Текст книги "Восстание"

Она повернулась в своем капитанском кресле к лейтенанту Чу.

– Займите позицию в двух световых секундах от узла пространства с той стороны, откуда должна прибыть ударная группа, и перезарядите внешние ракетные установки, – сказала Ли Хан с совершенно невозмутимым лицом. – Мы будем ожидать здесь дальнейших приказов.

– Есть, – ответил лейтенант Чу. Он несколько мгновений колебался, но переполнявший его энтузиазм был слишком велик. – Это было прекрасно! Просто прекрасно! – воскликнул он.

– Благодарю вас, лейтенант, – ответила Ли Хан ледяным тоном и случайно встретилась взглядом с Цинг Чангом, который пристально смотрел на нее. Со своим обычным непроницаемым выражением лица он протянул руку за трубкой, лежавшей на пульте, и стал медленно набивать ее. Ли Хан опустила глаза.

– Боевая группа готова войти в узел пространства!

– Благодарю вас, коммодор Цинг.

Ли Хан как можно незаметнее набрала полную грудь кислорода, ласкавшего легкие, как аромат райских цветов, и почувствовала, как напрягся корпус корабля. Как она любила свою прекрасную смертоносную «Черную Стрелу», готовую ринуться в водоворот искривленного пространства, чтобы схватиться со своими врагами! Внезапно сама Ли Хан тоже почувствовала желание сразиться с противником, но на этот раз лицом к лицу – в честном бою. Она в последний раз позволила себе пробежаться глазами по веренице точек, которыми на дисплее были изображены корабли эскадры, а потом прикоснулась к кнопке на подлокотнике кресла.

– Флагман на связи! – Голос в наушнике, укрепленном у нее за ухом, был резким и авторитетным, но Ли Хан чувствовала в нем напряжение.

– Говорит коммодор Ли Хан, – назвала она себя, – двенадцатая боевая группа готова к вылету.

– Очень хорошо, коммодор! – (Ли Хан узнала хриплый голос адмирала Ашигары.) – Выполняйте приказ!

– Есть! Конец связи! – Она искоса посмотрела на командира Томанагу и лейтенанта Резника на экране монитора связи. – Вы слышали приказ нашей адмиральши, господа! Действуйте, командир Томанага!

– Есть! – Томанага одарил Ли Хан ослепительной улыбкой, в которой смешались тревога и нетерпение. Его пальцы забегали по пульту управления, и закодированные программы полетели из его компьютера к приборам для создания коммуникационной сети, расползшимся по всему электронному отсеку. Резник следил за тем, как коды мелькают на экране монитора, в готовности подтвердить их, если какой-нибудь из капризных контуров внезапно даст сбой. Рядом сидел командир Сунг, чувствуя себя совершенно бесполезным вдали от родного капитанского мостика.

Эскадра пришла в движение. Отдельные корабли соединились в единое целое невероятно сложной коммуникационной сетью. Взревели двигатели, пробужденные от сна сигналами, непрерывным потоком лившимися с компьютера Томанаги. Боевая группа ринулась к узлу пространства.

Ли Хан затаила дыхание. Вереница кораблей неслась к маленькому невидимому проходу, крошечному отверстию, сквозь которое им предстояло перенестись на расстояние почти двухсот световых лет за мимолетное мгновение, проведенное за пределами доступных человеческому разуму представлений о пространстве. Корабли могли входить в эту волшебную дверь только по одному, причем проникновение в нее на близком расстоянии друг от друга грозило неминуемой гибелью. Из узла могли одновременно появиться два корабля, материализовавшихся в одной и той же точке нормального пространства. Но спустя долю секунды следовал сокрушительной силы взрыв, и оба корабля мгновенно исчезали бесследно.

Теперь же двенадцатая боевая группа возглавляла первое наступление Военно-космического флота Республики Свободных Землян, и ее линейные крейсера уходили в узел пространства вереницей, подобной блестящей стальной змее. Корабль ВКФ Республики Свободных Землян «Алебарда» исчез в водовороте гравитационных потоков, как пылающий дротик, за ним последовал «Арбалет», потом настала очередь «Черной Стрелы». Ли Хан сделала последний глубокий вдох, мысленно собравшись в тугой ледяной комок, и «Черная Стрела» в мгновение ока перенеслась из покоя Алькумара в пылающий ад Симмарона.

