Текст книги "Шоколадное море"

– Ну что, – говорю я своему внутреннему голосу, – та крыша тебе казалась высокой, а что ты скажешь про эту? – но голос молчит, видимо, в стрессовых ситуациях он у меня включается не всегда.

Я снимаю с ног свои ботильоны и отхожу подальше от моего спасенья либо… Нет, даже думать не хочу чего еще! Двухметровый, кажется, воспринял мое поведение по своему и решил что я сдаюсь, поэтому он, улыбаясь, раскинул руки в стороны: мол умница, иди сюда. А я резко поворачиваюсь и мчусь к заветному балкону другого дома. Я слышу, как он вопит что-то и бросается вдогонку. Но мое тело уже летит над улицей.

Ммм… пронеслась ли передо мной вся жизнь? Нет. Успела ли я испугаться? Тоже нет. Единственное, о чем я подумала, так это о том, что я сейчас олицетворяю фразу Карандышева из «Жестокого романса»: «Так не доставайся же ты никому».

Хотела бы я видеть себя со стороны – прыжок наверняка был выполнен мастерски… Я чувствую, как вдруг мое тело падает на что-то мягкое и пружинящее. Господи, что это? Я лежу лицом вниз и ощупываю руками то, на что я упала. Это, это кровать??? И вдруг меня словно снова подбрасывает в воздух, я вскакиваю и бегу к балконному ограждению, которое я так лихо перелетела когда прыгала. Где мой преследователь? Он остался на другой крыше или перепрыгнул со мной и сейчас где-то здесь? Но на крыше другого дома его не видно, я озираюсь по сторонам – на балконе его тоже нет. Где же он?

От внезапной догадки мне становится очень холодно. Я медленно преклоняюсь через перила и смотрю вниз: – фак, так и есть. Мой преследователь лежит лицом вниз на асфальте в какой-то неестественное позе, а вокруг него уже столпился народ.

Мне становится дурно, я сползаю на пол и тупо смотрю перед собой… Я что, теперь убийца? Да нет, конечно, он же сам прыгнул. Но от этого мне не легче. Что сегодня за странный день? Лучше бы в музей пошла – там бы я этого вора вряд ли встретила. Я на четвереньках доползаю до кровати, это действительно кровать, огромная занимающая почти весь балкон и спасшая меня от переломов. Приземлись я на мраморный пол – точно бы что-то сломала себе. Я забираюсь на нее и сворачиваюсь калачиком – сил куда-то идти нет…

Глава 12. Мой герой

Не знаю, сколько прошло времени, и когда стих вой полицейских сирен внизу. Я лежала и лежала. Ощущение было такое, что по мне проехал каток. Единственное, что я сделала, это с трудом вытащила из сумки айфон и попыталась дозвониться до Ники. Но телефон предательски пискнул и выключился – батарея разрядилась.

Наверное, стоило бы собраться и хотя бы спрятаться где-то – наверняка, хозяева квартиры скоро вернутся и совершенно не обрадуются, когда найдут меня здесь. Вывод, что в квартире никого нет, я сделала из того, что мое приземление, наверняка, не было таким уж тихим. Да и вой сирен, наверняка, привлек бы внимание хозяев. Но на балкон так никто и не вышел и, по сути, у меня была куча времени, чтобы спрятаться хоть за тем огромным кустом в горшке, но я не сдвинулась с места.

Мне было плевать на хозяев, плевать на весь мир, сейчас я только чувствовала, как мое тело словно пригвоздили к кровати, и сил переместить себя куда либо у меня было. Солнце, между тем, медленно прокатившись по небосклону, оставило этот город до следующего дня. Наступил прохладный осенний день, пожалуй, настолько прохладный, что даже измученную меня он заставил подняться на ноги. Лежать на улице было больше невозможно, даже прогретые за день мраморные плиты остыли и неприятно холодили мои босые ноги. Я, пошатываясь, дошла до двери ведущей внутрь квартиры – не заперто.

Я несколько секунд раздумывала, стоит ли мне заходить внутрь или это уже будет незаконным вторжением? Но потом уже почти заледеневшие пальцы сами толкнули дверь.

Это была квартира-студия. Светлая и просторная. Даже в сумеречном свете мне удалось разглядеть камин, огромный белый диван (кажется, хозяева любят все большое) и такой же светлый стеллаж во всю стену с книгами.

