Текст книги "Корабль мечты"

Глава 14

Еще корабль был цел и невредим,

Лишь вздрогнул он всем корпусом своим,

Но все, кто был на палубе тогда,

Судьбу свою прочли в том без труда.

Сэмюэл Тейлор Колридж. Сказание о старом мореходе

На другое утро Кента разбудило нечто необычное: судно то взлетало, то падало вниз. Он посмотрел в иллюминатор. Штормило!

Делия еще спала. Кент попробовал выбраться из постели так, чтобы не потревожить ее, но не сумел.

– Ах… Боже, что это? – Делия уселась, восхитительно теплая и растрепанная со сна. – Неужели шторм?

– Не думаю, что он затянется. Главное, не тревожься. Кент говорил авторитетным тоном знатока, хотя на деле видел не больше штормов, чем Делия. Впрочем, она и не тревожилась, скорее испытывала возбуждение, как перед волнующим приключением. Соскочив с койки, она заглянула в иллюминатор и всплеснула руками:

– Это надолго, я чувствую. Как интересно, Кент! Настоящий шторм! Потом всю жизнь можно будет хвастаться. А я уж боялась, что мы не увидим даже мало-мальски приличной волны.

– Я бы нисколько не возражал, – хмыкнул Кент, но в душе был горд таким присутствием духа.

– Перестань! Нам с тобой, конечно, есть что вспомнить, но эти воспоминания не их тех, о которых можно рассказывать внукам. А вот шторм, ураган, тайфун в открытом море…

– Этого только не хватало! – воскликнул Кент, решив, что это всего лишь внешняя бравада. – Ни о каком урагане речи быть не может. Посмотрим, что скажут бывалые моряки.

Они оделись, хотя пол, сильно кренившийся под ногами, несколько затруднил эту процедуру. Кент даже сумел побриться. Похоже, они не зря вчера вспомнили о морской болезни: из пассажиров за столами присутствовали лишь немногие. Зато завтрак был подан чрезвычайно быстро. Кент с удовлетворением отметил, что не потерял аппетита. Плавание в Калифорнию ознаменовалось для него разве что парой ливней (ничего, даже отдаленно напоминающего теперешнюю качку), поэтому он не мог заранее предвидеть, как поведет себя желудок в критической ситуации.

– Надо питаться, пока есть такая возможность, – заметила Делия. – Если шторм затянется или усилится, готовить станет невозможно.

По всему выходило, что им обоим посчастливилось избежать морской болезни.

Появились еще несколько пассажиров, некоторые из них выглядели неважно.

– Энзел посоветовал мне выйти с ним, – с сомнением сообщила бледная Адди Истон. – Сказал, что завтрак меня непременно приободрит. Я постараюсь что-нибудь съесть, но разве что самую малость.

Делия принялась ее утешать. Это дало Кенту возможность вполголоса завести разговор с Истоном и Берчем.

– Как по-вашему, мы в опасности?

– Пока еще нет, – ответил Энзел Истон, хотя на лице его была написана явная озабоченность и говорил он так тихо, что Кенту пришлось наклониться, чтобы расслышать. – Предлагаю после завтрака выйти на палубу и оценить силу шторма. Я слышал, что даже самый сильный может оказаться безопасным для современного судна.

– Да, конечно, – подтвердил Кент, припомнив рассказы капитана Гериндона.

Джентльмены уселись рядом с женами. Делия развлекала Адди и Вирджинию забавными сценками детских игр, которые мимоходом наблюдала на днях. Похоже, шторм ее нимало не беспокоил. Услышав о прогулке по палубе, она тотчас выразила желание присоединиться к мужчинам.

– Почему бы нам не выйти вместе? – оживленно предложила она подругам. – Уж если что и взбодрит, то свежий воздух!

Те неохотно согласились, и все трое, взявшись за руки, направились следом за мужьями на верхнюю палубу. Шел мелкий косой дождь, но основную угрозу их платьям представлял не он. Вокруг все выше и выше вздымались волны. Одна из них, особенно высокая, достигла палубы и, словно из громадной лейки, забрызгала всех шестерых.

