Текст книги "Все мифы о Второй мировой. «Неизвестная война»"

Миф Висло-Одерской операции

Один из главных мифов Висло-Одерской операции заключается в том, что по просьбе Рузьвельта и Черчилля время начала этой операции было перенесено с первоначально запланированного 20 января на 12 января 1945 года, чтобы помочь англо-американским войскам, попавшим в затруднительное положение из-за наступления вермахта в Арденнах.

Но, как свидетельствуют документы и, в частности, утвержденный Жуковым 29 декабря 1944 года план сосредоточения войск 1-го Белорусского фронта, первоначально наступление было назначено на 8 января 1945 года, но из-за плохой погоды, ограничившей действия авиации и корректировку артиллерийского огня, его пришлось перенести на более поздний срок. Точно так же 3-й Белорусский фронт должен был начать наступление 10 января, а начал 13-го.

1-й Украинский фронт пошел вперед 12 января вместо 9-го, а 2-й Белорусский – 14-го вместо 10 января. Послание же Черчилля, где сообщалось, что «на Западе идут очень тяжелые бои», и говорилось о «тревожном положении, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы», было отправлено лишь 6 января. Там содержалась просьба дать информацию о советских военных планах, но не более того. Сталин же решил сделать вид, что ради союзников Красная Армия готова ускорить свое предстоящее наступление, и 7 января ответил Черчиллю: «Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему Центральному фронту не позже второй половины января». На самом же деле советское командование торопилось с наступлением потому, что слишком рискованно было держать в бездействии в течение нескольких дней на плацдармах за Вислой крупные силы, в том числе танковые армии. Они были подтянуты на плацдармы с ориентацией еще на первоначальные сроки наступления – 8—10 января. Противник мог обнаружить концентрацию войск и нанести им потери огнем своей артиллерии, простреливавшей плацдармы. Поэтому атаку начали, когда синоптики дали благоприятный прогноз погоды. Ясную погоду обещали на 14 января, но ошиблись. Хорошая погода установилась только 16-го и продержалась всего несколько дней.

В действительности планы генерального наступления советских фронтов начали разрабатываться еще в конце ноября, а окончательно утверждены Ставкой 22 декабря, т. е. еще до посланий Сталину от Рузвельта и Черчилля. И уже тогда наступление в Польше и Восточной Пруссии предполагалось начать 8—10 января. Поэтому Сталин, прекрасно зная, что наступление должно начаться в районе 10–12 января, но никак не 20-го, откровенно блефовал, когда писал Черчиллю. А ведь уже 5 января, т. е. до ответа Сталина Черчиллю, на плацдармах за Вислой сосредоточились ударные группировки фронтов, в том числе танковые армии. Держать такую группировку в течение 15 дней на сравнительно небольших плацдармах, простреливаемых вражеской артиллерией, было не только рискованно, но, главное, абсолютно бессмысленно.

И послания Рузвельта и Черчилля, отправленные Сталину 24 декабря, отнюдь не были паническими. Лидеры Англии США хотели лишь узнать планы советского командования. Рузвельт утверждал: «Положение в Бельгии неплохое, но мы вступили в такой период, когда нужно поговорить о следующей фазе». О том же писал и Черчилль: «Я не считаю положение на Западе плохим, но совершенно очевидно, что Эйзенхауэр не может решить своей задачи, не зная, каковы Ваши планы».

Висло-Одерскую операцию проводили 1-й Белорусский фронт маршала Жукова и 1-й Украинский фронт маршала Конева. Оба фронта насчитывали 2 203,7 тыс. человек, 33,5 тыс. орудий и минометов, свыше 7 тыс. танков и самоходно-артиллерийских установок, 5 тыс. боевых самолетов. Противостоявшие им немецкие войска группы армий «А» генерала Йозефа Гарпе насчитывали не более 400 тыс. человек с 6 тыс. орудий, 1,2 тыс. танков и штурмовых орудий и около 600 самолетов. Устоять против подавляющего превосходства советских войск они не могли.

