Текст книги "Искусство ведения войны. Эволюция тактики и стратегии"

Фридрих II теперь оказался в опасной ситуации. Его единственным союзником была Англия, которая была занята ведением своих собственных войн в Америке и Индии. Численно он был в чрезвычайно невыгодном положении, но у него было два огромных военных преимущества, которые в конечном итоге приносили ему победы, – лучшие способности стратега и тот факт, что государственный деятель и стратег были объединены в одном человеке. Они представляли для него неописуемую ценность во многих отношениях, но особенно в том, что обеспечивали ему главную составляющую стратегии – быстроту действий.

В те времена в Европе на зиму армии уходили на зимние квартиры. Следующую зиму 1756/57 г. Фридрих провел, изучая и обдумывая военные кампании великих стратегов, особенно тех, которые сражались в тех местах, где он предполагал воевать, когда наступит сезон. В результате он первым нанес сокрушительный удар по вражескому лагерю в Кёниггреце (ныне Градец-Кралове в Чехии). Он захватил врага настолько врасплох, что австрийцы немедленно отступили к холмам недалеко от Праги, бросив запасы, которые представляли огромную ценность для Фридриха. Противник занял сильную позицию, но пруссаки следовали за ним, невзирая на огромные трудности, связанные с рельефом местности, и, наконец, обратили его в бегство. Оставив основную часть армии держать австрийцев взаперти в Праге, Фридрих отправился навстречу генералу Дауну, который шел на помощь Праге. В это время он совершил стратегический просчет, дав ему сражение немедленно, отказавшись поверить донесениям о численности армии генерала Дауна. Результатом этого стала катастрофа, которая решила исход всей кампании не в его пользу и за которую некого винить, кроме самого Фридриха. (При Колине 18 июня 1757 г. Фридрих II, имея 34 000, атаковал 54 000 австрийцев Карла Лотарингского. Австрийцы отбили атаки конницы и пехоты Фридриха и контратаковали. Прусская пехота в панике бежала с поля боя. Армия Фридриха II потеряла около 14 000 человек (в том числе 3400 убитых и 5400 пленных) и 45 орудий, австрийцы 8000 (в том числе 1000 убитых и 1600 пленных). – Ред.). Его положение теперь было почти отчаянным. И что еще хуже, на западе Германии армия ганноверцев и гессенцев под командованием герцога Камберлендского была вынуждена сдаться французам из-за неумелости командующего.

Следующее, что сделал Фридрих, – вошел в Тюрингию и попытался сразиться там с французской армией. Это ему, однако, не удалось, а тем временем небольшая австрийская армия (маленький отряд лихого генерала Андраша Хадика. – Ред.) вошла в Берлин и наложила на него контрибуцию. Фридрих предпринял попытку перехватить эту армию, после того как она ушла, и эта передислокация показалась французским и австрийским полководцам отступлением. Поэтому они пошли в наступление, а Фридрих тогда занял сильную позицию у Росбаха. Французы и австрийцы были настолько уверены в том, что они, имея 43-тысячную армию, могут захватить Фридриха и его 22-тысячную армию, что предприняли опасный маневр – зашли во фланг Фридриху. Воспользовавшись благоприятным моментом, Фридрих налетел на врага с гребня холма и в течение часа наголову разбил его. (При Росбахе, 5 ноября 1757 г., французы и австрийцы потеряли до 7000 человек, в основном пленными, 67 орудий и весь обоз. Пруссаки потеряли более 500 человек. – Ред.).

Победа была великолепна и очень важна, но ее было недостаточно, чтобы исправить опасное положение, в котором все еще находился Фридрих. Хуже того, мощная новая крепость в Силезии пала после 17-дневной осады, и 5800 пруссаков стали военнопленными. Когда, наконец, под Бреслау, столицей Силезии, состоялось сражение, пруссаки потерпели поражение и были вынуждены искать убежища в городе. Вскоре после этого Бреслау был захвачен, а Силезия оказалась потерянной для Фридриха IL Австрийцы были теперь настолько уверены в себе, что Карл Лотарингский, командовавший австрийской армией, получил приказ поторопиться и нанести окончательный удар по пришедшим в беспорядок силам Фридриха II.