После недолгого наблюдения Кент заключил, что сила шторма не так уж велика. Он обратился к спешившему куда-то второму помощнику:

– Скажите, мистер Фрейзер, этот шторм опасен?

– Шторм? – хмыкнул тот. – Вы это называете штормом? Да ведь это всего-навсего небольшое волнение на море! Однако я не советовал бы дамам разгуливать по палубе. Морская вода портит наряды, как ничто другое.

Как раз в этот момент другая волна, еще выше прежней, как следует окатила их, разбившись у ног. Порыв ветра рванул пышные подолы, так что обручи кринолинов заплясали какой-то дикий танец. Адди потянула мужа к лестнице в поисках укрытия, и, надо сказать, он охотно за ней последовал. Берчи тоже не стали задерживаться, но Делия удержала Кента за локоть:

– Давай останемся! Все это так ново для меня! И океан, и небо выглядят сегодня совсем иначе. Мне хочется на все это вволю насмотреться.

Кент поколебался, но вспомнил насмешливый ответ второго помощника и кивнул, добавив:

– Только помни, что у тебя не так много платьев.

– Не будь занудой! – засмеялась Делия. – Это мой самый старый наряд, я готова пожертвовать им ради того, чтобы увидеть шторм. Вот улучшится погода, тогда и перейду на другие.

Они отважились подойти к перилам в той части, где ограждение не давало волнам свободно захлестывать палубу, и встали там, крепко держась друг за друга и хохоча при каждом новом фонтане брызг. Воздух оставался сравнительно теплым, но Делию в промокшем легком платье постепенно начала бить дрожь.

– Хватит! – заявил Кент, заметив это. – Надо успеть обсохнуть до обеда.

– Но я не собираюсь забиваться в каюту на весь день, – предупредила Делия. – Обещай, что позже мы выйдем опять.

– Только в том случае, если шторм не усилится, – заявил он и наклонился, чтобы слизнуть каплю морской воды с ее щеки.

– Какой еще шторм! Ты же слышал, что сказал мистер Фрейзер. Это всего лишь небольшое волнение.

Кент опять спросил себя, откуда у нее такая страсть к новым впечатлениям и можно ли эту страсть насытить. Надо сказать, это было весьма заразительно. На пути в Калифорнию ему и в голову не приходило выходить на палубу в дождь, подвергаясь риску промокнуть и испортить прическу, теперь же он с нетерпением ждал новой порции океанского душа – разумеется, в компании Делии. Он как раз собирался высказать, как положительно она на него влияет, когда из-за угла коридора появился Нельсон Шарп. Когда он заступил дорогу Кенту и Делии, вид его не сулил ничего доброго.

– Я знал, Брэдфорд, я чувствовал! – воскликнул он, без предисловий переходя к делу. – Интуиция говорила мне, что дело нечисто. Выкладывайте-ка всю правду насчет вашего скоропалительного брака! И не забудьте упомянуть, как гнусно поступили с невестой.

Пальцы Делии сжались на локте Кента – это было безмолвное обещание поддержки. Господи, что этот несносный тип раскопал на сей раз?

– Не понимаю, о чем вы, – произнес Кент с досадой, как если бы имел дело с докучливой мухой.

– Нет, вы понимаете! Я имел беседу с неким Фрэнсисом Кэдбери. Знаете такого? Он должен был стать вашим шурином и до недавнего времени тешил себя этой надеждой. По его словам, когда он месяц назад покидал Нью-Йорк, его сестра Каролина понятия не имела о перемене в ваших планах на будущее. Вы что же, попросту махнули рукой на помолвку? Инвесторам это не понравится, ох как не понравится! Они спросят себя, сможет ли человек сохранить верность в делах, если он не способен на верность женщине. Подумать только, что эта бедная девочка…

– Каролина Кэдбери никогда не была «бедной девочкой», – отрезал Кент таким ледяным тоном, что Делия содрогнулась (впрочем, возможно, это был озноб – ведь ее платье совершенно вымокло). – Ваши деньги в полной безопасности, Шарп.