Гудериан утверждал в мемуарах: «Мы рассчитывали, что наступление начнется 12 января 1945 года. Превосходство русских выражалось соотношением: по пехоте 11:1, по танкам 7:1, по артиллерийским орудиям 20:1. Если оценить противника в целом, то можно было говорить без всякого преувеличения о его 15-кратном превосходстве на суше и по меньшей мере о 20-кратном превосходстве в воздухе».

Гудериан 25 декабря 1944 года во время встречи с Гитлером пытался убедить его остановить наступательные операции на Западном фронте, чтобы перебросить оттуда дивизии на Восточный фронт и создать резервы для отражения ожидаемого советского наступления в Польше. Однако Гитлер не только не стал в тот момент возвращать дивизии с Западного фронта, но даже перебросил в Венгрию располагавшийся к северу от Варшавы 4-й танковый корпус СС, чтобы попытаться деблокировать Будапешт, что, безусловно, ослабило оборону на Висле. К тому времени фюрер уже решил, в случае неудачи Арденнского наступления, попытаться удержать в первую очередь «Альпийскую крепость», где оставались последние нефтяные месторождения и нефтеперерабатывающие заводы в Венгрии и Австрии. На весь Восточный фронт в резерве у вермахта было всего 12,5 дивизии.

В ходе Висло-Одерской операции планировалось нанесение двух основных ударов: с магнушевского плацдарма войсками в направлении на Познань и с сандомирского плацдарма войсками 1-го Украинского фронта – на Бреслау (Вроцлав). Кроме того, войска Жукова с пулавского плацдарма наносили вспомогательный удар в общем направлении на Радом, Лодзь.

Само же по себе германское контрнаступление в Арденнах немало способствовало успеху советского наступления на Висле, поскольку наиболее боеспособные немецкие дивизии, в том числе танковые, были переброшены для участия в Арденнском наступлении, а Восточный фронт оказался ослаблен.

Уже в первый день наступления немецкая оборона на Висле была прорвана. 17 января Гарпе был снят со своего поста и заменен генералом Шернером. Войска 1-го Украинского фронта продвинулись за четыре дня до 100 км.

На 1-м Белорусском фронте 16 января 69-я армия и 11-й танковый корпус штурмом овладели Радомом. Части 2-й гвардейской танковой и 47-й армий и 1-й армии Войска Польского освободили 17 января Варшаву, гарнизон которой предпочел отступить, чтобы не попасть в окружение.

19 января части 3-й гвардейской танковой, 5-й гвардейской и 52-й армий подошли к Бреслау, а войска левого крыла 1-го Украинского фронта освободили Краков. Под угрозой окружения со стороны 3-й гвардейской танковой армии и 1-го гвардейского кавкорпуса немецкие войска оставили Силезию, и Бреслау был окружен. В период с 23 января по начало февраля войска 1-го Украинского фронта на широком фронте вышли на Одер. Форсировав реку в районах Олау (Олава) и северо-западнее Оппельна (Ополе), они захватили и расширили плацдарм на ее западном берегу в районе Штейнау и Бреслау.

19 января войска 1-го Белорусского фронта освободили Лодзь. 22 января войска Жукова были уже под Познанью, а еще через 4 дня с ходу преодолели мезерицкий укрепленный район, который противник так и не успел занять достаточными силами. К 3 февраля 1-й Белорусский фронт вышел к Одеру и захватил плацдарм на его западном берегу в районе Кюстрина, очистив от противника правый берег реки. Занятая сильным немецким гарнизоном, польская крепость Познань продержалась до 13 февраля 1945 года, когда была взята силами 8-й гвардейской армии.

В Висло-Одерской операции советские войска, по официальным данным, потеряли 43,5 тыс. убитыми и пропавшими без вести и 150,7 тыс. ранеными и больными. Данные о безвозвратных потерях, скорее всего, занижены не менее чем втрое. Достоверных данных о потерях немецких войск нет. Известно только, что в период с 1 по 20 января 1945 года Красная Армия взяла 67 776 пленных, большая часть которых приходилась на фронт Висло-Одерской операции, а меньшая – на Восточную Пруссию.