– Ракеты на встречном курсе слева и справа по борту! – воскликнул Кан.

Черт возьми! Ракетчики противника не дремали! Они дали залп еще до того, как увидели «Черную Стрелу», предполагая, что из Алькумара навстречу ракетам наверняка кто-нибудь да появится. Слава Богу, «Минотавр» отреагировал не так быстро! Если бы космические форты получили своевременное предупреждение, они успели бы навести на выход из узла свое энергетическое оружие.

К кораблям рвались все новые и новые ракеты. Ли Хан не обращала на них внимания. Ими должны были заниматься лейтенант Кан и расчеты противоракетной обороны. У нее же были свои обязанности. Сквозь многоголосие команд, отдававшихся в наушниках, и тихое попискивание экстренных сигналов она слышала, как Цинг Чанг щелкает на своей клавиатуре, стараясь вместе с Томанагой и Резником стабилизировать коммуникационную сеть и посылая в нее все новые и новые данные.

Наконец изображение на дисплее внезапно стало отчетливым. На нем были прекрасно видны точки кораблей. Они четко держали строй. По сравнению с огромными пурпурными точками орбитальных фортов они казались ничтожно маленькими. Потерь пока не было. Внезапно заработала единая коммуникационная сеть. Ракеты сорвались с внешней подвески и устремились к фортам. Пространство вокруг них озарилось яркими вспышками детонирующих боеголовок, наносивших титанической силы удары по щитам орбитальных укреплений. Внезапно Ли Хан услышала, как лейтенант Кан издал торжествующий вопль, и мрачно подумала о том, что расчеты ракетных установок орбитальных фортов знают свое дело намного лучше, чем противоракетная оборона, которой не удалось сбить ни одной ракеты, выпущенной ее кораблями. Один из орбитальных фортов внезапно начал терять кислород сквозь отверстия пробоин.

Но в сторону эскадры неслась новая туча ракет, выпущенных фортами. Ли Хан видела на дисплее взрывы вокруг ее кораблей. С помощью коммуникационной сети «Черная Стрела» взяла на себя управление обороной всей группы, превратив ее в единую систему, действующую с точностью отлаженного часового механизма. Краем глаза Ли Хан успела заметить, как эскортирующие «Черную Стрелу» эсминцы, подобно вулканам, изрыгают потоки пламени навстречу несущейся со стороны фортов огненной смерти.

Но остановить ее было невозможно.

– Командир! Сигнал «омега» с «Алебарды»!

Ли Хан впилась глазами в головной корабль эскадры, занимавший то место в строю, которое Томанага прочил «Черной Стреле». Возле обозначавшей его точки, предвещая скорую гибель, мерцала перевернутая подкова, символ, который посылали обреченные корабли землян. Затем точка исчезла, и под командой Ли Хан осталось только три линейных крейсера.

– Идем ближе к фортам, командир Цинг. Ракеты – на максимальную скорость. Гетеролазеры – к бою!

– Прямые попадания в цель номер два! – прозвенел в ушах Ли Хан голос лейтенанта Кана. Он был прав. Цель номер два превратилась в теряющую кислород руину, не способную вести огонь синхронно с остальными фортами.

– Цель номер два выпала из их коммуникационной сети, – сказала Ли Хан, удивившись спокойствию своего голоса. – Оставьте ее в покое. Сосредоточьте огонь на первой и третьей.

– Есть!

– «Арбалет» выпал из сети! – резко перебил Кана Цинг Чанг.

– Прикажите ему отходить, – отрубила Ли Хан, не отрывая глаз от дисплея. Выпав из сети, «Арбалет» стал беззащитен против обрушившегося на него града ракет. Сейчас его единственной надеждой на спасение было отступление, если он сумеет повернуть назад, если форты это ему позволят!

