Текст книги "Не предать время своё"

– Ну, не знаю… – ответила Татыйык. – Но если так проявлять слабость и падать духом, этим народу тоже не поможешь. Многое в мире от нас с тобой не зависит. Ты ведь не можешь прямо сейчас встать и изменить что-то в этой жизни. Что, изменишь общественный строй или направишь жизнь Миры в правильное русло?.. Это проблемы всеобщие.

– А что же тогда делать? – Гера глядел девушке в глаза, словно был уверен, что только она может дать верный ответ.

– Думаю, каждый должен использовать данные ему возможности. Например, я учитель. Работаю над подготовкой якутских кадров. Мы отправляем на обучение тысячи ребят во все страны света, вплоть до Кембриджа и Оксфорда. Они получат профессию, будут развиваться и вернутся на родину. И приложат силы к её развитию, чтобы вернуть вдесятеро больше, чем в них было вложено. Только так, в меру своих возможностей, лично я могу спасти свой народ. А ты талантливый человек. Если найдёшь собственный путь в творчестве и правдиво расскажешь своим искусством о родине, своём народе, его жизни и чаяниях, ты можешь спасти этим и Сандаровых, и Сайсары, и всю землю Саха… Может быть… Я так думаю.

Испытание

Эркин бензопилой «Дружба» заготавливал лес и не заметил, как подъехал всадник. Гаврила Хоохулла на старом белом коне весь светился от радости.

– Рёв твоей пилы и день и ночь гремит по всей тайге. Как приятно это слушать! Словно здесь город строится…

Эркин заглушил пилу, взвалил на плечо бревно, оттащил к уложенному штабелю, затем помог Хоохулле слезть с коня, отвязал от седла табурет из тальника и усадил старика поближе к костру.

Гаврила Семёнов-Хоохулла раньше был чемпионом-табунщиком совхоза, он в этих местах разводил более трёхсот лошадей и каждый год получал хороший приплод. Всю жизнь на этих просторах боролся с морозами, метелями и пургой, и на старости лет у него начали сдавать ноги. Вот поэтому и возит всегда с собой этот тальниковый табурет. В верстах двух-трёх отсюда находится старая усадьба семейства Хоохулла, там он один и «летует».

– Гаврила, здравствуй! Какой нынче будет год для лошадей, как предполагаешь? – Эркин отряхнул одежду.

– Ну вот и хожу, разведываю, собираю приметы, – Хоохулла взглянул на небо. – Многое зависит от этих осенних дней. Если перед тем, как выпадет снег, земля просохнет, не случится долгих осенних дождей, вот тогда для лошадей хорошо, будет зимой подножный корм.

Эркин ловит каждое слово старого коневода, всё ему важно, всё когда-то пригодится.

– А если будет долго моросить вперемежку с мокрым снегом да так и приморозит, а затем накроет зимним снегом, то это для лошадей опасно. Если не подсуетиться и дополнительно не подкармливать, худо им будет, отощают совсем.

Больше месяца прошло, как Эркин начал строить коневодческую базу в алаасе Моджуну. Один, вручную, с помощью лишь топора и лопаты, возвёл изгороди, загоны и стойла для зимнего содержания лошадей. Сейчас сооружает сарай для сена. Дядя Карл вчера на тракторе «Беларусь» привёз пиломатериал из лесхоза. Когда парни закончат с сенокосом, общими усилиями должны построить небольшой зимний дом для табунщиков.

Карл вообще вне себя от радости: племянник оказался непьющим, трудолюбивым и упорным молодцем. Даже в деревню не ходит. С утра, только разомкнёт веки, заводит пилу, берёт топор – и за работу.

Эркин мечтает в будущем обнести весь этот просторный алаас с озёрами, лугами и лесом по-старинному крепкой изгородью с просверлёнными для жердей столбами. Вот тогда не будет его топтать скот, и летом можно будет начисто скосить всю траву, а осенью и зимой подкармливать на зелёной отаве лошадей. Добрые угодья должны получиться!..

А в этом году планирует начать с малого. Возьмёт один табун, в том числе пять-шесть жеребят, пойдёт приплод, и на основе этого рассчитывает постепенно выйти на численность поголовья, сравнимую с бывшим отделением совхоза. Вот тогда и станет хозяйство прибыльным! Эти места не простые, здесь издревле разводили много лошадей, жили и те, кто славился богатством.