Но Карл был плохим стратегом, тогда как Фридрих II – великим. В результате Фридрих II собрал свою армию, за короткое время воодушевил ее и бросил, как живое оружие, на неповоротливые и неумелые боевые порядки Карла. Говорят, что в этом сражении под Лейтеном (Лютыня) Фридрих продемонстрировал свой талант и стратега, и тактика в большей степени, чем в любом другом, и управлял своей армией, как умелый фехтовальщик управляется со своей рапирой. В результате, хотя его силы были гораздо меньше по численности, он нанес противнику поражение, которое стало катастрофой (5 декабря 1757 г. при Лейтене австрийцы (66 000, 300 орудий) были разбиты пруссаками (ок. 40 000, 167 орудий), Потери австрийцев: 27 000, в том числе 21 500 пленных. Потеряна вся артиллерия. Пруссаки потеряли 6500 убитыми и ранеными. – Ред.).

Эта победа отдала почти всю Силезию снова в руки Фридриха II. Одновременно огромная удача свалилась на него, когда премьер-министром Англии стал Уильям Питт, который заставил парламент проголосовать за выделение ему четырех миллионов фунтов стерлингов, заявив: «Я испытываю самое благодарное чувство благоговения и энтузиазм по отношению к правителю, который противостоит, как непоколебимый бастион Европы, самому мощному и опасному альянсу, который когда-либо угрожал независимости человечества».

Но Фридрих II тем не менее находился в очень опасном положении, которое быстро ухудшалось из-за военных действий русских в Восточной Пруссии (здесь 19 августа 1757 г. русские при Гросс-Егерсдорфе разгромили пруссаков. – Ред.). Фридрих ответил тем, что выступил к крепости Ольмюц (Оломоуц в Чехии). Но его инженеры допустили несколько ошибок в вычислениях, которые стали причиной значительного промедления, из-за которого четыре тысячи транспортных повозок попали в руки австрийцев, и поставки Фридриху боеприпасов угрожающе сократились. Как обычно бывает у великих стратегов, критическое положение послужило Фридриху стимулом, а он, как обычно это делают великие стратеги, оказал такое же воздействие на свою армию.

В результате Фридрих прошел походным маршем сто пятьдесят миль (241 км) за десять жарких дней, соединился с войском одного из своих генералов и вынудил русских снять осаду Кюстрина. Сразу же после этого он сразился с русскими у Цорндорфа, нанеся им гибельное и полное поражение (перед битвой Фридрих II имел 33 000 человек, 116 орудий. Русские под командованием генерал-аншефа Фермора – свыше 42 000 и 240 орудий. Прусская армия последовательно атаковала сначала левый, затем правый фланги русской армии, используя превосходство в кавалерии. Русские, понеся большие потери, удержали поле боя. Потери русских – свыше 16 000 человек и 60 орудий, потери пруссаков свыше 11 000 и 36 орудий. На следующий день Фридрих II отступил к Ктострину. Еще через день отошли и русские. – Ред.). Затем безо всякого отдыха он выступил в Саксонию, в которую вторглись австрийцы. У Хохкирха (14 октября 1758 г.), несмотря на предупреждение некоторых своих офицеров, он совершил стратегический промах, выразив презрение к врагу и разбив лагерь в окружении его превосходящих сил, которые удерживали холмы. Он заплатил за это тем, что подвергся неожиданной ночной атаке и был отброшен. (Прусское войско было совершенно разбито и потеряло от 9000 до 10 600 убитыми, ранеными и пленными, 102 орудия. – Ред.) После этого враг совершил стратегическую ошибку, не закрепив победу, но оставшись на занятых позициях. В результате Фридрих ускользнул.

