Текст книги "Тайные рейдеры. Диверсионные операции ВМС Германии"

После этого «Михель» получил приказ SKL вернуться в Атлантику, чтобы встретиться с очередным заправщиком и прорывателем блокады; выполняя этот приказ, 11 сентября рейдер встретил британский сухогруз «Эмпайр Даун» (7241 брт) и потопил его после заката в ходе внезапной орудийной атаки, аналогичной той, что покончила с «Лайлпарком». Несмотря на то что капитан «Эмпайр Дауна» просигналил, что останавливается и покидает с командой судно, Руктешель не прекращал сильного обстрела; половина моряков британского экипажа, насчитывавшего 44 человека, были убиты. Это дело стало позже предметом одного из обвинений, по которым трибунал по военным преступлениям признал Руктешеля виновным.

22 сентября Руктешель остановил прорыватель блокады «Танненфельс», направлявшийся из Японии в устье Жиронды, и передал ему своих пленных, а на следующий день дозаправился с «Укермарка», получив с него дополнительные торпеды. Закончив дела с «Укермарком», «Михель» вернулся в Индийский океан; танкер же остался в точке встречи ждать «Штир».

Через пять дней Руктешель получил сообщение от «Штира»; рейдер сообщал, что получил в бою с противником серьезные повреждения и нуждается в помощи.

На самом деле «Штир» был поврежден настолько серьезно, что его пришлось затопить; экипаж перешел на борт «Танненфельса».

Весь октябрь для «Михеля» прошел без происшествий; наконец был получен приказ идти в Антарктику и попытаться повторить операцию, проведенную в свое время против китобойных флотилий союзников «Пингвином».

Операция была проведена двумя годами раньше, и Руктешель не верил, что союзники допустят, чтобы подобное произошло дважды, тем более что вступление США в войну очень их усилило. Соответственно, в SKL была направлена радиограмма с просьбой изменить приказ и позволить «Михелю» работать в Индийском океане. SKL ответил согласием, и рейдер направился в район между Австралией и мысом Доброй Надежды.

Здесь «Михель» встретился еще с одним прорывателем блокады – судном «Ратокис», возвращавшимся с Дальнего Востока во Францию. До дома это судно, однако, не добралось; в день Нового 1943 года его засек возле побережья Испании самолет берегового командования, вызвавший к месту его обнаружения британский крейсер «Сцилла». Как только крейсер появился и открыл огонь, команда затопила «Ратокис».

В новом районе «Михель» потопил еще три судна – «Рейнолдс» (Британия, 5113 брт), «Савокла» (США, 5882 брт) и «Евгения Ливанос» (Греция, 4816 брт). 11 декабря, через четверо суток после потопления последнего из них, Руктешель получил приказ возвращаться в Германию.

Обогнув по большой дуге с юга мыс Доброй Надежды, «Михель» 27 декабря в 300 милях к востоку от голой скалы Гонсало-де-Альварес потопил еще одно британское судно – «Эмпайр Марч». Британец следовал из Дурбана на Тринидад новым маршрутом, который только что разработало адмиралтейство.

Больше никого Руктешель не обнаружил. Однако, оказавшись примерно на уровне острова Святой Елены, он получил новый приказ. Ему предписывалось вернуться в Индийский океан, а оттуда следовать дальше в Японию. SKL принял это решение после того, как перехват «Ратокиса» ясно показал, насколько эффективнее стала блокада европейских побережий, организованная союзниками.

Накнец 7 февраля, после 324 дней, проведенных в походе, «Михель» вновь увидел землю. Он пришел на Батавию, где японский лоцман провел его в порт, лавируя между обломками судов, потопленных годом раньше, когда японцы захватили остров.

Впоследствии немцы жаловались на плохой прием со стороны японцев; создается впечатление, что японцы относились к своим немецким союзникам немногим лучше, чем к шпионам.