Вот куда привела Эркина судьба, которую самому невозможно предугадать. Но он не думает, что так и закончит жизнь простым коневодом. Он просто имеет твёрдую волю оправдать то доверие, что оказали ему родные места, предки и народ, и вытерпит ради этого всё: и неустанный труд днём и ночью, и трескучие зимние морозы, а надо будет – готов сразиться и с лютыми хищниками-волками.

…Надо достойно встретить почтенного гостя. Эркин взял ведро и принёс воды с озера, из небольшого погребка для продуктов вытащил двух ощипанных уток и положил их в котёл, висящий над огнём.

– Уток нынче, кажется, много побили… Каждый вечер ружья так и гремят по всей округе, – Гаврила сидит, посасывает трубку, не переставая весело болтать.

– Да, уток немало в этом году. Изредка, по вечерам, и я их поджидаю на берегу, – Услышав про охоту, Эркин поддерживает разговор, рассказав об удивительном случае, который приключился с ним позавчера.

В тот день, чтобы немного отдохнуть от работы и развеяться, он пошёл обходить озёра и пострелять уток. Если идти отсюда в сторону речки и миновать лес на взгорке, то выйдешь на длинную, узкую поляну с небольшим глубоким озерком по имени Бэс Тойон. По опушке леса там густо растёт голубика. От деревни далеко, поэтому женщинам и детям трудно туда добраться. И в это время крупная перезрелая ягода тяжело свисает до земли под собственным весом и словно глядит на тебя синими глазами с немым укором: «Опять ты меня не сорвал!» На озерко садятся утки, они любят здесь прятаться, особенно кряквы.

Эркин быстро шёл по тропинке и нечаянно наступил на сухую ветку, треск которой в тишине прогремел как выстрел. Из травы вылетела стая из семи чирков. Трепеща крыльями, они стремительно взмыли в небо.

– Тьфу ты! – Он сплюнул было с досады, но утки вдруг вернулись и одна за одной с головой плюхнулись в воду. Эркин в недоумении взглянул вверх и, как можно было догадаться, заметил на верхушке дерева ястреба, внимательно следящего за добычей. И Эркин собрал всех уток по одной, стреляя каждый раз, как только на поверхности воды показывались их головы.

Хоохулла с интересом выслушал рассказ, рассмеялся и объяснил случай так:

– Это всё неспроста! Ты удачливый охотник, и наверху благоволят такому молодцу. Если всё будет в порядке, большие дороги тебе откроются.

Старый табунщик наелся утятины, о многом порассказал и пошёл домой – весьма довольный, да ещё с гостинцем в виде жирного крякаша.

Эркин неплохо перезимовал. Это был только первый год, ему не хватило знаний, и он получил не так много приплода, как ему хотелось бы.

Осенью предстояла задача сбыть мясо. Коневод трудится целый год, чтобы получить жирную жеребятину. А как её продать – это совершенно другая проблема. Сельский труженик не может бросить работу и ехать в город, вести переговоры с организациями, сдавать товар на рынке. Эркин с Карлом посоветовались и решили договориться с местным предприятием.

Улусный мясо-молочный комбинат, который начал работать по современным технологиям, уже получил известность во всей республике. Его руководителю, Тимофею Андреевичу, нынче благодарны многие – он сыграл большую роль в сохранении поголовья скота в улусе.

Как это получилось? – Когда рухнул прежний строй, начался разлад в больших хозяйствах с многотысячным поголовьем скота, они начали дробиться на более мелкие и делить нажитое за многие годы добро. Много скота было забито. В некоторых хозяйствах, говорили, его извели под корень, трудились до ночи, ходили в одежде, пропитанной кровью бедных коров.

Тимофей, когда вернулся с юга, где учился на руководителя, сразу пошёл к главе улуса. Предложил остановить раздробление по наслегам, оставить прежнюю систему сбыта мяса и молока, и сказал, что он возьмёт это дело на себя. Ходил по всем собраниям, добился, чтобы люди ему поверили. И тут же, не имея ни копейки за душой, начал принимать мясо и молоко.

Выручили подвалы. Это было одной из больших заслуг прежней власти, что в каждом наслеге были сооружены большие ледники, где мясо и молоко глубоко промерзало и нисколько не портилось. Тимофей битком набил их собранным у населения мясом и маслом.

На следующую весну цены на мясо и масло резко поднялись, только тогда они начали их сбывать и получили хорошие деньги. Тут же приобрели небольшой импортный завод и стали производить современные продукты питания.

