Текст книги "Красное платье для коктейля"

ГЛАВА 6

Было раннее субботнее утро. Люси Гамильтон еще не появилась, и Шейн сам поднял трубку. Мужской голос спросил:

– Мистер Шейн будет сегодня?

– До полудня,– ответил Шейн.

– Я буду немедленно,– произнес незнакомец. Герберт Гаррис вошел в приемную конторы Майкла Шейна на Флагер-стрит, побритый и одетый в чистую рубашку, серый костюм его был выглажен в отеле. Он мало спал, но выглядел сдержанным и решительным, когда предстал перед Люси Гамильтон, и требовательно спросил:

– Мистер Шейн у себя?

Со своего места за низким ограждением Люси сразу определила, что этому молодому человеку есть что рассказать. Она встала со стула и приятным голосом спросила:

– Да. Как вас представить?

– Мистер Гаррис. Из Нью-Йорка. У меня чрезвычайно срочное дело. Я должен немедленно переговорить с мистером Шейном.

Она отомкнула дверцу и прошла мимо него к закрытой двери, на которой было написано: «Личный кабинет». Она вошла туда, закрыла за собой дверь и через минуту появилась вновь:

– Проходите, пожалуйста, мистер Гаррис.

Шейн поднялся с вращающегося кресла у широкого, пустого стола, когда Гаррис тяжелым шагом приблизился к нему. Детектив был в рубашке с короткими рукавами, с расстегнутым воротником и ослабленным галстуком. Нагнувшись над столом, он протянул руку и сказал:

– Чем я вам могу помочь, мистер Гаррис?

– Найдите мою жену,– небрежно пожав руку Шейна своей вялой рукой, Гаррис опустился в кресло и, неотрывно глядя на рыжеволосого, голодно и почти высокомерно произнес: – Мне сказали, что вы один из самых лучших специалистов своего дела во всей стране.

Шейн почувствовал, что его посетитель, вероятно, не оправился еще после нервного шока.

– Очень приятно слышать о себе такое. А что же ваша жена?

– Она исчезла. Растаяла в воздухе. Пять дней назад. Но никто и пальцем не пошевелил. И теперь никто ничего не делает. Как будто это обычное дело, что женщины исчезают бесследно в Майами.

– Кто это «они», мистер Гаррис?

– Кто-то по имени Меррил в отеле «Бич-Хэвен». И этот тюфяк, старший полицейский, Пэйнтер, кажется, его фамилия. Им нет никакого дела.

Шейн сказал:

– Начните все сначала о жене. Она живет в гостинице «Бич-Хэвен»?

– Она прибыла и зарегистрировалась там в прошлый понедельник после обеда. Примерно в семнадцать она позвонила мне в Нью-Йорк и сказала, что перелет был приятным и все хорошо. Это последнее сообщение от нее. По словам служащего отеля, она взяла напрокат машину, которую ей доставили, и, переодевшись с дороги, выехала на прогулку. У них в счете отмечено, что она заказала четыре коктейля в баре около семи часов. Вот все. С тех пор ее никто не видел. Ее постель не тронута… чемодан даже не распакован. Они знали об этом с утра вторника, когда горничная вошла, чтобы убрать номер, и доложила об этом, но они абсолютно ничего не сделали: не сообщили мне, что моя жена исчезла, не поставили в известность полицию. Они не подняли свои толстые зады, чтобы что-то предпринять, а похабно рассуждали, черт их побери, что Эллен наверняка закрутила с каким-то мужчиной, и они отправились порезвиться в город.– Он стучал кулаками по столу, лицо его было перекошено от гнева.

– А вы не принимаете это объяснение? – ровным голосом спросил Шейн.

– Нет, ни в коем случае. А если и вы так думаете, то я поищу кого-нибудь другого.

– Я еще ничего не думаю, мистер Гаррис,– голос Шейна стал резким,– конечно, я не знаю вашу жену.

– Вот-вот. И те не знают ее. Они просто-напросто принимают ее за потаскушку, которая, едва добравшись до Майами, сразу же стала искать приключений. Так им проще думать. Других вариантов они не искали.

– Я знаю Боба Меррила из «Бич-Хэвен»,– возразил Шейн.– Он очень добросовестный и компетентный человек.