Я подошла к дивану, взяла со спинки как будто специально для меня сложенный плед и, укутавшись в него, быстро заснула.

– Скузи, синьора! Скузиии! – кто-то настойчиво повторял одни и те же непонятные мне слова и тормошил за плечо. Я открыла глаза и не сразу поняла, где я. Да что там где я, я не сразу поняла, кто я. Несколько минут я просто пялилась в потолок и ничего не могла понять.

– Скузи! – повторил настойчивый голос откуда-то слева. Я повернула голову и практически нос к носу столкнулась с парнем, который с удивлением смотрел на меня. Когда он понял, что я проснулась, и внимание мое, наконец-то, сфокусировалось на нем, он облегченно улыбнулся и что-то быстро-быстро заговорил на итальянском.

– Я ничего не понимаю, – сказала я на английском, тщетно пытаясь сесть на диване, но все тело предательски болело. И я со стоном вновь улеглась.

Парень, перестав что-то лопотать на своем языке, сказал на хорошем английском:

– Синьора, с вами все в порядке? – надо же какой заботливый, – подумалось мне. Если бы я обнаружила у себя дома незнакомую девицу, я бы ее тут же выставила.

– Все окей, – как можно более беззаботно ответила я, – извините меня, я сейчас встану и уйду, – я откинула плед и хотела уже встать, но тут итальянец воскликнул что-то типа: «О, Боже!» и уставился на мои ноги. Я машинально тоже посмотрела на них. Все джинсы около коленок были испачканы кровью…

– О, это такая ерунда, – промямлила я. – Не беспокойтесь. – И снова попыталась встать. Парень, несколько секунд наблюдавший за моими бесплодными попытками, подошел и молча взял меня на руки. А затем все на том же великолепном английском сказал:

– Идем в ванную, – и, не дожидаясь моего ответа, понес меня куда-то вглубь квартиры. Ногой толкнув дверь, он внес меня внутрь и поставил ногами в ванну. Его пальцы стали быстро расстегивать мои джинсы, и в другой ситуации мне показалось бы это неприличным, но в том положении, в котором оказалась я, меня мало интересовали вопросы интимного характера.

Парень, между тем, стащил мои джинсы и включил воду – коленки и правда выглядели жутко – на них образовалось что-то вроде корки из засохшей крови. Н-да, такое с моими коленями было только в глубоком детстве, когда я бегала вместе с мальчишками по гаражам и лазила по заборам. Я как-то беспомощно посмотрела на парня. Он всучил мне душ и вышел. А когда вернулся, то в руках у него была, судя по всему, какая-то мазь и бинт. Он как следует промыл раны и, намазав их не слишком приятно пахнущим средством, перебинтовал. Затем тоже самое проделал с моими руками – все ладони от того, что мне пришлось карабкаться по скатам, были содраны. Итальянец заботливо завернул меня в полотенце и принес обратно в гостиную. Там уже был расстелен диван – он посадил меня и указал на халат. А сам молча вышел – я быстро скинула с себя промокшее нижнее белье и свитер, в котором стояла в ванной. И, надев халат, забралась под одеяло.

– Меня, кстати, Макс зовут, – откуда-то с кухни донесся голос парня.

– Ева, – ответила я.

– Ну что же, будем знакомы, Ева.

У меня было такое ощущение, что к этому итальянцу часто сваливаются с соседней крыши люди, потому что он не бросился звонить в полицию и со стороны как будто даже не удивился моему присутствию в его квартире.

На кухне послышалось звяканье и писк включаемого электрочайника. Я же, сидя на диване, принялась разглядывать квартиру. Днем она выглядела очень уютно. Светлые стены и мебель заливал солнечный свет, а через двустворчатую дверь был виден балкон и крыши, по которым я вчера скакала…

Груз вчерашнего дня снова навалился на меня. Я как маленький ребенок залезла с головой под одеяло и закрыла глаза. Пока Макс занимался моими коленями, я и забыла про то, почему я оказалась здесь. Наверняка, если меня кто-то видел, то меня уже давно разыскивает полиция Италии. Может быть даже, в городе развешан мой фоторобот и допрашивают всех похожих на меня женщин… Так, Ева, стоп! – сказала я самой себе. – Это уже паника какая-то. Надо взять себя в руки и подумать, что можно сделать…

– Эй, – раздалось где-то поверх одеяла, – ты заснула?

