Текст книги "Все мифы о Второй мировой. «Неизвестная война»"

Миф высадки в Нормандии

Главный миф высадки союзников в Нормандии, утвердившийся в советской историографии, заключается в утверждении, что она не имела никакого решающего значения для исхода Второй мировой войны, проходила при подавляющем превосходстве англо-американских войск и ее успех был во многом обеспечен активными действиями Красной Армии на советско-германском фронте.

Высадка англо-американских войск во Франции, названная операцией «Оверлорд», началась 6 июня 1944 года. Ранее высадка было невозможна из отсутствия достаточного числа десантных судов, приспособленных к высадке на необорудованное побережье, а также из-за того, что союзники не обладали достаточным господством в воздухе. Сперва был выброшен ночной парашютный десант с использованием планеров, затем последовали бомбардировка и обстрел с моря немецких позиций флотом, а рано утром началась высадка морского десанта. Немцы ожидали высадки по кратчайшему расстоянию в районе Па-де-Кале и потому не имели достаточно сил в Нормандии. На побережье Сенекой бухты оборонялось только три немецкие дивизии. Всего в Нормандии немецкие войска насчитывали около 380 тыс. человек. Еще около одного млн немецких солдат дислоцировалось на остальной территории Франции. Они были объединены в Западный фронт фельдмаршала Герда фон Рундштедта, в который вошли группа армий «Б» фельдмаршала Эрвина Роммеля (17 июля после тяжелого ранения его заменил фельдмаршал Ганс Клюге) и группа армий «Г» генерала Йозефа Бласковица. Всего в них было 58 дивизий. При этом у Бласковица, оборонявшего Южную Францию и побережье Бискайского залива, было только 11 дивизий. Союзные силы насчитывали 39 дивизий и три бригады, объединенных в 1-ю канадскую, 2-ю английскую и 1-ю и 3-ю американские армии. Верховным Главнокомандующим союзных войск был генерал Дуайт Эйзенхауэр. Англо-канадской группой армий командовал британский фельдмаршал Бернард Монтгомери, а американской – генерал Омар Брэдли. Их поддерживали 12 тыс. боевых самолетов, тогда как Люфтваффе располагали перед высадкой 2 тыс. боевых машин. Но первые недели боев самолетам союзникам приходилось базироваться за Ла-Маншем, и как тогда, так и в последующие месяцы, вплоть до конца войны, снабжение оставалось главной проблемой союзных армий на Западе. Перебои с поставками горючего и боеприпасов уменьшали перевес союзников. В первом эшелоне десанта высадилось 156 тыс. человек и до 10 тыс. единиц танков и автомобилей. К 25 июля высадилось 1452 тыс. человек, а к 21 августа – 2052 тыс. Однако численное превосходство союзников на поле боя было минимальным, поскольку большая часть высадившихся была занята организацией снабжения. Численность немецких войск к концу июля возросла до 490 тыс. человек. У союзников же в боевых частях было около 600 тыс. человек.

Только к концу июля союзникам удалось совершить прорыв под Авраншем и вырваться на оперативный простор. Значительная группировка немецких войск оказалась в «котле» у Фалеза, и только половине окруженных удалось прорваться. Немцы имели в Нормандии до 2300 танков и штурмовых орудий против 6 тыс. танков и САУ у союзников. Немецкие «тигры» и «пантеры» превосходили по своим боевым качествам английские и американские танки, но это преимущество с лихвой компенсировалось господством союзников в воздухе. Германская бронетехника уничтожалась ударами англо-американской авиации. 15 августа 6-я группа армий союзников высадилась у Дижона, но это уже не влияло на исход сражения, так как разбитые немецкие войска отступали к границам Германии. 25 августа был освобожден Париж. Битва в Нормандии завершилась.