Миф Освенцима

Главный миф концлагеря Освенцима, дискуссии вокруг которого продолжаются до сих пор, связан как с подсчетом общего числа прошедших через лагерь и погибших там заключенных, так и с вопросом, применялись ли в Освенциме газовые камеры для умервщления людей.

Освенцим (правильнее немецкое название – Аушвиц, или Аушвиц-Биркенау, так как польское название Освенцим во время германской оккупации не употреблялось) – крупнейший немецкий концентрационный лагерь в Верхней Силезии, основанный 20 мая 1940 г. на территории, после оккупации Польши в сентябре 1939 года, присоединенной к территории Рейха. Над входом в лагерь висел лозунг «Arbeit macht frei» («Труд освобождает»). Сначала был создан лагерь Аушвиц-1. Здесь использовались старые двух– и трехэтажные австрийские казармы. Польское 2-тысячное население Освенцима было выселено. Остались только немцы. Первые 728 польских политических заключенных прибыли в лагерь 14 июня 1940 года В 1941 года в Аушвице-1 насчитывалось от 13 до 16 тыс. заключенных, а в начале 1942 года – около 20 тыс. Все они обязаны были работать шесть дней в неделю (воскресенье – выходной). Применялись различные виды наказаний – порка, карцер, лишение пищи, расстрел. В случае побега заложники – соседи беглеца по бараку – обрекались на медленную голодную смерть. С осени 1941 года в Освенцим стали поступать советские военнопленные, а с 1942 года – массы евреев из Польши и цыган с других оккупированных территорий и из Германии. В лагере находились также польские и немецкие политзаключенные и уголовники, а также политзаключенные из оккупированных немцами стран. Всего жертвами Освенцима стали люди более 30 национальностей, но примерно 85 % погибших составляли евреи. С октября 1941 года стал строиться лагерь Аушвиц-2 (Биркенау, по-польски Бжезинка), где заключенные размещались в более чем 300 одноэтажных деревянных бараках. В 1943–1944 годах лагерный врач Аушвица-2 гауптштурмфюрер СС доктор Йозеф Менгеле проводил медицинские эксперименты над узниками, особенно над карликами и близнецами. Он также экспериментировал над порогом выживания в холодной воде, что должно было помочь выжить пилотам Люфтваффе, сбитым над морем. Жертвами экспериментов Менгеле стали сотни узников.

Под именем Аушвиц-3 известно около 40 мелких лагерей при предприятиях концерна ИГ Фарбен, для нужд которых использовался труд заключенных. Первый из этих лагерей – Мановиц был открыт в мае 1942 года.

В Освенциме была чрезвычайно высокая смертность заключенных от эпидемий тифа и других болезней, а также от недоедания, особенно в последние месяцы существования лагеря. Фактически это был лагерь уничтожения, поскольку паек заключенных не покрывал их трудозатрат, и они были обречены на постепенную смерть от недоедания. Таким образом Гитлер собирался «окончательно решить еврейский вопрос».

Когда 27 января 1945 года советские солдаты заняли Освенцим, они застали там только около 7,5 тыс. нетрудоспособных узников. 58 тыс. узников были эвакуированы в другие концлагеря в Германии перед приходом Красной Армии.

Основная дискуссия среди историков идет вокруг того, использовались ли в Освенциме для уничтожения людей газовые камеры с применением газа «циклон Б». Как отмечают историки-ревизионисты, при той концентрации людей в герметичных камерах, о которой говорили уцелевшие свидетели, несчастные умерли бы примерно за то же самое время без всякого отравляющего газа от одной только нехватки кислорода и повышения концентрации углекислого газа. К тому же не пришлось бы тратить время на дегазацию камер. Газ «циклон Б» использовался в Освенциме, как и в других германских лагерях, для дезинфекции одежды заключенных. При высокой температуре гранулы «циклона Б» выделяют смертельную для человека и насекомых синильную кислоту.