Следующим летом русские снова предприняли наступление. На этот раз они взяли важный город Франкфурт-на-Одере, одновременно с этим части австрийской армии были посланы в Пруссию. Армии сумели соединиться в войско, в два раза превышавшее по численности войско Фридриха. И тем не менее он атаковал их в Кунерсдорфе, разбив вражеский левый фланг и взяв несколько тысяч пленных. Вслед за этим он допустил стратегический просчет: он переутомил своих солдат, предприняв попытку отрезать русским путь к отступлению, и вследствие этого потерпел одну из самых катастрофических неудач в своей карьере. В этом же месяце Фердинанд Брауншвейгский выиграл сражение с французами у Миндена, но вскоре после него один из генералов Фридриха сдал врагу гарнизон численностью 4000 человек и огромные запасы продовольствия, хранившиеся в Дрездене. Затем состоялась капитуляция в Максене 12 000 прусских солдат под командованием генерала Финка.

Фридрих снова оказался на грани краха. Следующей весной – весной 1760 г. он смог противопоставить только 90 000 пруссаков 200 000 австрийцев; и впервые война началась на прусской территории. Фридрих попытался захватить Дрезден, но безуспешно, а затем он направился в Силезию, где оказался в окружении трех австрийских армий, да еще на него наступали русские войска. День за днем вражеские войска занимали позиции для атаки утром, но каждую ночь Фридрих менял дислокацию своего лагеря. Наконец они обрели уверенность в том, что он попался. Две армии готовились обрушиться на него одновременно, в то время как третья собиралась отрезать ему пути к отступлению. Но в ту ночь Фридрих застал последнюю армию на марше: она шла, чтобы занять назначенную позицию. Он разгромил ее, лишив 11 000 солдат, а его потери при этом составили всего 3500 человек. (При Лигнице 15 августа 1760 г. Фридрих II сумел вырваться из расставленной ему австрийцами западни, разбив корпус Лаудона. Австрийцы потеряли 11 000, в том числе ок. 1500 убитыми и 4700 пленными, пруссаки 3600, в том числе 800 человек убитыми. – Ред.)

Тогда Фридрих избежал встречи с русскими, но они 28 сентября (9 октября) захватили Берлин (1 (12) октября русские, уничтожив оружие и военные запасы прусской столицы, покинули город. – Ред.). Затем австрийский генерал Ласси взял Потсдам и Шарлоттенбург, но при приближении Фридриха русские отступили к Одеру, а Ласси – к Торгау, где соединился с другой австрийской армией под командованием генерала Дауна. Вскоре, 3 ноября 1760 г., у Торгау произошло сражение, в котором Фридрих II с 44 000 солдат противостоял 60 000 (53 000. – Ред.) австрийцев, которые к тому же имели почти вдвое больше тяжелых пушек, чем у него. К ночи исход сражения еще не был ясен, но энергичная ночная атака прусской конницы заставила австрийцев отступить. Эта победа была пирровой для Фридриха II, потому что она обошлась ему дороже, чем она того стоила в реальности. (Пруссаки потеряли 16 700, в том числе 3900 убитыми и ок. 3000 пленными, австрийцы ок. 18 000, в том числе 2900 убитыми и 8200 пленными. – Ред.)

Следующей весной у него было всего 96 000 солдат, тогда как у австрийцев и русских втрое больше. По этой причине Фридриху II пришлось в 1761 г. забыть о наступательных операциях и защищаться с помощью полевых укреплений. В течение этого года он потерял два важных города, а его войско сократилось до 60 000 человек. На этот раз, словно для того, чтобы окончательно добить Фридриха II, Питт потерял свое положение, и, следовательно, снабжение Фридриха II из Англии прекратилось. Бьют, занявший место Питта, даже зашел так далеко, что побуждал Россию к дальнейшим боевым действиям, чтобы у Фридриха II были связаны руки в борьбе с Австрией. Фридриха убеждали заключить мир даже ценой части своей территории, но последовать этому совету он отказался.