– Только потому, что они все еще при мне! Там они и останутся, пока я не разузнаю все до последней мелочи.

– Почему вы считаете возможным копаться в чужой личной жизни? – осведомился Кент, накрывая дрожащие пальцы Делии своими. – Мы с Каролиной уж как-нибудь сами разберемся. Что касается ее брата, его негодование понятно – ведь он в этом деле не посторонний.

С минуту продолжался поединок взглядов. Наконец Шарп отвел глаза от бесстрастного лица собеседника.

– Интересно, чья версия случившегося окажется верной? В Нью-Йорке это сразу станет ясно. До тех пор я, пожалуй, подожду с выводами.

– Мудрое решение.

Делия была потрясена каменным спокойствием Кента перед лицом неизбежного и очень скорого разоблачения.

– Не думаю, однако, что Фрэнсис Кэдбери будет столь же терпелив, – усмехнулся Шарп. – Вчера он побеседовал с миссис Бенбоу. Ей вы нарисовали совсем другую картину. Уверен, он захочет обсудить с вами разницу в деталях.

Он отвесил насмешливый поклон Делии и отправился дальше, оставив ее в волнении и тревоге. Она хорошо помнила, как близок был здоровяк Фрэнсис к тому, чтобы наброситься на Кента с кулаками. Подумать только, еще вчера ей казалось, что опасность позади! Для нее, быть может, и так, но не для Кента!

– Что он может предпринять… брат Каролины?

– По отношению к тебе – ничего, – легко ответил Кент.

– А к тебе? – настаивала Делия. – Сдается мне, он не из тех, кому нравится оказаться в дураках.

– Почему бы и нет, если это сулит прибыль? Он во мне заинтересован, не забывай об этом.

– Ты считаешь его настолько здравомыслящим? Человека, который готов был наброситься на тебя на глазах у всех?

– Я все улажу, милая, – сказал Кент после небольшой паузы. – Мне уже приходилось иметь с ним дело.

Делии очень хотелось в это верить ради их общего блага.

Обед выманил из кают уже гораздо больше пассажиров, хотя далеко не все из них нашли в себе силы приняться за еду. Разговор вертелся в основном вокруг погоды, так как ветер и не думал стихать, а, наоборот, дул со все возрастающей силой. Тем не менее сразу после обеда Делия пошла переодеться в не вполне просохшее лиловое платье, чтобы снова совершить выход на прогулку. Правда, на сей раз она благоразумно обошлась без кринолина.

Кент не сказал ни слова против, хотя на лице его не отразилось особого энтузиазма. Делия не знала, как объяснить ему свою потребность видеть буйство стихии. Ей казалось, если она не склонится перед бурей, то выстоит и перед неизбежным презрением света. Потому-то она поднималась на палубу с таким нетерпением.

Однако налетевший порыв ветра чуть не сбросил ее с лестницы вниз, так что она обеими руками вцепилась в перила. Волны теперь вздымались, как серо-зеленые горы, и вода крутилась на палубе множеством мелких водоворотов.

– Мне кажется… – начал Кент.

– Ну хоть, ненадолго! – взмолилась Делия.

После встречи с Шарпом и в ожидании возможной стычки с Фрэнсисом Кэдбери ей просто необходимо было окунуться в шторм.

– Взгляни! – Она указала на деловито снующих матросов. – У них вполне обычный вид. Не думаю, что даже сейчас есть какая-то опасность.

– Не стану и пытаться понять, почему тебя так манит разбушевавшаяся стихия, но довольно и того, что ты всей душой этого желаешь. Идем!