Время остановилось. Ли Хан слышала, как стонет ее корабль, отчаянно увертываясь от огня орбитальных фортов. Сражение только началось, а она уже потеряла половину линейных крейсеров. Словно со стороны, она слышала свой голос, отдававший приказы. Она старалась спасти корабль от гибели, опираясь на природную интуицию и используя все навыки, которые ей когда-то привили. Но этого было мало!

Ли Хан и сама прекрасно понимала это. «Черная Стрела» содрогнулась от взрыва очередной ракеты, поразившей ее щиты. Вскоре последовал еще один взрыв.

Где же Петрова?! Где остальные корабли ударной группы?! Казалось, они сражаются в одиночку уже много часов!

– Сигнал «омега» с «Арбалета»! – лаконично доложил офицер связи.

– Сканеры засекли старт вражеских истребителей. Они будут здесь минуты через полторы.

— Отставить огонь обычными ракетами! – услышала свой голос Ли Хан. – Зенитные установки к бою! Открыть огонь лазерами по фортам!

– Есть!

«Черная Стрела» внезапно повалилась на бок. Ли Хан сильно прикусила язык и почувствовала во рту вкус крови. В воздухе плавала пыль и летали какие-то крошки.

– Прямое попадание! Один из лазеров уничтожен. Много убитых в третьем машинном отделении.

– Все аварийные группы в машинное отделение номер три!.. Что слышно от одиннадцатой боевой группы?

– Из узла пространства появился «Протазан»!

Слава Богу! Помощь уже близка! Надо еще немного продержаться!

«Черная Стрела» застонала, вибрируя под ударами дотянувшихся до нее энергетических лучей. Ее щиты были разрушены, обшивка расходилась по швам. Ли Хан ощущала почти физическую боль, страдая вместе с кораблем. Ее колотило о противоударные зажимы, впивавшиеся в тело даже сквозь скафандр. Освещение на мостике на мгновение погасло, потом вспыхнуло снова, и Ли Хан услышала зловещее шипение ускользающего из корпуса кислорода.

– Защитные скафандры!

Ли Хан опустила стекло своего шлема. Нет, это уж слишком! Такой ценой победу не покупают!

– Истребители!

Ли Хан и сама увидела их на дисплее. Они заходили волной с правого борта. Пилоты были явно неопытны и шли слишком плотным строем. Прекрасная мишень для зенитчиков! Но как их много!

– Огонь зенитными ракетами! – хладнокровно приказала Ли Хан.

Дэвид Резник больше не смотрел на монитор. Он был поглощен управлением вспомогательными механизмами, кое-как справляясь с разрушениями в наспех собранном оборудовании. Роботы-техники шныряли среди свисавших, как лианы, кабелей, словно металлические жуки, восстанавливая нарушенные контуры, ремонтируя все новые и новые повреждения. Дэвид краем глаза заметил, что командир Сунг занял его место за монитором, но не придал этому никакого значения, отчаянно стараясь предотвратить неумолимо надвигавшийся конец. Вибрация оказалась намного сильнее, чем он предполагал, но, несмотря на страшные толчки и рывки, ему каким-то чудом удавалось поддерживать коммуникационную сеть.

Потом случилось непоправимое. Впоследствии Резник так и не смог вспомнить, что именно он почувствовал. Он сидел сгорбившись над пультом дистанционного управления, рассылая команды армии механических помощников, и вдруг по отсеку прокатился огненный вал. Дэвид услышал крики людей, и в воздухе запахло паленым мясом.

Резник машинально защелкнул стекло на шлеме и судорожно заморгал слезящимися глазами, пытаясь что-нибудь рассмотреть сквозь пламя. Он увидел свои мониторы лишь на мгновение, но этого было достаточно: система полностью разрушена, и «Черная Стрела» оказалась брошенной на произвол судьбы.

Он бросился к соседнему пульту, повернул рычаг, и его скафандр с шипением наполнился кислородом, когда закрылись герметичные переборки аварийных отсеков. Огонь немедленно погас. Дым вместе с кислородом мгновенно поглотила прожорливая пустота. Лишь потом он удивился тому, что за красный рычаг пришлось браться ему. Ведь это должен был сделать командир Сунг!