После еще одной остановки в Сингапуре «Михель» проследовал дальше в Японию. В Кобэ его встретил адмирал Веннекер, германский военно-морской атташе, и Гумприх, бывший командир «Тора». Руктешель впервые узнал о катастрофе, постигшей этот корабль, и о том, что его рейдер остался теперь единственным дееспособным надводным германским рейдером; кроме того, он узнал, что после неудачи «Ратокиса» он не сможет вернуться домой.

За ремонт, в котором нуждался «Михель», взялась верфь Мицубиси. Еще до того, как «Михель» был вновь готов к отплытию, Руктешеля – человека больного – сменил на его посту Гумприх. Руктешель был направлен в госпиталь в Пекине, где и оставался до конца войны на Дальнем Востоке. После этого он был репатриирован и осужден как военный преступник.

Когда ремонт был завершен, Гумприх вывел «Михель» в море и направился через Индийский океан к западному побережью Австралии. Рано утром 14 июня на широте Ревущих Сороковых, вполне оправдывавших на тот момент свое название, «Михель» встретил норвежский сухогруз «Хег Сильвердон» (7715 брт), следовавший из Фримантла в Абадан. Немцы без предупреждения открыли огонь, сначала из пушек, а затем выпустили две торпеды. При свете осветительных снарядов они продолжали стрелять, пока норвежцы не начали покидать свое горящее судно. Находящиеся среди ужасов темноты, шторма и тонущего судна норвежцы были уверены, что Гумприх намеренно пытается потопить спасательные шлюпки. Уцелела всего одна шлюпка, и та была повреждена пулеметным огнем; под командованием капитана «Сильвердона» она пересекла Индийский океан и добралась до Бенгальского залива, где и пристала к берегу в 130 милях к юго-западу от Калькутты, ровно через месяц и один день после того, как был потоплен «Хег Сильвердон». Для этого им пришлось пройти 2865 миль; храбрый норвежский капитан благополучно привез тринадцать моряков из команды «Сильвердона» в Калькутту на крестьянских повозках, запряженных волами.

Совершив 14 июня это жестокое нападение, Гумприх атаковал и потопил еще одно норвежское судно – «Фернкасл» – при помощи четырех торпед с LS-катеров. В этом случае вновь возникает подозрение, что Гумприх стремился уничтожить уцелевших моряков с потопленного судна, однако ему это не удалось; одна шлюпка с людьми была подобрана в море через одиннадцать суток в 1300 милях к западу от Фримантла.

Гумприх догадывался, что союзникам известно, что рейдер находится в Индийском океане (так как его последняя жертва сумела, прежде чем затонуть, передать предупреждение). Поэтому он отошел к югу к 43-й параллели, где стал ждать распоряжений Берлина. Распоряжений не было, и Гумприх после долгого бесплодного ожидания медленно двинулся обратно к Японии через Батавию.

По всей видимости, решение не пытаться провести рейдер домой было принято SKL после того, как 13 апреля французский крейсер «Жорж Лейге» потопил прорыватель блокады «Портленд». «Портленд» вышел из Бордо 28 марта и сразу же был обнаружен самолетом берегового командования. Позже к месту обнаружения немецкого судна подошли военные корабли союзников, но «Портленд» сумел ускользнуть от них с помощью своего оборудования, позволявшего обнаруживать вражеские радары. Он направился к экватору, где его встретил «Жорж Лейг». Крейсер этот принадлежал прежде правительству Виши и больше двух лет простоял в Касабланке; его еще не успели оснастить радаром. Соответственно, он подошел к прорывателю блокады без предупреждения и потопил его, как только тот оказался в зоне огня.

В ночь с 17 на 18 октября 1943 года «Михель» находился в шестидесяти милях от Иокогамы. В ярком лунном свете, при полном спокойствии моря американская подводная лодка «Тарпон» шла в надводном положении, когда с нее было замечено германское судно. Американцы приняли «Михель» за японский вспомогательный крейсер.

