Текст книги "Рыцари темного леса"

18

Одержавшие победу повстанцы возвращались в лагерь, и женщины с детьми выбегали им навстречу. Элодан, Лло, Эррин и Убадай подъехали к пещере, где у входа сидел на камне Мананнан.

– Рад видеть, что ты вернулся благополучно, – сойдя с коня, сказал Элодан. – Ты исполнил то, что было тебе поручено?

– Он в пещере, – ответил Мананнан.

– А Карбри?

– Убит. Не будем больше об этом.

– Что это за «он», который теперь в пещере, и что поручали Мананнану? – осведомился Лло.

– Он – это герцог Мактийский, – объяснил подошедший Лемфада.

Лло побледнел, как полотно.

– Что такое? Этот мерзавец приговорил меня к смерти за преступление, которого я не совершал, о чем ему прекрасно было известно. Он человек короля!

– Теперь уже нет, – сказал Мананнан. – Его самого чуть не осудили; король собирался его казнить.

– Это доказывает, что даже плохой король не всегда поступает дурно. Произошла ошибка, но я исправлю ее, только не мешайте. – Лло вынул из ножен меч.

– Спрячь его! – приказал Элодан. – Немедленно!

– Ага! Вы, дворяне, как всегда, заодно? Ясное дело – чего еще я мог ожидать!

– Ты не прав, Лло, – тихо сказал Элодан. – Ты сам попросил меня возглавить армию – твою армию. Кроме того, я еще и глава рыцарей новой Габалы. Если доспехи изберут его, он будет с нами. Если нет – он твой. Согласен?

– Доспехи, говоришь? Знай я, что среди нас будет он, я бы сам их ни за что не надел. – Лло вернул меч в ножны, сел на коня и уехал в деревню.

– Спасибо, Элодан, – сказал герцог, выйдя на солнце в блестящих доспехах.

– Добро пожаловать в наш орден, герцог.

– Больше уже не герцог. Меня зовут Роэм. – Он протянул руку, и Элодан пожал ее. Эррин снял шлем и подошел к ним, – я вижу, у нас хороший повар. С такой силой врагу поневоле придется считаться.

Ариана нашла Лло Гифса в березовой роще. Он сидел у маленького костра, глядя в огонь, и не слышал, как она подошла. Она села рядом и хотела тронуть его за плечо, но удержалась. Какой в этом смысл, если он в доспехах?

– Лло, – шепнула она, но он не повернул головы. – Ну же, Лло, поговори со мной.

– О чем нам говорить. Я конченый человек, Ариана.

– Неправда. – Она придвинулась поближе. – Ты Лло Гифс, самый сильный человек из всех, кого я знаю. Разве можно так падать духом? Ты только что одержал победу, и твоя армия растет день ото дня.

– Все это пустое. Моя жизнь погибла вместе с Лидией, а теперь и я должен умереть – так предсказал Дагда. Знаешь, что будет, когда это случится? Да ничего. Если победит король, все останется как было. Если победим мы, королем станет герцог Мактийский или кто-то вроде него, и все опять-таки пойдет по-прежнему. Мы ничего не в силах изменить.

– Что ты такое говоришь, Лло? Там, в лагере, сидят теперь люди, которые были бы мертвы, если бы не вы с Элоданом. В деревне Решета живут номады, которые замерзли бы в снегу, если бы не ты, Решето и Нуада. Спроси их, способен ты изменить что-то или нет. Полно витать в облаках, Лло. Вернись на землю.

Став на колени, она занялась кожаными завязками его панциря.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Хочу снять с тебя это железо. Мы пройдемся по горам, и ты почувствуешь свежесть воздуха на своей коже.

С ее помощью Лло снял доспехи и сложил их у костра. Ариана положила руки ему на плечи.

– Я устала тебя ждать. И не говори, что ты не готов – я сыта этим по горло. Ты мужчина, и пора тебе перестать убегать от прошлого и страшиться будущего. Все, что у нас есть – это настоящее. Другого не будет никогда.

– Разве моя скорая смерть не пугает тебя?

– Ужасает. Но мне будет еще хуже, если ты уйдешь, так и не полюбив меня.

– Я тебя люблю, – сказал он и обнял ее. – Ты никогда не покидаешь моих мыслей.