Следует отметить, что на Западном фронте плотность германских войск, вооружений и техники была в два с половиной раза больше, чем на Восточном фронте, что осложняло задачу союзников. Кроме того, в распоряжении немцев на Западе были пусть и не завершенные, но состоящие из долговременных укреплений Атлантический вал и линия Зигфрида, тогда как на Востоке подобные укрепления были только в Восточной Пруссии. Кроме того, против высадившихся в Нормандии союзников сразу же сражались отборные германские войска: танковый корпус СС, танковая группа «Запад», состоявшая из учебных танковых частей (позднее – 5-я танковая армия), парашютно-десантная армия и др. Всего за два месяца боев в Нормандии, с 6 июня по 21 августа 1944 года, американские, британские и канадские войска потеряли около 40 тыс. убитыми, 19,2 тыс. пропавшими без вести и 153,5 тыс. ранеными. Германская армия потеряла 210 тыс. пленных, до 30 тыс. убитыми и до 100 тыс. ранеными. Немцы потеряли также почти все танки (у них осталось не более 100 единиц бронетехники) и более 2 тыс. самолетов. При этом до 23 июля немцы потеряли 113 тыс. человек, а союзники – 122 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными, в том числе 49 тыс. англичан и кандцев и 73 тыс. американцев. Главным для успеха союзников было подавляющее превосходство в авиации, а также значительный количественный перевес в танках. Это позволило нейтрализовать качественное превосходство немцев в бронетехнике.

6 июня, в «день Д», на Западе дислоцировалось 288 немецких истребителей, а на Восточном фронте – 550. Еще 250 истребителей находилось в Средиземноморье, Балканах и Норвегии, и 1179 машин входили в ПВО Рейха, сражавшемся почти исключительно с англо-американской авиацией. А 22 июня, в день начала советского наступления в Белоруссии, на Восточном фронте остался только 441 истребитель, на Западном их стало 704, на других театрах – 338, а в ПВО Германии – 538. Сразу же после высадки в Нормандии танковый корпус СС, располагавшийся в Польше, был переброшен на Западный фронт. Это облегчило проведение советского наступления в Белоруссии.

Несомненно, без высадки союзников в Нормандии советское наступление в Белоруссии не было бы столь губительным для группы армий «Центр», которая, возможно, не подверглась бы столь тотальному разгрому. Но столь же бесспорно и то, что без существования советско-германского фронта, отвлекавшего на себя три четверти сухопутных сил вермахта, высадка англо-американских войск в Нормандии в июне 1944 года была бы невозможна.

До высадки в Нормандии Красная Армия, исключая Сталинградское сражение, брала в плен только тысячи немцев (больше всего – 11 тыс. – в Корсунь-Шевченковском «котле» в феврале 1944 года). Сразу после июня 1944 года начинается резкий рост безвозвратных потерь германских сухопутных сил. Если в июне они составили 26 тыс. убитыми и 32 тыс. пропавшими без вести, то в июле – соответственно 59 тыс. и 310 тыс., а в августе – 64 тыс. и 408 тыс. Только войска трех белорусских фронтов в период с 1 марта по 1 октября 1944 года взяли в плен 154 тыс. немцев, а войска 1-го Прибалтийского фронта – еще 10 тыс. Подавляющее большинство пленных эти фронты захватили в июле и августе, в период проведения операции «Багратион».

Миф операции «Багратион»

Главный миф операции «Багратион», поддерживаемый советской и российской историографией, заключается в утверждении, что небывалый успех советских войск был достигнут благодаря тому, что наступление в Белоруссии оказалось для немецкого командования совершенно внезапным, благодаря чему, в частности, немцы имели здесь почти вчетверо меньше танков, чем Красная Армия. Превосходство же в живой силе не было будто бы таким уж подавляющим – всего лишь двукратным.

Хотя после успехов советских войск на юге оборонявшаяся в Белоруссии германская группа армий «Центр» оказалась глубоко охвачена с левого фланга, Ставка старалась создать у противника впечатление, что главный удар последует на Украине.

Однако на этот раз германское командование было своевременно информировано о планах противника. В конце апреля неизвестный германский агент сообщил, что в Москве обсудили два варианта действий. Первый из них предусматривал нанесение главного удара в районе Ковеля и Львова с последующим движением на Варшаву, где предполагалось польское восстание. Не исключено, что советская разведка узнала о планах Армии Крайовой попытаться поднять восстания в Варшаве, Вильно и других польских городах при приближении к ним советских войск. Второй вариант проведения летней кампании, который и был принят, предполагал, что основной удар будет нанесен по направлению к Балтийскому морю через территорию Белоруссии и Польши, а вспомогательный – на юге.

