Текст книги "Искусство ведения войны. Эволюция тактики и стратегии"

Воздействие этой акции было колоссальным, вселив в галлов и германцев страх перед силой римлян, что привело к умиротворению галльских племен. Но на другом берегу Рейна самое свирепое из германских племен – свевы угрожали более слабым племенам по соседству, которые обратились к Цезарю с просьбой прийти и спасти их. Цезарь решил перейти Рейн не для завоевания, а для оказания психологического эффекта; и, чтобы сделать этот эффект как можно более сильным, он решил построить мост и провести по нему свою армию. Это было сделано с быстротой, тщательностью и успехом, которые отличали действия Цезаря. Через десять дней после принятия им решения о постройке моста, когда строительный материал для него еще стоял в лесу, мост шириной сорок футов был построен. Цезарь прошел по нему со своими легионами и оставался в Германии восемнадцать дней. Вернувшись в Галлию, римляне снесли мост. Его приход произвел сильное впечатление, главным образом из-за моста, потому что строительство такого моста за десять дней заставило варваров с благоговением и страхом понять, что римляне принадлежат к более развитой породе людей.

Было начало августа 55 г. до н. э. Галлия была приведена к повиновению. Но через узкий пролив находился остров, белые скалы берегов которого иногда можно было увидеть, но о котором римляне мало знали, за исключением того, что враги Рима иногда находили там убежище. Цезарь решил высадиться в Британии. Он велел одному из командиров на корабле разведать побережье острова, послал к британцам одного галльского вождя (для разведки и воздействия на бриттов. – Ред.) и, наконец, собрал около восьмидесяти кораблей в месте, где сейчас находится Булонь. После возвращения командира, посланного на разведку (а вождя бритты задержали. – Ред.), Цезарь приступил к переправе через пролив, погрузив на корабли два легиона.

Он обнаружил, что вдоль белых скал стоят воины, и увидел, что скалы расположены так близко к воде, что высадка на них невозможна с учетом угрозы сопротивления. Поэтому он отправился вдоль побережья и плыл до тех пор, пока не нашел пологий берег. Бритты следовали за ним – одни в колесницах, другие верхом, явно намереваясь сражаться. Цезарь немедленно отправил свои боевые корабли с лучниками и метательными машинами вперед, чтобы расчистить подступы, а затем приказал легионерам прыгать за борт и двигаться к берегу. Бритты направили своих коней в воду, чтобы встретить римлян. Последовал рукопашный бой, который закончился как обычно.

После этого Цезарь поставил лагерь. Все шло хорошо до четвертого дня, когда поднялась буря и выбросила несколько кораблей на берег, а несколько угнала в море. Со своей обычной энергией и изобретательностью Цезарь собрал свои корабли, за исключением двенадцати судов, и починил те, которым требовался ремонт. Тем временем бритты, очень воодушевленные произошедшим, совершили два внезапных нападения на римлян в их лагере. Однако они потерпели поражение и запросили мира, несмотря на искусное использование колесниц, к чему римляне были непривычны. Затем Цезарь вернулся в Галлию и расквартировал свою армию на зиму среди белтов, а сам отбыл в Иллирию.

В апреле 54 г. до н. э. Цезарь возвратился в Итий (Булонь), где он увидел 28 (26. – Ред.) почти готовых боевых кораблей и 600 (свыше 700. – Ред.) транспортных кораблей, построенных по его собственным чертежам. 20 июля он отплыл с пятью легионами и значительным количеством конницы, погруженными на 800 судов, и в полдень высадился на том же самом берегу, что и в прошлом году, но уже не встретив никакого противодействия. Римляне разбили лагерь и окружили его рвом. Затем Цезарь направился в глубь острова, преодолевая значительное сопротивление. Но внезапно до него дошла весть о том, что его флот опять разметала буря. Он немедленно вернулся к побережью и приступил к спасению и ремонту кораблей. Его меры были так грамотно направлены и так эффективно осуществлялись, что через десять дней он получил возможность возобновить свой поход. И снова он встретил значительное сопротивление бриттов. Они были такими же храбрыми и воинственными, как и любые воины, которые ему встречались, но, как и у всех варварских племен, у них не было плана действий после своего первого нападения, и они быстро приходили в замешательство. И тогда отлично обученные римские легионы под командованием изобретательного Цезаря получали возможность нанести им огромный урон, который усиливал их смятение и в конце концов приводил к беспорядочному бегству.

