Текст книги "Влюбись в меня, девочка!"

Глава 38

Уставшие глаза с полураскрытыми веками лениво смотрят на экран компьютера. Второй час залипаю в какой – то многосерийный фильм, теряя нить сюжета. Вырубиться наконец-то под монотонные диалоги героев – моя цель. Уснуть, чтоб этот дикий день закончился и не переживать ни о чем.

Я вымотана и физически, и морально – вот результат жизни на максималках. Слишком много вылилось на мое нервную систему в последнее время, психика трещит по швам, угрожая когда-нибудь просто снести крышу без предупреждения. От эмоциональных качелей уже тошнит заранее, не дожидаясь резкого разворота или падения с высоты.

Сворачиваюсь калачиком на кровати и зеваю, окончательно закрывая глаза. Сон и полное спокойствие – вот, что мне сейчас необходимо.

Только погружаюсь в грезы, как пронзительная трель дверного звонка раздражает ушные перепонки.

– О-о-о, – с досадой вою я и закрываю голову подушкой.

Мила пришла. Опять ключ забыла, ну что за растяпа… Только связывающие нас родственные узы и вселенское терпение наполняет меня силами, чтобы встать с кровати и потопать открывать дверь.

Поворачиваю ключ и сразу иду обратно. Мила врывается в квартиру, тараторя на ходу:

– Чего так долго, Стеф? Думала в подъезде буду ночевать.

О, кстати неплохой вариант.

– Извините, но кто-то уже преспокойно спал, – пытаюсь вызвать хоть каплю совести у сестры.

– Детское время же еще…

Нет, бесполезно. Она скидывает каблуки и включает везде свет, отчего я щурюсь, и недовольно бурча под нос, отправляюсь в теплое ложе. Если мне не удастся уснуть тотчас, как голова упадет на подушку, то придется вводить в квартире комендантский час. Вот где она шаталась целый день до ночи?

Честно сказать – все равно, явно не пребывала в поисках человечности и уважения к другим.

Пристраиваюсь поудобнее в кровати, тихонько вздыхаю и закрываю глаза.

Дверь в спальню со скрипом приоткрывается. Зажмуриваюсь, прислушиваясь к звукам. Мила не рискует войти в комнату, а только заглядывает через дверной проем. Надеюсь, уйдет. Дико хочется выгнать посторонних и повесить табличку «ТИШИНА. Я СПЛЮ.»

– Пс-с, Стефа-а, мне поговорить с тобой надо, – шепотом говорит Мила и на носочках подходит к кровати. – Не спишь?

– Сплю.

– Ну Стеф, все серьезно, – дергает она меня за покрывало.

Понятно, не отстанет просто так.

– Что еще случилось? – кряхтя, привстаю я.

Щелчок на торшере, и мягкий свет пробивается через абажур, освещая прикроватную зону. Протираю глаза и, сложив ноги под себя, смотрю на сестру, чья назойливость переходит все границы.

– Мила, что это?! – возмущенно таращу глаза, и мгновенно просыпаюсь.

– Где?

– На твоей голове! – касаюсь её обрезанных прядей и не могу поверить, что сестра сделала это. – Что с волосами?

– А это… Прическа новая, не нравится? – хлопает невинно глазками.

– Мила, она не новая, она, как у меня! Ты понимаешь это? – я в бешенстве. – Зачем, Мила?!

– Да прям уж… Немного по-другому.

Та же длина, челка и оттенок – все как под копирку. Наверно, и мастер тот же делал. У меня нет слов – она издевается, да?

– Ты… ты… – пыхчу я, вне себя от злости. – О-о… Я не знаю, как с тобой бороться. Неужели ты не понимала, что мне будет неприятно?!

– Знаешь что, – фыркает Мила, и встает с кровати. – Мне тоже неприятно! У нас с тобой одно лицо, и уж извини, к нему не так много что можно подобрать… Вышло, как вышло. Первый раз что ли одинаковые ходим?

Как все просто. Глупо и нелогично. Всегда у неё так… Раздражает. Встаю с кровати и нажимаю на включатель, чтобы посмотреть в глаза сестре и донести до неё основную мысль:

– Да я не хочу быть твое копией! Не хочу быть похожей на тебя ни в коем разе, что не ясно? Поэтому я и поменяла прическу – ты прекрасно об этом знаешь!