Вскоре после этого, в январе 1762 г. (25 декабря 1761 г. по старому стилю, 5 января 1762 г. по новому), умерла русская царица Елизавета Петровна, а ее преемник Петр III, бывший пылким поклонником Фридриха II, послал 18 000 солдат сражаться на его стороне, а не против него! Русский генерал, командовавший этим войском, соединился с армией Фридриха, когда тот готовился к сражению за один из своих захваченных городов. Но прежде чем началось наступление, пришла весть о том, что Петра III сместила Екатерина II (вскоре Петр III был убит), которая не позволила своим солдатам воевать за Фридриха II. Однако эта весть держалась в тайне до окончания сражения, что способствовало его исходу в пользу Фридриха II.

В 1762 г. (10 февраля 1763 г. – Ред.) был подписан мирный договор между Англией и Францией, после которого Австрия и Пруссия остались единственными воюющими сторонами. После различных дипломатических маневров между ними 15 февраля 1763 г. был подписан мир.

Фридрих к этому времени правил уже двадцать три года, в течение которых он либо вел нескончаемые войны, либо готовился к ним и заслужил репутацию полководца, которого превзошли немногие. Он правил после этого почти ровно столько же в мирное время, и за этот период он заслужил репутацию государственного деятеля, поистине равную своей репутации полководца. Подобно Цезарю до него и Вашингтону после него он посвятил те же энергию, дальновидность, патриотизм и мудрое управление делам мира точно так же, как до этого посвящал их делам военным.

Не будет неуместным здесь отметить, что в то время, как многие люди без военной подготовки были хорошими государственными деятелями, равно как ими были и многие военачальники, ни один государственный деятель без военной подготовки никогда еще не становился хорошим полководцем, хотя многие думали, что являются таковыми, и, как следствие, принесли много вреда. Еще можно заметить, что величайшие государственные деятели были величайшими полководцами, а величайшие полководцы – такими же государственными деятелями. Возможно, это предположение будет несколько смелым, хотя сам я считаю его правильным: люди, сделавшие максимум для обеспечения в мире хорошей формы правления, были одновременно и полководцами, и государственными деятелями, подобно тем, чьими именами названы главы этой книги.

Глава 11
ВАШИНГТОН

Джордж Вашингтон, проявивший себя как опытный и отважный боец за семь лет войны с французами и индейцами, был назначен главнокомандующим армией Объединенных колоний 15 июня 1775 г. В это время английские войска оккупировали Бостон, произошли бои в Конкорде и Лексингтоне (19 апреля 1775 г., боестолкновения колонистов и англичан, которых колонисты обстреливали, используя местность. Англичане потеряли ок. 300 человек, колонисты ок. 100 человек. – Ред.). 17 июня произошел кровавый бой у Банкер-Хилл (в районе Бостона, где 1500 американских повстанцев выдержали 3 штурма 2500 человек английских регулярных войск, и отступили, только израсходовав боеприпасы. Повстанцы потеряли ок. 500 человек убитыми и ранеными, англичане свыше 1000 человек. – Ред.).

Вашингтон прибыл в Кембридж, расположенный недалеко от Бостона, 3 июля и принял командование. У него на службе было около 17 200 солдат, единственной военной подготовкой которых было умение стрелять, а условия призыва которых истекали через шесть месяцев. Вашингтон организовал эту разношерстную публику, почти в любой момент ожидая атаки англичан под командованием генерала Хоу, который должен был напасть на него, но не сделал этого. Наконец, 4 марта, после того как он сформировал новую армию, привез через снега тяжелую пушку из Тикондероги, несколько каперов захватили значительное количество пороха, а его укрепления были в достаточной степени закончены, чтобы стать пунктами сбора в случае поражения, он предпринял наступление. Он сделал это, захватив и укрепив Дорчестерские высоты на земле штата Массачусетс приблизительно в двух милях (3 км) к югу от Бостона, откуда он мог держать под обстрелом пушек весь Бостон и пролив к югу от него. Генерал Хоу, командовавший тогда английскими войсками, должен был бы помешать этому, но не помешал. После того как высоты были укреплены, Хоу попытался взять их. Не добившись успеха, он ушел из Бостона и привел свою армию численностью около 11 000 солдат и моряков в Галифакс. Позади он оставил огромные запасы продовольствия и военные склады, даже не попытавшись уничтожить их. Вашингтон немедленно занял Бостон, но через три недели выступил в Нью-Йорк, куда он уже отправил значительную часть своей армии.