– Э… нет, я просто… просто задумалась, – ответила я, выбираясь из своего убежища.

– Ясно. Я возьму на заметку твой способ. И когда мне нужно будет хорошенько о чем-то подумать, я им воспользуюсь, – улыбнулся Макс. В руках у него был небольшой под-носик, на котором стоял чай и сэндвичи. – Я подумал, вдруг ты голодная! – сказал он, протягивая мне чашку. Я взяла протянутую чашку и с благодарностью посмотрела на парня. Он поставил поднос на край дивана и опять улыбнулся мне.

А этот парень – очень симпатичный. На вид лет 25 не больше, на загорелом лице очень ярко выделяются голубые глаза и белоснежная улыбка. Правильные черты выдают предков-аристократов, волосы длиннее, чем обычно носят мужчины, и вьются… больше всего он похож на принца. Я отпиваю чай, снова смотрю на Макса и задаю давно, как мне кажется, назревший вопрос:

– А почему ты не спрашиваешь, откуда я взялась в твоей квартире?

Макс пожимает плечами:

– Ну… дверь была не взломана, ты спала на диване – значит ты точно не вор…

– И это все?

– Что все? – переспрашивает итальянец.

– Ты только из этого сделал вывод, что тебе не о чем беспокоиться? – удивленно говорю я.

– Ну и еще потому, что ты красивая.

– Но, может быть, я какая-нибудь сумасшедшая!!!

– Нет, ты абсолютно на нее не похожа, – уверено заявляет Макс.

– А ты сталкивался с сумасшедшими?..

– Знаешь, в этом городе все бывает…. – весьма туманно отвечает парень и, взяв сэндвич, задумчиво начинает его жевать.

Ну и что тут скажешь? Парень настолько простодушен, что я даже начинаю думать о том, что хорошо, что в его квартире оказалась я, а не какой-нибудь грабитель… Кстати, о грабителях… Как только я начинаю вспоминать все произошедшее вчера, мне становится не по себе и снова хочется залезть под одеяло.

– Что с тобой? – Макс встревожено смотрит на меня. – На тебе просто лица нет.

– Все окей… – я медлю, раздумывая, рассказать ему все или дождаться пока подействует мазь и просто уйти.

– Ничего не окей! Я же вижу!

– Я просто… – и тут я слышу звук полицейской сирены – меня накрывает волна паники. Мне хочется вскочить и убежать, но колени так дико болят, что я просто мечусь по дивану. Вдруг Макс неожиданно резко и сильно хватает меня за руку и притягивает к себе. Я обхватываю его руками и начинаю плакать и рассказывать все-все, что произошло в тот злополучный день. А он слушает, не перебивая, и только гладит меня по голове.

Выплакав, кажется, целое море слез, я вытираю лицо рукавами халата и, отстраняясь, смотрю на Макса.

– Теперь ты пойдешь в полицию, да?

– Нет, зачем мне это? – спокойно говорит итальянец. И, улыбнувшись, добавляет: – Да и тебе не стоит.

Я смотрю на него и не понимаю, засмеяться мне или снова заплакать.

– Но ведь я же… я же… преступница!

– Какая ты преступница?! Разве преступление скакать по крышам? Ну, возможно, это нарушает правила порядка, но не более того. А тот мужик сам прыгнул. И ему закон, кстати, тоже не запрещал прыгнуть с крыши, если ему это взбрело в голову.

– Спасибо, – тихо говорю я. – Ты не представляешь, как ты мне сейчас помог! И прости, что вот так свалилась на тебя.

– Ну, не на меня, а на кровать на балконе… – рассмеялся Макс. – А если серьезно, то брось переживать из-за этого, если надо будет, я скажу, что ты весь день провела со мной, и мои друзья это подтвердят.

– Спасибо, – еще раз повторяю я. – Не нужно, я сейчас быстро соберусь, и ты меня больше никогда не увидишь.

– С чего ты взяла, что я не хочу тебя больше видеть? – спрашивает итальянец и в упор смотрит на меня, в его голубых глазах плещется что-то вроде иронии и жажды приключений одновременно. Странное сочетание, но приятное… Я слегка смутилась от его вопроса и почувствовала, как мои щеки начинают пылать.

– Знаешь, – продолжает Макс, – я считаю, тебе нужно остаться здесь на пару деньков.

– В смысле как?..

