Текст книги "Окна во двор (сборник)"

занимательное литературоведение
Роман с пенициллином

Плюньте в глаза тому, кто скажет: литература не отражает жизнь!

Еще как отражает.

Например, «Война и мир» очень точно отражает состояние тогдашней медицины, и вообще случайную смертность от болезней и травм.

Весь сюжет держится на трех главных смертях. И одной маловажной, но тоже нелишней.

Умерла в родах маленькая княгиня Лиза – и Андрей Болконский сделал предложение Наташе Ростовой.

Умерла от потери крови Элен – и Пьер стал свободен, получил реальную возможность просить на коленях Наташиной руки.

Умер от раны Андрей – и ничто не помешало счастью Пьера и Наташи.

Ну, и на всякий случай умер – тоже от тяжелого ранения – Анатоль Курагин, виновник Наташиного позора. Чтоб под ногами не путался… (об этом в романе мельком: «Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро́гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея».

«Война и мир», том 3, часть 3, глава 9).

А представим себе тот же роман, но с пенициллином.

Князь Андрей долго и мучительно разводится с нелюбимой Лизой. Она – мягкий и слабый человек и в конце концов соглашается на развод.

Он начинает ухаживать за Наташей, делает ей предложение – но она бросает его ради Анатоля. Который, не забудем – брат жены лучшего друга жениха!

С Анатолем у Наташи ничего не складывается. Однако Андрей, несмотря на уговоры Пьера, не может ее простить.

Элен удачно лечится. Официально – от angina pecto-ris, то есть от коронарной недостаточности. На самом деле, как говорят в свете, от последствий неудачного аборта. Но какая разница? Главное, что она выздоравливает! Разумеется, она по характеру – не Лиза Мейнен-Болконская. Она не дает Пьеру развода.

Пьер влюбляется в Наташу, но беда не только в том, что он женат. Хотя и здесь проблема: ухаживая за ней, он уподобляется ненавистному Анатолю (который был венчан, когда морочил Наташе голову). Но главное, повторяю, в другом. Наташа – бывшая невеста лучшего друга, принесшая ему столько боли и стыда.

А сам друг, то есть Андрей Болконский – выздоровел после ранения. Андрей и Пьер общаются, беседуют об умном и высоком. Хотя – имея в виду любовь Пьера к Наташе – это очень тяжело для обоих.

Когда Николай Ростов кинет Соню ради Марьи Болконской… Точнее говоря, ради денег Марьи Болконской. Тут отдельная интрига: Андрей – наследник всего состояния старого князя – нарочно выделит сестре часть имения, специально, чтобы «спасти Ростовых от разоренья». Предложит Николаю жениться на Марье.

А сам женится на Соне.

Тем самым отомстит наконец Наташе. Несчастная приживалка Соня станет княгиней Болконской. А Наташа останется одинокой, дважды брошенной.

Эта перемена настолько потрясет Наташу, что она – от отчаяния – станет открытой любовницей женатого Пьера.

А где-то вдали, на фоне главных событий, одноногий отставной офицер Анатоль Курагин в чаду пирушек холостых рассказывает, как он вскружил голову одной юной девушке… «Ах, какая ножка! Какая ножка!» Он, конечно, не называет имен, но весь свет прекрасно знает, о ком идет речь: о возлюбленной своего шурина, этого богача, масона и правдоискателя, графа Безухова.

Вот это я понимаю, узел отношений!

А всё – антибиотики!

все счастливые семьи несчастны по-всякому
Пять фраз

Когда главноуправляющему по делам переселенцев сообщили, что его жена бросилась под поезд, он отложил текущие бумаги и приказал подать карету.

Дома он прошел в детскую, сел на игрушечный стульчик и сказал сыну Сереже, что его мама на сей раз по-настоящему умерла.

– А в тот раз она просто убежала, а ты солгал! – засмеялся Сережа.

Главноуправляющий нахмурился, встал и вышел.

– Какой жестокий мальчик, весь в нее, – подумал он.