Гитлер тем не менее не стал отводить группу армий «Центр» к Бугу, что вывело бы ее из-под ожидавшегося советского удара, но одновременно более чем на 300 километров приблизило бы Красную Армию к столице Рейха. Если бы это отступление произошло, советские войска вышли бы на старую советско-польскую границу в Белоруссии уже в мае, а не в конце июля, как это произошло в действительности. А тут еще ожидавшаяся высадка союзников во Франции. Гитлер рассчитывал отразить ее мощным танковым контрударом и для выигрыша времени готов был пожертвовать немецкими войсками в Белоруссии. Если же англо-американского десанта не будет или с ним справятся войска, уже находящиеся во Франции, то сосредоточенные в Польше 5 танковых дивизий, включая танковый корпус СС, смогут ударить по наступающим советским армиям в Белоруссии или на Украине и спасти группы армий «Центр» и «Северная Украина» (бывшая «Юг») от разгрома. Фюрер отклонил предложение командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Эрнста Буша отвести войска к реке Березина и сократить фронт на 240 километров. Он также забрал у Буша один из танковых корпусов и передал его командующему группой «Северная Украина».

В июне 1944 года фронт обороны группы армий «Центр» проходил по рубежу Витебск – Орша – Могилев – Жлобин, образуя так называемым «белорусский балкон», глубоко охваченный с юга советскими войсками. В ходе операции под кодовым названием «Багратион» предполагалось разбить группу армий «Центр» и освободить Белоруссию и Литву с последующим продвижением к Висле и в Восточную Пруссию.

Для наступления привлекались силы 1-го Белорусского фронта генерала Константина Рокоссовского, 2-го Белорусского фронта генерала Георгия Захарова, 3-го Белорусского фронта генерала Ивана Черняховского и 1-го Прибалтийского фронта генерала Ивана Баграмяна. Они насчитывали 2 411 600 человек, подкрепленных более 31 тыс. орудий, 5200 танками и 5675 боевыми самолетами, в том числе 2519 истребителями.

На 1 июня 1944 года в группе армий генерал-фельдмаршала Буша насчитывалось всего 442 053 офицера, унтер-офицера и солдата, а не 1,2 млн, как утверждали советские мемуаристы и историки. В боевых частях служило только 258 604 человека. Это давало общий численный перевес советской стороне в 5,5 раза. В боевых частях этот перевес мог быть выше, достигая соотношения 7:1. Если же учесть, что фронт 2-й немецкой армии не подвергся атакам, то советский перевес в районах наступления в Белоруссии был еще большим. Наиболее значительным было превосходство у войск 1-го Белорусского фронта. По общей численности личного состава войска Рокоссовского превосходили в 8,2 раза 9-ю немецкую армию, насчитывавшую 140 тыс. человек. В боевых частях численное превосходство было еще более значительным.

В начале июня штаб группы армий «Центр» доложил ОКХ, что ни одна из дивизий группы армий не способна выдержать крупное наступление противника. В группе армий «Центр» в начале июня было 553 танка, около 640 самолетов, в том числе лишь 40 истребителей.

Поскольку германские резервы были переброшены в Нормандию, судьба группы армий «Центр» была предрешена. Большинство ее дивизий попали в окружение и было уничтожено. Советские ВВС наконец-то достигли безусловного превосходства в воздухе, так как Люфтваффе срочно перебросили основные силы с Восточного фронта для противодействия высадившимся англо-американским войскам. На Востоке действовала лишь пятая часть всех германских истребителей.

С целью дезинформации противника советские войска в Восточной Белоруссии проводили широкомасштабные мероприятия по укреплению обороны. Однако такие мероприятия вряд ли могли ввести в заблуждение немецкое командование. Ведь оно никоим образом не собиралось наступать в Белоруссии, и ему трудно было представить, что русские могут всерьез опасаться наступления в этом месте, тем более при существующем соотношении сил.

Генерал Курт Типпельскирх, бывший командующий 4-й армией, вспоминал: «На фронте группы армий «Центр» намерения противника стали выясняться примерно к 10 июня. Именно здесь, где немецкое командование меньше всего ожидало наступления, стали появляться, очевидно, признаки крупных приготовлений русских. Радиоразведка сообщала о новых армиях; авиация отмечала усиление железнодорожных перевозок и интенсивное движение на шоссейных дорогах. Как всегда отлично работавшие дивизионы АИР установили, что на ряде участков фронта немецкой группы армий начали пристрелку крупные силы переброшенной сюда русской артиллерии. Пленные сообщали о появлении в тылу противника «ударных частей». На так называемых «оборонительных участках», удерживавшихся до сих пор менее боеспособными частями, отмечалась смена последних сильными соединениями. Прошло еще несколько дней, и для командования группы армий «Центр» стало совершенно очевидным, что противник развертывает на этом фронте крупные силы. Кроме того, стали отчетливо вырисовываться направления предстоящих ударов на Бобруйск, Могилев, Оршу и Витебск. Полученная в результате сопоставления самых разнообразных наблюдений картина приготовлений противника была настолько определенной и ясной, что для предположения о возможности имитаций и ввода в заблуждение совершенно не оставалось места.