Из всех выдающихся людей в истории человечества Юлий Цезарь был самым находчивым, способным адаптировать принимаемые меры к изменившимся обстоятельствам и разрабатывать новые методы и уловки в критической ситуации.

Лето прошло успешно для римлян, и Цезарь повел их назад в Галлию приблизительно в середине сентября. Урожай в Северной Галлии в тот год был плохим, и по этой причине Цезарь был вынужден разместить свои войска на большей территории, чем ему хотелось бы. Заметив это, галлы увидели возможность нападения на каждый гарнизон по отдельности. Возглавил это движение человек с необычным именем Индутиомар, который уговорил вождя (кельтского племени эбуронов. – Ред.) по имени Амбиорикс (Амбиориг) захватить гарнизон в городе (современный Тонгерен) вероломным путем, что было легче сделать, чем силой. Амбиорикс, будучи лично знаком с Сабином – римским полководцем, командующим тем гарнизоном, сказал ему, прикрываясь дружеским отношением, что большие отряды германцев перешли Рейн и собираются напасть на Тонгерен, и по всей Галлии другие римские гарнизоны тоже подвергнутся нападениям одновременно. Он посоветовал Сабину бежать в соседний гарнизон, пока есть время. Вопреки совету своего заместителя, вопреки приказу Цезаря и проявив глупость, удивительную для римского полководца, Сабин свернул лагерь и отправился маршем на соединение с Лабиеном, другим римским полководцем. Амбиорикс поджидал его в большой долине в двух милях (3 км) от лагеря и в нужное время и в нужном месте напал на него со всех сторон. Римляне сражались со всем возможным героизмом, и последние из них приняли смерть как римляне – от мечей друг друга. Спаслись лишь несколько отставших солдат. Они и принесли весть Лабиену.

Недалеко от Тонгерена находился другой лагерь, гарнизоном которого командовал Квинт Цицерон – брат оратора. Как только стало известно, что Сабин и его часть уничтожены, окрестные племена напали на Цицерона с обычными для них жестокостью и храбростью. Потерпев неудачу, они попытались применить к Цицерону те же методы, которые принесли им успех в случае с Сабином, но безрезультатно. Тогда варвары, научившись многому у римлян, построили высокий вал, вырыли глубокий ров вокруг лагеря и возвели башню, хотя у них не было инструментов, кроме их мечей, а затем стали бросать раскаленные глиняные шары и дротики с зажженной соломой на крытые соломой крыши домов, в которых жили солдаты. Дома и склады загорелись, после чего враг удвоил усилия, начав метать копья, камни и стрелы, но снова безрезультатно. Цезарь был в ста двадцати милях (193 км), но ему нельзя было послать весть, пока, наконец, не нашелся раб, готовый рискнуть и отнести письмо Цезарю в древке своего копья.

С быстротой, которая отличала Цезаря при принятии решений и передвижении, он немедленно отправился на помощь Цицерону, собрав из различных гарнизонов все подкрепление, которое он смог получить. Будучи хорошим стратегом, он хорошо наладил шпионскую службу, но у него было всего 7000 человек против 60 000. Получив информацию, что Цицерону не угрожает опасность и нет причин рисковать, затевая сражение в неблагоприятных обстоятельствах для его спасения, Цезарь разбил лагерь, сделав его как можно меньше, чтобы ввести галлов в заблуждение относительно численности войска, которое у него было. Разными способами он имитировал слабость своей армии, а затем, воспользовавшись благоприятным моментом, когда враг стал явно демонстрировать самонадеянность и, как следствие, беспечность, он внезапно распахнул ворота лагеря и ринулся на варваров сразу всеми силами, искрошив их на куски.

Из этого и других инцидентов явствует, что варвары, как и большинство необученных людей, не способны долго соблюдать бдительность. Незадолго до этого случая Цезарь сказал, что умные люди предвидят возможные трудности и заранее решают, что они будут делать, если возникнут определенные ситуации. Ясно, что варвары этого не делали, а Цезарь обычно делал.