Она снова заставила его сесть у костра и поцеловала, но он со стоном отстранился.

– Хватит витать в облаках, Лло, – шепнула она.

Позже, когда они лежали рядом, Лло показалось, что с его плеч сняли тяжкое бремя. Он не помнил, как это случилось, и успел забыть, что же так угнетало его. Он полной грудью вдыхал весенний ветер, запахи лесной прели и возрождающейся жизни. Мир, где обитали короли, рыцари и крестьяне, казался ему ненастоящим, пока Ариана прижималась к нему, закинув на него правую ногу. Приподнявшись на локте, он взглянул на нее. Она спала, но открыла глаза, как только он поцеловал ее волосы.

– Я видела сон.

– Ты все еще счастлива?

– Глупый. – Она побежала к ручью. Он пошел за ней и стал смотреть, как она плещется. – Иди сюда, – позвала она.

– Холодно ведь.

– Отважный Лло Гифс боится холодной воды? Иди ко мне.

Он окунулся и вскрикнул:

– О боги! – Ариана со смехом обрызгала его. Он схватил ее, и они вместе ушли с головой под воду.

– Сдаюсь! – крикнула она, когда они вынырнули. Он молча прижал ее к себе.

– Как жаль, что ты не пришла ко мне раньше.

– Я приходила, Лло, но ты был не готов. А о том, что случилось теперь, ты не жалеешь?

– Нет. И никогда не буду жалеть.

– Это хорошо. Теперь одевайся и ступай назад к своим рыцарям.

– Я не могу видеть этого человека, – потемнел он. – Я думаю, что убью его, если увижу.

– Ты не сделаешь этого, ты сильный. Поверь мне, Лло – мне кажется, что с этой стороны я знаю тебя лучше, чем ты сам.

Он встал, ежась от холода, и Ариана, чувствуя, что его настроение изменилось, молча последовала за ним к костру. Он быстро оделся и пошел к своему коню, привязанному у ближней березы, но оглянулся и спросил с внезапной усмешкой:

– Не угодно ли госпоже поехать со мной?

Она натянула штаны и рубашку, подхватила сапоги с ножом и подбежала к нему.

В деревне он ссадил ее, а сам вернулся к пещере. Все остальные рыцари сидели внутри. Лло спешился и привязал коня. Никто не промолвил ни слова, когда он вошел в их круг и сел напротив герцога.

– Лло Гифс, – сказал он, протягивая руку.

– Роэм. Очень рад, – сказал новый рыцарь, крепко стиснув его ладонь.

– Теперь мы все в сборе, – сказал Лемфада. – И должны приготовиться к битве. Нуада понесет наше знамя во все лесные селения, Морриган с Решетом поищут союзников около Пертии. Королевская армия готова выступить. Дней через десять они пойдут к нашим южным границам, и нам надо встретить их во всеоружии.

– Сколько у нас людей? – спросил Роэм.

– Сейчас около двухсот, но их число растет с каждым днем. Никогда еще талант Нуады не применялся с большей пользой.

– У короля шесть тысяч солдат. Две тысячи кавалеристов, шесть пехоты, полторы тысячи лучников и пятьсот разведчиков, хорошо знающих лес. С двумя сотнями и даже с тысячей вам против них не устоять.

– Главное, чтобы король думал, что у нас большое войско – остальное приложится, – сказал Элодан. – Лемфада говорит, что окружил лес заклятием, которое королевским провидцам преодолеть не под силу. Король не узнает ничего, кроме того, что пятьсот его конников перебиты. Не думаю, что он сразу явится сюда со всем своим войском. Он вышлет разведчиков и будет продвигаться медленно. А мы этих разведчиков уберем.

– Это похоже на правду, – сказал Эррин, – но нельзя же тянуть до тех пор, пока король не умрет от старости. Рано или поздно должно состояться решающее сражение.

– Должно, – согласился Элодан, – но лишь тогда, когда это будет выгодно нам. До тех пор мы, как слабая сторона, будем наносить удары, где только возможно, и сразу отходить – пусть думают, что нас в десять или двадцать раз больше, чем есть на самом деле. Мы же все это время будем расти.

