Текст книги "Ночь Пса"

И Магир, и странные его спутники на миг потеряли ориентацию. И этого было достаточно. Меч сверкнул в руках Толле – теперь это был только один Тор, но оказавшийся совсем не там, где его искали взгляды странных противников. И один из них лишился головы и части плеча. Адельберто еще успел подумать, что это дико – человек с отрубленной башкой стоит и не валится с ног. И тут под ноги Рамона бросился Пер. И наступил полный бардак. Погас второй прожектор, потом сразу еще два. В наступившей тьме лучи карманных прожекторов бестолково метались по стенам, по химерическим, словно из дурного сна пришедшим металлическим сочленениям, по мгновенно исчезающим фигурам людей...

Страх, охвативший Мепистоппеля, страх остаться одному в этом чертовом бедламе толкнул его на что-то вроде подвига. Он закинул себе на шею не пострадавшую руку адвоката Гопника и, поднатужившись, ползком потащил его, пребывающего в полной прострации, неведомо куда – прочь с поля боя. Происходящее слишком напоминало дурной сон, чтобы хоть как-то сориентироваться в своих действиях. Ко всему еще и стрельба смолкла. А фонари – погасли. Все, кроме двух или трех, валявшихся на цементе причального мола.

Остались тьма и шорохи в ней.

Но эта темнота жила. Какие-то ее отдельные части были более черными, чем весь остальной непроглядный мрак. Адельберто никак не мог сообразить: в действительности они существуют или только в его собственных, изрядно помутившихся мозгах, И эти сгущения тьмы, они шевелились, словно были какими-то существами, слепыми щенятами, ищущими в окружающем пространстве чего-то... ЧЕГО...

Адельберто почувствовал даже некоторое облегчение, заслышав где-то впереди явно человеческого происхождения звуки: кто-то неуклюже топтался и сопел в темноте, пытаясь обойти препятствие, такое же невидимое, как и он сам. Впрочем, не так уж и невидимое: рубиновые огоньки индикаторов какого-то то ли пульта, то ли распределительного щита, установленного поодаль, подсвечивали мрак инфернальным, потусторонним отсветом. Фюнф осторожно пристроил полубездыханного адвоката к какой-то оказавшейся рядом преграде, осторожно выглянул из-за нее и обомлел. Сопел и топтался... Нет – сопело и топталось то самое, что остается от человека, когда меч сносит его череп и часть туловища. Это и не думало падать. (Чем, собственно, оно должно было думать?) Это, тяжело, с бульканьем вдыхая и выдыхая воздух из кровавых дыр, снова толкалось в нелепую металлическую ферму, преградившую ему путь. Терпеливо перебирало вариант за вариантом... Адельберто так и не мог потом вспомнить, как долго он, разинув рот, в оцепенении таращился на эту жуть. А это наконец обогнуло преграду и кануло во тьму, протопав неровной поступью мимо замеревшего Мепистоппеля. Пришел в себя Адельберто только тогда, когда что-то из темноты осторожно прикоснулось к его руке, а что-то другое крепко зажало рот, чтобы заглушить уже готовый из него вырваться вопль ужаса.

* * *

– Вы, я вижу, совсем сдурели, – прошептал ему в ухо Пер. – Биоробота испугались... Притом поврежденного... Тащите раненого следом за мной... Я знаю, где выход...

Фюнф не заставил его повторяться и снова послушно перекинул здоровую руку Гонсало себе на плечи.

А во тьме шло сражение, почти бесшумное и потому особенно страшное. То вспышка выстрела подсвечивала мрак, и ослабленный глушителем треск очереди гас под каменным сводом, то короткий вскрик долетал издалека. То звук короткой перебежки. А то и недолгое, полное своего рокового смысла рычание Зверя, его сдавленный лай.

– Этот Пес тут, кажется, повсюду, – раздраженно прошипел Адельберто, с натугой волоча бесчувственного Гонсало под низкими сводами какого-то перехода. – Только что лаял там – сзади. А теперь рычит откуда-то спереди...

– Это Тор, – прошептал Густавссон. – Это Тор разговаривает со своим Псом...