– Уверен, что для своей службы он вполне компетентен,– усмехнулся Гаррис. – Офицер безопасности. Он защищает только интересы гостиницы. Он признался мне, что, как только он выяснил в прошлый вторник, что гостиничный счет моей жены подкреплен кредитной карточкой карт-бланш, и оплата, таким образом, гарантирована, он уже не стал более утруждать себя. Его уже не заботило, что могло случиться с одним из постояльцев.

– Неужели,– глубокомысленно сказал Шейн.– Так уж и не заботило. Давайте-ка разберемся. У отеля возникнет масса проблем, администрацию могут привлечь к ответственности за клевету, если она в таком деликатном деле поступит опрометчиво. Гость отеля имеет право на частную жизнь, и какова же будет репутация отеля если тот возьмет за правило сообщать мужьям и женам всякий раз, как только кто-то из них будет отсутствовать ночью в номере?

– Вы такой же, как и все,– огорченно произнес Гаррис и выпрямился.

Шейн резко сказал:

– Сядьте и прекратите вести себя как подросток, если вы хотите, чтобы я вам помог найти жену. Я только объясню вам, что Боб Меррил действовал правильно, ничего не сообщив ни вам, ни полиции. А теперь, будьте уверены – Меррил делает все, что в его силах, чтобы найти миссис Гаррис. И хоть я лично не испытываю теплых чувств к старшему полицейскому побережья Пэйнтеру, он хороший полицейский, и в его распоряжении такие огромные возможности, которых я не имею. Уверен, что и он делает все, что возможно.

– Да, безусловно,– горько сказал Гаррис, с неохотой опускаясь в кресло,– он уже начал рисовать картинку, усадив какого-то авантюриста в ее машину, взятую напрокат. Боже мой! За эти пять дней в каком только месте Соединенных Штатов Америки может очутиться машина! – Он сжал зубы и сложил руки.– Что меня особенно пугает – так это несносное поведение мистера Пэйнтера, который фамильярно похлопывает меня по плечу…

Тут он попытался скопировать Пэйнтера:

– «Да бросьте вы беспокоиться, мистер Гаррис. Вот увидите, она скоро сама появится пред ваши очи». Вот как они думают об Эллен, Шейн. И вот почему они не шевелятся, чтобы что-нибудь предпринять.

– А вы думаете иначе? – в голосе Шейна прозвучал сарказм – лицо гостя стало мертвенно-бледным от гнева.

– Да, черт побери! Я уверен в Эллен. Мы уже год женаты. Она любит меня. Она не хотела ехать сюда. Мне пришлось ее уговаривать, даже настаивать… Господи, помоги мне! У меня возникла идиотская идея о том, что, дескать, было бы неплохо хоть раз в году расстаться на недельку, чтобы проверить свои чувства. Не потому, что наш союз не был полным и счастливым, а, главным образом, чтобы укрепить его. За год нашего брака она ни разу не взглянула на другого мужчину, а я – на другую женщину. Я знаю, что нынче не модно хранить супружескую верность, но нас с Эллен это не касается.

Он резко остановился и, наклонившись вперед, дрожащим голосом искренне спросил:

– Вы когда-нибудь любили, Шейн? Женщину, в которой бы вы были уверены больше чем в самом себе?

Шейн отвел потемневшие глаза от Гарриса и сказал:

– Да, со мной это было один раз в жизни.

– Значит вы понимаете, о чем я говорю. Вы поможете мне?

Шейн твердо произнес:

– Я сделаю все, что смогу. Есть у вас фотография вашей жены?

– Только любительский снимок,– он достал из бумажника маленькую карточку необыкновенно красивой женщины и протянул ее детективу,– со мной оказались две фотографии Эллен. Они разные, обе сделаны два месяца назад. Пэйнтер взял вторую… хотя он мало проявил интереса к моему предложению напечатать снимок в газете. Он продолжал фальшиво уверять меня, что раз дело получило огласку, мне не о чем больше беспокоиться.

– А вы не боитесь огласки? – Шейн с явным удовольствием изучал фотокарточку.

– Мистер Шейн,– голос Гарриса зазвучал низко и напряженно,– я хочу найти мою жену. Ничто другое в мире меня сейчас не волнует. Конечно же, я не возражаю против огласки, если она поможет. Я не боюсь правды. Неужели вы не понимаете? Я доверяю Эллен. Я чувствую, что с ней произошло что-то ужасное. Я… я даже боюсь подумать, что.