Цезарь немедленно освободил Тонгерен, вступив в лагерь Цицерона около девяти часов вечера. Затем он вернулся в Самаробриву (Амьен), понимая, что во всей стране царят беспорядки и власти Рима грозит неминуемая опасность. Лабиен был по-прежнему осажден в своем лагере Индутиомаром. Следуя тактике Цезаря, он изобразил робость, позволив варварам ездить верхом вокруг укреплений, называть римлян трусами и швырять копья через стену, явно боясь на это ответить. Но однажды днем, когда галлы рассеялись после одной из таких вылазок, он внезапно послал свою конницу с приказом обратить врага в бегство и убить их вождя Индутиомара. Вылазка оказалась успешной, и ее исход отчасти утихомирил ликование галлов по поводу уничтожения легионов (полтора легиона. – Ред.) Сабина.

Цезарь не ушел в Италию на зиму, как он обычно делал, и еще до начала весны выступил с четырьмя легионами против нервиев, которые напали на Цицерона. Без малейшего предупреждения он обрушился на них, захватил их скот и опустошил местность. Вернувшись в Самаробриву (Амьен), он отправился оттуда в Париж с обычной для него быстротой и заставил еще два племени молить о прощении. Затем он повернул к племенам, которые разбили Сабина. Он перебрасывал мосты через рвы и речушки в поисках Амбиорикса, который прятался во Фландрии. В то же самое время Лабиен по приказу Цезаря выманил племя треверов на вылазку ложным отступлением, а затем обрушился на своих преследователей и добился успеха. Их союзники-германцы снова отступили за Рейн, а Цезарь опять навел через эту реку мост и стал их преследовать. Но его погоня была напрасной, потому что его свирепые враги просто бежали в лес, и у них не было ни городов, ни полей, ни другой собственности, которую можно было уничтожить. Поэтому Цезарь снова переправился через Рейн в Галлию.

Вскоре после этого он опять пришел в Тонгерен, который уже покинул Сабин. Укрепления все еще стояли, и Цезарь, стесненный тяжелым имуществом, оставил его там с Цицероном и одним легионом, пообещав вернуться через семь дней и оставив Цицерону строгий приказ держать людей в пределах укреплений. Однако на седьмой день отсутствия Цезаря 2000 германских всадников появились в окрестностях и, узнав, что Цезаря нет, напали на гарнизон. К сожалению, Цицерон не подчинился приказу: позволил своим людям заниматься добычей продовольствия и оставлял некоторые ворота без охраны. И здесь варвары проявили присущую им слабость и отсутствие дальновидности: они принялись грабить, а затем ускакали после короткой стычки с возвращающимися фуражирами.

Впечатление, которое все это произвело на римлян, легко можно себе представить. Хуже того, из этого нападения они сделали вывод, что в окрестностях, вероятно, находится большое войско германцев, а Цезарь с его небольшим отрядом, наверное, разбит. Однако Цезарь вернулся с присущей ему точностью в то время, которое он назначил, и не был доволен тем, что он услышал.

Теперь в Галлии было внешне тихо, но в Риме – нет. Там бушевали сложные политические интриги, частью которых была зависть к Цезарю. Цезарь отправился в Рим. Весть об этом достигла Галлии, и местные племена решили, что пребывание Цезаря в Галлии настолько зыбко, что внезапное и одновременное восстание будет успешным, особенно теперь, когда сам он находился по другую сторону Альп. Для всеобщего восстания был назначен день, и в этот день оно началось с резни римских гражданских лиц в городе Ценаб (будущий Орлеан), расположенном на реке Лигер (Луара). Через несколько часов об этом стало известно племенам на юге страны, в результате чего арверны, которые до той поры были мирным племенем, немедленно восстали под руководством своего молодого вождя Верцингеторикса (Верцингеторига), который проявил исключительный талант и вскоре развил необычайную активность: собрал армию немалых размеров и внушил ей свои настроения.

Цезарь немедленно отправился в Галлию, хотя это ставило под угрозу его личные интересы в Риме. Он понимал, что задача собрать вместе его легионы представляла огромную трудность, так как римские гарнизоны в Галлии были разбросаны на большой территории, населенной врагами Рима. Цезарь преодолел эти трудности, стоявшие перед ним, главным образом благодаря тому, что передвигался с большей скоростью, чем ожидали его враги, и преодолевал препятствия, которые, как они думали, он не сможет преодолеть. Со своими легионами он прошел через перевалы Севеннских гор (высота Севенн до 1702 м. – Ред.), хотя снег был глубиной шесть футов (1,8 м) (именно так! – Ред.) и дороги считались непроходимыми даже для одиноких путников. Благодаря этому он сумел обрушиться на восставших арвернов и опустошил их земли. Там Цезарь построил крепкий укрепленный лагерь и оставил командовать им Децима Брута, а сам бросился через всю страну с небольшим войском. Находясь в седле днем и ночью, он, наконец, добрался до двух легионов, расквартированных неподалеку от современного города Осер, и отправил приказ другим легионам, чтобы они присоединились к нему там.