На территории Освенцима в 1947 году был создан музей, который включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Первоначально утверждалось, что в Освенциме было уничтожено свыше 4 млн человек. Теперь официальная цифра жертв – 1,1 млн человек. Историки-ревизионисты утверждают, что в Освенциме было уничтожено не более 510 тыс. человек, принимая во внимание мощности и реальное время функционирования имевшихся в лагере крематориев. Иногда называется и более низкая цифра в 200 тыс. погибших, что примерно соответствует числу зарегистрированных смертей в Освенциме.

Миф немецкого «чудо-оружия»

Главный миф германского «чуда-оружия» создавался нацистской пропагандой еще в годы Второй мировой войны, особенно в 1943–1945 годах, когда надежды на победу Германии и даже на сколько-нибудь благоприятный исход войны для немецкой стороны таяли с каждым месяцем. Он заключался в утверждении, что с появлением «чудо-оружия» в войне должен произойти коренной поворот в пользу Германии. В послевоенной историографии различных стран, а также в публицистике были распространены утверждения, будто Гитлеру не хватило года или даже полугода для того, чтобы получить в свои руки настоящее «чудо-оружие», которое принесло бы ему победу.

К разряду немецкого «чудо-оружия» обычно относят германский атомный проект, ракеты Фау-1 и Фау-2, а также немецкие подводные лодки последней модификации. Иногда к «чудо-оружию» также причисляют танки «тигр» и «королевский тигр» и германские реактивные самолеты, прежде всего истребитель Me-262.

Давно уже доказано, что германский атомный проект к концу войны был еще весьма далек от своего завершения. Германские физики попытались осуществить самоподдер-живающуюся цепную реакцию только в марте 1945 года, но потерпели неудачу. А даже в случае успеха с момента осуществления цепной реакции до создания бомбы прошло бы не менее двух с половиной лет. Именно так было у американцев. Энрико Ферми смог впервые осуществить цепную ядерную реакцию на реакторе в Калифорнии 2 декабря 1942 года, а первые испытания американской атомной бомбы были осуществлены только 16 июля 1945 года. Германский же атомный проект с середины 1943 года тормозился из-за стратегических бомбардировок англо-американской авиации. Немцам приходилось рассредотачивать производство по мелким городкам, укрывать его в горах и под землей, что стоило немало сил и средств. Этот же фактор негативно влиял и на другие проекты по созданию «чудо-оружия». В частности, бомбардировки на полгода отсрочили появление подлодок XXI проекта, почти неуязвимых для средств противолодочной обороны, а в марте 1945 года из-за бомбардировок их сборку пришлось прекратить. В результате в свои первые боевые походы они вышли в начале мая 1945 года, когда все уже было кончено. В случае же с атомным проектом были еще два фактора, обусловившие его отставание от американского. Германские ученые во главе с нобелевским лауреатом Вернером Гейзенбергом считали, что замедлителем нейтронов может служить только тяжелая вода, и слишком поздно поняли, что в этом же качестве может использоваться графит. Кроме того, германские физики, принимая во внимание ограниченность имевшихся в их распоряжении запасов урана, стремились осуществить цепную реакцию при минимальной критической массе, что требовало увеличения давления и усложняло проект.

В действительности только осуществление атомного проекта раньше стран Антигитлеровской коалиции могло переломить ход войны в пользу Германии. Все остальные проекты «чудо-оружия» такого перелома обеспечить не могли даже при самом успешном осуществлении этих проектов. Крылатая ракета Фау-1 и баллистическая ракета Фау-2 способны были достигать Англии с побережья Франции и Бельгии, более или менее успешно преодолевая британскую ПВО. Однако ракета могла доставлять к цели не более тонны взрывчатки, т. е. даже меньше, чем американская «Летающая крепость», которая могла поднимать 3–3,5 т бомб. Не более 31 % Фау-1 и Фау-2 достигали цели. Всего было произведено 32 тыс. ракет Фау-1 и 6600 ракет Фау-2, из которых успели выпустить по целям в Великобритании и других районах Европы 18 тыс. Фау-1 и 3225 Фау-2, которыми было убито около 12 тыс. человек гражданского насления. Каких-либо важных военных объектов поразить не удалось, поскольку ракеты были неуправляемыми. При этом средняя стоимость ракеты Фау-1 составляла около 100 тыс. рейхсмарок, а Фау-2 – 250 тыс. рейхсмарок. Одна Фау-2 стоила столько же, сколько два ист ребителя Me-109, тогда как ее реальная боевая эффективность была значительно ниже, чем эффективность даже одного истребителя.