В течение часа «Тарпон» следовал за рейдером, пытаясь выйти на удобную позицию для успешной атаки. Подходящий момент наступил в 1.56. Подлодка выпустила четыре торпеды; американцы видели, что две из них попали в цель. «Михель» остановился и накренился на левый борт; затем, вновь начав двигаться, направился прямо к подлодке. Капитан «Тарпона» коммандер Т.Л. Воган увел лодку на глубину и прошел прямо под рейдером. Там «Тарпон» вновь поднялся к поверхности и обнаружил, что «Михель» вновь остановился и ведет беспорядочный огонь во все стороны. «Тарпон» выпустил еще три торпеды; две прошли мимо, но третья ударила в корму рейдера и практически оторвала ее. Однако «Михель» все не тонул, и в 2.30 «Тарпон» выпустил по нему еще одну торпеду. Произошел взрыв; когда улеглись пламя и дым, «Михеля» на поверхности моря уже не было.

Только через несколько месяцев, когда был захвачен прорыватель блокады «Бургенланд», командование союзников узнало о том, что за судно потопил «Тарпон»; стало ясно, что погиб последний из германских надводных рейдеров.

Глава 4
КОНЕЦ РЕЙДЕРСТВА

Судну № 23 – «Штиру» – удалось последним из рейдеров выйти в море целым, но даже ему пришлось выдержать тяжелый бой и потерять часть эскорта. Определенно, с момента прорыва «Шарнхорста», «Гнейзенау» и «Принца Эйгена» на восток по Ла-Маншу многое изменилось.

«Штир», бывший «Каир» – судно компании «Дойче Левант Лайн» (4418 брт), – отплыл из Роттердама под командованием капитана Герлаха днем 12 мая. Маскировка его по этому случаю была очень простой – «Штир» выдавал себя за «Шперрбрехер-171», одно из вооруженных торговых судов, которые немцы использовали для траления магнитных мин и прикрытия каботажных конвоев, важных для жизни оккупированной Европы.

Покинув эстуарий Мааса, рейдер пустился в путь в сопровождении четырех торпедных катеров «Кондор», «Фальк», «Ильтис» и «Зееадлер» – суденышек вместимостью по 800 брт, вооруженных 4,1-дюймовыми орудиями и специально направленными из Бреста для этой цели, а также шестнадцати моторных катеров-тральщиков. К 22.30 того же вечера конвой представлял собой следующую структуру: шесть моторных тральщиков, промежуток в одну милю; еще десять тральщиков, промежуток в 600 ярдов; затем «Штир» с четырьмя торпедными катерами. Конвой двигался по направлению к Дуврскому проливу. Немцы получили радарное предупреждение, что следует ожидать атаки моторных торпедных катеров. В 2 часа ночи послышался шум моторов МТК – справа по борту, со стороны английского берега, и сзади. Были выпущены несколько осветительных снарядов, но увидеть ничего не удалось. Незадолго до трех часов конвой вошел в пролив и угодил под огонь британских 14-дюймовых орудий, размещенных на берегу возле Дувра. Было сделано два или три залпа, все они упали с недолетом около 300 ярдов; вновь послышался шум двигателей МТК. К тому времени, когда германские корабли оказались примерно в пяти милях к западу от Эмблетейз, стало ясно, что атаки не избежать. Конвой продолжал идти со скоростью 13,5 узла, и к 3.25 оказался перед Гри-Не. Неожиданно передовые тралыцики начали выпускать осветительные снаряды и открыли стрельбу из 20-миллиметровых пушек левого борта, то есть со стороны материкового берега. Для Герлаха это означало, что британцы сумели зайти между конвоем и дружественным берегом. Беспорядочная стрельба без всякой ясной цели продолжалась тридцать минут; в ней участвовали все корабли. Над морем стоял туман, видимость была неважной, но 5,9-дюймовые осветительные снаряды со «Штира» все же разогнали темноту и сделали видимыми силуэты вражеских кораблей по обе стороны от конвоя.

Британские МТК слева, будучи обнаруженными, подошли поближе к конвою и двинулись параллельным с ним курсом, стреляя из всех орудий. Немцы отвечали, но, очевидно, безрезультатно. Пока слева от «Штира» продолжалась перестрелка, МТК по правому борту тоже начали сближаться с конвоем. «Фальк» вступил с ними в сражение и получил несколько прямых попаданий 40-миллиметровых снарядов; один из британских МТК загорелся и остановился.