– Хватит на меня кричать, как ненормальная, – обиженно поджимает губы Мила. – Мои волосы – что хочу, то и делаю. Меня тоже не прельщает быть тобой, зануда-истеричка!

– Ах вот как… Мне больше нечего тебе сказать, – расстроенно шлепаю себя по бедрами указываю на дверь. – Выйди, пожалуйста.

– А может вообще выселиться, чтоб не досаждать своим присутствием сварливую принцессу?

– О, было бы чудно! – со злостью взбиваю подушки я.

– Ну да, кто-бы сомневался. Еще сестра называется…

– Ты еще здесь? – оглядываюсь я и ловлю колючий взгляд Милы.

Конечно, я такая плохая и во всем виновата – именно это читаю во враждебном взгляде. Да я завелась, но по причине её некрасивого поступка, который сбил с толку.

Сестра разворачивается, и, задрав нос к верху, горделивой павой идет на выход.

Я вспоминаю про серьезный разговор, с которым она изначально пришла ко мне, и манерно спрашиваю:

– Ты о чем-то хотела поговорить или уже нет необходимости?

Вместо ответа – полный игнор и сильный хлопок дверью, за которой скрывается живая причина моего ночного эмоционального безумия.

– Ясно, нет так нет, – успокаиваю себя вслух и укладываюсь в кровать. – Опять наверно какая-нибудь глупость или выкачка денег… П-ф-ф, а что еще то?

Только загружаться по этому поводу не хватало. Я отойду немного, выпущу пар и завтра поговорим. С этой мыслью я сворачиваясь калачиком под одеялом, и почти сразу засыпаю.

* * *

На следующее утро после пробежки я заглядываю в комнату к сестре. Мила беззаботно спит. Обновленные волосы разбросаны по подушке, и челка сбилась во что-то непонятное.

Вчера я погорячилась с резкими высказываниями – итак была в эмоциональном истощении, еще и она тут со своим сюрпризом. Она вправе делать то, что хочет, пусть даже повторяться за мной. В детстве мы часто это делали, но то время прошло, а привычки остались…

На самом деле, как бы мы не были похожи, я – то понимаю, что мы разные. И никакие внешние изменения не перебьют то внутреннее, которое кардинально различает нас.

Я разозлилась на Милу, как маленькая девочка, и теперь жалею. Я даже спугнула её своей агрессией, а ведь она хотела чем-то поделиться со мной… Вздыхаю, глядя на спящую сестру и тихонько, стараясь не скрипеть, закрываю дверь.

Я бы тоже не отказалась поспать на пару часиков подольше, но некогда – первая пара начнется через полчаса, это значит, что пора приводить себя в порядок и ехать в сторону университета.

На ходу закидываю в себя пару ложек каши и хрустящий хлебец. Кофе уже готово, и стоит в любимом стаканчике – его выпью в дороге. Фломастером рисую на розовой пластмассе веселый смайл – таким настроением хочу зарядить себя.

– Что-то пока не выходит, – грустно выдыхаю я, глядя на унылую улыбку в зеркале.

После быстрых сборов выволакиваюсь из квартиры и мчусь к лифту. Не люблю торопиться или опаздывать, но в последнее время иначе просто не получается. Свято верю, что скоро и моей жизни наступит белая полоса с размеренным, неторопливой и беззаботным пребыванием в этом мире. Ну хотя бы на денечек…

Серое затянутое небо не обнадеживает. Жары особой нет, но все-равно душно. Будет здорово, если пойдет дождь и принесет с собой всеми желанную прохладу и чуточку свежести.

Добравшись до универа без особых пробок, я заявлюсь на пару во время и нахожу лекцию интересной для себя, чему безмерна рада. Начало дня – не такое уж плохое.

– Ох, хорошо поливает, девочки… – смотрит в окно сокурсница во время перерыва.

– Пусть поливает, – довольно откусываю круассан и запиваю его капучино.

Перед последней парой решили заглянуть в буфет и подъесть то, что осталась к концу дня. Мне еще на работу ехать после учебы, так что голодной ходить никак нельзя.

