Текст книги "Мой тайный роман с боссом"

Глава 9

– Ты дура! Ты что, забыла закрыть дверь на замок?! – босс рывком натянул на себя штаны, а меня отпихнул прочь, сделав вид, будто мы не знакомы. – А ты, щенок, разве не знаешь, что нужно стучать?!

Схватившись за край стола, едва не свалившись на пол, тяжело дыша и дрожа всем телом, я быстро одёрнула юбку вниз. А потом рефлекторно подняла глаза на того, кто так нагло посмел ворваться в кабинет начальника без разрешения. Волосы упали на лицо. Придерживая руками разорванную блузку, я медленно подняла голову вверх, отбросила волосы с лица на макушку и… не поверила собственным глазам.

Кулаки Артёма захрустели от напряжения. Челюсти сжались. Уголки губ обнажили зловещий оскал. Выражение лица парня изменилось до неузнаваемости. Он смотрел то на меня, то на Романа. На меня… и на Романа.

Словно дикий зверь за миг до атаки.

«Па… ты не уехал?» – вопрос, озвученный голосом Артёма, выворачивал мозг наизнанку и набатом бился в ушах. Особенно это его… «Па!»

Невозможно. Так не бывает! Ну не бывает в жизни подобных совпадений!

Бред и абсурд. Страшный сон. Проклятая иллюзия.

– Что? Отец? Диана?! – он заикался и задыхался, а его глаза лихорадочно метались из стороны в сторону.

– Диана? – Царёв тоже приоткрыл рот от потрясения. – Ты её знаешь? Вы знакомы?

На секунду в кабинете повисла мертвая тишина, от которой по спине понеслись ледяные мурашки. Затишье перед бурей. А дальше… наступил конец света.

– Бляяять! Поверить не могу! – Артём, набрав в грудь воздуха, продолжая хрустеть кулаками, закричал что было силы, так что стёкла задрожали на окнах. – Да, знаю! Мы встречались. И трахались!

– Сука!

– Артём, нет! Ромааа…

Я ничего не успела сделать. Мир словно перевернулся с ног на голову. Артём резко бросился в сторону Романа. Поднял кулак в воздухе и со всей силы ударил мужчину в плечо. Царёв старший едва успел увернуться. Если бы не его реакция – Артём разбил бы отцу нос.

– Ах ты, щенок недоделанный! На отца руку поднял?! Как ты посмел, сучёныш!

– Нет! Не надо! – наспех застёгивая блузку, я поспешила их разнимать.

Роман был сильней своего сына. Он сорвался, как дикий пёс с привязи, и полностью утратил контроль как над телом, так и над разумом. Схватив парня за шиворот, он с легкостью швырнул Артёма в угол комнаты и, зажав его там, как какую-то мелкую букашку, сильными, ритмичными ударами кулаков лупил по лицу.

Нет, нет, нет! Прекратите! Перестаньте! Что он творит?!

Ненормальный! Чудовище! Психопат!

Мне показалось, что он его просто убьёт. Забьёт до смерти. Из-за меня.

– Нет, пожалуйста, нет! Рома! Артём! Остановитесь!

Рыдая и всхлипывая от ужаса, я подскочила к боссу сзади. Обхватила его за талию, прижалась грудью к спине. Шептала и молила, чтобы остановился, пыталась оттащить. Но он, окончательно ошалев от ярости, даже не заметил, как нечаянно попал мне локтём по лицу. Отлетев на пару метров назад, я впечаталась спиной в ножку стола. В глазах потемнело, а из лёгких будто вышибло весь воздух.

Артём кое-как выбрался из угла. Бранясь матом, вытирая кровь из разбитого носа, он быстро отскочил в сторону двери. Собравшись с силами, не обращая внимания на пульсирующую боль в спине, я бросилась за ним следом, потому что оторопела от увиденного.

Кровь! Его лицо тонуло в крови.

– Артём… – с жалостью в голосе я потянула к нему дрожащие руки, но передо мной словно стоял абсолютно другой парень. Не тот улыбчивый красавчик-весельчак, который, улыбаясь своей голливудской улыбкой, рассказывал мне забавные анекдоты во время наших вечерних посиделок в кафе. А некто иной. Даже не человек, а обозлённое на весь мир, с дикими, горящими глазами, измазанное в собственной крови существо.