Эркин думал увидеть крупного, солидного человека, который соответствовал бы своему звучному имени, но Тимофей Андреевич оказался мужчиной небольшого роста и невзрачной наружности.

– Наслышан, что у тэтинцев появился хороший парень, – с улыбкой протянул он руку.

Говорили долго. Эркин рассказал о планах по расширению хозяйства, поделился взглядами о том, как работать по-новому, чтобы выгоднее сбывать мясо.

Тимофей немного помолчал, словно раздумывая о чём-то, а потом сказал:

– Этой осенью мы поедем в Москву, будем участвовать в большой выставке, где будут показаны достижения республики. Там мы должны реализовать изделия из говядины и жеребятины, всего около тридцати видов, и другую пищевую продукцию. Предлагаю тебе ехать с нами.

Эркин с радостью согласился.

Жеребятина и молоко от собственной коровы. Имея такие продукты, человек саха вытерпел самые лютые морозы, боролся с трудностями и сложностями, чтобы дожить до этих дней.

Эркин круглый год ухаживал за лошадьми на лоне природы и теперь знает о том, как с нами нянчится и вскармливает родная земля. Это истинно. Земля Саха вспаивает нас, словно младенца грудным молоком, живой водой своих бесчисленных рек, речек и озёр.

Поедая мясо сохатого с ветвистыми рогами, мы вбираем в себя витамины, которые он получил, пробегая сотни вёрст напролом по благодатной тайге и питаясь самыми вкусными её кустами, листьями и травой. А какой вкус у жирного карася из прохладных вод наших озёр! Он берёт из воды всё самое хорошее и полезное, копит в себе, и нет этому вкусу равного. А наша особенная якутская лошадь, которая круглый год на природе дышит густым чистым воздухом, терпит зимой морозы в 50–60 градусов, а летом испепеляющий зной?..

И вся эта целебная сила передаётся человеку.

В Москву, на выставку народных достижений, из Республики Саха поехало много предприятий. Изделия из алмазов и золота, сверкающие украшения, национальные сувениры, местные продукты питания. Есть и северная рыба, чир да омуль с золотой чешуёй. Больше всего поразило Эркина то, что в такую даль возят столько мяса, масла и рыбы, но они нисколько при этом не теряют ни вкуса, ни качества. Продукты из улусов привозят на самолётах со специальным охлаждающим устройством, их встречают и вывозят на таких же автомобилях.

Участники с земли Саха остановились в забронированной для них гостинице, переночевали. На следующий день в блистающей Москве широкая площадь на знаменитой ВДНХ наполнилась народом, загремела музыка. В далеко растянувшихся павильонах все регионы России демонстрировали свою лучшую продукцию. Были здесь и родственные нам алтайцы, тувинцы, буряты.

Наши вместе с разнообразными продуктами выставили свои тридцать видов мясных деликатесов. И ещё раз Эркина удивило, что возле их палатки столпилось больше всего народа. Сочная говядина с прожилками жира, колбасы. Однако людей больше всего интересовали жеребятина, рёбра и сало: удивляются, пробуют на вкус.

Ысыах

В Тэтине большая радость от того, что хорошо перезимовали. И уток по весне было много. Парни, которые охотились на верховьях речек, добыли их по двадцать-тридцать штук.

Посёлок, который, казалось, совсем было исчез, теперь, как и в прежние годы, наполнен мычанием коров, ржанием лошадей, жужжанием пил и стуком топоров.

Каждое утро из улусного центра приезжает трактор принимать молоко. И тогда улица оглашается звяканием бидонов и вёдер, голосами женщин и детей. Трактор объезжает дворы, где из погребов выносят белую жидкость – кто в ведре, кто в бидоне, – и выливают в огромную ёмкость. И кажется, что весь воздух в деревне пропах молоком.

У Эркина забот стало вдвое больше.

– Кооператив наш вырос, я уже не потяну. А ты человек молодой, с новым мышлением, ты и руководи! – заявил ему дядя Карл, не слушая возражений.

С тех пор парень думает о том, как выкрутиться, чтобы хозяйство работало с прибылью, как обеспечить народ заработком.

Дело оказалось сложное. Бедный якутский труженик всё лето косит сено, зимой ухаживает за скотом в хотоне, и все эти круглогодичные труды оцениваются в копейку.