Тем временем галлы копили силы, а перед войсками Цезаря встала проблема все возрастающей нехватки продовольствия. Он приказал эдуям доставить его солдатам продовольствие, а затем внезапно выдвинулся к Ценабу (Генабуму, будущий Орлеан), где были убиты римляне. Там через реку стоял мост, по которому варвары попытались улизнуть ночью, но Цезарь оказался проворнее их и взял всех их в плен. Верцингеториг, который не знал, что Цезаря нет в лагере, в котором тот оставил Децима Брута, поспешил завязать с ним бой. У этого боя был обычный итог, но был и другой: он открыл Верцингеторигу глаза на то, что наилучший способ уничтожить Цезаря – не встретиться с ним в сражении, а не давать его солдатам возможности получать продовольствие. Этого он и принялся добиваться незамедлительно: сжигал окрестные поля, нарушал коммуникации Цезаря и прибегал к многочисленным хитроумным уловкам, подобным тем, которые использовал римский полководец Фабий против Ганнибала.

Часть плана молодого вождя состояла в том, чтобы не оборонять даже города, но его убедили встать на защиту Аварика (совр. Бурж) – богатого и хорошо укрепленного города, окруженного с трех сторон реками, в то время как с четвертой стороны находились болота и топи, которые можно было преодолеть только по одной цепи холмов. Цезарь увидел, что город можно взять только правильной осадой; и было сомнительно, хватит ли римлянам запасов зерна на тот срок, что она продлится. Ситуация завершилась почти реальным голодом, но, вдохновляемые Цезарем, солдаты решили держаться стойко. Ведение осадных работ особенно осложнял тот факт, что жители той части страны были искусными ремесленниками и окружили город стенами толщиной сорок футов (более 12 м), сложенными поочередно из слоев камня и древесины. Погода была холодная и сырая, но через двадцать пять дней римляне построили напротив стены насыпь из дерна и вязанок хвороста шириной около 100 метров и высотой 25 метров – вровень со стенами города. Тогда находчивые галлы сумели сделать под насыпь подкоп и поджечь, а в это время сами бросали со стен факелы и горящие вязанки хвороста. Но в конечном итоге пожар был потушен. На следующее утро римляне ринулись на стены с вершины насыпи и перебили всех людей в городе (около 40 000, в том числе женщин и детей. – Ред.).

В результате этой катастрофы повысился авторитет Верцингеторига, который был против любой попытки защитить город, а его сподвижники удвоили усилия, чтобы перекрыть римлянам снабжение продовольствием.

Был еще один город – под названием Герговия, защищать который Верцингеторига уговорили. Он считался неприступным, и сам Цезарь понял, что взять его можно только осадой. Он начал строить рядом с ним укрепленный лагерь, но, не закончив работу, узнал, что эдуи, на которых он рассчитывал в плане поставок продовольствия, стали ненадежными союзниками. Дело в том, что 10 000 воинов, которых эдуи собрали по приказу Цезаря, убили командовавших ими римских военачальников и готовились присоединиться к Верцингеторигу. Оставив два легиона охранять лагерь, Цезарь перехватил восставших эдуев и пресек мятеж в зародыше.

В его отсутствие Верцингеториг напал на его лагерь. Цезарь вернулся вовремя, чтобы выручить оставленные легионы, но настоятельная потребность в продовольственном снабжении стала столь велика, что он был вынужден прекратить осаду и признать свою единственную военную неудачу во всей Галльской войне. Его положение действительно было критическим. Прокормить его армию при существующем положении вещей было больше невозможно, отступить в римскую провинцию было бы признанием поражения, которое побудило бы варваров к дальнейшим мятежам. Он немедленно направился во владения эдуев, где, как он знал, должно было быть много продовольствия, и благодаря быстрым передвижениям, включая переправу реки вброд, когда его войскам пришлось идти по плечи в воде, ему удалось доставить всю свою армию до пункта назначения.