Толле ждал их у самой горловины туннеля, скрытой за массивными металлическими щитами. Рассмотреть его лицо в темноте Адельберто не смог, но голос Гостя был печален.

– Теперь все в сборе. – Он провел ладонью по лезвию меча, запнулся. – Уходим. Ты, Пер, идешь первым. Знаешь дорогу. Я помогу нести раненого.

– А Харр? – вдруг неожиданно для самого себя спросил Мепистоппель. – Вы бросаете своего Пса здесь?

– Когда в бою надо отступить, – все тем же скорбным голосом ответил Тор, – Человек уходит, а Пес останавливает врага. На Чуре такой закон. Так Псы приказали Людям.

* * *

– Это там... – определил Роше. – Но по-моему...

– По-моему, это – какая-то другая собака... – подтвердил его сомнения Ким. – Стоит посмотреть, что у них там...

Фидлер промычал что-то утвердительное, а Старинов только кивнул.

– Сэмюэль! – коротко бросил Роше, вытягивая из кобуры свой пистолет. – Ты отвечаешь за доктора Аркадьева. Джон и Каспер пойдут с нами. Не уходите из эфира...

– Хочу дать вам совет... – окликнул уже шагнувшего в темноту комиссара зоолог. – Кольцо «призраков» – очень... очень нехорошая вещь... Вы постарайтесь не пересекать его – круга этого границу...

– Спасибо, док, – кивнул Роше. – Постараемся... Конечно постараемся... – бурчал он, двигаясь по колено в тумане следом за легким, проворным Каспером.

Длинноногие Ким и Джон еле поспевали за двумя коротышками.

– Вот только где она, граница кольца этого... – продолжал пыхтеть комиссар. – Да и самих тварей этих не разглядишь в тумане...

Туман действительно вступал в свои права над озябшей за долгую ночь Поймой...

– Метров за сто хотя бы... – продолжал Роше. – Апокрифы... – Он переложил трубку в зубах поудобнее. – Мемуары... Матерь Божия!!!

Последнее относилось к неожиданно вынырнувшему из мрака здоровенному, рыже-каштанового окраса – насколько позволял судить свет ручных фонарей – псу. До размеров Харра зверюга не дотягивала, но достаточно впечатляла. Таких держат не для охоты за сусликами... Когти и зубы зверя были способны внушить ужас не только рядовому обывателю, но и людям с боевым опытом, вроде комиссара Роше или Кима Яснова. Однако именно этого псина делать и не собиралась: глаза ее полны были не яростью, а безысходной тоской и отчаянной надеждой на помощь.

Пес кинулся почему-то именно к Роше, словно почуяв в нем хорошо замаскированную от простых смертных добрую душу. С остервенением отчаяния он принялся атаковать полы его плаща, явно норовя увлечь комиссара в нужном ему направлении. Направление это совпадало с намеченным отрядом, да к тому же неприкаянная псина была явно источником того зова, на который отряд этот двинулся. Так что оставалось только поторапливаться за рыжеватой бестией в глубь тьмы. Далеко забираться в чащобу не пришлось.

– Глядите! – объявил подсвечивавший дорогу галогеновым фонариком Каспер. – Имеем труп...

И действительно: в черных кустах, завалившись на бок и уткнувшись порядком исцарапанной добродушной физиономией в сырую землю, лежал одетый по-спортивному, крепко сложенный, слегка полноватый тип. Недавно, видно, проклюнувшаяся, небольшая лысинка его была обрамлена венчиком настолько светлых волос, что в лучах фонарика они сначала показались комиссару просто седыми.

Псина суетилась над бездыханным телом. Это и была цель, к которой она стремилась доставить подмогу. Роше нагнулся над «клиентом» и перевернул его лицом вверх. Жертва скрывала под собой орудие преступления – литровую бутыль можжевеловой водки. Полностью опустошенную.

– Для покойника этот тип слишком пьян, – определил комиссар, втягивая ноздрями воздух и похлопывая ладонью по карманам незнакомца. – Бедняга просто плохо закусывал... К рассвету будет как огурчик. Оружия при нем нет. Зато есть это... – Он принялся рассматривать извлеченный на свет кожаный кисет. – В табаке... э-э... пострадавший толк понимает... А это... глядите-ка – настоящий Трубочник... Настоящая монастырская работа – немалых денег стоит, между прочим...