и это все о ней
Катя, четверо и еще одна

Помещик Левин был думающий и совестливый. Иногда жизнь казалось ему бессмысленной и он был близок к самоубийству. Он долго ухаживал за красивой и доброй девушкой Катей Щербацкой, и потом они поженились. Он был счастлив. Но не погрузился в семейное довольство, а продолжал думать о вечных вопросах бытия. Наконец он понял, что жизнь имеет несомненный смысл добра, который он властен вложить в нее.

Полковник Вронский был флигель-адъютант, красавец и богач. Когда-то он слегка ухаживал за Катей Щербацкой, но потом у него вдруг начался длинный и несчастный роман с женой одного весьма важного чиновника. Мать Вронского, женщина расчетливая, хотела его женить на княжне Сорокиной, он не давался. Поэтому он уехал на войну, помогать сербам освободиться от турок.

Статский советник и камергер Облонский был человек добрый, но безалаберный. На службе держался дружескими связями. Жене изменял почем зря, бесстыдно, один раз даже с бывшей гувернатнкой собственных детей. Но жена его прощала, потому что у нее было много детей, она была стара, устала, беспомощна. Кстати, она была старшей сестрой Кати Щербацкой.

Действительный тайный советник Каренин был государственным человеком. Твердым, знающим, решительным администратором. Его очень уважали. Хотя он провалил проект по обустройству переселенцев и орден Александра Невского получил скорее в утешение, чем в награду. У него не ладилась семейная жизнь, жена изменяла ему, потом стала жить отдельно от него, все об этом знали; он страдал. Однажды он был в гостях, где была Катя с сестрой. Катина сестра стала его утешать и давать советы, рассказывать о своих несчастьях. Он сухо отвечал, что у каждого своего горя достаточно. Катя этого разговора не слышала, потому что как раз объяснялась с Левиным.

Что связывало этих людей?

Пожалуй, вот что. Вернее, кто. Родная сестра камергера Облонского – и, тем самым, свойственница Кати Щербацкой – была любовницей полковника Вронского и женой действительного тайного советника Каренина.

Однажды Катя приревновала к ней своего мужа Левина. Закричала: «Ты влюбился в эту гадкую женщину, она обворожила тебя! Я уеду!»

Но потом они помирились и забыли про нее.

для себя
Станция Окуловка

– Наверное, тебе все-таки надо развестись, – сказала Даша.

– Зачем? – пожала плечами Аня.

– Чтоб выйти замуж за любимого человека! – простодушно сказала Даша. – Вы же уже сколько вместе! Тем более что с мужем ты уже давно не… не это самое, ты же мне сама говорила.

– Я? Говорила? – засмеялась Аня.

– Говорила, говорила, говорила! – у Даши вдруг потекли слезы.

– Ты все забыла, – Аня погладила ее по голове, по плечу. Они сидели на диване рядышком. – Я тебе другое говорила. Учила, как заставить мужа предохраняться. Чтоб тебе не беременеть, как крольчиха…

Даша заплакала еще горше.

Аня обняла ее обеими руками. Встала с дивана, встала перед ней, попыталась отнять ее руки от лица, потом присела перед ней на корточки, сама чуть не заплакала и горячо и ласково обняла ее бедра и поцеловала колено.

Даша вскочила – так, что Аня чуть не упала.

– Не трогай! Ты что?! Ты – это?!

– С ума сошла! – Аня хмыкнула, отодвинулась, поднялась с ковра, прошла в угол комнаты, взяла сумочку, достала пачку сигарет, села в кресло.

– Ничего? – она вытащила зажигалку.

– Ничего, ничего. Дай мне сигарету.

– Ты же не куришь.

– А вот возьму и закурю, – сказала Даша.

Теперь она сидела на ковре у Аниных ног, курила, затягиваясь сильно и впустую, выпуская густой белый дым и резкими щелчками сбрасывая пепел. От этого огонек на сигарете торчал остро и криво.

– Кури потише, – сказала Аня, скрывая внезапное раздражение.

– Значит, разводиться не надо? – Даша погасила сигарету.