Он взглянул себе под ноги, и его вырвало прямо в шлем, когда он увидел там жалкие, сморщившиеся остатки тела Сунга. Всхлипывая, Резник пополз в сторону, вдыхая запах собственной рвоты, пробираясь по развороченному отсеку среди обломков приборов и оборудования, опутанных оплавившимися кабелями, пытаясь отыскать на борту кого-нибудь живого.

– Мы выпали из коммуникационной сети! Расчет противоракетной обороны не отвечает! Главный пост пожаротушения не выходит на связь! Много убитых во вспомогательном посту!

Ли Хан лишь кивала головой, слушая этот страшный список. «Черная Стрела» билась в агонии. Спасти ее могло только чудо. Ли Хан взглянула на дисплей в тот момент, когда из строя вышли сканеры. Один вражеский форт был разрушен, другой – тяжело поврежден. Третий форт был еще цел, и его яростно атаковала Магда Петрова, вроде бы не потерявшая ни одного корабля. С космических авианосцев Келлермана стартовали истребители. Ли Хан вспомнила, что заметила малюсенькие точки космических штурмовиков как раз в тот момент, когда изображение на дисплее застыло. Но двенадцатая боевая группа понесла тяжелые потери: «Алебарда» и «Арбалет» погибли, «Черная Стрела» получила тяжелейшие повреждения. Ли Хан вдруг вспомнила, что с «Шершня» тоже поступил сигнал «омега», и ужаснулась тому, что даже не заметила, как погиб один из эсминцев.

– Отходим, господин Чу, – хрипло сказала она. – Мы тут уже ничем не поможем.

«Черная Стрела» легла на обратный курс, чтобы постараться покинуть поле боя.

Противоударные зажимы сломались, и Ли Хан выбросило из кресла. Она перевернулась в воздухе, как кошка, сгруппировалась, приземлилась и тут же вскочила на ноги. Лейтенант Чу лежал на пульте управления. Хватило одного взгляда на его разбитый шлем и неестественно вывернутый позвоночник, чтобы понять, что ему уже ничем не поможешь. Лейтенант Кан кое-как выбрался из-под обломков, пытаясь зажать рукой порез на рукаве скафандра, из которого с шипением вырывался воздух. Рядом с ним Ли Хан увидела Цинг Чанга и пятерых рядовых членов экипажа. Все остальные на мостике погибли.

Она повернулась было к Цинг Чангу, но в этот момент остановились двигатели. Корабль остался без источников энергии, и связь с подразделениями прервалась. Впрочем, Ли Хан в ней и не нуждалась. Следующая ракета должна была разнести в щепки неподвижный корабль. Она не чувствовала ни страха, ни боли, ни горечи утраты: было просто не до того. Она нажала подбородком на переключатель у себя в шлеме, и ее голос достиг ушей всех, кто еще остался в живых на борту «Черной Стрелы».

– Сигнал «омега»! Покинуть корабль! Покинуть корабль! – произнесла она почти таким же спокойным и бесстрастным голосом, каким отдавала команды в начале сражения. – Покинуть!..

Разбитый корпус «Черной Стрелы» заскрежетал, когда очередной лазерный луч разрезал его в районе капитанского мостика, плавя обшивку и испепеляя человеческую плоть. Ударная волна швырнула Ли Хан о переборку, и у нее почернело в глазах.

К Ли Хан вернулось зрение. Она увидела, что Цинг Чанг держит ее за левый локоть, а Кан за правый. Она чувствовала вибрацию реактивных двигателей их скафандров. Ли Хан попыталась включить свой, но ослабевшие и онемевшие конечности ее не слушались. Цинг Чанг с Каном рисковали жизнью, пытаясь спасти своего командира. Она хотела приказать им бросить ее и спасаться, но не было сил даже для этого. Она могла только оглядываться на оплавившиеся обломки своей грозной, любимой «Черной Стрелы», умиравшей у нее за спиной. Расчет противоракетной обороны номер два продолжал вести огонь. Входившие в его состав космические десантники проигнорировали приказ покинуть корабль и стреляли, чтобы хоть немного оттянуть неизбежную гибель корабля и дать товарищам покинуть смертельно опасную зону взрыва. На глаза Ли Хан навернулись слезы. Она должна была остаться со своей командой! Сколько же членов экипажа лежит сейчас бездыханными внутри разрушенного корабля?! Скольких братьев и сестер она бросила среди его обломков?!