Он привел «клиента» в сидячее положение и прислонил к пню.

– Беднягу зовут Энтони Мелвин Пайпер, – продемонстрировал неплохую зрительную память Ким. – По крайней мере, он как две капли воды похож на фото из файла...

Первая отрезвляющая пощечина не возымела на пьянчужку никакого действия, зато вторая, которую вкатил ему раздосадованный своей ошибкой – Каспер, заставила его открыть глаза. Из всего окружавшего его взгляд выделил только собачью морду. Счастливую, как никогда.

– Б-бинки! – изумленно выдавил из себя Тони. – Верный друг Бинки...

Глаза Счастливчика стали закатываться, однозначно свидетельствуя о том, что он не намерен в обозримом будущем связываться с докучливой прозой жизни. Каспер в сердцах одарил его третьей оплеухой, которая придала совладельцу «Проката гробов» гораздо больший жизненный импульс, чем первые две.

– П-полицейский произвол!.. – констатировал Пайпер, не раскрывая глаз.

Потом с усилием поднял набрякшие веки и одарил верного друга Бинки укоризненным взглядом.

– Б-бинки, ты предал меня!.. – с глубоким чувством произнес он. – Т-ты с-сдал меня легавым!..

Осознавший всю глубину обрушенного на него обвинения, пес поджал хвост и, жалобно повизгивая, отбежал в сторону. Тони перевел взгляд на комиссара, похоже, узнал его и сообщил:

– Я хочу покоя, мсье... покоя и тишины...

– Будет тебе покой... – заверил его Роше, легким похлопыванием по щекам удерживая хозяина Бинки на зыбкой поверхности реальности окружающего мира. – Скажи мне только одно, где находится твой друг, Мепистоппель? Это – в его интересах... И где Торвальд Толле? Что с ним сейчас? Как пройти к ним? Как добраться?

– А вот это – черта с два! – заверил его Пайпер и снова закрыл глаза. – И плевал я на все в-ваши «л-личинки»... – Он стал крениться в сторону, намереваясь снова обрести горизонтальное положение. – Л-лучше у-умереть лежа, чем п-предавать стоя... – заключил Тони гордо.

Роше, не реагируя на эти слова, закатал рукав Счастливчика и внимательно осмотрел его руку.

– Дело плохо, – констатировал он. – Ему, похоже, действительно ввели «блуждающую капсулу»...

Он отцепил с пояса свой блок связи.

– Что за ч-черт?! Каспер, у меня что-то приключилось с аппаратом... Врубите свой – надо вызывать медиков и...

– Не надо вызывать медиков... – раздался за его спиной хрипловатый голос. – Не стоит...

И на несколько мгновений все обступившие Тони ослепли от света направленных на них карманных прожекторов.

– И не стоит вообще будоражить эфир... – продолжил господин Саррот, поправляя стволом десантного лазера свое пенсне.

Пенсне в данной ситуации было явным декоративным излишеством, а вот лазер мог за три тысячных секунды вывести из строя средний гвардейский танк. Впрочем, сам глава филиала «Дженерал Трендс» мог быть вооружен и просто зонтиком: за его спиной мрачно ждала команды дюжина головорезов в полном обмундировании бойцов-десантников.

– Не стоит будоражить эфир, – продолжал Саррот. – Мы перекрыли район демпфирующим полем... Пожалуй, нам будет проще говорить, если вы положите оружие на землю, господа. Вы все равно не успеете им воспользоваться... Вот так, правильно... Уверен, что мы найдем с вами общий язык...

– Что-то я не вижу никаких точек соприкосновения в наших интересах, господин... э-э... – Ким не то чтобы совсем уж не понял, с кем имеет дело, он просто отчаянно тянул время. – Простите, кому обязан?

Клод коротко кивнул одному из своих, и тот вытолкнул из темноты тонкую фигурку с заведенными за спину руками. Вид у пленницы был, несмотря на ситуацию, довольно независимый.