Через пять минут левая колонна МТК вновь атаковала. Было видно, что один из катеров получил прямое попадание и потерял управление. «Зееадлер» подошел поближе и осветил катер своим прожектором, чтобы прикончить, – осветительных снарядов уже не осталось. Несколько выстрелов – и британский катер загорелся. Маневрирование, потребовавшееся для этой операции, заставило третий торпедный катер – «Ильтис», – шедший по правому борту от «Штира», сбавить ход, чтобы сохранить свою позицию. В этот момент, когда катер шел со скоростью всего три или четыре узла, в него попала торпеда, выпущенная британским МТК левой колонны. Торпеда прошла рядом с «Кондором», миновала «Штир» и, попав на правую сторону германского конвоя, взорвалась, развалив «Ильтис» пополам. Обе части катера затонули за три минуты.

«Зееадлер», поразив противника и оставив его гореть, изменил курс, чтобы вернуться на свою позицию позади тральщиков. В 4.08 был замечен еще один МТК; он пропал из вида раньше, чем немцы успели навести орудия. Минутой позже «Зееадлер» был поражен торпедой в середину правого борта, позади трубы. Он тоже развалился пополам и быстро затонул.

Два уцелевших торпедных катера проводили «Штир» в Булонь, а затем снова вышли в море подбирать уцелевших. Было спасено 88 немцев, а также три британца с МТК-220. Всего немцы потеряли около 200 человек.

На закате того же дня «Штир» покинул Булонь и отправился в Гавр. Так, медленно продвигаясь вдоль французского берега, 19 мая он добрался до Жиронды.

В тот же месяц рейдер покинул европейские воды и добрался до первого предписанного ему района действий возле Фернанду-ди-Норонья. На судне еще не успел как следует установиться нормальный порядок вещей; припасов на нем было так много, что морякам трудно было передвигаться по кораблю. 4 июня «Штир» потопил свою первую жертву. С борта рейдера был замечен британский пароход «Гемстоун» (4986 брт). «Штир» зашел к британцу со стороны солнца, да так удачно, что заметили его только тогда, когда с дистанции 8300 ярдов рейдер открыл огонь. Команду сухогруза перевели на борт рейдера, а судно потопили торпедой. Хотя не было никаких признаков того, что переданный «Гемстоуном» сигнал QQQ был кем-то принят, Герлах, тем не менее, торопился. Груз британца составляла железная руда из Дурбана и Кейптауна; направлялся он в Балтимор. Герлах отметил, что британский капитан на допросе не сообщил ему ничего важного; он утверждал, что даже после начала стрельбы думал, что подвергся нападению подводной лодки, – настолько трудно рассмотреть, что происходит со стороны солнца.

В эту ночь над рейдером пролетели три самолета; услышав звук двигателей, Герлах лег в дрейф, чтобы не выдать рейдер носовым буруном или кильватерной струей.

Утром б июня в 9.15 на краю дождевого заряда было замечено неизвестное судно. Герлах приказал подать судовой сиреной сигнал V (… —), по которому экипаж занял боевые посты. Замеченный танкер оказался панамским; он развернулся кормой к рейдеру и открыл огонь из двух орудий. Началась погоня; закончилась она только после того, как рейдер выпустил сто сорок восемь 5,9-дюймовых снарядов и угодил танкеру торпедой в корму. «Станвак-Калькутта» (10 170 брт) шел в балласте из Монтевидео и имел на борту запечатанный приказ. Герлах решил, что это означает, что танкер направлялся за грузом в Арубу. Из 52 человек экипажа уцелели 37 человек; капитан и офицер-радист были убиты первым же залпом «Штира». Из-за этого тревожный сигнал не был передан, хотя бой продолжался до тех пор, пока танкер не получил сорок прямых попаданий.