– Хорошо,– живо сказал Шейн. Мы увеличим фотографию и постараемся сделать хороший снимок. Я прослежу, чтобы его сегодня же поместили на первой странице вечерних «Ньюс». А теперь мне понадобится дополнительная информация о вас и вашей жене. Я приглашу секретаршу,– он нажал на кнопку в столе, откинулся на спинку стула, зажег сигарету.– Не хотите ли чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, не хочу. Я уже выпил в гостинице две рюмки.

Вошла Люси Гамильтон с блокнотом.

– Итак,– сказал Шейн,– ваше полное имя и нью-йоркский адрес?

– Герберт Гаррис,– он дал свой адрес на Ист-Сайд в Нью-Йорке и вытащил визитную карточку из бумажника.– Это адрес моей конторы.

Шейн взглянул мельком на карточку и передал ее Люси.

– Вы имеете долю в этой посреднической фирме?

– Это относительно небольшая фирма с довольно средними доходами. Мы работаем в основном с иногородними клиентами, которые обращаются к нам раз в год.

Шейн продолжал:

– Держите ли вы дома прислугу?

– Да. Она приходит два раза в неделю. Ее зовут Роза. Фамилии ее я не знаю, но она убирает также в других квартирах нашего дома. С тех пор как уехала моя жена, она не приходила. Они вдвоем хорошо убрали квартиру в последнее воскресенье, и Эллен договорилась, что Роза придет в следующую субботу,– он остановился и, нахмурившись, спросил: – Это так важно?

– Я еще не знаю, что является важным, а что нет. Девичья фамилия вашей жены?

– Эллен Терри. Она была манекенщицей и пользовалась большим успехом, когда я встретил ее год назад.

– В каком агенстве она работала?

– В одном из крупных… в Рокфеллер-центре,– Гаррис нахмурился, вспоминая, – «Нобл и Эллиот». Но, когда мы поженились, она бросила работу.

– Это было год назад? Опишите ее.

– Ей тридцать один год. Довольно высокая, стройная. Она блондинка, умеет держаться. Каждое ее движение – олицетворение грации. Она… очень заметная женщина. Когда она входит, на нее сразу же обращают внимание.

Шейн кивал, глядя на летающий по блокноту карандаш Люси. Он откинулся назад, потрогал мочку левого уха и сказал:

– Отлично. А теперь назовите имена и адреса ее ближайших друзей, мужчин и женщин, если можете.

Гаррис резко взглянул на него:

– Послушайте, Шейн, я же вам говорил, что у нее нет друзей-мужчин. И, во всяком случае, мне не понятно, какое отношение имеют ее нью-йоркские друзья к тому, что здесь произошло.

Шейн сказал решительно:

– Если я приду в вашу брокерскую контору, ничего не смысля в биржевых акциях, и стану давать вам советы, как следует вести дела, я думаю, вам это не понравится. Я должен делать свою работу так, как считаю нужным. Итак, мисс Гамильтон будет записывать близких друзей вашей жены. Начнем с тех, с кем она дружила, будучи манекенщицей.

Гаррис сказал:

– Теперь я, если не возражаете, чего-нибудь выпил бы. Шейн кивнул, отодвинул кресло назад, чтобы подняться.

Гаррис повернулся к Люси и начал медленно диктовать ей имена, в основном женские, перечислил несколько женатых пар, их адреса.

В другом конце комнаты Шейн достал бутылку коньяка из второго выдвигающегося ящика картотеки, вложил один в другой два бумажных стаканчика, наполнил их до краев, поставил на стол. Затем достал чашки с ледяной водой из холодильника и поставил их рядом со стаканчиками.

– Вот, пожалуй, все, кого я сейчас помню,– он поглядел на Шейна и объяснил: – Я уже сказал вашей секретарше, мы не вели светской жизни. Действительно, мы были очень поглощены друг другом, и нам не требовались посторонние.

Он поднял коньяк и отпил. Шейн сердечно произнес:

– Я очень хорошо понимаю это… первый год вашего брака. Давайте теперь посмотрим, Люси, записали ли вы имя ее дамского мастера?