В это время Лабиен с отдельным отрядом находился радом с городом Лютеция, который сейчас называется Парижем. Узнав об отступлении Цезаря и осознав необходимость соединиться с ним, но увидев большое войско галлов на другом берегу реки, он понял, что нужна какая-то военная хитрость. Он отправил флотилию небольших барж к излучине в четырех милях (6,4 км) ниже Парижа и велел им ждать там его. Ночью он послал небольшой отряд в лодках вверх по течению реки, приказав ему поднять шум, будто при отступлении, в то время как он с основной частью войска тихо дошел до баркасов и переправился на них через реку так, что никто этого не заметил. Услышав шум, который поднял маленький отряд, галлы рассудили, что вся армия бежит, и начали преследовать римлян, но беспорядочно. Лабиен обрушился на них (с обычным результатом) и присоединился к Цезарю.

Тем временем неудача Цезаря у Герговии вселила во всех галлов надежду на изгнание римских оккупантов. Они выбрали Верцингеторига своим командующим и с удвоенной энергией принялись отсекать Цезаря от запасов продовольствия. Но благодаря своим походам на другой берег Рейна и мудрому обращению с местным населением (в случае ослушания истреблял поголовно или продавал в рабство. – Ред.) Цезарь сумел получить большие запасы продуктов питания и, кроме того, огромное число конных германских воинов. Но этих воинов он был вынужден посадить на римских коней из-за того, что кони германцев были хуже. Подготовившись, Цезарь выступил в поход, чтобы наказать вероломных эдуев. По пути он подвергся нападению большого войска под командованием Верцингеторига, которому пришел в голову плохой стратегический план – атаковать Цезаря в открытом поле. Войско Верцингеторига потерпело поражение, понеся огромные потери, и отступило к крепости Алезия. В действительности оно было загнано в саму крепость, и началась одна из самых замечательных осадных операций в истории (во многих отношениях самая замечательная).

Крепость Алезия стояла на холме, круто обрывавшемся со всех сторон, и располагалась между двумя реками (Озерен и Оз), которые текли параллельно друг другу приблизительно на расстоянии двух миль (3 км) и впадали в реку Бренн. В ней теперь нашли убежище 80 000 человек. Крепость была неприступна, если не учитывать голод, а Цезарь достаточно знал варваров, чтобы быть уверенным в том, что они не позаботились сделать большой запас продовольствия. От всадников, посланных Верцингеторигом, он вскоре узнал, что продовольствия у них хватит на тридцать дней, и Верцингеториг призывает всю Галлию прийти к нему на выручку до того, как это время истечет.

Цезарь понимал (да и галлы тоже), что близится переломный момент в войне между галлами и римлянами. Цезарь немедленно приступил к постройке укреплений и различных сооружений – и осажденные тоже, потому что к этому времени они уже многому научились у римлян. Он возвел вокруг города контрвалационную линию длиной 16 километров, разместил в удобных местах лагеря и построил двадцать три укрепления. Едва начались работы, как на равнине произошло конное сражение, которое велось чрезвычайно энергично, но было проиграно варварами, главным образом потому, что их люди вследствие многочисленности мешали друг другу. Результат был обычный.

Цезарь приказал прорыть вокруг крепости ров глубиной 20 футов (6 м) с вертикальными скатами, а на расстоянии 400 ярдов (366 м) от него он начал другие осадные работы. Это незанятое пространство шириной 400 ярдов должно было помешать врагу застать его врасплох. За ним он приказал выкопать две траншеи, параллельные друг другу, шириной 15 футов (4,6 м) и такой же глубиной. Позади них он велел насыпать вал и поставить на нем частокол высотой 12 футов (3,6 м), а к нему был добавлен бруствер из заостренных, горизонтально выступающих кольев. С интервалом 80 футов (24 м) он построил башенки. К тому же он приказал срезать с деревьев ветки и заострить их на концах; эти заостренные ветки были установлены на дне траншей глубиной пять футов (1,5 м) так, что их острия торчали из земли. Перед этими траншеями по его распоряжению были вырыты более мелкие ямы с установленными на дне конусообразными кольями толщиной с бедро человека, заостренными на конце и закаленными в огне, которые выступали на четыре дюйма (10 см) над землей. Одновременно на высоту фута (0,3 м) от дна ямы земля была плотно утрамбована. Ямы были покрыты ветвями и кустарником с целью скрыть их. Были выкопаны восемь рядов таких ям на расстоянии трех футов (0,9 м) друг от друга, а перед всеми ними в землю были вогнаны колья с железными крючьями на небольшом расстоянии друг от друга по всему полю. Когда все это было сделано, Цезарь приказал построить параллельные укрепления такого же рода, но обращенные в другую сторону, чтобы встретить врага, который, как он знал, придет извне на помощь городу. (Длина циркумвалационной линии, обращенной против галлов, пытавшихся деблокировать Алезию, составила 20 км. Всего римляне за несколько дней переместили 2 млн кубометров грунта. – Ред.)