Теперь парламент Англии осознал необходимость отправки более многочисленного войска в Америку и снарядил дополнительно 12 000 моряков и 55 000 солдат. Многие из них были наемниками: около 60 % из них были наняты в Гессене (Германия), поэтому наемников называли гессенцами.

Англичане понимали стратегическую ценность Нью-Йорка: широкая река Гудзон отделяла Новую Англию от Нью-Йорка и остальной части страны, и поэтому они решили захватить этот город и Гудзон. Они не следовали этому плану так точно, как должны были бы, и позволяли себе отвлекаться на второстепенные дела, особенно в Южной Каролине, и в результате, как обычно, ничего важного не добились и помешали главным военным действиям. Вашингтон тоже понимал стратегическое значение Нью-Йорка и попытался его оборонять. Он разместил ряд небольших артиллерийских батарей на возвышенных точках на Норт– и Ист-Ривер, но из-за малочисленности своей армии сосредоточил оборону на укрепленном лагере на высотах Бруклина.

Первая эскадра английского флота, пришедшая из Галифакса и насчитывавшая около 32 000 человек, высадилась на острове Статен в конце июля – начале августа. Угроза была велика, так как англичане господствовали на воде и могли высаживаться там, где хотели, в то время как войско Вашингтона было слишком мало, расстояния слишком велики, а способов получения информации недостаточно, чтобы дать ему возможность оказать какое-либо эффективное сопротивление в любом месте высадки. 22 августа Хоу высадил 20 000 солдат и выгрузил сорок пушек на берегу залива Грейвзенд, неподалеку от современного Кони-Айленда, в восьми милях (13 км) к югу от лагеря американцев.

Вашингтон укрепил позиции американцев, как только смог. Однако вместо того, чтобы оставаться под защитой своих укреплений или быстро отступить, они вышли на открытое место. Хоу пошел на хитрость, начав наступление вдоль западной береговой линии Лонг-Айленда, а ночью послал большой отряд на восток, который дошел до прохода у поселка Джамейка (ныне в составе городского района Куинс в Нью-Йорке. – Ред.), а утром 27 августа повернул на запад и начал наступать так быстро, что оказался за оборонительной линией американцев за пределами их лагеря. Последовало серьезное сражение, которое закончилось отступлением американцев. Англичане, по-видимому, не преследовали их достаточно настойчиво, в результате чего большинство американцев вернулись в свой лагерь. Почему Хоу не атаковал их немедленно – остается только удивляться, потому что трудно понять, как решительная атака имевшимися в его распоряжении силами могла не нанести американцам сокрушительный удар. Вместо этого Хоу приготовился к осаде. Это закончилось тем, что Вашингтон в ночь с 29 на 30 августа отступил, совершив маневр, который по мастерству проведения, отваге и успеху редко кому удавалось превзойти.

Он высадил свои войска на восточной стороне острова Манхэттен рядом с местом, где сейчас проходит Фултон-стрит, и расположил их наилучшим образом, ожидая, что англичане нападут, высадившись где-нибудь на берегу. Они высадились 15 сентября в том месте, где сейчас находится Ист-34-стрит, и быстро отбросили американцев на запад, а оттуда – на север, несмотря на отчаянные попытки Вашингтона заставить их держаться. Под покровом той ночи его армия отступила на позиции на высотах Харлема (Гарлема) к северу от «Дороги в низине» у современной 129-й улицы, тогда как фронт англичан был обращен на север и проходил в окрестностях нынешней 100-й улицы. На следующее утро Вашингтон написал в конгресс о «позорном и трусливом отступлении» своих солдат.