14 июня у начальника Генерального штаба сухопутных сил состоялось совещание с участием всех начальников штабов групп армий и армий. В то время как начальники штабов группы армий «Север» и обеих южных групп единодушно сообщали о том, что на их фронте нет никаких признаков подготовки ожидавшегося в скором времени наступления русских, начальники штабов армий группы «Центр» столь же единодушно указывали на уже почти завершенное развертывание крупных русских сил перед фронтом их армий. Однако в Генеральном штабе сухопутных сил у Гитлера настолько глубоко укоренилось – чему в немалой степени содействовала категорическая точка зрения Моделя, возглавлявшего фронт в Галиции, – предвзятое мнение о наибольшей вероятности русского наступления на фронте группы армий «Северная Украина», что отказаться от него они уже не могли. Разумеется, развертывание русских сил перед фронтом группы армий «Центр» нельзя было отрицать, однако ему в оценке русских планов приписывалась лишь подчиненная роль. Поэтому предполагалось, что группа армий «Центр» такого рода наступление, которое будет предпринято, по всей вероятности, лишь с целью сковывания ее войск, сможет отразить собственными силами. Доминирующей оставалась точка зрения, предполагавшая нанесение русскими основного удара на фронте группы армий «Северная Украина». Вследствие этого там была сосредоточена большая часть танковых дивизий, и все были уверены, что именно там, наконец, вновь удастся противопоставить «удар удару». На просьбу группы армий «Центр» выделить ей по крайней мере более крупные резервы было заявлено, что общая обстановка на Восточном фронте не допускает иной группировки сил».

В действительности Гитлер еще с начала мая знал, что Красная Армия собирается нанести главный удар в Белоруссии. Но прямо сказать, что после высадки союзников в Нормандии, когда пришлось единственный резерв Восточного фронта – танковый корпус СС – перебрасывать из Польши во Францию, куда отправилась и большая часть Люфтваффе, не остается ничего иного, как принести группу армий «Центр» в жертву, фюрер просто не мог, чтобы не вызвать деморализации своих войск.

Из-за огромного численного превосходства противника и отсутствия поддержки с воздуха немецкие войска быстро истощили запас боеприпасов и потому не могли сколько-нибудь долго удерживать окруженные крепости в Восточной Белоруссии, которые невозможно было снабжать посредством воздушного моста.

3 июля был освобожден Минск, 16 июля – Гродно, а 26 июля – Брест. 8 июля части 1-го Белорусского фронта заняли Барановичи. 3-й Белорусский фронт, в свою очередь, 9 июля овладел Лидой, 13 июля – Вильнюсом. Уже 18 июля войска Рокоссовского перешли Западный Буг и вступили на территорию польского генерал-губернаторства.

Успех в Белоруссии Красная Армия купила дорогой ценой. Советские потери ранеными и убитыми в июле и августе 44-го уступали только потерям июля и августа 43-го года, когда они были наибольшими за всю войну Советские потери в ходе Белорусской операции, по официальным данным, в период с 22 июня по 29 августа 1944 года составили 765 813 человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести и убывшими по болезни, из них безвозвратные потери – 178 507 человек. Кроме того, потери 1-й польской армии, также участвовавшей в Белорусской операции, за этот период составили 5073 человека, в том числе 1533 – безвозвратно. Данные о безвозвратных потерях этой армии явно занижены. Ведь только за период с 1 по 10 августа 1-я польская армия потеряла 290 убитых и 565 пропавших без вести, а также 684 раненых. Невероятно, что в остальные 52 дня Белорусской операции безвозвратные потери поляков составили всего 678 погибших и пропавших без вести. Можно предположить, что безвозвратные потери 1-й польской армии, равно как и других войск, участвовавших в Белорусской операции, занижены как минимум в три раза. В таком случае общие безвозвратные потери советских войск, включая 1-ю армию Войска Польского, можно оценить в 540 тыс. человек.

Группа армий «Центр» была разгромлена в Белоруссии и потеряла 409,4 тыс. солдат и офицеров, в том числе 255,4 тыс. – безвозвратно, включая около 80 тыс. пленными, при этом из 38 дивизий группы армий «Центр» 28 было разбито. Из 47 генералов, воевавших на передовой в качестве командиров корпусов и дивизий, 31 был потерян, причем 21 попал в плен.

