переполохе.

– Знаете что? – сказал, поднимаясь, Вавилов. – А сообщите-ка своему начальству приятную новость сами. И вот ещё что: мне нужно заказать самолёт. Можете это для меня сделать?

– Да-а… – протянул Росс, занимая место перед терминалом. – Частный рейс? Из Хьюстона?

– Именно. Чтобы сразу, как только приземлимся, был готов лететь.

– Зачем спешить? И потом реабилитация…

– Плевать на реабилитацию. Сразу чтоб готов был. Я очень спешу.

– Куда?

– В Пермь.

«Псих», – подумал капитан. Собирался возразить, но увидев лицо русского, благоразумно изменил намерение. Попросил:

– Напишите название города, что-то я о таком не слышал. Там есть аэропорт?

Вавилов не ответил. Молча накарябал на бумажке печатными буквами название, махнул рукой и вышел.

«Сумасшедший», – решил капитан, однако просьбу исполнил в точности. Мысль о премии примирила его с идиотскими выходками клиента. Богатые пассажиры для того и существуют, чтобы отравлять жизнь капитанам туристических судов экстракласса.

Отправив письмо и получив положительный ответ, капитан покинул офис. Вавилова нашёл в торговом зале за одним из столиков, в полном одиночестве. Туристы, если судить по звукам, развлекались на втором этаже при свете ущербной Земли.

– Всё в порядке, – сказал он Вавилову.

Тот вздрогнул, оглянулся.

– А, это вы.

«Кто же ещё? Чего он дёргается?» – удивился капитан, но вслух сказал:

– Да. Самолёт заказан.

– Когда я смогу вылететь?

– Подождите, посчитаю. Выход на поверхность у нас уже был. Обед в лунном ресторане был. Послеобеденный отдых на веранде у нас сейчас. Затем мы… Вы же летите с нами? Прекрасно. Затем мы все поднимаемся на борт «Актеона», стартуем…

– На Землю?

– Нет, не так быстро. Будет ещё одно прилунение. В программе перелёта этап называется «Аттракцион-1».

– Что за аттракцион?

– Это сюрприз. Потом мы стартуем прямо с поверхности, делаем разгонный виток, – это ещё два часа, – затем свободный полёт, невесомость, торможение, стыковка, пересадка на орбитальный самолёт, ещё два с половиной часа… Сколько лететь из Хьюстона, я не знаю, но в среду вы точно сможете быть в этой вашей Парме.

– В Перми! – раздражённо поправил Вавилов. – В среду? Побыстрее никак нельзя? Чтоб если не в понедельник, так хотя бы во вторник! По двойному тарифу. А, капитан?

– Законы физики не поддаются тарификации, – холодно ответил Джошуа Росс, подумав: «Ненормальный. Интересно с чего ему так приспичило?»

Через час с четвертью клипер экстракласса «Актеон» поднялся над стыковочным узлом, повисел, разворачиваясь, на четырёх столбах пламени и по тугой кривой махнул в пустоту. В лунном ресторане «BlinOk» не осталось никого, кроме призраков.

Выписка из журнала обрезки побегов (hacked by WPTranslator)

Судья: Резать.

Обрезчик: Способ обрезки?

Техник: Доступные способы обрезки: Уничтожение личностей особей, разрушение стационарного объекта, уничтожение средства передвижения.

Судья: Оптимальный способ?

Думовед: Уничтожение личностей особей может вызвать вторичный побег. Разрушение стационарного объекта демаскирует станцию. В случае если уничтожение средства передвижения повлечёт за собой уничтожение всех особей, причастных к побегу, этот способ следует считать оптимальным.

Судья: Требую уничтожения средства передвижения в момент, когда это повлечёт за собой уничтожение всех особей, причастных к побегу.

Наблюдатель: Всем-всем-всем! Внимание! Шесть думотериев перемещаются к границе зоны наблюдения! Возможна эскалация побега!

Обрезчик: Резать?

Судья: Резать. Информацию о побегах и обрезке отправить Верховному.