Он занял позицию, которая была очень удобна для отражения нападения, но ее легко могла окружить большая армия. Хоу предпринял попытку окружения. Это ему не удалось, но, чтобы помешать ей, Вашингтону пришлось передислоцироваться севернее. Однако из-за глупой резолюции конгресса он не вывел свой гарнизон из форта Вашингтон. 16 ноября Хоу удалось окружить и захватить форт и его гарнизон, что стало ужасной катастрофой для американцев. Тем временем Вашингтон отошел к Уайт-Плейнс, где и подвергся нападению Хоу, которое было успешно лишь частично в первый день и было бы, несомненно, успешно и на следующий день после того, как Хоу получил подкрепление, увеличившее численность его армии до 20 000 человек, если бы гроза не заставила повременить с наступлением. Под покровом бури Вашингтон отошел на пять миль (8 км) и занял сильную позицию в Норт-Касл. Хоу не стал его преследовать.

Вашингтон соединился с армией генерала Грина в Форт-Ли, расположенном на западном берегу реки Гудзон напротив форта Вашингтона, в тот момент, когда форт Вашингтон подвергся нападению, и вместе с генералом отступил к Ньюарку. Оттуда он отступил к Брансуику, потом в Трентон на реке Делавэр, а оттуда на позицию на ее противоположном берегу. Он приказал генералу Ли, который тогда находился в Уайт-Плейнс, переправиться через Гудзон и присоединиться к нему, но Ли слишком тянул с выполнением этого приказа и в конце концов был взят в плен. Теперь войско Вашингтона сократилось до 3000 человек, срок военной службы которых должен был истечь в течение того месяца (декабря), а у Хоу была регулярная армия численностью 30 000 человек, для того чтобы захватить и уничтожить его. Вместо того чтобы попытаться сделать это немедленно, как поступил бы знающий стратег, Хоу ушел на зимние квартиры в Нью-Йорк и послал 6000 солдат и большую часть флота в Ньюпорт для выполнения эксцентричных военных действий в Новой Англии!

День разгрома армии Вашингтона, казалось, был близок. Ее гибель предотвратил тот же самый фактор, который способствовал достижению побед Цезаря и Александра, – личный талант командира. В ночь на Рождество Вашингтон с горсточкой своих лишенных мужества, оборванных, недоедающих и необученных солдат переправился через реку Делавэр, проложив себе путь через плавающие льды, и обрушился на лагерь гессенцев в Трентоне с силой, внезапностью и успехом, которые остались непревзойденными в истории, и почти за мгновение изменил ситуацию. Корнуоллис немедленно выступил против Вашингтона, но тот снова проявил поразительные проворство и напор, которые в экстренных ситуациях характерны для великих полководцев. Благодаря личному мужеству, умению вдохновлять, огромному напряжению сил и мудрому руководству ему удалось ускользнуть ночью от значительно превосходящих сил противника и благополучно добраться до окрестностей Принстона, по дороге к нему в стычке победив отряд англичан, который пытался его перехватить. После этого он ушел на зимние квартиры в Морристаун.

Всю зиму Вашингтон ждал, что Хоу нападет на него либо тогда, либо весной, что ему, безусловно, и следовало сделать, но он этого не сделал. В июле 1777 г. Хоу погрузил своих солдат на транспортные корабли и отплыл из Нью-Йорка в залив Делавэр. Пробыв там один день, он отплыл в Чесапикский залив. 25 августа он высадился в северной оконечности залива, а затем стал продвигаться на северо-восток с явным намерением напасть на Филадельфию. Вашингтон оказался поблизости, и 13 сентября произошло сражение у реки Брандивайн-Крик на пути Хоу в Филадельфию, состоявшееся, по-видимому, вопреки рассудительности Вашингтона-полководца, но которого он побоялся избежать из-за того воздействия, которое такие действия могли оказать на его людей. Англичане обладали численным превосходством и нанесли американцам поражение. После нескольких безуспешных маневров, совершенных с целью воспользоваться невыгодным положением Вашингтона, Хоу овладел Филадельфией.