– Надеюсь, закончится через часик, а то вымокну вся в своих сандалях и сарафане.

– Без зонта пришла?

– Ну конечно, если б взяла, то дождя бы не было – закон подлости, да и не охота таскаться с зонтом.

Сочувствующе пожимаю плечами. У меня вместо зонта машина, так что не запариваюсь по этому поводу. Пусть льет хоть как из ведра, не жалко… Тем более дождь люблю еще с детства.

«Зато вырастите быстро, как грибочки», – говорила мама, когда попадали под дождь во время прогулки. О да, тогда я свято верила в это. И непременно вырастала на сантиметр-два, по крайней мере, в этом убеждала меня мама, отмечая прибавку черточкой на ростомере. Счастья было полные штаны.

К радости моей сокурсницы дождь к концу пары совсем «высох». Только лужи и свежий ветерок напоминают о нем. Выхожу на улицу и задираю голову вверх:

– Вечером еще зарядит, – прогнозирую я, глядя на гуляющие тучи.

Ступая кроссовками по мокрому асфальту, иду к машине. Глаза сами огибают парковку в поисках черного Мерса – уехал, наверно, уже… Или опять пары прогулял.

Адриан ведет себя странно. То помогает мне, то унижает, то посмотрит так… чуть ли не в душу заглядывает, то морозит холодным взглядом. Мои противоречивые чувства к нему запутываются в клубок. Как его понять? И стоит ли? Способен ли этот человек принять свои ошибки и измениться?

В голове много вопросов, которые мучают – однозначно одно, мне не все-равно. Как бы я старалась, но равнодушия к этому человеку мне не выдавить. Чтобы он не сделал, или не сказал, я всегда среагирую. Пусть не внешне, но внутри – обязательно. Вспыхну от возмущения или приятно удивлюсь – меня кидает из стороны в сторону, когда он рядом. Что он делает со мной? Я вроде знаю этого человека, а вроде и нет…

Да, я знаю на что он способен. Я видела его мерзкую сторону, прочувствовала на себе, но и светлую я тоже видела… И поверила ей в свое время. Адриан преподал мне хороший урок на будущее – не кидаться в омут с головой от одного слова «люблю», и быть осторожней и разборчивой с людьми, но какой ценой? Теперь держусь на расстоянии, если есть даже налет сомнения, а к этому человеку он однозначно есть.

Он хочет, чтобы я ему верила, но сам же отбил эту способность у меня. Я опасаюсь, подозреваю, как трусливая лань, которая однажды поела с руки человека и чуть не погибла. Во второй раз подойду так близко, если кто-то сможет стереть память…

Глава 39

Мой прогноз насчет погоды оправдался. После работы приходится выбегать на улицу, накрыв голову сумкой. Косой ливень зарядил не на шутку.

– Блин, – вляпываюсь в лужу, образовавшуюся около водительской двери.

Тканевая часть кроссовка мгновенно намокает, а вместе с ним и носок.

Ругаясь, залезаю в машину и включаю обогреватель. К вечеру вместе с влажностью подоспела и прохлада, которые вместе при любом ветерке вызывают мурашки на коже.

Дворники работают на максимум, я выезжаю со стоянки на главную дорогу. Приятная музыка дополнительно греет меня. Дождь безжалостно хлестает по стеклам, врезается и прозрачными каплями стекает вниз. Останавливаюсь на светофоре и, барабаня пальцами по рулю в такт играющей песне, осматриваюсь. Справа от меня стоянка, под крышей которой топчутся люди, больше похожие на мокрых куриц. Зонты мало помогают при косом ливне, но они упорно ждут спасительный общественный транспорт, которого поблизости пока не видно…

Один отчаянный вообще решил не прятаться, понимая бесполезность попыток. В одних шортах и футболке парень стоит спиной к дороге, склонившись плечом на колонну. Промок насквозь, как будто ведро воды вылили на голову.

– Адри? – узнаю парня, когда тот поворачивается. – Почему он околачивается на остановке… Где у него машина?