– Шлюха! Подстилка моего отца! Да? Бляяять!!!! Нихера себе прикол!

– Я не знала. Не знала, что он твой отец! – слезы слепили глаза. Я отчаянно махала руками, не в силах сдержать шок и эмоции. – Уже после того…

– После чего, Диана?! – за моей спиной выросла тень босса.

Мурашки поползли по позвоночнику, как ядовитые змеи, и… разом вонзились в каждый позвонок моего тела своими острыми, как лезвие, зубами. Стало очень-очень холодно. Страшно. Невыносимо больно. В груди. Как будто из меня только что вытащили душу. И порезали её на куски.

– После того как я её трахнул! Я трахал твою секретутку, старый ты хрыч!

Он ударил его ещё раз. А я разрыдалась. Теперь уже вслух. С надрывом, с криками! До такой степени, что на время лишилась голоса.

Боже, Боже, Боже! Какой позор. Как я только до такого докатилась?

– Получи, сопляк! – ещё один мощный хук, и Артём впечатался затылком в шкаф с документами. Тот задрожал. На голову парню посыпались папки и стопки бумаг. Их перепалка превратилась в настоящую арену смерти. – И ты, шлюха… – я не успела ничего понять. Лишь услышала звонкий хлопок и почувствовала, как лицо обожгло жаром. Я упала рядом с Артёмом на пол. И застыла, боясь пошевелиться, всхлипнуть, вздохнуть. Он меня ударил. Рома меня ударил! Человек, который клялся мне в вечной любви, только что поднял на меня руку.

Они обзывали меня шлюхой по очереди. Что один, что другой. Хотя на самом деле мы с ними находились в свободных отношениях. Я никто для своего босса. Просто любовница. Он не запрещал мне встречаться и спать с тем, с кем я хотела. Но я не знала, что Артём окажется его сыном. Узнала лишь тогда, когда мы переспали. По пьяни. И глупости.

Захныкав, приложив ладонь к пульсирующей болью щеке я, не сказав ни слова, вскочила на ноги и выбежала вон из кабинета.

– Диана. Чёрт! Дианааа! – грозным басом ударил в спину голос босса, но было уже поздно.

Бежать, куда глаза глядят. Прочь из ада. Забыть. Затаиться. Спрятаться! Превратиться в ничто… Чтобы не видеть больше ни одного из них!

Вот чего они оба добились. Наверное, я просто это заслужила.

Чтобы меня избили. И назвали шлюхой.

* * *

Этим же вечером я поехала на вокзал. Купила билет на автобус. Уехала в соседний город. К морю. Я искала одиночества и уединения. Мне нужно было хоть немного расслабиться, отойти от шока, хорошо всё обдумать и решить, что делать с ребёнком.

Три дня я провела в слезах. Меня тошнило. Есть не хотелось совершенно. Я много потеряла в весе. Просто лежала на кровати в съемном домике на берегу моря и рыдала в подушку, обнимая живот обеими руками.

Роман звонил мне каждый день. Но я не отвечала. А вот Артём молчал.

На пятый день, вечером, он всё же дал о себе знать. Написал сообщение, что очень хочет увидеться. И если я не отвечу, то он сойдёт с ума и разобьется насмерть на сегодняшней нелегальной гонке.

Его слова вогнали меня в ужас. Пришлось ответить. Пришлось назвать адрес.

Я должна была с ним поговорить, всё объяснить и во всём признаться. Потому что я тоже жертва обстоятельств. Как бы там ни было, но я очень сильно переживала за парня. В тот миг, когда они схлестнулись друг с другом, как дикие звери в схватке до последнего вздоха, я думала, что Роман его попросту убьёт. Насмерть забьёт кулаками собственного сына. Из-за шлюхи, как он сказал.

Ближе к вечеру снаружи дома я услышала громкий визг тормозов и знакомый грохот мотора спортивного автомобиля. Оторвавшись от подушки и набросив на плечи вязаный кардиган, я вышла из дома навстречу гостю.

Не успела я открыть входную дверь, как меня прямо на пороге тут же стиснули в крепких и невероятно жадных объятиях.

Пока я тряслась от паники, не зная, с чего начать разговор, Артём взял мои скулы в свои ладони и заставил посмотреть ему в глаза. Ужас. Это первое, что я почувствовала, когда увидела лицо парня. Оно было сплошь усыпано синяками и ссадинами. Припухшее, в отёках. Мне тысячу раз подряд было жаль, что так вышло. Я корила себя, ненавидела, потому что чувствовала вину. И боль. Такую, словно это мне надавали по носу, а не ему.