Были выдвинуты несколько причин, почему Хоу использовал такой окольный путь захвата Филадельфии. Одна из них состоит в том, что он получил информацию от генерала Чарлза Ли, которого он взял в плен и который после этого стал предателем, о том, что в Пенсильвании и Мэриленде тори (т. е. сторонники сохранения единства с Англией) считают, что наилучшим направлением нападения на Филадельфию является путь через Чесапикский залив. Эта причина не кажется очень обоснованной, если рассмотреть все обстоятельства. Но многие причины, выдвинутые в объяснение многих действий генерала Хоу, не кажутся разумными с точки зрения стратегии. Дело, вероятно, в том, что генерал Хоу был чрезвычайно плохим стратегом, а Вашингтон – весьма хорошим. Никакая другая причина не кажется достаточной, чтобы объяснить, как Вашингтон вообще мог добиться каких-то успехов в борьбе с настолько превосходящими силами противника, лучше экипированными и гораздо лучше обученными.

Подчинив себе несколько фортов в окрестностях с помощью своего брата лорда Хоу, командовавшего английским флотом, генерал Хоу удобно расположился в Филадельфии на зиму. Вашингтон и его солдаты ушли на зимние квартиры в долину Фордж, расположенную на расстоянии двадцати одной мили (34 км). Условия там были настолько плохие, что армия не могла сохраниться как армия, если бы ее не возглавлял и не вдохновлял такой человек, как Вашингтон.

Тем временем в центре штата Нью-Йорк разворачивалась военная кампания, отмеченная со стороны англичан поразительно дурным командованием. Очевидно не проконсультировавшись с генералом Хоу, английское правительство по совету одного из его подчиненных – генерала Бургойна, находившегося в тот момент в отпуске в Англии, направило две экспедиции: одна должна была выйти из Осуиго (на берегу озера Онтарио – Ред.) и пройти по долине реки Мохок, а другая – из Монреаля и далее вдоль озера Шамплейн и реки Гудзон. Обе армии (отряда. – Ред.) должны были встретиться в Олбани. К ним должен был присоединиться генерал Хоу, выйдя из Нью-Йорка, но никаких указаний на этот счет ему не было послано. Мало найдется в истории лучших иллюстраций недальновидных действий, когда военными действиями пытаются руководить из кабинета в министерстве.

Хоу не пошел вверх по течению реки Гудзон в Олбани. Отряд, который отправился в Осуиго, а оттуда – в Олбани, был вовлечен в бой, потерпел поражение и так и не дошел до Олбани. Отряд под командованием Бургойна, который прошел вдоль озера Шамплейн и реки Гудзон, вскоре оказался в весьма затруднительном положении ввиду отсутствия продовольствия. Генри Клинтон, которого Хоу оставил на должности командующего в Нью-Йорке, пошел вверх по течению Гудзона в октябре с отрядом приблизительно 3000 человек в сопровождении нескольких военных кораблей в соответствии с какими-то довольно расплывчатыми указаниями, полученными им от Хоу. Однако, вместо того чтобы немедленно прийти на помощь Бургойну, он добился нескольких незначительных успехов, а затем возвратился в Нью-Йорк, хотя знал, что Бургойн находится в отчаянном положении. Потерпев поражения у Беннингтона и Саратоги, Бургойн в конце концов сдался 17 октября 1777 г. (капитулировало 6000, окруженные 10 000 солдат Вашингтона. – Ред.)