Миф Варшавского восстания

Главный миф Варшавского восстания 1944 года, утвердившийся в советской пропаганде еще в годы войны, а затем повторяемый в советской и российской историографии, заключается в утверждении, что Красная Армия не могла помочь восставшим, поскольку понесла большие потери во время операции в Белоруссии, а восставшие не согласовали с советским командованием время восстания.

Варшавское восстание было начато 1 августа 1944 года подчинявшейся польскому правительству в Лондоне Армией Крайовой во главе с генералом графом Тадеушем Бур-Комаровским. Оно преследовало цель установить контроль над польской столицей накануне вступления туда Красной Армии и размещения там польского правительства в изгнании, с которым СССР разорвал дипломатические отношения еще в апреле 1943 года после раскопок в Катыни. Поэтому согласовать время восстания с советским командованием, преследовавшим отряды АК, не было никакой возможности.

20 июля 1944 года Сталин создал просоветский Польский комитет национального освобождения в Хелме, вскоре переведенный в Люблин. Он претендовал на роль альтернативного польского правительства. Согласно донесению немецкой агентуры, еще весной 1944 года, когда в советской Ставке обсуждался план летней кампании и было решено главный удар наносить в Белоруссии, то предполагалось, что в Варшаве вспыхнет антигерманское восстание. Очевидно, Сталин рассчитывал, что в условиях приближения к городу Красной Армии руководство восстанием окажется в руках у прокоммунистической Армии Людовой. Потому-то при приближении Красной Армии к Варшаве московское радио передало призыв к варшавянам поднять восстание. И именно после этого призыва командование АК привело в действие план восстания. Армия Людова никак не могла тягаться с Армией Крайовой. Последняя насчитывала к лету 44-го около 380 тыс. бойцов, хотя далеко не все из них были вооружены. Армия Людова же во всей Польше располагала не более чем 30 тыс. бойцов. Поэтому отдельные отряды АЛ, оказавшиеся в Варшаве, безоговорочно подчинились во время восстания командованию АК. Со всей Польши к Варшаве пробивались отряды Армии Крайовой. Преобладание сторонников лондонского правительства среди варшавских повстанцев стало для Сталина неприятным сюрпризом.

Накануне восстания в Москву прибыл польский премьер Миколайчик. Сталин предложил, чтобы лондонское правительство подчинилось ПКНО. Миколайчик выразил готовность сотрудничать как с ПКНО, так и с Красной Армией, но по-прежнему настаивал, что только его правительство является единственным законным правительством Польши. После этого Сталин раздумал всерьез помогать варшавским повстанцам. Прямого «стоп-приказа» не последовало. Было слишком неудобно перед англо-американским общественным мнением прекращать наступление на центральном участке фронта как раз после начала восстания. Проще было наступать, но так, чтобы Варшаву до поры до времени не брать.

Немецкий генерал Курт Типпельскирх вспоминал: «Восстание вспыхнуло 1 августа, когда сила русского удара уже иссякла и русские отказались от намерения овладеть польской столицей с ходу. Вследствие этого польские повстанцы оказались предоставленными самим себе. Вначале их успехи были ошеломляющими: большинство немецких военных и гражданских учреждений, находившихся в этом крупном городе, были отрезаны от внешнего мира; вокзалы заняты повстанцами, располагавшими минометами, 20-мм зенитными пушками и противотанковыми средствами; магистрали города блокированы. Лишь мосты через Вислу удалось удержать. Если бы русские продолжали атаковать предмостное укрепление, положение немецких войск в городе стало бы безнадежным. Теперь же в самой Варшаве и вокруг нее могли быть сосредоточены силы, достаточные для того чтобы по крайней мере оказать помощь немецким учреждениям, вернуть себе вокзалы и не допустить перехода всей власти в городе в руки восставших».

В конце июля – начале августа 1 – я армия Войска Польского во взаимодействии с 69-й захватила плацдарм за Вислой в районе Пулавы, Демблин. Другой плацдарм в районе Магнушева захватили войска 8-й гвардейской армии во взаимодействии с 1-й армией Войска Польского. 2-я танковая армия наступала на правобережный варшавский пригород Прагу. Однако к 8 августа немцам, подтянувшим танковые дивизии с юга, удалось локализовать советские прорывы на подступах к Варшаве, уничтожив 327 танков.