Изучив и моё лицо беглым взволнованным взглядом, он очень осторожно погладил большим пальцем правой руки мой синяк на скуле, которым наградил меня Царёв-старший, и тут же, стиснув зубы, гневно выругался:

– Я убью его. Убью этого старого осла! Прости, солнце.

– Артём, нужно поговорить, – перебила я его, шмыгнув носом.

Внезапно он отстранился. В руках парня появился букет орхидей, который он с явным волнением вложил в мои руки. Ох, нет. С каждым часом жить становится всё хуже и хуже. Что он задумал?

– Ты не виновата, – взяв меня за руку, он крепко сжал мои пальцы. – Я погорячился. Мой отец, он… сукин сын. Он бабник. Каждый день у него новая тёлка на работе – секретарша. А ты не знала, и что я его сын, тоже не знала. Так ведь?

– Не говори так про своего отца. Не называй его сук… – мне стало не по себе от его слов. Это всё ложь! Никакой он не бабник! Между ними сейчас началась делёжка. Они оба в меня влюбились. Артём говорит ерунду. Специально! Чтобы я выбрала его. Но я уже сделала свой выбор. Лишь потому, что в моём животе бьётся живой человечек. Ребёнок! Романа. Это уже не шутки.

– В чём дело? – парень повысил голос. – Забудем о нём. Начнём всё с нуля.

– Всё очень-очень сложно… – машу головой, пытаюсь выдернуть свою руку из его настойчивой хватки. Но Царёв-младший не собирается сдаваться. Он пускает в ход тяжёлую артиллерию.

– Я весь испереживался, – Артём пытается давить на жалость и одновременно раскаивается, – места себе не находил. Ты ведь на меня обиделась из-за того, что случилось между нами в машине? А потом убежала. Прости, я такой лох. Обидел тебя. Честно, я бы прямо сейчас сделал тебе предложение, но ты примешь меня за полного психа. Знакомы-то мы с тобой всего ничего… Но ты мне до чертей нравишься, Диана. Поэтому… – внезапно он опустился передо мной на колени. – Тем вечером я пробрался в офис отца, чтобы взять из его сейфа денег. Чтобы купить тебе это кольцо… Нет, оно не обручальное. Просто кольцо. С бриллиантом. Просто подарок. Но ты с ним… Вы. Короче, давай всё забудем и просто начнём встречаться! Не могу я без тебя, Ди. Нравишься очень. Я даже готов забить на то, что увидел тогда в кабинете бати. Пожалуйста. Не разбивай мне сердце. Просто скажи «да».

Артём улыбнулся. Его глаза горели как звезды на небе. А я… Чёрт. Я выдрала свою руку из его и… разрыдалась еще громче:

– Не могу.

– Прошу, подумай хорошенько.

– Нет, Артём. Нет! – задыхаюсь, слёзы жгут глаза так сильно, что хочется наложить на себя руки.

– Что? Какого хера? Это из-за денег, да? Из-за статуса? Или член у него больше, чем у меня? – Артём начинает злиться и браниться.

– При чём тут это?! Боже, ты как ребёнок! Ты ведёшь себя как младенец! Смешно, – к горлу подступила истерика.

– Из-за этого мой отец лучше? Возраст? Власть? Любишь старых кобелей-извращенцев?

– Нет! О, боже! Перестань!!! Замолчи. Замолчи. Замолчи! – хотелось ударить его в грудь кулаком, вытолкнуть за дверь, никогда больше не видеть.

Что, правда колет глаза? Он прав. Он прав… Я стала шлюхой. Жадной, мерзкой сукой. Что пытается разрушить счастливую семью.

– Что тогда? Что, Диана?! – Артём хватает меня за плечи и трясёт.

– Я…

Я не могу открыть рот, чтобы выдохнуть. Слова застряли в глотке, будто иглы.

– Говори!

Хорошо. Я скажу. Перевожу взгляд в темноту. Не дышу. Не двигаюсь. Больше не рыдаю. Безжизненным голосом я сухо произношу:

– Я беременна, Артём. Я беременна от твоего отца.