Через два дня после этого было замечено судно, которое немцы приняли за военное и постарались избежать встречи. Еще через два дня, 10 июня, «Штир» в первый раз встретился с танкером снабжения – «Карлоттой Шлиманн». Дозаправка шла тяжело: сначала пришлось переделывать соединения топливных рукавов, а потом, когда все наладилось, вдруг выяснилось, что танкер перекачивает на рейдер нефть, содержащую 98 процентов воды. Оказалось, что всему виной ошибка старшего инженера танкера; разъяренный Герлах наложил на офицера штраф в 150 рейхсмарок.

Установилась зимняя погода со штормами и плохой видимостью. Герлах, проведя 15 июля еще одну дозаправку, решил просить разрешения идти к западному побережью Южной Америки. Он считал, что ему мешает работать отсутствие точной информации о положении подлодок в Южной Атлантике.

7 июля с борта был замечен дым, но судно, с которого он поднимался, шло с такой скоростью, что рейдер не смог даже увидеть его. Двумя днями позже рейдер, перекрашенный в светло-серый цвет, расшифровал сигнал с британского сухогруза «Торден»; сигнал содержал данные о курсе, из которых явствовало, что британец должен пройти рядом со «Штиром». Рейдер, соответственно, занял подходящую для перехвата позицию, заглушил машины и затаился в темноте, ожидая подхода противника. Ничего не происходило.

Все это время из-за плохой погоды рейдер не мог использовать для разведки свой гидросамолет, поэтому ему пришлось отказаться от погони. 18 июля он вновь встретился с «Карлоттой Шлимани». Именно в это время, как утверждает Герлах, он узнал, что суда союзников, следующие без сопровождения, должны менять курс каждые двадцать четыре часа в соответствии с приказами, содержащимися в серии запечатанных конвертов, вскрывать которые разрешалось только после выхода в море.

8 военном дневнике рейдера за этот период отмечено, что пленные получали урезанный рацион – такой же, какой в Германии получали иждивенцы.

28 июля произошла уже описанная нами встреча с «Михелем», но, согласно Герлаху, второй рейдер и сопровождавший его LS-катер не следовали корректной идентификационной процедуре, что вызвало значительные задержки.

Руктешель прибыл на борт «Штира», и два капитана устроили совещание. Они быстро согласились, что оставаться в этом районе и действовать здесь бессмысленно. 31 июля они вместе двинулись прочь и пошли на север параллельными курсами на расстоянии 20 километров друг от друга. Во время движения они проводили совместные тренировки и учения экипажей на кораблях и между ними. Герлах замечает, что его артиллерийский офицер довел стрельбу обоих экипажей до такого совершенства, что даже резервные расчеты орудий главного калибра, составленные из офицеров, младших офицеров и клерков и зенитчиков, способны были делать по четырнадцать выстрелов в минуту, а основные расчеты умудрялись делать по восемнадцать и три четверти выстрела.

По-прежнему никого не было видно, и погода оставалась плохой. 6 августа Герлах сообщил SKL, что, по его мнению, в этом районе больше нет регулярного пароходного движения, что его теперь пересекают лишь отдельные быстрые суда, которые рейдерам было трудно перехватить.

Герлах предложил направить его в самое узкое место Атлантического океана возле Фритауна, туда, где расстояние между Южной Америкой и Африкой минимально, ближе к восточному побережью Южной Америки. Если бы SKL не дал на это согласия, Герлах готов был либо попытать счастья и начать ловлю быстроходных судов, либо обойти мыс Горн и поохотиться у западного побережья Южной Америки.

9-го числа в два часа утра два рейдера разделились. Шестью часами позже дозорный «Штира» заметил судно с одной трубой и тремя мачтами, идущее параллельным курсом. Некоторое время Герлах продолжал идти так, что неизвестное судно было едва видно с верхушки мачты, а сам «Штир» был не виден с мостика неприятельского судна. Затем он начал подкрадываться ближе, заходя одновременно немного спереди. Через некоторое время он оказался в позиции, позволявшей ему произвести предупредительный выстрел по курсу судна, однако, к удивлению Герлаха, неприятель, вместо того чтобы повернуть, пошел навстречу рейдеру. «Штир» повернул налево, и оба судна двинулись навстречу друг другу. Оказавшись от неприятеля примерно в 17 000 ярдов, «Штир» открыл огонь; неприятель передал в эфир сигнал тревоги QQQ. С четвертого залпа рейдера начались прямые попадания; корма неприятеля вспыхнула. Судно отвечало рейдеру из одного кормового орудия, но расстояние для него было слишком велико.