После неудачи первых попыток захватить Варшаву с ходу Рокоссовский и Жуков предложили Сталину подготовить и провести Варшавскую наступательную операцию. Они отмечали, что «для проведения этой операции необходимо из состава 1-го Украинского фронта передать 1-ю танковую армию Катукова в состав 1-го Белорусского фронта и направить ее из района Опатув через Островец, Сенно, с задачей ударом в северном направлении выйти на фронт: Зволень, Радом». Вероятным сроком начала операции маршалы назвали 25 августа.

В принципе Варшавская операция была вполне осуществимой. Требовалось только передать 1-му Белорусскому фронту 1-ю танковую армию и пополнить 1-ю и 2-ю танковые армии бронетехникой, а все армии – личным составом и боеприпасами.

Ради того, чтобы разбить варшавскую группировку противника и открыть прямую дорогу на Берлин, стоило бы, если принимать во внимание только военно-стратегические соображения, повременить с советским наступлением против Румынии, намеченным на 20 августа. Если бы немцев оттеснили к Одеру, германскому командованию наверняка пришлось бы начать переброску войск из Румынии на Одерский фронт, и румынское правительство в этом случае наверняка вышло бы из войны и открыло бы боевые действия против вермахта.

Однако Армия Крайова еще держалась в Варшаве. И поэтому Сталин не торопился занимать польскую столицу, пока там сражалась неподконтрольная ему сила. Иосиф Виссарионович предпочел ринуться на Балканы, чтобы гарантировать их переход в советскую сферу влияния и предотвратить там высадку западных союзников. План Варшавской операции был им одобрен, но необходимых средств усиления 1-й Белорусский фронт не получил. И неудача наступления была предрешена.

Между тем еще в середине августа немецкие танковые дивизии, основательно потрепавшие действовавшую за Вислой советскую 2-ю танковую армию, были переброшены к побережью Балтики, чтобы прорубить коридор к группе армий «Север», оказавшейся отрезанной от Германии. Операция началась 16 августа, и в первые же дни наличие танковых дивизий, переброшенных из-под Варшавы, было зафиксировано разведкой 1-го Прибалтийского фронта. К концу месяца немцам удалось оттеснить советские войска с Балтийского побережья и восстановить сухопутные коммуникации с группой армий «Север». Но эта операция теряла смысл в случае советского наступления на Варшаву. Ослабленные немецкие силы не смогли бы его сдержать, а тем более удержать на севере фронт от Латвии до Одера. Однако войска 1-го Белорусского фронта на Висле не наступали, пока немецкая 3-я танковая армия пробивалась к Балтийскому морю у Тукумса. Зато началось большое наступление в Румынии, а 8 сентября спешно началось не планировавшееся ранее наступление двух советских армий в Карпатах, чтобы помочь Словацкому восстанию, в котором видную роль играли коммунисты.

13 сентября 47-я армия и 1-я армия Войска Польского заняли правобережное предместье Варшавы Прагу. Однако советские войска не поддержали мужественную попытку польских частей 1-й армии Войска Польского под командованием генерала Берлинга форсировать Вислу в непосредственной близости к Варшаве. 16–19 сентября через Вислу переправилось до шести батальонов пехоты; 23 сентября под натиском превосходящих сил противника поляки, понеся большие потери, вынуждены были вернуться на восточный берег. Десант был почти полностью уничтожен немцами. Как кажется, это была запланированная неудача, послужившая предлогом для смещения Берлинга с поста командующего 1-й польской армией. Он вызывал неудовольствие советского руководства тем, что принимал в свою армию как солдат, так и офицеров Армии Крайовой.

2 октября 1944 года завершилась более чем двухмесячная трагическая эпопея Варшавского восстания. Армия Крайова в Варшаве капитулировала. Согласно условиям капитуляции повстанцы получили права комбатантов (законных участников войны) и были направлены в лагеря для военнопленных в Германии. Немцы обещали не депортаровать мирное население Варшавы, но это обещание нарушили. Погибли десятки тысяч варшавян, в том числе около 16 тыс. бойцов Армии Крайовой. Примерно столько же – около 17 тыс. убитыми и пропавшими без вести – потеряли и немцы. Около 20 тыс. бойцов АК попало в плен. Немцы говорили даже о 200 тыс. погибших повстанцах, но это число преувеличено в несколько раз. По приказу Гитлера город сровняли с землей.