* * *

Его сумасшедший вопль на миг превращает меня в глухонемую. Он толкает меня в бок. С силой, с ненавистью, с глухим рыком и клацаньем зубов. Я бьюсь спиной о дверной косяк, а он вытаскивает из кармана куртки маленькую красную коробочку, швыряет её на пол и демонстративно по ней топчется:

– Шлюха! Ненавижу тебя! И его ненавижу! Суки вы! Твари! Совет вам да любовь, блять!

С силой, с ненавистью, с агрессией, Артём давит наше возможное счастье пятками грязных кроссовок. От подарка остается лишь бесформенная лепешка. Я хотела его остановить, хотела поговорить, успокоить, но парень быстро перемахнул через перила, прыгнул в тачку и, не оглядываясь, дал по газам, на полной скорости скрывшись из виду. Закрыв рот ладошками, истощённая, выжатая как лимон и избитая, как боксерская груша, я сползла по стене дома на пол, закрыла лицо руками, уткнулась носом в колени и расплакалась.

Тем же вечером я всё-таки ответила на звонок Ромы. Не сдержалась. Мне было очень-очень плохо. Я боялась, что из-за моего нынешнего состояния с ребёнком что-нибудь случиться. А я одна в другом городе, никто обо мне не позаботится в случае чего. Если бы не ребёнок, если бы не дурацкие гормоны… наверное, я бы не простила того, кто посмел меня ударить и обозвать.

– Я хочу, чтобы ты немедленно ко мне приехал.

– Чёрт! Диана! Слава богу, ты ответила.

– Рома, приезжай. Я беременна. И у меня болит низ живота.

* * *

Не прошло и часа, он примчался ко мне, как грёбанный реактивный истребитель. Как только я открыла дверь, то тут же утонула в сильных объятиях любимого мужчины. Этот запах, это тепло… Подействовали на меня даже лучше тройной дозы успокоительных.

– Прости, прости, прости. Какой же я кретин, – с невыносимой жадностью он целовал мои щёки, шею, руки, обнимал… и снова целовал. Я задыхалась от этих мощных чувств, от жара его красивого тела и полностью тонула в этом человеке, как в наркотике. – Ударил. Вот ведь старый осёл! Клянусь, я не хотел. Милая моя девочка, такого больше не повторится. Сопляк! Он нарочно выбил меня из колеи, не позволил кончить! Да ещё и эти проблемы на работе. Ты ведь понимаешь? Рыбка моя! Моя любимая малышка! Как же я скучал. Места себе не находил. Уже собрался звонить ребятам, чтобы искали.

Душил меня своим ароматным дыханием, сжимал в жарких тисках, я не могла больше сопротивляться. Рома снова победил. Он говорил так убедительно. Моё тело нуждалось в нём, а сердце стало биться в сотню раз сильнее. Я снова попробовала этот проклятый наркотик и унеслась вверх по радуге к розовому замку из сладких облаков, стоило лишь Царёву едва-едва меня коснуться и назвать ласковым прозвищем, «девочкой или «зайкой».

Проводив мужчину на кухню, я сделала ему кофе. Себе – чай. А потом, немного успокоившись, села напротив него и сказала:

– Ром, я… беременна. Что мы будем делать?

Если честно, миллионер не особо удивился. Я думала, он тут же меня придушит, а труп выбросит в море. Но нет же. Его ответ меня приятно ошарашил:

– Рожать, конечно, – грозно заявил босс, сделав глоток дымящегося кофе. – Никаких абортов. Это убийство. Мы справимся. Я ведь люблю тебя, Конфетка. А Артём, он чёртов бабник. Он молодой тюфяк. Он на год тебя младше. Он девок меняет как перчатки. Верь мне. А у нас с тобой всё серьёзно. Я уйду от жены. Клянусь. Проверну кое-какое дело и уйду. Я до сих пор с ней только из-за детей цацкаюсь и из-за этого долбанного контракта. Но дети уже взрослые. Так что… Потерпи. Я придумаю способ, как сохранить компанию. Найду лазейки. Найду опытных юристов, которые хоть половину наследства смогут мне отписать. Ведь старый хрыч завещал ей всё. Развод – и я пустое место. Понимаешь? Я ведь полжизни отдал компании. В двадцать лет начал на него пахать, – повторил он мне то же самое, что и несколько дней назад, якобы напомнил.

– Хорошо.