«Гос-с-споди, Энни!.. – потрясение подумал Ким. – Можно было заключать пари на то, что она здесь появится... Тот тип наверху действительно любит Троицу...»

Саррот в пенсне приставил ствол своего оружия к виску репортера «Гэлэкси ньюс» и осведомился:

– Надеюсь, теперь вы видите точки соприкосновения наших интересов, господин Агент?

– Этого козла зовут Клод Саррот, и он присматривает здесь за одной лавочкой от Комплекса... – громко, назло врагу, объяснил присутствующим Коротышка Каспер.

– Ну вот мы и представлены друг другу... – Саррот одарил Каспера улыбкой, не оставляющей сомнений в том, что за «козла» тот ответит, причем весьма скоро. – Так вот, кроме... э-э... здоровья и жизни этой излишне любопытной особы между нашими позициями все-таки есть и другие точки соприкосновения. И вы и мы заинтересованы в том, чтобы разработки методов манипуляции гравитационным полем остались в руках людей... Согласитесь, что ради того, чтобы не допустить захвата или уничтожения такой информации чуждой землянам цивилизацией, можно забыть о том, что у людей бывают разные точки зрения на... э-э... практические аспекты проблемы... Так что вам имеет смысл не занимать позицию собаки на сене... Если нам не удастся перехватить Гостя, он еще до рассвета станет гостем Тартара... И вы это знаете, господин Агент. Как видите, мы тоже неплохо информированы о присутствии на Прерии агентуры «червей»...

– А что вам, собственно, угодно? – продолжал гнуть свою линию Ким. – Похоже, что вы лучше нас информированы о местонахождении Гостя... Мы, как видите, далеки от того, чтобы...

– Бросьте, Агент, – поморщился Саррот. – Вы здорово обскакали всех, сделав ставку на Густавссона. Думаю, он не стал делать секрета из местонахождения своего убежища и своих былых связей с господином Фюнфом... И если он привел вас сюда, то это не случайно... Вот господин Пайпер тоже оказался здесь... Бедняга разрывался между страхом перед капсулой, которая гуляет у него по... э-э... организму, и товарищеским долгом... Он уже почти привел нас к цели, но в конце пути, как видите, принял героическое решение принять смерть в состоянии алкогольного опьянения и товарищей не выдавать. Вы, я вижу, – Саррот повернулся к комиссару, – обеспокоены его судьбой... Знаете, героев надо поощрять, так что мы инактивировали его капсулу... Зачем лишние жертвы? Тем более когда вы любезно предоставили себя в наше распоряжение...

– Так вы просто-напросто нагло шли за нами след в след? – начиная закипать от негодования, осведомился Роше. – По пеленгу?

– Вы недооцениваете себя и свои технические средства – такое просто технически невозможно... – польстил ему Саррот. – Нас привел сюда посредник – милейший господин Гопник... В прошлый, наш... э-э... контакт с господином адвокатом мы позаботились, чтобы его... м-м... организм отзывался на определенную радиочастоту... Это не слишком вредная процедура. Как видите, мы даже дублировали наши методы обнаружения... м-м... цели. К сожалению...

О чем именно он сожалел, участники беседы узнали много позже, потому что в этот момент Счастливчик, не раскрывая глаз, совершенно трезвым голосом скомандовал: «Фас!!!», и на мсье Клода молча и с быстротой молнии кинулся Бинки, норовя с лету перехватить горло. Зубы пса сомкнулись на вовремя подставленном под удар корпусе боевого лазера, и половина боевиков кинулась на помощь шефу. Двое из них успели получить неожиданную подсечку от мгновенно среагировавшей на изменение ситуации Энни, прежде чем Ким ухватил ее за локоть и коротким рывком выбросил с ринга в темноту у себя за спиной...

* * *

Ким потом не раз спорил с Роше за чашечкой кофе: случайность то была или Счастливчик все-таки не врал в своих показаниях и, каким-то шестым чувством угадав момент, предпринял отвлекающий маневр. Потому что в следующую долю секунды на всех них – и на правых и на виноватых – с небес обрушилось море ослепительного света.