– Не будем забывать и о продовольствии, – подал голос Лло. – У нас в лесу полно дичи и овец, а десяти королевским тысячам будут подвозить продовольствие с юга. Надо заслать им в тыл дружину, которая будет нападать на обозы. На пустой желудок много не навоюешь.

– Эту дружину возглавлю я, – вызвался Роэм. – Это мое герцогство, и я знаю в нем все дороги. Дайте мне пятьдесят человек. Мы будем кормиться тем, что добудем сами, и вынудим их отойти назад.

– Ты будешь там один, – предупредил Лемфада. – Мы не сможем оказать тебе помощи.

– Не бойся за меня, Оружейник. Умирать я пока не собираюсь.

– Хорошо, – решил Элодан. – Отбери свою полусотню сам и обучи ее. У тебя впереди десять дней.

– А нам, остальным, что делать? – спросил Мананнан.

– Ваш час еще придет, – глядя в сторону, сказал Лемфада.

Морриган сидела под звездами, осаждаемая живыми до боли воспоминаниями. Ее любовь к Самильданаху осталась где-то в другой жизни, когда мир был юн и невинен. Шесть лет, прожитых ею в Вире, утопили эту невинность в крови и разврате. Она не могла вспомнить в лицо всех мужчин и женщин, с которыми делила постель. Ярче всего ей помнился вкус амбрии и сила, которую та вливала в ее тело. Мананнану она сказала, что Самильданах бросил ее, но это было не совсем так. Брошенные в водоворот удовольствий, они расстались по обоюдному согласию, ища новых встреч и впечатлений.

Мананнан говорил, что любит ее, но на самом деле любит ту, какой она была раньше. Она вздрогнула от ветра, прилетевшего со снежных вершин.

Военачальник умер быстро. Его тело съежилось, его жизнь перешла в нее, он не понял даже, что умирает. От него остались только кожа и кости. Скоро ли ей снова понадобится пища? Через день? Через два?

Решето храпел у костра. Омерзительный коротышка! Она пообещала себе, что следующим будет он. А потом кто? Мананнан? Лло Гифс? Или какая-нибудь невинная жертва, как тот, с больным коленом?

Неужели жизнь ей так дорога, что с ней нельзя расстаться?

Морриган хорошо знала ответ. Конечно же, дорога. Видеть, слышать, дышать и чувствовать – как можно отказаться от всего этого?

– Что, не спится? – Решето сел и почесал голову. – Проклятые вши – ничего их не берет.

– А мыться ты не пробовал?

– Язва. Чего ты там сидишь?

– Думаю.

– Ты совсем никогда не спишь, что ли? Откуда же ты силы берешь?

– От мужчин, Решето. Сейчас, к примеру, они на исходе.

– Выходит, и ты иногда пошутить способна, Морриган, – ухмыльнулся он. – Мне сдается, я начинаю тебе нравиться. За чем же дело стало? Поди сюда, и я малость подкреплю твои силы.

– Смотри, как бы я не поймала тебя на слове.

Он зевнул и встал помочиться у дерева. Она отвернулась.

– К кому мы едем-то? – спросил он.

– К старосте по имени Буклар. Он должен тебе понравиться. Свое королевство он построил на крови, как и ты. Поэтому, думаю, Элодан и дал мне тебя в провожатые. Как по-твоему, согласится Буклар послать своих людей в армию Лло?

– Кто его знает. Если он думает, что король для него опасен, то пошлет. Если полагает, что ему ничего не грозит, будет выжидать – и когда в других деревнях не останется воинов, он нападет на них и заберет себе их земли.

– Тем желательнее, чтобы он помог нам. Без него и другие старосты не дадут нам людей.

– Это точно. – Решето стал натягивать сапоги.

– Я думала, ты хочешь меня.

– Хотел, да ты не попросила. Светает уже – пора трогаться.

Самильданах стоял у гроба, глядя на лицо своего самого старого друга. Гнев прошел, и внутри образовалась великая пустота. Он знал, что любил Карбри как брата, но это было давно – до их похода, до Вира, до наступления нового века. Теперь он не находил в себе этой любви. Все, что он видел, был бледный труп со сложенными на красном панцире руками.

Другие рыцари окружили гроб, и Самильданах посмотрел на их лица. Все они носили одинаковое выражение, и магистр содрогнулся.