– Диана, это мой ребёнок? – внезапно босс поменял тему разговора, но спросил это совершенно спокойным, вкрадчивым тоном.

– Конечно же, твой, – я смотрела в его глаза и не моргала, чтобы он понял, что я не вру. – Ты был у меня первым мужчиной…

Конечно, внутри меня растёт и развивается ребёнок Романа Царёва. Я абсолютно уверена в своих расчётах. Ведь с Артёмом мы всего один раз… он предохранялся. На полу в машине я обнаружила использованный презерватив. Когда мы переспали с Артёмом, у меня уже была задержка. Но тогда я думала о других проблемах, а задержки у меня и без того бывали один-два раза в год во время перемен погоды.

– Ты ведь понимаешь, что когда малыш родится, я в первую очередь сделаю тест на отцовство?

Киваю:

– Ты должен мне верить. Я знаю, во что мне выльется моя ложь. Знаю, какой ты в гневе. Поэтому я говорю правду. Проверяй, Рома, я не боюсь. Но верь, что во мне бьётся маленькая частичка тебя, – с этими душевными словами, едва сдерживая эмоции, я положила руку на свой живот и нежно его погладила.

Роман, встав из-за стола, подошёл ко мне сзади, подхватил на руки и, вонзившись губами в мои губы, быстро понес в сторону спальни.

Мы не виделись с Ромой пять дней, а как будто целую вечность. В этот вечер мы отрывались по полной. Занимались любовью так долго, что едва не сломали кровать.

– Ты счастлив? Счастлив, что у нас будет ребёночек?

– Конфетка, я нахрен на десятом небе от радости, – рычал он и осторожно толкался в моё лоно раскалённым, твёрдым членом. – Я очень сильно тебя люблю! И понял, что и дня без тебя не проживу. Сдохну. И едва не сдох. Напился так, что еле-еле пришёл в себя после суток самобичевания. Если бы ты знала, как я себя винил, корил и ненавидел! Блять! Ты – моё всё! Я буду ползать перед тобой на коленях до самой смерти, лишь бы ты забыла о том дурдоме. Забыла и простила. Ты простишь, Ди? Моя сладкая-пресладкая девочка-конфетка, простишь безмозглого осла?

– Да! Да, Рома! Не останавливайся. Да! Пожалуйста!

Яркие искры, как новогодние фейерверки, рассыпались перед глазами. Я, лёжа на спине, царапая его влажную от пота спину, забилась под мужчиной в сладкой агонии, когда он, сжимая ягодицы, придерживая меня руками за попку, вколачивался в мою влажную плоть и сам кончал от удовольствия, заливая простыни и мои бедра горячей, липкой спермой.

Царёв брал меня очень осторожно. Без фанатизма. Так как переживал, что грубый секс негативно отразится на беременности. Он расстроился лишь из-за того, что придётся на время ограничить нас от чересчур бурных фантазий. Жаль, впереди было много планов и экспериментов, которые мы не успели воплотить в реальность. Но всё еще впереди. Ребёнок – теперь наше всё.

Я до сих пор была удивлена, что Рома не настаивал на аборте. Напротив, был крайне недоволен, когда я намекнула, что на ранних сроках нежелательную беременность можно запросто устранить таблеткой. Его нахмуренный лоб и пожар в глазах, демонстрирующий ярый протест, уже в который раз доказали, что Рома мой идеал. И никакой он не бабник, как выразился о нём его сын. Забылось всё. Особенно то, что обо мне наговорил Роману Артём. Я не знала, как отнесётся ко мне Рома, если узнает, что я ему изменила… с его сыном. Об этом он не спрашивал. Может быть, думал, что Артём намеренно врёт? Чтобы позлить отца. Когда Царёв узнал о беременности, думаю, былые проблемы отошли на второй план и забылись.

Эту ночь мы провели вместе. Обнимались, целовались, получали запредельное удовольствие от нашего с ним примирительного секса. Таких ярких оргазмов я ещё не испытывала никогда. Царёв вымотал меня окончательно. Да и себя тоже. Сколько же в нем сил! Настоящий самец.

Разрядившись, он какое-то время отдыхал, курил на балконе, отпивая из кружки дымящийся кофе, абсолютно голый и такой совершенный, как сам Аполлон, хоть картины с него рисуй, пока я часто-часто дышала, сидя в постели, завернувшись в мокрые простыни и дрожала после очередного оргазма, наматывая влажные волосы на кулак, и любовалась моим мужчиной при свете луны. А потом Царёв снова терзал моё тело дикими ласками.