Не будет преувеличением заявить, что немцы проиграли Вторую мировую войну в том числе и потому, что у них была самая передовая научно-техническая мысль. Они были, пожалуй, единственными участниками, кто уже во время войны интенсивно внедрял в серийное производство принципиально новые образцы вооружений и боевой техники, будь то «тигры» и «пантеры», будь то новейшие «фокке-вульфы» и реактивные истребители Me-262 или ракеты Фау. Все эти новинки были во много раз дороже своих более ранних аналогов, но отнюдь не в столько же раз эффективнее. Правда, тут надо оговориться, что «фокке-вульфы» применялись против «летающих крепостей», против которых их тяжелое вооружение было эффективнее. Вместо того чтобы тратить силы и средства на новейшие «игрушки», быть может, стоило наращивать производство старых образцов, только модернизируя их? Например, тех же Me-109 и Т IV? Ведь танк «тигр» стоил около 800 тыс. рейхсмарок, а модернизированный Т IV – не более 125 тыс. рейхсмарок. Значит, вместо одного «тигра» можно было произвести как минимум шесть модернизирванных Т IV. Тогда, быть может, удалось бы если не ликвидировать, то существенно сократить количественное превосходство союзников в вооружении и боевой технике. Тем более что модернизированный Т IV с длинноствольной пушкой на практике превосходил, с учетом превосходства немецких танкистов в мастерстве, советский Т-34. А на Западе танков, которые превосходили бы модернизированный Т IV, так и не появилось до конца войны. Американский «Шерман» мог сражаться с ним лишь на равных, уступая и «пантерам», и «тиграм». В Советском Союзе модернизированный Т-34 с 85-мм пушкой впервые попал на фронт в марте 1944 года. Он превосходил модернизированный Т-34, мог на равных сражаться с «пантерами» и уступал «тиграм» и «королевским тиграм». Однако можно вполне обоснованно предположить, что в случае, если бы у немцев не появились бы «тигры» и «пантеры», советские конструкторы вплоть до конца войны не получили бы задания на разработку Т-34-85. Но в условиях тоталитарного режима главной становилась задача разработать и произвести необходимое вооружение и боевую технику, а вопрос о ее цене отходил на второй план. Конструкторы получали возможности воплощать в жизнь свои самые смелые разработки. И это происходило еще до того как превосходство союзников на всех фронтах вынудило Гитлера искать спасения в поисках «чудо-оружия», способного радикально изменить неблагоприятно складывающийся для Германии ход войны. Например, техническое задание на разработку будущего «королевского тигра» было выдано еще в августе 1942 года, когда вермахт находился на пике успехов. Конструкторам пришла в голову идея разместить в башне танка 88-мм зенитное орудие, и для этого орудия был создан новый тяжелый танк. «Королевский тигр» превосходил все танки Второй мировой войны, включая советский тяжелый танк ИС-2 со 122-мм башенным орудием. Но впервые вступили в бой «королевские тигры» только в августе 1944 года, когда немецкие войска главным образом отступали. А эвакуировать даже слегка поврежденный «королевский тигр» было очень непросто. Его мог буксировать только другой «королевский тигр». Кроме того, далеко не каждый мост выдерживал вес «королевского тигра». Все это увеличивало немецкие безвозвратные потери в новейшей бронетехнике.

Миф штурма Кёнигсберга

Главный миф штурма Кёнигсберга в апреле 1945 года состоит в утверждении советской пропаганды военного и послевоенного времени, что это была мощная крепость с сильным гарнизоном и ее захват за четыре дня был выдающимся достижением военного искусства Красной Армии.