– Мне – не надо. Мой муж все терпит. У него деньги, статус, и вообще он святой человек. Ребенок в хорошей школе, потом поедет учиться в Германию… Чего еще надо? А то разведусь, и окажется, что у Алеши сейчас «трудный период», что он, сука, «ищет себя». И вообще «дело не в тебе, а во мне, ты же умная, ты все сама поймешь». Тьфу!.. А так я для него всегда лакомый кусочек. В случае чего – сегодня не смогу, сегодня мы с мужем идем на прием к британскому послу…

Даша слушала ее, приоткрыв рот.

– Вот кому надо разводиться, так это тебе! – сказала Аня. – Он, сволочь, тебя всю истратил. Дети почти выросли. Разводись, для себя поживи.

– В смысле – для новой любви?

– Господи!

– Ну, для секса, да?

– Ой, да при чем тут секс! – Аня старалась не смотреть на увядшую Дашину шею, на ее руки с некрасивыми короткими ногтями. – Ну, нет, конечно, если повезет, то да, конечно, секс, дай тебе бог, но не в том дело. Для себя поживи, дурочка! Для себя!

Через неделю Даша ехала в Питер на «Сапсане». Решила съездить к подруге в кои-то веки. Аня права – надо хоть чуточку пожить для себя.

Приятный мужской голос сообщил, что следующая станция – Окуловка, стоянка одна минута, и что не надо выходить из поезда, если это не конечный пункт вашей поездки, и повторил это по-английски с потрясающим британским произношением.

Какие-то мужики достали сигареты и потянулись к дверям, чтоб успеть хоть пару затяжек. Даша попросила сигарету у одного такого.

Вышла на перрон. Прикурила у рядом стоящего. Затянулась.

Посмотрела вниз, на рельсы, на тяжелые иссиня-серые колеса.

Вспомнила мужа, его рестораны и измены, свои беременности, роды, болезни детей, бесконечную обидную тоску. Сейчас поезд тронется. Один шаг. Всего один шаг.

Она сильно затянулась, выбросила сигарету на рельсы.

Зажмурилась. Отошла на шаг в сторону, вдоль вагона. Пригнулась.

– Стойте! – раздался властный голос, и кто-то сильно схватил ее за руку выше локтя, отдернул от этой страшной щели и втолкнул в закрывающиеся двери.

Поезд тронулся. Она обернулась. Это был немолодой мужчина со строгим гладко выбритым лицом.

– Пойдемте со мною, – он взял ее под руку и ввел в вагон первого класса, на ходу что-то сказав проводнику, отчего тот поклонился и спросил:

– Напиточки принести?

– Чуть позже, – сказал мужчина, усаживая Дашу рядом с собой. – Но вы меня, право, напугали, Дарья Александровна. – Она вопросительно взглянула на него. – Мы же с вами не чужие. Моя супруга, – желчно произнес он эти слова, – сестрица вашего мужа… Ну-с, как поживаете, любезная свойственница?

– Плохо, – сказала Даша. – Ужасно. Хотите, я вам все вывалю?

– Не хочу, – сказал он. – У каждого своего горя достаточно. Мне тоже нечем хвастать. Вот еду по делам. А дела мои – материя скучная. Вы надолго?

– Не знаю. Я ведь не по делам, я так. Развеяться.

Он помолчал, достал визитку, вытащил авторучку.

– Вот мой мобильник. А вы дайте мне свой, пожалуйста. Буду счастлив пригласить вас на ужин. Прямо сегодня. В «Яхт-клубе». Вы согласны поужинать со мной?

– Конечно, Алексей Александрович! – сказала Даша.

– Спасибо, милая Долли! – сказал Каренин и поцеловал ей руку, легонько пожав ее пальцы.

Кармен-сюита
У любви, как у кошки, хвостик

Хочется сочинить сюжет для оперы.

Например, такой.

Дон Хозе, отсидев срок, возвращается в родной город.

На площади он встречает свою бывшую невесту Микаэлу. Она красива и пышно одета. Ее сопровождают Фраскита и Мерседес; они заискивают перед ней.

Хозе полон раскаяния. Он просит у нее прощения за горе, которое он ей причинил, связавшись с Кармен и разорвав помолвку.