Она покачала головой, когда Гаррис с горячностью вмешался:

– Ради всего святого, объясните мне, какое отношение имеет нью-йоркская парикмахерша к исчезновению Эллен в Майами? Может, вы и хорошо знаете свое дело, мистер Шейн, но я действительно затрудняюсь понять…

– Хорошо, Люси,– Шейн помрачнел,– отметьте, что мистер Гаррис отказывается дать имя дамского мастера своей жены.

– Минутку, я не отказываюсь. Черт, я просто не знаю ее имени. Парикмахерская находится как раз за углом. Бланш, мне кажется, что-то в этом роде.

Шейн уклончиво кивнул:

– Теперь пусть мисс Гамильтон запишет все, что относится к приезду вашей жены сюда,– он вновь уселся в кресло, сделал большой глоток коньяка и сощурил глаза: – Вы посадили ее в самолет в понедельник. Она позвонила вам из отеля после прибытия, и затем вы больше ничего от нее не слышали. Вас это не беспокоило, Гаррис?

– Нет. Почему я должен был беспокоиться?

– И вы не удосужились ей позвонить?

– Нет,– оборонялся Гаррис,– мы взрослые люди. Я хотел, чтобы она провела две недели так, как ей нравится, встретила новых людей, повеселилась, не чувствуя, что я ее проверяю.

Шейн безучастно кивнул:

– Ну, а это путешествие, этот ваш сюрприз. Если я правильно вас понял, ваша жена не имела ни малейшего понятия о том, что вы объявитесь сегодня в Майами?

– Совершенно верно,– голос Гарриса сделался агрессивным.– Я и сам узнал об этом в четверг вечером. В конторе сложилась такая ситуация, что потребовалось мое присутствие в Чарльстоне, Южная Каролина, в пятницу. Один из наших пожилых клиентов внезапно пожелал обсудить портфель ценных бумаг. Я выехал в ту же ночь и прибыл в Чарльстон в пятницу утром. В мотеле я поспал несколько часов, послеобеденное время провел с клиентом и внезапно, импульсивно решил поехать сюда и провести с женой субботу и воскресное утро. Я рассчитывал вернуться в Нью-Йорк в понедельник утром.

– Это ведь такой длинный путь, почти через всю страну,– сказал Шейн,– многие бизнесмены предпочитают добираться самолетом.

– А я очень люблю вести машину,– холодно проинформировал Гаррис,– особенно ночью. В этом что-то есть: ты легко мчишься, рассекая тьму, останавливаешься по пути в маленьких, открытых всю ночь закусочных, где собираются водители грузовиков…– он замолчал, встряхнул головой, словно стыдясь того энтузиазма, с каким говорил.– Мне это нравится,– повторил он,– и, когда я покидал Нью-Йорк, я действительно не предполагал, что попаду сюда. Но в Чарльстоне в пятницу вечером я сообразил, что до понедельника мне нечего делать в Нью-Йорке… Я внезапно подумал о том, какой это будет сюрприз для Эллен… и вот я здесь.

Шейн задумчиво слушал Гарриса. «Ты, должно быть, очень молод,– подумал он, – и очень любишь свою жену, если решил, что свалиться ей на голову в Майами на заре – в то время, как они имела все основания считать, что ты находишься в Нью-Йорке,– прекрасная мысль. И как бы тебе, Герберт Гаррис, понравилось, продолжал думать он,– если бы Эллен неожиданно появилась дома, в Нью-Йорке, на неделю раньше?» А вслух произнес:

– Думаю, что это все, мистер Гаррис. Я приступаю к работе. Вас можно будет найти в отеле «Бич-Хэвен»?

– Да, полагаю, что смогу там остановиться. Послушайте, все-таки объясните вы мне, на кой черт вам потребовался список нью-йоркских друзей Эллен, включая ее парикмахершу? Каким образом эти люди могут быть связаны с тем, что произошло здесь?

Шейн сказал:

– В самом начале, Гаррис, вы пожаловались на то, что никто в Майами не смог сделать правильных выводов по поводу исчезновения вашей жены и поэтому не был в состоянии проводить умное расследование. По этой причине мне следует знать все, что можно, о вашей жене. Я ответил на ваш вопрос?

– Частично,– теперь он вел себя более сдержанно.– Собираетесь ли вы связаться с теми, чьи имена я вам назвал?

– Имеются какие-либо возражения? – строго спросил Шейн.

– Нет… но. Я только поинтересовался.