Эти вопросы крутились у нее в голове, когда «Черную Стрелу» поразила ракета. Она ударила корабль прямо в середину корпуса, хотя для беззащитных обломков место попадания уже не имело значения. Долю секунды Ли Хан созерцала ослепительную вспышку, потом стекло шлема затемнилось, закрыв от нее картину разрушения. Спустя мгновение огненный шар настиг ее, и наступила темнота.

13
Живые и мертвые

Ли Хан с трудом пробудилась от сна.

«Сейчас произойдет что-то ужасное», – еще пребывая во власти страшных сновидений, подумала она.

Ли Хан открыла глаза и увидела выкрашенный в приглушенные тона потолок, по которому плясали яркие блики солнца, пробивавшиеся сквозь занавеску, которую колыхал теплый ветер. Страх стал постепенно отступать.

«Значит, это был просто кошмар! – подумала она, поднося руку к лицу. – Кошмар! Если бы это был не сон, я уже была бы мертва. А ведь я даже не…»

Она провела рукой по лбу и похолодела от ужаса: где же брови? Дрожащей рукой Ли Хан потянулась к волосам. Волос тоже не было!

Значит, это был не сон! Ли Хан проснулась окончательно и сжала кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Из ее глаз потекли горькие слезы, сердце бросало упреки Вселенной, у которой хватило жестокости пощадить ее саму, сделав перед этим свидетельницей гибели обожаемой «Черной Стрелы».

Однако многолетняя привычка держать в узде эмоции помогла Ли Хан побороть внешние проявления скорби. Вселенной не было и не могло быть до нее никакого дела. Вселенная не была ни доброй, ни злой. Она была совершенно равнодушной к человеку, и Ли Хан в ней была предначертана своя роль, которую надо было сыграть до конца. Ли Хан зашевелила бледными губами, произнося слова медитации, много лет позволявшие ей сосредоточиться и совладать с собственными чувствами. Однако на этот раз понадобилось более часа для того, чтобы загнать горе на задворки сознания и успокоиться.

Наконец, взяв себя в руки, Ли Хан открыла глаза.

«Судя по всему, я в госпитале», – подумала она, поворачиваясь к окну. Она явно была на какой-то планете с маленьким теплым солнцем. Алькумар вообще не имел планет, а те что вращались вокруг Лассы, были холодными и безжизненными. Значит, она на Симмароне! Из этого вытекало, что республиканцы одержали победу… или потерпели поражение!

Ли Хан чуть не рассмеялась, обдумывая эту любопытную дилемму. Кто же она? Героиня-победительница в госпитале на захваченной планете? Или жалкая военнопленная, которую лечат милосердные тюремщики? Внести ясность можно было только одним способом, и она, ужасаясь слабости собственных мышц, потянулась к кнопке вызова.

Дверь в палату почти сразу же отворилась. Ли Хан медленно повернула голову в сторону дверного проема. Свет ослепил ее, она заморгала слезящимися глазами и с трудом рассмотрела вошедшую женщину в белом халате. Лишь через несколько секунд, показавшихся бесконечными, ее затуманенные глаза наконец смогли прочесть вышитые на груди белого халата маленькие буквы «ВКФ РСЗ».

Значит, они все-таки победили! Ведь ни один начальник лагеря для военнопленных, организованного Земной Федерацией, не позволил бы своим пленникам носить республиканские знаки различия! Ли Хан закрыла глаза, чувствуя, как наплыв радостных эмоций безжалостно рвет в клочья с таким трудом достигнутое ею душевное равновесие. Потом она почувствовала легкое прикосновение прохладных пальцев к запястью. Это сестра щупала ее пульс. Ли Хан заставила себя снова открыть глаза и посмотреть на простое, спокойное лицо женщины.

– Сколько?.. – У Ли Хан пересохло в горле, она почувствовала внезапный приступ тошноты, но с мрачной решимостью попыталась еще раз. – Сколько времени?.. – прохрипела она, в ужасе подумав, что взамен мелодичного сопрано получила воронье горло.