Удар слепящими прожекторами производился одновременно с залпами шумовых петард. Ослепший и оглохший Ким кинулся лицом на землю, проклиная методы работы, принятые в секторе безопасности здешней Спецакадемии. На ощупь он попытался дотянуться до своего, лежащего в метре от него пистолета. На руку ему тотчас опустился подкованный ботинок десантника, а голову он еле успел защитить от опустившегося на нее приклада.

Вывернувшись из захвата противника, он сообразил, что нападающий – боец штурмового отряда – не слишком хорошо сориентировался, кто здесь свой, а кто чужой. В этой ситуации ему, Агенту на Контракте, просто не следовало путаться под нотами у людей. По крайней мере, до тех пор, пока перед глазами все еще плавали разноцветные фейерверочные огни, а в ушах звенели колокола громкого боя. Он снова вдавил физиономию в прелую листву, толстым слоем устилавшую землю Ржавой Поймы.

Пребывать в этом положении ему пришлось недолго.

– Вы с ума сошли, Аркадий Иванович!.. – с досадой выкрикнул Ким, еще почти не слыша собственного голоса, когда почувствовал, что на руки ему норовят нацепить наручники. – Усмирите ваших придурков!..

– Прошу извинения, господин Агент... – чуть иронично сказал майор Свирский, помогая ему встать на ноги. – Нам приходится действовать без лишних сантиментов. – Сержант Ханумов, уберите эти наручники и верните Агенту оружие... Что значит «какое»? Разберитесь... Он снова повернулся к Яснову: – Благодарю вас, вы точно вывели нас на портал...

– С порталом не все ладно... – стирая грязь с лица и вертя головой, чтобы определиться в ситуации, отозвался Ким.

Пара боевиков Саррота неподвижно лежали на земле. Еще двоих десантники уже кончали вязать и запихивали в геликоптеры. Остальных, включая самого Саррота, как корова языком слизнула. Чуть оклемавшийся Счастливчик, казалось, никому не был нужен и с идиотской улыбкой сидел у пня, глядя на ничего не понимавшего Бинки. Роше с печалью разглядывал пострадавшую в суматохе трубку, а Каспер и Стариков сокрушенно выражали ему свои по этому поводу соболезнования. И нигде не было видно Энни.

В целом работа почти провалена. Точнее, эта часть работы.

И еще двое были явно не у дел в этой деловитой суете – чуть в стороне от залитой светом вертолетных прожекторов площадки стояли Филдинг и док Аркадьев, должно быть спешившие на шум. У зоолога вид был чертовски озабоченный. Он тревожно крутил головой, всматриваясь в чертову темень, казалось еще больше сгустившуюся вокруг.

– С порталом не все ладно... – повторил Ким. – Собака, кстати, не пострадала?

– Собака не пострадала... – рассеянно ответил Свирский. – А эти сволочи ушли. Отступают как раз в сторону портала. Видно, у них тоже имеются индикаторы... Их накроют с вертолета...

– Когда вы засекли людей Саррота? Они обложили нас совершенно неожиданно...

– Господа из «Дженерал Трендс» совершенно напрасно воображали, – самодовольно улыбнулся Свирский, – что если они втихую досыта накормили адвоката Гопника резонансными зондами, то только им это и известно. Мы с такими штучками знакомы давно, и как только господин адвокат снова объявился в поле зрения... со своим предложением продолжить переговоры... Как только он снова объявился, мы хорошенько проверили его на этот счет. Дистанционно, господин Агент, дистанционно... Так что не только ваши сведения вели нас. Гопник шел на явку к Фюнфу, Саррот шел за Гопником, а мы – за Сарротом... Но вы оказались незаменимы, Агент. И для мсье Клода, и для нас – полчаса назад сигнал от зондов как в воду канул. В буквальном смысле этого слова. И нам бы долго пришлось кружить по Ржавой Пойме, если бы не вы...

– Видимо, адвокат... – начал Ким.

– Дьявол поймет его, этого адвоката! – в сердцах воскликнул майор. – Сейчас мы снова слышим сигнал. Если аппаратура не врет, он бредет сейчас точно навстречу остаткам банды Саррота. Именно поэтому наши люди там не помешают...