– Я постараюсь действовать осторожно,– уверил его Шейн,– но я не смогу распутать дело, если буду связан по рукам и ногам. Не стану произносить пустые слова утешения. Однако предлагаю вам вернуться в отель с сознанием того, что все делается именно так, как положено. Я свяжусь с вами.

Гаррис пожал ему руку с большим энтузиазмом, чем в первый раз:

– Я уже лучше себя чувствую. Да, как насчет гонорара, мистер Шейн?

– Оставьте моей секретарше чек на тысячу долларов в качестве предварительного гонорара. Если удача будет сопутствовать, то покроет все расходы. Если же увижу, что потребуется больше, я вас извещу.

Гаррис неловко произнес:

– Хорошо, спасибо,– и последовал за Люси в приемную.

Шейн сел, в задумчивости потер подбородок. Люси прервала его размышления, войдя в комнату несколько минут спустя:

– Майкл, ты хочешь, чтобы я расшифровала записи прямо сейчас?

– Нет необходимости торопиться, ангел. Попробуй связаться с Джимом Клиффордом из Нью-Йорка. Если сможешь, слушай нас по отводной трубке и зачитай свои записи, когда я тебя попрошу.

Допив коньяк, он смял бумажные стаканчики и выбросил их в корзину для бумаг. Раздался звонок. Шейн поднял трубку, Люси сказала: «Мистер Клиффорд у телефона».

– Джим? – спросил он, и добродушный голос ответил:

– Это ты, Майкл? Как дела на солнечной земле греха и секса?

Шейн ответил:

– Греховны и сексуальны. Ты можешь быстро провернуть одно дело для меня?

Клиффорд рассмеялся и сказал:

– Для тебя… и за хорошую цену… могу сделать все.

– Вот какое дело, Джим. Некая миссис Эллен Гаррис из Нью-Йорка в прошлый понедельник исчезла из отеля «Бич-Хэвен» на Майами-Бич. Муж, Герберт Гаррис, биржевой маклер. Люси через минуту даст тебе все адреса, ею записанные. Выглядит так, Джим, на трезвую голову, что леди обставила свое дельце еще до вылета из Нью-Йорка. Она бывшая манекенщица. Я хочу, чтобы ты покопался в ее прошлом… до и после ее замужества. Выясни все, что сможешь, особенно о ее бывших и теперешних кавалерах. Она настоящая красавица и наверняка имела множество поклонников. Выбери нескольких, Джим, и выясни о них все, что сможешь до вечера. Позвони мне или Люси домой, если нас не будет здесь. А теперь она подключится и выдаст тебе все, что мы получили. Начинай, ангел.

Шейн подержал трубку у уха до тех пор, пока не услышал, как Люси начала зачитывать наиболее важные пункты из ее стенографических записей Джиму Клиффорду из Нью-Йорка. Затем он повесил трубку.

Он стоял перед одним из широких окон, выходящих на Флагер-стрит, когда Люси Гамильтон вошла в комнату спустя пять минут:

– Майкл Шейн! Что может отыскать в Нью-Йорке Джим Клиффорд? Что касается меня, то никогда не видела прежде человека, который бы любил и страдал так, как Герберт Гаррис.

Он медленно повернулся к ней, покачивая головой:

– То, насколько он ее любит, в действительности не имеет никакого значения. Ведь это она разыграла сцену исчезновения. Достань мне Тима Рурка, а?

Люси показала ему язык и повернулась к своему столу. Шейн отошел от окна, потирая мочку уха, он старался не думать о своей умершей жене Филнис. Одним своим вопросом Гаррис неосознанно нанес ему сильнейший удар. А если бы исчезла не Эллен, а Филнис?…

Зазвонил телефон, он поднял трубку и сказал:

– Привет, Тим! Занят? У меня есть сногсшибательная история. Побудь минут пятнадцать у себя. Мы быстренько позавтракаем. Освободись ото всех дел по меньшей мере на пару часов.

Шейн повесил трубку, вышел, чтобы взять шляпу и отпустить Люси. Но он попросил ее не покидать свою квартиру после обеда, так как туда должен позвонить Клиффорд. Сам Шейн тоже будет время от времени поддерживать с ней связь.

ГЛАВА 7

В прокуренной и шумной комнате отдела городских новостей «Ньюс» Шейн направился прямо к столу Тимоти Рурка, который меланхолично глядел на чистый лист бумаги, вставленный в пишущую машинку.