Ожидаемая помощь через тридцать дней не пришла. Галлы появились несколькими днями позже численностью около 250 000 человек и заполнили всю равнину к востоку от города на три мили (4,8 км). Цезарь расположил всю свою армию по обеим сторонам укреплений и затем отдал приказ коннице завязать с врагом бой. Галлы разместили лучников и легковооруженных стрелков среди своих конных воинов и сначала добились некоторого успеха. Видя это, германская конница Цезаря построилась в боевой порядок и атаковала врага, быстро обратив его в бегство.

На следующий день галлы сделали огромное количество плетеных изгородей, лестниц и крючьев; ночью они тихо вышли из своего лагеря, приблизились к укреплениям и подняли крик, что было сигналом для осажденных в городе. И началась двухсторонняя атака на позиции римлян с двух противоположных сторон в темноте. Благодаря постоянным тренировкам на новых постах каждый римский воин знал, что нужно делать при любых непредвиденных обстоятельствах, и в этом отношении у римлян было их обычное преимущество над противником. Сражение продолжалось большую часть ночи, но закончилось без явного результата. Проведя военный совет и разведку местности, варвары придумали отличный план, который состоял в том, чтобы отправить отряд отборных воинов кружным путем на холм к северу от города, где фронт римлян был слабым, и оттуда напасть на циркумвалационную линию, которую римляне были вынуждены построить в этом месте на склоне холма, наклонно спускавшегося к крепости.

Около полудня, когда все было готово, эта атака началась. Одновременно Верцингеториг из крепости и галлы снаружи бросились в общую схватку. Так как войско римлян насчитывало около 50 000 (60 000. – Ред.) человек, в то время как осажденных было 80 000 и галлов за пределами города – 250 000, ситуация для римлян была критическая. Решающим местом был холм, расположенный к северу от крепости. Обе стороны сражались, разумеется, с величайшей храбростью. Цезарь послал отряд конницы в обход внешних укреплений в тыл холма с приказом атаковать противника с тыла. Сам он поспешил в эту критическую точку сражения, облаченный в свой алый плащ, и наполнил сердца своих солдат энтузиазмом, который ему всегда удавалось им внушить. Его появление пришлось как раз вовремя: его конница уже заходила в тыл врага. Охваченные паникой варвары обратились в бегство. Как всегда, паника среди варваров быстро распространилась, после чего сражение превратилось в безжалостное избиение. (После отступления пытавшихся деблокировать Алезию галлов Цезарь все силы направил на взятие крепости, но сломить сопротивление гарнизона не смог. Только острый недостаток продовольствия заставил защитников капитулировать. Верцингеториг был казнен, остальных продали в рабство. – Ред.)

Падение Алезии фактически завершило завоевание Галлии. Многое нужно было сделать, чтобы привести различные племена к повиновению, но это было сделано без особого труда: Цезарь внезапно появлялся то в одном ее районе, то в другом и сокрушал каждое племя по очереди, прежде чем могло сформироваться какое-либо угрожающее сопротивление. Последним районом Галлии, который сдался римлянам, была ее крайняя юго-западная часть, где продолжало сопротивляться одно племя, надеясь на мощь своей крепости. Цезарь понимал, что последнюю искру следует потушить, чтобы огонь не распространился. Крепость была взята с помощью военной хитрости: был прорублен тоннель, с помощью которого римские инженеры осушили источник, дававший гарнизону воду.

Перед уходом из Галлии Цезарь примирил племена с новыми условиями, убедив их, что их жизнь будет счастливее (убив в ходе войны, по некоторым подсчетам, 2 млн человек, продав в рабство 1 млн. – Ред.), если все они будут объединены в одну провинцию под организованным управлением Рима, а не останутся разделенными на маленькие шайки, постоянно враждующие друг с другом. Он вручил вождям великолепные подарки, не обложил ни их, ни их племена никакими налогами (правда, ограбил Галлию подчистую. – Ред.) и оставил их, полных решимости поддерживать установившийся мир.