– Ты, во-первых, не можешь уйти отсюда в грязных, испачканных кровью, джинсах, потому что если тебя кто-то и видел, то он точно позвонит в полицию. А во-вторых, кто будет заботиться о твоих коленях? – свой второй аргумент в пользу того, чтобы я осталась, он произнес самым серьезным тоном.

Возражать не приходится, по сути, он прав, сейчас своими джинсами и «ковылянем» по улице я точно привлеку внимание. Наверняка, бездельницы-бабульки есть не только в России, но и в Милане, и кто знает, что они видели. И самое главное – как это интерпретируют.

– Уговорил. Я остаюсь.

– Вот и прекрасно. Давай-ка, сейчас тебе нужно отдохнуть, а когда проснешься, я уже приготовлю нам обед, – с этими словами он подходит к дивану и бесцеремонно укладывает меня, укутывая в одеяло. – Спи, я в магазин. Скоро вернусь.

Я закрываю глаза и слушаю, как мой новый знакомый одевает куртку и обувь, и как хлопает дверь. Ушел. Поражаюсь себе: какого черта я верю в благие намерения этого незнакомого парня? Почему не одеваю свои шмотки и не ухожу? Да, он все верно сказал про то, что я привлеку к себе внимание, и разбитые коленки почти не сгибаются, но это не меняет того, что Я ЕГО НЕ ЗНАЮ!

И все равно лежу в его постели у него дома. Но у меня есть оправдание! Я чувствую, что он не предатель. И что все, что он мне сказал, правда, он не пойдет в полицию. Можете смеяться, сколько хотите, но я всегда доверяла своей интуиции. И она никогда меня не подводила. Я верю Максу. Да и к тому же, что вы хотите от девушки, которая разговаривает сама с собой и слушает внутренние голоса? Так что… А еще сейчас мне больше всего на свете хочется, чтобы меня кто-то защитил. Чтобы я могла кому-то верить, и сейчас этот кто-то Макс.

Я сама не заметила, как заснула, не слышала я, как вернулся домой мой новый знакомый, как он тихо готовил на кухне обед чтобы не разбудить меня, и как время обеда плавно перетекло во время ужина…

– Ив, Ииив, – слышу я сквозь сон и первое, о чем думаю, как же тупо мое имя звучит на английском, обязательно нужно научить Макса говорить «Ева» на русский манер. Открываю глаза и вижу перед собой лицо итальянца. Он улыбается и протягивает ко мне руки, помогая сесть.

– По-моему, пора ужинать. Я не хотел тебя будить, но подумал, что тебе стоит подкрепиться, – я втягиваю носом изумительный запах, доносящийся с кухни.

– И что у нас на ужин? – спрашиваю я. Как-то быстро я освоилась, задаю такие вопросы, говорю у «нас».

– Курица в винном соусе и салат.

– Ммм… звучит очень аппетитно. Где ты научился готовить?

– А я и не учился особенно. Просто когда съехал от родителей, пришлось самому себе готовить. Лапша быстрого приготовления каждый день, знаешь ли, кого угодно с ума сведет. Вот и стал экспериментировать.

– Неси быстрее! Я очень хочу попробовать! – я усаживаюсь поудобнее на диване. А Макс идет в кухню и возвращается с подносом, уставленным едой, и тоже садится на край дивана.

Несколько минут мы молча жуем его приготовление – нежные кусочки курицы просто тают во рту.

– Это бесподобно, ничего вкуснее я в жизни не ела! – восторженно говорю я.

– Да ладно, – отмахивается Макс, – это так… Это не сложно.

– Знаешь, для меня, как для девушки, которая вообще не умеет готовить, – ты сотворил чудо! – мы оба смеемся. – Не считаешь, что это плохо для девушки, не уметь готовить? – почему-то спрашиваю я. Наверное, памятуя о том, что любой мужчина, услышав от меня фразу о том, что я не умею готовить, тут же начал бы упражняться в шутках о женской несостоятельности, которая по их мнению, заключалась в том, умеет она или не умеет стоять у плиты.

Макс только пожимает плечами:

– А что здесь такого? Это проблема, когда рядом нет ресторана, а перед тобой кусок сырого мяса. Но вряд ли в городе такая ситуация возможна, – мы снова смеемся.

– Расскажи мне о себе, – просит Макс.

– О, это займет много времени и, боюсь, мой рассказ покажется тебе скучным.