После двадцати залпов торговец остановился. «Дальхузи» регистровой вместимостью 7250 брт шел с балластом из Кейптауна на Тринидад. Поскольку сигнал тревоги был передан, Герлах торопился; он едва успел потопить сухогруз торпедой, как в пределах видимости показалось еще одно судно. После нескольких минут сомнения немцы узнали в нем «Михель»; рейдер вернулся, чтобы посмотреть, что происходит.

«Штир» теперь направился на юг и начал прочесывать маршрут Кейптаун – Ла-Плата.

14 августа SKL вызвал «Штир» и сообщил, что, по сообщению «Нью-Йорк тайме», некий американский крейсер был направлен на поиски германских рейдеров к восточному побережью Южной Америки. Это сообщение только усилило желание Герлаха сразу же обогнуть мыс Горн и пойти к западному побережью этого континента, однако SKL не торопился давать разрешение. Вместо этого судно, пройдя на юг, а затем вновь вернувшись на север, направилось к острову Гоф в 300 милях к юго-востоку от островов Тристан-да-Кунья, чтобы исследовать возможность использования его в качестве временной базы, аналогично тому, как в Индийском океане использовался Кергелен.

Двигатели рейдера теперь слегка перегревались, и максимальная скорость составляла всего десять узлов. Дул очень сильный западно-северо-западный ветер – силой 11–12 баллов. «Штиру» приходилось пробиваться против него зигзагом, и при скорости десять узлов реальная скорость продвижения судна вперед составляла всего три узла.

В военном дневнике Герлах выражает недовольство по нескольким вопросам, начиная с того факта, что его направили в район, где, похоже, почти нет судов. Далее он отмечает, что все три судна, которые ему удалось увидеть, он потопил, но, несмотря на это, а также на то, что в Ла-Манше ему пришлось выдержать два серьезных сражения, его рейдеру после 100 дней похода выделили всего двадцать Железных крестов 2-го класса.

20 августа он услышал, что в море были подобраны десять моряков с «Арабистана», потопленного «Михелем». В своем военном дневнике Герлах заметил:

«Вспомогательный крейсер в каждом случае должен заботиться о том, чтобы ни один человек из экипажа не смог раньше времени ускользнуть на дружескую территорию – иначе противник получит в основном точные, если и преувеличенные, подробные данные об этом вспомогательном крейсере».

Немцы осмотрели остров Гоф и сочли его подходящим местом для ремонта; с «Карлотты Шлиманн» было получено достаточно нефти, чтобы хватило до 28 ноября, а к этому времени, считал Герлах, его рейдер должен оказаться в устье Жиронды. Производя эту оценку, он рассчитывал потребление топлива следующим образом: на скорости четырнадцать узлов – пятнадцать тонн в сутки, на скорости тринадцать узлов – десять тонн в сутки, на скорости десять узлов – шесть тонн в сутки.

Дозаправка с танкера на этот раз прошла очень удачно, что нельзя было сказать о предыдущей дозаправке, в этом же походе «Штир» и с этого же танкера. Уже через семь минут после передачи первого рукава началась перекачка топлива; два судна мирно покачивались рядом.

Двумя днями позже была неожиданно перехвачена радиотрансляция, очень ясная и четкая; «Штир» остановился. Герлах не хотел налететь на неизвестное судно без предупреждения, пока не узнает наверняка, что же оно собой представляет. На следующий день, наскоро завершив ремонт, Герлах приказал поднять в воздух гидросамолет и произвести разведку; несмотря на отличную видимость, ничего обнаружить не удалось.

1 сентября исполнилось три года с момента начала войны, и Герлах посетовал, что рейдер не получил никакой весточки, которая помогла бы экипажу не чувствовать себя такими оторванными от дома. Кроме того, он вновь вспомнил о наградах, заметив, что годовщина могла бы послужить подходящим поводом для выделения рейдеру наград; это облегчило бы ему, Герлаху, задачу командования кораблем.