– Мы все знаем, отчего погиб наш брат, – сказал он. – Карбри отказывался от пищи, которой требовало его тело, и силы его истощились. Я не знаю, почему он так поступал, но его судьба должна послужить уроком нам всем. Наша цель священна. Мы должны восстановить былое могущество Габалы и приобщить ее к чудесам Вира, – собственные слова, гулко звучащие в высоком сводчатом склепе, казались ему пустыми. Он видел перед собой Мананнана, выезжающего на поле в серебряной броне.

Когда-то они были друзьями…

Друзья? Понятия дружбы, любви, братства вились у него в памяти, как струйки дыма – вроде и близко, а не ухватишь.

– Что с тобой. Самильданах? – спросил Эдрин.

– Ничего. Надо бы произнести какие-то слова над нашим… другом, но я не могу их вспомнить.

– Давай тогда закроем гроб и уйдем, – сказал Берсис. – Здесь холодно и неуютно.

– Да, закройте его. – Самильданах повернулся и пошел к лестнице. Самый высокий из всех рыцарей, широкоплечий и узкобедрый, он даже в доспехах двигался легко и уверенно. Рыцари вслед за ним поднялись наверх и расселись вокруг овального дубового стола.

– Пришла пора измерить силу врага, – сказал Самильданах. – Мальчишка-чародей поставил вокруг леса ограду, но сегодня мы сломаем ее. Поделитесь со мной своей силой, друзья.

Рыцари склонили головы, и магистр ощутил, как их сила вливается в него. Встав, он поднял руки и воззвал к Красному Цвету. Воздух под его правой рукой разошелся, как лопнувший шелк, и в комнате повеяло холодным ветром. Самильданах раскрыл занавес еще шире и увидел повитый тьмой Прибрежный лес. Он вышел в проем и задвинул его за собой. Оказавшись на поляне у быстрой реки, он медленно поднялся на соседний холм и обозрел освещенные луной окрестности. В миле к северу стояла деревня Лло Гифса. Самильданах сел, поджав ноги, на траву, закрыл глаза, и его дух воспарил в ночное небо. Следуя магическому зову серебряных доспехов Габалы, он очутился в пещере. У догорающего костра спали семеро человек. Самильданах узнал среди них герцога Мактийского и Мананнана. Он снова поднялся ввысь, и теперь его увлекло далеко на запад, где в общинном доме среди большого скопления народа стоял еще один человек в блестящих доспехах, повествуя о героях былых времен. Его голос звал и манил, и Самильданах видел, как ярко играют Цвета в стенах дома.

Он опасен, этот сказитель…

Повернув на северо-восток, Самильданах обнаружил в лощине Морриган с каким-то безобразным простолюдином. И такой-то человек носит серебряную сталь. Красота Морриган в лунном свете превышала всякое воображение. Самильданах улыбнулся, услышав, как язвительно отбрила она своего спутника. Что делает она среди этого разбойничьего сброда?

Самильданах долго рыскал над лесом, ища мятежную армию. Он так и не нашел большого войска, но время, отпущенное ему, уже истекало, и он снизился у входа в пещеру, где спал рядом с тремя золотыми собаками белокурый юноша.

– Приди ко мне, – тихо молвил Самильданах. – Встань и приди ко мне.

Лемфада зашевелился. Вокруг него вспыхнул мерцающий свет, и его дух покинул тело. Увидев Самильданаха, юноша последовал за ним, и оба поднялись высоко над лесом.

– Как ты попал сюда? – спросил Лемфада.

– Ты думал, что сможешь помешать мне, глупый мальчишка? Твой час настал – сейчас ты умрешь.

Самильданах, к ужасу Лемфады, сделался огромным, и у него отросли когти. Юноша устремился прочь, но его страх был слишком велик, и спасительный Золотой цвет ускользал от него. Длинная рука Самильданаха схватила его и поднесла вплотную к огромному лицу.

– Я думал, ты хотя бы драться будешь, мальчик.

– Ты получишь свой бой, – произнес чей-то голос, и Самильданах, обернувшись, увидел перед собой знакомую фигуру.

– Оллатаир! Какая приятная неожиданность.