– Не думаю, судя по тому, каким образом ты оказалась в моей квартире…

– Ты же не думаешь, что я каждый день вот так вот бегаю по крышам?

– Надеюсь, что нет. Но если так, то я привыкну к этому, если ты, конечно, научишь меня также прыгать… – Макс смотрит на меня чуть более серьезно, чем того требует ситуация, и я в который раз чувствую, как начинают пылать мои щеки. И для того, чтобы скрыть свое смущение, я говорю:

– Так ты хочешь, чтобы я рассказала о себе или нет?

– Хочу, – он облокачивается на спинку и ждет пока я начну свой рассказ.

– Но только потом ты расскажешь о себе! – добавляю я.

– Окей.

Мы проговорили почти до самого утра. Знаете, так бывает очень редко, когда ты встречаешь человека, с которым тебе интересна любая тема. Сначала я рассказала о себе, а потом мы уже говорили обо всем на свете. У нас оказалось много общего – от предпочтений в еде до безумной любви к лошадям.

Я, кстати, не говорила об этом! Лошадьми я увлекалась с детства. Правда, родители не могли позволить себе водить меня в школу при ипподроме, который находился у нас практически рядом с домом. Но на уроки одной частницы я исправно ходила раз в неделю. По-моему, она сама-то плохо разбиралась в лошадях, но очень их любила, и эту любовь она привила и мне. Я даже хотела стать конюхом и ветеринаром. Как вы знаете ни конюхом, ни ветеринаром я не стала, зато пару раз в месяц обязательно езжу верхом где-нибудь в Подмосковье.

Макс точно также как и я, увлекался лошадями с детства. У его родителей были две лошади, которых он просто обожал. И точно также хотел связать свою жизнь с конным спортом. Но ему пришлось бросить это занятие для того, чтобы помогать родителям прокормить их большую семью (оказалось, что у Макса еще 3 брата и 4 сестры!).

Вот так слово за слово мы все больше углублялись в детали наших жизней, рассказывая друг другу то, что другим нам бы и в голову не пришло бы поведать. Мы не заметили, как забрезжил рассвет, и как не по осеннему теплое солнышко заглядывает в окна квартиры-студии.

– По моему, мы друг другу рассказали все, – сказал Макс.

– Да, – ответила я. – Но я тебя сразу предупреждала, что это будет надолго!

– Я давно так ни с кем долго не болтал. И это было круто. Хочется даже выкурить сигаретку – улыбнулся итальянец. – Давай пить кофе?

– Давай.

Ароматный кофе был как всегда кстати. Мы с наслаждением пили черный напиток и смотрели в окно… Черт, он также как и я, любит смотреть на город… Макс, как будто подслушав мои мысли, повернулся ко мне и сказал:

– Это привычка с детства начинать свой день с кофе и глядя в окно. Я так всегда позволял себе расслабляться, перед тем как начинался долгий трудовой день.

Я кивнула. Так приятно, когда даже в мелочах тебя понимают. Мы еще немного посидели, прислушиваясь к звукам просыпающегося города, а потом Макс взял подушку и хотел улечься на пол, ибо больше в этой квартире мест для того, чтобы спать, не было. Но я не разрешила ему этого сделать, и он, как истинный джентльмен, устроился на краешке дивана и тут же заснул.

А я просто сижу, закутавшись в одеяло, и улыбаюсь. Впервые в жизни я оказываюсь в такой странной ситуации. И знаете, что удивительно? За несколько дней произошло столько событий, абсолютно перевернувших мой мир с ног на голову. И встреча с Никой, и поездка в Италию, и этот парень Макс в чьей квартире я оказалась, сиганув с крыши соседнего дома. Я даже пару раз ущипнула себя – это правда все я?

Мне кажется, что до этого времени я и не жила вовсе. Но в один день, решив все изменить, я изменила и себя, и свою жизнь. Сделав один шаг, я оказалась в самом лучшем месте, о котором даже и мечтать не могла. А два незнакомых мне человека – Ника и Макс – стали для меня самыми близкими людьми. Только ради этого стоило сделать решительный шаг еще там, в Москве, только ради того, чтобы встретить этих двух людей.