Экспедиция Бургойна была стратегически неразумной. Решение о ней принял король, предпочтя ее другому плану, которого ожидал Вашингтон, – сосредоточить большую часть английских вооруженных сил в Нью-Йорке и с их помощью сокрушить армию Вашингтона. Эта война является иллюстрацией – одной из многих в истории – склонности плохих стратегов разрабатывать сложные планы вместо простых и забвения одного из элементарных принципов стратегии, воплощение которого можно увидеть в первом же увиденном кулачном бою и словесно выразить фразой «бей первым изо всех сил».

Зимние квартиры Вашингтона в Валли-Фордж, которые он занимал с декабря 1777 г. до июня 1778 г., находились всего в шестнадцати милях (26 км) по дороге от сторожевых застав генерала Хоу в Джермантауне. У Вашингтона было около 15 000 человек, 12 000 из которых находились в Валли-Фордж; а у Хоу было 19 500 человек в Филадельфии и 10 400 в Нью-Йорке – всего в его распоряжении было около 30 000 солдат. И тем не менее Хоу не досаждал Вашингтону целых шесть месяцев! Вашингтон усиленно, преданно и неистово улучшал свои шансы. Несмотря на почти преступное пренебрежение указаниями конгресса и фактически предательское поведение некоторых конгрессменов и других деятелей, несмотря на всевозможные трудности, которые здесь нет нужды перечислять, Вашингтону удалось в июне вывести на поле боя хорошо обученную и эффективную армию. Возможно, даже Вашингтон не смог бы добиться этого, если бы ему не помогал немецкий генерал Штойбен, который добровольно пришел в его войско, а позднее стал генеральным инспектором. Штойбен был чрезвычайно компетентным счетоводом, тактиком и инструктором по строевой подготовке, обученным всему этому в штабе самого Фридриха II Великого.

Капитуляция Бургойна и мастерски проведенные Вашингтоном сражения у Филадельфии придали французам такую уверенность в правоте дела американцев, что они вступили с ними в союз весной 1778 г. Этот союз оказался настолько ценным, что, можно сказать, без него американцы проиграли бы войну.

Другим важным фактором, который не меньше способствовал их успеху, была очень плохая стратегия англичан, которые после сдачи Бургойна перестали вести наступательные действия в Америке, разделили свои вооруженные силы и даже отправили часть из них из Соединенных Штатов в Вест-Индию. Чтобы внести изменения в планы войны, Филадельфию следовало покинуть, а тамошний гарнизон отправить в Нью-Йорк. Выполняя этот план, Клинтон, который пришел на смену Хоу, начал приготовления к уходу из Филадельфии в начале июня. Вашингтон сформировал отличную разведывательную службу, которая постоянно информировала его о действиях противника. Поэтому он принял меры к тому, чтобы уйти из Валли-Фордж в нужный момент, не упускать противника из виду и ускорить сражение с ним при первой же благоприятной возможности.

Клинтон покинул Филадельфию 18 июня, переправился через реку Делавэр и прошел в восточном направлении около пяти миль (8 км). Днем того же дня шесть отрядов американцев вышли из Валли-Фордж, за которыми в пять часов утра следующего дня последовал Вашингтон с оставшейся армией. Было очень жарко. Две армии продвигались приблизительно в северо-восточном направлении. В конце шестого дня Клинтон прошел всего тридцать четыре мили (55 км), в то время как Вашингтон – сорок семь миль (76 км) и находился почти непосредственно впереди него. Клинтон свернул вправо, поставив впереди себя весь свой обоз. В это время и позднее он был вынужден вести свою армию только по одной дороге, так что его войско растянулось в колонну длиной более двенадцати миль (19 км). Его армия прибыла в Монмут 26 июня, заняла там сильную позицию и целый день отдыхала. На закате 27 июня Ли и Лафайет (командовал Ли) с авангардом из 5000 солдат находились в пяти милях к западу, а Вашингтон с 6000 солдат – приблизительно в пяти милях западнее Ли.