Под утро, ещё до начала рассвета, мы наконец задремали. Но наш беспечный сон продлился недолго. Сладкую сказку уничтожил проклятый звонок на мобильный Царёва. Недовольно замычав, Рома, сбросив меня со своей груди, нехотя подполз к прикроватной тумбочке. Сжал в руке телефон и грубо буркнул в трубку:

– Да.

– Рома! Рома! Ромаааа!

Меня как будто только что ударили по голове чем-то очень тяжелым. Куском булыжника, не меньше. Сонливость мгновенно исчезла.

Я узнала этот голос. Он принадлежал Маргарите Царёвой.

Распахнув глаза, прижимая простынь к обнажённому телу, навострив уши, я села на кровати. Отчего-то сердце так сильно забилось в груди… Что-то случилось. Что-то ужасное и страшное! Я чувствовала. Я прекрасно это чувствовала. У меня даже волосы встали торчком на затылке, а лёгкие сжались в клубок. По коже покатился острый озноб из иголок, заставляя меня сжаться в клубок и поморщиться от невыносимого волнения.

– Чё ты орёшь? Успокойся! – вскочив с постели, Рома уж очень грубо выбранился в ответ.

– Артём! Артём! – задыхаясь от истерики, нечеловеческим криком вопила в трубку его жена. – Он попал в аварию. Наш сын… разбился.

Глава 10

Я очень нервничала. Меня тошнило целый день. Лишь к вечеру немного полегчало, и я впервые за сутки смогла хоть что-то поесть. Артём! Что же ты натворил? Ну как так вышло?

Душило ли меня чувство вины?

Нет. Не душило. А пожирало живьём в адских муках.

Воображение уже вовсю рисовало перед глазами страшные картины аварии. Как из подобия машины – из груды смятого металла, с поцарапанной эмблемой марки машины «Ламборджини», с погнутыми, хорошо известными мне номерами – вытаскивают сложенное в несколько раз тело Артёма.

Я не могла больше сидеть на месте, сложа руки, и страдать от незнания. Я хотела позвонить Роману и попросить, чтобы он прислал мне сообщением адрес больницы, в которую в тяжелом состоянии был доставлен его сын, но не успела я взять в руки телефон, как тот сам затрезвонил.

– Рома! Ну наконец-то, – я нервно всхлипнула, рухнув на диван, словно меня навсегда парализовало. – Как ты? Как Артём?

Больше всего на свете сейчас я боялась услышать, что его сына больше нет.

Пауза. Мандраж по телу. Становится больно дышать.

– Конфетка, – голос босса казался очень уставшим, он тяжело выдохнул. – Всё в порядке. Опасность миновала. Врачи справились.

Мы выдохнули одновременно. Я немного расслабилась, а Роман продолжил:

– Я вчера настольно сильно испугался, что умчался сломя голову и оставил у тебя свою борсетку с кредитками и важными документами. Сейчас за тобой приедет машина, заберёт обратно в город. Мне срочно нужны мои вещи.

– Хорошо, Ром. Ты только держись.

Он лишь шумно выдохнул и быстро отключился. Я никогда не видела Рому настолько растерянным и сбитым с толку. Абсолютно иное лицо. Роман выглядел так жутко, словно его всю ночь трепали злые собаки.

После звонка жены Царёв вылетел на улицу быстрее пули и на бешеной скорости унёсся прочь из курортного посёлка, оставляя за собой столбы пыли. Я несколько часов подряд отчаянно молилась, чтобы и он, находясь в состоянии аффекта, не справившись с управлением автомобиля, не разделил судьбу своего сына.

Через три часа после звонка Ромы я уже въехала в город. Как босс и говорил, за мной приехал автомобиль с его личным водителем. Водитель о чём-то задумался и привёз меня не в мою квартиру, а к главным воротам огромного медицинского центра. Частного и невероятно дорогого, лучшего в стране. Об этом я знала понаслышке. Наверное, не понял приказ. А может, Царёв, находясь в состоянии шока, сам объяснился некорректно – и теперь я здесь. Значит, не смогу пройти мимо. Я очень хочу увидеть Артёма, хотя бы одним глазком, хотя бы издалека, и убедиться, что с ним всё нормально.