От SKL было получено всего одно сообщение – о том, что британский пароход «Индустрия» вышел из Кейптауна в Монтевидео 22 августа.

В 1952 году Кринк, бывший лейтенант «Михеля», заявил, что за время похода рейдер получал извещения о каждом судне, покидающем Кейптаун, вместе с информацией о месте назначения, скорости, а очень часто и курсе судна. Следует, однако, помнить, что Кринк сделал это заявление спустя десять лет, однако, судя по другим заявлениям, сделанным им в это же время, ясно, что память его иногда подводила.

Герлах сделал кое-какие расчеты, из которых заключил, что британское судно уже прошло мимо рейдера около 36 часов назад и что у него нет топлива, необходимого для трех-четырехдневной погони. Если бы он получил это известие двумя днями раньше, замечает Герлах, то позиция рейдера оказалась бы удачной для перехвата.

Рано утром 4 сентября дозорный на мачте доложил о замеченном судне. Судно шло со стороны солнца, и идентифицировать его не представлялось возможным; удалось разглядеть только, что у него две мачты и одна труба. Видно было, однако, что судно идет со скоростью 21 узел. «Штир» направился к нему; с расстояния 24 000 ярдов было уже видно, что это очень крупное пассажирское судно. Немного позже немцы идентифицировали его как французский лайнер «Пастер» вместимостью 29 000 брт, работавший на союзников. Скорость лайнера была настолько высока, что у «Штира» не было никаких шансов приблизиться к нему на дистанцию, необходимую для обстрела; Герлаху ничего не оставалось делать, как только отойти в сторону и надеяться, что с лайнера его не заметили или, если заметили, приняли за безобидного торговца. Сигнала тревоги с «Пастера» услышать не удалось, и вскоре лайнер исчез из вида.

На «Штире» к этому времени уже заканчивался уголь – ему требовалось двадцать тонн угля в неделю для выработки пресной воды и для вспомогательных двигателей, – так что Герлах испытал облегчение, узнав, что ему предписано встретиться в начале октября с судном снабжения «Браке». Пока же он должен был вновь встретиться с «Михелем» и с прорывателем блокады «Танненфельсом», следовавшим из Японии во французский порт. Направляясь к новой точке встречи, Герлах обогнул острова Тристан-да-Кунья и вновь взял курс на запад.

12 сентября на рейдере объявили тревогу – где-то рядом, громко и ясно, слышно было какое-то судно; но ночь выдалась очень темной, луны не было, и увидеть ничего не удалось. 18 сентября вновь прозвучала тревога, и «Штир», используя детектор радаров и гидрофоны, начал преследование невидимого судна; однако через двадцать четыре часа контакт был потерян и преследование пришлось прекратить. Пока «Штир» шел к месту встречи с «Танненфельсом», на рейдере 20 сентября устроили ярмарку с лотереей и аукционами. В результате в нацистский фонд «Зимняя помощь» было собрано более 3000 марок. Герлах с одобрением отметил эту сумму; сам он считал, что пять марок с человека стали бы достаточным взносом; однако собрано было по десять марок с человека.

«Штир» встретился с «Михелем» и «Танненфельсом» через два дня. На «Танненфельсе» во время встречи с «Укермарком» были почищены борта, поэтому и Герлах также решил, проведя с «Танненфельсом» два дня, почистить борта у ватерлинии и произвести кое-какую покраску, в которой рейдер очень нуждался. На палубе «Штира» в это время стоял японский гидросамолет – подарок, привезенный «Танненфельсом», но принятый немцами без энтузиазма; на самолете не было креплений для бомб и радио, а чтобы заставить его летать, надо было потратить не меньше трех-четырех недель.