В этом деле здорово помог счетовод Уйбаан. Худощавый, с большой головой, молчаливый, всю жизнь служивший незаметным «бойцом» совхозной конторы, он, не признавая никаких компьютеров и калькуляторов, на старых деревянных счётах прощёлкал все доходы и расходы кооператива, до последних спичек и гвоздей. Вроде выходит так, что ни прибытка, ни убытка, но у Эркина есть тайная задумка. Если с этим получится, прибыль должна подняться, как тесто на дрожжах.

Жители деревни тем временем суетятся, готовясь к первому ысыаху в этой местности. Женщины шьют якутские костюмы, мужчины восстанавливают прежнее место проведения торжества, сооружают сцену для танцев, сколачивают скамейки, готовят брёвна для сэргэ. Чтобы приготовить кумыс, поймали и привязали к стойлу кобылиц.

Эркин не перестаёт удивляться: как говорится, у каждого алааса есть название, а у места – слава. Оказывается, все равнины, мари, етёхи, речки и озёра тэтинского наслега имеют идущие из глубины веков корни, у каждого из них своя легенда или повесть. И всё это при советской власти задавливалось, предавалось забвению. И то, что Эркин начал заниматься коневодством, имеет особенное значение.

Издревле саха называют лошадей детьми Джесегея – божества, которое покровительствует этим животным. Джесегей связывает нас с родной природой. И всё в проведении ысыаха связано с лошадьми – благословение-алгыс, обряды, состязания, угощение. Пенный крепкий кумыс, рёбра с жёлтым жирком, колбаса из тёплой, свежей крови.

После этого Эркина включили в улусную комиссию, и он должен был ехать в Якутск на ысыах Туймаады.

Ысыах Великой долины Туймаада для саха играет важную роль. Как и в старину, когда тойон Дыгын созывал все большие роды и устраивал праздник великого изобилия, главы всех тридцати шести улусов на просторном поле Ус Хатынга расставили в круг торжественные стоянки-тюсюлгэ на современный лад. Каждое тюсюлгэ собирает лучших людей и своих гостей, угощает их разнообразными якутскими блюдами, запеваются песни, зажигаются танцы.

Особая радость для всех уроженцев улуса, корни которых в родных алаасах, но живут и работают в городе, для молодёжи и почтенных стариков – встретить здесь земляков, вдоволь наговориться. Так и возводятся в день ысыаха сотни палаток-ураса, загораются сотни священных очагов.

Ус Хатынг гремит и волнуется. Если бы это увидел старинный мастер высокого слога – олонхосут, то он описал бы, как собралось столько народа, сколько бывает шерстинок у жеребца-вожака, или как белая чайка, пролетая над этим лугом, почернела от дыма костров.

Эркин толком не спал три дня и три ночи, участвуя в подготовке ысыаха, и перед встречей солнца решил немного отдохнуть в палатке, расправить, как говорят, спину.

Прикрыл глаза. Вокруг гремят песни, голоса запевал осуохая, возгласы торжества. Надо обязательно побывать на встрече солнца. Он как будто ждёт от неё чего-то удивительного, того, что будет иметь важное значение в его жизни…

Небо сначала заволокло было облаками – они показались гурьбой на восточном горизонте, но рассеялись, и край неба посветлел и прояснился. На встречу солнца собралось множество народа: нарядные женщины в национальных одеждах, расторопные мужчины, солидные старейшины, жизнерадостная молодёжь и ребятня.

После встречи солнца и получения алгыса начался осуохай. Тут и там люди стали браться под руки, вставая в круг, зазвенели голоса. Эркин тоже встал локоть в локоть с соседями и начал повторять за запевалой, стараясь не пропустить ни слова.

Солнце поднялось, полным светом озаряя лица танцующих. Эркин закрыл глаза. Он чувствовал, будто с каждым кругом осуохая перед ним проходит какая-то ступень его прошлой жизни.

Детство… Жизнь с матерью вдвоём… Армия, его тоска по родине на посту под бескрайним небом забайкальской степи… Друзья, с которыми учился в университете… Первый осуохай на площади… ложное обвинение… тюрьма… тёмная сторона жизни… благословение родного алааса… народ Тэтина… А затем кто-то, желая войти в круг, тронул его за руку. «Она!» – мелькнула в голове мысль.

– Молодой человек, вы неправильно ставите ногу, надо ступать вот так! – послышался нежный голос.

Эркин даже не обернулся. «Это она. Больше никогда не отпущу», – подумал он и крепко сжал тёплую девичью руку.