Конец выписки

Трудности перевода. Интермедия

Было четыре утра. Луна давно скрылась за горизонтом, светало. Я сварил себе крепкого кофе и вернулся на веранду, чтобы поразмыслить над свидетельскими показаниями Вавилова и сопоставить их с расшифровкой текста о Космогоне-Огороднике. Картина складывалась пугающая, но белых пятен в ней оставалось более чем достаточно. Не слишком ли я сгустил краски? Нет ли натяжки в рассуждениях?

Во-первых, часть истории Вавилова известна мне в пересказе Джошуа Росса, нужно было принять во внимание неизбежные искажения, а для этого требовалось ознакомиться с показаниями самого Джошуа.

Во-вторых, перехват протокола призрачной лунной станции, якобы расположенной в кратере Укерта, вызывал массу вопросов. Дело в том, что толкование журнала обрезки побегов было получено мною от переводчика в ходе первого контакта, как раз когда моя жена по незнанию вызвала «скорую». Текст в результате получился фрагментарным – мне вкололи какой-то дряни, порядком снизив восприимчивость мозга. Большая часть информации поэтому утеряна, а оставшиеся в памяти жалкие обрывки пришлось располагать в хронологическом порядке и вставлять в текст уже после того, как я очухался. Правильно ли я установил соответствие между видениями Вавилова и регистрационными записями станции обрезки побегов?

В-третьих…

Короче говоря, в четыре утра картина не казалась мне полной. Я колебался. Можно было снова углубиться в расшифровку «Космогона» и заполнить пустоты информацией, полученной от нечеловеческого наблюдателя. Можно было уточнить данные о станции обрезки побегов, изучив исповедь капитана Росса и соответствующие материалы от ребят из Хьюстона, – всё это хранилось у меня в папке под названием «Аттракцион-1». С чего начать?

Я машинально передвинул мышиный курсор к папке с данными об аварии клипера «Актеон», но отдёрнул руку. Не годится идти по пути наименьшего сопротивления. Естественно, человеческая логика ближе и понятней, но нужно сделать выбор непредвзято.

Итак, что же мне известно? Некто, назвавший себя Космогоном-Огородником, пять миллиардов лет тому назад вызвал в межзвёздном газопылевом облаке Рукава Ориона галактики Млечный Путь гравитационный коллапс, в результате которого появилась Солнечная система. Намерения у Космогона, с его точки зрения, были благими – он совершил акт звездотворения для того, чтобы впоследствии внести в подходящий протопланетный диск семена жизни. Вернее, не в один протопланетный диск, а в «грядку», одинаковую «во всех параллельностях». С его точки зрения одинаковую. Мне лично четырёхмерный лист, в котором обретается планета Земля, представляется особенным, судьба остальных доступных Космогону «параллельностей», сколько бы их ни было, лично меня волнует значительно меньше. Кроме того, я отнюдь не уверен, что меня устраивает конечная цель творения. Хотелось бы знать, в каком смысле огородник собирается «слить» параллельные человечества и что будет, когда он оплодотворит полученную думосферу. И вообще, когда твою родную планету называют клубнем…

«Стоп, стоп, – остановил я себя. – Кто-то тут собирался беспристрастно оценить информацию».

Продолжим. В результате не слишком толковых действий демиурга семена жизни были внесены в третий от светила протопланетный диск. К сформировавшимся во всех параллельностях планетам были привязаны спутники, названные в переводе колышками. Попутно Космогон-Огородник вступил в сношения с тремя субъектами (или объектами?) неизвестной природы, заключил с ними соглашения, суть которых понятна мне не вполне, равно как и возможные последствия для судеб всех клубней грядки. Известно также, что вследствие последнего соглашения, луны во всех параллельностях помечены были треугольными печатями гигантских размеров и оборудованы замаскированными станциями слежения. Станции эти, насколько я понял, должны в автоматическом режиме наблюдать за побегами и обрезать те из них, которые могут помешать реализации планов огородника. А я, быть может, саму станцию эту обрезал бы к чёртовой матери…

«Стоп! Ну что такое опять? Спокойно и беспристрастно».