Микаэла насмешливо отвечает, что даже благодарна ему. После его ареста она вышла замуж за капитана Цунигу и прибрала к рукам сигарную фабрику и всю табачную торговлю в городе.

Она дает Хозе несколько золотых и просит больше ее не беспокоить.

В гостиничном ресторане Хозе встречает Цунигу. Тот рассказывает, что оказался под каблуком у Микаэлы, оборотистой и злой бабы. Ругает ее.

Хозе вступается за свою бывшую невесту и вызывает Цунигу на дуэль. Тот говорит, что нужны секунданты. Забежавшая в ресторан Фраскита зовет Данкайро и Ремендадо. Бывшие контрабандисты, они стали полицейскими. Они хором убеждают Хозе, что это глупо – вызывать на дуэль мужа бывшей невесты.

Ресторан пустеет.

Задержавшийся у стойки Данкайро говорит, что в городе жить скучно, и даже веселая Кармен уже не та.

– Кармен? – изумлен Хозе. – Ведь я ее убил!

– Ей сделали операцию, – отвечает тот. – Она выжила. Но теперь уже не танцует. Она торгует в табачном киоске.

Наутро Хозе идет за сигаретами. Он издалека видит Кармен, как она отпирает киоск. Боже, как она изменилась! Располневшая, седая, печальная.

Она оборачивается и узнает его. Старая любовь пронзает ее сердце. Она обнимает Хозе, умоляет простить ее, говорит, что прощает ему тот удар кинжалом. В душе у Хозе просыпаются воспоминания. Кармен предлагает ему жить у нее в доме, и он готов пойти с нею.

Тут на площади появляется Микаэла в сопровождении Эскамильо. Он, как председатель городского общества защиты животных, просит у богачки Микаэлы благотворительный взнос. Он флиртует с ней, целует ей руки, она воркует в ответ.

Хозе смотрит то на Кармен, то на Микаэлу.

Микаэла кажется ему гораздо красивей. Он возмущен, что Эскамильо опять отнимает у него любимую женщину, правда – другую. Он вынимает нож, но Кармен выбивает его у Хозе из рук.

– Ты мой! – говорит она и обращается к Микаэле: – Сеньора, позвольте мне начать торговлю на час позже, я провожу моего жениха к себе в дом, он приехал издалека, сеньора.

– Хорошо, – говорит Микаэла. – А ты за это поработаешь до восьми вечера.

– Да, сеньора, – кланяется Кармен и берет Хозе за руку.

– Нет! – восклицает Хозе. – Прочь, цыганка! Я люблю ее! – и бросается на колени перед Микаэлой.

Кармен хватает с земли нож, вонзает его в шею Хозе.

– Полиция! – кричат Микаэла и Эскамильо.

Появляются Ремендадо и Данкайро.

– О, что же будет со мною? – рыдает Кармен.

Микаэла обнимает ее и говорит ей и одновременно полицейским:

– Оформим как необходимую оборону.

В смысле – не говорит, а поет.

мы оперу, мы оперу, мы очень любим оперу
La Traviata

Алеше Жиркову не везло с девушками, потому что он был очень доверчивый и быстро влюблялся.

Вот так он влюбился в Леру Фиалкину. Очень красивая девушка, брендовая на все сто. Но вся такая тонкая, интеллигентная. А потом ему сказали, что она просто путана. Ну, не просто, а дорогая содержанка. В данный момент в поиске. То есть свободная. Тут Алеша смело к ней подкатился, но не с деньгами – хотя деньги у него водились, – а именно что с любовью.

И эта самая Лера его тоже полюбила, вот что интересно. Она даже решила оставить свою, так сказать, работу. Они уехали из Москвы, сняли дачу и стали жить вдали от светской жизни.

Однажды к ним заехал Алешин папа, Георгий Иванович. Специально подгадал, чтоб Алеши дома не было. Папа первым делом поинтересовался, на какие деньги они живут. Оказалось, на ее сбережения. Он закричал, что скоро на всех сайтах писать будут: его сын – его сын! – живет на проститутские заработки. Но потом извинился и серьезно попросил оставить Алешу в покое. Пообещал хорошие деньги, в смысле отступного. И на прощанье немножко потрогал за талию. Намекнул, что сам не против, на договорных началах. И стал валить на диван.