– Будьте осторожны... – прервал его Яснов. – Вокруг портала – кольцо... «Пушистые призраки» объявились здесь... Целых шестеро.

Это произвело на Свирского должное впечатление. Светящиеся малыши, надо полагать, также входили в сферу компетенции его подразделения.

– Вам лучше знать, что это означает, – вздохнул Ким. – Если надо, можете проконсультироваться у академика Аркадьева... Я не шучу, вон он стоит у сломанных деревьев... Не упускайте возможность...

Майор посмотрел удивленно на массивную фигуру дока. Прежде чем он пришел к какому-либо решению, из тьмы, со стороны Чертовой Лысины, трижды просигналили фонарем...

А затем взорам сгрудившихся вокруг боевых вертолетов людей предстал довольно странный кортеж: в сопровождении пятерки вооруженных десантников из Ржавой Поймы, торопясь, очень торопясь, спускались двое высоких сутуловатых людей, тащивших на импровизированных носилках третьего. Следом за ними легко, но в то же время как-то скованно шагал четвертый – очень высокий, по-мальчишески угловатый. За его спиной отсвечивала серебристым блеском рукоять меча. Ким и Свирский, а за ними и все, кто мог, сначала неуверенным шагом, а затем переходя на бег устремились к ним. Опередил всех, как ни странно, увесистый Аркадьев.

– Я вижу перед собой господина Адельберто Фюнфа? – с волнением в голосе спросил он и властно отстранил подоспевшего сержанта: – Подождите вы со своими наручниками!

Заросший курчавыми черными волосами носатый тип, придерживавший носилки сзади, ответил лаконично и горестно:

– Увы!

О чем доктор Аркадьев расспрашивал Мепистоппеля, какие вопросы они задавали друг другу и какие ответы получали, осталось неизвестным для Кима. Он стоял перед Пером, который держал носилки и молча улыбался.

– Все в порядке, Агент... – наконец произнес он. – Займитесь Тором – у него беда. Кажется, он потерял Харра. Навсегда...

И только тогда Яснов, как и все остальные, кинулся к долговязому типу с мечом. Тот приветливо вскинул руку:

– Здравствуйте, я Тор... Тор Толле... Кто главный у вас? Командуйте, срочно командуйте: пусть ваши люди бегут оттуда...

* * *

Свирский уже сориентировался и скомандовал отбой. Не стоило рисковать людьми, когда главная цель операции уже была достигнута.

– Что с ним? – спросил он, направив фонарь на распростертого на носилках Гопника. – Они налетели на боевиков Саррота?

– Никак нет, – тяжело дыша после торопливого марша по ночным буеракам, отрапортовал сержант, командовавший отрядом сопровождения. – Мы, похоже, разминулись... Раненого нес он... – Сержант кивнул на Тора.

Гонсало тихо застонал.

– Вы можете говорить? Что с вами произошло? – нагнулся над ним Свирский.

– Долго рассказывать, мистер... – не без труда выдавил из себя покалеченный адвокат. – Уносите ноги... бога ради, поскорее уносите ноги... И меня тоже...

Но его совет запоздал.

– Смотрите!!! – громко, перекрыв голоса всех окружающих, воскликнул док Аркадьев. – Звезды!..

Ким вскинул голову и оторопело замер: словно какой-то потусторонний озорник бросил камень в темную заводь, опрокинутую над Рекой и Степью, – в кристальной бездне неба над Ржавой Поймой вечные и неподвижные звезды на его глазах двинулись со своих Господом определенных мест, словно норовя уйти прочь от какой-то Чертом означенной метки – прямо над их головами...

Происходящее не умещалось в сознании.

– Ложись! – страшным голосом скомандовал Свирский. – Всем закрепиться на месте! Все держитесь за что-нибудь!

Для Кима этим «чем-нибудь» оказался торчащий из земли корень какого-то местного дерева – огромный и корявый. Для адвоката Гопника «что-то» были ботинки самого Яснова.

Ким, да и большинство людей ожидали чего-то вроде взрыва, удара молнии или землетрясения. Но последовало нечто совсем иное.