Да, так вот. Действие аппаратуры слежения испытал на себе Вавилов, чуть позже случилось с «Актеоном» происшествие, стало быть, вмешательство дьявольской станции в наши земные дела можно считать свершившимся фактом. Но я снова забегаю вперёд, оставляя в тылу неразрешённые вопросы. Почему изготовитель станции ограничил радиус действия аппаратуры? С чего он взял, что именно в кратере Укерта в первую очередь появятся вредные для планов огородника думотерии? Правильно ли считать, что интересы создателя станции совпадают с интересами Космогона? На все эти вопросы логичных с человеческой точки зрения ответов у меня не было, но, обдумывая их, я обнаружил несоответствия в информации из разных источников. Двадцатикилометровая треугольная печать, к примеру, в реальности оказалась не треугольной, и не в самой ближней точке к земной поверхности была поставлена. Со слов же демиурга выходило… Впрочем, существо, которое жизнь на Земле считает плесенью на поверхности клубня, может и не заметить микроскопическое отклонение в пару десятков километров от нулевой позиции и мизерные дефекты оттиснутой в скалах геометрической фигуры. Возможно, поэтому земные думотерии не к ближайшей точке Луны в первую очередь обратили взоры, а высадились сначала в юго-западной части Моря Спокойствия. Какие меры применил бы Верховный ко всей популяции, если бы станция наблюдения за побегами в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году сообщила ему о появлении в кратере Укерта двух светломатерчатых одиночников с личными именами Нил и Эдвин? И кто он вообще, этот многократно помянутый в журнале обрезки побегов Верховный? Само собой разумеется, в показаниях капитана Росса и рапортах ребят из Хьюстона ответа на этот вопрос быть не могло.

И я обратился ко второй главе текста о Космогоне.

Космогон. Глава вторая

Потрава

Космогон-Огородник, умаявшись, ночь провёл в забытьи блаженном, беспамятном. Что творилось тем временем в Молочной провинции, знать не знал и ведать не ведал. А творилось неладное. Прилетали из соседней провинции гостинцы силикатные, железные и углеродные, УПССом соседней провинции сланные, язвили тела большие и малые, всю округу ледяным закарбонили мусором. А соседняя провинция очистилась, и воссиял в ней корнесвет необычайной яркости.

– Уах-ха-а! – зевнул, просыпаясь, Космогон, от зевка его могучего вздулись по околице пыльные облаки и замутилась темна вода в ручье Орионовом.

– Что за притча? – удивился Космогон, телесно потягиваясь. – Что за корнесветопреставление? Ввечеру красным-красно было сияние, почему же, ярить его гелием, к утру так разгорелось и выбелело?

Тут он сгустился до полного понимания и уразумел – этот свет из соседней провинции. И вспомнилось ему, что вреден резкий свет думотериям. Сказано об сём в «Наставлениях»: «Особое внимание следует уделить образованию вокруг клубней защитной газовой оболочки во всех параллельностях, каковая оболочка послужит защитой думотериям от жёсткого излучения. Если для кислонезависимых думотериев кремнийорганического цикла, в просторечии именуемых кремнёвыми задумцами, жёсткое излучение даже полезно на ранних стадиях развития, то для кислозависимых мягкотелых углеродцев, в просторечии – углеродов…»

– Я ж их как раз и выращиваю! – взвился огородник, взметнулся над грядами, сфокусировал зрение и стал высматривать: образовалась ли оболочка газовая?

– Ох ты, мрак меня возьми! – возопил он, вглядевшись. – Горе-то какое!