– Только не для меня. Отпусти мальчика.

– С какой стати? Ты мертв и не можешь мне повредить.

– Это верно, но около твоего тела стоит живой человек с ножом в руке.

Оллатаир растаял, и Самильданах сказал с улыбкой:

– Что ж, мальчик, поживи еще немного. – Он отпустил Лемфаду и улетел прочь.

Самильданах открыл глаза и выхватил кинжал из ножен. Рядом никого не было, но остались чьи-то следы.

– Напрасно ты не убил меня, Оллатаир, как я убил тебя. – Самильданах раздвинул занавес ночи, вернулся в комнату и пробудил рыцарей.

Вкратце оповестив их обо всем, что видел, он сказал:

– Я не вижу серьезной опасности для королевской армии, но есть двое, которых следует устранить незамедлительно. Эдрин и Берсис, вы отправитесь в Пертию и покажете старшему офицеру королевскую печать. Берсис возьмет пятьсот человек и захватит крепость за подвесным мостом. Там будет Морриган. Проследи, чтобы с ней ничего не случилось, но гнусного смерда, сопровождающего ее, убей. Ты. Эдрин, с полусотней человек поедешь на западный край леса, в деревню под вершинами двух гор. Там ты услышишь об одном из этих новых рыцарей. Это сказитель, обладающий необычайно сильным даром. Если дать ему время, он поднимет против нас целое войско. Убей его во что бы то ни стало, понимаешь?

– Можешь на меня положиться, Самильданах, он умрет.

Красный рыцарь скрылся, и Лемфада прошептал:

– Руад, ты еще здесь?

– Его здесь и не было, – произнес голос у него в голове. – Вернись в свое тело, я скоро приду к тебе.

Исполнив, что было сказано, Лемфада встал, завернулся в одеяло и тихо вышел из пещеры. Там он сел на камень и вскоре увидел поднимающуюся по скалистой тропе высокую фигуру. Это был старик в выцветших голубых одеждах и старых кожаных сандалиях, совершенно лысый, но с длинной белой бородой; при ходьбе он опирался на посох.

– Я Дагда, – сказал он, остановившись перед Лемфадой. – А ты родился под счастливой звездой.

– Спасибо, что помог мне. Но зачем ты принял облик Руада?

– Я схитрил, чтобы заронить страх в душу Самильданаха. Кроме того, – старик сел рядом с Лемфадой, – я знал Руада Ро-фессу и думаю, что он получил удовольствие от моей хитрости. Как твои дела, Лемфада?

– Я делаю, что могу, – пожал плечами Оружейник, – но жаль, что Руад не может направлять меня.

– Это понятно, но человек сильнее всего, когда он один. Помни об этом. У тебя есть рыцари, и мне думается, что Исток на твоей стороне – тем не менее тебе предстоит пережить немало горя.

– Я это знаю. Обретя Золотой Цвет, я увидел все, что может и должно случиться – но так и не постиг, что случится на самом деле. Люди будут умирать – хорошие люди.

– Все люди, и хорошие и плохие, когда-нибудь умирают. Я знаю, что ты видел – в том полете я был с тобой.

– Значит, это твое присутствие я чувствовал? Я надеялся, что это Руад.

– Не надо разочаровываться. Я ждал тебя долго… ровно сто сорок два года! Ведь для тебя это долгий срок, дитя? Еще бы. Но теперь мы встретились, и тебе многому предстоит научиться.

– Ты ждал меня? Но зачем?

– Да, тебя… или такого, как ты. Руад объяснил бы тебе, будь он жив. Тебе благоприятствует Золотой, а это большая редкость, Лемфада. Золотому подчиняются все Цвета, и когда другим Цветам грозит опасность, он по закону гармонии сияет ярче всего. Теперь над страной растет Красный, но его приверженцы не знают, что такое гармония. Они хотят, чтобы Красный возобладал, но ни один Цвет не существует сам по себе. Если Красный подавит все остальные Цвета, они угаснут и умрут, но и он погибнет вслед за ними. Те, кто усиливает мощь Красного, тем самым уничтожают магию вселенной, а без нее в мире останется только один цвет, Серый – цвет пепла и могильных камней. Понимаешь?