Поддерживая Делию за талию и одновременно прикрывая от фонтанов пены, Кент повел ее на подветренную сторону палубы. Там они обнаружили выстроившуюся вдоль поручней шеренгу несчастных, периодически опустошающих в море свои многострадальные желудки. Осторожно пробираясь к корме, Делия посочувствовала беднягам и заодно возблагодарила Господа за то, что ей не страшна морская болезнь.

Без кринолина влажный подол платья тотчас облепил ей ноги. Ветер свирепствовал, словно поставил целью исхлестать пощечинами любого, кто осмелится подставить ему лицо. Но Делия только запрокинула голову и расправила плечи. Буря казалась ей средоточием самой жизни, пиком всего с ней происходящего, эпицентром всех чувств. Предстоящие испытания уже не пугали, а смешили, нелепые и незначительные по сравнению с буйством стихии.

– Дорогая, – наконец подал голос Кент, возвращая ее к действительности, – ты совершенно продрогла. Пора вниз.

Только теперь она ощутила, что дрожит всем телом, и поняла, что успела промерзнуть до костей.

– Сколько же мы здесь находимся?

– Почти час. Чем ты занималась все это время? Ворожила? – ласково осведомился Кент, при этом незаметно увлекая ее к лестнице.

– Почти. Я пыталась черпать в буре силу, а слабость отдала на волю волн, чтобы унесли подальше.

– О какой слабости идет речь? Я никогда не встречал такой сильной личности, как ты, Делия, – сказал он, крепче обнимая ее.

– Ты серьезно? Вот уж никогда не считала себя сильной! Правда, мне ни разу в жизни не приходилось лишаться чувств, да и плакать случалось не часто, но вовсе не благодаря силе характера.

– И тем не менее она есть.

Все это время Кент как будто поддразнивал ее, но когда взгляды их встретились, стало ясно, что он всерьез обеспокоен. Она решила, что им пора объясниться.

– Идем скорее в каюту. Мне нужно обсохнуть и кое о чем с тобой поговорить.

– И выпить чашку горячего чаю, которую я принесу. Только предварительно закутаешься в одеяло.

– Уж не собираешься ли ты обращаться со мной как с ребенком? – осведомилась Делия с вызовом. – Подумаешь, вымокла!

– Я не позволю тебе свалиться с воспалением легких, – отрезал Кент. – Быстро в каюту! И чтоб я, когда вернусь, застал тебя уже под одеялом!

Делия вдруг поняла одну весьма важную вещь: ее присутствие сделало Кента более уязвимым, вспыхнувшее чувство давало ей безграничную власть над ним. Она могла легко причинить ему боль даже неосторожным словом, и это пугало ее своей новизной.

Делия привыкла полагаться только на себя и ни перед кем не держать ответа. Умри она – никто бы даже не заметил, никому не было бы дела до ее исчезновения с лица земли. Ее боль, ее страдания никого не трогали, кроме нее самой. Теперь все изменилось. Впервые со дня замужества сестры ей надо было учитывать, как отразятся ее поступки на близком человеке. Это разом и потрясало, и трогало.

– Ты очень добр, Кент, – тихо произнесла Делия, вложив в эти несколько слов всю свою благодарность.

Он поцеловал ее и ушел. Поскольку к тому времени Делия уже обрела некоторую сноровку, качка не помешала ей избавиться от насквозь мокрого платья. Сначала она выжала его над умывальником, потом – завернув в полотенце, и наконец разложила наряд на верхней койке для просушки. Панталоны и сорочка были не в лучшем состоянии, так что их пришлось снять тоже. Делия закуталась в халат, в котором раньше спала, вспомнила строгий наказ Кента и набросила поверх него одеяло. Он вернулся как раз тогда, когда она старательно подтыкала одеяло со всех сторон.

– Умница! – одобрил он, протягивая одну из двух дымящихся чашек, которые ухитрился принести на подносе. – Вот, это против переохлаждения.

Ничего не подозревающая Делия сделала большой жадный глоток. И раскашлялась.

– Что это?

– Грог. Горячий чай с ромом. Истоны настоятельно советовали мне напоить тебя этим.