Рурк напоминал гончую. Его худое лицо выглядело бы совершенно изможденным, если бы не яркие, цепкие, подвижные, как у зверька, глаза. Циничный блеск появился в них, когда Шейн положил на стол снимок Эллен Гаррис.

– Этот снимок,– сказал детектив,– нужно увеличить и поместить на всю первую полосу. Ты найдешь такую возможность, Тим?

– Сегодня у нас практически ничего нет на первую полосу. А что она натворила? Разрезала на кусочки своего папочку и сделала из него жаркое?

Рурк жадно изучал фотографию. Шейн сказал:

– На сегодняшний день она считается пропавшей. Отдай снимок в фотоотдел и скажи им, пусть отпечатают несколько копий. Мне нужно полдюжины… размером шесть на девять дюймов или что-то около. Пусть отретушируют и подготовят все, чтобы можно было сразу ставить в номер. Мы быстро позавтракаем и вернемся.

Рурк знал Майкла Шейна слишком хорошо, чтобы задавать ему лишние вопросы. Через несколько минут, вернувшись из фотолаборатории, он подтвердил:

– Снимки будут готовы, как только мы покончим с едой.

Они отправились в ресторанчик за полквартала от редакции, где подавали бифштекс, и, получив напитки, стали ждать заказанный завтрак. Рурк, подперев руками острый подбородок, лукаво поглядывал на своего старого друга:

– Что же это за история?

Шейн сказал ему:

– Возможно, нам и не придется публиковать портрет. Пока что требуется собрать кое-какие сведения… Все должно быть строго конфиденциально, пока я не дам тебе добро, Тим.

– Итак? – Рурк тянул бурбон с водой и ждал.

Шейн кратко рассказал историю, которую поведал ему Герберт Гаррис.

– Выглядит очень славным парнем. Мир перед ним рассыплется на мелкие кусочки, если действительно окажется, что его жена подцепила молодца, и они вдвоем скоро объявятся.

– Как он предпочитает,– проворчал Рурк с кислой усмешкой,– увидеть ее саму, вдребезги разбитую на мелкие кусочки, или расколотый мир своих грез?

– Не знаю,– признался сердито Шейн.– Он так уверен в ней, Тим. Мне думается, что для него легче увидеть ее мертвой, чем узнать что она не была ему верна.

– Питу Пэйнтеру и отелю «Бич-Хэвен» не понравится, если мы пропечатаем эту историю на первой полосе газеты,– радостно предупредил его Рурк.– Выпуская кота из мешка, мы создадим отелю отвратительную рекламу.

– А я не собираюсь спрашивать, понравится им это или нет. Предлагаю тебе пойти со мной в «Бич-Хэвен», чтобы заполучить второй снимок и что-нибудь выяснить. Меррил позволит тебе участвовать в деле, если я пообещаю ему, что ты напечатаешь только то, что я считаю нужным.

– Кто это Меррил?

– Шеф безопасности, домашний сыщик.– Шейн, ухмыляясь, опрокинул стаканчик, взял нож и вилку.– Он действительно находится в очень затруднительном положении. Его будут ругать и за то, что он что-то сделает, и за то, что не сделает ничего,– он вздохнул и с жадностью набросился на бифштекс.

Проявленные снимки еще не высохли, когда они вернулись в редакцию. Увеличенный портрет получился даже лучше, чем Шейн предполагал. Он взял с собой два мокрых снимка и попросил доставить ему еще два после того, как они высохнут. Затем он и Рурк отправились в «Бич-Хэвен» – каждый на своей машине, чтобы в случае надобности разъехаться порознь.

Когда Шейн вошел в вестибюль, Рурк уже стоял у стойки и разговаривал с портье.

Лоуфорд выглядел обеспокоенным и раздраженным. Увидев Шейна, Рурк повернулся к нему и, подмигнув, сказал:

– Этот парень заявляет, что миссис Гаррис нет, но позвонить ей в номер и проверить отказывается.

Шейн заметил:

– Я буду сам задавать вопросы, Тим – и спросил портье:

– Мистер Меррил у себя?

– Да, сэр. Тут за углом…

– Я знаю, где он находится,– Шейн твердо взял Рурка под руку и повел его от стойки.

Они повернули за угол коридора, туда где расположились административные помещения. Шейн остановился у закрытой деревянной двери с табличкой «Личный кабинет».