Агенту показалось, что он оказался на крышке какого-то гигантского люка, которая именно сейчас надумала открываться. Почва под ним наклонилась, вздыбилась и стала вдруг вертикальной стеной. Оглянувшись, Ким с ужасом понял, что висит – висит, отчаянно вцепившись в нелепую корягу, над безмерной бездной, в которую превратился горизонт Поймы. И в эту бездну, торопливо обгоняя друг друга и поднимая стену пыли, летело все, что не смогло зацепиться за эту невероятно отвесную, безжалостно вставшую над ними стену. Вдали – сорвавшиеся с шасси геликоптеры, слои почвы, а рядом – камни, пласты мокрых, прелых листьев, сучья, чья-то каска. Весь мир обрушивался в бездну, весь мир... и выскользнувшие из-под Гонсало носилки... А сам он, мертвой хваткой обхвативший ноги Агента, становился все тяжелее и тяжелее, словно наливался свинцом... ртутью... нет, чем-то еще несравненно более тяжелым...

«Он сломает мне позвоночник!.. – в отчаянии подумал Ким. – Попросту разорвет меня пополам... Идиотская смерть... И где чертова девчонка? Она же ведь в наручниках – не сможет ни за что уцепиться!.. Глупый у нас конец».

Но если его и ожидал конец, то совсем другой. Идиотская коряга не выдержала первой. Она вырвалась из слоя почвы, обрушивающегося вниз, руки Кима сорвались с корня. Увлекаемый собственным весом и весом нечеловечески заверещавшего Гонсало, он стремительно полетел в бездну. Разбивая лицо и руки о выступы скальной стены, обрывая какие-то сучки породы, в которую превратилась почва, ветви, Ким падал все быстрее, быстрее и быстрее...

Дикий, запредельно оглушительный скрежет разнесся над вставшей дыбом Поймой. Словно заорала сама планета. И глухой удар обрушился на нее, словно ставя точку на всем.

И все кончилось.

По инерции Ким, по-прежнему влекомый вцепившимся в него адвокатом, пролетел еще с десяток-другой метров. Но уже – по горизонтали. И остался лежать. На земле, которая снова стала землей. Где-то вокруг что-то трещало, стонало, с грохотом рушилось, но он понял: все... представление окончено.

И Гонсало тоже понял, что все. И наконец отпустил его.

Поднимаясь на ноги, Яснов почувствовал нечто вроде разочарования: как-никак такое падение в пропасть, не закончившееся свернутой шеей, – это что-то вроде невыполненного обещания...

Он не сразу сообразил, куда его занесло: местность была застлана столбом пыли. Глянув в небо, он не увидел звезд. Только пыльный мрак. Но они снова были на месте – в этом можно было быть уверенным. Нагнувшись над Гонсало, Ким спросил:

– Как вы там, господин адвокат?

* * *

Они собирались с трудом, плутая в оседающих фонтанах пыли, проваливаясь в разверзшиеся в земле трещины, без конца пересчитывая друг друга. Как-то так получилось, что центром, вокруг которого собирались все они, порядком побитые, увешанные оружием, оказался Тор, присевший на вывернутую из почвы железобетонную плиту и отрешенно замерший. Он почти не реагировал на происходящее вокруг.

Откуда-то из темноты вывалился, сопровождаемый крашеным Бинки, Счастливчик и опустился рядом с Кимом. Никто не думал брать его под арест. Угроза кошмарной смерти и чудесное спасение, пришедшее на смену гибели, примирили всех. Надолго ли?

«Как он-то уцелел, Господи? – подумал Ким. – Впрочем, им везет, пьяным. Ни Бог их в рай не пускает, ни Черт к себе не забирает... Должно быть, просто застрял в той чащобе дикой вместе с псиной своей... А вот господину Сарроту и его людям повезло меньше – до самого конца пролетели, надо полагать... Только что там было, в конце пропасти этой?»

– Судя по тому, что творится в эфире, – сообщил майор Свирский, – в Столице все стоят на ушах... Думаю, не только там. Мы были свидетелями настоящего микроколлапса... Неужели «призраки» действительно способны на такое?