Нет, с оболочкою всё было чин по чину, лучше не надобно. Сплошь оплеснели клубни зеленью, заголубели и так плотно укутались газами, что и не разглядеть сквозь парную молочную пенку, что на поверхности шариков делается. Ярый корнесвет, зажёгшийся в соседней провинции, не мог повредить думотериям, и не потому только, что не достигали лучи поверхности, а потому ещё, что думотериев там не было! Кишела грядка вялодумцами крупнотелыми и мелкотелыми, пустоумными, к слиянию не склонными, – бесполезными выползками темнотными. Обретались они в воде, по поверхности бегали и дерзали даже летать над поверхностью. Питались зелёной растительной плесенью, пожирали друг друга и множились, нисколько не считаясь с планами огородника. Писано в «Наставлениях», что вялодумцы пустоумные думосферы не выпустят, оплодотворять будет нечего, и значит, гон у ручья Орионова бесплодным будет и преступно расточительным.

– Как же так? – с тоскою верхнечастотною вопрошал Космогон, то на одной параллельности фокусируясь, то к другой обращая светлый взор. – Всё по уму сделано, шаг за шагом, как писано в «Наставлениях»! Удобрял, вбивал колышки, подвязывал… Это что ещё?! Какой вражина на такую потраву отважился?!

От возгласа огородника отдуло на сторону газовую оболочку шарика, но на это Космогон не обратил внимания – возмущён был до глубины души. Заметил, что колышки у гряд чьим-то вражеским умышлением покривлены, изрыты ямами, пылью засыпаны, а в каких параллельностях и вовсе отсутствуют, и толчётся вместо них у клубня пылевое облако. И это ещё полбеды! Вон в той параллельности и сама гряда вытоптана, в крошку раздавлена, и жизни в ней не больше, чем в стылом карбоновом облаке.

Пока огородник, охая, осматривал гряды, в одну угодил гостинец. Ледяной, из соседней провинции. С облёту вкруг шара саданул в колышек, поднял фонтаном пыль и оставил немалую выбоину. От удара завихлял колышек, стал печатью треугольной кренделя в пространстве выписывать.

– Да и не разглядеть теперь на нём печати, – закручинился Космогон-Огородник. – Весь в язвах и шрамах. Вот, значит, в чём дело! Гостинцы из соседней провинции мне подгадили. Ну, я этого так не оставлю. Отомщу УПССу проклятому…

Тут огородник притих немного: вспомнил, что договор-то о поставке карбона из соседней провинции заключён по всем правилам и его, огородника, словом визирован. Тёмный шум с ними, с этими колышками, а что порушило одну сферу, так оставшихся более чем достаточно. Главное дело – разобраться, почему не вывелись думотерии и с чьего попущения расплодились повсюду вялодумцы крупные и мелкие. Поёжился огородник телесно, осел, отведя взгляд от ярого корнесвета из соседней провинции, и призадумался. Припомнилось ему смутно, что кто-то недавно поминал вялодумцев, но не дурно, а вроде бы даже благожелательно. То ли мелкотелых хотел, то ли крупнотелых…

– А! Так вот чьё это умышление! УПС же мне и сказывал: возьму, мол, с тебя плату крупнотелыми вялодумцами! А я ему: так не вырастут ведь они, думотериев культивирую. А он мне что? Прошипел фиолетово: «Вырас-стут». Словно знал и злорадствовал… Э! А не он ли устроил эту пакость?! То-то управляющий из соседней провинции намекал, что молибден не нужен огороднику, и говорил, что грядка для думотериев тяжеловато удобрена! Хоть он и гад, этот управляющий, а неглуп. Кому как не ему знать тварь шипящую, темнотного выползка, сволочь продолговатую, норного выглядка?

Враг

– Ты, с-селянин, говори-говори, да не заговаривайс-ся, – просипел позади Космогона зловещий голос. От ручья Орионова дунуло холодным пламенем, фиолетовые зарницы заплясали в пыльных кущах, и взрябилась темна вода фиолетовыми кольцами, исторгая тело УПСа, протянутое в одном измерении.

– Явился, вражий сын? – грозно молвил Космогон-Огородник, оборачиваясь. – Ты, выходит, обманул меня, по кривой обминул с тылу?