Постучав, он повернул ручку двери и, не ожидая приглашения, вошел в маленькое, аккуратное помещение. У задней стенки стоял шкаф с выдвижными ящиками для картотеки, в центре – стол, на котором были только телефон и диктофон. Роберт Меррил диктовал, удобно расположившись за столом, заглядывая в раскрытую картонную папку, лежащую на коленях. Увидев Шейна, он выключил диктофон, закрыл папку и положил ее на стол.

С непритворной сердечностью он сказал:

– Майкл Шейн, собственной персоной. Не часто вы нас балуете своим присутствием.

Это был высокий средних лет мужчина, с серо-стальными волосами и холодным, настороженным взглядом. Работа Меррила – обеспечение безопасности в «Бич-Хэвен» требовала много ума и такта, способности безошибочно определить мошенника в тот самый момент, когда он только появляется в отеле. За годы работы у него появилось шестое чувство, которое заранее подсказывало ему, в какой из тысячи комнат назревает неприятность.

Шейн открыл дверь, впуская своего друга:

– Ты знаешь Тима Рурка? Роберт Меррил, Тим. Меррил бесстрастно оглядел сутулую фигуру репортера в мешковатом костюме и сказал:

– Знакомое имя. Несколько строк в «Ньюс», не так ли? – И сразу же переключил внимание на Шейна: – Чем могу быть полезен?

Детектив сел в кресло у стола, а Рурк бочком, стараясь быть незаметным, устроился у стены. Шейн вытащил из кармана портрет Эллен Гаррис и положил перед Меррилом:

– Узнаешь ее?

– Это увеличенная фотография со снимка, который я видел утром?

– Совершенно точно,– ответил ему Шейн ровным голосом.– Это та самая леди, которую вы, кажется, потеряли в прошлый понедельник.

Меррил устало улыбнулся:

– Мне бы хотелось иметь снимок, Майкл. Гаррис отказался оставить мне его, чтобы я мог показать тем служащим отеля, которые видели миссис Гаррис, когда она регистрировалась. Он взвился на дыбы, как конь, и вылетел отсюда, угрожая подать на отель в суд на преступную небрежность и так далее. И я понял, что он оправился прямо в полицию.

Шейн подтвердил:

– Да, верно,– он усмехнулся довольный.– Питеру Пэйнтеру, так же, как и тебе, успешно удалось погладить Гарриса против шерсти, потому он и очутился у меня в конторе. Мой клиент,– сказал он строго,– чувствует, что вы оба с Пэйнтером больше озабочены тем, чтобы скрыть исчезновение его жены, чем заняться ее розыском.

– Ты же знаешь, что это не так, Майкл. Он ее муж, черт возьми! И я вам скажу, он сходит по ней с ума. Но имеются кое-какие факты, которые я не хотел бы разглашать…– Он прервал себя, печально улыбнувшись Шейну и стал вдруг сразу человечным и живым.– Этого парня ждет сильное разочарование. У меня сейчас намного больше информации, чем я имел, когда разговаривал с ним утром.– Он опустил глаза на фотографию и мягко произнес: – Они слишком необыкновенна, да? Если бы я был на ней женат, черт возьми…– Он остановился, облизнул губы,– зачем ты притащил репортера, Майкл? Я буду рад просмотреть имеющиеся улики с тобой наедине, но…

Шейн веско сказал:

– Я пообещал Гаррису поместить в газете портрет его жены и сообщение о ее исчезновении сегодня вечером, если полностью буду убежден в том, что больше ничем помочь нельзя. И мне абсолютно все равно, какие чувства при этом испытываешь ты или Питер Пэйнтер, или торговая палата Майами-Бич. Меня нанял Гаррис, чтобы найти свою жену. Поэтому я привел сюда Тима Рурка. Я единственный, кто решает, делать эту публикацию или нет. Рурк будет ждать моего решения. Тебе просто повезло, что дело оборачивается таким образом. Если другая газета пронюхает что-нибудь…

Роберт Меррил безрадостно улыбнулся:

– Эта история взрывоопасна, Майкл.– Он поколебался, склонившись над фотографией Эллен Гаррис.– Думаю, что вам лучше узнать, что мы имеем, кроме этой фотографии. Мы не располагаем никакими другими данными для опознания.