Делия вздохнула, но послушно принялась за чай. Очень скоро огненный напиток согрел ее с головы до кончиков пальцев ног, а вместе с тем пришло и чувство такого умиротворения, что она едва не забыла о своем намерении поговорить с Кентом.

– Я был бы рад внести свою лепту в профилактику простуды, – сказал он, подмигивая и допивая свой грог.

Однако когда он шагнул к ней с недвусмысленным намерением, Делия отрицательно покачала головой.

– Прежде чем ты заставишь меня забыть обо всем (а так оно и будет!), нам лучше кое-что обсудить.

– Разве мы обсудили не все, что только можно? – нахмурился Кент, но все же уселся на рундук.

– Мы начали обсуждать кое-что еще несколько дней назад, но так и не закончили. Вот что у меня на уме, Кент. Ты обещал в Нью-Йорке устранить все препятствия с нашего пути. А если ничего не выйдет?

– Все будет в порядке. Я никому не позволю…

– Это я уже слышала. Давай поговорим не о желаемом, а о реально возможном. Каждый раз, когда я завожу разговор всерьез, ты отметаешь мои возражения, даже не взвесив. Надеюсь, сейчас ты подойдешь к делу более здраво – после столкновения с Фрэнсисом Кэдбери и Нельсоном Шарпом.

Подбородок Кента выпятился, однако на этот раз Делия не позволила сбить себя с намеченного курса.

– Предположим – просто предположим! – что подавляющее большинство отреагирует в точности как брат Каролины. Допустим, они не признают меня и наш брак, нас обоих как семейную пару. Допустим, твоя мать откажется говорить со мной, просто повернется спиной. – При этих словах он попытался возразить, но Делия упрямо продолжала: – Это ведь возможно, так? Газеты могут принять участие в травле и облить меня грязью… Это сразу скажется на твоем бизнесе и, стало быть, затронет не только тебя, но и твою мать и сестер.

– Я готов к этому!

Делия улыбнулась ласково и снисходительно – так взрослый улыбается наивности десятилетнего ребенка.

– Ты сейчас так говоришь, возможно, так будешь говорить и в первые дни после приезда. Это вполне естественно для начала… нет, молчи! А что будет через год, когда мы окажемся в полной изоляции, да еще, быть может, и с ребенком, которого нужно вырастить и выучить? Нам не на кого будет опереться, не у кого искать поддержки. Ради меня ты собираешься пустить по ветру всю свою жизнь. Прости, милый, но я уверена, что рано или поздно ты поставишь мне это в вину.

– Ни за что! – решительно заявил Кент.

И все же в глазах его мелькнула тень сомнения. Похоже, до этой минуты реальность от него скрывала розовая пелена.

– Я только хочу, чтобы ты поразмыслил над моими словами, – сказала Делия без малейшей симпатии к его благородству, которую сейчас не могла себе позволить. – Всю жизнь я считала, что нужно готовить себя к худшему, и тогда, может быть, удастся его избежать. Я люблю тебя, ты это знаешь. Ты действительно боишься потерять меня, это причинит тебе боль. Но я могу причинить тебе боль и иначе, невольно. Я не хочу этого.

– Как странно… – задумчиво заметил Кент. – Из нас двоих я считал реалистом себя, а никак не тебя. Ты казалась мне чересчур импульсивной, чересчур мечтательной. Не знаю, с чего я это взял. Будь ты такой, тебе не удалось бы выжить в этом мире. – Он вздохнул. – Я поразмыслю над тем, что ты сказала. Но предупреждаю, чувств моих это не изменит. Если все пойдет так, как ты только что нарисовала, больше пострадаешь ты. Уже по одной этой причине я обязан найти способ избежать этого. Довольна?

Вместо ответа Делия раскрыла ему объятия.

* * *

К вечеру даже самые бывалые члены экипажа вынуждены были признать, что «небольшое волнение на море» перешло в настоящий шторм. Возрастающая качка сильно затрудняла сервировку, но обслуживающий персонал старался вовсю для тех немногих, кто выказал желание поужинать.