– Все как в Апокрифе Лоуренса, – подтвердил Аркадьев, подходя к нему. – «Пушистые призраки», почуяв выход «червя» из портала, строят кольцо и сшивают пространство... Все, что внутри, уходит туда – в подпространство... в полость... в Тартар. Смотрите, как изменилась местность...

Теперь, когда облака пыли начали рассеиваться, в свете ярких мини-лун Колонии, невозмутимо продолжающих свое вращение в потревоженном гравитационном поле Прерии, стал виден ставший неестественно близким противоположный берег Реки. Ким только сейчас понял, что не стало огромного куска Поймы. В Тартар ушла Чертова Лысина.

* * *

Пер присел рядом с Тором. Тот колдовал над лишившимся сознания Гопником. Так и не взятый под арест Мепистоппель о чем-то толковал с постепенно трезвеющим Тони, неспешно разводя костерок. Подсевший к ним академик вовсе не смотрелся в этой компании инородным телом...

– Ты думаешь, он не успел уйти? – спросил Пер. – У него было время, если... Я не верю, что Харра втянуло в Тартар. И что эти... могли с ним справиться, тоже не верю...

Тор поднял на него отрешенный взгляд и впервые после того, как на них обрушился коллапс, заговорил:

– Пока я не видел его мертвым, он жив. Харр жив для меня... Ты знаешь – это наш закон... Он всегда будет... всегда будет где-то рядом...

Пер вяло улыбнулся. Поднялся. Пошел в темноту. Потом остановился, рассеянно похлопал себя по карманам и вынул свисток. Коротко помолился – не своему богу кальвинистов, а так – Богу вообще – и поднес свисток к губам. Сзади него Тор вздрогнул, восприняв неслышимый звук. Но не сказал ничего.

Они оба долго слушали тишину. Пер снова поднес свисток к губам. Но не успел дать повторный сигнал: над Поймой разнесся тихий, словно рыдающий вой...

* * *

Естественно, Тор первым достиг цели. И разумеется, ни до чего, кроме Харра, ему дела не было. Он склонился над Псом и принялся торопливо объясняться с ним, одновременно врачуя глубокую рану слева на шее. Харру вообще досталось основательно – рассечено ухо, лапы разодраны в кровь. Сам он был мокрый и предельно вымотанный. Рядом, словно перед иконой, застыл, прижавшись к земле, не обращавший никакого внимания на посвистывания хозяина Бинки. И еще какой-то пес, явившийся из темноты, невероятно шелудивый, с порванным ухом. А чуть поодаль на траве сидела и пыталась плечом счистить кровь и грязь с разодранной щеки тонкая, угловатая китаянка... Быть в центре событий было все-таки очень характерно для Энни. Ким присел рядом и стал помогать ей как мог.

– Да снимите с меня эти чертовы наручники! – сердито распорядилась девушка. – Я все-таки не Гудини!

* * *

– Он разделался с мерзавцами? – спросил запыхавшийся Пер, кивая на Пса. Густавссон почти вместе с Кимом подоспел к этому странному кратеру на вершине горы хлама, образовавшейся на том месте, где пространство сомкнулось над Чертовой Лысиной.

– Нет, – ответил Тор. – Он почувствовал, что будет... это. И бросился в воду. Ушел подводным туннелем. Так что те люди... и нелюди... они живы и здоровы – там, в Тартаре... Если там можно остаться живым и здоровым...

«Господи, да там больше километра под водой, туннелем, если судить по схеме Пера...» – подумал Ким. Но уже не смог заставить себя удивиться чему-либо еще...

Зато академик и Мепистоппель были поглощены совсем другим. На самом дне кратера, который охранял раненый Харр, еле заметные, почти погасшие, лежали, прижавшись друг к другу, словно щенята, все шестеро «пушистых призраков»...

– Дьявол! Надо уходить отсюда как можно скорее! – с тревогой воскликнул Свирский, разглядев, на что засмотрелись двое специалистов по неземным созданиям. – Пусть ими занимаются саперы...

– Ни в коем случае! – возмутился Аркадьев. – Их необходимо покормить и доставить в город. Теперь это просто обычные живые существа... Нуждающиеся в пище и в уходе...