Весной 50 г. до н. э. Цезарь убыл в Италию, где его встретила атмосфера враждебности, особенно в сенате. Народ принимал его, выражая свою любовь, а политики ненавидели. Пробыв в Риме недолго, он отправился назад, к армии, потому что он еще один год должен был командовать ею в Галлии. Но политики не хотели, чтобы он оставался командующим. В это время правительство погрязло в коррупции, и политики были встревожены тем фактом, что Цезарю был обещан пост консула по окончании его второго пятилетнего срока пребывания в Галлии. Они предвидели конец своему казнокрадству, если Цезарь станет консулом. Они знали, что он будет осуществлять программу честного и умелого правления, как это было, когда он был консулом до этого и придумал ввести в действие знаменитые Leges Juliae (законы Юлия – лат.).

После долгих споров и колебаний сенат, наконец, приказал ему сложить свои полномочия командующего в марте следующего года. Исполнение этого приказа должно было заставить Цезаря отправиться в Рим как частное лицо и остаться беспомощным перед лицом всевозможных опасностей, включая убийство. Поэтому он обратился к легиону, который был с ним, и изложил ему суть дела. В ответ легионеры с восторгом пообещали ему свою поддержку во всем, что бы он ни делал. После этого он отправил приказ по ту сторону Альп, чтобы за ним последовали еще два легиона, и переправился через реку Рубикон со своим легионом, тем самым оставив свою провинцию, и двинулся в Италию с вооруженным войском. Сенат немедленно бежал, и это бегство было таким стремительным, что сенаторы оставили своих жен, имущество и детей и даже деньги в казне и обратились за убежищем к армии Помпея, стоявшей неподалеку от Капуи.

На их советах царило величайшее смятение. Единственным человеком, который принял решительные меры, был Домиций, которого назначили преемником Цезаря, но его действия были неразумны, потому что он занял враждебную позицию в Корфинии (в прошлом главный город италийского племени пелигнов в Самнии. – Пер.) и бросил вызов Цезарю. Цезарь взял Корфиний с помощью своих опробованных в Галлии методов. Затем со своей обычной снисходительностью он дал Домицию и всем его сподвижникам свободу и их деньги, даже не взяв с них обещания воздержаться от дальнейших военных действий.

Падение Корфиния настолько встревожило Помпея и сенаторов, что большинство из них бежали из Италии в Северную Грецию. У Помпея был внушительный флот, и с его помощью он мог практически вызвать в Италии голод. Цезарь не имел возможности последовать за ними, потому что не мог достать необходимые корабли, но он использовал время, послав экспедиции на Сицилию и Сардинию, откуда Рим получал зерно, и очистил их от своих врагов. Галлия оставалась верной Цезарю, за исключением Массилии (Марселя), исключительно торгового города, который переметнулся к Помпею, в основном из-за прихода эскадры из флота Помпея под командованием Домиция. Это был тот самый Домиций, которого Цезарь недавно пощадил в Корфинии.

Цезарь не мог оставить Массилию враждебной ему и готовой к действиям, потому что он собирался отправиться в Испанию, чтобы там напасть на легионы Помпея, а Массилия стал бы угрозой его коммуникациям. Как мог Цезарь помешать Массилии действовать, когда у него не было флота? Цезарь построил флот. По его приказу срубили в лесах деревья и за тридцать дней построили, спустили на воду и укомплектовали людьми двенадцать крепких кораблей. Оставив эти корабли вести блокаду Массилии с моря, а три легиона – с суши, Цезарь поспешил пройти по Пиренейским перевалам, которые враг не позаботился охранять. Через сорок дней все его враги в Северной Испании были его пленниками, а те, что оставались на юге, просили мира.

Но тающий снег в горах в Северной Испании снес мосты, сделал броды в реках непроходимыми и довел армию Цезаря до истощения. Что же он сделал? Вспомнив, что в Британии рыбаки использовали лодки, сплетенные из ивовых прутьев и обтянутые шкурами, Цезарь приказал нарезать ивовых прутьев на берегу реки, снять с туш животных шкуры и построить некоторое количество легких, способных держаться на воде плавсредств. На них он со своими людьми переправился через реку Сегре. Вскоре после этого он вернулся к Массилии как раз к тому моменту, чтобы принять капитуляцию города. Осада была трудной, и на воде произошло несколько боев, в которых только что построенные корабли Цезаря добились превосходства.