Утром в воскресенье 27 сентября «Штир» и «Танненфельс» все еще лежали в дрейфе и занимались очисткой и покраской бортов рейдера. В восемь утра начал подниматься ветер, намечался дождь. Вахтенный офицер рейдера приказал людям подняться на борт. Он рассудил, что не стоит рисковать внезапно оказаться в зоне плохой видимости, оставив часть экипажа за бортом, «хотя долгие наблюдения, кажется, установили, что через этот район, – как сказано в военном дневнике, – никогда не проходят суда». Закончив текущую работу, матросы поднимались на борт, так что к без десяти девять за бортом оставалась только одна шлюпка, и несколько человек в люльках продолжали обрабатывать борт. Видимость упала до двух-двух с четвертью миль.

Описывая последующие события, Герлах написал:

«В 8.52, только что оставив мостик, чтобы спуститься вниз, я услышал крик: «Судно по правому борту!» Поскольку судно выглядело как большой неприятельский пароход, мы объявили тревогу. Был поднят сигнал: «Остановитесь немедленно».

Я отдал приказ: «Полный вперед», затем: «Так держать».

Через две минуты после сигнала тревоги зенитные расчеты доложили:

«Ждем разрешения открыть огонь».

Еще через минуту орудия главного калибра также доложили о готовности».

«Штир» открыл огонь в 8.56; через четыре минуты противник ответил тем же. Герлах утверждал впоследствии, что противник ответил огнем из четырех или пяти орудий, оборудованных системой залпового огня, и что вооружение вражеского судна включало одно 6-дюймовое и шесть 4– или 4,7-дюймовых орудий, не считая зенитных орудий. Он был уверен, что это вспомогательный военный корабль, «патрульное судно или даже вооруженный торговый крейсер».

На самом деле «Штир» встретил американский сухогруз компании «Либерти» «Стивен Хопкинс», вооруженный единственным 4-дюймовым орудием; он вступил со «Штиром» в одно из тех великих морских сражений один на один, которые навсегда вошли в историю. Американский флот был воспитан на подвигах фрегатов 1812 года и приватиров той войны и Войны за независимость. Теперь военно-морской флот Америки вел совсем другую войну, из которой США суждено было выйти величайшей морской державой мира, но в тот день в конце сентября 1942 года в тумане и мороси Южной Атлантики немцы и американцы сражались на такой дистанции, где промахнуться было невозможно, и американские моряки, казалось, вернулись к началу своей истории.

«Стивен Хопкинс» резко повернул влево, а «Штир» – резко вправо, так чтобы жертва не смогла ускользнуть. «Танненфельс» тем временем глушил радиосигналы американского судна. Как только «Штир» развернулся, он тут же получил два прямых попадания; один снаряд заклинил руль рейдера в крайнем правом положении, так что рейдер пошел по кругу, второй – прошил насквозь главное машинное отделение и взорвался, прекратив подачу масла в двигатели, в результате чего машины встали. Однако инерция заставила судно двигаться по дуге, и рейдер смог открыть огонь из орудий левого борта. Герлах попытался выпустить торпеды, но не смог, так как все электрооборудование корабля вышло из строя.

Немецкие орудия продолжали вести сильный огонь, несмотря на то что электрические транспортеры не работали и снаряды приходилось поднимать из трюма вручную. На американском судне вспыхнул пожар в нескольких местах, и оно остановилось. В 9.10 «Штир» на несколько минут прекратил огонь – на сражающиеся суда обрушился дождевой шквал и скрыл их друг от друга. Когда «Стивен Хопкинс» вновь стал виден, Герлах открыл огонь и вел его еще около пяти минут; американец получил еще несколько прямых попаданий. К 9.18, судя по военному дневнику немцев, с огнем удалось справиться; покалеченные суда лежали в дрейфе бок о бок. В 10.00 американское судно затонуло. Герлах оценил состояние рейдера; за десять минут в него попали 15 снарядов. Нефть вытекала из покореженных танков рядом с горящим машинным отделением, а все противопожарное оборудование рейдера было выведено из строя. Огонь распространился из машинного отделения и охватил все горючее на судне – койки, матрасы, стулья, скамьи и тому подобное. В дело пошли ручные огнетушители, но за несколько минут он опустели, а горящая нефть продолжала растекаться по судну.