– Нет. Магией Цветов пользуются очень немногие. По-твоему, мир заметит, если она исчезнет? Деревья по-прежнему будут расти, цветы распускаться и дети – рождаться на свет.

– Ошибаешься. Вся жизнь – магия, и все люди это чувствуют. Разве не дивятся они каждый раз восходу солнца? Взгляни в глаза матери, когда она берет на руки своего первенца и перерезает связующую их пуповину. В этот неповторимый, единственный миг она ясно сознает, что такое чудо. Но когда гармония нарушается, как в нашем королевстве, магия уступает место безверию и отчаянию, и человек начинает проявлять самые низменные свои качества. Нет, друг мой: магия необходима миру не меньше, чем вода и воздух.

– Кто ты, Дагда? – спросил Лемфада. – Может быть, ты бог?

– Я человек – ни больше ни меньше. Когда-то в глазах этого мира я был великим человеком. Но я расстался с богатством и почестями, ибо хотел познать тайны вселенной. Я пришел в этот лес и встретил человека, который ждал меня восемьдесят семь лет, и это был Дагда. Его история отличалась от моей, как отличается и твоя. Но мы были звеньями цепи, которая тянется с тех времен, когда человек впервые встал на задние лапы, и оборвется, когда звезды падут и солнце погаснет… если оборвется.

Во рту у Лемфады пересохло, и ему хотелось уйти подальше от этого странного старика. Дагда, чувствуя его страх, положил костлявую руку ему на плечо.

– Мы – он, я и ты – это хранители чар. Мы следим за Цветами и странствуем повсюду, поддерживая их равновесие. Когда в мире бушует война или чума, мы помогаем Белому, Зеленому и Синему. Когда все тихо и спокойно, мы укрепляем Красный и Черный. Но пуще всего мы бережем Желтый – ведь ты теперь знаешь, Лемфада, что за ним прячется Золотой, а Золотой питает все прочие цвета.

– Почему же об этом никто не знает?

– Когда-то знали, мой мальчик. Пользуясь этим знанием, люди становились богами и навлекали на себя всевозможные бедствия. Теперь оно сохранилось лишь в сказках и легендах. Солнцепоклонники до сих пор обожествляют золотой диск, дарующий земле жизнь. Вдумайся: все, что растет, живет и дышит, зависит от солнца. Так же обстоит дело и с Цветами. Желтый рождается из невинности и смеха детей и питается верой в чудесное, свойственное юности, сам питая, в свой черед, другие Цвета. Ныне эта истина стала тайной, ибо так безопаснее. Я долго хранил эту тайну – теперь ее будешь хранить ты.

– Чего ты от меня хочешь?

– Я? Ничего. Я завершил свой труд, как прежде мой предшественник. Теперь Дагдой станешь ты.

– Нет. Я не хочу.

– Я тоже не хотел. Это одинокий путь, Лемфада. И все же он полон чудес – вот увидишь.

– А если я умру? Скажешь, весь мир погибнет вместе со мной? Я тебе не верю.

– Если ты умрешь, придет другой избранник. Ты лишь один из многих, но твое время еще не настало. Ты не видел своей смерти ни в одном из будущих – видел только смерть своих рыцарей. Я знаю это, ибо видел то же, что и ты. Теперь я оставлю тебя – тебе надо подумать.

– А после вернешься за ответом?

– Больше я не вернусь, – улыбнулся старик. – Я исполнил все, что от меня требовалось. Я найду себе тихое место и буду смотреть на звезды, а потом отойду к Цветам. – Старик встал и посмотрел в глаза Лемфаде. – Ты сильно изменился, молодой человек, с тех пор, как я встретил тебя на холме шесть лет назад. Тогда ты видел, как рыцари Габалы отправились навстречу судьбе, которой не заслужили. А долгие, одинокие годы, что ждут впереди, изменят тебя еще больше. Ты будешь считать дни, месяцы, лета – и когда-нибудь, посмотрев в лицо незнакомцу, увидишь то же, что вижу я. Прощай.

– Я не хочу. Ты не можешь поступить так со мной, – вскочив на ноги, крикнул Лемфада.

Но старик не ответил ему. Он слышал эти слова уже сто сорок два года, три месяца и восемь дней – но все это время их произносил он сам.