– Немногим более недели, коммодор, – спокойно ответила медсестра, подав ей стаканчик с наполовину растаявшим льдом. Она поднесла пластмассовую соломинку к потрескавшимся губам Ли Хан, которая стала с жадностью пить и закашлялась, когда вода начала стекать в ее иссушенное горло. Смысл же услышанных слов дошел до нее лишь тогда, когда медсестра наконец отняла соломинку, аккуратно разжав пальцы Ли Хан, которая, совсем как капризный ребенок, не хотела ее отпускать.

– Целую неделю? – переспросила Ли Хан, мысленно проклиная свой затуманенный мозг.

– Так точно, командир, – спокойно ответила медсестра и нажала на какую-то кнопку.

Верхняя половина кровати стала приподниматься, и Ли Хан с ужасом схватилась за боковые поручни, когда комната неожиданно поплыла у нее перед глазами.

– Может, пониже? – Медсестра тут же отпустила кнопку, но Ли Хан почти со злостью покачала головой. Она все-таки офицер ВКФ и не собирается страдать морской болезнью в больничной койке! Медсестра несколько секунд пристально смотрела на нее, потом пожала плечами и держала кнопку до тех пор, пока Ли Хан, боровшаяся с головокружением и думавшая о том, стоит ли тешить свое самолюбие ценой таких страшных мучений, не оказалась сидящей в кровати.

Впрочем, головокружение постепенно прошло. Кровать все еще слегка покачивалась, и тошнота время от времени подступала к горлу, но в общем и целом Ли Хан чувствовала себя лучше. Она заставила себя напрячься и рассмотреть имя на значке, приколотом на груди медсестры.

– Лейтенант Тиннаму!

– Я!

– Зеркало! – просипела Ли Хан. Медсестра смотрела на нее с невозмутимым лицом, но Ли Хан заметила, как в ее глазах проскользнуло сомнение, и заставила себя улыбнуться саднящими губами. – Ничего страшного! Я переживу!

– Ну ладно! – Медсестра достала маленькое зеркальце. Казалось, оно весит килограммов пятьдесят, но Ли Хан заставила себя поднять его и взглянуть на незнакомку, держащую его в руке.

Глаза покоились на дне огромных черных провалов на исхудавшем серо-зеленом лице, губы покрывали язвы, а кожу – какие-то рябые пятна. Голый череп казался непристойно маленьким на длинной костлявой шее, ключицы выпирали из-под больничного халата, как ребра отощавшей коровы.

Лучевая болезнь! Она и раньше видела ее жертв, но в затуманенном сознании, наблюдавшем собственное тело словно со стороны, лениво шевелились мысли о том, что в таком состоянии ей приходилось видеть только покойников. Ли Хан мысленно перенеслась в тот последний момент, когда она была в сознании, а стекло шлема потемнело.

«Еще бы чуть-чуть, и мне крышка!» – подумала она.

Выходит, огненный шар действительно чуть ее не настиг!

– А капитан Цинг Чанг? – хрипло спросила она. – А лейтенант Кан?

– Живы, – коротко ответила лейтенант Тиннаму, отнимая у Ли Хан зеркальце. Впрочем, она положила его на столик рядом с кроватью так, чтобы до него всегда можно было дотянуться, и Ли Хан чуть не прослезилась, поняв, что таким образом медсестра продемонстрировала веру в ее мужество.

– Ну и… что со мной? – дрожащим голосом спросила Ли Хан.

– Ничего хорошего, но жить будете. Расспросите лучше врача.

– А когда он будет?

– Уже идет, – ответила медсестра. – Вот он!

Дверь с шипением отворилась, и в палату приплясывающей походочкой вошел маленький розовощекий человечек, улыбавшийся такой ослепительной улыбкой, что Ли Хан даже задумалась над тем, смешат ее его прыжки и ужимки или раздражают.

– Доброе утро, коммодор Ли! – выпалил он, и Ли Хан удивленно уставилась на него, услышав резкий выговор уроженца Нового Детройта.

Она почти механически стала разглядывать его форму в поисках знаков различия.