– Не надо, – вырвалась Лера. – Я болею.

– Чем? – засмеялся Георгий Иванович. Он не про то подумал.

– Тем, – серьезно сказала Лера. – Тем самым.

– А как же Алеша? – Георгий Иванович даже побледнел. – Он теперь тоже?

– Нет, – сказала Лера. – Мы хорошо предохраняемся. И ездим проверяться.

– В общем, так, – сказал Георгий Иванович и достал пистолет. – Пиши ему письмо: «Полюбила другого, ухожу». Я тебя довезу до Москвы. В джипе охраны. Только не очень чихай на ребят.

Ясное дело, Георгий Иванович никому не рассказал об этом.

Поэтому через полгода Алеша снова встретил Леру в одном казино. Он как раз сильно выиграл. Кинул ей в лицо пачку денег: «Это тебе за дачу». И вторую: «А это на лечение». Лера упала в обморок. Она вообще держалась из последних сил, и вот силы кончились.

Георгий Иванович, однако, Леру не оставил. Чем-то она покарябала его бетонное сердце. Он снял ей однушку и нанял домработницу Аню; она в кухне жила. И давал деньги на лекарства.

Лера напоследок все-таки позвонила Алеше. Он приехал. И застал там отца. Чуть не заплакал. Георгий Иванович его обнял за плечи. А Лера сказала:

– Твои письма я потерла из компа, а кулончик забери. Подари его хорошей девушке. На которой женишься. Анюта, где тот кулон?

Та вошла и сказала:

– Я его немножечко примерила, – и стала снимать с шеи.

Тут Лера закрыла глаза и потеряла сознание. Все бросились звонить в «скорую».

Когда все кончилось, Аня снова стала снимать кулон.

Алеша сказал:

– Оставьте. Вам очень идет.

Но Георгий Иванович вмешался:

– Дурак! – прикрикнул на сына. И Ане: – Отдайте нашу вещь, быстро.

если в первом действии на шее висит ожерелье
Ружье

Скромный чиновник Луазель скопил четыреста франков на покупку охотничьего ружья. Но отдал эти деньги на платье Матильде, своей красавице-жене, пойти на бал. Вдобавок она взяла у богатой подруги, госпожи Форестье, бриллиантовое ожерелье. Блистала на балу, сам министр заметил ее…

А по дороге домой потеряла ожерелье.

Нашли почти такое же в ювелирном магазине. Тридцать шесть тысяч франков. Муж назанимал денег, где только можно было. И где нельзя тоже, у ростовщиков, под ужасные проценты. Супруги Луазель начали упорно и медленно отдавать долг, отказывая себе во всем. Через десять лет они выплатили всё. Матильда подурнела и постарела, стала жёстче, грубее, как бывают хозяйки в бедных семьях.

Однажды она встретила на улице госпожу Форестье и рассказала всю эту историю.

– Вы купили новое ожерелье взамен моего? – изумилась Форестье.

– Да! А ты так ничего и не заметила? Они были очень похожи.

Она улыбнулась торжествующе и простодушно. Госпожа Форестье схватила ее за руки.

– Бедная моя Матильда! Ведь мои бриллианты были фальшивые! Они стоили самое большое пятьсот франков!

Так заканчивается знаменитый рассказ Мопассана «Ожерелье».

Ну, а дальше-то что?

Так они и остались стоять посреди Парижа?

Нет, конечно.

Форестье схватила Матильду за руку и повела к себе. Она усадила Матильду в кресло и вытащила из комода черный атласный футляр. Тот самый. Матильда огрубевшими пальцами раскрыла его, и зажмурилась, ослепленная радугой бриллиантов, и заплакала, вспомнив тот бал и эти десять лет.

– Теперь это ожерелье стоит сорок, а может, и пятьдесят тысяч, – говорила Форестье, обнимая Матильду. – Это твои деньги, моя бедняжка, твои!