Я смотрю на этого парня, который даже когда спит, похож на принца, и невольно тянусь к нему, чтобы погладить его по волосам. Мои пальцы осторожно, чтобы не разбудить Макса, перебирают волосы, а он улыбается во сне. Я тоже улыбаюсь и нежно целую его в макушку. Сегодня ты мой герой.

Глава 13. Итальянец из Швейцарии

Макс, оказывается, приехал в Милан из маленького городка, затерянного среди швейцарских гор. Как он сам сказал, что это и городком-то сложно было назвать, скорее, это была большая деревня. Он только наполовину итальянец, по матери – француз. Она перебралась в Швейцарию из Парижа, а когда вышла замуж за отца Макса, переехала в его дом в горах. Родители владеют небольшой фермой с пастбищами, на которых они и пасут своих коров и овец. Животные дают молоко и шерсть, и семейство удачно продает это на рынке каждый воскресный день. А по понедельникам они возят свой товар на телеге в соседний город, который давно уже облюбовали туристы со всех стран мира. И вот там идет настоящая торговля! Местные не очень покупали молоко, сливки, сметану, творог, масло, свитера, шарфы и носки из овечьей шерсти, имея возможность все это производить самостоятельно. А вот иностранцы, желавшие отдохнуть от суеты мегаполисов и почувствовать единение с природой, попробовать натуральные продукты, с удовольствием раскупали все. Собственно, это и был основной доход семьи Макса.

Макс был не самым старшим в семье из семи человек, но уже с пятилетнего возраста помогал родителям по хозяйству и знал насколько трудно достаются деньги. Каждое утро подъем в 6 утра, а отбой далеко за полночь. Руки в мозолях, тело ломит от тяжелой работы, но это не повод для того чтобы на следующее утро снова не вставать в шесть. Когда пришло время идти в школу, ближайшая от их дома оказалась в 10 километрах, и Макс каждое утро ездил туда на велосипеде, а после уроков шел на поле помогать отцу.

В общем, парень получил закалку – дай Бог каждому! Когда ему исполнилось 16 лет, отец поставил перед ним условие: либо он едет учится в Женеву, либо остается помогать вести дела на ферме. Старшие братья выбрали ферму и только одна из его сестер, Марианна, уехала поступать в институт сельского хозяйства, но на третьем курсе забеременела от какого-то турка и улетела жить в его страну, бросив образование. Отец, кажется, до сих пор сердился на свою дочь за этот поступок, поэтому все в семье очень ответственно подходили к выбору – остаться в родном городе или уехать в Женеву.

И хотя Макс очень любил и животных, и ферму, он все же больше хотел посмотреть мир, а не ограничивать себя только провинциальной жизнью. Что могло произойти в этом крошечном городке? Телка отелилась, овца окатилась, жена Поля своему мужу изменила с почтальоном. И все новости!

Молодому же парню хотелось размаха во всех смыслах этого слова. Поэтому он взял скопленные отцом деньги на образование и уехал в Женеву, поступил все в тот же сельскохозяйственный институт, предполагалось, что после его окончания он вернется обратно. И будет помогать семье. Но, проучившись ровно месяц, Макс понял – это ему не подходит. Изучать культуры растений и животноводство казалась ему безумно скучным.

Он забрал документы и поехал в Милан, здесь уже прогулял по клубам и ресторанам все деньги и без единого цента в кармане устроился работать официантом. При этом отец ничего не знал, Макс продолжал ему врать, что учится в Женеве. А когда тот просил приехать на каникулы и помочь на ферме, ссылался на дополнительные занятия и различные факультативы. Так прошел год. За это время Макс из официанта стал администратором ресторана, в котором работал. Поменял кучу девушек и абсолютно и навсегда влюбился в архитектуру. Ему нравилось все – от фасадов великолепных старинных зданий до современного стиля высоких и подчас безликих домов из стела и бетона. Он накупил книг по архитектуре и решил поступать в Миланский технический университет. После работы он сидел над учебниками и, кажется, вызубрил каждый от корки до корки и поступил на архитектурный факультет. Уже на втором курсе будущего специалиста заметила одна из ведущих строительных компаний и пригласила работать в отдел, который занимался проектированием коттеджей и офисных зданий. Макс, конечно, сразу согласился и с удовольствием бросил шумный ресторан, работа в котором едва позволяла ему оплачивать тесную комнату в квартале с ворами и условно осужденными.