– Да, да! – с хитрым видом усмехнулся врач. – Я один из тех мерзавцев, что остались верны законному правительству. Но в конечном итоге, – добавил он, иронично улыбаясь, – что такое знаки различия для нас, милосердных целителей! К вашему сведению, я по-прежнему считаю всех вас совершенно очаровательными, но закоренелыми бунтовщиками… Впрочем, мои больные меня очень хвалят!

Его ирония не оставила Ли Хан равнодушной, растрескавшиеся губы стали расплываться в улыбке.

– Ну вот и отлично, – усмехнулся доктор, скрестив руки на груди и глядя на Ли Хан, сидевшую в койке. – Кстати, меня зовут Левеллин, капитан Левеллин. Рад с вами наконец познакомиться. Я частенько забегал к вам всю эту неделю, но вы не считали нужным приходить по этому поводу в сознание.

– Что со мной? – прохрипела Ли Хан.

– Говорят, бывает и хуже, – откровенно ответил капитан Левеллин, – но лично я не видел. Еще чуть-чуть, и от вас остался бы малюсенький кусочек жаркого. Ведь в настоящий момент вы весите около двадцати восьми килограммов.

При этих словах Ли Хан вздрогнула, но не опустила глаз, и Левеллин ободряюще кивнул ей:

– Скажите спасибо, что рядом с вами взорвалась обычная ракета без всяких прибамбасов, – продолжал он. – С другой стороны, сиди вы в спасательной капсуле, давно бы съехали из нашего уютного пансионата. Насколько я понимаю, все спасательные капсулы на мостике были покорежены и ваши офицеры вытащили вас оттуда в последний момент.

– Сколько спаслось? – просипела Ли Хан.

– Из тех, кто был на мостике, – с сочувствием глядя на нее, сказал доктор Левеллин, – пятеро вместе с вами. Ли Хан вздрогнула, и он поспешил продолжить:

– Но остальным отсекам повезло намного больше. Спаслось больше половины команды.

У Ли Хан дрожали губы, хотя доктор был, разумеется, прав: спасение доброй половины команды в такой ситуации было настоящим чудом! Впрочем, это не помешало меньшей половине команды зажариться живьем в обломках своего корабля!

– Что касается лично вас – вы получили огромную дозу радиации, но начальника штаба, судя по всему, не прикончить даже нейтронной бомбой! Он дотащил вас с лейтенантом до спасательного корабля и вовремя подключил к аппаратам для переливания крови. Тем не менее двое суток ваша жизнь висела на волоске. Мы как следует очистили ваш организм, и число хромосом вроде бы стабилизировалось, но все равно считайте, что вам зверски повезло, милая моя!

– По-моему, я похожа на живой труп, – просипела Ли Хан.

— Разумеется, вам здорово досталось, – кивнул Левеллин. – В конце концов, нам, докторам, не следует ничего скрывать от своих больных… Но теперь мы можем отключить вас от приборов и начать постепенно откармливать, так что вы быстро поправитесь. – Он внимательно изучил лицо Ли Хан и быстро вскочил на ноги. – А сейчас вам надо поспать. Я все понимаю! – отмахнулся он от Ли Хан, начавшей было протестовать. – Вы и так долго пролежали без сознания! Но эта планета никуда не денется! Еще успеете полюбоваться на солнышко! У вас, помимо всего прочего, сломано семь ребер, треснула скула, имеются перелом бедра и травма черепа. Все это заживет не скоро.

Ли Хан смотрела на него вытаращенными от удивления глазами, не понимая, почему у нее ничего не болит. Вероятно, ее напичкали болеутоляющими средствами! Вот она ничего и не соображает! Последние слова доктора отдавались как эхо в пустой пещере, и до Ли Хан наконец дошло, что пустая пещера – это ее собственный череп. Она снова заморгала и позволила своему сознанию поплыть куда-то вдаль. Блики солнца плясали на потолке над головой, ласково убаюкивая и принося безмятежные сны…

Несколько следующих дней оказались очень тяжелыми. Ли Хан тошнило, кружилась голова. Она возненавидела торчавшие вокруг койки бесчисленные аппараты с их постоянно мерцавшими мониторами. Приборы молчали, но она ощущала их постоянное присутствие. Они изучали ее тело, шарили по нему в поисках малейших признаков еще не подавленных патологических процессов. Они были детищами спасшей Ли Хан науки, но она ненавидела их за то, что своими проводами они приковывали ее к больничной койке.