Он сразу замечает мой Матиз и лыбится. С черных волос стекают ручьи на лицо, одежда мокрой тряпкой облегает тело, весь зажат, руки в карманах. Смотрю на него и самой становится неприятно хлипко и холодно, а он улыбается мне, как дурак.

Приспускаю пассажирское стекло и зову этого безумного:

– Адриан, садись в машину, – жестом руки поторапливаю его. – Подвезу.

Парень тормозит, сильно удивляясь такому предложению с моей стороны.

– Давай, ну, – кричу я, поглядывая на мигающий светофор.

Он бежит к машине, стряхивая с волос влагу, открывает дверь и залезает в салон. Он насквозь мокрый, как собственно, и кресло под ним теперь.

– Интересный способ помыться ты придумал, – давлю на газ, игнорируя соседние возмущенные гудки. – Душа мало?

– Типа того, – усмехается он.

Я замечаю, как он облегченно выдыхает и наваливается на спинку сиденья.

– Машина где?

– Нету.

– В смысле? – смотрю на парня, который на странность малоразговорчивый.

– Вот так, – пожимает плечами. – Отчим забрал. Мы поскандалили, и он нашел, чем манипулировать.

– М-м-м, – задумчиво тяну я. – И что же ты натворил?

– Я?

– Предполагаю, что да, раз ты так разозлил отчима…

– Чуть не убил его сына.

– Что?! – таращусь на Адриана, который сидит ровно после такого заявления. – Шуточки опять?

– Нет. Серьезно. Рона увезли в больницу.

– Боже мой, что произошло? – сжимается сердце в волнении.

– Он выпил, начал чесать языком лишнего, и я сорвался. Чересчур приложился к его голове… – Адриан потирает ободранные костяшки, вспоминая события вчерашнего вечера.

– Какой кошмар… – открываю рот, не веря ушам. – Как его состояние сейчас?

– Думаю, оклемается, – сжимает челюсть и стреляет глазами на меня. – Сильно переживаешь?

– Это живой человек, конечно, я переживаю. Тебе не стоило распускать руки до такой степени. Разве ты не переживаешь за самочувствие брата?

– Он под присмотром. Уверен, все будет нормально.

– Ты черствый до чертиков, – возмущаюсь я. – Что такого мог сказать Рон, за что избил его до полусмерти, скажи?!

– Думаю, тебе это не понравится.

– Обсуждали меня? Ты все ему рассказал, да?

– Ничего я не рассказывал. Он сам начал. Болтал про тебя всякое дерьмо, выдавая за правду – это меня и взбесило.

– О, Адри… Зачем? Пусть болтает, что хочет, мне все-равно.

– А мне – нет, – твердо заключает парень и указывает мне дорогу. – Здесь налево поворачивай.

– Налево? – переключаю поворотник. – Ты не домой сейчас?

– Больше не живу там. Выгнали. Теперь я самый настоящий бомж. Можешь высадить меня где-нибудь, если тебя это смущает…

Резко торможу, чуть не врезаясь в зад впередистоящей ауди.

– Выгнали? – переспрашиваю я, вспоминая золотых родителей парня. – Но как?

– Просто.

– Ольга не могла…

– Отчим вышвырнул меня как щенка, забрал ключи от машины и заблокировал все карты. Я ему никто, Стеша, и он мне ничего не должен. А мне ничего от него и не надо.

– А что мама? Представляю, какой у неё стресс…

Адриан шумно вздыхает. Его кадык нервно дергается, и он сглатывает ком, стоящий в горле.

– Я успокоил её, сказал, что точно не пропаду, у друзей перекантуюсь временно.

– Значит, едем к твоим друзьям сейчас?

– Нет. В другое место. Квартира друга будет свободна только завтра, там посмотрим… А пока езжай прямо, Стеша.

– Ладно, – киваю я, крепче сжимая руль.

Через несколько километров по указанию Адриана я заезжаю в спальный район, застроенный частными домиками. На одной из тихих улиц, сворачиваю к одному из таких – деревянный, обшитый белым сайдингом в один этаж, скромный домик. Паркуюсь, освещая фарами забор, на котором висит вывеска «Продается» с номером телефона.

– Приехали, – отстегивает ремень безопасности Адриан и открывает дверь.

– Уверен?