– Вых-ходит, – тёмным хрипом ответил УПС, раздуваясь до полномерности. – Уже выш-шло. Всё по договору наш-шему я выполнил, паш-шню тебе металлизировал, а выросло у тебя что-нибудь или не выросло, то меня не касается. Отдавай, что положено по соглаш-шению.

Вспучился огородник от возмущения, заревел:

– Вона как?! Воздать тебе, что положено?! Я воздам! – И к брани изготовился.

Вскинулся и УПС, крюком выгнулся и втиснулся извне всем телом своим тёмным, бесплотным, шипастым от верхнечастотных выбросов.

– Вот кликну сейчас управляющего! – мужественно выкрикнул, заметив такое дело, огородник. Подумавши, добавил: – И здешнего, и соседнего!

– И ш-што? – плотоядно вытягивая длинную шею, спросил УПС. – Зови. Договор составлен по всем правилам. С-слово дадено. Никто тебя не тянул за душ-шу. Получиш-шь от обоих управляющих, ш-штрафанут тебя, десятину стребуют, а после отдаш-шь и мне, что положено.

– Не помню я, что там тебе по уговору положено, – покривив душою светлой, признался огородник.

Огненная головня вздулась на шее усердного помощника садовода, зевнула, выдохнула язык холодного пламени, выпустила сверху два выроста, а с тылу шипастого тела вылез хвост, хлестнул, как бы силу пробуя, и разнёс вдребезги один из дальних шариков во всех параллельностях. Повернув к огороднику головню рогатую, молвил УПС:

– Я напомню. Вялодумцев подавай крупнотелых, всех, которые вывелись. И побеги.

– Какие побеги?

– Душ-ши мятежных одиночников светломатерчатых-х.

– Так не вывелись же у меня думотерии! – искренне заверил огородник.

– Так-таки не вывелись? Не виляй, когда с Верховным общаешься! Ес-сть глаза у меня во вс-сех параллельностях-х. Нуте-с-с, глянем, как там мои колыш-шки…

«Колышки, значит, тоже его измышление, – опечалился Космогон. – И мелькалец, стало быть, его исчадие. Верховный… Посмотрим ещё, кто из нас двоих верховней: я или этот пресмыкалец, мраков выползок. Что он там высматривает? Истинно ведь, что не вывелись думотерии.

– С-спрятать решил добычу от Верховного? – просипел УПС, высовывая шею из той параллельности, где вырван колышек и напрочь грядка потоптана.

– Да ты что, издеваешься? – праведно вознегодовал Космогон. – Сам не видишь, гостинцами из твоей же провинции гряда эта изничтожена?

– Изничтожена, – подтвердил, вылезая из той параллельности УПС, – но не изничтожены мятежники. Унюх-хал я побеги одиночников. Признайся по с-совести, ты нарочно разрушил колышек вместе с обрезочной станцией? Заметал с-следы?

– Чтоб я сгас, – истово заявил Космогон-Огородник, – если понимаю, о чём ты. Какая такая станция?

– Деревенщина, – презрительно прошипел Верховный. – Что с тебя взять? Ничего, с-сам разыщу мятежников.

Верховный принюхивался, совал шею то в одну, то в другую параллельность, затем издал победное шипение и фурией ринулся к одному из шариков. К тому, рыжей масти, куда телом своим угодил управляющий из соседней провинции.

Огородник из любопытства тиснулся следом за ним в параллельность, думая: «Что он там выискал? Откуда взяться думотериям в стороне от гряд? Не вносил я семени в этот шарик, слишком там холодно. Э! Что за притча? И верно ведь – думотерии!»

За ничтожный миг до того, как Верховный набросился на добычу, заметил Космогон-Огородник на лике рыжего шарика смешные строения, почуял ни с чем не сравнимый думосферный дух, но волнительный отзвук в светлой душе его пропал попусту. От удара тёмного фронта морщины пошли по рыжему шарику и огненные трещины. Смялись строения думотериев, думосфера схлопнулась, и потянуло от хладной поверхности смрадным дымом мучения.