Нечеловеческими усилиями Ли Хан удавалось успокоиться, но покой очень часто пропадал без предупреждения. Не меньше, чем физическую слабость, она ненавидела себя за то, что не могла сохранять выдержку. Особенно трудно ей было взять себя в руки, когда лейтенант Тиннаму отказалась пропустить к ней Цинг Чанга.

Сначала Ли Хан пыталась ее убедить, потом попробовала приказать, напомнив, что та имеет дело с офицером высокого ранга, но лишь убедилась в том, что военных медиков запугать невозможно. Наконец, она закатила невероятный скандал, который очень удивил бы любого, кто ее знал, но больше всех поразил ее саму. Еще больше она была ошеломлена тем, что под конец скандала не выдержала и разревелась.

На этом все и закончилось. Ли Хан упала на подушки, полностью измотанная бурными эмоциями, и ее изможденное тело долго билось в рыданиях. Она отвернулась от сочувственно глядевшей на нее медсестры, которая, нахмурившись, вышла в коридор.

Ли Хан с облегчением услышала звук затворившейся двери, потому что одновременно стыдилась и боялась своих эмоций. Как же можно командовать другими, если ты не в состоянии держать в руках саму себя?!

Однако дверь снова отворилась, и кто-то осторожно откашлялся. Ли Хан резко оглянулась и увидела капитана Левеллина, смотревшего на нее с непривычно суровым выражением на круглом розовом личике.

– Полагаю, командир, многие назвали бы ваше поведение недостойным офицера, но я весьма старомоден и считаю, что вы просто поддались слабости.

– Да, да! – снова отвернувшись, прохрипела Ли Хан. – Приношу свои извинения. А теперь, пожалуйста, оставьте меня! Я сейчас успокоюсь…

– Вы так полагаете? – В строгом тоне доктора сквозило сочувствие. – А я вот в этом не уверен. Полагаю, вы не успокоитесь, пока не смиритесь с тем обстоятельством, что вы просто человек. А человек не чужд некоторым слабостям.

– Дело не в этом, – запротестовала Ли Хан, по-детски вытирая глаза сжатыми кулаками. – Я имела в виду…

– Дело именно в этом, – негромко проговорил доктор. – Я ознакомился с вашим послужным списком, командир. Вы награждены почетным оружием. Вы стали самым молодым капитаном ударного флота. Вы награждены Звездным Крестом и должны были отправиться на учебу в Высшую военную академию, чему помешала… нынешняя заварушка. И это лишь то, что значится в личном деле. А ваша команда!

– А что моя команда? – Вопрос невольно сорвался у Ли Хан с языка, и она прикусила его, переживая, что совершенно не может держать себя в руках.

– Оставшиеся в живых члены экипажа осаждают наш госпиталь с момента вашего появления здесь. Если бы я был помягче, вас просто задушили бы в объятиях, но мне совершенно не хочется вас хоронить, и я этого не допущу. И послужной список, и такая нежная любовь экипажа могут рассказать очень многое о том, что вы за человек. Я понимаю: вы совершенно не привыкли чувствовать себя беспомощной, – сказал он внезапно потеплевшим голосом.

Ли Хан смутилась и отвернулась. Но доктор Левеллин спас ей жизнь, и она не могла не удостоить его ответом.

– Да, не привыкла, – коротко сказала она.

– Вот именно! Поэтому-то вы на все так бурно и реагируете, – без обиняков сказал доктор, и Ли Хан снова повернулась к нему.

– Возможно, – спокойно сказала она. – Но если вы хотите, чтобы я успокоилась, вам лучше сказать мне всю правду, доктор!

Обвиненный в сокрытии правды, капитан Левеллин окаменел и уставился на Ли Хан слегка прищуренными глазами.

– Почему вы считаете, что я не сказал вам всей правды? – наконец спросил он ровным голосом.