– Евгений, спасибо большое. Я лично передам Роману Викторовичу его документы, – попрощавшись с водителем, я вышла из автомобиля бизнес класса и по ступенькам поднялась к главному входу центра.

Кивнув, водитель покинул зону временной парковки. На ресепшене я представилась девушкой Артёма, иначе меня бы не пустили. Набросив на плечи белый халат, я направилась в сторону отделения интенсивной терапии.

– Как он? – по пути в палату мне попался его лечащий врач, на которого мне указала девушка за информационной стойкой, поэтому я тут же вцепилась в руку пожилого рыжеволосого мужчины-хирурга в очках.

– Состояние средней тяжести, – врач устало вымолвил, потирая переносицу. – Многочисленные переломы, сотрясение, значительная кровопотеря. Но благодаря нашим специалистам парень будет жить. Если честно, то это чудо, что пациент остался жив. Родился в жилете, так сказать. Я не буду вселять в вас надежды, но скажу одно: если он сможет ходить после того, как его буквально собрали по кускам, это будет чудо.

От отчаяния и неверия я со всей силы сжала руки в кулаки, прикусив язык, так как голова очень сильно закружилась, а боль уберегла от обморока.

Нет! Нет! Нет!

Диана, это не твоя вина. Это он был за рулём. Не ты! Артём сам сделал свой выбор. Господи… Как же мне больно.

– У вас есть две минуты, не больше. Будет лучше, если мы дадим пациенту время восстановиться и прийти в себя. Сочувствую, и держитесь, – мужчина ласково коснулся моего плеча, – надежда всегда есть. В Израиле работают отличные специалисты, если вы согласитесь, мы отправим Артёма на реабилитацию в самый лучший центр мира.

– Спасибо, – еле-еле выдавила из себя слова благодарности и, собравшись с силами, вошла в палату.

* * *

Но каково было моё удивление, когда там, в просторной белой комнате, напротив громоздкой кровати, обставленной всевозможным пиликающим оборудованием, с бесчувственным телом на ней, сплошь обмотанным бинтами, спиной ко мне, гордо выпрямив спину, сидела темноволосая женщина в строгом брючном костюме цвета слоновой кости.

Чёрт, об этом я не подумала. Отступать назад и бежать было слишком поздно.

Царёва была похожа на живую статую – восковую фигуру. Она сидела в одной позе без единого движения и сжимала бледную, практически синюю руку сына. Планета как будто остановилась. Мир замер. Эта эпическая минута тянулась как час. Укол в грудь. Резкий, острый! Он заставил меня согнуться пополам от той шокирующей картины, что пришлось увидеть своими глазами.

Как мать… оплакивает своего сына. Мальчишку, обмотанного бинтами, у которого из всего тела торчат жуткие иголки с трубками. Его лицо, бледное, неживое, опухшее, тонет в потёках и ссадинах. Он дышит через трубку. Грудь парня ритмично поднимается и опускается благодаря искусственной вентиляции лёгких.

Мамочки, что же я натворила…

Прикусив язык до неприятного привкуса во рту, я едва не зарыдала от бесконечной жалости и сожаления и тут же сделала шаг назад к выходу. Прийти сюда было ошибкой. В этот момент женщина вздрогнула и обернулась. Наши взгляды пересеклись. Как две молнии столкнулись друг с другом.

– Маргарита Юрьевна, – с дрожью в голосе. – Я вам соболезную.

Я растерялась. Паника усилилась. Интуиция кричала, что мне надо бежать. На другой конец света! Она мне не рада. Она ВСЁ знает. Знает каждый миг событий недельной давности. И судя по её взгляду – она мечтает меня убить.

Две секунды. Грусть в глазах Маргариты тонет во вселенской ненависти. Лицо женщины, такое холодное и невозмутимое, меняется как по щелчку пальцев: её губы, накрашенные ярко-красной помадой, обнажают страшный оскал, а волосы на макушке встают дыбом. Если и существуют в мире ведьмы, то они выглядят так, как Маргарита Царёва. В гневе.

Я только и успеваю втянуть в ноздри побольше воздуха, как перед падением в бездну открытого океана, она вскакивает со стула и, будто дикая кошка, выставив вперёд когти, бросается мне навстречу, сбивая с ног.