На самом деле захват Кёнигсберга и Восточной Пруссии был осуществлен только благодаря подавляющему численному и техническому превосходству Красной Армии и стоил ей больших потерь. Операцию по захвату Восточной Пруссии советские войска начали 13 января 1945 года. В ней участвовали 3-й Белорусский фронт генерала Ивана Черняховского, 43-я армия 1-го Прибалтийского фронта генерала Ивана Баграмяна и 2-й Белорусский фронт маршала Константина Рокоссовского. Они насчитывали 1669 тыс. человек, 25,4 тыс. орудий и минометов, около 4 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок и 3,1 тыс. боевых самолетов. В Восточной Пруссии и Северной Польше им противостояли войска группы армий «Центр» под командованием генерала Ганса Георга Рейнгардта. Группа армий, по оценкам советской разведки, значительно завышенным, имела 580 тыс. солдат и офицеров, более 8 тыс. орудий и минометов, 515 боевых самолетов. Продвижение советских войск в Восточной Пруссии было затруднено из-за наличия там мощных долговременных укреплений, созданных еще в межвоенный период.

Первоначально 2-й Белорусский фронт главными силами должен был действовать в Померании. Однако 20 января, из-за медленного продвижения 3-го Белорусского фронта, Ставка приказала повернуть 3-ю, 48-ю, 2-ю ударную и 3-ю гвардейскую танковую армии для действий против восточно-прусской группировки.

Командующий фронтом маршал Рокоссовский в мемуарах критиковал это решение, поскольку оно уводило четыре армии с главного, берлинского, направления на второстепенное, восточно-прусское. Вероятно, поворот основных сил 2-го Белорусского фронта против Восточной Пруссии объяснялся тем, что Сталин стремился аннексировать эту провинцию и хотел занять ее до окончания войны, чтобы поставить союзников перед свершившимся фактом.

26 января танкисты 5-й гвардейской танковой армии генерала Вольского достигли Балтийского моря севернее Эльбинга. Затем в район Мариенбурга и Эльбинга вышли войска 48-й армии и 2-й ударной армии. В ночь на 27 января три немецкие пехотные дивизии нанесли неожиданный контрудар и потеснили 48-ю армию на 10–20 км, разбив две советские стрелковые дивизии. К 30 января немцы оказались в 10 км от Эльбинга. Создалась угроза восстановления сухопутной связи Восточной Пруссии с остальной территорией Германии. Черняховский срочно перебросил в район прорыва стрелковый, механизированный и два танковых корпуса, кавалерийский корпус, пять истребительно-противотанковых артиллерийских бригад, стрелковую дивизию и другие части.

29 января немецкие войска в Восточной Пруссии оказались расчленены на хейльсбергскую, кёнигсбергскую и земландскую группировки. Но уже 30 января танковая дивизия «Великая Германия» и моторизованная дивизия «Герман Геринг» оттеснили 11-ю гвардейскуюй армию от побережья и восстановили связь с Кёнигсбергом. 31 января советские войска овладели Хейльсбергом, но дальнейшее наступление пришлось прекратить из-за ожесточенного сопротивления противника.

10 февраля советские войска начали наступление против хейльсбергской и земландской группировок. 18 февраля погиб генерал Черняховский, и его во главе 3-го Белорусского фронта сменил маршал Василевский. 19–20 февраля немцы нанесли контрудар, овладели позицией Метгетен и восстановили связь Кёнигсберга с земландской группировкой.

К 29 марта была уничтожена группировка, оборонявшая Хейльсбергский укрепрайон. Ее остатки смогли пробиться в Кёнигсберг.

30 января Кёнигсберг был окружен силами 39-й и 11-й гвардейской армий. Но 19–20 февраля немцам ударом с северо-запада удалось деблокировать город, прорвавшись через позиции 39-й армии. Теперь появилась возможность снабжать столицу Восточной Пруссии через порт Пиллау.

Штурм Кёнигсберга начался 6 апреля. Его осуществляли 43-я, 50-я и 11-я гвардейская армии под общим руководством генерала Баграмяна. Они насчитывали 137 тыс. человек, 5 тыс. орудий и минометов, 538 танков и самоходных орудий, 2444 самолета.