Ювелир пожевал губами и отложил увеличительное стекло.

– Пятьсот франков, мадам, – сказал он.

– Как? – вскрикнули Форестье и Матильда.

– Неплохая подделка. Где и когда вы это купили? В марте 1874 года? В Пале-Рояле, у Флавиани? О, мадам! Вы разве не читали газеты? Это была афера десятилетия! Этот Флавиани продавал подделки. Осрамил наше сословие! Сейчас он на каторге, слава создателю…

– Пятьсот франков все равно твои, – сказала Форестье.

– Спасибо, – Матильда взяла деньги и быстро пошла по улице.

Вечером, когда ее муж пришел со службы, его ждал роскошный ужин – половина зайца, грушевый пирог и бутылка хорошего вина.

– В чем дело, Матильда? – удивился он.

– Мне отдали старый долг, – сказала она и протянула ему пачку ассигнаций. – Вот, ты давно хотел купить себе ружье.

последнее танго в Бадене
Господин с кошкой

На террасе отеля появилось новое лицо: господин с кошкой. Он сидел один за столиком, пил кофе и читал местную газету. Кошка сидела на стуле напротив.

– Кис-кис-кис, – позвала Анна Сергеевна и протянула ей кусочек цыпленка.

Кошка с мягким дроботом спрыгнула со стула на дощатый пол и подбежала к ней. Съела угощение, стала тереться об ноги.

Анна Сергеевна погладила ее.

– Осторожно, – сказал господин. – Вдруг у нее блохи.

– Разве это не ваша? – удивилась Анна Сергеевна.

– Нет, просто привязалась, – сказал господин.

– А так преданно сидит рядом! – засмеялась Анна Сергеевна.

– Меня любят кошки, – сказал господин. – А вы откуда?

– Здешняя, – сказала Анна Сергеевна.

– Вам здесь не скучно?

– Ох эти русские! Сидят в своем Урюпинске, и им весело, а приедут в Баден-Баден, так сразу им скучно.

В разговоре выяснилось, что русский господин – его звали Дмитрием Дмитриевичем – был адвокатом из Москвы, а Анна Сергеевна – женою местного гостиничного магната. То ли совладельца, то ли топ-менеджера здешних курортов.

– Не знаю точно, чем он занимается, но он плебей, – сказала она. – Здесь скучно, вы правы. Поехали кататься, вон моя машина. Только зайдите за угол и пройдите шагов сто. И не забудьте заплатить за кофе.

– Чтоб ваш плебей не остался без выручки? – рискованно пошутил он.

Она стала приезжать к нему в Москву раз в два-три месяца, якобы по делам своей фирмы; муж даже не проверял, есть ли у нее фирма в России. Останавливалась в «Мариотте» на Тверской, посылала ему смску, и он являлся тем же вечером.

Однажды она прождала его два дня, сначала злилась, потом волновалась, потом снова разозлилась и уже собралась уезжать, но тут он ввалился, усталый и запыленный.

– Я был в Ростове, – сказал он. – Даже домой не заехал.

– Отдохни, прими душ, – сказала она. – А я сбегаю куплю тебе новое белье и сорочку.

– Подожди, – сказал Дмитрий Дмитриевич. – Дай на тебя наглядеться.

Они сели в кресла и посмотрели друг на друга, радостно улыбаясь. Она думала, что этот обыкновенный пожилой господин в прошлогоднем костюме, с седеющим редким ежиком – самый дорогой человек в ее жизни и что это и есть счастье. А он просто любовался ею.

Зазвонил ее мобильник. Она ответила по-немецки. Потом ушла в другую комнату. Куда-то звонила сама. Вернулась насупленная.

– Катался на лыжах, разбился, сейчас в реанимации, – сказала она. – Самолет в восемь. У нас есть еще часа три, – и сняла свитер через голову.

Потом он получил смску: фон дидериц умер позвоню через 40 дн.

Через три недели после похорон мужа она познакомилась с аргентинским актером и улетела с ним в Буэнос-Айрес.