– Да.

Парень выходит из машины, и я следую за ним. Не хватало еще того, чтобы он без спросу проник в дом, который временно находится без хозяев. Ему что проблем мало?

– Адриан, а тебя не смущает эта вывеска? Дом вообще-то продается.

– Не-а.

– Эй, ты куда? С ума сошел?

Он перепрыгивает через забор и направляется к главным дверям.

– Идешь? – оборачивается Адри.

Я растерянно хлопаю ресницами, стоя перед калиткой. Прыгать через забор подобно преступнице? Да еще и в юбке…

– Открой, там обычный засов, – уведомляет парень, копаясь возле двери.

Я перебрасываю руку на внутреннюю сторону калитки и нащупываю металлическую задвижку. И правда… А почему он тогда перепрыгнул?

Без проблем, но с грызущей совестью вхожу в неизвестный двор. Адриан уже управился с входной дверью и настежь распахнул её передо мной.

– Проходи.

– Я пошла за тобой только из-за того, чтобы сказать, что это неправильно – взламывать чужие дома, Адриан. Если хозяева узнают, то будут большие неприятности, и у меня в том числе… А если тут камеры висят?

– Не висят.

– Да какая разница? Пошли отсюда!

– Приютишь меня у себя, м? – его брови подпрыгивают.

– Обойдешься. Иди домой и извинись перед родителями, пойми свою ошибку хоть раз… И засунь свою чертову гордость подальше.

– Спасибо за совет, детка, но вставать на колени перед отчимом – последнее, чем я займусь в этой жизни.

Он тянет меня за руку внутрь и захлопывает за собой дверь. Показывает мне ключ и проворачивает его в замочной скважине.

– Откуда у тебя ключ?

– Это дом матери. Жили здесь, когда я еще был мелким. А сейчас, как видишь, он выставлен на продажу.

Адриан шлепает по включателю, и лампочка в холе освещает пространство – тут очень пусто, голые стены и редкая мебель – эхо стоит, когда говоришь.

– Перекантоваться сойдет. Успокоилась?

Стою, обнимая себя руками, и с настороженным видом оглядываюсь и не рискую отойти от порога. Адриан усмехается и снимает с себя футболку. Выжимает её в раковину и встряхивает, закидывая на угол межкомнатной двери. Я бросаю озадаченный взгляд на мокрые шорты.

– В рюкзаке есть спортивки, не переживай.

– Да я и не думала… – кашляю в кулак.

– Можешь попить воды, пока я переодеваюсь, – он кивает на одинокий стакан, стоящий возле раковины и скрывается в другой комнате с рюкзаком.

– Вообще то я хотела уже идти, – обращаюсь к двери, которую прикрыл за собой парень. – Ну ладно…

Ополоснув стакан, я заполняю его водой и делаю пару глотков. Машинально открываю кухонный шкафчик наверху, чтобы убрать стакан и сразу осекаюсь. Внутри ничего кроме пустых полок и недоеденной пачки чипсов. Видимо Адриан перебивается, чем может – раз карта заблокирована, значит, и средств к привычному существованию уже нет.

Я быстро захлопываю дверцу, когда Адриан выходит из комнаты. На нем черные спортивки и голый торс сверху.

– Сколько ты уже здесь? – спрашиваю, облокотившись на столешницу.

– Со вчерашней ночи. Завтра поеду к другу, – он ставит передо мной стул и сам садится рядом. – Знаешь, когда пришел сюда… Меня охватила такая ностальгия.

– По детству? – бесшумно опускаюсь на стул.

– Да, именно. По тому времени, когда все было иначе… Каждый уголок, каждый сантиметр этого дома пропитан воспоминаниями.

– Приятными?

– Разными. Но по большей части – да. Для меня – это золотое время, когда отец еще был жив.

Я сочувствующе поджимаю губы. С рассказа Ольги – это как раз было непростое время для неё и для сына. Тот факт, что Адриан начал касаться этой темы при мне, очень удивляет.

– Мне очень жаль. Терять близких – непростое испытание. Я верю, что ты сильно любил своего отца…

– Да. Но мама видимо не так сильно, как я, – голос парня черствеет и на лице отчетливо прорисовываются напряженные скулы. – Раз так быстро смогла забыть и нашла ему замену.