В Кёнигсберге у немцев было три кольца обороны. Как вспоминал комендант Кёнигсберга Отто фон Ляш, «кирпич, применявшийся для строительства, несколько раз обжигался, чем достигалась повышенная прочность. Таким образом, эти старые укрепления были довольно надежной защитой, в том числе и от современной артиллерии. Однако их недостаток заключался в том, что возможность наблюдать оттуда и вести огонь была очень ограничена». Две наиболее боеспособные дивизии кёнигсбергского гарнизона, пехотная и танковая, равно как и значительная часть артиллерийских запасов, задолго до штурма были выведены на Земландский полуостров. По оценке коменданта Кёнигсберга генерала Отто фон Ляша, к началу штурма на 150 тыс. наступающих приходилось 35 тыс. обороняющихся, в дополнение к которым имелось еще около 15 тыс. членов фольксштурма, не имевших оружия. Из бронетехники гарнизон располагал только одной ротой штурмовых орудий. Это было вызвано тем, что командующий 4-й армией и земландской группой войск генерал Фридрих Вильгельм Мюллер собирался оборонять в первую очередь Пиллау, через который шла эвакуация войск и беженцев в Германию. Он не предполагал, что советские войска станут штурмовать Кёнигсберг, полагая эту акцию бессмысленной. Немецкие наблюдатели видели, как советские войска совершают перегруппировку перед штурмом, но помешать ей гарнизон Кёнигсберга не мог из-за острого дефицита снарядов. Также немцы не могли в преддверии неприятельской артподготовки заранее отвести войска из передовых линий окопов. Отводить их было просто некуда, поскольку советская артиллерия простреливала всю территорию, занимаемую в тот момент кенигсбергской группировкой.

Штурм начался мощной артподготовкой, затем, в полдень, под прикрытием огневого вала в наступление пошли пехота, танки и самоходные орудия. Укрепления блокировались и уничтожались советскими штурмовыми группами с помощью танков, 122-мм орудий и огнеметов. Вот как запомнился штурм города генералу Ляшу: «Наша крепостная артиллерия, слабая и бедная снарядами, не могла ничего противопоставить этому огню и ни один немецкий истребитель не показывался в небе. Зенитные батареи были бессильны против тучи вражеских самолетов и к тому же им приходилось с трудом обороняться от танков противника. Все средства связи были сразу же уничтожены и лишь пешие связные пробирались на ощупь сквозь груды развалин к своим командным пунктам или позициям. Под градом снарядов солдаты и жители города забились в подвалы домов, скопившись там в страшной тесноте».

8 апреля Кёнигсберг был полностью окружен. Остатки гарнизона попытались прорваться на запад вместе с толпами беженцев вечером 8 апреля, но потерпели неудачу. Пробиться смогли лишь несколько штурмовых орудий и отдельные подразделения, насчитывавшие несколько сот человек.

В ночь на 10 апреля комендант Кёнигсберга генерал Отто Ляш капитулировал на условиях, гарантировавших жизнь солдатам и мирному населению и достойное обращение в плену. 10 апреля были ликвидированы последние очаги сопротивления.

Вот воспоминания одного из немецких офицеров о картинах, которые он наблюдал сразу после капитуляции, когда пленных гнали на сборный пункт: «В дома тащили плачущих, отбивавшихся девушек и женщин… Придорожные кюветы были полны трупов… Валялось множество мертвых детей. На деревьях болтались повешенные – с отрезанными ушами, выколотыми глазами… Горели хутора, на дороге валялся домашний скарб, кругом бегал скот, в него стреляли, убивая без разбора. До нас доносились крики взывающих о помощи».

25 апреля был взят Пиллау. Остатки немецких войск, отступившие на косу Фрише Нерунг, сдались 9 мая, в рамках общей капитуляции.

По официальным советским данным, потери Красной Армии в боях за Восточную Пруссию в период с 13 января по 25 апреля 1945 года составили 126,5 тыс. убитыми и пропавшими без вести и 458,3 тыс. ранеными и больными. Истинные безвозвратные потери были в несколько раз больше. Советские войска потеряли 3525 танков и самоходных артиллерийских установок, 1644 орудия и миномета и 1450 боевых самолетов. Достоверных данных о потерях вермахта в боях за Восточную Пруссию нет.