– Это ты тварь во всём виновата! Ты ведьма! Сука поганая! Думаешь, я не знаю?! Ты спишь с моим сыном! Ты спишь с моим мужем! Ты их погубила! Обоих! Ты убила моего мальчика! Ты их поссорила! Я убью тебя! Я найму киллера, и он тебя зарежет! Снимет с тебя скальп и пришлёт мне посылкой вместе с видео. Будет резать медленно! И отправлять по кусочкам! За моего сына! И за моего мужа!

Я не была готова к нападению. Она вцепилась в мои волосы, как летучая мышь, что атаковала жертву, и со всей силы начала швырять меня по палате с одного угла в другой, пока на шум не сбежались медсестры. И… Рома. Я пыталась выпутаться из хватки этой сумасшедшей, но у меня ничего не получалось. Она была крупнее и сильнее меня в два раза, а драться я не умела, не приходилось. Царёва всё же полоснула меня ногтями по щеке и шее. Она бы выдрала мне глаза, если бы Рома вовремя не вмешался в потасовку:

– Успокойся, Рита! Прекрати! Ты что творишь?

– Сукая поганая, мерзкая шлюха! Как ты посмела сюда явиться?! Твааарь!

Её еле-еле оттащили от меня. Голова очень сильно болела, а шея пульсировала жаром, как будто мне оторвали голову и заново её пришили.

– Диана, ты в порядке? Посмотри на меня! – Рома щёлкнул пальцами перед моими заплаканными глазами, пока Маргариту выводили санитары из палаты и на ходу делали укол успокоительного. А она всё ругалась, ругалась и ругалась, словно невменяемая тяжелобольная. Из-за криков ведьмы приборы жизнеобеспечения пострадавшего звонко запищали. Нас попросили немедленно удалиться.

– Всё в порядке, пациент приходит в себя. Не волнуйтесь. Мы пригласим вас позже, – огласили суетящиеся сотрудники больницы в белой форме.

Вот так. Эта ненормальная даже мёртвого на ноги поднимет.

Я дышала ртом, не могла сосредоточиться и понять смысл слов Ромы, когда Царёв, обхватив мои скулы ладонями, беглым взглядом шарил по моему лицу.

– На кой чёрт ты сюда приперлась?! – он прижал меня спиной к прохладной стене в коридоре и продолжал утешать мягкими прикосновениями.

– Хотела отдать борсетку. И я… волновалась за Артёма, – я до сих пор не могла отдышаться и прийти в себя.

– Пошли отсюда, я отвезу тебя домой.

С этими словами мужчина, приобняв за талию, сначала вывел меня в коридор, а затем – на свежий воздух.

* * *

– На, выпей воды, – Роман завел двигатель «Бентли» и протянул мне бутылку минералки. – Ну как, пришла в себя?

Хлебнув из горла прохладной воды, я кивнула.

– Что-нибудь болит?

Отрицательно качаю головой.

– Живот? Боже! – он с яростью ударил по рулю. – Ты ведь в положении, нахера попёрлась в больницу? А если бы она ударила тебя по животу? Нахера ты создаёшь себе лишний стресс?

– Прости. Я не думала, что все так выйдет.

– Рита сейчас сама не своя. Она на эмоциях и на антидепрессантах, поэтому и сорвалась. У неё такое часто бывает. Её наблюдает лучший психиатр в городе.

– Прости, – ещё раз извинилась, сжав край юбки на коленях, – я очень сильно волновалась.

Мы быстро покинули парковку и выехали на трассу. На улице уже стемнело. Дорогу освещали вереницы фонарей и рекламных вывесок.

– Почему? Какого, блять, дьявола ты так распереживалась? У тебя что-то было с моим сыном? То, что он сказал, правда? Вы что, спите? Это твоя месть мне? А? Мля, скажи, что я ошибаюсь, Конфетка.

Он резко выкрутил руль влево. Я едва успела схватиться за ручку. А потом вытащил сигарету из подлокотника, но тут же убрал обратно, коротко взглянув на мой живот.

– Не знаю. Я не помню. В тот день мы много выпили… Мы просто общались с Артёмом как друзья. Мы познакомились случайно. Я не знала, что он твой сын. Клянусь. Жизнью своей клянусь, Рома, я не знала, что он твой сын. И в мыслях не было тебе мстить из-за ревности.

Короткая пауза. Роман сбросил скорость. Его руки немного расслабились на руле и больше не тряслись от злости.