Его жизнь изменилась сразу! Во-первых, он стал заниматься любимым делом, во-вторых, его теперешняя зарплата позволяла снять квартиру-студию в центре Милана и посылать семье неплохую сумму денег ежемесячно. Когда он рассказал отцу правду, тот, конечно, сначала накричал на него и велел никогда больше не появляться в его доме. Макс очень переживал из-за этой ссоры, но он знал, что отец вспыльчивый, но отходчивый. Через полгода парень поехал в отпуск в свой родной город и серьезно поговорил с папой. Тот все понял и больше не обижался на сына, поняв, что его мальчик выбрал профессию по призванию. Ну и, конечно, получая денежные переводы, он не мог не оценить высокооплачиваемую работу сына.

– Знаешь, – сказал мне доверительно Макс, – это только кажется, что все было так легко и просто. На самом деле, после того как я прокутил все деньги, я не знал, что мне делать. Ночевал на вокзалах и даже есть было нечего – батон хлеба на четыре дня и вода. Это еще было очень сытно! А потом когда поступил в университет, все тыкали пальцами: мол свинопас решил архитектурой заниматься. Я провинциал, а на курсе большинство студентов – дети из обеспеченных семей. И только когда меня взяла на работу такая известная компания как Милано Архитект, ко мне стали относиться с уважением. И я стал примером не только для своего потока, но и для всего вуза.

Вообще, архитектура для меня все! И средство зарабатывания денег, и великая история великой страны, и любимая женщина, которая никогда мне не изменяет.

Оказалось, что помимо мимолетных романов, начинавшихся поздно ночью и заканчивающихся рано утром, и девушек, которые, как ночные звезды, исчезали на рассвете, у него была первая и очень сильная любовь.

Ее звали Наташа, она приехала учиться в университет из Швеции. История стара как мир: он и она влюбились в друг друга с первого взгляда, и все было настолько сладко, что одногруппники уже начали делать ставки на то, когда же это все закончится.

И, конечно, на горизонте появился парень из богатой семьи, на крутой тачке и с вертю в руках. Наташа ему сразу приглянулась, он начал ухаживать за ней. Макс безумно ревновал свою девушку, но кроме довольно скромной романтики ничего больше предложить ей не мог. В то время он еще работал администратором в ресторане. Наташа уверяла его, что деньги для нее не важны. Макс, конечно, верил любимой до тех пор, пока как это часто бывает не вернулся в неурочное время домой и не застукал Наташу в объятиях этого парня.

Был жуткий скандал и жуткая драка, из-за которой Макс чуть не вылетел из вуза. Но талантливого студента отстояли преподаватели. Они же ради его спокойствия перевели Наташу в другой университет. Как говорится, с глаз долой из сердца вон… Но девушка решила вернуться к Максу. Не понятно почему она решила это сделать, то ли потому что она его действительно любила, то ли потому, что тот богатый парень, с которым она изменила Максу, наигравшись, бросил ее. И Наташа почти вымолила прощение у бывшего возлюбленного, но оказалось, что она беременна. Макс, конечно, не собирался воспитывать чужого ребенка и выгнал девушку. Она, правда, пошла на хитрость и сообщила ему, что дитя, которое она носит под сердцем, якобы его. Опять был скандал и на этот раз Макс, не выдержав, избил Наташу. Ну, не то чтобы избил, так, потрепал за волосы. Но полиция сочла такой аргумент несущественным. И на суде его признали виновным, приговорив к двухмесячным обязательным работам на благо Италии. Наташа же на суде, испугавшись, видимого, всего происходящего, призналась в том, что ребенок все же не его, и, разрыдавшись, клялась, что любит Макса.

Естественно, в ее слова он не поверил, и после оглашения приговора они уже больше никогда не виделись. Когда обо всем узнали в университете, ему снова повезло – преподаватели опять вступились за Макса, но на время исполнения назначенного наказания от учебы его отстранили.

В общем, в тот день когда он обнаружил меня на своем диване, он снова стал свободным гражданином. Все принудительные работы были выполнены.

Теперь зато понятно, почему он не побежал сразу в полицию, а решил дождаться развития дальнейших событий. По словам парня, когда он увидел мирно спящую блондинку, он несколько минут пытался вспомнить, а не давал ли он ключи от своей квартиры кому-нибудь из знакомых. А потом, так и не припомнив ничего подобного, еще минут десять разглядывал меня, пытаясь понять, не спал ли он когда-нибудь со мной.