Вирджиния Берч провела большую часть дня в своей каюте, но позже, угнетенная одиночеством, предпочла перебраться в салон и прилечь там на диван. От еды она отказалась, лишь пригубила вино в надежде облегчить этим приступы морской болезни. Адди Истон, как ни странно, выглядела лучше, чем в начале бури, хотя аппетит к ней так и не вернулся. От Паттерсонов не было ни слуху ни духу. В целом из шестисот пассажиров «Центральной Америки» выбыло из строя уже больше половины. Мужчины пытались развеять тревогу заверениями, что к утру океан успокоится, но леди в ответ только вздыхали. Делии тоже казалось, что шторм еще только набирает силу.

– Шторм – штука интересная, – говорил судья Монсон. – Зависит, знаете ли, от времени года. К осени они бурные, но кратковременные.

С ним соглашались те, кому уже приходилось многократно бороздить эти воды. Капитан Гериндон предложил, по обыкновению, после ужина составить партию в вист. Шарп и Монсон выразили согласие и подыскали четвертого – некоего мистера Брауна, шапочного знакомого Истонов, направлявшегося в Нью-Йорк на собственную свадьбу.

Фрэнсис Кэдбери к ужину не вышел. Делия начала уже надеяться, что его свалила морская болезнь, как вдруг он появился в салоне. Опоздание к висту явно привело его в раздражение. Оглядевшись, он заметил в углу Делию с Вирджинией, оживился и без малейшего раздумья направился к ним. Ничего хорошего его приближение не сулило, тем более что Кент как раз отлучился в каюту за какими-то бумагами, чтобы показать их Энзелу Истону.

Неверный, петляющий шаг Фрэнсиса мог объясняться либо качкой, либо принятым алкоголем. Оставалось надеяться, что он не настолько пьян, чтобы устроить публичную сцену. Увидев его злобно горевшие глаза, она поняла, что надежды тщетны.

– А вот и наша прекрасная леди! Вы, должно быть, высокого мнения о себе, а? Моя сестра вам и в подметки не годится?

За свою богатую приключениями жизнь Делии приходилось не раз сталкиваться с пьяными, и обычно она старалась не вступать с ними в конфликт.

– Я уверена, что ваша сестра достойна всяческого восхищения.

– Именно так, черт побери! Она лучшая из женщин – в этом есть и моя заслуга. Еще со школьных лет я следил за тем, чтобы никто не смел обидеть Каролину. Мне не раз случалось давать от ворот поворот какому-нибудь влюбленному слюнтяю, который возомнил себя достойным ее…

– Полагаю, тот, кто ее достоин, все еще на пути к своей даме.

– Ха! Она, видите ли, прельстилась Брэдфордом. Я старался отговорить ее, но она все твердила, что займет достойное место не только в филадельфийском, но и в нью-йоркском высшем обществе. И заняла бы, если б не вы. Вам это даром не пройдет!

– Сэр, – вмешалась Вирджиния, обретая силы, – уж не угрожаете ли вы?

– А если и угрожаю? Я прав, кругом прав! Будь я проклят, если моя сестра пострадает по вине какой-то жалкой ирландки!

Пока Делия подыскивала ответ, подошел Билли Берч: – Не следует так вести себя в присутствии дам. Возьмите себя в руки! Лучше садитесь за наш стол и присоединяйтесь к игре. Я скажу, чтобы на вашу долю принесли стакан.

Пыхтя, как рассерженный индюк, Фрэнсис все же позволил себя увести. Уходя, Билли обернулся и подмигнул Делии. Она ответила благодарной улыбкой. Этот инцидент свел на нет все ее хрупкое равновесие, пробудил едва уснувшие сомнения, но когда Кент вернулся, она сумела продолжить разговор, как если бы за время его отсутствия ничего не случилось.

Возможно, подумалось ей, пароход пойдет ко дну, и им больше не придется решать проблемы такого рода.