– Не суди её, прошу… – защищаю Ольгу, ведь знаю вторую сторону медали. – Ты был единственный сын, последняя отдушина, ради которой она старалась изо всех сил.

– О, старалась она нас славу… – его глаза сверкают. – Отчим регулярно наведывался к нам.

– Адриан… – хочу остановить напрасные обвинения, но парня уже захлестнули воспоминания и детская обида.

– Я проснулся ночью и услышал странные звуки со стороны маминой комнаты… Пошел туда и увидел то, что не должен был.

Волнительный вздох вырывается из груди. Представляю себя тем маленьким ребенком и становится не по себе. Вцепившись пальцами в сиденье стула, слушаю дальше. Вижу, как неприятно Адриану обо всем говорить, он цедит сквозь зубы:

– Зато у нас появились деньги. И я понял, за что мать их получает. Он оставлял внушительную сумму на тумбочке каждый раз, как получал свое. Однажды я без спросу взял ненавистные «бумажки» и разорвал их… Мать была в бешенстве. А я сильно злился на неё – не понимаю, как она могла так продаваться.

– Почему ты решил, что она продавалась? Ольга стала женой Виктора, а не просто любовницей за деньги.

– Женой на словах, – кивает он, – Официального брака у них нет. Она надоест ему, и мы останемся ни с чем. Как я сейчас…

– Ты думаешь только о плохом, хватит проецировать такое на свою жизнь, Адриан. Мать сделала свой выбор. И она имела на это право. Она любит тебя, каким бы ты ни был, и в чем бы её не обвинял.

– Ладно, как-нибудь переживу, – прочищает горло Адриан, заканчивая сентиментальные отступления. – Не маленький.

Конечно, не маленький, но во взрослом парне сидят обиды именно маленького ребенка.

Я бы хотела как-то поддержать его, но вроде все, что могла-сказала. Каждый ребенок по-разному воспринимает разрыв родителей, случившийся по той или иной причине. Моя мама развелась с папой «по обоюдке», и сейчас у каждого новые отношения. Моему незрелому сознанию было непросто принимать чужого дядю, как члена семьи, но Слава оказался приятным мужчиной, вежливым и воспитанным, но главное – он любит маму и оберегает. И она счастлива, а что для меня может быть важнее? У папы тоже молодая жена, которая родила ему сына, я даже ходила к нему на день рождения – забавный карапуз, и мать у него очень приветливая, у нас с ней выстроились неплохие отношения. Так что, можно сказать, что у меня нет ни обиды, ни психологической детской травмы в связи с разводом родителей.

– Я, наверно, пойду тогда… – встаю со стула, поправляя складки на джинсовой юбке.

Адриан встает вслед за мной.

– Ты не загружайся сильно… – вздыхаю, ощущая непонятный груз на душе после разговора. – Если что… Можешь позвонить.

Сама не знаю, почему предложила ему это. Думаю, он тоже в легком шоке. Я иду к выходу, но упираюсь в закрытую дверь.

– Открой, пожалуйста.

– Сейчас.

Адриан достает из кармана ключ, засовывает его в замок и медлит. Поднимает на меня уставшие глаза и просит хриплым шепотом:

– Не уходи.

– Что… – сердце замирает.

– Прошу тебя… – дергается его кадык, а умоляющий взгляд пронзает насквозь. – Останься.

– Нет, Адриан. Мне пора домой, – отвожу глаза в сторону, чтобы прийти в себя и не поддаваться его гипнозу.

Мужские пальцы быстро приподнимают мой подбородок, возвращая зрительный контакт.

– Посмотри на меня, Стеша, – он склоняет свой лоб на мой и с жарким дыханием шепчет мне в губы. – Видишь, как мне плохо? Когда ты рядом, мне становится намного лучше…

Я кожей чувствую, как он горит. В прямой смысле слова. Лоб – горячий, как утюг. Касаюсь ладонями его шеи – об неё можно обжечься. Теперь понятно почему глаза такие больные и красные.

– У тебя жар, Адриан, – не на шутку переживаю я.