Он склонился над встроенным в крышку стола микрофоном:

– Замени Лоуфорда у стойки и зайди ко мне. Я хочу поговорить также с этим посыльным, Биллом Томсоном.– Он вновь опустился в кресло и глубоко вздохнул. – В такие моменты я бываю чертовски рад, что на всю жизнь остался холостяком.

Майкл Шейн ничего не ответил. Он знал, что Тимоти Рурк наблюдал за ним, и спрашивал себя, думал ли Тим о Филнис. Меррил, конечно, ничего не знал о Филнис. Раздался стук в дверь, и Шейн был рад прервать свои печальные мысли.

Меррил рявкнул:

– Войдите,– дверь открылась и вошел Джустас Лоуфорд. Его взгляд скользнул с Рурка на Шейна, затем на Меррила. Если он и узнал Рурка и Шейна,– а ведь они только что разговаривали с ним у стойки – то он и вида не подал, что знает их.

– Что случилось, мистер Меррил? Меррил повернул к нему фотографию.

– Ты узнаешь ее? Лоуфорд ответил:

– Это та женщина, о которой вы спрашивали меня сегодня утром, да? Миссис Гаррис, которая зарегистрировалась в прошлый понедельник?

– Ты можешь точно сказать, что это она? – потребовал Меррил.

Лоуфорд поколебался, глубоко вздохнул.

– Мне бы не хотелось это клятвенно заверять. Но… да, мистер Меррил, я очень хорошо ее помню. Насколько я могу судить, это миссис Гаррис.

– Хорошо,– проворчал Меррил.– Повтори теперь мистеру Шейну то, что ты рассказал мне утром. Почему она тебе особенно запомнилась?

– Очень трудно точно сказать, почему,– начал Лоуфорд, уставившись в стенку над головой Меррила,– я работал во многих отелях…, регистрировал сотни тысяч гостей. Мне кажется, в большинстве случаев это механический процесс. Но миссис Гаррис! – Он медленно потряс головой.– Вы тотчас же замечаете ее и запоминаете надолго. Мне помнится, я удивился, что она прибыла одна… на две недели. А когда я ее спросил об этом…, чтобы быть уверенным, то она соизволила дать объяснение: у ее мужа имелась современная идея о том, что женатые пары должны проводить отпуск врозь. И она спросила меня, одобряю ли я эту идею.

Он остановился, нервно проглотил слюну и сказал Майку:

– Я сразу же переменил тему разговора, сэр. Но она тут же пожаловалась, что боится скуки и одиночества. Я заверил ее, что у нас есть хозяйка, которая занимается развлечением гостей, но миссис Гаррис, я помню, не заинтересовалась этим предложением. Вот и все… я думаю.

– Ты видел, как она выходила из гостиницы? – подсказал Меррил.

– Да. Она пожелала взять напрокат машину. Я посоветовал швейцару позвонить ей в номер, когда машину доставят. Примерно через полчаса я видел, как миссис Гаррис вышла из лифта и направилась к двери. Я решил, что она шла к машине. Леди переоделась в ярко-красное платье…, с низким вырезом спереди.

– Она не оставила ключи внизу, когда уходила? – вновь подсказал Меррил.

– Нет, сэр. Насколько я помню, я больше ее не видел.– Он перевел взгляд со стенки на фотографию миссис Гаррис и медленно покачал головой из стороны в сторону.

– Хорошо, Лоуфорд,– отрывисто произнес Меррил.– Если мальчик ждет за дверями, пригласи его сюда.

Когда портье повернулся и пошел к выходу, Меррил сказал Шейну:

– Билл Томсон – парень, который отнес ее вещи в номер. Пусть он сам все расскажет,– предложил он.– Тебе нечего волноваться, Томсон,– сказал Меррил вошедшему.– Подойди сюда и посмотри на эту фотографию.

Билл Томсон бросил быстрый, испуганный взгляд на Рурка и Шейна и на негнущихся ногах подошел к столу.

– Видел когда-нибудь эту женщину? – Меррил показал ему фотографию.

Билл Томсон неотрывно смотрел на нее, по меньшей мере, секунд тридцать. Его лицо начало дергаться. В глазах появились слезы:

– Как перед богом, мистер Меррил. Я ничего… не делал. После первого раза в полночь… Клянусь, что больше к ней не поднимался и никогда больше не видел ее после первого раза.