Парень склоняет свою голову мне на плечо и вздыхает:

– Угу, всегда пламенею рядом с тобой, что поделать.

– Я серьезно, – обхватываю его лицо, оценивая состояние. – Нагулялся под ливнем, и вот пожалуйста…

– Спасибо, – слабо усмехается Адриан, обнимая меня. Чувствую, как обмякает его тело. Сил в ногах становится все меньше. – Не уходи, иначе я умру.

– Не умрешь.

Только не сейчас. Я усаживаю парня на стул, и проворачиваю ключ.

– Стеша… – протягивает он стоном, когда открываю дверь.

– Я в машину и обратно, – успокаиваю его и строго предупреждаю. – Жди меня и не смей отключаться.

Бегу до машины, чтобы взять сумку. У меня точно должны быть таблетки. Парацетамол отлично помогает мне при головной боли, и жар Адриана, думаю, собьет на ура.

Найдя необходимую коробочку с пилюлями, как доктор Айболит, я спешу обратно. Больной, не шелохнулся с места, услышав меня, он приоткрывает глаза и вял улыбается.

Набираю в стакан воду и протягиваю его Адриану вместе с таблеткой.

– Выпей, тебе полегчает.

Он забрасывает белое колесико в рот и в пару больших глотков осушает стакан.

– У меня есть пару яблок и печенье, – выкладываю из сумки то, что брала с собой на перекус в универе. – Тебе нужно поесть, чтобы быстрее набраться сил.

Под струей воды ополаскиваю яблоко и даю Адриану. Тот морщится и вместе с фруктом притягивает меня за руку.

– Не хочу. Лучше ты иди сюда, заботливая моя, – усаживает на колени.

– Ах, я же тяжелая!

– Вообще не чувствую. – крепче обнимает меня. – Сиди. Так гораздо лучше.

– А может ты притворяешься? – проверяю его лоб рукой. Горячий.

– Может, – усмехается он и в ответ кладет свою ладонь на мой лоб.

– А руки какие холодные у тебя… Отпусти меня, Адриан, тебе нужно прилечь и поспать. Я надеюсь, здесь есть какая-то мебель для этого, кровать?

– Есть диван в гостиной.

– Пойдем же, – встаю я и тяну его за руку.

– Полежишь со мной? – ставит условие парень, не желая двигаться с места.

– Конечно, нет.

– Не надейся, что я буду приставать, – остаются силы на шуточки. – Я не в том состоянии.

– А ты в состоянии дойти до кровати самостоятельно, м? Чтоб я не тащила семидесятикилограммовую тушу на своих плечах?

– Вообще без проблем. И себя и тебя донесу, – Адриан подхватывает меня на руки, и я ахаю.

Не смотря на мои мольбы поставить меня на ноги, он упрямо несет меня в гостиную и аккуратно опускает на диван. Не долго думая, сам ложится рядом и прижимается ко мне – его жар мгновенно переходит ко мне.

Прижатая к спинке дивана, я начинаю ерзать и привстаю на локоть.

– Не уходи, Стеша, – не открывая глаз, бубнит Адриан.

– Мне неудобно, тесно и жарко, – как есть, говорю я.

– Так ляг, как тебе удобно, а не солдатиком, как сейчас… Закинь ножку на меня, можешь обнять – я не против.

– Еще бы ты был против, – хмыкаю я и опускаю голову обратно на подушку.

Ноги Адриана переплетаются с моими. Его голова без всякого стыда ложится ко мне на грудь, после чего парень облегченно вздыхает, удовлетворенный всеми условиями. Мне, кажется, что он уже даже размеренно сопит.

Спать в обнимку с Адрианом явно не входило в мои планы. Но сейчас я лежу рядом с ним и не хочу лишний раз тревожить его своими ерзаниями, чтобы не разбудить. Это нормально? Он выглядит таким беззащитный и уязвимым, что невольно желаешь помочь, забывая про обиды.

Пусть это будет исключение из правил. Так уж вышло, что я не бессердечная тварь и не смогла пройти мимо человека, попавшего в неприятности. К чему это приведет? Новый день покажет. А пока можно устроиться поудобнее, закрыть глаза и растворится в мужских объятиях, как это было раньше…